Автор: Григорий Никифоров

ДО ВСТРЕЧИ В АДУ

К тексту можно относиться по-разному. Наслаждаться стилем, игрой слов, красотами языка. Или вступить в с автором диалог, может быть даже — в поединок. Или просто постараться выудить из книжки какие-нибудь полезные сведения — например, описания мест, где ты не был. В самом худшем случае стоит подумать о том, кому и зачем понадобилось написать данную книжку — особенно когда она рассматривается не как художественно произведение, а как образец пропаганды.

Восхищение перед масштабами её трудов несколько умеряется разве что тем, что Латынина работает по безотходной технологии: говорит о том, о чём и пишет, а книги — даже фантастические — наполнены примерно тем же, что и статьи.

На сей раз писательница порадовала нас остросюжетным боевиком на чеченскую тему: «Джаханнам или До встречи в Аду».

Книжка вышла в популярном издательстве ЭКСМО относительно недавно, но уже получила известность у потребителя, а также благосклонность рецензентов и обозревателей. Вот, например, типичная рецензия: «Новый роман Юлия Латыниной не об экономике и не о теракте на нефтезаводе. Это роман об обществе, где нет правил. Где должности покупаются и продаются. Где владелец завода убирает партнера с помощью чеченцев, а чеченцев — с помощью ФСБ. Где органы, вместо того, чтобы предотвратить теракт, провоцируют его в надежде на новые звездочки. Об обществе, которое стоит на краю катастрофы, более страшной, чем самый жестокий теракт».

Звучит заманчиво, не правда ли? Заглянем же и мы под обложку.

ПОЛИТКОРРЕКТНЫЙ ТРИЛЛЕР

Сначала о литературных достоинствах. Книга увлекательная, читается легко. С точки зрения сюжета — на голову выше того же «Личного номера». А так я хотел прочитать триллер про террористов — я его получил. Хотел главного гада типа «Чечен»/»Осколок войны» — и там как раз про него. Правда, как мне показалось, что ближе к середине действие слегка провисает, но потом снова набирает темп.

Ещё раздражают постоянные повторы. Периодически сообщается, что один из чеченцев-террористов был красив «какой-то девичьей красотой». В итоге Латынина пишет, что он мог бы играть красавицу в японском театре кабуки — для тех, кто и на пятый раз не понял, что данный чеченец — бисёнён… Не раз услышим мы и о том, что «дальность «кипариса» — всего 50 метров» (Латынина явно не понимает, зачем нужны такие пистолеты-пулемёты, поэтому её не переставляет удивлять сам факт).

Впрочем, это были повторы нейтральные. Ещё есть примеры откровенной долбежки, связанные с пропагандистской функцией книги. «Заложники и телевизор участвуют в двух каких-то разных терактах», повторяется дважды. «Компромат в современной России ничего не значит, все повязаны». «Они искренне считали, что служат своей стране». И моё любимое: «Ну что ж, господа буржуины, извините. Это у вас первоочередная задача — спасти заложников. А у генерала Терентьева есть задача важней — уничтожить террористов». Чтобы закрепилось, повторяется ещё и ещё раз: «Тут медали будут давать за резню заложников, а нас с тобой посылают, когда заложников надо спасать» и «спасение заложников больше не было приоритетом». Вы ещё не поняли, что на жизни заложников всем было наплевать? А я-то, грешным делом, считал, что самый простой способ спасти заложников во время штурма — это как можно быстрее уничтожить террористов…

Кстати. Безусловной удачей для автора следует признать то, что книгу можно перевести и издать на английском языке без потери качества. При правильной рекламе даже возможен определенный успех на западном книжном рынке. В связи с этим роман местами тянет на хороший перевод какого-нибудь западного триллера, но так ли это плохо? Меня вот, периодически тянет почитать что-нибудь эдакое, лучше в оригинале.

Главное — это политкорректный триллер. Иначе и не скажешь. Патриотический подход — это когда русские изображены в героическом ключе, чеченцы-террористы — уродами. Либеральный с претензией на объективность и реализм — это «чума на оба ваших дома». все плохи. А когда чеченцы изображаются героями, а русские — дегенератами… видимо, это и есть та самая политкорректость в американской трактовке.

В общем, поздравили Латынину с гипотетическим успехом на Западе, идём дальше.

