Автор: Александр Алексеев

КРОВЬ ИЛИ ВЕРА?

С начала года не утихают слухи о якобы неизбежной интервенции американцев против Ирана. Из этой страны стали поступать смутные слухи о массовых волнениях, которые могли быть инспирированы третьими силами… Но для того, чтобы адекватно рассматривать картину американо-иранского противостояния, следовало бы проанализировать ситуацию во всем регионе, учитывая влияние двух важнейших задействованных факторов. Этнического и религиозного.

По информации, приведенной в азербайджанских СМИ, 17 мая около 500 азербайджанцев вышли на улицы в знак протеста против карикатуры, напечатанной в государственном еженедельнике «Иран».

На этой карикатуре был изображен иранский мальчик, стоящий в туалете рядом с тараканом и спрашивающий его на фарси: «Почему вы живете в таких ужасных условиях?» В ответ таракан спрашивает его на южно-азербайджанском диалекте (не на литературном языке): «О чем ты говоришь?» Мальчик, услышав этот вопрос, правильно замечает: «Вы даже не можете правильно говорить на своем языке, а жалуетесь, почему вы оказались под влиянием других языков? Все равно ваша жизнь проходит в туалете… Судьба таракана не может быть иной».

Как отмечается в азербайджанских газетах, после нескольких дней протеста в Тебризе по участникам многотысячной акции был открыт огонь. Информация по убитым и раненым достаточно противоречива, но ясно, что речь не может идти более чем о 10-50 манифестантах. Генеральный секретарь Всемирного конгресса азербайджанцев Тимур Эминбейли сказал, что полиция и городские чиновники из числа азербайджанцев отказались стрелять «по своим» и перешли «на сторону народа».

На первый взгляд, вполне можно принять версию азербайджанцев о «страшном иранском шовинизме» и жестоком притеснении «разделенного азербайджанского народа». Но если присмотреться повнимательнее, обнаруживается несколько крайне интересных вещей.

Во-первых, лояльных азербайджанцев в Иране никто и никогда не притеснял. Достаточно привести тот факт, что духовный лидер Ирана (а, следовательно, и первое лицо в стране, учитывая теократический уклад иранского государства) аятолла Хаменеи — азербайджанец. Президент Ирана, хотя и является этническим персом, неоднократно заявлял о своей любви к азербайджанцам, подкрепляя свои слова демонстрацией хорошего владения абсолютно литературным азербайджанским языком. В правительстве Ирана, в руководстве армии и Корпуса стражей исламской революции немало этнических азербайджанцев.

Следовательно, о систематических притеснениях именно по этническому признаку или, тем более, о геноциде азербайджанцев в Иране речи быть не может. Откуда же тогда карикатуры с тараканами, многотысячные манифестации, убитые и раненые? Неужели все это — только бессмысленная провокация?

Ответ ясен. Объектом пристального внимания Ирана являются не просто азербайджанцы, а азербайджанцы, если можно так выразиться, пассионарные. Проще говоря, азербайджанские сепаратисты, нацеленные на раскол иранского государства и создание надконфессионального «великого Турана» от Греции до Поволжья. Их-то, «подыграв» их оскорбленному национальному самолюбию, и хотели «прощупать» те, кто разместил эти карикатуры в государственной газете (отметим это особо). Зато теперь, ценой нескольких десятков убитых и раненых, власти Ирана получили достаточно полное представление о том, кого можно считать верноподанными, а кого — нет. Это уже многое объясняет…

Пойдем дальше.

Во-вторых, разделение среди иранских азербайджанцев зашло достаточно далеко, чтобы констатировать, что значительная их часть первым и главным признаком своей национальной и культурной идентичности считает именно шиитский ислам, который является государственной религией Ирана и, следовательно, одним из столпов иранской теократии. Для сепаратистов же исламский фактор маловажен, если не сказать, просто не удобен: Турция, которую пантюркисты всего мира справедливо считают «локомотивом» туранского проекта, все-таки светская страна, а религией большинства турок является суннизм. Как справедливо отмечают многие исследователи, разница между двумя этими толками и в теории, и на практике вполне достаточна для того, чтобы их приверженцы, оказавшись в пределах одного и того же «жизненного пространства», с энтузиазмом начали убивать друг друга. Что и происходит сейчас хотя бы в том же Ираке.

