ЦЕРКОВЬ И ШКОЛА

«Рождественские чтения», история которых началась в 1992 году, стали ежегодным церковно-общественным форумом, на котором Русская Православная Церковь устраивает смотр своих интеллектуальных и общественных сил, производит своеобразный «замер» идейного климата внутри Церкви. Поэтому и доклады, и выступления и атмосфера в зале воспринимаются и православными, и теми, кто следит за церковной жизнью, с особым вниманием.

В январе 2006 года чтения шагнули на новый уровень — местом их проведения стал Кремлевский Дворец съездов. Тем самым они сравнялись с мероприятиями государственного значения. Но «конформизма» у православных от этого не прибавилось, скорее, наоборот.

Никогда прежде в новейшей истории российская власть не слышала из уст Церкви столь жесткой критики и столь однозначных требований усиления влияния в обществе. Обычно дипломатичный Патриарх на сей раз выступил с докладом, основной смысл которого сводился к дилемме: или государство вместе с Церковью вступает на путь восстановления и укрепления исторических традиций России, а это значит — православных традиций, или государству угрожает катастрофа. Неужели православные в России так и останутся единственной конфессией, которой отказывают в полноценном религиозном образовании? В России есть «еврейские академии», «исламские университеты», и только православным отказывают в государственном признании дипломов не только семинарий, но и выстроенных по государственным стандартам университетов и институтов.

Камнем преткновения в отношениях государства и Церкви стало введение в школе «Основ православной культуры». Смысл появления этой дисциплины в программах школ, пусть в качестве факультатива, вполне очевиден. Как понять рублевскую «Троицу», как уяснить, кто такие «бесы» Достоевского, как осознать смысл «Повести временных лет» и понять, почему одна деревня называется Архангельское, другая – Богородское, а третья – Троицкое, — если не знать хотя бы в общих чертах историю, культуру, вероучение Православия? Эти знания – не частность «религиозной практики», а важная составляющая общенациональной, общекультурной идентичности русских.

Правда, граждане с урезанной идентичностью кое-кому в стране не помешали бы. И именно поэтому министр образования и науки Андрея ФУРСЕНКО, и без того приобретший весьма печальную славу своими проектами «коммерциализации» школы и вузов, пообещал, выступая на чтениях, вместо «Основ православной культуры» ввести в школах «Историю мировых религий». Русским школьникам будет предложено на равных постигать не только Православие и ислам, но и шаманизм, буддизм, иудаизм и все, что еще пожелают туда запихнуть «религиоведы». Тут на чтениях случился скандал — после этого заявления министра зал дружно зашикал и засвистел, и даже по слову Патриарха православные успокоились не сразу.

Каждый выступавший впоследствии – митрополит КИРИЛЛ (Гундяев) и историк депутат Наталья НАРОЧНИЦКАЯ, богослов диакон Андрей КУРАЕВ и историк Владимир МАХНАЧ, писатель Валентин РАСПУТИН и даже генеральный прокурор Владимир УСТИНОВ, неизменно вставляли в речь уколы в адрес прожектеров из минобраза.

Большой резонанс вызвало выступление политолога, политического обозревателя радио «Маяк» и постоянного автора «Спецназа России» Егора ХОЛМОГОРОВА. Зал неоднократно прерывал его аплодисментами, соглашаясь с тем острым политическим анализом, который был вплетен в ткань церковно-исторического доклада.

Заметив, что, вопреки тому, что написано в программе, его доклад называется «Церковь как школа русской государственности», а не «российской», публицист сказал:

«Я буду говорить о государстве Российском как о государстве русского народа, русской нации, русского языка, культуры и традиции. И о Русской Православной Церкви как наставнице государственности.

Именно в том факте, что Церковь является для нашего народа главной школой государственности, и кроется ответ на вопрос – почему мы с такой настойчивостью требуем распространения её влияния на школу. Именно здесь ответ тем критикам, в том числе и облеченным властью, которые возражают нам, что в «светском государстве» ни одной религии не может отдаваться предпочтения в государственном образовании.

