Автор: Владимир Мейлицев

ФЛОТ АДМИРАЛА РИКОВЕРА

Мы продолжаем цикл статей о ядерной мощи. Теперь в центре нашего рассмотрения — подводный флот.

«Итак, мы приходим к неизбежному выводу, что в термоядерный век первая и основная задача Соединенных Штатов, поскольку они отказались от превентивной войны, состоит в том, чтобы направить значительную часть своих военных усилий на сокращение до минимума тех преимуществ, которые противник может получить в результате внезапного нападения. Это потребует проведения целого ряда мероприятий. Основным из них явится обеспечение сохранения сил возмездия посредством применения различных видов защиты». Это строки из книги Бернарда Броди «Стратегия в век ракетного оружия», написанной в 1959 году и вышедшей небольшим тиражом у нас в 1961 году. Автор в то время являлся видным сотрудником корпорации «РЭНД» — учреждения, созданного в 1946 году командованием ВВС США для исследования проблем стратегического характера в военно-технической и военно-политической областях.

Книга написана в годы, когда происходили поистине революционные изменения в средствах ведения войны и порождаемый ими пересмотр военных концепций всех уровней. Броди, серьезный ученый, профессор Йельского университета, строит свои представления на основе развернутого анализа теорий крупнейших военный деятелей эпохи массовых армий — от Клаузевица и Мольтке до Мэхена и Дуэ, а также опыта двух мировых войн. Книгу читать интересно, кроме всего прочего, еще и потому, что нам «из сегодня» видно, какие положения и выводы автора оказались подтвержденными почти уже полувековой практикой реального военного строительства.

Цитата, вынесенная в начало статьи, приведена для того, чтобы показать, что вопросу защиты стратегического наступательного оружия Броди придавал очень большое значение. Не будем заострять внимание на «отказе от превентивной войны»; для целей данной статьи нам интересно узнать, что же предлагает солидный теоретик в качестве возможного средства решения данного вопроса. А вот что: «…подводная лодка, оснащенная ракетами «Поларис», представляет собой хорошо укрытую и защищенную ракетную базу... Создание подводного флота, вооруженного ракетами «Поларис» и их преемниками, явится со временем силой возмездия, обладающей малой уязвимостью, хотя возможности его будут, вероятно, также ограничены».

Заметим, что это написано, самое позднее, в 1959 году, а скорее всего, еще раньше. А ведь первый пуск «Поларис» А1 с погруженной подводной лодки состоялся только 20 июля 1960-го. То есть высказывание Броди было в большой степени прогностическим, и этот прогноз оправдался.

Но, конечно, не Бернард Броди придумал атомные лодки, несущие большое количество малогабаритных баллистических ракет.

ПОДВОДНЫЙ АТОМ

«Отцом американского атомного флота» является адмирал Хаймэн Риковер. Под его руководством — а он прослужил на флоте целых 64 года! — были созданы не только основные классы американских атомных лодок, но и почти все когда-либо плававшие и плавающие ныне типы, от первого экспериментального торпедного «Наутилуса» до гигантских ракетоносцев системы «Трайдент».

Широко известно, что подводный флот — многочисленный, технически совершенный, однородный и хорошо обеспеченный атомный — первыми создали Соединенные Штаты. Однако впервые мысль о сочетании подводной лодки и баллистической ракеты пришла, как и многие другие авангардные вооруженческие идеи, в головы германских конструкторов. Удивляться тут нечему — немцы, как никто другой, уповали на могущество подводного флота в обеих мировых войнах и имели колоссальный опыт его строительства и применения; и они же располагали единственной в мире боевой управляемой баллистической ракетой. Так что стоит сказать несколько слов об этом проекте, хотя его и не удалось довести до конца.

Изучать возможность атаки объектов на Атлантическом побережье США с помощью ракет Фау-2 немецкие специалисты начали в 1943 году. Подводные лодки серии XXI должны были переправлять через океан на буксире каждая по три контейнера с ракетами. По достижении заданной точки кормовая часть контейнера заполнялась водой, он принимал вертикальное положение и становился, таким образом, неким подобием пусковой шахты, из которой и стартовала ракета. 30-метровый контейнер с ракетой, топливом для нее, аппаратурой подготовки и пуска и водяными цистернами весил 500 т. В конце 1944 года на верфи Шихау в Эльбинге началось изготовление его прототипа. Работы не закончились — Третий Рейх пал. Но известно, что еще в 1942 году в Пенемюнде под руководством доктора Штайнгофа проводились опыты по выстреливанию 210-миллиметровых твердотопливных ракетных снарядов с подводной лодки, погруженной на глубину 9-15 м. Опыты подтвердили способность ракетного двигателя работать под водой, а вдобавок еще и обнаружили уменьшение рассеяния ракет. Но до практического вооружения субмарин ракетами — ни большими жидкостными, ни маленькими пороховыми — дело не дошло.