ИЗБРАННЫЕ И БОГООСТАВЛЕННЫЕ

Западные статьи о политкорректности научили меня искать в тексте этнические стереотипы. У Латыниной тут настоящий букет. Всего можно выделить три этнические группы, которые включают в себя больше одного персонажа. Это евреи, русские и чеченцы.

Евреи в книге играют небольшую, но очень заметную роль. С ними связано два стереотипа, причём сугубо положительных.

Первый воплощает профессор Михаил Моисеевич Кац. Это советский еврей, моральный идеал советской интеллигенции. В своей роли Кац безукоризненен. Он сидит за столом со всей своей семьёй, кушает фаршированную щуку и говорит с милым одесским акцентам. «Вы представляете», «и что вы думаете», «эти люди, вместо того чтобы разыскивать диссидентов, наконец занялись нужной работой» (о ФСБ).. Он всё ещё помнит о диссидентах! Наивный человек (ну что хорошего может быть в отечественных спецслужбах?) — но какое золотое сердце!

Вместе с ним за столом сидит его двоюродный брат, который «приехал из Америки, где он работал «на одну из крупных американских химических корпораций», и сын, который «тоже давно уехал из России и сейчас командовал подразделением израильских бронетанковых войск, охранявших Голанские высоты». Разумеется, родственники-иностранцы тоже предельно милы. Они называют милицию «полицией», представляете? Это наших-то ментов, гы-гы! Одним словом, семейство Кацев представляет из себя пример профессионального и личного успеха.

Самое смешное, что Кац появляется в книге один раз, причём сцена семейного застолья не выполняет ровно никакой сюжетной задачи. Просто перед читателем некая икона, образец для поклонения — а также вечный укор и повод для стыда. Понятное дело, подобный уровень интеллигентности для русского просто недостижим, во-первых. А во-вторых, в книге у русских нет никаких семей, тем более, таких крепких. Ну, то есть у главного спецназовца, вроде бы, есть жена и дочь — где-то в другом городе, одной строчкой. В отличии от нормальных людей, русским плевать на своих близких — в книге об этом говорится не раз, и открытым текстом, и при помощи художественных приёмов. Уехавший в Москву и разбогатевший сын забывает свою старую больную мать. Потому что он русский, а русские все такие.

Второй положительный этнический стереотип непосредственно связан с Израилем. В книге еврейскую крутость демонстрируют два израильских телохранителя. Это евреи без примеси дегенеративной русской крови (которая, к сожалению, портит даже русских евреев, делая их слегка безвольными и не от мира сего). О нет, эти — настоящие, по-русски ни слова не знают. Чистокровные сверхчеловеки. Неподкупные, непобедимые и бьющие без промаха.

Надо сказать, я ничего не имею против стереотипной израильской крутости. Она, обычно, сказку не портит. Но вот на фоне всего остального… что-то тут не так. Я бы ещё понял, живи Латынина в Израиле. Впрочем, Латынина — лауреат израильской государственной премии имени Голды Меир, так что, видимо, её кое-что связывает с этой замечательной страной и не менее замечательным народом.

Зато русские... О! Русские. Русские изображены предельно мерзко.

Все негативные этнические стереотипы, связанные с русскими, аккуратнейшим образом собраны и сложены Латыниной в одну кучу. И даже негативные стереотипы, которые обычно с русскими не ассоциируются. Например: толстенький, низенький, ушастый персонаж, региональный нефтянной олигарх. Помешан на деньгах, считает, что можно купить всё и всех. Бездарен, но хитер и беспринципен, присваивает себе плоды чужого труда. Сотрудничает с чеченцами. Кто он по национальности? На кого вы только что подумали? Конечно, он… русский!

Кстати, отметьте термин «региональный». Настоящий, всероссийский олигарх у Латыниной плохим быть не может по определению. Ведь это только русские всё время винят в своих бедах (цитирую): «жидов, американцев, олигархов, чеченцев». Потому что не умеют работать. Впрочем, как вы поняли, евреи-олигархи — это тоже выдумка. Евреи — это скромные честные учёные или супербойцы, в зависимости от происхождения.