Говорить так – это то же самое, что заявить, что в нашей школе при обучении не должно отдаваться предпочтения ни одному языку: давайте один день учить детей по-русски, второй, — по-французски, третий – по-китайски, четвертый – по-арабски. Или давайте в курсе литературы будем изучать Гете, Шекспира, Бальзака и других, спору нет, замечательных творцов с той же подробностью, как Пушкина, Гоголя и Достоевского. Кого мы получим? Быть может, хорошо образованного общечеловека, «человека без свойств», который сможет быть эффективным менеджером транснациональной корпорации, но никогда не справится ни с работой дипломата, ни с работой разведчика, ни со службой офицера, ни с ответственностью министра. То есть ни с каким трудом, где нужно чувство безусловной верности Родине и её целям, умение не ставить свое разумение и свой интерес выше порученного страной дела. Точно такой же результат мы получим, если будем делать вид, что все религии или, по крайней мере, все религии, представленные на территории России, абсолютно равны перед лицом истории русской государственности.

Чтобы убедиться в обратном, достаточно посетить открытый для нас Архангельский собор, усыпальницу русских князей и царей. Там пребывают священные для нас гробы Ивана Калиты, Дмитрия Донского и Владимира Храброго, Ивана III и Василия III, там и усыпальница Грозного Царя, и место упокоения первых Романовых. А на стенах фрески, где погребенные в соборе князья и их царственные предки изображены с нимбами, как святые. Но нимб на иконе – это не паспорт о личной безгрешности, это свидетельство осиянности Божией благодатью. И вот наши предки верили, и мы, православная Россия, веруем вслед за ними, что строение государство Российского шло не только, а иногда, быть может, не столько по человеческому хотению, сколько по воле Духа Святого, ведшего наших князей и царей таинственными путями Промысла. И именно Церковь была тем голосом Духа Святого, тем проводником Божественной благодати, который позволял совершаться этому процессу созидания нашей государственности.

Именно Церковь, с самых первых дней христианства на Русской Земле, научала тем истинным началам, на которых только и может строиться политика, и вне которых она превращается в политиканство.

Вспомним самый первый урок – летописное предание о том, как святой равноапостольный князь Владимир, боясь греха, не хотел казнить разбойников, и как к нему пришли епископы и советовали безбоязненно, в соответствии с установленной в Византии традицией, подвергать смерти душегубов. Мы не знаем всех обстоятельств возникновения этого известия: был ли это реальный случай или же это свидетельство борьбы, которую Церковь повела против языческого обычай кровной мести и ее выкупа. Тут первый и один из важнейших уроков Церкви государству.

Власть не может быть простым «маклером» в отношениях граждан между собой – будь то отношения торговые, брачные или связанные с местью. Государство – это нравственная сила, которая, по завету апостола Павла, «не напрасно носит меч» и должна отделять добрых от злых, одних поощрять, а других наказывать, а опасное, ядовитое и сеющее смерть зло искоренять, если надо, и вовсе.

Мы видим сегодня, как забыт этот урок. Дело не только в том, что вместо апостола Павла наше уголовное право определяет теперь Совет Европы; дело в том, что забыт сам принцип. Государство превращается в биржу, на которой путем торгов определяется сравнительный вес разных «частных лавочек», где действуют законы силы, величина выкупа, но никак не справедливость. И трудно представить, что какая-то иная сила, кроме Церкви, может придти к сегодняшним князьям или донести до будущих поколений мысль о том, что государство должно служить справедливости в мирских делах.

Вспомним и другой урок, который дали первые святители Московские и их сотаинник, преподобный Сергий Радонежский. Именно они, как я уже говорил, стали учителями для одного из русских княжеств и сделали именно его сердцем великого государства. Мы знаем, что и в Византии была поддержана эта работа созидания из Москвы великого православного царства. Так что наша историческая государственность – не плод случайной игры исторических сил, а древо, политое и взращенное святыми (как на знаменитой иконе Симона Ушакова) и, в свою очередь, давшее святых в качестве своих плодов.

