Автор: Михаил Харитонов

ФАШИЗМ ПРИШЕЛ

Публичные конвульсии разного рода общественных деятелей по поводу «руссо фашисто» перестали даже удивлять: они стали привычным (люди ведь быстро ко всему привыкают) медийным фоном. Не проходит и дня без очередной истерики по поводу очередных «жертв» страшных «скинхедов». И тут же очередная говорящая голова в телевизоре начинает токовать по поводу «фашиствующих русских подонков».

Медиа-ракета, запущенная из телевизора, первая ступень которой — пресловутая «таджикская девочка» — уже отвалилась за ненадобностью, вторая — «дело Копцева» — выгорела и тоже отпала, теперь почти долетела до цели. Как разделяющиеся боеголовки, плодятся всё новые и новые случаи «разжигания межнациональной розни»: то где-нибудь найдут ружьё с заботливо процарапанной свастикой на прикладе (странно, что не с цитатами из «Майн Кампф»), то где-нибудь обидят темнокожую девочку, то, наконец, покажут старый фильм «Семнадцать мгновений весны», в котором тоже можно усмотреть «пропаганду расовой ненависти». Телевизор превратился в филиал сумасшедшего дома, газеты не отстают. Уже составлены списки «русских фашистов», уже звучат предложения по изъятию «фашистской литературы» и восстановлению спецхранов. А заодно и восстановлению смертной казни, разумеется — для фашистов.

Молодёжные организации (считающиеся, кстати, прогосударственными) проводят «уроки толерантности» и устраивают странные демонстрации, где красят лица в чёрный цвет, изображая негров. Негры — в свободное от учёбы и наркоторговли время — тоже выходят на улицу с требованиями защитить их от окружающего населения. Митингуют обиженные армяне, на подходе прочие кавказские народы. Либералы (давно уже ставшие в России отдельным народом) обвиняют в фашизме всех, начиная с последнего русского бомжа и кончая президентом страны… В общем, дурдом.

Создаётся впечатление, что русские в России кем-то объявлены преступным народом, всё время что-то злоумышляющим то против «темнокожих студентов», то против «юных мулаток», то против ещё каких-нибудь персонажей, извлекаемых из зомбоящика и туда же отправляемых по минованию надобности. «Общественность» требует крови и мести, изобретаются всё новые и новые поводы для репрессий против русского движения и против русских вообще. Ещё немного, и лозунгом момента станет «бей русских — спасай РФ».

Оно к тому и близко. Стоит, однако, разобраться, что именно предлагается «спасать». Ибо РФ — это всё-таки не Россия как таковая. Это форма, которую Россия приняла на сегодняшний день. И не факт, что эта форма ей не мала (как малы для нас нынешние границы).

Тут придётся немного отвлечься от «антифашистской» тематики и углубиться в историю.

ОТ РСФСР К РФ

Нынешняя «Эрефия» считается «преемником Советского Союза». Но это неверно. РФ наследует не СССР, а РСФСР - Российской Советской Федеративной Социалистической Республике.

Первое, что стоит вспомнить про РСФСР — она никогда не была самостоятельным государством. Более того, она была менее самостоятельна, чем любая другая советская республика: те могли фрондировать, играть в политику (в том числе и в национальную политику), «и вообще».

РСФСР была предельно задавленным, предельно несамостоятельным субъектом, не имеющим даже собственных советских органов управления — например, «своей» компартии (и много чего ещё «своего»).

Считалось, что всё это ей заменяют «союзные органы». Однако «союзные органы» мыслили «союзными» же категориями, а республиканские органы занимались — как это им и полагалось в подобной системе — лоббизмом, соперничеством за ресурсы и стягиванием их на себя. РСФСР же не имела лоббистских систем, защищающих Россию от Союза. В результате все издержки и неприятности доставались именно РСФСР, что воспринималось местными элитами как нечто привычное и неизбежное.

Именно по этой причине после расчленения Союза все республики, кроме РСФСР, довольно быстро освоились со статусом независимых государств.

«Российская» же элита, вылупившаяся из неполноценной «республиканской», не умела и не хотела уметь даже этого. Она не обладала навыками и установками, позволяющими существовать без внешнего контура управления.

Но в конце концов она с этой задачей справилась. Искомым решением оказалось восстановление партийно-хозяйственных структур, организованных, однако, по совершенно новому принципу, до какой-то степени обратному по отношению к советскому.