«ВЕЛИКИЙ ТУРАН»?

Сколько-нибудь длительное и мирное сосуществование шиитов и суннитов в одном государстве возможно только в случае наличия убедительной и весомой «надконфессиональной идеи».

В Ираке эпохи Саддама Хусейна такой идеей была панарабская светская диктатура пассионарного суннитского меньшинства. Недаром арабов-шиитов Хусейн начал массово истреблять только после вторжения американских войск (когда те, не рассчитав момента, подняли восстание против режима), а репрессии по отношению к курдам продолжались все время его правления.

Османская империя вплоть до своего падения была страной, возглавляющей всех суннитов мира. Каждый турецкий султан, начиная с эпохи расцвета и до падения монархии, носил титул «ал-халифа», то есть «повелителя правоверных». Поэтому пантюркизм не только был в Османской империи принципиально невозможен, но и успешно опровергался на практике — те из тюрок-язычников, которые перекочевали из Туркестана в Иран и вскоре приняли там шиитский ислам (где-то в XIV-XV вв.), уже в XVI веке выдвинули своего лидера Исмаила Сефеви на роль иранского шаха, а впоследствии насмерть бились против турок-суннитов во славу шиитского Ирана.

Подобная картина (разделение одного племени по религиозному признаку с последующей смертельной войной) встречается чаще, чем можно подумать. Одним из наиболее известных примеров такого рода является бывшая Югославия, где единый югославянский народ, до последнего времени говоривший на одном и том же языке, разделился на три непримиримые ветви — сербов (православные), хорватов (окатоличенные) и боснийцев (исламизированные), которые, начиная с момента разделения и по сей день, искренне ненавидят друг друга.

Следовательно, построение большого и долговечного «Великого Турана» возможно лишь в том случае, если пантуранская идея сможет не только возобладать, но и значительно потеснить в индивидуальном и массовом сознании турок и азербайджанцев исламскую идею.

Стоит признать, что этот вариант не так уж и нереален. Исламизация, которой подверглись те и эти, была по преимуществу внешняя. Для арабов ислам был единственно возможной для них «мессианской идеей», дающей право на «мессианскую» же экспансию, которая принесла покоренным народам не только смерть, разрушения и насильственную исламизацию, но и сравнительно высокую материальную и духовную культуру, давшую миру немало талантливых тружеников духа и мысли.

Для турок же ислам стал удобной формой и предлогом для оправдания непрерывной завоевательной войны и построения государства, которое (посмотрим правде в глаза), по сравнению с арабами, не принесло ни одному из народов никаких высоких достижений именно в области материальной и духовной культуры. Напротив, по этой части вся Османская империя быстро пришла в упадок — дольше всех, где-то до середины-конца XVI века, превосходство над европейцами у турок было только в военном деле, и то лишь по причинам сугубо прикладного порядка. Позже, вплоть до начала XX века турки брали числом, натиском, фанатизмом и воинскими качествами отдельного солдата, но никак не воинским искусством или совершенством военной техники. Достаточно сказать, что при отражении галлиполийского десанта союзников в 1915 году турки обстреливали английские линкоры каменными ядрами из орудий середины XV века - скорее всего, тех же самых, с которыми они брали Константинополь.

Апологеты османского государства могут на это возразить, что, по крайней мере, держава Османов не знала больших смут и мятежей, в ней не было крупных банд разбойников, и в целом соблюдался порядок. Но методы, которыми этот порядок наводился, от низов и до самого верха, честно говоря, выглядят жутковато. Например, Мехмед II Завоеватель, взявший Константинополь, для предотвращения «дворцовых переворотов» в 1478 году издал такой бесподобный закон: «Тот из моих сыновей, который вступит на престол, вправе убить своих братьев, чтобы был порядок на земле». Менее чем за два столетия (XVI-XVII вв). как минимум 60 принцев Османского дома пали жертвой своих более амбициозных и удачливых братьев. Для борьбы с разбойниками турецкими пашами высылались подразделения янычар, которые «взамен за услугу» грабили и притесняли местное население еще сильнее, к тому же наслаждаясь абсолютной безнаказанностью…