Одно время, славное время Куликовской битвы, мы можем даже говорить о настоящей агиократии, — власти святых над нашим государством, коль скоро его политику определяли святитель Алексий, святой праведный князь Димитрий Донской, преподобнй Сергий, затем и святитель Киприан. Не всегда и не во всем они были между собой согласны, но делали общее дело и просвещены были засвидетельствованной Церковью общей благодатью. Многие ли народы могут сказать о себе, что их, в определенный момент истории, направляла целая плеяда святых, что их история на немалый отрезок истории стала священной историей?

Для Русской Православной Церкви, для всего Православия, Россия и её государственность есть не частность, не историческая случайность, а такая же священная земля, как земля Палестины, как гора Афон. Земля, где едва ли не каждая пядь помнит стопы святых Божиих. И именно умножение святости, укрепление России не только на земле, но и в Царствии Небесном должно быть совместной задачей и Церкви и государства.

Об этом, в XVI веке напомнил Преподобный Иосиф Волоцкий в споре о монастырских землях. К тому моменту на Русской Земле шел огромный процесс, вполне сопоставимый с открытием европейцами Нового Света. Вся земля покрывалась бесчисленными монастырями, к их созиданию привлекались лучшие человеческие силы, лучшие земли, шло освоение русского Севера, в котором главной, а не побочной целью, было созидание души монаха, а не только монастырское хозяйство. В результате на Руси была создана настоящая общественная инфраструктура, содействующая спасению человеческой души, созданы те условия, в которых ищущий спасения не мог заблудиться против своей воли.

И вот, когда растущее государство задумалось, а нельзя ли часть средств, которые идут на созидание Святой Руси перенаправить на земные дела, — преподобный Иосиф Волоцкий напомнил, что высшая задача и деятельности государства и страны, это хранение чистоты веры и содействие спасению. Не будет этого — не будет непрестанной молитвы святых, и государство не устоит. Сегодня, к сожалению, у нас эта задача понимается недостаточно. Посмотрим на государства, озабоченные земным —– они хотят иметь спортивных чемпионов, звезд шоу-бизнеса, великих ученых в копилке своей национальной гордости.

И наше государство тоже этому стремлению не чуждо и порой даже готово принимать участие в выращивании талантов. А вот создание условий формирования «чемпионов духа» — святых, тех, кто для любого народа в миллионы раз важнее любых спортсменов и даже ученых, считается «частным делом» Церкви. Церковь, конечно, справится, и всегда справляется, но только в этом случае ни чести, ни пользы отрекшемуся от лучшего народного достояния государству не будет.

Как не будет пользы государству и в том случае, если оно станет закрываться от благодатной помощи святых и святынь. Всегда, даже в самые непростые времена, когда наши народ и государство открывались священному, помощь не замедляла ни на минуту… А сегодня, — вот парадокс. Выйдем на Красную Площадь, встанем лицом к Покровскому собору… Посмотрим налево – и увидим иконы Спасителя и Святых на здании ГУМ-а, над местом торгов. Потом взглянем направо. Нет, я не про мавзолей и не про звезды, — что написано таким кровавым пером, так просто не вычеркнешь. Но разве не стыдно за пустующие, до сих пор пустующие ниши для икон над Спасскими, над Никольскими, над Троицкими воротами, которые, догадайтесь сами, почему именно так, а не иначе называются?

Мы полагаемся на средства охраны, на телекамеры и снайперов, и забываем о том, что порой ворота русских городов защищал один святитель Никола с мечом, и защищал куда надежней. Здесь безумие дошло до такой степени, что и сейчас находятся, даже среди православных христиан, те, кто почему-то считает веру в помощь святых «язычеством», а вот слепое доверие технике и политтехнологиям почему-то «христианством». Между тем, ни на каких даже самых высоких технологиях, ни на каких самых славных достижениях человека государство не простоит. Оно может держаться либо, по попущению Божию, насилием демонов, либо молитвой святых.

