Автор: Наталия Холмогорова

ТИХАЯ КАПИТУЛЯЦИЯ

Бывают ситуации, при столкновении с которыми отключаются все эмоции. Даже удивления не остается — настолько нелепо и абсурдно все происходящее. Кажется, это неумелая выдумка или просто сон. Но нет, все происходит наяву — и грозит очень серьезными последствиями.
Именно такова история, в которую попал участник обеих чеченских войн, отставной прапорщик Санкт-Петербургского ОМОНа, сапер Сергей Геннадиевич Бабин.

В ОМОН Сергей Бабин пришел в 1991 году после армии. Сначала служил во 2-м батальоне, потом перешел во взрывотехники. В этом качестве проработал около пяти лет. Сергей многократно выезжал на разминирования, уничтожал обнаруженные в Петербурге взрывные устройства. За годы службы в ОМОНе семь раз ездил в командировки в Чечню, награжден медалью «За отличие в охране общественного порядка».

О том, как все началось, пусть расскажет он сам:

«16 декабря 2004 года, 7:45. Звонок в дверь, сосед открыл: «Серега, к тебе».

Я встал и вышел в коридор (как назло, на работе в тот день дали выходной). На пороге стоит милиционер: «Здравствуйте, на вас получена бумага (показал ксерокопию о приводе), просьба начальника 82 отдела милиции взять документы и пройти в отделение». Я собрался, взял паспорт, и мы пошли. У меня забрали паспорт и посадили в отдельную комнату... Затем меня позвали в дежурную часть и показали бумагу из информационного центра о том, что я нахожусь в федеральном розыске с 01.08.2004, объявленном республикой Чечня (в ноябре 2004 летал 4 раза самолетом из Красноярска до Москвы и в Питер, покупая билеты лично). Я был ошарашен этим фактом. После этого у меня забрали личные вещи, документы, телефон, ремень и шнурки. Посадили в отдельную камеру. Пояснив при этом, что отправили телетайпом запрос (какого содержания, я не знаю) в Чечню.

Позвонили в оперативно-розыскной отдел Красносельского района и передали информацию обо мне. Где-то около часа ночи пришел ответственный от РУВД начальник оперативно-розыскного отдела и спросил: «Есть ли какие-нибудь мысли по поводу того, почему ты здесь сидишь?» Я сказал, что представления не имею, за что я могу здесь находиться. После этого он мне объяснил, что меня подозревают в совершении убийства мирного жителя в Грозном в феврале 2000 года. Я рассказал, что в это время находился в командировке в Чечне, но был в другом месте, в Веденском районе пос. Бети-Мохк. [...]

После беседы начальник ушел. На следующий день 17 декабря около 14 часов меня допросили, сколько и где я был в командировках... мои показания записали, сфотографировали, сняли отпечатки пальцев, вернули все вещи и в 14:37 отпустили. 30 декабря часов в 5 вечера позвонила следователь прокуратуры Красносельского района... и попросила прийти в прокуратуру на допрос в качестве подозреваемого. 12 января я поехал в прокуратуру. Там мне было зачитано обвинение по статьям 105 ч.2 п «а», «д», «е», «ж», 162 ч.1, 286 ч.3. УК РФ. Я дал показания — такие же, как и ответственному от РУВД (см. выше). [...] Руководство отряда по-прежнему относится безразлично к моей судьбе».

Вся эта история — один большой вопросительный знак. Но для удобства и наглядности разделим его на много маленьких.

Начнем с сути обвинения. Ст. 105 ч.2 пп. «а, д, е, ж» — это «убийство 2-х и более лиц, с особой жестокостью, совершенное общественно опасным способом, группой лиц по предварительному сговору». Если речь идет о «группе лиц» — кто еще подозревается? Опознали одного Бабина, а остальных не видели? Или эта самая группа, предварительно сговорившись с Бабиным, послала его в одиночку в Грозный совершать убийство не менее двух лиц с особой жестокостью и общественно опасным способом?

Почему не названы остальные убитые? В обвинении фигурирует лишь некий Джабраилов С.В., который в одиночку никак не тянет на «2-х и более лиц».

