Автор: Андрей Борцов

ПРАВДА О РУССКОМ НАЦИОНАЛИЗМЕ

(продолжение)

Илья Маслов

8) В столкновении с Западом никаких шансов у России нет. Запад просто не позволит России принять радикальные меры — и с этим необходимо считаться.

Фраза «Запад не позволит» — очень показательна.

Дело даже не во вполне законном тезисе «пока у нас еще есть ядерное оружие, то США, не воевавшее на своей территории со времен гражданской войны Севера и Юга, вторгаться не будет» (а вторжение их пособников уже идет изнутри — от вахаббитов до т.н. «правозащитников»). И даже не в том, что эмбарго обозначает лишь то, что некоторые продукты высоких технологий придется закупать чуть дороже через «нецивилизованных» посредников (вспомните СССР), а уж без сникерсов, бутиков и MTV мы прекрасно проживем.

Все проще: чья страна Россия? Почему это в нашей стране мы должны следовать не просто чужой, но еще и антирусской политике? Учитывать возможные осложнения — надо. А вот подстилаться под дядю Сэма и проч. — нет.

Так что из такого вот интеллигентско-пораженческого лепета следует отнюдь не «надо спрашивать у Запада, что нам можно, а что — нельзя», а то, что надо возрождать Россию до уровня Империи (для начала — хотя бы уровня развития СССР). Надо, чтобы с нами считались, а не нами помыкали.

И путь к этому — как раз национализм.

9) Все варианты силового решения ведут в тупик!

А вы что предлагаете? Конкретно?

Вообще говоря, тот, кто утверждает, что силовые решения на войне ведут в тупик — либо идиот, либо провокатор. Как и тот, кто будет утверждать, что в России сейчас нет войны.

Да, вот такой выверт современной ситуации: юридически военное положение отсутствует даже в тех районах, которые непосредственно охвачены боевыми действиями.

10) Все попытки сделать национализм государственной политикой непременно терпели крах.

Вообще-то, неудачные попытки в прошлом никоим образом не обозначают неизбежность провала в будущем. Если после первой неудачной попытки отменялись бы дальнейшие, то мы до сих пор жили бы в пещерах — причем даже без огня и каменных топоров. Национализм не подразумевает слепого копирования прошлого, — он накопляет и перерабатывает опыт предков.

Во-вторых, а когда и где терпели крах эти самые попытки? Все современные европейские государства — плод национализма. Без национальных, то есть националистических революций, они просто не состоялись бы. Кстати, и нынешние успешные постсоветские государства -например, страны Прибалтики — имеют крайне националистические режимы.

Можно, конечно, сказать, что европейские государства мелки, а для масштабных территориальных империй национализм противопоказан. Но строго национальными империями можно лишь назвать Рим (Республику и раннюю Империю) и Германский Рейх времен Гитлера.

При этом националистический Рим существовал и развивался в течение 700 лет, достигнув статуса величайшей мировой державы того времени; и отказ от национальной политики, т.е. предоставление римского гражданства всем проживающим на территории Империи, стал одним из очевиднейших симптомов упадка, приведшего к крушению Рима.

Во втором случае — сравните уровень развития Германии во всех областях на время, когда немцы проголосовали за Гитлера, и в 1941-м году. Да, нацисты были разгромлены в 1945-м; но посмотрите на карте территории самой Германии, территории, присоединенные к ней в Европе во время войны (при этом одновременно велись боевые действия даже в Африке!), и территории, занимаемые СССР и США, не говоря уже об других странах, воевавших против Гитлера.

А теперь представьте мощь, которую мог бы развить национализм в стране размером с Россию, с соответствующим количеством населения и с ее природными ресурсами. Вам все еще не понятно, почему страны «золотого миллиарда» всецело стараются не допустить возрождения национального самосознания у русского народа?

11) Национализм лишает человека свободы.

А что такое «свобода»?

Все «священные» понятия, такие, как «свобода», «равенство» — не имеют номинального значения, но всегда сопряжены с издержками, т.е. за эту иллюзию приходится расплачиваться. Можно говорить лишь о субъективном ощущении (даже не субъективном понятии) свободы, возникающем, когда собственная воля вписывается в возможности. И уже сама озабоченность свободой раскрывает отсутствие этого субъективного ощущения. Понятие «свобода» применимо только в приложении к конкретным факторам. Например, когда говорится, что мы — свободны, подразумевается нечто более конкретное. А именно, что предрассудки морали, религии, клише официальной науки, интересы определенных категорий существ и т.д. не являются для нас препятствиями при реализации потребности в развитии, творчестве, познании. Т.е. наиболее привлекательных для нас целей. А у кого-то цели другие, и разум воспринимается как препятствие на пути к «просветлению». И, соответственно, идущий по такому пути стремиться освободиться от разума, «опустошить» его, — и воспринимать мир «непосредственно», по наитию.