ПАРТИЯ НАЧАЛЬСТВА

В советское время Партия была одна. Этот факт обычно преподносят как свидетельство крайней тоталитарности советского общества, лишённого благ многопартийности. На самом деле это неверно. «Партий» в том смысле, о котором можно говорить в либеральном обществе, в СССР не было вообще. КПСС не была «партией», подобной американским или британским. Главной функцией КПСС являлись не «парламентские соревнования», а подготовка управленческих кадров. Человек, хоть сколько-нибудь рассчитывавший на карьеру в советском обществе, должен был сначала вступить в Партию, заплатить за лотерейный билет в один конец (ибо из Партии — в силу всё той же односторонней природы — выйти было нельзя, из неё могли только исключить — что считалось серьёзным наказанием и почти автоматически влекло за собой социальный крах). Не всякий партийный чего-то добивался — однако именно Партия готовила будущих начальников.

В этом смысле аббревиатура КПСС оказалась очень удачной. Партия была именно что КП СС — командный пункт Советского Союза. Партия командовала страной. В частности, из её недр выходили командиры. Партия была единственной школой командования и воротами, через которые должен был пройти каждый управленец. Стать начальником, не вступив в партию, было практически невозможно (или очень сложно — примерно так же, как заниматься наукой, не имея на руках диплома).

После развала советской системы в Эрефии начались попытки создания «настоящих партий». Что привело — помимо вскармливания разнообразных «гайдаров» и »хакамад» — к появлению КПРФ.

Первоначально КПРФ планировалась именно как «Коммунистическая Партия РСФСР», но времени поиграть в эту игру у неё не оказалось.

Как известно, возглавили КПРФ партийные начальники второго эшелона, оставшиеся не у дел во время Большого Хапка конца восьмидесятых — начала девяностых. Но костяк, живую силу ранней КПРФ составили так называемые «простые честные коммунисты». Иными словами, те, кто в советское время купил пустой билет: вступил в Партию, но не пошёл наверх. Туда же слились те, кто уже сошёл с дистанции — по возрасту или по другим причинам. «Выиграть» такая партия — особенно по-крупному — ничего не могла: она состояла из людей, привыкших жить в ситуации проигрыша. Что, разумеется, ничего плохого не говорит о честности, благородстве и даже жертвенности рядовых активистов КПРФ. Правда, надо иметь в виду, что советская идеология для проигравших культивировала именно эти качества.

Аналогом же покойной КПСС — и полной противоположностью КПРФ — стала «государственная партия» «Единая Россия». Впрочем, слово «аналог» здесь не вполне уместно. «ЕдРо» — не столько двойник КПСС «в новых условиях», сколько её прямая противоположность.

Ибо если КПСС была кузницей кадров и сливным бачком для отходов этого процесса, то ЕдРо является, наоборот, партией кадров уже состоявшихся. То есть — партией начальников.

Если мы посмотрим на состав ЕдРа, то увидим удивительную вещь: в Единой России состоят только начальники. Речь идёт, разумеется, не только о крупных начальниках, но о любых начальниках вообще, включая «уровень жека» — и вплоть до самой верхушки.

В настоящий момент Партия Начальства полностью завершила своё строительство — в частности, свила свои первички по всей стране. В «первичках» состоит мелкое и мельчайшее начальство «жековского уровня». Казалось бы, это почти такие же люди, как мы. Однако достаточно немного поговорить с любым из них, чтобы убедиться в обратном. Начальство сейчас — в том числе и самое-самое ничтожное — консолидировалось и прекрасно осознаёт себя именно как касту со своими кастовыми интересами. Ну, например: в ходе последних выборов именно мелкое начальство проявляло чудеса рвения и усердия для того, чтобы мешать неединороссовским кандидатам вести агитацию. Тут важно заметить, что это была не только и не столько работа по «указивке сверху» (хотя указивка, разумеется, тоже имела место), сколько сознательность — то есть понимание своих кастовых интересов и следование им. Понятно, что верхушка «ЕдРа» осознаёт эти интересы в высшей степени отчетливо.

Здесь стоит заметить, что само по себе объединение «всех сильных» — вещь естественная. Так же было устроено, скажем, традиционное российское дворянство до получения «вольности»: подчинённое непосредственно самодержцу служилое сословие, в рамках которого владелец земель и капиталов и помещик из захудалой деревеньки ощущали себя если не равными, то, во всяком случае, совместно принадлежащими к «благородному сословию». В этом смысле съезд единороссов — это то же самое «дворянское собрание» (похожее, впрочем, более на петровскую «ассамблею»)…

Но вернёмся всё-таки к «антифашизму».