Иначе, наверное, быть не могло. Сравним историю возвышения турок и арабов. Мухаммед, основатель ислама, по правде говоря, подозревался скептически настроенными современниками в язычестве. По свидетельству мусульманского писателя Сахи Бухари, поговаривали, что под Багдадом он предлагал своему знакомому по имени Саид бен Амр Нуфаиль съесть идоложертвенную пищу. Кроме того, Мухаммед постоянно поклонялся Каабе еще до выноса из нее статуй языческих богов, утверждая, что камень Каабы, на котором, по древнему арабскому преданию, Авраам с Агарью зачали родоначальника арабов Исмаила, всего лишь «осквернен» идолами. Он считал мекканские горы Сафа и Марва, где на тот момент были размещены идолы, «среди символов Аллаха». Но он все-таки не называл Аллаха языческим тюрко-монгольским именем «Тенгри», то есть «Хозяин неба», как это делают турки и по сей день. И уж, конечно, Мухаммед едва ли согласился бы начать свое возвышение с предательского убийства бедной вдовы (правоверной мусульманки!), как это сделал основатель турецкой династии Осман Гази: «Осман… имел тридцать плугов, по их обычаю паша и сея; он имел много работников и к тому же верблюдов, коней, буйволов и всякий домашний скот, за исключением свиней. Жилище его было сделано из войлока, который называется олтан; летом оно было холодное, а зимой теплое; этот шатер он велел поставить в поле среди работников, и кухню он имел в поле, а когда приходило время и еда была готова, он велел вывешивать большой красный флажок, который был у него, а когда его видели работники, как и другие люди, они освобождались от работы. Эта земля называлась «Ак язи», то еесть «Белое письмо». А от нее была недалеко другая земля, называвшаяся «Черная», в которой был один замок. В том замке была одна госпожа по имени Каравида, или Черновида, — вдова. Осману довелось как-то ехать на прогулку в эту землю вдвоем с тем, чтобы осмотреть замок. Когда же он приехал в город к замку, люди были рады его видеть, слыша о его правлении, и это стало известно госпоже. Начал Осман ходить около замка для разминки. Видя из замка, что этот человек прохаживается вокруг в грубом крестьянском кожухе, госпожа велела его за это полить помоями, и Осман пошел облитый, опечаленный в город, и всем людям было жаль его из-за такого оскорбления. Он, поблагодарив (людей), поехал домой и велел челяди, чтобы было приготовлено сто двадцать коней и верблюдов и на этом скоте везли зерно на продажу в эту землю, где ему было нанесено такое оскорбление; он приказал приготовить пятьдесят дубовых палок и вложить их в мешки с зерном, потому что знал, что никому не разрешается с оружием войти в замок. Подъехав к этому городу, он расположился на лугу с этим товаром как купец. Стало известно госпоже Каравиде, что Осман приехал с зерном, желая его продать; она велела его купить и отвезти в замок. А Осман, сколько ему было дано, за столько и отдал; и велел пятидесяти юношам, которые были к этому приготовлены, чтобы каждый взял на плечи мешок и нес в замок. И как он приказал, так они и сделали. Осман шел впереди, а они за ним. А когда они были уже в замке, госпожа Каравида, увидев Османа и насмехаясь над ним, назвала его маленьким. А когда пришла челядь с мешками, видя, что время наступило, он велел высыпать зерно из мешков и быстро взять палки и бить ими на все стороны по тому, кто захотел им сопротивляться. И таким образом Осман, добыв замок, велел госпожу Каравиду сбросить с самой высокой башни. И по своему имени, как она его назвала, дал этому замку название Османик. И с той поры и до сих пор началось правление турецких султанов».