Но, когда слово «свобода» используется в абсолютном смысле — это популизм и одна из методик манипуляции субъектами. Т.е. оно как раз подчиняет этих субъектов чужой воле, которая подсовывает свою трактовку понятия, предварительно возведя ее в ранг абсолютной ценности.

Так как национализм — повторюсь — естественен, он не завязан на искусственные абстрактные конструкты, в том числе — на «свободу».

Вы можете видеть, что конкретно национализм считает важным культивировать, а против чего он категорически возражает; каким образом это соотносится с вашим субъективным пониманием свободы — не имеет значения.

12) А что это русские теперь плачутся и требуют себе что-то за просто так? Это очень сильно напоминает традиционное «отнять и поделить», когда единственным аргументом за «отнять» было «у него больше!».

Да, плачутся. Это, во-первых, связано с особенностями национального характера (об этом — подробнее в следующей статье), во-вторых, — это первый шаг к осознанию своего положения и необходимости его изменить. Альтернатива — если уж не получается действовать сразу — это тупая животная покорность, когда бьют и плакать не дают (знаете такую пословицу?).

Чувство обиды — недолговечно. Психика устроена так, что просто невозможно обижаться все время. Обида со временем проходит — либо прощается, либо забывается. Но, если она постоянно подпитывается, то происходит качественный скачок: обида перерастает в ненависть; а уж от ненависти недалеко до гнева и ярости. До Русского Бунта, беспощадного и жестокого, но не слепого — поскольку в этом случае будет очень четко понятно, кто враг. Надо воспитать в себе чувство бесконечной обиды на врагов и бесконечную к ним ненависть, чтобы, наконец, перестать их считать за подобных нам, и начать смотреть на них так, как они смотрят на нас — то есть хуже, чем на животных.

13) Вот вы говорите, что «Россия — для русских», а каково будет жить в такой России бедным и несчастным национальным меньшинствам? И вообще тогда получается «Башкирия — для башкир», «Удмуртия — для удмуртов» и так далее. Предлагаете разодрать Россию на кусочки?

Во-первых, так уж получается, что русских националистов в первую очередь интересуют интересы русского населения. Странно, правда?

Во-вторых, Башкирия, Удмуртия, да та же Чечня — это уже не Россия? С каких пор и на каком основании?

Интересно то, что высказавшие подобный «убойный контраргумент» не в состоянии четко объяснить, что они имеют этим в виду? Конкретно?

Некие вечные и неизменные права всех аборигенов на землю? Ага, давайте сейчас делать откат результатам всех войн за передел территорий. Вот забавно-то получится...

Но суть не в этом. Заглянем в словарь-справочник «Что надо знать о народах России» (М., 1999) и посмотрим данные переписи 1989 года (последующие переписи назвать нормальной статистикой попросту нельзя). Там есть семь народностей количеством менее тысячи человек: юкагиры — 857, ительмены — 754, орочи — 704, тофалары — 628, негидальцы — 497, ороки — 168 и энцы — 103 человека.

Предлагается всем выдать по кусочку территории России? Или разговор идет о том, какой язык избрать национальным и какая национальная культура будет формировать имперскую?

Ах, вы имели в виду более многочисленные народности? А где, извиняюсь, границу проводить — кого учитывать, а кого — нет? Давайте уж не будем заниматься маразмом и будет ориентироваться на государствообразующее большинство. Без всяких «заместителей».

14) Проблема не в неруси, а в неэффективном управлении.

Уже целое поколение Эффективных Менеджеров выросло, а управлять никто так и не научился... Но что-то не понятно: вы хотите заявить, что это самое неэффективное управление осуществляется русскими? Или предлагаете менять один комплект управленцев из неруси на другой — вдруг поможет?

В том-то и дело, что управление идет очень даже эффективное — только не в том направлении, которое выгодно русским, а совсем наоборот.

15) А где гарантия того, что мы не получим православный национализм — с подавлением инакомыслящих, обязательным хождением в церковь и т.д.?

Гарантий никто никаких дать не может. Кроме одной: если ничего не делать, то в этом случае о русских очень скоро будут помнить лишь этнографы, а о России — историки.

Нет гарантий, что не получится «православный национализм». В этом случае те националисты, которые не согласны с таким положением дел, будут бороться с православными. Но — в рамках национализма.

