Автор: Андрей Борцов

ГЕНЕТИЧЕСКИЙ КОЛЛАПС

Статьей о том, что в России сейчас демографическое положение близко к катастрофическому, кого-либо удивить сложно. Тенденция к снижению деторождения наблюдается во всей Европе, но в РФ дела обстоят по­ис­ти­не уд­ру­ча­ю­ще: в се­ре­ди­не вось­ми­де­ся­тых «пе­ре­строй­ка» и про­чие ре­фор­мы на не­сколь­ко лет очень су­ще­ствен­но сни­зи­ли уро­вень жиз­ни, и многие про­сто не рис­ко­ва­ли за­во­дить детей. Тем, кто все же появился на свет, сейчас око­ло двад­ца­ти — то есть ко­ли­че­ство по­тен­ци­аль­ных ма­те­рей го­раз­до ниже того уров­ня, ко­то­рый должен был быть даже при со­хра­не­нии тен­ден­ции умень­ше­ния рож­да­е­мо­с­ти.
Я не буду в этой статье описывать существующее демографическое по­ло­же­ние с цифрами и графиками — эти сведения общедоступны. Ин­те­рес­нее покопаться в мифах, сложившихся вокруг численности русского на­се­ле­ния и способов, которым его необходимо увеличивать.

Миф первый — это, пожалуй, «ес­те­ствен­ность процесса». Мол, все европейцы такие — не хотят рожать, а мы что, щи лаптем хлебаем?

О естественности процесса поговорим чуть позже, а сам миф опровергнем элементарным рас­суж­де­ни­ем: с уменьшением доли белой расы в на­се­ле­нии планеты неизбежно произойдет кри­зис современной цивилизации с деградацией на­уки — а, следовательно, и всего остального.

Доказательство этого тезиса выходит за рам­ки статьи, но достаточно самостоятельно про­ана­ли­зи­ро­вать роль различных рас в совершении от­кры­тий и изобретений, как научных, так и тех­ни­чес­ких. Можно привести еще более про­стой и на­гляд­ный аргумент: любой индивид, при­над­ле­жа­щий к некоей группе и в достаточной сте­пе­ни раз­де­ля­ю­щий ее ценности, хотел бы, чтобы эта груп­па раз­ви­ва­лась, а не деградировала и не ис­че­за­ла.

Мне, русскому по национальности и белому по расе, как-то не очень хочется жить среди пред­ста­ви­те­лей, например, негритянской куль­ту­ры. Или тюркской. Дело даже не в том, лучше они или хуже, а именно в инаковости менталитета. Жить среди чужих – даже если у них есть до­с­то­ин­ства – тяжко.

Миф второй заключается в сведении де­мог­ра­фи­чес­кой проблемы исключительно к эко­но­ми­чес­ко­му фактору. «Будет на что детей заводить — будут заводить».

В действительности же отсутствие эко­но­ми­чес­ких проблем стимулирует только тех, кто уже хо­чет детей, и не решался на это ранее из-за от­сут­ствия денег, жилья и прочего. Те же, кто не хочет обзаводиться детьми (в том числе и сле­ду­ю­щим ребенком), на такое стимулирование не под­да­дут­ся — никакие компенсации и выплаты не сделают рождение детей «выгодным вло­же­ни­ем».

Впрочем, на экономический стимул легко по­ве­дет­ся люмпен-прослойка населения: в ней не при­вык­ли планировать детей осознанно, а уж если за это платить хорошо будут — то почему бы и не рожать? О том, какие дети будут рождаться и как их будут воспитывать, лучше скорбно про­мол­чать.

Миф легко опровергается тем, что в той же приснопамятной Европе рожать не хотят, не­смот­ря на заоблачный уровень жизни в сравнении с каким-нибудь Бантустаном, где с рождаемостью всё в порядке.

Миф третий — объявление миграции па­на­це­ей от всех бед. Русских становится меньше? Не беда, будем пускать в Россию всех желающих.

Процитирую Игоря Белобородова, директора Центра демографических исследований:

«Считая, что рождаемость стимулировать бес­по­лез­но, идеологи этого мифологического на­прав­ле­ния непрестанно доказывают не­об­хо­ди­мость реализации идеи замещающей им­миг­ра­ции. … ав­то­ры этой «ценной» идеи предлагают со временем заменить коренное население России пред­ста­ви­те­ля­ми других народов. При этом наше го­су­дар­ство, по их мнению, должно создать все не­об­хо­ди­мые условия для беспрепятственного приезда, рас­се­ле­ния и интеграции мигрантов в российское об­ще­ство.