У современного морского компонента «стратегической триады» собственно боевая мощь материализована в большом числе дальнобойных и точных ракет с разделяющимися ГЧ. А всё обеспечение этой мощи — мобильность, скрытность, неуязвимость, боеготовность, даже экстерриториальность — заключено в носителе, атомной подводной лодке. В первую очередь такие возможности носителя существуют благодаря его силовой установке. Дерзну даже утверждать с чисто формальной точки зрения, что атомная энергоустановка имеет преимущественное значение по отношению к ракете: ведь неракетные атомные подводные лодки (АПЛ) являются довольно многочисленным и уже традиционным родом сил флотов наиболее сильных морских держав, а неатомные ракетоносцы — лишь этап в развитии этой системы оружия либо удел недостаточно развитых стран.

Атомная энергетика прокладывала себе дорогу на борт подводного корабля с большим трудом. Точнее, эту дорогу прокладывал Риковер, тогда еще капитан первого ранга. Во время Второй мировой войны он руководил отделом энергетики подводного кораблестроения военно-морского отдела министерства обороны. Риковер задумался об атомном реакторе для субмарины в конце войны, когда работал в составе группы специалистов ВМС над проектом создания ядерного оружия для оснащения кораблей флота.

Идея продвигалась с трудом. Причем сложности исходили преимущественно от прямого военного начальства, а понимание будущий адмирал находил в самых высоких эшелонах гражданской власти. Благодаря поддержке нескольких президентов США, да еще средств массовой информации, помощью которых он часто пользовался в своей борьбе, Риковер добился своего: 21 января 1954 года со стапелей сошел «Наутилус» — первая в мире подводная лодка с ядерной энергетической установкой (ЯЭУ).

Успешные походы первенца атомного флота сделали свое дело. Несравненные качества АПЛ были оценены, и в 1960 году Соединенные Штаты вообще прекратили строительство боевых дизельных субмарин. Англичане приняли такое же решение в 1967 году, французы — в 1978. Правда, в 1983 году строительство дизельных ПЛ в Великобритании возобновилось, но это стало результатом более детального соотнесения оперативного предназначения конкретных серий кораблей с их тактическими характеристиками и стоимостью, а не следствием разочарования в достоинствах атомной энергетики для подводных сил океанской зоны.

Таким образом, вопрос о силовой установке был решен, так сказать, с первой попытки. С ракетами дело обстояло несколько сложнее.

СРЕДСТВА ДОСТАВКИ

В свое время Военно-морские силы США тоже проявили интерес к работам с трофейным немецким чудо-оружием: им было известно о проекте подводной доставки ракет к точке пуска. Важный эксперимент был проведен 6 сентября 1947 года, когда Фау-2 запустили с широкой палубы авианосца «Мидуэй». Собственно пуск прошел успешно, но на высоте 1,5 км ракета взорвалась. Это побудило специалистов провести целенаправленные опыты по выяснению влияния взрыва жидкостной ракеты на корабль-носитель. По результатам испытаний их руководитель сказал: «Теперь видно, что любая ракета, которая будет пускаться с ПЛ, должна иметь двигатель на твердом топливе».

Последний раз в ВМС США подумали об установке жидкостных баллистических ракет на морской носитель в 1955 году, когда попытались просмотреть возможность установки на подводную лодку БР «Юпитер» (см. предыдущую публикацию), которую министерство обороны распорядилось сразу конструировать так, чтобы можно было ее пускать и с наземной стартовой позиции, и с боевого корабля. От этого плана быстро отказались, вспомнив натурные эксперименты 1947 года. До практической же реализации в конце 1940-х — первой половине 1950-х годов дошли проекты морских систем вооружения на базе крылатых ракет.

Первым на борт подводной лодки попал самолет-снаряд «Лун» — слегка усовершенствованная американцами копия Фау-1. Производство «Лунов» готовили еще в ходе Второй мировой войны — с намерением применить их против японцев. Предусматривалось три варианта: для запуска с самолета, с наземной ПУ и с всплывшей подводной лодки. Война закончилась раньше, чем удалось испробовать новое оружие в бою, и всё же до 1948 года несколько авиационных и автомобильных заводов успели выпустить их около 300 штук (по цене 65 тыс. долларов).

В 1949 году самолетами-снарядами «Лун» были вооружены 2 дизельные ПЛ типа «Балао». Лодка несла один «Лун», для которого за ограждением рубки соорудили прочный ангар, предварительно сняв артиллерию и запасные торпеды. Для пуска снаряд выводили из ангара на палубу и приступали к предстартовой подготовке — начиная с пристыковки крыльев. Затем ставили на подъемную пусковую ферму и запускали. Естественно, лодка при этом должна была находиться в надводном положении.

«Лун» был малоэффективен и ненадежен, поэтому его в 1951 году сняли с вооружения, а лодкам возвратили их первоначальный вид.