Кроме того, вариант «православного национализма» даже меня, при всей моей «любви» к монотеистическим религиям, устраивает больше, чем вариант «исламского талибана» или «либеральной политкорректной общечеловеческой провинции Америки (Европы)».

16) А где гарантия того, что мы не получим антисемитизм?

Антисемитизм, говорите? А почему вы спрашиваете?

Я серьезно — а почему этот вопрос так волнует? Чем это евреи так отличаются от других национальностей, что про них задан отдельный вопрос? Надеюсь, вы хотя бы не имеете в виду, что евреи — это б-гоизбранная нация, требующая к себе особо трепетного отношения?

Отвечаю: не будет никакого антисемитизма. С евреями будет то же самое, что и со всеми другими нерусскими народами России.

Вопросы от интеллектуалов, индивидуалистов и т.п.

1) Национализм не разумен!

То есть вы хотите сказать, что не разумно защищать собственные интересы? Защищать совместно с теми, кто их разделяет, сообща сражаясь против тех, кто считает необходимым уничтожить саму возможность их реализации? Более того — против тех, кто считает желательным уничтожить вашу расу/национальность (и как следствие — вас лично) даже не потому, что вы действуете против него, а просто потому, что он вас и за человека не держит — вы для него максимум раб, который должен трудиться, обеспечивая будущее его детей?

Другими словами — когда нападает враг, разумно поднять руки вверх и покориться всем его хотениям?

В таком случае — у нас явно разное представление о разумности.

Вы считаете, что все это — голимый пафос, оторванный от действительности? Хорошо, приведу сугубо бытовые примеры.

До того, как я поступил после школы в МГУ, я 17 лет жил в провинциальном городе с сорокатысячным населением. До революции это была казачья станица.

Когда-то давно, во времена СССР, в Армении случилось крупное землетрясение, на восстановление города были отряжены силы со всего Советского Союза. И вот во время, когда работы по ликвидации последствий шли полным ходом, одна бабулька, покупая помидорчики у армянина, без всякой задней мысли спросила:

- Милок, а что ты здесь торгуешь, когда там твои земляки город восстанавливают?

Армянский милок на автомате отвечает:

- А пусть там русские восстанавливают, а мне и здесь хорошо торгуется...

Точно так же, без всяких задних мыслей, на автомате, несколько стоящих рядом русских хватают торгаша и надевают ему весы на голову. В буквальном смысле — там была такая железная рама с чашками/противовесами. Я уж не знаю, что у него потом было с ушами, но сие действие ему явно не понравилось. «Русский фашизм» , да?

Второй пример не относится строго к национализму, но показывает важность сплоченности.

У одного моего одноклассника возник конфликт с какими-то деревенскими, приехавшими на выходной в городской парк. Не помню, в чем было дело, но это и не важно. Они, как Шварценеггеры, обещали вернуться. И действительно — на следующий выходной приехал битком набитый автобус. Который, не разгружаясь, уехал обратно. Поскольку содержимое автобуса перед выходом все же осмотрелось и увидело, сколько народу их ждало на автовокзале. Как вы думаете — все пришедшие были в курсе, из-за чего конфликт? Да ни разу! Просто в те времена и в той местности клич «Наших бьют!» был сигналом сбегаться, а не разбегаться...

2) Да, национализм естественен и природен. Но это — идеология инстинктов и эмоций, а человек-то разумен, и не должен ими руководствоваться!

Для начала: раз уж признается, что национализм естественен, то отказ от него — противоестественен. Что и требовалось доказать.

Разумеется, никто не спорит с тем, что обладающий разумом индивид должен руководствоваться в первую очередь разумом, а не эмоциями и инстинктами. Но при этом есть исключения: часто в вопросах выживания спасают именно инстинкты. Пока какой-нибудь интеллигент будет думать, разумно ли воевать, враг его попросту убьет. Должно быть иначе: напавший враг незамедлительно уничтожается, желательно — наиболее эффективным способом; а уже потом можно пофилософствовать на тему «разумно ли он поступил, напав на нас».

Кроме того, нельзя противопоставлять логику и эмоции: люди имеют разные психические типы — одни являются строгими логическими мыслителями, другие -виртуозами образного мышления. Это не «лучше/хуже» вообще, а — лишь для конкретной цели. Обе категории важны для любого социума: в той же войне нужны и хладнокровные аналитики, и вдохновленные пропагандисты. Любое умение, могущее быть примененным на благо нации, имеет ценность; любой человек, готовый действовать на благо нации — имеет ценность.