Важно отметить два момента, о которых то ли забывают, то ли не сознательно умалчивают гос­по­да мигрантофилы:

1. Далеко не все мигранты, приезжая в Рос­сию, желают вовлекаться в общественно по­лез­ное производство, хотя изначально может зву­чать имен­но этот мотив. Более того, далеко не все из них будут представлять собой действительно ква­ли­фи­ци­ро­ван­ные кадры для сколько-нибудь се­рь­ез­но­го производства, ибо, как справедливо за­ме­тил Ю. В. Крупнов, наши иммигранты (в от­ли­чие от наших эмигрантов) явно не будут вы­пус­к­ни­ка­ми ведущих вузов мира.

2. Замещающая миграция несет в себе целый ряд социальных рисков, которые ощущаются уже сегодня (чем и объясняется рост так называемой «мигрантофобии в российском обществе»). Эти риски, как выясняется, по своему негативному эф­фек­ту перекрывают все весьма спорные пре­иму­ще­ства, связанные с массовым привлечением миг­ран­тов.

Перечислим только некоторые из них: на­ру­ше­ние этно-демографического баланса; меж­на­ци­о­наль­ные конфликты; рост наркомании; эт­ни­чес­кая преступность; ухудшение санитарно-эпи­де­ми­о­ло­ги­чес­кой ситуации; угроза потери стра­те­ги­чес­ких территорий и т. д.

Таким образом, необходимо признать, что аль­тер­на­ти­вой реализации этого опаснейшего из ми­фов должна стать целенаправленная семейно-де­мог­ра­фи­чес­кая политика, ориентированная на соб­ствен­ное население и включающая ком­п­лек­с­ные меры по повышению рождаемости, сни­же­нию смер­т­но­с­ти и улучшению эффективности системы здра­во­ох­ра­не­ния».

К мнению профессионала добавить нечего.

Разумеется, репатриация русских из бывших республик — это не миграция, а возвращение на Родину своего населения.

Четвертый миф — о «качестве» населения. Еще раз процитирую И. Белобородова:

«Развитие этого мифа основано на убеж­ден­но­с­ти, что повышение качества жизни гораздо важ­нее, чем количественный рост населения. При этом часто допускается, что параметры качества спо­соб­ны иметь положительную окраску только при сни­же­нии количественных показателей. То есть выд­ви­га­ет­ся гипотеза о снижении чис­лен­но­с­ти на­се­ле­ния как о прогрессивной, опять-таки европейской тенденции, ведущей к улучшению условий жизни, здоровья нации, уровня об­ра­зо­ва­ния и т. д.

Основным мотивом рассуждений о при­ори­те­те качества над количеством, как правило, вы­с­ту­па­ет стремление целесообразного рас­хо­до­ва­ния государственных и семейных средств. По ло­ги­ке апо­ло­ге­тов «качественности», каждый не­рож­ден­ный ребенок является источником зна­чи­тель­ной фи­нан­со­вой экономии».

В принципе, это модификация мифа номер два, преподнесенная «с обратной стороны». мол, ка­че­ство зависит только от вложенных денег, а их надо экономить!

Пятый миф образно можно передать фразой из старого анекдота: «Чего думать, прыгать надо!». Кавказцы и азиаты заводят много детей? Все про­сто — русские должны рожать больше, чем не­гры в Африке, и тогда наступит лепота и бла­го­ра­ство­ре­ние воздухов.

Но, извините, а что это будут за русские, если в каждой семье будет бегать по десять детей? Ко­неч­но, отдельных деятелей, ратующих за «назад, в пампасы», это будет радовать; но в со­вре­мен­ных условиях для того, чтобы быть полноценным че­ло­ве­ком, мало просто родиться, а потом не по­ме­реть с голоду. Кроме того, хотя идеалы фе­ме­и­ни­с­ток я не разделяю, но и концепцию жен­щи­ны вида «Kinder, Kuche, Kirche» также не счи­таю при­ем­ле­мой.