Ст.162 ч.1 — разбой. Почему разбой идет без квалифицирующих признаков — «группой лиц» и «с применением оружия»?

Интересен и текст обвинения: «Бабин С.Г. опознан как лицо, под угрозой применения оружия открыто похитивший у жителей поселка Н. Алды деньги в сумме 350 рублей и серьги, изготовленные из драгоценного металла с вкраплениями камней».

Это ж надо — все жители поселка скинулись ОМОНовцу, кто сколько мог, наскребли 350 рублей и некие серьги из «драгоценного металла». Не только нет описания сережек, но даже не указан металл и камни! Т.е. практически любые сережки, будучи подкинуты С. Бабину, могут быть потом «опознаны».

Ст.286 ч.3. УК РФ. — превышение должностных полномочий, мелочь по сравнению с остальным, так что не будем тратить время.

Одним словом, предъявленное обвинение сформулировано весьма странно, что видно даже человеку без юридического образования.

Теперь рассмотрим, каким образом происходило «опознание». Попробуем представить, как происходило дело: в поселок врываются «русские убийцы», стреляют направо и налево, цинично требуют собрать им 350 рублей и сережки. Не совсем понятно, были ли они в масках — вроде бы разумная мера предосторожности, но об этом нигде не говорится. Хотя, если подумать, то все были в масках, кроме Бабина — опознали-то только его! Хладнокровные чеченцы, невзирая на свист пуль, прилагают все усилия, чтобы запомнить Бабина в лицо. 5 марта 2000 года заводится уголовное дело; но в розыск Бабина определяют лишь с августа 2004. Таким образом, логично предположить, что опознание проходило пять лет спустя.

Причем опознание по фото! Вся доказательная база — показания местной бабушки, «свидетельницы убийства и жертвы грабежа», которая узнала «убийцу» по копии фотографии, взятой из личного дела (т.е. неизвестно какой давности).

Помимо времени, в этом «опознании» имеет значение еще один немаловажный фактор. Как известно, для европейца все китайцы на одно лицо — и наоборот: так вот, то же самое (пусть и в меньшей степени) верно для русских и кавказцев.

Представьте себе обратную ситуацию: на вас нападает толпа чеченских бабок. Потом вам показывают (пусть даже сразу, а не через пять лет), множество фотографий старушек «кавказской национальности». У кого-нибудь повернется язык сказать, что он может опознать кого-то из нападавших, если не было очень запоминающихся особых примет?

Однако никаких упоминаний о приметах, по которым проводилось опознание, мы в обвинительном акте не находим.

И еще один интересный вопрос: откуда у следствия появилась изначальная информация о причастности Бабина к убийству?

Самое любопытное, что «группа лиц», о которой идет речь, не может быть его отрядом — сослуживцам Бабина никаких обвинений не предъявлено. Получается, что С. Бабин самовольно покинул расположение части (но в этом его никто не обвиняет!) и сговорился с какими-то еще военнослужащими...

По словам Сергея, постановление из Грозного, на основании которого он был задержан, было без печати и расшифровки подписи следователя. Как вам такое юридическое делопроизводство? Думается, подпись «Франц Йозеф Кафка» была бы весьма к месту в этом случае.

Не правда ли, удивительные приоритеты у прокуратуры Чеченской республики? Ведь ни для кого не секрет, что в период правления мятежного режима на территории Чечни были совершены десятки тысяч преступлений, направленных против русского населения, множество людей были лишены жизни, здоровья и имущества, изгнаны из своих домов и квартир. Для того, чтобы установить авторство части этих преступлений, нет необходимости тратить несколько месяцев работы сотрудников чеченской прокуратуры, посылая их в командировку, как это было проделано в случае с Сергеем Бабиным. Достаточно пройти по квартирам и домам, ранее принадлежащим русским жителям Чечни, и посмотреть, кто живет в них теперь. Однако чеченские правоохранительные органы предпочитают расходовать дотационные федеральные средства на дорогостоящие поездки по стране, одновременно затягивая непосредственное восстановление справедливости, для которого им достаточно протянуть руку.

