Автор: Валентина Петрова

ЧУДО С ПЕРЦЕМ

Народная мудрость гласит: хорошо там, где нас нет. В последние годы российские средства массовой информации не так уж часто рассказывают о том, что происходит в далекой от нас Южной Америке. Еще реже соотечественники посещают страны на другом конце Земли. Возможно, поэтому легко верится в «чудо»: чилийское, бразильское, аргентинское… В особом почёте «чилийское чудо». О нем частенько упоминают, когда заходит речь о преимуществах рыночной экономики и так называемой неолиберальной модели развития.

Что же стоит за этим ласкающим слух и радующим воображение реформаторов словосочетанием?

Есть такая наука, которая, как говорят, никого ничему не учит. Называется – история. Но без нее понять смысл происходящего невозможно. Поэтому вернемся в 70-е годы.

Тогда, на рубеже 1974-75 годов, Чили первой среди стран Латинской Америки приступила к реформам в неолиберальном духе. У власти находился Аугусто Пиночет. В мире больше говорили о созданном им жестком политическом режиме, чем об экономических преобразованиях.

В нашей стране писали о фашистском перевороте и диктатуре в Чили. Даже на Западе события в далекой южноамериканской стране восторгов не вызывали. Роспуск парламента, запрет политических партий и профсоюзов, репрессии… С точки зрения либералов и демократов подобные действия преступны. Если кто-то тогда и помышлял о чилийском «чуде», то вряд ли связывал его с экономикой.

Переход Чили к новой модели развития начался именно в этот период, когда мир содрогался от сообщений о лагере в пустыне Чакабуко, о зверствах карабинеров. «План оздоровления экономики» был разработан за 48 часов. Затем началась «шоковая терапия». Что это такое, сегодня едва ли нужно объяснять.

Разработкой реформ занимались «чикагские мальчики» – чилийские экономисты, которые обучались прежде в аспирантуре в США. Чтобы убедить в своей правоте диктатора им потребовался Милтон Фридман. Сегодня этого человека нередко называют автором «чилийского чуда». На самом деле его роль была иной. Фридман – известный в США специалист-теоретик, сторонник «шоковой терапии». Его пригласили в Чили, чтобы… напугать диктатора. Уважаемый ученый со своей миссией блестяще справился. По его словам, страну вскоре ожидал апокалипсис, если не будут приняты экстренные меры. Пиночет поверил в необходимость немедленно начать реформы.

Преобразования радикально изменили экономику страны, и не только ее. Изменения в налоговой системе, приватизация, пенсионная реформа, новая инвестиционная политика... Всего не перечислишь. Правящая верхушка последовательно добивалась снижения роли государства в хозяйственной жизни страны, освобождала бюджет от обременительных статей расходов (на образование, здравоохранение, на поддержку инфаструктуры и т. п.).

Рыночные отношения, приток иностранных инвестиций, частная инициатива, стимулирование накопления капитала – разные рычаги были использованы для того, чтобы превратить Чили из развивающейся страны в развитую. Причем – в течение жизни одного поколения. Важнейшим показателем достижений становился рост ВВН на душу населения – свидетельство устойчивого экономического развития.

Но с первого дня преобразований в «классическую» неолиберальную модель вносились изменения. Пиночету дали понять, что необходима тотальная приватизация. Но диктатор не послушался «доброго» совета. Может быть, чего-то слишком сильно испугался или наоборот – испугался, но недостаточно сильно. Так или иначе, но важнейшие для страны отрасли (меднорудная и нефтеперерабатывающая) остались в руках государства. Кстати, в других странах Латинской Америки, где осуществляются рыночные реформы, подобная «ошибка» – не редкость. Например, в демократической Мексике государству принадлежит нефтедобыча и электроэнергетика. Не в диктатуре дело.

Вернемся в Чили. Постепенно предприятия других отраслей были переданы в частные руки. Сегодня нельзя не признать, что приватизация в Чили оказалась эффективной. Одна из причин успеха проста. Мелкие и средние предприятия находились под государственным контролем считанные месяцы, редко – годы. Бизнесмены не растратили накопленного прежде опыта, хотя в новых условиях он им был полезен лишь отчасти.

Защита собственного производителя путем таможенных барьеров была ликвидирована. Иностранному капиталу был предоставлен простор. Импортные товары наводнили магазины. Чилийским предпринимателям предстояло найти «нишу» в условиях жесткой конкуренции с производителями из других стран. Кто-то «выжил», кто-то разорился, но открыто не протестовал, опасаясь преследований. Для недовольных был один путь – эмиграция, поскольку Пиночет терпеть оппозицию не желал.

Если бизнесменам жилось не легко, то рядовым труженикам – во сто крат хуже. Безработица катастрофически росла. Реальная заработная плата снижалась. За чертой бедности оказались сотни тысяч людей. Вокруг столицы выросли так называемые «побласьонес» – поселки бедноты, где строительным материалом становилось все, что угодно, включая картонные коробки. Чилийцам было впору радоваться, что их зимы не такие суровые и долгие, как, например, в России.