И то, являются ли действия в пользу национализма продуктом логических рассуждений или же эмоционального ощущения единства со своей нацией, — не так уж и важно. Главное, чтобы это было искренне и навсегда.

3) Базовый критерий оценки индивидуума — это интеллект. Нацизм же ставит в качестве приоритетного критерия генотип.

Во-первых, если некто — мой враг, то мне безразличен его интеллект и его личные качества. Враг должен быть уничтожен.

Во-вторых, если есть корреляция между чем угодно, в том числе и генотипом, и враждебными действиями, то логично создать такие обстоятельства, при которых носители соответствующего генотипа не могут совершать враждебных действий. Что чрезвычайно улучшает жизнь в социуме.

Повторюсь: дело не в генотипе как самоценности; дело именно в корреляции генотипа с определенными качествами. Ну-ка, поднимите руки, кто хочет жить в окружении нескольких цыганских семей?

4) Националисты стараются сбить всех в одно стадо, где все будут думать одинаково!

Человек, вообще говоря, по своей природе существо социальное, то есть — стадное. Когда и если на смену человечеству придут какие-нибудь людены или метагомы, вот тогда и поговорим.

Но все же отмечу принципиальную ошибку: национализм — это не «думать одинаково». Это — «думать в одном направлении по определенной теме». Воспользуюсь аналогией. Если коллектив лаборатории стремится разрешить одну проблему — все ли ученые в нем думают одинаково? Нет, они думают индивидуально, но — к общей пользе.

Интересно отметить, что противники национализма отнюдь не брезгуют пропагандой, заставляющей именно что думать одинаково: наиболее наглядными примерами являются абсурдные конструкты «всеобщего равенства» и «терроризма, не имеющего национальности».

Пожалуй, как раз национализм является единственной идеологией, которая в вопросах пропаганды не лжет, скрывая истинные намерения, и не подменяет цель средствами.

5) Национализм — это потеря индивидуальности. Ведь это служение чему-то внешнему, а не индивидуальному!

Вариант предыдущего вопроса.

Для националиста нация заключается в нем самом. Так что между интересами нации и его собственными интересами нет и не может быть конфликта, они полностью совпадают.

Поясню на той же аналогии — если, скажем, физик увлеченно работает в лаборатории, делая открытия, и при этом жертвует своим свободным временем (а иногда — и здоровьем), значит ли это, что существует конфликт между его свободой и физикой? Нет, так как он использует свою свободу для развития физики; он не представляет себя вне науки и работает в таком режиме отнюдь не потому, что его заставляют. Разумеется, речь идет о действительно физике, а не о каком-нибудь «ученом» лишь по штатному расписанию, гоняющему чаи весь рабочий день и уходящему домой строго по его окончании.

Или для вас проявления индивидуальности — это именно «что хочу, то и ворочу»? Ну тогда вам с нами явно не по пути.

6) Разумный человек оценивает окружающих не по пятой графе, а по интеллекту и личным качествам.

Разумеется. Об этом (с другого ракурса) уже говорилось выше.

Но здесь опять идет демагогическая подмена тезиса: если я с кем-то общаюсь в индивидуальном порядке, то логично выяснять индивидуальные качества. А если речь идет об общих качествах какой-либо нации, то надо обращаться к статистике.

Никто не спорит с тем, что среди национальности Х есть отъявленные мерзавцы, среди национальности Y — честнейшие и благороднейшие нестяжатели, а среди нации Z — интеллектуальнейшие ученые и изобретатели.

А теперь давайте возьмем, к примеру, русских, евреев и чеченцев и посмотрим на относительный процент носителей перечисленных качеств для каждой нации.

Требовать, чтобы при действиях, связанных с многочисленными социальными группами, учитывались не свойства групп, а свойства индивидов, их составляющих — это все равно что требовать решения уравнения Шредингера для любого атома, находящегося в любом предмете, используемом для каких-либо целей.

7) Статистика показывает, что нынешние русские в массе своей довольно омерзительны. И вот это равнодушное спивающееся быдло, этих потребителей тележвачки я должен считать великой нацией?

Уточним то, что говорилось в самом начале. «Русский» — это прежде всего поведение. Спивающиеся потребители рекламы и мексиканских сериалов — в самом лучшем случае являются заготовками для потенциально русских. Народонаселение в основном — это аморфная масса, которую еще предстоит превратить в полноценную нацию. Собственно говоря, внутри любой de jure нации подавляющее большинство — абсолютно аморфны и de facto не могут быть отнесены ни к какой нации. Потому что принадлежать к какой-либо нации — это значит не только пассивно самоидентифицироваться, но и активно действовать.