ПРИВАТИЗИРОВАННАЯ ИДЕОЛОГИЯ

Идеология Партии Начальства (и РФ как политической общности в целом) была окончательно сформулирована в последний год, хотя отдельные её элементы были проговорены и озвучены задолго до этого.

Тем не менее только сейчас эта идеология достигла той стадии развития, когда она становится тотальной, безальтернативной — и получает, наконец, название и официальное признание. Теперь она называется «антифашизмом».

Следует кратко напомнить историю этого явления. Так называемый «антифашизм» некогда составлял неотъемлемую часть идеологии «демшизы», то есть радикальных либералов.

Разумеется, к фашизму (и к современному неофашизму) он не имеет никакого отношения. Это был специально выработанный дискурс, который заранее блокировал все проявления русского национализма (и шире — любых проявлений русских национальных чувств в какой бы то ни было форме) путём атрибуции русским националистам и русскому народу в целом «фашизма» и »антисемитизма» — и тем самым оправдывал разворачивающийся русоцид как «превентивную меру».

Идея была отчасти скопирована с послевоенной идеологии ФРГ, стоящей на признании «немецкой вины»; только немцев можно было обвинять в конкретных злодеяниях, а русских — в лучшем случае в »преступных намерениях». Впрочем, последнее не помешало эффективному «закошмариванию» общества: достаточно вспомнить, что в начале девяностых разговоры о близящихся еврейских погромах были совершенно обычной темой, постоянно обсуждавшейся в СМИ, равно как и красочные описания «комунно-фашистского реванша».

Впервые тема «русского фашизма» была задействована в начале девяностых в контексте «грядущего погрома». Тогда пресса и СМИ захлёбывались в истерике по поводу антисемитизма, которым, дескать, поражено российское (точнее, именно русское) общество. Доходило до того, что журналисты изучали стены домов в неблагополучных районах, выискивая там свастики или антисемитские надписи. И уж, разумеется, немногочисленные русские националисты, которым дозволялось существовать в незавидном качестве пугала для либеральной общественности, представлялись страшными монстрами, которые вот-вот растерзают хрупкую демократию… Потом выяснилось, что погромная истерика была нужна для обеспечения обильной алии, то есть нового притока эмигрантов в Израиль, которому как раз потребовалось очередное переливание свежей крови. Ну и, разумеется, для пущего прессования и заушения русских.

Второй приступ истерик на ту же тему был инициирован нуждами избирательной компании Ельцина, когда в ход пошло словечко «реваншисты». Впрочем, тот приступ был не очень сильный: кошмарили, скорее, коммунистов, а «руссо-фашисто» держали в уме. Приход же к власти семибанкирщины и вовсе сдал тему в архив.

Однако за последние годы многое изменилось. Классическая «демшиза» постепенно растратила свой символический капитал, прежде всего в глазах власти и элит — население-то ненавидело её всегда, но кого интересовало его мнение? Уничтожение НТВ и прочих медиа-структур, контролировавшихся радикалами, подкосило демшизу окончательно. Она утратила рычаги влияния, и по большей части ушла в глухую оппозицию.

В своё время этот факт вызывал у русских патриотов определённые надежды на то, что вместе с демшизой умрут и её идеи. Но произошло иное: власть предпочла приватизировать полезные ей идеологические инструменты, переписать их на себя.

Следует подчеркнуть, что идеология «антифашизма» была не только озвучена на самом высоком уровне, но и утверждена в качестве государственной путём экстраординарным, не имеющим аналогов в пятнадцатилетней истории Эрефии символическим действием — собранием на Поклонной Горе всех легальных политических партий под эгидой Партии Начальства и заключением «Антифашистского пакта». Это действие не просто выбивается из привычного ряда кремлёвских «мероприятий» — оно указывает именно на утверждение «антифашизма» в качестве обретённой национальной идеи.

По крайней мере, так было задумано.

Получилось иначе.

ДЖИНН ИЗ БУТЫЛКИ

Всё вышеописанное не объясняет, однако, главного: накала «антифашистской» истерики и её тональности, становящейся от случая к случаю всё более подозрительной даже с точки зрения властей. Антифашистская истерика становится всё более «оппозиционной» — если не по содержанию, то по форме. Ибо форма эта очень узнаваема.