Русские всё время пьют. К примеру, знаете, как у Латыниной выглядит дело Ульмана? Естетственно, фамилии в книге другие, а суть следующая. Русские вояки напились, пошли искать баб. Увидели машину, решили её застопорить, подозревая, что внутри бабы, с этой целью открыли по машине огонь. Когда машина остановилась, оказалось, что внутри нет баб, а только дети и грудные младенцы. Поэтому русские решили убить их всех. И убили. А продажные и бессердечные русские присяжные вынесли оправдательный приговор. Но ничего! Волей автора, главный чеченский террорист поймал русских свиней и покарал их.

Сюжет с расстрелом мирной машины повторится ещё раз, уже не в Чечне, а во время теракта в выдуманном городе Кесареве (читай — Владивостоке: Латынина любит менять имена персонажей и названия городов так, чтобы узнать было можно, а пришить к делу — нельзя). Пьяный спецназовец опять откроет огонь на поражение. Хех! Уверен, когда в Ираке американцы расстреляли машину с итальянцами, или в Лондоне полицейские убили бразильца, Латынина даже и не подумала о том, что это было совершенно в состоянии алкогольного опьянения. Но русские в её книгах наносят «побочный ущерб» только из-за своей хронической нетрезвости.

Ну а когда бойцы внутренних войск сами оказались среди заложников, они начали избивать своих собратьев по несчастью и отбирать у них еду. Вот такие они, эти русские.

Вообще, непонятно, ради чего русские воюют. Какая у них мотивация? Судя по книге — врожденная кровожадность и злость на весь мир. А, ещё «классовая ненависть». Так и написано. Раза два написано. Это Латынина пыталась проникнуть в сознание относительно положительных русских спецназовцев. У неё не очень получилось, надо сказать. Поэтому эти герои почти всё время многозначительно молчат, ненавидят буржуев с чеченцами и мечтают о диктатуре. Повторюсь, мотивы тех, кто воюет за Россию, для Латыниной — тайна за семью печатями.

В целом, если евреи до слёз милы и необыкновенно успешны, то русские — это злобные и опасные неудачники. И если еврейское счастье можно объяснить богоизбранностью, то ужасные русские свойства — разве что богооставленностью. Кстати, так оно и есть: в романе у русских веры никакой нет и религии тоже. Правда, в той же строчке, где упоминается жена и дочь главного русского спецназовца, сказано, что они ставили «свечку в церкви». В какой такой церкви? Какую свечку? Латыниной это неинтересно. А, ещё есть фраза, что «больше всех крестятся братки». Да, с этими скотами всё ясно.

Напоследок. В книге есть ещё два персонажа, условно русских (русскоязычных), но на деле не попадающих ни в одну категорию.

Во-первых, некий Карневич. Американец русского происхождения (в третьем поколении). Третье поколение — это что-то мистическое, вроде сорока лет в пустыне, позволяющих по капле выдавить из себя раба. Поэтому Карневич в тексте символизирует талантливого, но наивного иностранца, честного человека, попавшего к дикарям.

Во-вторых, Данила Баров, он же Милетич, Монте-Кристо наших дней. С ним у Латыиной возникла определенная сложность. Баров — олигарх, настоящий, не районого масштаба. Поэтому он положительный герой, ведь настоящий олигарх не может быть плохим. Он не может быть евреем, ведь тогда окажется, что олигархи — евреи, а евреи (вздох) слишком честны для такой работы. Но он не может быть и русским, потому что он один из немногих положительных героев и нравится самой писательнице. Поэтому Латынина приняла соломоново решение и сделала его… сербом. Да, да, именно сербом. Его дед бежал в Россию от Тито, но был расстрелян Сталиным (ох уж этот Сталин!) по просьбе Тито. Реальный Сталин, правда, Тито ненавидел и уж точно выполнять его просьбы не стал, но Латыниной это не так важно. Зато важно, что родившийся в России Данила Милетич ни в коем случае не считает себя русским, а числит себя именно сербом: «Ты еврей?» — «Нет, я серб».

Одно плохо. Серб — это не очень политкорректно по западным меркам. Хоть делай его сыном турецкоподданного для английской версии.