Но при этом — это лучшее, что у нас есть. Поскольку больше делать нацию не из чего.

А если вы считаете, что и пытаться-то не стоит, то я удивлен, зачем вы до сих пор все это читаете — не для вас писано...

8) Быдло — всегда быдло. Какая разница, русские гопники или кавказские джигиты колотят меня в подворотне?

Есть такая научная дисциплина — этнопсихология. Русский гопник, каким бы гадом он ни был, все-таки свой. Да, это сукин сын — но это наш сукин сын. Он вырос с тобой на одной улице, говорит с тобой на одном языке, у него с тобой общая культура, много общих воспоминаний, он — при всем своем гопничестве — видит в тебе человека.

Русский гопник или бандит может избить, убить, но ему в голову не придет делать то, что естественно для представителей «маленьких, но гордых народов».Во времена Великой Криминальной революции даже воры в законе возмущались деятельностью нового поколения бандитов-беспредельщиков, игнорировавших все блатные понятия. Но вспомните, кого прессовали по беспределу? Других бандитов и коммерсантов (которые в те времена поголовно ходили под бандитами). То есть — занимались разборками между собой. Обычным работягам от этого было ни жарко, ни холодно.

А теперь сравните с тем, что творят «не имеющие национальности» сепаратисты на тех территориях, которые попадают под их влияние, со всем русским населением. Рабство — это что, русская традиция? терроризм — русский способ решения проблем? гомосексуальные изнасилования — русская забава? В конце концов, вспомните Беслан: такое могли бы сделать русские?!

У русских нет определенных стереотипов поведения, характерных для неруси. Русский может набить тебе морду, но не станет обращать в рабство. А для «джигита» ты — низшее существо, созданное Аллахом специально для удовлетворения его потребностей.

Для тех, кому все надо объяснять на пальцах, моделируем житейскую ситуацию. Вы пробираетесь по темному переулку мимо кучки подвипивших граждан, явно не обремененных интеллектом. Спотыкаетесь, налетаете на одного из них и у вас рефлекторно вырывается «...твою мать!». А теперь проанализируйте возможные последствия, если пьяная компания состоит из русских — и из чеченцев.

9) Какова цель националистов? Ну, соберутся все русские вместе — а дальше?

Для справки: я никогда не слышал ни об одном националисте, который не поддерживал бы всецело развитие нации. Во всех смыслах.

Национализм не признает стагнации.

Более того — народ, не ставший нацией, либо коснеет в полурастительном существовании, либо (реже — если народ что-то из себя представляет) ищет какого-нибудь внешнего служения: «кому бы подчиниться», «какую бы идею принять». Инициация состоит в том, что у нации появляется своя собственная идея, Бытие-Для-Себя.

Это — полная аналогия со становлением Личности у человека. Если он — всего лишь обыватель, то называть его человеком — тем самым, что звучит гордо — язык не поворачивается. Если у него есть хоть что-то, отличающее его от Идеального Потребителя, он ищет Идею Служения — не в силах найти своего, использует заимствованное. И лишь тогда, когда психика достаточно близка к состоянию самости (по К.Г. Юнгу), у индивида есть то, что можно назвать своим. И это не просто работа на себя, а не на дядю, это еще и раскрытие своего потенциала — ведь в этом случае делаешь то, что естественно для себя, а не по чужому шаблону.

При этом национализм сам по себе не противоречит никаким «служениям» и «идеалам». Более того: только нация, ставящая себя в центр собственного мира, способна к правильному служению чему бы то ни было — поскольку только тогда мир и все внешнее перестают быть внешним, объединяется с внутренним.

Для личности такого уровня развития практически происходит единение с миром. Точно то же происходит на уровне нации.

10) А зачем вообще интересоваться еще чем-то и заботиться еще о ком-то, кроме себя, любимого?

Забота о себе — это не такое уж однозначное понятие. Кто больше заботится о себе — дрожащий от страха обыватель, забивающийся под кровать при приближении врага; ученый (Архимед), бросающий в лицо занесшему над ним меч убийце: «Не трогай мои чертежи!»; или же престарелый спартанец либо викинг, идущие в свой последний бой, понимая, что они неминуемо погибнут, но — с мечом в руке?

Сложность ответа на заданный вопрос в том, что обывателю, трясущемуся над своим существованием, невозможно объяснить, почему фраза «чтоб ты помер в своей постели!» — это оскорбление, а не благое пожелание.