Как уже было сказано, демшиза ушла в глухую оппозицию. Она ничего не забыла и ничего не простила, но, к сожалению, многому научилась.

Прежде чем пойдём дальше, представим себе ситуацию наглядно. По всей стране, но особенно в Москве (где «все дела делаются») обитает немалое количество «людей девяностых годов», которые до сих пор мечтают, чтобы «всё опять стало как при дедушке». И они готовы воспользоваться любой ошибкой властей, чтобы…

Тут придётся употребить словосочетание, вышедшее из моды где-то полгода назад. Ну что ж делать: тут оно уместно.

Я имею в виду выражение «оранжевая революция».

Напомню, как менялось отношение к этим словам на протяжении последнего времени. Сначала — то есть сразу посла «майдана» — они вызывали нервную дрожь как у власти, так и у патриотической части оппозиции. Либералы, напротив, втайне (а то и явно) ликовали: получилось, получилось! Потихоньку начались разговорчики «за вашу и нашу свободу», а в Москве завелись клоны украинских и грузинских «оранжевых» организаций.

Власть отреагировала, как умела. В частности, для «уличной» работы были созданы специальные молодёжные организации, как бы неправительственные и вроде бы внепартийные. Самым известным из них стало пресловутое движение «Наши», которое не сравнивал с ВЛКСМ только ленивый.

Это-то и привлекает в движение молодёжь. В стране, где социальные лифты заблокированы намертво, членство в »Наших» рассматривается многими как шанс выбиться из безнадёжного прозябания хоть на полсантиметра вверх. Практически все молодые «нашисты» рассчитывают на чиновничью карьеру.

Увы, шансов на это не так много. Как «ЕдРо» стало не кузницей кадров, а собранием уже состоявшихся хозяев страны, так и «Наши» не могут занять никакой другой ниши, кроме как ниши обслуги и порученцев, в крайнем случае — исполнителей специальных заданий. В число таковых входит работа массовкой для симуляции «низовой» уличной активности: покричать, помитинговать, может быть, подраться. В частности — разгонять «оранжевые» толпы, не привлекая к этому милицию и правоохранительные органы. «Антифашистская» риторика здесь вполне годилась.

«Оранжевые» осознали опасность и притихли. Открывшиеся было офисы «Поры», «Опоры», каких-то невнятных движений с названиями типа «Да», «Так», «Сейчас» и т.п. начали потихоньку закрываться. Да и общий энтузиазм по поводу успехов на исторической родине оранжизма несколько поутих. Власти расслабились.

А зря.

Стоило бы присмотреться к уже состоявшимся «оранжевым революциям», чтобы понять, почему «классическая» оранжевая революция в России невозможна, а также и то, как её всё-таки сделать.

Дело в том, что все успешные оранжевые перевороты имели — причём как неотъемлемую черту — очень сильную антироссийскую и антирусскую компоненту. Две самые успешные «революции» — украинская и грузинская — проходили прежде всего под антироссийскими и антирусскими лозунгами. Там, где такие лозунги не использовались или были непопулярны (как, скажем, в Белоруссии), «оранжада» не получалось.

Почему так? Потому что «оранжевые революции» — прозападные, а «прозападность» на всём постсоветском пространстве понимается исключительно как антирусскость. «Ближе к Западу» в голове одурманенного обывателя означает всегда «быть подальше от России» и «избавиться от русских».

Но как под такими лозунгами выступать в самой России? И кто за ними пойдёт?

Казалось бы, положение безнадёжное. Но тут сама российская власть подкинула революционерам неожиданный подарок, принявшись за внедрение «антифашизма».

Что сейчас происходит? Все либеральные медиа-ресурсы непрерывно гонят волну на тему «русского фашизма», «русских скинов», «актов ксенофобии» и так далее. Каждый день находят новых «таджикских девочек», «сенегальских мальчиков», «армянских юношей» и чёрт знает ещё кого. При этом непрерывно поливаются грязью и поносятся русские националисты, причём именно как выразители воли русского народа. От властей всё время требуют каких-то репрессий против русских людей и их авангарда — русских националистов. Одновременно сколачиваются нерусские организации — какие-то «интернационалы», «союзы мигрантов» и чёрт знает кто ещё — которым, похоже, уже пошло финансирование.