Тем же, кому посчастливилось получить рабочее место, приходилось мириться с низкой заработной платой, с жесточайшей производственной дисциплиной и с отсутствием социальной защиты. Участие в профсоюзе, не говоря уже о забастовке, могло обернуться тюремным заключением. А сколько было в те годы в Чили пропавших без вести, об этом лучше не вспоминать!

Государству требовались деньги на осуществление модернизации. Поэтому солидный список обязательств перед населением, доставшийся Пиночету в наследство от демократических правительств, сокращался с каждым днем. Зачем тратить средства на образование или здравоохранение, когда в стране столько «лишних» людей! Льготы и субсидии исчезали, следовательно, сокращались расходы из государственного бюджета. Срок выхода на пенсию был изменен: 65 лет – для мужчин и 60 лет – для женщин. Но и в этом случае мизерную пенсию получали немногие.

Справедливости ради нельзя не отметить, что Пиночет пытался достичь бюджетной экономии и другим путем. В частности, за счет ликвидации дублирующих ведомств и контролирующих инстанций. Таким образом, чилийские реформы коснулись и чиновников. Диктатор их не боялся, на то он и диктатор.

Но ни внедрение принципов рыночной экономики, ни господство частной собственности к концу 70-х гг. не обеспечили желанного роста ВВП. Преобразования продолжались, репрессии – тоже.

В такой атмосфере в 1981 году была начата пенсионная реформа. К этому времени в стране оказалось, что 70% пенсионеров получали в месяц около 30 долларов или менее. Прожить на такую сумму было практически невозможно. Но для бюджета страны данная статья расходов была слишком велика. Тогда в Чили началось создание частных пенсионных фондов. Государство зорко следило за каждым их шагом, диктуя «правила игры». Работнику предстояло выбрать, остаться ли в старой системе или перейти в новую. Гарантированная государством минимальная пенсия должна была достичь 125 долларов. Но в тот момент претендовать на нее могли единицы.

Как реагировали чилийцы на подобные преобразования? Вспоминается один анекдот, услышанный мною в конце 80-х годов.

Пиночет собрался публично обратиться к народу. Для этого на площадь согнали толпу. Каждого предупредили, что и как кричать в ответ на вопросы диктатора. Когда спросит, кто – отец чилийского народа, ответить: «Сеньор Пиночет». Когда поинтересуется, кого считать матерью чилийского народа, прокричать: «Сеньора де Пиночет». А на вопрос, о чем мечтает народ Чили, следовало ответить: «О долголетии семейства Пиночет».

Вы уже догадались, как разворачивается сюжет? Конечно, после первого вопроса был ответ: «Отец чилийского народа – сеньор Пиночет». Потом собравшиеся прокричали, что «мать народа Чили – сеньора де Пиночет». Ну а на последний вопрос о мечте чилийского народа люди на площади проскандировали: «Мечтаем остаться сиротами!»

Понять чилийцев можно. Рассуждениями о «чуде» голодных не накормишь, и мертвых не воскресишь.

Статистика могла порадовать государственных деятелей лишь отчасти. Определенные позитивные сдвиги в экономике появились, но социальные издержки были огромными. В тот период казалось, что виной всему – диктатура.

В 90-е годы в Чили была восстановлена демократия. Одно поколение реформаторов сменилось другим. Экономисты пришли к выводу, что рынок сам по себе не способен обеспечить необходимые темпы накопления. Не в его власти изменить социальную структуру, скорректировать распределение доходов.

Политики постарались трезво оценивать ситуацию, выявить позитивные и негативные последствия реформирования. От идеализации рынка и от предубеждений против государственного вмешательства в экономику отказались. Речь не шла о движении вспять. Подобный курс мог лишь ввергнуть страну в хаос. Поэтому чилийцы продолжили реформы, но, несмотря на суровую критику Запада, снизили темп преобразований.

Отклонения от «классической» неолиберальной модели развития не были «исправлены». Напротив, их стало больше. Чилийские политики признали, что уход государства из таких сфер как образование, здравоохранение и инфраструктура чреват пагубными последствиями. Таким путем можно добиться сокращения бюджетных расходов, но невозможно обеспечить устойчивый экономический рост. Таков парадокс.

Чилийский опыт подтвердил, что положительную динамику обеспечивают не слепо действующие рыночные механизмы, а грамотный расчет.

Как это ни банально, но для успешного хозяйственного развития требовалось позаботиться о человеке, вложить деньги в человеческий «капитал». Полуголодный, малограмотный, нездоровый работник – это потери для экономики. Вклады в социальную сферу нельзя рассматривать как бессмысленные растраты. Интенсификация труда и модернизация производства не должны исключать механизмы социальной защиты. К данным выводам пришли и ученые, и политики.

Поскольку сразу всем помочь невозможно, то следовало в первую очередь позаботиться о наименее обеспеченных и защищенных слоях населения. Оказалось, что в середине 90-х годов, когда во всем мире стали восхвалять «чилийское чудо», в стране около 30% населения находилось за чертой бедности.

Пенсионная реформа начала приносить «плоды». Но не для всех.