Конечно, быть любимым персонажем женщины-писательницы трудно. Литературная барышня, не задумываясь, пропустит своего избранника через адские муки, чтобы только в конце даровать ему мешок пряников. Баров у Латыниной– не исключение. Пока продажные русские начальники придумывают планы «спасения» заложников — чем кровожадней, тем лучше, — честный олигарх Баров спасает заложников изнутри. Расстаётся со своими деньгами, переносит побои, получает раны, терпит настоящую христову муку — и в итоге даже командир чеченских террористов начинает его уважать. Впрочем, можно ли желать большего, чем уважение чеченского сверхчеловека? Зато во время штурма Барова хочет убить кровожадный русский спецназовец, со словами: «ты предатель Родины!» (русские спецназовцы не только кровожадные, но и тупые — они сначала говорят, а потом стреляют). Но, слава Богу, смертельно раненный главный террорист всё-таки успевает спасти Барову жизнь, убив болтливого русского спецназовца. Кстати, Баров и американец — единственные персонажи, которых в эпилоге ждёт настоящий хэппи-энд.

ЛЮБИМЫЙ НАРОД

И, наконец, чеченцы (и мусульмане в целом).

Чечня… как много в этом звуке для сердца автора слилось, как много в нём отозвалось. Чеченцы — невероятно героический народ. Сердце Латыниной целиком и полностью отдано чеченцам.

Во-первых, у них есть вера, которая позволяет им не бояться смерти. Настоящая вера — в Аллаха. У русских, как мы уже отмечали, никакой веры нет. Даже «бог» (христианский) у Латыниной с маленькой буквы, зато Аллах — с большой.

Однако — с точки зрения всё той же политкорректности — интересно отметить, что в книге нет «хороших мусульман», если, конечно, считать чеченцов и их союзников плохими (позиция автора в лучшем случае двусмыслена). В городе Кесареве есть мечеть, но, как говорит один из террористов: «русские хотели бы купить самого Аллаха, но так как это невозможно, покупаете его слуг». Смысл ясен: те, кто не призывает к немедленному джихаду (то есть к резне русских) русских, куплен ФСБ. Но настоящих мусульман — то есть чеченцев-террористов — не обманешь. Поэтому они мечеть не посещают.

Далее. Если русские регулярно напиваются до скотского состояния, то трезвенники-чеченцы даже не шыряются. Правда, про одного чеченца сказано, что он сидел на героине, но мы ни разу не видим, чтобы он принимал наркотики. И то, виноват не он, а обстоятельства. Злобные федералы выкинули его из вертолёта, он чудом выжил, но у него развилась зависимость от обезболивающих, с которых он потом перешёл на героин. В общем, по сути, во всём всё равно виноваты русские.

Продолжим. При всей своей необыкновенной отмороженности и кровожадности, чеченцы в сюжете всё время изображаются жертвами. Даже на уровне символов. Достаточно сказать, что главный спецназовец и главный террорист оба носят четки. Но русскому они нужны, чтобы отмечать бусинками тела своих жертв, в качестве подписи. А четки чеченца состоят из пуль, которые он достал из своего тела и из тел своих зверски убитых родственников — своячницы, троюродного дедушки и т. д. Русский — убийца, чеченец — мститель. Когда в начале девяностых будущий главный террорист Халид Хасаев был простым и безыдейным чеченским бандитом, он всё равно резал русских из идейных соображений. Он мстил за дедушку. В тексте это сказано прямым текстом.

Дедушка Хасаева — фигура эпических масштабов. Вместе с двумя другими чеченцами он служил в Брестской крепости. «Спустя пять месяцев, когда немцы стояли под Москвой, он всё ещё был в Брестской крепости, и он делал зикр на крепостной стене вместе со своими товарищами, а немцы стреляли в них и не попадали». Видимо, у немцев дрожали руки от страха. В общем, разница между чеченцами и русскими понятна? Русские драпали до Москвы, а чеченцы стояли намертво. В итоге, дедушке Хасана надоело делать зикр, и он ушёл в партизаны. Там он пускал под откос поезда, взрывал колонны и быстро выбился в командиры. Судя по всем, весть о его подвигах дошла до ушей завистливого русского тирана Сталина. Благодарность тирана была ужасна: «в один прекрасный день с Большой земли сообщили, что ему присвоили звание Героя Советского Союза. На следующий день за ним ним прилетел самолёт, чтобы отвезти его на Большую землю и вручить Звезду Героя, но, когда он прилетел, его ждал не почетный караул, а СМЕРШ…».

Ревнивый к чужому успеху тиран вызвал героя к себе, якобы для триумфа, а вместо этого отправил его в ссылку! Вы будете смеяться, но с Конаном Киммерийцем однажды произошло ровно такая же история…

В общем, дедушку депортировали, потому что он был чеченцем. Видимо, за каждым чеченцем, оказавшемся в немецком тылу, посылали персональный самолёт. Какая трата народных ресурсов!