Вспомним даже трагическую историю России ХХ века. Вспомним много раз поминавшуюся всуе декларацию митрополита Сергия. Все понимают, как дорого она стоила Церкви, какие обстоятельства ее вызвали. Но мало кто задумывался, как сказался на истории государства – безбожного, атеистического, богоборческого государства, что в какой-то момент раздираемая им, мучимая им и гонимая Церковь вдруг сказала ему «Да. И такое государство приемлем как свою гражданскую Родину, со всеми ее бедами и успехами». И вот с того самого года, как это было сказано, стало меняться и само государство, оно взрывало еще храмы, лило кровь святых, но для каждого ясно, что СССР 1927 и СССР 1947 существенно различались. И не только в отношении к Церкви, но и в отношении к традиции, к русскому народу и государству, да и по мощи своей это были две несравнимые величины. Вот что делает благословение Церкви — даже данное в крови и страдании и даже с таким одержимым государством.

Но в начале 1960-х государство попросту разорвало и выбросило благословение Церкви, сделало дехристианизацию, а заодно и деруссификацию России не только внешней, но и внутренней своей основной задачей. Причем задачей как власти, так и влиятельных кругов интеллигенции. Прошла еще четверть века, и произошла обратная эволюция: от сверхдержавы до нравственно и геополитически разбитой страны… Вот такова сила осуществляемого, даже среди крови и смерти, молитвенного предстояния Церкви. И тот и другой процесс происходили, еще раз подчеркну, с государством атеистическим, богоборческим, а не просто светским.

Сегодня наше государство имеет церковное благословение, молитву Церкви за себя, но только, порой, кажется, что не очень это ценит. С Церковью пытаются построить отношения на очень корыстных расчетах. Порой даже создается впечатление, что государство не видит и не хочет видеть разницы между нею и каким-то олигархически-мафиозным кланом – все разговоры только о деньгах, все усилия только к тому, чтобы «защититься» от законных требований. Не везде, конечно, так. Но в сфере образования, во всем, что касается школы, сопротивление очень и очень сильно. И оно обосновывается совершенно ложным тезисом о «светскости» государства. Что такое «светское государство» для православных?

Это государство, власть в котором не принадлежит духовным лицам. Это государство, которое не рассматривает исповедание только одной религии как обязательное свидетельство гражданской лояльности. Это государство, которое не вводит общегражданских налогов на содержание определенной религиозной организации.

Это государство, в котором акты гражданского состояния регистрируются не духовенством, а светскими органами. Да, это светское государство, которое осознает отличие государственной власти от духовной, понимает, в чем её своеобразная задача и достаточно компетентно, чтобы с этой задачей справляться.

А вот государство, которое препятствует составляющим 90% его граждан народам изучать публично, а не в частном порядке, язык веры и язык культуры десятков поколений их предков; государство, которое ограничивает в публичном пространстве обращение к тем средствам спасения, на которых столетиями строилась полноценная национальная жизнь; государство, возникнуть создаться такой общественной атмосфере, в которой предложения снять кресты с государственного герба могут на полном серьезе обсуждаться в СМИ несколько дней; государство, навязывающее в порядке плюрализма необходимость изучать чуждые религиозные традиции, не имевшие никакого влияния на нашу историю и культуру наравне со своими собственными…

Это уже не светское, это «секулярное» государство, то есть государство, где те или иные лица, принимающие решения, исповедуют идеалы «века сего», или вовсе оккультного «нового века», и не нуждаются в заступничестве святых и святынь потому, что рассчитывают на какие-то иные духовные силы.

Как такое может происходить? Ведь если провести поголовное исчисление наших государственных мужей, то все они окажутся в той или иной степени приверженными Православию. Видимо, дело в том, что они не до конца суверенны в принятии решений, что сегодня наше государство не вполне самостоятельно в выборе своего духовного и цивилизационного пути. Слишком зависимо от закордонного шикания и шипения.

Но в этом случае становится понятно, что его главная задача на сегодняшний день – это восстановление собственного самодержавия. Самодержавия в исконном значении этого слова – как полноты суверенитета, не связанности никакими внешними ограничениями и навязанными извне обязательствами. И самодержавия как концентрации исторической и духовной силы, всех сил нации, для государственного строительства, для охранения внутренней и внешней свободы страны и народа. И кому как не Церкви, ставшей некогда первой и главной наставницей русского самодержавия, всегда бывшей лучшей школой русской государственности, играть важнейшую роль в этом процессе?»