Слово адвокату Сергея Александру Игоревичу Чангли:

«Сейчас ситуация такова. Следователь Асуев в Грозном ждет, когда ему придут из прокуратуры Санкт-Петербурга протоколы допросов Бабина, на основании которых он будет принимать решение о привлечении Бабина в качестве обвиняемого. Сейчас процессуальное положение Бабина — свидетель, но это связано не с тем, что с него сняты обвинения, а с тем, что следствие должно было в течении 10 дней с момента привлечения Бабина в качестве подозреваемого и избрании ему меры пресечения предъявить обвинение и чисто по техническим причинам этого сделано не было.

07.02.2005 года я отправил в Грозный письмо с протоколами опросов лиц — сослуживцев Бабина, которые подтверждают то, что в момент совершения убийства чеченцев 05.02.2000 года, Бабин находился совершенно в другом месте, в поселке Бети-Мохк, а также ходатайство о проведении ряда следственных действий и предоставлении мне документов. Мое письмо также, пока до Грозного не дошло.

Основная проблема в том, что если Бабину будет предъявлено обвинение, то все следственные действия будут проводиться в Грозном (например, очная ставка между Бабиным и опознавшим его чеченцем). Бабин, по понятным причинам, в Грозный ехать не хочет. Соответственно, при неявке на допрос, если не будет изменена мера пресечения на содержание под стражей — для этого нужен международный розыск, то просто розыск можно будет объявить достаточно легко. Но будем надеяться, что до этого не дойдет, поскольку у Бабина есть алиби, а по моему мнению, опознание через 4 года по фотографии весьма сомнительное доказательство.

Проблема в том, что доказывать это надо по адресу: ЧР, г. Грозный, ул. Гаражная, д. 9 Б, Прокуратура Чеченской республики. Президент сказал, что там уже установили конституционный порядок».

Как мы знаем, нечто подобное уже произошло с полковником Будановым, а также капитаном Ульманом и его подчиненными. Но их, по крайней мере, судили в России, и жизни их ничто не угрожало. Кто может гарантировать, что, если отставного прапорщика Бабина отправят в Чечню, он доживет до суда?

То, что Сергея пытаются засадить в тюрьму (а, возможно, и убить) по явно нелепому обвинению — думаю, всем ясно. А теперь давайте подумаем, для чего это делается.

Нетрудно связать эту историю с предыдущими громкими «чеченскими процессами» — делами Буданова и Ульмана. Причем налицо определенная закономерность.

Буданов действительно убил чеченку по собственной инициативе (хотя судить военного за убийство на войне — само по себе абсурдно; в крайнем случае, он подлежит трибуналу, но никак не гражданскому суду). При этом на него повесили обвинение еще и в изнасиловании, которое на суде не подтвердилось. Ульман и его товарищи лишь выполнили приказ; при этом судили их, а не того, кто этот приказ отдавал. Следует заметить, что первый суд присяжных вынес оправдательный приговор, но таковой был оспорен — использовали формальную придирку к «не тому составу присяжных». Бабин не только имеет алиби, но и вообще воевал в качестве сапера, то есть не участвовал в непосредственных силовых акциях. Таким образом, в ряду «Буданов — Ульман и его подчиненные — Бабин» последовательно уменьшается как вменяемая вина обвиняемых, так и доказательная база.

Судя по всему, российские суды попросту проверяются «на прочность». Логика происходящего проста: кто будет рисковать здоровьем и жизнью, идя служить в Чечню, если потом тебя за это могут — не то что посадить, а банально убить без суда по такому вот «хорошо обоснованному» обвинению?

Не удивительно, что так называемые «правозащитники» в подобных случаях отнюдь не становятся на защиту русских офицеров. Они чересчур заняты визгом на международном уровне в защиту «мирных» чеченских боевиков и террористов.

Куда удивительнее «пораженческая» позиция, занятая в этом деле непосредственным начальством омоновца Бабина.

По сведениям из Петербурга, в часть С-Пб. ОМОНа уже приезжали представители прокуратуры Грозного, и для них были отстреляно оружие служащих.

То, что это фарс, очевидно: таковое действие имеет смысл лишь для баллистической экспертизы, если в телах предположительно убитых Бабиным были найдены пули (причем — именно в телах, так как найти отстрелянные пули в населенном пункте в Чечне — не проблема). Но тогда надо было делать запрос немедленно: через пять лет состояние рабочего ствола гарантированно изменится, кроме того, он может быть списан, заменен и т.п.