Попав в Казахстан, дедушка осмотрелся и сказал, что это ад, Джаханнам. «Мы попали сюда, потому что мы презрели Аллаха и забыли, что мусульмане не могут подчиняться неверным, и увы, все мучения этого места не составят и тысячной доли тех мук, которые я претерплю после смерти за то, что я воевал на одной стороне с врагами Аллаха», сказал будущий патриарх семьи Хасаевых. Хотя, если под «врагами Аллаха» иметь в виду немцев, то причины депортации описаны точно и честно.

А за дедушку не волнуйтесь. Он наслаждается достойной и богатой старостью, и у него даже есть русские рабы (так в тексте!)

Помните эпизод с пьяными спецназовцами, которые расстреляли машину с чеченскими детьми? Ближе к концу нам, всё-таки, сообщают их мотивацию. Это единственный раз, когда русские тоже показаны жертвами, которые за что-то мстят. Так вот, дело в том, что у них в Чечне погиб боевой товарищ. Он подорвался на русской же мине, а потом его тело по русскому обычаю (смотрите эпизод с чеченцем-наркоманом) выкинули из вертолёта. Без тела сволочные русские власти посчитали его «пропавшим без вести» и отказались платить семье пособие. Его товарищи с горя напились, пошли искать баб и пошло поехало.

Вот так Латынина раскрыла причины конфликта. Русская власть бесчеловечно обращается с русскими, русские срывают злость на чеченцах, чеченцы мстят русским за всё.

Главное. Кроме веры в Аллаха и надежды на мучительную смерть русских мучителей, у чеченцев ещё есть Любовь. Любовь с большой буквы. Единственная любовная линия в книге связана с любовью чеченского бизнесмена Руслана и русской красавицы Людмилы. Которая, в свою очередь, чуть ли не единственный женский персонаж в книге (не считая эпизодических). Что само по себе любопытно, учитывая пол автора

Всё началось с того, что Руслан бескорыстно оплатил лечение больной бабушки Людмилы. И, конечно же, между ними не могло не родиться большое и чистое чувство:

«Мила обернулась. Руслан стоял, глядя на неё снизу вверх и держа в руках коробку, и глаза его светились легким плотоядным блеском, как будто чеченец держал в руках не коробку, а девушку. Больше всего Милу в Руслане пугал этот взгляд. Каждый раз, когда она встречалась с чеченцем глазами, ей казалось, что она голая». О, знаменитый горский взгляд! Как можно устоять перед таким самцом? Конечно, у Милы уже был какой-то отстойный ухажёр, милиционер. Мент, ха! Ну разве это не смешно? То ли дело Руслан, который ещё в институте «плавал за Сидорова и бегал за Иванова» (честно говоря, я так и не понял, что именно Латынина хотела сказать этой фразой). На глазах у Людмилы, чеченский бизнесмен предлагает милиционеру Коле пачку долларов, чтобы тот отказался от своей девушки. Русский, естественно, бросается к деньгам, попутно обзывая Людмилу шлюхой, которая ему не дала, а её больную бабушку — психопаткой. Руслан ещё немного побил его за неуважение к старшим и они с Милой уехали. Потом он со смехом сказал ей, что вместо пачки долларов подсунул милиционеру «куклу». Потому что чеченцы не только благородные, но ещё и хитрые.

Они быстро поженились, но родственик Руслана сказал несчастной Людмиле, что она не мусульманка, поэтому не может считаться настоящей женой, и вообще, «это была не свадьбя, а попойка». Типа, для родни она — обычная русская подстилка. Людмила была очень опечалена этой новостью. Потом она попросит научить её молиться, как у них принято.

В конце книги Руслан возьмёт в руки автомат и произнесёт пафосную фразу: «В жизни каждого вайнаха наступает момент, когда он должен выбирать, кто он — враг русских или предатель собственного народа». Этого героя убьют спецназовцы, во время штурма. «Он отстреливался до последнего, а когда у него кончились патроны, выхватил гранату и попытался забрать с собой на тот свет парочку спецназовцев. Спецназовцы были опытней его, и от взрыва пострадал только один из заложников». Ну, как обычно, из-за ловкости спецназовцев пострадал невинный человек.

