Под нажимом англо-французских покровителей удравшие за границу от победоносной германской армии, варшавские лидеры, были вынуждены передать государственные регалии соплеменникам, ранее сбежавшим за кордон от покойного польского диктатора Юзефа Пилсудского. Правительство в эмиграции возглавил бывший военный министр Владислав Сикорский, а борьбой с оккупантами должна была заниматься подпольная организация Служба Победе Польши, вскоре переименованная в Союз Вооруженной Борьбы (СВБ). На территориях оккупированных немцами действиями Союза руководил бывший редактор газеты «Военное обозрение» Стефан Ровецкий. Боевиками, действовавшими на присоединенных к СССР территориях Западной Украины и Западной Белоруссии, командовал лично глава СВБ генерал Михал Токажевский Карашевич.
C кем должны были в первую очередь бороться подпольщики? Вроде бы с немцами, поскольку с Германией Польша находится в состоянии войны, ее войска оккупировали коренные польские земли, тогда как СССР занял украинско-белорусские территории уже после краха польского государства, и даже Лига Наций не сочла эти действия агрессией.
Между тем, именно против немцев руководство подполья особо драться и не хотело, что подтверждает конфликт Ровецкого с лихим партизанским командиром майором 110 го уланского полка Хенриком Добжаньским.
Хотя отряд успевшего повоевать против Российской Империи, большевистской России, Западно-Украинской Народной республики, Германии и СССР Добжаньского успешно действовал в тылу немцев, Ровецкий приказывает ему самораспуститься. «Такие приказы я имел в жопу, и больше принимать не буду!» («Rozkazy takowe mam w dupie i na przyszłość przyjmować nie będę») — гордо ответил бравый майор. После чего продолжил трепать немецкие патрули и обозы, пока не попал в засаду. Ходят упорные слухи, что сдал его кто то из единокровных доброжелателей и, возможно, даже в высоких чинах.
Даже в 1941 году Ровецкий, сменивший Соснковского на посту командующего CВБ, приказывал своим подчиненным не проводить диверсий и ни в коем случае не убивать немцев. Польским отрядам, действовавшим на украинско-белорусских территориях, подобных распоряжений никто не отдавал. Наоборот, в ноябре 1939 года, после начала советско-финской войны, эмигрантская тусовка официально объявляет войну СССР! Польские диверсанты активизируются, и впоследствии посол Польши в СССР Станислав Кот подтвердил, что они действовали по указу Соснковского. Начинаются ответные репрессии, включая массовую высылку польского населения на восток. Согласно докладной записке управления НКВД по Тернопольской области № 1597489, только с 22 марта по 25 апреля 1940 года на территории области было арестовано 540 человек, у которых изъято 98 винтовок, револьверов и пистолетов, 3 пулемета, около 6000 патронов и 13 ручных гранат.
Особенно раздухарились паны-эмигранты, когда Великобритания и Франция, продолжая бездействовать на германском фронте, собрались воевать против СССР. Отсутствие бомбардировочной авиации не давало Сикорскому и К возможности принять участие в готовящемся ударе по бакинским нефтепромыслам. Зато поляки собрались помогать финнам, для помощи которым союзники готовили экспедиционный корпус. «Совет (Военный совет при правительстве Великобритании — Ю. Н.) решил, что очень важно, чтобы Финляндия была спасена, что без подкреплений в количестве от тридцати до сорока тысяч обученных солдат она не сможет продержаться дольше весны, что одного нынешнего притока разнородных добровольцев недостаточно и что гибель Финляндии была бы серьезным поражением для союзников, — вспоминал после войны Уинстон Черчилль. — Поэтому необходимо было послать союзные войска либо через Петсамо, либо через Нарвик, либо через другие норвежские порты».
Правительство Сикорского включило в состав англо-французского десанта свое самое боеспособное соединение — горнострелковую бригаду. Однако 13 марта Советско-финская война закончилась, и полякам через месяц пришлось воевать с немцами в Норвегии. Норвежской кампанией в Польше очень гордятся, но совершенно безосновательно. Несмотря на значительный перевес, атака поляков на занятый немцами порт Нарвик провалилась, и город взяла наступающая с другого направления 13 я полубригада французского Иностранного легиона, большую часть которой составляли испанские и русские эмигранты.