Более успешной стала программа «Регулус», начатая в 1947 году. Самолет-снаряд RGM-6 «Регулус»1 разработки фирмы «Чанс-Воут» имел длину 10 м, складывающееся крыло, реактивный двигатель и стартовый вес 5733 кг. Он мог лететь на дальность до 800 км со скоростью 950 — 970 км/ч на высоте 10 — 12 км. На большинстве построенных экземпляров применялась инерциальная система управления с радиокоррекцией на начальном участке, она давала круговое вероятное отклонение от цели (КВО) порядка 4,2 км. Это могло считаться приемлемым, так как аппарат предназначался для доставки атомной боеголовки к крупной наземной площадной цели. Боеголовки же имели мощность 81 кт; позднее приняли на вооружение новые, уже по 3,5 Мт.

В принципе «Регулус-1» соответствовал требованиям технического задания — другое дело, что в те годы бурного развития всевозможных систем управляемого дальнобойного оружия сами составители таких заданий зачастую смутно представляли себе, как новое изделие ляжет в общую концепцию использования вооруженных сил через те несколько лет, которые потребуются для его разработки и доводки. Это сейчас цикл создания почти любого индустриального продукта начинается с тщательной, порой многолетней проработки комплекса его будущих потребительских качеств — неважно, идет ли речь об истребителе «Еврофайтер» или о стиральной машине «Занусси». Ошибиться нельзя, разработка нового изделия и, главное, технологическое оснащение его производства стоят слишком дорого, чтобы можно было легко пережить неудачу.

Конечно, с военной техникой дело обстоит несколько мягче: если лайнер следующего поколения консорциум «Эрбас» строит, при некоторой правительственной поддержке, всё же в основном на свои деньги, то конкурсы по созданию новых крупных боевых систем финансируются из госбюджета. Однако в наше время средства, выделенные правительством на разработку технического проекта или постройку опытного образца, могут дать производителю возможность лишь не разориться на данной конкретной работе. Чтобы сохранить лидерство, а тем более завоевать его, нужна серия. Да и правительству поддержка программ с неясными перспективами обходится слишком дорого — вспомним 1,3 миллиарда долларов за «трехзвуковую» «Валькирию» 1960-х годов. В 1940-х — 1950-х годах же еще можно было двигаться широким фронтом, пробуя построить почти всё, что позволяют достигнутые технические возможности.

Так что до декабря 1958 года было изготовлено 514 самолетов-снарядов RGM-6 для сухопутных войск и ВМС (обозначение морского варианта SSM-N-8). Моряки в 1954 — 55 годах вооружили ими 4 тяжелых крейсера, построенных в конце войны, оснастив каждый одной пусковой установкой и четырьмя снарядами. Пробовали разместить их на авианосцах, но сочли, что новое оружие не добавляет эффективности кораблям, несущим десятки реактивных истребителей-бомбардировщиков.

Примерно в это же время «Регулусами-1» были вооружены 5 подводных лодок ВМС США. Две из них были переоборудованы из дизельных ПЛ военной постройки, две были вновь построенными дизельными (1958 год), и одна — вновь построенной атомной (1960). Дизельные лодки специальной постройки несли по 4 «Регулуса», атомная — до 8. Предпусковая подготовка проводилась быстрее, чем у «Луна», но тоже на поверхности воды.

Программа не имела дальнейшего развития, и всё же на протяжении 1950 — 60-х годов каждая из этих лодок совершила по 7 — 9 выходов на боевое патрулирование в северной части Тихого океана. Вообще, все ПЛ и крейсера с «Регулусами» действовали в Тихом океане, так как считалось, что возможность противодействия им со стороны СССР там была слабее, чем в других регионах. Целями были военные объекты на Камчатке и в Приамурье.

В 1963 году самолет-снаряд «Регулус-1» был снят с вооружения.

Не получилось также с другими крылатыми ракетами класса «корабль-земля» периода 1950-х годов. 10-тонный сверхзвуковой «Регулус» 2 с дальностью 1050 км был испытан и планировался для перевооружения упомянутых выше трех субмарин специальной постройки; а еще более многообещающий проект «Тритон» фирмы «Макдоннел» (9 т, 4000 км/ч на высоте 24 — 25 км, дальность 2400 км) был «прикрыт» на более ранней стадии проработки. В конце 1958 года все работы по корабельным самолетам-снарядам в США были прекращены.

Но не об этих малоубедительных попытках думал капитан 1-го ранга Риковер, наблюдая за первым походом своего «Наутилуса», в котором тот прошел подо льдами Арктики, достигнув Северного полюса (правда, всплыть не смог, полярный лед оказался слишком крепок для его конструкции). У него была уже детально разработанная программа строительства атомного подводного флота, состоящего из стратегических ракетоносцев и многоцелевых торпедных подводных лодок.