О степени исламизации азербайджанцев можно судить хотя бы по тому факту, что большинство из них, приезжая в Россию и сталкиваясь с местными мусульманами-суннитами, даже не могут четко сформулировать основные отличия шиитского и суннитского толков, имеющие вполне практическое значение — в почитании святых, предании, особенностях молитвы и т. д. Если какой-нибудь из жителей бывшего Советского Азербайджана действительно сведущ в исламской философии, шариатском праве и тому подобном — можно быть уверенным, что он, скорее всего, получил духовное образование в Иране или под руководством преподающих в Азербайджане иранских богословов. То, что очень многие из этих богословов являются этническими азербайджанцами, парадоксальным образом не меняет сути дела — пропасть между ними и среднестатистическими гражданами Азербайджана гораздо больше, чем между разноплеменными жителями иранского государства, сплотившего всех под знаменем шиитской теократии.

Итак, если, как мы установили, исламизация турок и азербайджанцев (за исключением сравнительно небольшой группы исламских фундаменталистов) носит скорее внешний характер, то необходимо серьезнее исследовать вопрос: возможно ли создание единого светского государства тюрок с пантуранской национальной идеей при условии деисламизации обоих народов?

Ответ оказывается следующим: в принципе это вполне возможно, но строительство такого государства столкнется с большим внутренним сопротивлением, кроме того, долговечным в серьезной исторической перспективе это государство в любом случае не будет. И вот почему.

Как показал опыт множества погибших культур и цивилизаций, всякая страна, где размыты культурные и религиозные традиции, обречена на исчезновение в течение, самое большее, нескольких столетий. Избежать этого размывания пантюркистам не удастся по ряду причин. Прежде всего, необходимо будет заставить замолчать всех «пассионариев» из противоположных лагерей ислама, не желающих жить в одном государстве с «неверными». Это приведет либо к официальным гонениям на религию, либо к натравливанию шиитов и суннитов друг на друга с целью их взаимного истребления, либо к установлению в качестве квазигосударственной религии «общечеловеческого» ислама, не могущего быть настоящей опорой для страны.

Далее, поиск общих точек соприкосновения между азербайджанцами и турками неизбежно приведет обе стороны к «идейному неоязычеству», то есть к государственной и личностной идеологии типа «кровь и почва», что и осуществляется более столетия руками младотурок и их преемников. До сих пор в Турции были сильны позиции исламских фундаменталистов, но если воссоединение с Азербайджаном действительно будет на повестке дня, то этот вопрос встанет ребром. При этом, несмотря на то, что исламизация тюрок была по преимуществу внешней, она произошла достаточно давно для того, чтобы языческий архетип, тем не менее, был уже фактически утерян. Нечто похожее можно было наблюдать в Германии — несмотря на всю непрочность и внешность христианства, насильственно насажденного в Германии Карлом Великим, оно просуществовало там, в различных формах, больше тысячи лет. Этого срока хватило для того, чтобы «неоязыческий проект» национал-социалистов, не имея возможности надежно опереться на утраченный древний языческий архетип, закончился быстрым и кровавым крахом.

Вообще исторический опыт показывает, что все попытки построения единого светского государства на племенной основе обречены на провал. Даже арабы, будучи в подавляющем большинстве мусульманами-суннитами, так и не смогли воссоединиться после распада Арабского халифата — созданная после Второй мировой войны «панарабская республика» не просуществовала и нескольких дней.

Точно так же пока что невозможно и создание единого Азербайджана — несмотря на то, что все азербайджанцы говорят на диалектах одного западно-тюркского языка (к которому многие исследователи небезосновательно причисляют и литературный турецкий) и формально являются единоверцами, религиозная и культурная ситуация в двух Азербайджанах за двести лет, прошедшие с момента их разделения, уже успела достаточно далеко разойтись в разные стороны.

Курс на строительство светского пантуранского государства, который взят нынешним Азербайджаном (учиненный при Гейдаре Алиеве принудительный переход на латиницу — далеко не случайность!), никак не может встретить сочувствия у большинства тюркоязычных граждан Ирана. Если продолжать этот курс дальше и ориентироваться на вступление в Евросоюз, как это и делают правители Азербайджана, вслед за Турцией, то вскоре на подходе будет и добровольно-принудительное принятие «общеевропейских ценностей» — отмена смертной казни, «евроислам», толерантный ко всему и вся, вплоть до однополых браков, и так далее. О правах национальных меньшинств — что в Турции, что в Азербайджане — говорить совсем неудобно. Видимо, они будут соблюдаться только тогда, когда от всех этих меньшинств удастся окончательно избавиться, как это уже делалось — непрерывными погромами выгнать на «историческую родину» или просто «депортировать» в пустыню, перебив почти всех по дороге…