Находясь в состоянии войны с правительством Сикорского и столкнувшись с действиями его диверсантов, Советский Союз вынужденно задерживает у себя взятых во время вступления на территорию Польши пленных. Один из этих лагерей располагался у деревни Катынь, другие под Тверью и Харьковом. Из числа находившихся там, советские органы расстреляли за «контрреволюционные преступления» несколько сот человек, а Катынь оказалась в 1941 году на оккупированной гитлеровцами территории, и немцы перебили всех, кто там находился, затем неуклюже выдав трупы за жертвы НКВД. Лондонские поляки, обладая информацией, что трупы имеют в черепах немецкие пули, подтверждают нацистскую версию, а после развала СССР к ним присоединились российские демократы. Правда, согласно одному из подтверждающих расстрел «документов» пленные в 1940 году были уничтожены на основании постановления ЦК КПСС, в которую партия Сталина была переименована в 1952 году, но такие мелочи ясновельможное панство и поддерживающее их правозащитное жулье не смущают!
ЧЕМПИОНАТ ПО ПРИПИСКАМ
В дальнейшем войска эмигрантского правительства действовали столь же вяло. Сформированная в 1941 году на территории СССР армия генерала Владислава Андерса, категорически не желала воевать ни на советско-германском фронте, ни в рядах британской армии в Северной Африке и до конца 1943 года героически обороняла иранские нефтепромыслы. Горная бригада, усиленная чехословацким батальоном, участвовала в боях у ливийского города Тобрук, но поскольку располагалась она на самом спокойном участке фронта, против малобоеспособных итальянцев, особых подвигов братьям славянам совершить не удалось. Имея около 5 тысяч солдат, бригада по данным польского историка Збигнева Квеченя за девять месяцев потеряла около 130 человек убитыми, а по информации британских союзников — всего 27.
Из других польских воинских частей можно вспомнить задействованную в системе противовоздушной обороны Великобританию истребительную авиаэскадрилью, которая долгое время считалась одной из самых результативных. Однако затем выяснилось, что единственным доказательством подвигов польских асов являются их собственные донесения. Рекорд приписок был установлен 26 сентября 1940 года, когда две английских и одна польская эскадрилья общими усилиями сбили один «Хейнкель», но на бумаге у поляков оказалось 11 бомбовозов!
Для варшавских летописцев и российских полонофилов такие штучки в порядке вещей, причём зачастую они не замечают, как уличают самих себя. Например, автор работы «Польский флот» Александр Шишов украсил своё исследование картинкой, где среди германских кораблей, потопленных моряками лондонских эмигрантов, значатся эсминцы ZH-1 и Z-32. И сам же несколькими страницам раньше сообщил, что наряду с парой польских эскадренных миноносцев, по немцам стреляли шесть британских. Та же самая история происходит и с торпедными катерами S-70 и S-136, по которым одновременно с польским эсминцем «Блыскавица» палило три корабля Его Величества. И с подводной лодкой U-407 — на её хребет параллельно с белокраснознаменным «Гарландом» кидали глубинные бомбы английские «Траубридж» и «Терпсихора». Учитывая, что во всех случаях британцев было больше, а квалификация их моряков много выше, думаю вопрос, кто внес основной вклад, не возникает.
Впрочем, одну подлодку поляки таки потопили самостоятельно. Если верить господину Шишову, 20 июня 1940 года польская субмарина «Вилк» молодецким тараном отправила на дно немецкую U-122. Однако французские аквалангисты Анри Мейзель и Мишель Поли обнаружили, что U-122 лежит у берегов Уругвая, во многих тысячах километров от района действий польского корабля. Окончательную ясность внесли голландцы, уточнившие, что «Вилк» въехал носом в борт их лодке О-13, которая от столь грубого обращения и вправду утопла. Тем не менее, автор настолько любит своих героев, что над силуэтами погибших посудин кригсмарине гордо значится «Корабли и суда, потопленные ВМФ Польши».
Таким же образам польские и полонофильствующие исследователи описывают развитие событий на территории самой Польши, где по приказу Москвы начали действовать против немцев местные коммунисты. Встревоженный Ровецкий сообщил в Лондон, что у населения из за этого возникают большевистские настроения, и, начиная с октября 1942 года, переименованный в Отечественную Армию («Армию Крайову») CВБ, наконец, занялся террором и диверсиями. Однако масштаб их не слишком впечатлял. Если белорусские партизаны перед наступлением советских войск практически полностью парализовали немецкий тыл, то полякам ничего подобного сделать не удалось. Немецкие коммуникации в Польше в основном уцелели, и в отличие от Белоруссии большинству гитлеровских дивизий тут удалось избежать окружения.