ОТ ТОРПЕДНЫх ЛОДОК К ПОДВОДНЫМ РАКЕТОНОСЦАМ

Смысл словосочетания «большая подводная лодка», естественно, со временем меняется. В книге «Удар под водой», выпущенной Военно-морским издательством Наркомата ВМФ в 1945 году, в самых превосходных выражениях описывается спуск на воду в первой половине 1930-х годов американской ПЛ «Нарвал», водоизмещение которой (3960 т под водой) — почти невероятно! — в 2,5 раза превышало водоизмещение фантастического «Наутилуса» капитана Немо. Действительно, по тем временам это была очень большая лодка. Обычные океанские ПЛ, например, упомянутые американские типа «Балао», строившиеся уже десятилетие спустя, имели подводное водоизмещение 2425 т, а надводное — 1850 т. Водоизмещение немецких ПЛ XXI-й серии, тех самых, которые должны были буксировать Фау-2 к американским берегам, было немногим более 1800 т. Причем лодки этих типов имели дальность плавания 11-12 тысяч миль, то есть вполне соответствовали мыслимым требованиям того времени.

«Наутилус» капитана Риковера был уже побольше — 3180 т подводного водоизмещения, 3747 надводного. Его ЯЭУ мощностью 15000 л.с. сообщала ему скорость 20 узлов в надводном положении и 22 — в подводном. Первые серийные атомные лодки «Скейт» (4 единицы в 1958-59 годах) были даже несколько меньше, 2382/2861 т (в числителе записывается надводное водоизмещение, в знаменателе — подводное). Затем был сделан еще один важный шаг в формировании современного облика подводного корабля.

До появления атомного двигателя все подводные лодки на переходах и в зонах патрулирования, то есть в продолжение большей части боевого похода, вынуждены были ходить в надводном положении. Их внешние обводы были приспособлены именно для этого — обеспечить движение в открытом море даже в самую свежую погоду. Поэтому формой наружного корпуса они напоминали надводные корабли — острый форштевень, приподнятая носовая часть, рубка посередине длины… Атомоходы же имело смысл рассчитывать прежде всего на условия подводного плавания, а там оптимальная форма должна быть совсем другой — с каплеобразным, хорошо обтекаемым корпусом и уменьшенным ограждением рубки, сдвинутой к носу. Носовые горизонтальные рули переносились с корпуса на рубку, этим достигалась лучшая управляемость и устранялся источник шума в зоне расположения антенны гидроакустической станции.

Впервые сочетание таких обводов типа «Альбакор» с атомной силовой установкой было осуществлено на торпедной АПЛ «Скипджек», головной в серии из 6 единиц, построенной в 1959 году. На этом «архитектурный вопрос» был в основном решен.

Теперь мы оставляем линию развития торпедных (в дальнейшем — многоцелевых) подводных лодок, так как «Скипджеки» послужили прототипом для первой серии подводных ракетоносцев — пяти кораблей типа «Джордж Вашингтон».

Как мы помним, первые опыты с морскими пусками Фау-2 привели американских моряков к твердому мнению, что лодочная баллистическая ракета должна быть твердотопливной. С другой стороны, не стоило рассчитывать и на самолеты-снаряды, программы которых были свернуты за недостаточной эффективностью получаемой системы оружия. А командованию ВМС очень нужно было средство, позволяющее на равных с Армией и ВВС принимать участие в единственно представимой в эпоху «массированного возмездия» форме войны с СССР — неограниченной ядерной.

Думали переделать «Юпитер» под твердое топливо, однако получилось, что такая ракета будет весить на 16 тонн больше прототипа с ЖРД, то есть 66 тонн. Это чересчур много даже для очень большой лодки, даже для крейсера или линкора. Отказались; а к этому времени подоспели два достижения, ставших решающими в деле создания новой ракеты, уже получившей название «Поларис»: во-первых, было разработано твердое топливо, удельный импульс которого на 10 — 12% превышал аналогичную характеристику предшественников; во-вторых, успехи прикладной физики сделали возможным изготовление ядерной БЧ весом 240 кг — против 640 кг у «Юпитера». Предварительные расчеты показали, что теперь становится реальным создание ракеты, которая при заданной дальности 2200 км будет весить 10 — 12 т при длине 30 и диаметре 6 футов.

ЭПОХА «ПОЛАРИСОВ»

Основным производителем ракет, обозначенных индексом UGM-27А «Поларис» А1, стала фирма «Локхид». Работы шли в очень быстром темпе, первые ракеты были сделаны в 1960 году, и, как уже сказано выше, в июле того же года успешно испытаны в подводном старте с тоже первой ракетной подводной лодки «Джордж Вашингтон»: с глубины 27 метров две ракеты были запущены с промежутком в 3 часа.

Двухступенчатая ракета с дальностью 2200 км получилась даже компактнее, чем по первоначальным прикидкам: длина 8,68 м, диаметр 1,37 м. Весила «Поларис» А1 12,7 т, имела инерциальную навигационную систему (ИНС) и несла моноблочную ГЧ с тротиловым эквивалентом 0,5 Мт. Комплект ракеты с запчастями и технологической аппаратурой стоил 1,1-1,3 млн. долларов.

(В дальнейшем мы будем применять общепринятые сокращения: БРПЛ — баллистическая ракета подводных лодок; и ПЛАРБ — подводная лодка атомная с ракетами баллистическими).