И что «забота о себе» — это отнюдь не только «забота о своем физическом теле», но иногда и напрямую противоречит сохранности такового.

Так что распишу для тех, кто это понимает, но затрудняется объяснить.

Можно сказать, что есть примитивный индивидуализм — индивидуализм «человека-атома». От которого ничего ни в чем не зависит, который дрожит за свою жизнь — пылинку на жерновах истории.

А есть мета-индивидуализм, когда Der Wille zur Macht в индивиде даже не разменивается на «государство — это я», а вообще не отделяет себя от Вселенной (см. пред. вопрос).

И это — не мания величия, как может показаться тому же обывателю, и не интеллигентское «я виноват во всех бедах мира»; никто не претендует на всемогущество и всезнание. Личные ресурсы могут быть весьма ограничены. Это обозначает другое: отсутствие самоограничения границ своего влияния. Если моих сил/способностей хватает на наведение порядка (в моем понимании) лишь в своей квартире — то я делаю все, что могу, хотя это и столь мало. Хватит сил на воздействие в более крупных масштабах — плацдарм воздействия будет расширен. Если, гипотетически, можно будет диктовать свою волю всей Вселенной — то будет поиск выхода вовне.

Суть именно в том, что нет самоограничения «вот это — мой мини-мирок, а вне его — делайте все, что хотите». И это — свойство любой цельной личности.

В общем виде: все влияет на все; если вы отказываетесь от своего влияния на окружающее — это обозначает лишь то, что, когда окружающее влияет на вас, оно делает это в одностороннем порядке.

Если возразить на бытовом уровне, то можно сказать так: да, легче, удобнее и выгоднее, пока «все нормально». Но существует миллион ситуаций, начиная от встречи с компанией хулиганов в вагоне электрички: тут уже любой индивидуалист моментально осознает, что если все вокруг живут по принципу «моя хата с краю», то от этого хуже ему самому.

Конечно, можно самоустраниться и верить, что то, что происходит вокруг, лично вас не касается и не никогда коснется; но это — вера клинического идиота. Чем дальше развиваются имеющиеся тенденции, тем больше они касаются всех. Те же взрывы в метро или в самолетах — у кого есть гарантия, что с ним никогда такого не произойдет?

В глобальном плане сейчас получается, что социумы, живущие по принципам коллективизма (диаспоры), одерживают верх над большими аморфными социумами. Нездоровый индивидуализм (эгоцентризм) — это яд, который надо выжигать из душ каленым железом, причем в ряде запущенных случаев — вместе с душами.

11) Нельзя же смешивать все национальности в одну кучу! Возьмите тот же Беслан — разве чеченцы и осетины одинаково относятся к России?

Никто ничего не путает. Просто это — вопрос не первостепенной важности. Чтобы решить, кого приглашать в дом, а кого — нет, надо для начала этот дом построить. И укрепить от незваных гостей.

12) Вы предлагаете действовать подобно тем, кого вы называете вашими врагами! Чем же вы тогда лучше их?

А не имеет никакого значения, кто лучше, а кто хуже (кстати, по какому критерию? по «общечеловеческому»?). Враг должен быть уничтожен. Все.

13) Иммиграции, если она легальная, регулируемая, бояться не надо. Ведь иммигранты заполняют самые тяжелые и непопулярные профессии и при этом согласны на меньшую оплату труда, чем местные.

Даже если не обращать внимания на этнические преступные группировки, то есть так называемые «землячества» (и не обязательно официально зарегистрированные), где удачно зацепился один — и потянул за собой пачку родственников, знакомых и земляков. Которые получают вполне легальные виды на жительство от своих земляков, проникших в милицию, и вливаются во вполне легальную диаспору.

Вот когда у нас не будет неруси, тогда можно будет подумать — а вдруг имеет смысл завести некое количество иностранных рабочих. А зачем русским даже не рабочие по контракту, а именно иммигранты — как-то даже не соображу...

14) Из тезиса «все нации имеют свои сборища, а русские не имеют» должно следовать не «дайте русским тоже сборища», а «удавите насмерть сборища других наций».

Потрясающая «логика». Если вас атакует враг — вы должны не создавать свою армию, а уничтожить чужую!

Примечание: честное слово, это я не выдумал — мне однажды это сказали как аргумент.

15) Так что, русские националисты предлагают продвигать русскую культуру — всякие матрешки и балалайки?

Национальный дух — это не посконный и не сермяжный.