Незначительны оказались и потери оккупантов. По данным уже упоминавшегося немецкого военного историка Бурхарда Мюллера-Гиллебранда бомбёжки англо-американской авиации, действия диверсантов и партизан, болезни и несчастные случаи в 1941 1944 гг. стоили немцам примерно 20 тысяч погибших в Западной Европе и 30 тысяч на Балканах, а потери в Польше даже не упоминаются, приравниваясь к статистической погрешности.
По информации Стефана Залоги партизаны на территории Второй Речи Посполитой в 1942 году выводили из строя по 250 320 немцев в месяц, а в первой половине 1944 го даже по 850 1700. Простейший подсчет показывает, что в этом случае гитлеровцы потеряли порядка 20 тысяч человек, включая 6 7 тысяч убитыми. Однако значительную часть их придется списать на советских партизан, действовавших на территории Западной Украины и Западной Белоруссии и неоднократно совершавших рейды в Польшу. За вычетом перебитых ими, а также управляемой из Москвы прокоммунистической Армией Людовой, на долю Армии Крайовой остаются жалкие крохи.
Сами поляки до первой половины 1944 года потеряли 20 тысяч человек, однако изрядная часть их погибла в боях отнюдь не с немцами. Многие пали в междоусобных столкновениях боевиков лондонского правительства с коммунистами, а также — с литовскими и украинскими националистами. На глазах у немцев хлопцы Ровецкого и Бандеры старательно вырезали на Львовщине соответственно украинское и польское население, при случае отстреливая друг и друга. Для борьбы с бандеровцами и Армией Людовой паны Осевич, Курциуш, Наконечников Клюковский и некоторые другие польские полевые командиры начали сотрудничать с немцами и получать от них оружие. Некоторые польские отряды открыто перешли на сторону Гитлера, действуя вместе с польской и еврейской вспомогательной полицией, через подразделения которой прошли около 30 тысяч бывших граждан Второй Речи Посполитой. Среди перебежчиков оказались и весьма высокопоставленные особы, типа бывшего премьер-министра Леона Козловского.
«СВЯТОЙ КРЕСТ» ДЛЯ ФЮРЕРА
Для легализации истребления прокоммунистических партизан лондонское правительство придумало воистину иезуитский ход. Боевики близкие к входившей в него правой Национальной партии объявили о своей независимости от Армии Крайовой и создании собственной военной организации — «Национальные вооружённые силы» («Народове Силы Збройне»), в которых числилось более 30 тысяч человек. Открытую войну с коммунистами они начали 9 августа 1943 года, уничтожив их отряд у деревни Боров.
Действуя подобным образом, команда Сикорского повторяла прием, позволивший в 1920 году Польше отобрать у Литвы Вильно. Тогда Варшава формально категорически запретила командующему польскими войсками в Литве Люциану Желиговскому захватывать город, но тот героически «не подчинился». В то время Польшей руководил умный и энергичный Пилсудский, и операция прошла как по нотам. Зато непутевые наследнички продолжили дело восстановителя польского государства самым дурацким образом. «Лондонцы» даже не соизволили хотя бы формально вывести представителей Национальной партии из состава правительства, отчего вся история с неподчинением ему «Народовых Сил» выглядела явной липой. Кроме того, вместо передачи всех контактов с оккупантами «збройникам», многие полевые командиры Армии Крайовой сами побежали общаться с немцами, а ее командование с энтузиазмом принимало в ряды своего воинства вражеских агентов.
Так, без всяких проблем вошел в Армию Крайову отряд наймита германской контрразведки Чеслава Зайнчковского. Другой бывший поручик и командир лондонских боевиков Ян Борисевич с чрезвычайно подходящей ему кличкой «Крыся» в годы оккупации служил начальником лесоохраны, также тесно сотрудничая с немецкими спецслужбами. Оба действовали сперва против белорусских партизан, потом против советских вооружённых сил и были уничтожены в ходе спецопераций, проведённых с декабря 1944 го по январь 1945 го. С 1943 года сотрудничали с оккупантами известнейшие полевые командиры Ровецкого — Адольф Пильк, Здислав Пуркевич и Зигмунт Шенделяж, причем последний, командуя 5 я бригадой Армии Крайовой, помогал немцам обкладывать в лесах у озера Нарочь партизанскую бригаду имени Ворошилова. После этого советское командование ещё до вступления на польскую территорию могло с чистой совестью готовиться к их ликвидации, которой бериевские орлы вскоре с успехом и занялись.