Современный мир требует от нации, которая претендует хоть на что-то, отличающееся от со­би­ра­ния бананов под пальмами, со­от­вет­ству­ю­ще­го уров­ня раз­ви­тия. Поэтому аргумент «у наших пра­де­дов было по десять детей» не ра­бо­та­ет — ус­ло­вия из­ме­ни­лись принципиально. Не будем уг­луб­лять­ся в эко­но­ми­чес­кие детали, но сами по­ду­май­те — если в де­рев­не XIX века пятилетний ре­бе­нок уже по­мо­гал по хозяйству (тех же кур по­кор­мить), то сейчас в де­тей приходится вкла­ды­вать деньги ми­ни­мум до окончания школы. И по­множь­те эти рас­хо­ды хотя бы на пять.

Короче говоря, путь «просто побольше на­ро­жать» приведет к элементарной деградации на­ции в целом — до уровня патриархальной де­рев­ни. Забыть придется далеко не только о космосе.

Возникает старинный русский вопрос «Что делать?». И много — не хорошо, и мало — от­нюдь не лучше… А замену искать — вообще сги­нуть.

Для того, чтобы найти приемлемый ответ на вопрос, давайте посмотрим на предысторию умень­ше­ния рождаемости. Откуда пошла такая тен­ден­ция?

ПРЕДЫСТОРИЯ

Нередко начало снижения рождаемости же­с­т­ко связывают с улучшением качества жизни. Не хотят рожать себялюбивые эгоисты — вот и все объяс­не­ние.

Но, как давно было сказано: большинство про­блем имеют простые, легкие для понимания и не­вер­ные решения. Серьезное улучшение бла­го­со­с­то­я­ния и уровня жизни в т. н. «ци­ви­ли­зо­ван­ных странах» — это вторая половина XX века. Сни­же­ние же уровня рождаемости началось куда раньше.

Биологи выделяют две стратегии раз­мно­же­ния. В. Р. Дольник, «Существуют ли био­ло­ги­чес­кие ме­ха­низ­мы регуляции численности людей?» («При­ро­да», № 6, 1992):

«Сельдь ежегодно откладывает сотни тысяч мелких икринок в море и никак о них не заботится — авось из такой уймы потомков кто-то вы­жи­вет. Это, как говорят экологи, R-стратегия. Тре­хиг­лая колюшка откладывает немного, но зато крупных икринок, на производство которых сам­ка тратит всю энергию размножения. Самец же заранее на­хо­дит для потомства подходящий уча­с­ток дна, ох­ра­ня­ет его от конкурентов, строит за­щи­ща­ю­щее икринки гнездо, аэрирует от­ло­жен­ную в него икру, а затем водит и охраняет маль­ков. Эти рыбки при равных затратах энергии на воспроизводство в срав­не­нии с сельдью вкла­ды­ва­ют в каждого потомка больше энергии и за­бо­ты. Естественно, детская смертность у них на не­сколь­ко порядков ниже. Это называется К-стра­те­ги­ей. Человеку как виду свой­ствен­на, конечно, К-стратегия. Но в пределах своей потенциальной плодовитости он может сдви­гать­ся в сторону R-стратегии. Это не раз случалось в прошлом».

Сказанное верно, если сравнивать приматов с рыбами. А если сравнить человека в разные ис­то­ри­чес­кие периоды, и даже в одно время, но в прин­ци­пи­аль­но разных условиях?

Концепция R/K стратегий, будучи применена к таким условиям, выглядит очень просто. Можно смело сказать, что в при­ми­тив­ных условиях, без со­от­вет­ству­ю­ще­го уров­ня медицины человек раз­мно­жа­ет­ся со­глас­но R-стра­те­гии. Именно что «в пре­де­лах сво­ей по­тен­ци­аль­ной пло­до­ви­то­с­ти». Кон­тра­цеп­ции нет — и дети рождаются так часто, как это возможно фи­зи­о­ло­ги­чес­ки. При этом вы­жи­ва­ют из них да­ле­ко не все.

Помимо смертности в раннем возрасте, в ес­те­ствен­ных биологических популяциях ме­ха­низ­мом регулирования численности служит эпи­зо­о­тия. Как пример: эпидемия чумы XIV века за два года со­кра­ти­ла население Европы практически вдвое.

В данном случае R-стратегия понимается не как «не хочется заботиться о детях», а «рож­да­ют­ся и мрут массово, и нет возможности пре­дот­в­ра­тить».

С развитием же медицины смертность начала сокращаться. В принципе, ничего «такого» никто не думал, излишек населения сбрасывался через войны. В семьях было детей по пять и более, и все радовались, как растет население.