Немногочисленные счастливчики могли себе позволить досрочный выход на пенсию. На их счетах скопилось достаточно средств. Основная масса продолжала упорную борьбу за существование. Хотя безработица уменьшилась до 6,5%, но ведь неизвестно, кто следующим встанет в очередь на бирже труда!

Рубеж тысячелетий Латинская Америка миновала в немалом напряжении. Не миновали ее волны кризиса 1997-98 гг. в Юго-Восточной Азии. Затем последовал дефолт в Аргентине. Чили удалось выдержать и ту, и другую бурю. Темпы роста ВВП в стране по-прежнему велики. МВФ и Мировой банк наперебой советуют развивающимся странам перенимать передовой опыт. Казалось бы, вот оно – долгожданное «чудо».

Почему же чилийские экономисты бьют тревогу? Они же должны радоваться росту макроэкономических показателей? В чем проблема?

Оказывается, с 1996 по 2002 год по самым скромным официальным данным безработица выросла с 6,5% до 9%. В 2004 году она достигала, по разным сведениям, 9-10%. На первый взгляд, не такой уж масштабный сдвиг. Но за тот же период (1996-2002) внешний долг возрос с 22.979 до 40.395 млн. долларов.

Получается, в страну мощным потоком текут иностранные инвестиции: за рубежом верят в «чилийское чудо». Экономика стабильно развивается. Демократическое государство заботится о разрешении социальных катаклизмов и других проблем, но они растут, как снежный ком.

Хотя такой показатель, как доля ВВП на душу населения, увеличивается, в Чили что около 20% населения все еще продолжают жить в бедности. Бедными в стране считаются те граждане, чей среднемесячный доход не превышает 70 долларов. Дотошные экономисты подсчитали, что в городе только проезд на работу и обратно обходится труженику в 30 долларов. Как прожить на оставшуюся сумму – не простая арифметическая задачка!

Те же экономисты обратили внимание на то, что лица с доходом в 71 доллар или 75 долларов в месяц официально бедными не считаются, а ведь таких людей очень много. Расчеты говорят о том, что для безбедного существования каждому чилийцу необходимо не менее 160 долларов в месяц. Но такими доходами не могут похвастаться уже не 20% жителей, а… 60% граждан!

Аналитики констатируют: открытая стабильная рыночная экономика Чили развивается как бы сама для себя. С каждым годом для поддержания высоких темпов развития требуется все больше средств. Их обеспечивают не только чилийские бизнесмены, но и зарубежные инвесторы, недаром внешний долг так быстро растет.

Правда, эксперты международных фондов уверяют, что для Чили столь высокие темпы увеличения внешней задолженности не опасны. Трудоспособное население работает, хотя и не все. Но доходы большинства и через тридцать лет после начала реформ невелики. Люди по-прежнему не уверены в завтрашнем дне.

Кто же в выигрыше? Те 40% чилийцев, кто преодолел черту бедности? Но ведь и по отношению к ним временами можно использовать термин «подавленное потребление» или «отложенное потребление». Потребности, особенно в условиях рынка и глобализации, растут быстрее, чем возможности.

Можно возразить, что в Чили есть представители высшего класса, которые могут себе позволить так называемое «престижное потребление»: роскошные дома, дорогостоящие иномарки, драгоценности и т. п. Стандарты потребления легко заимствуются у элиты западных государств! Вот только экономисты утверждают, что расходы на «предметы роскоши», на «избыточное» индивидуальное строительство могут привести к нарушению динамичного развития рынка и даже к кризису. Избежать проблем позволяют специальные налоги.

В Чили есть представители среднего класса - того класса, которого в России нет. Они могут, используя заработную плату и другие источники доходов приобрести квартиру, а иногда и дом, располагают средствами на лечение, могут обеспечить детям не только среднее, но и высшее образование. В то же время, представьте себе, даже те, кого относят к категории «высший средний класс», не считают зазорным нарядить собственного ребенка в одежду, полученную «в наследство» от детей друзей.

Не только жилье, но и медицина, и просвещение обходятся чилийцу не дешево, а на льготы и субсидии среднему классу рассчитывать не приходится. Как говорится, на чудо надейся, да и сам не оплошай. Хочешь вырваться из нищеты – трудись всю жизнь, выискивая способы эффективного приложения собственных сил, а потребление должно быть рациональным.

Иными словами, если всеми возможными способами заставлять и богатых, и бедных, и средний класс ограничивать себя, то есть шанс, что в Чили обвала не будет.

О всеобщей социальной справедливости, об исчезновении внутренней напряженности, об искоренении причин возможной конфронтации остается лишь мечтать. Стабильный экономический рост – это одно. Стабильный рост доходов всех слоев населения – совсем другое. «Чилийское чудо» гарантирует первое, но не второе.

Аналитики высказывают опасение, что чилийская экономика нужна для того, чтобы обслуживать иностранных инвесторов и через их посредничество – потребителей в других странах.

Самим же чилийцам остается «чудо», у которого, несмотря на использование множества приправ и подсластителей, до сих пор сохраняется вкус горького перца чили.