В понятие культуры входят далеко не только изделия народного промысла. Подробно этот вопрос будет освещен в следующей статье, а пока вы просто сами подумайте, что вы могли бы отнести к русской культуре. И сравните это, скажем, с «американской культурой» — которая, кстати, усиленно продвигает свои гамбургеры и кока-колу. И если русские националисты сумеют вернуть на наши столы блины и квас, то уже одно это сбережёт здоровье множеству людей.

16) А вы знаете, что великий философ А. Шопенгауэр писал о национализме? Вот: «Самый дешевый сорт гордости — это национальная гордость. ...Всякий жалкий простофиля, не имеющий ничего в мире, чем он мог бы гордиться, хватается за последний ресурс гордости — за нацию, к которой он принадлежит». Что вы на это скажете?

Скажу, что он писал не о национализме, а лишь о тех, кто, ничего из себя не представляя, пытается гордиться тем, что принадлежит к какой-либо известной нации. Так что я полностью согласен с философом, но это не имеет никакого отношения к национализму. Националист действует на пользу нации, а чем и почему он при этом гордится — частный вопрос.

Вопросы «на засыпку»

1) Националист и патриот — в чем разница? Можно ли быть патриотом, но не быть националистом?

Патриот — это тот, кто является активным сторонником соответствующего государства.

Быть патриотом, не будучи при этом националистом, вполне можно: из современных и широко известных можно назвать С.Г. Кара-Мурзу.

Является ли любой националист патриотом? Зависит от того, что понимать под «российским государством».

Если бы Русская Империя уже существовала, то этом случае национализм и патриотизм были бы неразделимы, как неразделимы русские и Россия. Такое государство — это реализация национального духа во времени и пространстве.

А вот если считать государством современную эРэФию — тогда нет, ни один националист не является патриотом, так как желает разгона плутократии и построения национальной государственности. Поэтому те, кто сейчас называет себя «патриотами» - это либо патриоты прошлой России (царской или коммунистической), либо патриоты России будущей.

Важно отметить, что в современных условиях можно быть патриотом и не быть националистом, но такой патриот не может быть против национализма — так как это означает, что он либо мыслит западническими шаблонами (и какой из него тогда патриот?), либо провокатор.

2) Да вы все равно передеретесь между собой — кто себя только националистом не называет!

Да, среди тех, кому небезразлична судьба России и русской нации, есть представители многих мировоззрений, подчас весьма редко встречающихся. Но даже если взять наиболее значительные в количественном отношении группы — христиан, атеистов и язычников, то очевидны противоречия между ними. Что это значит?

А это значит, что у вас уже настолько замылился взгляд на поиски «против кого дружим?», что вариант «что объединяет» даже не приходит в голову. Онтологические проблемы весьма интересны, но сейчас разговор идет о выживании. В Великой Отечественной войне сражались и христиане, и атеисты, и язычники (процентное соотношение в контексте обсуждаемого не имеет значения) — против других христиан, атеистов и язычников. Разделение шло совсем по иному признаку, чем религиозный.

Точно такая же ситуация имеет место и в настоящем.

Разногласия в том, что вторично по отношению к национализму — имеют место быть; но все националисты понимают, что они именно вторичны. Если же кто-либо выдвигает их на первый план, заявляя, скажем, что для блага нации все должны быть православными и вообще «русский = православный», либо наоборот — национализм невозможен, пока христианство не запрещено на государственном уровне, то он кто угодно, но не националист, так как очевидно, что для него нация стоит не на первом месте.

Это не значит, что националист обязан отказаться от своих убеждений или молчать в тряпочку, чтобы не обидеть товарищей. И между боевыми товарищами возможны споры, порой очень острые. Но они должны происходить на привалах, а не в разгар боя.

После того, как национализм окончательно победит, возможно, будут какие-то разборки между националистами вследствие различия их по онтологическому признаку.

Но прикиньте на себя — вы не один год сражались с кем-то во имя одной идеи, не раз прикрывали друг друга в бою и так далее. При этом вы прекрасно понимаете с самого начала, что у вас разная философская позиция и бытовые привычки. И вот свершилось: вы в конце концов победили.

Что, вы с облегчением вздохнете — наконец-то! — и тут же броситесь рвать глотку брату по оружию? Куда более вероятен вариант, что личные разногласия останутся на уровне личных предпочтений (что не отменяет стремления распространить именно свои убеждения), а общее, т.е. национализм, — станет государственной политикой.

3) Вот вы тут говорите про Русскую Империю, а ведь всем известно, что любая империя обязательно многонациональна!

Общее правило: как только вы видите «всем известно, что» — то 90% гарантия, что вам хотят навешать лапшу на уши.