Точность стрельбы у «Поларис» А1 была невелика, КВО равнялось 3,2 км. Это означает, что даже без учета погрешностей определения местонахождения подводной лодки в момент пуска, а также возможных неисправностей бортовой аппаратуры ракеты, вероятность поражения цели составляла 64% при радиусе последней около 7 км. Однако в те годы это не могло стать препятствием для принятия ракеты на вооружение — стрелять предстояло по стратегически важным площадным целям... Для боевого использования БРПЛ «Поларис» А1 были построены лодки типа «Джордж Вашингтон».

Отдельной проблемой стал выбор способа пуска ракеты с подводной лодки. В годы, предшествовавшие разработке «Вашингтонов», рассматривались проекты вертикального расположения ПУ на палубе лодки и внутри корпуса, в средней его части, а также горизонтального, подобно торпедному аппарату. Шла речь даже о буксировании контейнера с ракетой за подводной лодкой, как у немцев, с той разницей, что в заданном районе контейнер сначала устанавливался в определенное положение водолазами, а к поверхности всплывал только перед самым пуском.

Взвесив всё, американские специалисты решили остановиться на многозарядной ПУ, смонтированной в корпусе подводной лодки в виде одного или двух рядов пусковых шахт.

Сразу было понятно, что, если ракета будет выходить из шахты погруженной ПЛ за счет собственного двигателя, то сильно снизится дальность ее полета. Под водой на срезе сопла присутствует сравнительно большое давление (3 атмосферы на глубине 30 м), и твердое топливо горит с увеличенной скоростью; а ракета движется еще медленно, так что к моменту выхода на поверхность значительная часть топлива успевает выгореть. А если с двигателем что-то не так, и он взорвется в воде в метрах от лодки… Обычные глубинные бомбы содержат до нескольких сотен килограммов взрывчатки, а тут — восемь тонн!

Так что ракету надо тем или иным способом катапультировать из-под воды, а потом уже запускать ее двигатель. Это называется динамическим пуском, или холодным стартом.

В результате была разработана цилиндрическая пусковая установка, из которой ракета выталкивалась сжатым воздухом под давлением 60 — 70 атмосфер, что разгоняло ее до скорости 50 м/с и обеспечивало устойчивое движение в воде и подъем на 20 — 30 м над уровнем моря. Шахта имела прочную крышку, а под ней — тонкую пластиковую диафрагму, которую ракета разрывала при выходе. После старта забортная вода заполняла шахту, при этом для компенсации ее веса автоматическая система выдувала часть водяного балласта. Затем прочная крышка закрывалась, и принятая вода откачивалась в уравнительную цистерну лодки.

В целом такая система обеспечивала необходимый уровень надежности пуска и возможность длительного хранения ракет в постоянной боевой готовности. Ее, под обозначением Mk17, и поставили на лодки типа «Джордж Вашингтон».

С кораблестроительной точки зрения, проект этих ПЛАРБ был получен как модификация «Скипджека» — в середине корпуса была добавлена 40-метровая секция с шестнадцатью пусковыми шахтами для ракет. В результате водоизмещение почти удвоилось и составило 5600/6700 т. Лодка имела тот же реактор, что и прототип, и развивала на поверхности 15 узлов, а под водой — 22 узла (вспомним корпус типа «Альбакор»). В 1959 — 1961 годах было построено 5 ПЛАРБ этого типа, первая из них вышла на боевое патрулирование уже в 1960 году.

ПОД ВОДОЙ И НАД ВОДОЙ

Подводные атомоходы были не единственными кораблями, на которых собирались базировать ракеты «Поларис». Во второй половине 50-х годов ракетное оружие активно «входило в моду», и командование ВМС планировало оснащать им надводные корабли. Первый американский надводный боевой корабль с ЯЭУ, крейсер «Лонг бич», введенный в боевой состав в 1961 году, по проекту должен был быть вооружен самолетами-снарядами «Регулус» 2. В связи с отказом от этого оружия на крейсере собирались соорудить 8 шахт для ракет «Поларис» А1. Под это дело даже были выделены дополнительные деньги — 58 млн. долларов, — но новый президент Кеннеди отменил это решение, сочтя, что боевая устойчивость надводного корабля недостаточна для эффективного использования его в качестве носителя стратегического оружия.

Другого мнения придерживались итальянцы. Когда они перевооружали свой «Джузеппе Гарибальди», легкий крейсер довоенной постройки, то вместе с установкой американского зенитного ракетного комплекса «Терьер» II смонтировали в кормовой части крейсера 4 шахты для «Поларисов». Были проведены пробные пуски учебных ракет, и «Джузеппе Гарибальди», таким образом, смог стать единственным боевым надводным кораблем, вооруженным баллистическими ракетами — во всяком случае, на Западе.

А еще в начале 1960-х, когда руководители Североатлантического союза собирались создать объединенные ядерные силы НАТО, пусковые установки «Поларисов» предполагалось размещать на специально оборудованных торговых судах…

Производство «Поларисов» А1 завершили в 1961 году, а в конце 1962-го на смену им стали делать модификацию UGM-27В «Поларис» А2, продержавшуюся на сборочной линии до 1965 года. Для получения дальности 2800 км ракета была удлинена на 0,9 м. В состав приборного оборудования ввели контрольную систему с индикацией данных о состоянии ракеты на рабочем месте оператора. Вес увеличился до 13,6 т.