Этим достигаются сразу три цели. Во-первых, русских «гасят», навязывая им комплекс вины. Во-вторых, эта вина ложится и на власти: самые знатные антифашисты уже успели обвинить «кровавый путинский режим» в том, что он тайно потворствует фашистам, не карая их с достаточной строгостью. Тем самым власть берётся в клещи: либо она сама будет причислена к «фашне», либо — если она пойдёт на поводу у «антифашистов» — потеряет последние симпатии населения, которое окончательно уверится в том, что «все начальники против нас и за нерусь». Это тоже полезно: ненавидимую всеми власть никто не будет защищать.

Но главное — вербуется корпус будущих оранжевых революционеров.

Правда, они будут не оранжевыми, а приятно-смуглыми. Революцию в России будут делать руками мигрантов. Они-то и свергнут «кровавый путинский режим».

КАК ЭТО БУДЕТ

Представьте себе такую картину.

Ещё несколько месяцев антифашистской истерики. Постоянные разговоры о русских скинах. На этом фоне возникают организации с названиями типа «Азербайджанская народная защита», «Грузинский союз за равноправие», «Союз мигрантов Москвы». Они официально регистрируются, открываются представительства, туда накачиваются деньги (в основном из-за рубежа).

Далее, эти организации начинают активничать — например, требовать введение чудовищных тюремных сроков или смертной казни для русских за «преступления на национальной почве» (не забудем, что такие требования уже прозвучали!) Кроме того, они требуют упрощения процедуры получения российского гражданства, отмены регистрации и прописки, открытия национальных школ, субсидий от правительства, продажи жилья для мигрантов по сниженным ценам — да вообще всего на свете.

Когда им чего-то не дают, они устраивают гигантские демонстрации протеста (а они это могут: одних азербайжданцев в Москве живёт более миллиона). Всё это ведётся под лозунгами «борьбы с русским фашизмом». Попытки запретить или ограничить деятельность подобных организаций нарывается на истерический визг в СМИ: «В Кремле засели пособники фашистов!» Потихоньку создаются вооружённые (сначала только дубинками) отряды «антифашистской милиции», которые в дальнейшем пригодятся.

Далее — поближе к каким-нибудь выборам, не обязательно президентским — устраивается шоу: ну, например, объявляется о гибели ещё одной нерусской девочки — скажем, юной грузинки Гонгадзе (благо, фамилия ещё на слуху). Кто на самом деле убил девочку, да и была ли вообще девочка, совершенно неважно: проверять никто не станет.

Дальше объявляется, что её убийца — русский скинхед, сын высокопоставленного чиновника, которого отмазывают власти (благо, в такое многие готовы поверить, в том числе русские). Организуется гигантская демонстрация под лозунгами «Мы хотим правды», «Фашизм не пройдёт», «Убийц к ответу», «Путин = Гитлер» и прочей мерзостью в том же духе. На демонстрацию выходят представители диаспор и либеральная общественность. Демонстранты перекрывают центр Москвы, раскладывают палатки...

Так мы получаем классический «майдан», к которому всё время будут подвозить людей с приятно смуглыми лицами, журналистов в дорогих европейских пиджаках и с логотипом CNN, политиков со всех концов света и т.п. Одновременно начнутся обращения в Страсбургский суд, комиссии ООН, и чёрт знает куда ещё.

Дальше продолжать не будем: и так всё понятно.

ЧТО ДЕЛАТЬ?

Надо отдавать себе отчёт: просто прекратить «антифашистскую компанию», даже если наши власти вдруг одумаются и поставят себе такую цель, уже нельзя. Истерика уже набрала обороты и вышла на крейсерскую скорость. Даже если потихоньку начать её душить, это не помешает уже начавшейся самоорганизации «оранжада».

Спасут ли от этого «Наши» и прочие специально выпестованные для этих целей организации? Увы, нет. Они не рассчитаны на разгон демонстрации, состоящей из агрессивных чёрных мигрантов, умеющих и любящих драться. К тому же такое нападение будет немедленно истолковано как «фашизм», по поводу чего будет устроена ещё одна истерика на весь мир.

Выход один. Не просто свернуть «антифашистскую» компанию, а развернуть её на сто восемьдесят градусов. То есть начать открыто и публично говорить об угнетённом положении русских в России, о засилье агрессивных мигрантов, о необходимости самоопределения и восстановления прав русского народа.

А любые антирусские выходки, высказывания и даже настроения должны наказываться — быстро и эффективно.

Как проявления антирусского фашизма.