Все изменила одна маленькая книжка, «Опыт о законе народонаселения», которую в 1798 году издал Томас Мальтус.

Содержание ее сводится к элементарному срав­не­нию арифметической и геометрической про­грес­сий. Важно, к чему это было применено: про­из­во­ди­тель­ные силы человечества растут в ариф­ме­ти­чес­кой прогрессии, а народ плодится в гео­мет­ри­чес­кой. Все просто: население возрастает, а спо­соб­ность себя прокормить в принципе не мо­жет догнать демографический рост. Вывод: не­об­хо­ди­мо всеми способами сдерживать рост на­ро­до­на­се­ле­ния. Всеми, включая войны, голод, убий­ство де­тей и добровольное воздержание от де­то­рож­де­ния.

Был ли прав Мальтус? Вполне. В то время раз­ви­тие сельского хозяйства было строго эк­стен­сив­ным. Более того — существенный перелом про­изо­шел лишь во второй половине XX века. Многое, привычное сейчас, появилось не так дав­но. Когда изобрели холодильник? А ведь без за­мо­ра­жи­ва­ния просто невозможно ни хранить про­дук­ты дли­тель­ное время, ни перевозить их на даль­ние рас­сто­я­ния. Удобрения, гербициды, не го­во­ря уже о гидропонике и трансгенных продуктах (слухи о вредности таковых — чистый PR) — изобретение прошлого века, который был не так уж и давно.

Поэтому в начале XIX в Европе стали массово появляться «мальтузианские общества», которые пытались решить проблему перенаселения. Ис­хо­дя из вполне гуманных соображений — ну кому нуж­ны лишние войны, массовые смерти от голода и про­чие прелести?

Проводились исследования, направленные на решения вопроса о перенаселении. Сразу от­ме­тим, что речь изначально шла отнюдь не о курсе на се­мьи с одним ребенком, и, тем более, без­дет­ные. Надо было сократить рождаемость до не­сколь­ких детей, поскольку десяток, если не больше детей в се­мье в это вре­мя не яв­лял­ся чем-то выдающимся — дет­с­кая смер­т­ность-то умень­ши­лась.

Навскидку вспоминаются такие факторы, при­зван­ные уменьшить рождаемость:

1. Скученность и теснота проживания.

В традиционном обществе все было устроено просто: сын, подрастая, женился, заводил свою семью, и ему ставили новый отдельный дом. А ка­ко­во жить в условиях, когда жить приходится, по­ни­мая, что никакого нового дома не будет?

В городских условиях «на выселки» от­пра­вить­ся куда сложнее. В тесноте городских квартир слож­нее и просто найти время и место, чтобы даже заняться любовью.

Дополнительно, как выяснили этологи уже в современности, скученность включает био­ло­ги­чес­кие механизмы, направленные против раз­мно­же­ния — популяция и так велика, зачем ее уве­ли­чи­вать далее, создавая недостаток ресурсов? А о том, что ресурсы сейчас можно привозить хоть с дру­го­го конца мира, биологические механизмы по своей древности и не предполагают.

Наглядная иллюстрация: сравните процент сек­су­аль­ных извращений в городе и в деревне, где люди живут не так скученно. Разница заметна даже между мегаполисами и небольшими го­ро­да­ми… Инстинкт требует выхода, причем такого, который не ведет к зачатию. (Про контрацепцию инстинкту, опять же, неизвестно).

2. Разрушение связи между родителями и деть­ми.

В традиционном обществе родители в ста­ро­сти содержатся детьми. Анекдот «а пить-то и не хочется» сочинён в наше время. А тогда пен­сий не было. Государственная под­дер­ж­ка по­жи­лых при­во­дит к тому, что эко­но­ми­чес­кий смысл ро­дить побольше детей, чтобы было кому со­дер­жать в старости, нивелируется. Ко­неч­но, не все сво­дит­ся к экономике, но это — лишь один из фак­то­ров.

3. Разрушение традиционной семьи.

В традиционном обществе семья состоит из трех поколений. В этом случае все получается орга­нич­но, согласно природным инстинктам. Ма­те­рин­с­кий инстинкт включается сразу после рож­де­ния ребенка, но он направлен на «кормить и за­щи­щать». Отцовский же включается лет в пять, если не позже, когда можно уже обучать ребенка. Боль­шую часть времени с маленькими детьми про­во­ди­ли бабушки и дедушки, по принципу «ста­рый да ма­лый». Ин­стинкт передачи опыта по­яв­ля­ет­ся как раз в пожилом воз­ра­с­те.