Для размещения новых ракет были построены 5 ПЛАРБ типа «Итен Аллен». Это был уже специальный проект атомного ракетоносца, корабль получился значительно больше «Вашингтона» — 6900/8000 т. Несмотря на это, при том же реакторе и тех же 16-ти пусковых установках, вследствие более оптимальной формы корпуса, он сохранил скоростные данные предшественника; кроме того, глубина его погружения составила 400 м — против 210 м у «Джорджа Вашингтона». Лодки этой серии были построены в 1961 — 63 годах.

Линия «Поларисов» увенчалась созданием весной 1964 года модификации А3 (UGM-27С) с дальностью 4400 км, которая состояла на вооружении ВМС США с головными частями двух разновидностей: моноблочной мощностью 1 Мт и разделяющейся рассеивающего типа с тремя боевыми блоками по 200 кт. В ракете произведено столько усовершенствований, что она считается на 80% новой конструкцией. Новая система управления, при втрое меньших габаритах и массе, обеспечила уменьшение КВО до 0,9 км.

Ракеты этой модификации были приняты на вооружение первого поколения английских ПЛАРБ — лодок типа «Резолюшн», построенных в количестве четырех единиц в 1964 — 68 годах. Правда, англичане установили на американских «Поларисах» головные части собственной разработки.

В Америке же опыт эксплуатации лодок первых двух серий позволил к моменту появления «Поларис» А3 принять решение о постройке крупной серии ПЛАРБ, допускающих размещение не только 16 ракет последнего образца семейства UGM-27, но и такого же числа перспективных, более совершенных БРПЛ, которые могли быть разработаны в будущем. Головную лодку нового проекта — «Лафайетт» — построили в 1963 году, а строительство всей серии в 31 единицу (!) закончили в 1967 году.

Лодки серии были ненамного крупнее «Алленов», их силовые установки — ненамного мощнее; но за счет улучшения гидродинамических характеристик корпуса удалось достичь значительного прироста скоростей: до 20 узлов на поверхности и 30 — под водой. Они также получили ПУ нового типа, где ракета выталкивалась не сжатым воздухом, а парогазовой системой. В ней газы из порохового аккумулятора давления направлялись в испарительную камеру с пресной водой, где образовывалась парогазовая смесь. Важно, что подача газа из аккумулятора регулировалась по программе, чем обеспечивался заданный режим движения ракеты в пусковой трубе.

Итак, за 7 лет Соединенным Штатам удалось построить 41 атомную ракетную подводную лодку — и это при том, что в тот период настоящей технической революции в военном деле они выполняли еще много других крупных программ, как в области вооружений ВМС, так и для других видов и родов войск. Безусловно, это был мощный рывок. Совершив его, политическое руководство сочло, что страна располагает достаточным количеством морских носителей, и строительство новых не финансировалось до 1974 года, когда был заложен первый подводный гигант системы «Трайдент». Но о 1970-х годах у нас речь еще впереди.

Завершение строительства кораблей не означало, однако, прекращения совершенствования их оружия. В 1964 — 67 годах, во время проведения капитального ремонта ПЛАРБ серии «Джордж Вашингтон», их «Поларисы» А1 были заменены на ракеты модификации А3. Такая же модернизация прошла потом и на лодках типа «Итен Аллен».

А в 1971 году на вооружение была принята БРПЛ следующего поколения — UGM-73А «Посейдон» С3. По интегральной оценке, ракета в 8 раз эффективнее «Поларис» А3. Эта двухступенчатая машина весит вдвое больше А3 — 29,5 т, значительно «толще» (диаметр 1.88 м), при этом имеет дальность 4630 км, лишь немного превышающую дальность «А-третьей». Зато ее головная часть типа Mk.3 содержит 10 боеголовок индивидуального наведения по 50 кт каждая. Точность стрельбы также повышена, КВО лежит в пределах 0,5 км. В 1970 — 77 годах «Посейдонами» были перевооружены все лодки типа «Лафайетт»; а к исходу 1971 года, то есть в преддверии подписания ОСВ-1, эту операцию успели совершить с 10-ю кораблями. На ПЛАРБ первых двух типов «Посейдон» установлен быть не мог из-за своих весо-габаритных параметров, поэтому они до 1982 года проплавали со своими старыми «Поларисами» А3, после чего были переоборудованы для выполнения других задач.

ИНФОРМАЦИОННОЕ ОБЕСПЕЧЕНИЕ

Итак, теперь мы имеем представление о техническом уровне и количественных показателях развертывания ударного элемента морской составляющей стратегической триады Соединенных Штатов. Однако любое боевое средство для полноценного использования требует более или менее широкой обеспечивающей базы.