Основной внешний признак Империи — не многонациональность (это следствие), а экспансия. Экспансия невозможна без стержневой, имперскообразующей нации (кто против — приведите примеры). Все.

4) Первейший наш враг — либерализм и западная культура! Поэтому нам нужны нерусские союзники, причём любые. Хоть с арабами, но против жидомасонов!

Да, западная культура — весьма опасна, в том числе и тем, что на первый взгляд она весьма привлекательна и приносится теми, кто внешне не отличим от русских. Нет естественного иммунитета.

Но, пока мы будем выбирать «важнейшего врага», и спорить о том, какой из врагов важнее, они будут продолжать делать свое дело. Так что надо действовать, а относительную важность врагов логично оценивать, читая их некрологи.

В любом случае — национализм либерализму и западной культуре противоречит автоматически. Последовательный националист не может не быть сторонником сильной власти, традиционалистом, антигуманистом и т.п. А вот «хоть с арабами, но против жидомасонов» — глупость, причем глупость провокационная и опасная: во-первых, потому, что арабы вовсе не пылают к нам любовью, и «подружиться» с ними мы сможем только ценой отказа от своей национальной идентичности; во-вторых, потому, что такие разговоры отрицают возможность для русских собственных интересов и собственного пути. Любая борьба «исключительно против» изначально обречена на поражение: как только «то, против чего» уменьшится до малозаметной величины, произойдет неизбежный распад (после чего очень вероятно возрождение «того, против чего» до первоначальной величины — и более). Поэтому всегда надо быть «за что-то» — и тогда «борьба против» будет лишь одним из этапов Пути.

Национализм — это именно «за».

5) Мы — прежде всего белая цивилизация, и наш главный враг — расово неполноценные! («хоть с американцами, но против арабов, негров и китайцев»).

Аналогично предыдущему. Если рассматривать русских как носителей ценностей белой цивилизации, приходится признать, что на данный момент они — единственные носители. Европа и Америка от ценностей белого человека демонстративно отказались. И нынешние разборки между американцами и арабами — это разборки между Хищником и Чужим. «Кто бы ни победил — русские проиграют». Надо вести свою игру, идти своим путем.

6) А все националисты — расисты, да?

Понятия не имею, опрос не проводил. Если каждая нация по определению относится к какой-либо расе, и национализм строит отношения свой/чужой на уровне национальностей, то какая разница, сколько среди националистов расистов?

Неграм в России ничего не светит ни по расе, ни по национальности. Ни даже по климату.

7) Все известные мне русские националисты наших дней отмечены признаком неофитства. Где же они были раньше?

Ну, для начала — не все. Но отвечу на вопрос за себя, поскольку не собираюсь говорить за других.

Вопрос совершенно аналогичен такому: а почему это, Андрей Геннадьевич, вы начали позиционировать себя как атеиста лишь годков эдак в двадцать пять? Что же вы, такой весь из себя последовательный скептик и атеист, раньше-то этого не заявляли?

Поясняю. Я — атеист с рождения. Поскольку верить в бога у меня никогда и мысли не возникало. Атеизм для меня — не какое-то особенное волевое решение, а естественное убеждение. Но до тех пор, пока в стране клерикалы не участвовали в бизнесе и политике, пока религию не преподавали в вузах и школах, когда «мироточащие» иконы шли в разделе курьезов, а не в новостях по ТВ, когда на всю страну транслировались запуски космических кораблей, а не литургии — позиционировать себя атеистом было все равно что всем вокруг заявлять, что у меня две ноги. Попросту незачем.

Собственно говоря, я даже не задумывался о том, что я атеист и что в связи с этим надо что-либо предпринимать — все и так было вполне нормально с этой точки зрения.

Ровно та же ситуация с национализмом: я, будучи русским с рождения, до определенного времени не задумывался о том, что я русский, так как из этого ничего не следовало в плане действий.

Скажем, сейчас я не позиционирую себя как «дышащего кислородом». Но если объявится кто-либо, кто решит уничтожить кислорододышащих как класс или уничтожить кислород (и пусть сами помирают), то я начну позиционировать себя как кислорододышащего и буду предпринимать соответствующие действия.

Самый Важный Вопрос.

А все же — что же такое эта русская нация? Можно ли русских называть нацией? Какие черты присущи русской нации? Являлась ли она действительно стержневой в СССР и ранее? Является ли она действительно имперской? Почему, если русские — великая нация, они оказались в сегодняшнем незавидном положении?

А вот об этом и о многом другом мы поговорим в следующем номере «Спецназа».