Для сравнения: из более чем полумиллиона чеченцев, ингушей и прочих жителей Северного Кавказа, депортированных в Среднюю Азию «кровавым сталинским режимом», по дороге и сразу после прибытия на спецпоселения не умерло и пяти тысяч. Причем большинство из них, как можно догадаться — не от рук своих конвоиров, а от холода, болезней и нервного потрясения. Напомним, все это было проделано всего за несколько дней и в один из самых напряженных моментов Великой Отечественной войны…

Одно слово — «соцзаконность».

КОЩУНСТВО НА МОЗАИКЕ

Некоторое время тому назад Турция попала на первые полосы бумажных и электронных СМИ именно в связи с вопросом реального отношения к национальным и религиозным меньшинствам.

Началось все с турецкого рекламного ролика «I dream of Turkey» («Я мечтаю о Турции»), который был рассчитан на привлечение в страну туристов из России и показывался, в частности, на 22-м канале питерского телевидения (Rambler MBN). В этом ролике «…памятники христианской культуры, ныне находящиеся на территории Турции, преподносятся в качестве затонувших городов, где плавают русалки, а на лике Иисуса Христа турецкие дервиши ордена Мавлави, запрещенного после 1925 года, исполняют ритуальные танцы».

Особое внимание в этой некрасивой истории привлекают следующие факты. Прежде всего, изображение Христа, на котором весело кружатся ряженые «дервиши» — православное. Следовательно, налицо несомненное оскорбление религии, с которой в той или иной степени отождествляет себя большинство жителей России. Решение показывать такой ролик именно в России, видимо, совсем не случайно. Кстати, действия, изображенные в ролике, оскорбительны и для настоящих мусульман, запрещающих изображения, но также почитающих Христа не просто как одного из пророков, а как Слово Бога.

Кроме того, это изображение — греческое. Более того, оно представляет собой настенную мозаику константинопольского собора святой Софии, построенного в VI веке императором Юстинианом. Отсюда следует, что «по неведению» сделать такие кадры невозможно, так как с необходимостью имел место видеомонтаж. Значит, в этот ролик специально закладывался подтекст — мол, «мы вырезали и выгнали ваших единоверцев-греков, отняли у них родину, захватили их города, попираем ногами Христа, плевать хотели на всякую религию вообще, вместо настоящих дервишей у нас ряженые, почти все православные церкви мы превратили в мечети или музеи — но вы все равно приезжайте к нам в гости! Нам очень нужны ваши деньги!». Короче говоря, в этом ролике — фактическая государственная идеология современной Турции по отношению к гражданам России.

Наконец, всем тем, кто считает себя русскими, стоило бы обратить внимание еще на один малозаметный момент этой истории. Первыми, кто обратил внимание на этот оскорбительный для православных ролик, были не греки (как следовало бы) и не русские (если Россия вообще претендует на защиту Вселенского Православия), а… армяне. Только после поданного ими судебного запроса к делу подключилась Санкт-Петербургская епархия РПЦ.

Для тех, кто подзабыл византийскую историю, приведем более близкий пример: это почти то же самое, как если бы «древне-православный» протопоп Аввакум, отзывавшийся о греках и русских эллинофилах по преимуществу матерно, и уверенный, что греки потеряли свою страну из-за оскудения истинной веры, которая, как он полагал, во всем мире осталась только у него и его раскольников, вдруг стал бы писать грозные письма турецкому султану, требуя от него прекратить притеснения греков и Вселенского Православия. Нарочно, как говорится, такого не придумаешь.