В наше время рассуждения о средствах информационного обеспечения боевых действий, об интегрированных автоматизированных системах управления войсками на поле боя как об одном из решающих условий достижения победы уже не являются чем-то новым. Однако справедливо будет заметить, что относительная значимость таких систем, может быть, и уменьшается в ретроспективе, но она никогда не была равна нулю. Кто знает, как протекала бы Куликовская битва, если бы Мамай знал про Засадный полк воеводы Боброка? Может быть, Наполеон выиграл бы сражение при Ватерлоо, если бы у него была возможность телефонировать маршалу Груши, приказав его корпусу срочно идти на соединение с главными силами? А матрос-партизан Железняк вышел бы всё-таки на Одессу, а не к Херсону, если бы имел необходимые навигационные данные.

Мы обозначили три основных вида информационного обеспечения: управление, разведка и навигация. Вопросы разведки целей и сил противодействия для подводных стратегических ракетоносцев решаются в основном в контексте общей стратегической и морской тактической разведки, и потому выходят за рамки данной статьи. Из оставшихся же двух аспектов, бесспорно имеющих важнейшее значение для эффективности и самой возможности боевого использования ПЛАРБ, первостепенное значение имеет все-таки навигационное обеспечение.

Дело в том, что в рассматриваемый период на баллистические ракеты среднего и большого радиуса действия не ставились системы конечного самонаведения; достаточно компактных бортовых систем спутниковой коррекции просто не существовало. Ракеты управлялись автономными инерциальными системами, а такая система может только привести ракету из одной точки в другую. Разумеется, координаты этих двух точек должны быть известны с предельно возможной точностью.

Как уже сказано, топографическая привязка целей для стратегического удара выполняется средствами, не имеющими прямого отношения к соединениям ракетных лодок. Точное же определение своего местонахождения в момент ракетного залпа должно производиться средствами, установленными на лодке.

На ПЛАРБ, как и на все другие корабли и суда дальнего плавания, ставятся корабельные инерциальные системы навигации. Они имеют свойство с течением времени накапливать ошибку, поэтому их надо периодически корректировать — узнав свои точные координаты какими-то внешними средствами, вводить поправку в показания ИНС. Смысл навигационного обеспечения деятельности флота вообще, и подводных ракетоносцев в частности, и состоит в создании и развертывании достаточного количества таких внешних средств.

Первой для американских ВМС стала импульсно-фазовая гиперболическая система радионавигации «Лоран» С. При ее использовании корабль может определить свои координаты, приняв сигналы с нескольких береговых передатчиков. Точность возрастает с увеличением числа принятых передатчиков и с уменьшением расстояния до них. Для нормального использования возможностей системы лодка должна выходить на перископную глубину один раз в 12 часов.

Первая очередь «Лоран» С вступила в эксплуатацию в начале 1960-х годов. К середине 1970-х станции были развернуты на островах, окаймляющих Норвежское море, на побережье Средиземного моря, островах в северо-западной части Тихого океана, в районе Алеутских островов и Гавайев, на западном и восточном побережьях США. В целом к этому времени система давала точность определения местоположения 185 — 925 м на расстоянии до 2000 миль, в северной части Тихого океана — до 90 м. В дальнейшем инфраструктура системы «Лоран» С продолжала наращиваться.

Спутниковая система навигации «Транзит» начала использоваться с 1964 года. Для выхода на связь с нею лодка также должна подвсплывать с таким расчетом. чтобы антенна приемника находилась на высоте не менее метра над водой. В системе действуют 4 — 6 спутников, находящихся на круговых полярных орбитах (высота около 1075 км, период обращения 107 минут, угол между плоскостями орбит 60О). Минимально возможный интервал времени между сеансами приема сигналов в принципе составлял, в зависимости от широты района нахождения лодки, 35 — 100 минут; однако из-за неравномерности расположения спутников на орбитах он мог возрастать до 6 — 8 часов на экваторе и 3 — 4 часов в умеренных и высоких широтах.

Система «Транзит» обеспечивала хорошую по тем временам точность определения координат — до 100 м, — не лимитированную удаленностью лодки от каких-либо береговых объектов. Тем не менее во второй половине 1970-х годов на смену ей была разработана хорошо известная сейчас глобальная система навигации «Навстар», основанная на более совершенном принципе локализации местоположения объекта и дающая на порядок лучшую точность. Однако речь об этой системе у нас еще впереди.

Для завершения «портрета» морских стратегических сил США осталось сказать несколько слов о системе управления подводными ракетоносцами, находящимися в зонах боевого патрулирования или на переходах к ним. Понятно, что ключевым элементом здесь является организация связи командных пунктов с ПЛАРБ в подводном положении.

В рассматриваемый период спутниковых систем связи в штатной эксплуатации еще не было, и дальняя радиосвязь с погруженными подводными лодками осуществляется главным образом в сверхдлинноволновом (СДВ) диапазоне и в звене «берег — подводная лодка». Сверхдлинные радиоволны имеют два решающих преимущества — они, во-первых, способны проникать вглубь морской воды и, во-вторых, могут распространяться на очень большие расстояния, не будучи при этом чувствительными к ионосферным возмущениям, вызваны ли последние солнечной активностью или ядерным взрывом.