Почему прокуратура Грозного не сделала запрос на проведение баллистической экспертизы немедленно при возбуждении уголовного дела?

Очевидно, реальная цель этого мероприятия не имела ничего общего с правосудием. Все проще: теперь в Чечне есть образцы пуль, на которые можно повесить сколько угодно трупов. И фотографии из личных дел ОМОНовцев, по которым любого из бойцов в любой момент можно будет «опознать».

Выше мы упоминали Кафку: но ситуация в целом — скорее не театр абсурда, а неприкрытый фарс.

«Спецназ России» уже обращал внимание на абсурдность ситуации, когда война идет без объявления военного положения: как прикажете воевать по гражданским законам?

Впрочем, в случаях, когда им это выгодно, власти мгновенно признают, что в Чечне идет война. Иногда складывается впечатление, что власть откровенно издевается над своими защитниками.

В качестве примера можно привести недавнюю попытку орловского бойца-контрактника Геннадия Уминского получить через суд компенсацию за утраченное в Чечне здоровье. Минобороны России платить отказалось. После длительной судебной тяжбы иск Геннадия был сначала удовлетворен, но затем в августе прошлого года отменен судом высшей инстанции с весьма любопытной формулировкой: «Вред здоровью Уминского был причинен при прохождении им военной службы в период военных действий, и поэтому установить причинителя вреда невозможно, что исключает вину ответчика. Учитывая, что причинителя вреда по данному делу установить не представляется возможным, вывод суда о том, что ответственность за причинение вреда здоровью Уминского должно нести государство, является несостоятельным». В качестве довода судьи привели п.1 статьи 1064 Гражданского кодекса РФ — «вред, причиненный личности или имуществу гражданина, подлежит возмещению в полном объеме лицом, причинившим вред». Итоговый вывод судебной коллегии таков: «Возможность возмещения вреда, причиненного повреждением здоровья, военнослужащим, участвующим в боевых действиях в Чеченской Республике, исключается, если не представляется возможным установить непосредственного причинителя вреда, а также вину причинителя, ответственного за причинение вреда».

Отсюда два вывода. Во-первых, в Чечне все-таки идут боевые действия. Не «контртеррористическая операция», не «наведение конституционного порядка», а война.

Во-вторых, Российская Федерация de facto признает «Ичкерию» независимым государством.

Ну, собственно говоря, давно пора — а то как-то даже неудобно перед мировым сообществом, которое давно уже принимает «полномочных представителей ЧРИ». Скажем, еще год назад президент Европейского Парламента Пэт Кокс (Pat Cox) торжественно пожимал руку министру здравоохранения ЧРИ Умару Ханбиеву, который представил Западу «Документальный анализ преступной деятельности кремлевского режима в Чечне», повествующий о бесчеловечных пытках невинных чеченских террористов в российских концлагерях, а также «массовые убийства чеченцев с применением химического оружия, вакуумных и зажигательных бомб» и еще много чего интересного.

Так что похвальна прошлогодняя акция лояльности России по отношению к Чечне: награждение Рамзана Кадырова, свободно разъезжающего по московским ночным клубам на невообразимо дорогом «Hummer’е» с охраной из боевиков, званием «Герой России». Ну и не стоит размениваться на мелочи, отдавая военных под суд поодиночке — надо просто ввести статью УК, предусматривающую уголовную ответственность за неподчинение чеченцам.

И пусть у потомков, которые тысячу лет спустя будут изучать нашу историю, не останется никаких сомнений в том, что в период 2003-2005 гг. Ичкерия завоевала Россию.

А пока эта статья, ясно и четко регламентирующая позицию Правительства РФ, высказываемую сейчас только намеками, не вошла в действующий УК — мы можем посоветовать военнослужащим в Чечне только одно: не стрелять. Даже если стреляют в вас.

Но впрочем, этот совет уже устарел. Сергей Бабин не стрелял — всего лишь обезвреживал мины. Но это ему не помогло.

Так что, дорогие защитники Родины, держитесь-ка вы от Чечни подальше. А то засудят.