Овдовевшая Людмила уедет в Саудовскую Аравию, где выйдет замуж за другого чеченца. Нет повести печальней на свете, ага-ага.

Да, последнее о Людмиле. В книге есть сцена её разборки с русским спецназовцем, который обозвал её «шлюхой» за связь с чеченцем:

«А потом случилось неожиданное: на майора бросился визжащий смерч из шуршащего шелка и сверкающих камешков. Яковенко легко оттолкнул девушку от себя, она отлетела к стене и тут же кинулась снова, отчаянно верещя и норовя проехаться коготками по закрытому маской лицу. Майор даже и не мог себе представить, что девчонка с бриллиантами в ушах и вечернем платье будет драться, как уличная шпана. Майор вывернул ей запястья, лишь в последнюю секунду успев удержаться и не сломать тонкие косточки, но девчонка продолжала орать и царапаться, и тогда майор швырнул её на пол, зажав ногами ноги и перехватив её шею согнутым локтем, не затем, чтобы причинить увечье, а наоборот — чтобы не допустить его».

Заканчиваю тему чеченцев. В отличии от немногих относительно положительных русских, в чью мотивацию, как я уже говорил, Латынина так и не смогла проникнуть, чеченцы у неё непрерывно говорят, говорят, и ещё раз говорят. Халид произносит такие монологи, что куда там Чацкому! Цитировать их смысла нет (краткий смысл — Россия-параша, победа будет наша, сдавайся, «урус, сдавайся подлый трус»). Но одна фраза выбивается даже на этом уровне: «Я скажу вам, почему вы не можете уйти из Чечни… Потому что, когда вы уйдёте, на месте ваших лагерей обнаружатся массовые захоронения. Катынь и Бабий Яр побледнеют перед тем, что вы сделали на моей земле. Потому что, когда вы уйдёте, свободное правительство Ичкерии потребует суда над всеми, кто виновен в этом геноциде». Вот так вот! Причём, представьте себе, он это говорит не перед телекамерами. Как хотите, но чеченский полевой командир, который в разговоре с глазу на глаз ссылается на Катынь и Бабий Яр, вызывает у меня реакцию Станиславского. Не верю. Он бы ещё про Бухенвальд вспомнил. Или тут «Катынь и Бабий Яр» в том смысле, что Бабий Яр — тоже мы? Русские?

ОПУЩЕННЫЕ ПОДРОБНОСТИ

С точки зрения пропаганды, Латынина, как мне кажется, успешно выполнила негативную часть задачи. В то, что русские начальники, как один, сволочи и казнокрады — веришь сразу. В преступное командование, которое чихать хотело на жизни своих солдат и оправдывает их гибель военной необходимостью… или использует их, как рабов, сдаёт в аренду или даже продаёт врагам. Да, да, да. «Всё плохо», пишет Латынина, и вроде, действительно, ничего хорошего на горизонте не наблюдается.

Хотя, конечно, если бы она вычистила из своего триллера бытовую русофобию, текст бы от этого только выиграл. Когда я читал, мне казалось, что Латынина слишком грубо проталкивает свою сомнительную линию расового превосходства отдельных народов над русскими. А в конце дошло уже до фраз «Русские не вояки. Они даже не евреи», я как будто услышал в голове мягкий грассирующий голос: «Понимаете, Юлечка, спонсор требует, чтобы это прозвучало прямым текстом, в той или иной форме».

Ну а с задачей позитивной пропаганды Латынина не справилась. Очень сложно поверить в её чеченских рыцарей без страха и упрёка, в честного «журналиста четвёртого канала Максимова» (эпизодический персонаж) и в благородного олигарха Барова. Её версия теракта — а у неё не только «стратегия за Ичкерию», но и некий обобщенный анализ реального явления — красива, но абсолютно неправдоподобна, несмотря на все привязки к Беслану и «Норд-Осту».

Я уж не говорю о том, что согласно книге, лучший способ борьбы с чеченцами — это пассивное сопротивление и посрамление их своим интеллектом и высокоморальностью. В книге этим занимается вышеупомянутый Баров. На противоположном полюсе находится продажный генерал ФСБ. Когда он в конце пытается понять, как же он дошёл до жизни такой, то приходит к неизбежному выводу: «Можно было честно признать: он начал с того, что вышибал зубы чеченцам, защищая русских коммерсантов». Мысль ясна? Защищаешь русских коммерсантов от чеченцев — становишься предателем Родины и отрицательным персонажем. Выбивать чеченским бандитам зубы — западло, потому что должно быть наоборот. Вот такая вот логика. Я, правда, так и не понял, почему силовые структуры не должны помогать честным бизнесменам против бандитов.