В 1960-е и 1970-е годы главным элементом американской системы управления ПЛАРБ в море были береговые передающие СДВ-центры. Они располагались как на континентальной части США, в штатах Мэн, Вашингтон, Мэриленд, так и за ее пределами — на Гавайских островах, в зоне Панамского канала, в Австралии и т.д. Передающие центры имеют антенные системы чрезвычайно больших размеров и потому очень уязвимы для ударов противника. Поэтому в дополнение к береговым центрам было создана дублирующая система связи «Такамо», основу которой составляют самолеты-ретрансляторы ЕС-130Q. Для передачи сверхдлинных радиоволн эти машины снабжаются буксируемой гибкой антенной большой длины.

Не считая такое решение проблемы полностью удовлетворительным, ВМС США на протяжении 1970-х годов в рамках нескольких проектов разрабатывали систему связи «берег — ПЛАРБ», работающую на чрезвычайно низких частотах (ЧНЧ). К ней предъявлялись следующие требования: связь с погруженными лодками в любой точке мирового океана; способность уцелеть после нанесения ядерного удара; устойчивость к радиопомехами от ядерного взрыва и способность проходить через зоны уже нанесенных ядерных ударов; устойчивость к преднамеренным радиопомехам.

В начале 1970-х такая система разрабатывалась под обозначением «Сэнгвин». Наиболее вероятным представлялось применение частот 45 — 75 Гц; при частоте 75 Гц длина волны составляет 4000 км. При таких характеристиках сигнала можно было обеспечить связь с лодками в любой точке мира прямо с территории США.

Для излучения столь длинных волн антенна должна была представлять собой систему длинных кабелей, расположенных в грунте горизонтально на небольшой глубине. В процессе проработок возникали завязки, нетипичные для проектирования радиотехнических устройств. Так, большое значение имела электрическая проводимость грунта — чем она ниже, тем выше КПД антенны. С другой стороны, необходимо было получить прямолинейные элементы антенны максимально возможной длины. Обнаружили, что для базирования передающего центра хорошо подходит штат Висконсин — там нашли район с подходящим грунтом, где можно было построить элемент антенны с длиной до 240 км — вот о каком порядке цифр идет речь.

В целом вырисовывалась система, габариты которой оставляли далеко позади антенны одиночных радиотелескопов. При планируемой мощности излучения в 10 МВт она должна была иметь 100 элементов указанной длины, и к каждому элементу — свой передатчик мощностью 100 Квт. Площадь, на которой, взаимно пересекаясь под прямым углом, должны были располагаться элементы антенны, составляла от 64ґ64 до 128ґ128 км. Такой гигантизм имел и положительную сторону — многоэлементную антенну с рассредоточенными передатчиками, размещенную на огромной площади, невозможно полностью вывести из строя одним ядерным взрывом.

Для приема сигналов «Сэнгвин» подводная лодка должна нести буксируемую антенну, конечно, гораздо меньшей длины. Береговая аппаратура должна была включать средства для ослабления помех на посторонние радиоустройства; была даже доказана ее экологическая безопасность.

Система «Сэнгвин» не была доведена до стадии оперативного использования. Однако сам принцип связи на основе ЧНЧ сохранил свою привлекательность, и нам еще предстоит говорить о работах в этом направлении.

Подводя итог рассказу о состоянии американских подводных ядерных сил к моменту формирования пакета соглашений ОСВ-1, зафиксируем следующее.

К концу 1971 года в составе морских стратегических сил Соединенных Штатов Америки насчитывалось: 10 ПЛАРБ с ракетным комплексом «Посейдон» С3, 23 — с ракетами «Поларис» А3 и 8 — с «Поларисами» А2. На них было размещено в сумме 2096 ядерных боеголовок. Перспективы, учитывая 10-зарядные «Посейдоны», просто захватывали дух. Вот как высказывался по этому поводу полковник Хейнл, статью которого в ежегоднике «Брэсси’з эньюэл» за 1971 год мы уже цитировали в одной из прошлых статей:

«Океанская стратегия… в конечном счете приведет к отказу от наземных, уязвимых и не вполне надежных межконтинентальных ракетных систем «Минитмен» в пользу ракет «Поларис» и «Посейдон», которые запускаются с подводных лодок. При этом следует учитывать также ракетные подводные лодки разрабатываемой в настоящее время системы ULMS (будущий «Трайдент» — прим. авт.), появление на вооружении которых ожидается к середине 70-х годов… Океанская стратегия, видимо, будет также означать, что наземные межконтинентальные баллистические ракеты снимут с вооружения…»

Это, конечно, некоторый перегиб, но весь ход событий в последующие десятилетия однозначно подтверждает, что до последнего времени большинство боезарядов «стратегической триады» Соединенных Штатов размещалось на атомных подводных лодках U.S. Navy.