Конечно, можно было бы приписать пассивность русских зрителей тому, что Турция, сговорившись с большевиками, смогла отнять у России только небольшую территорию (по Московскому договору 1921 года), и сейчас об этом уже мало кто помнит, а вот у армян с греками турки отхватили почти все… Но все равно стоит задуматься: наши безразличность и забывчивость дошли до того, что на оскорбление Вселенского Православия, транслируемое в культурной столице России, первыми реагируют не сами православные, а «древне-восточные». (Можно до бесконечности спорить о мере православности современных дохалкидонских Церквей. Однако, если ориентироваться не на домыслы и памфлеты, а на мнение авторитетных православных и западных исследователей, это скорее упорный раскол и идейное отщепенство, помноженные на дремучий церковный национализм и консерватизм, нежели собственно ересь — как, впрочем, и старообрядцы всех толков, не принимающие единоверия: принадлежащих к Вселенской Церкви и «древне-православные», и «древне-восточные» считают всего лишь «не вполне заблудшими»).

Значит, то «духовное пробуждение России», о котором говорят уже столько лет, даже не начало входить в полную силу. И многие из русских, искренне считающих себя православными, спокойно ездят на лето в страну, которая приглашает их, не только, как сказал один из армянских активистов, «демонстрируя памятники архитектуры, нажитые истреблением своих соседей и захватом чужих территорий», но и совершая акты прямого кощунства и надругательства над православной верой.

Но вернемся к обстановке в Иране.

«ЧТОБ ЗЕМЛЮ В ИРАНЕ ДЕХКАНАМ ОТДАТЬ…»

В настоящее время почти ни у кого из компетентных специалистов по Ирану нет сомнений, что «национальное пробуждение» иранских азербайджанцев инициировано американцами. Но иранские власти смогли разработать средства противодействия и перенести борьбу, так сказать, «на территорию противника». Точнее, на территорию большого союзника американцев — Азербайджана.

Откуда «растут уши» у «освободительной борьбы» иранских азербайджанцев, стало ясно после того, как в печать попали основные идеи и лозунги, многократно повторявшиеся на их митингах и манифестациях. Один из главных призывов сепаратистов — призыв к… восстановлению территориальной целостности. Только не Ирана, а Азербайджана: «Все на освобождение Карабаха!».

Учитывая, что Иран никогда не высказывал слишком дружеского (как, впрочем, и враждебного) отношения к этой непризнанной республике, остается только сделать вывод об активной работе, проводимой азербайджанскими агентами в Иране. Видимо, американцы планируют осуществить интервенцию одновременно с восстанием азербайджанцев, чтобы облегчить себе продвижение вперед.

Но наивным сепаратистам следует помнить, какова была участь подогреваемых американскими призывами и деньгами иракских шиитов — ни полное военное поражение от американцев, ни сами американцы не помешали Хусейну всыпать восставшим шиитам по первое число. А ведь они, в отличие от азербайджанцев в Иране, составляли абсолютное большинство населения страны…

Что же касается иранского «симметричного ответа», то он оказался невероятно прост, изящен и в то же время неожидан. В азербайджанских медресе, богословских школах и просто в глубинке развернута активнейшая агитация, призывающая правоверных азербайджанцев подняться на борьбу с надвигающейся агрессией «Большого сатаны» (то есть Соединенных Штатов, как их назвал покойный аятолла Хомейни) против… Ирана. Результатом этой агитации уже стали десятки тысяч искренне верующих азербайджанцев, которые готовы хоть сейчас взять в руки автомат, пересечь иранскую границу и отправиться на выполнение «интернационального долга». Уже не только Иран, а сам Азербайджан оказался перед лицом гражданского раскола и противостояния. Все увещевания азербайджанских националистов типа «Братья! О чем вы думаете? У нас Карабах отняли, а вы едете сражаться за свободу Ирана!» шиитскими «воинами-интернационалистами» абсолютно игнорируются. Ведь истина, как заметил кто-то из философов, даже выше Родины, и эта истина — в вере. В Карабахе же, в отличие от Ирана, шиитских святынь практически нет: шиизм сформировался в VII-X веках, а в горах христианского Карабаха вплоть до середины XVIII века мусульмане всех толков, за исключением завоевателей и налетчиков, банально боялись показываться…

Что же касается незадачливых националистов, то их можно понять, но их нельзя жалеть. Ведь именно они своим агрессивным шовинизмом раскололи некогда многонациональный Азербайджан, а сейчас активно пытаются расколоть Иран. Так что иранские аятоллы всего лишь угощают азербайджанских националистов тем самым «лекарством», которое последние хотели залить в глотку единого Ирана.