Конечно, книга Латыниной рекламируется не как агитка, а как своеобразная «энциклопедия русской жизни». И чем интересней было отмечать, какие сюжеты нашей жизни она опустила.

К примеру, совсем нет продажных и сволочных журналистов. Казалось бы, именно эту сферу Латынина должна знать очень хорошо, просто по роду занятий. А между тем — ничего подобного. В мире «Джаханнама» их просто не существует.

Нет ничего подобного Березовскому. С чеченцами сотрудничает только ФСБ, но никакз не олигархи. И нельзя списать это на то, что действие книги происходит в годы правления Путина — там много отступлений про девяносто шестой год и про начало девяностых вообще.

Нет ни слова о сотрудничестве чеченцам с фашистами в годы войны, что и послужило причиной депортации. И не сказано, как же русским в итоге удалось выиграть войну, если Сталин депортировал единственный народ, который по-настоящему воевал. Впрочем, понятно, как — завалили трупами, как обычно.

Ничего не говорится о том, как именно в России сложилась такая ситуация, с тотальной коррупцией, разрухой и преступностью. Мимоходом упоминается о распаде некой Империи, но о ней самой ничего не рассказывается. Надо понимать, тогда всё было точно также.

Благородные джигиты не прикрываются детьми и не используют шахидок — видимо, это разрушило бы их романтичный образ в глазах писательницы. Ну да, кому приятно представить себя в роли самонаводящегося фугаса? И женщин горцы не насилуют — только покупают за деньги, а чаще просто очаровывают своей мужественностью.

Да, очень важное: чеченцы — не антисемиты. Даже ни на вот столечко. На провокационное «он израильтянин» от чеченского бойца следует достойное — «я не помню, чтобы израильский спецназ зачищал Самашки». Хорошо, что арабские товарищи не слышат брата-мусульманина… Впрочем, арабских товарищей тоже нет. Никакого интернационала, это несколько раз подчеркивается. И Хаттаба не было. И никаких связей с заграницей. Это спецслужбы дезу запустили, чтобы свои преступления скрыть. И Ахмета Закаева нет. И правозащитников нет. Много чего нет, одним словом. Такой критический реализм: к тому, что мешает построению художественного образа, относимся критически, то есть вымарываем. Лишние пятна только затеняют солнце правды, не так ли?

ПОДВОДЯ ИТОГИ

Счастлив литератор или публицист, чьи личные мнения и пристрастия совпадают с потребностями общественного развития: благодарные современники венчают его заслуженными лаврами. Менее счастлив, но не лишён мрачного величия тот, чьи мнения находятся в резком противоречии с ходом истории и настроениями толпы: лавров он обычно не дожидается, зато через сто лет у него появляется шанс попасть в школьную хрестоматию. Но есть особенное счастье — когда твои личные комплексы и фанаберии совпадают с интересами какого-нибудь денежного заказчика. Счастье скромное, но доступное.

Нет никаких сомнений, что Латынина пишет искренне. Она и в самом деле зоологически, до судорог в кишечнике ненавидит и презирает русских. Она страстно, по-женски, обожает чеченский народ и испытывает почти дочерние чувства к народу еврейскому. Она бескорыстно любит деньги — и людей с деньгами, особенно с большими. Она верит — нет, скорее неистово верует — в то, что ФСБ есть обитель зла, скопище всех мерзостей и организатор всех злодейств. Она верит в свою реконструкцию бесланского теракта — ибо это вполне укладывается в её мировоззрение.

И, заметим, этот высокий строй идей востребован. Не будем гадать, кем: читатель приучен глотать и не такое, а редакционная и рекламная политика в области книгоиздания определяется, скажем так, частными интересами. Темна вода во облацех, особенно в некоторых.

Но всё когда-нибудь кончается. Злобы дня стихают, деньги тратятся, да жизнь человеческая коротка и исполнена скорбей. Рано или поздно мы все покинем сию юдоль и перейдём в вечность. Кто в какую.

Интересно, где именно встретятся сама Латынина, заказчики её творчества и наиболее восторженные её почитатели?