Создать польскую дивизию СС «Белый Орел» предназначенную для действий на Восточном фронте гитлеровцы не смогли, поскольку начали формировать ее лишь 4 ноября 1944 года. На тот момент итог войны был уже ясен, и в дивизию записалось лишь 470 добровольцев. В конечном итоге удалось сформировать отряд из 1500 человек, который получил название «Абверкоманда-204» и был уничтожен зимой 1945 года. Еще 4000 человек воевали в Свентокшицкой («Святого креста») бригаде, в конце войны сдались американцам и с удовольствием служили надзирателями в лагерях военнопленных, где содержались их бывшие товарищи по оружию.
Немало поляков воевало и в рядах Вермахта, о чем свидетельствуют многочисленные документы. Работая в Центральном архиве министерства обороны в «Сводке о политическо-моральном состоянии частей противника, действующих в полосе 5 й армии» (ЦАМО, фонд 1112, опись 1, дело 58, лист 20) я прочел, что «267 пд (пехотная дивизия — Ю. Н.) в значительной степени укомплектована австрийцами, чехами и поляками. В 467 п. (полку — Ю. Н.) одних поляков на 24 ноября 41 г. было около 50 человек».
«Пленные 1 / 678 пп 332 пд захваченные 12.7 в районе Раково, показали: 4 июля дивизия получила задачу от командования Южной группы войск на восточном фронте — наступать в составе Белгородской группировки на Курск. — Гласит разведсводка № 201, доставленная 14 июля 1943 года в штаб Воронежского фронта. — Национальный состав 332 пд: 40 % — поляки, 10 % — чехи, и остальные немцы».
О поляках на Восточном фронте сохранилось немало свидетельств и в мемуарах участников Великой Отечественной войны, и в архивных документах. Про действовавших в Новгородской области польских полицаев рассказывал мне радист партизанившей там разведывательно-диверсионной группы «Лужане» Всеволод Леонардов. А другой ветеран Великой Отечественной войны Александр Лебединцев вспоминал, как из двух взятых его разведгруппой вражеских языков один оказался хорватом, а второй поляком. Хотя дело было в сентябре 1943 года на севере Украины в полосе наступления 38 й стрелковой дивизии 47 й армии.
Только из присоединённой к Германии Верхней Силезии в вермахт попало до 100 тысяч поляков, не считая местных фольксдойче, то есть немцев, проживавших здесь до войны и имевших польское гражданство. Исходя из численности населения, прочие присоединённые к Рейху территории (Мазурия, Великая Польша, Западная Померания) могли дать как минимум столько же, хотя реально их было много больше. Известно, что в этих областях жило свыше 3 миллионов поляков с примесью германской крови, мазуров и кашубов, считающихся этнически близкими немцам. Учитывая процент граждан, призванных в вермахт и войска СС, этот контингент, включая фольксдойче, по данным польского историка Цезары Гмыза дал Рейху порядка полумиллиона военнослужащих. Как известно, Советский Союз, где проживало в шесть с лишним раз больше народа, дал силовым структурам Рейха самое большее 1, 3 миллиона человек, более половины которых служило в тыловых подразделениях и не носило оружия.
Порой среди польских солдат фюрера попадались очень примечательные персоны. Например, рядовой 328 го запасного учебного гренадерского батальона Йозеф Туск, приходящийся родным дедушкой нынешнему премьер-министру Польши Дональду Туску. В вермахте служил и двоюродный дедушка пана премьера. Неудивительно, что поляков в советских лагерях военнопленных оказалось 60 277 человек — больше, чем итальянцев (48 957) и финнов (2377) вместе взятых.
Конечно, некоторая часть польских пленных, скорее всего, являлась гражданами Рейха в границах 1937 года, да и часть из фольксдойче, имея лишь небольшую долю польской крови, наверняка причисляли себя к славянам, рассчитывая на снисхождение. Но тогда надо учесть и поляков, находившихся среди почти 600 тысяч пленных, отпущенных непосредственно на фронтах, а также попавших в плен к союзникам. Участник боев в Нормандии майор канадской разведки Милтон Шульман упоминал среди вражеских солдат поляков и чехов, а в, посвящённой Нормандской операции книге Стивена Амброза «День «Д» 6 июня 1944 года. Величайшее сражении Второй Мировой войны» имеется фотография с подписью «пленные поляки и чехи». Учитывая обычное для вермахта соотношение погибших и пленных, во имя фюрера пало вряд ли сильно меньше ста тысяч граждан Второй Речи Посполитой.