Разрушение этой структуры приводит к тому, что в молодой семье ребенок не просто не по­лу­ча­ет того, что должен, но часто воспринимается как раздражитель. Несмотря на то, что далеко не все родители в этом признаются, от под­соз­на­тель­но­го никуда не деться — родители био­ло­ги­чес­ки не за­то­че­ны под то, чтобы постоянно си­деть с ма­лень­ким ребенком. В современных ус­ло­ви­ях этот фак­тор усугубляется, так как женщине надо еще и ра­бо­тать, да и обоим родителям хо­чет­ся не только сидеть дома, а куда пойдешь с младенцем?

4. Субкультура стариков.

Продолжение предыдущего пункта, изоб­ре­те­ние XX века. Продвигается концепция «пожить для себя». С внуками пусть возятся дети, а ба­буш­ки (в основном — они, так как женщины живут дольше) будут ездить по разным местам на эк­с­кур­сии. Ви­де­ли когда-нибудь американский ту­ри­с­ти­чес­кий автобус с бабушками-одуванчиками? Это оно са­мое. Смысл: убрать бабушку из дому, чтобы не­ко­му было возиться с внуками (кроме платной нянь­ки – для тех, кто может себе это позволить).

5. Молодежная субкультура.

Здесь «пожить для себя» преподносится не как «после», а «до». При этом не имеет ровно ни­ка­ко­го значения, какую именно форму при­ни­ма­ет мас­со­вая субкультура в конкретный момент времени — главное, чтобы она явно кон­ф­лик­то­ва­ла с цен­но­с­тя­ми предыдущего поколения, чем ис­кус­ст­вен­но насаждается «проблема отцов и де­тей».

Скажем, поколение хиппи очень кон­ф­лик­то­ва­ло с «квадратными» родителями, а на смену «цве­там жизни» пришли яппи. Контраст на­гляд­ней­ший.

6. Феминизм и все такое.

Думаю, можно подробно не расписывать. За­ме­чу лишь для любознательных: покопайтесь в том, каких конкретных взглядов придерживались ос­но­ва­тель­ни­цы феминизма, будет очень ин­те­рес­но.

Список можно продолжить, но направление действий понятно и так.

Важно то, что запущенный процесс, как и все социальные феномены, имеет огромную инер­цию. Вряд ли кто хотел довести ситуацию до уровня, когда нация даже не поддерживает своей чис­лен­но­с­ти; в современной Европе уже спохватились и пытаются агитировать за деторождение, про­дви­га­ют экономические стимулы… Возможно, это и сработает — с такой же задержкой, как сра­ба­ты­ва­ло сокращение рождаемости. Но к тому мо­мен­ту Европа будет населена турками, не­гра­ми и ара­ба­ми.

В современности действие указанных ме­ха­низ­мов усиливается гедонистическим менталитетом общества потребления.

Следует отметить и то, что перечисленные ме­то­ди­ки продвигаются в современной России с боль­шей эффективностью, чем в Европе в целом — и это является вполне осознанной политикой, на­прав­лен­ной на уменьшение доли русских в на­се­ле­нии. Разве что старикам у нас не уделяется вни­ма­ние — с точки зрения «эффективных соб­ствен­ни­ков», им проще вымереть по-быстрому.

Но и это, как говорится, еще не все.

БИОЛОГИЧЕСКИЙ ГРУЗ

Казалось бы, проблема решается просто: надо взять курс на увеличение детей в семье, обес­пе­чи­ва­ю­щее прирост населения, но делать это не то­пор­но «за пряник» или «чтобы избежать кнута» (тот же запрет абортов), а с учетом со­вре­мен­ных знаний психологии, этологии, со­ци­о­ло­гии и т. д. Задача — решаема, причем даже не особо слож­но.

Если бы не существенное «но».

Мало поднять уровень рождаемости более минимально необходимого 2.1 ребенка на семью. В современных условиях выживать будут и те, ко­то­рые к этому природой не предназначались.

Еще Чарльз Дарвин писал:

«У дикарей слабые телом и духом быстро по­ги­ба­ют, а те, кто выживает, обычно находятся в прекрасном состоянии здоровья. Мы же, люди цивилизованные, с другой стороны, делаем все возможное, чтобы сдержать процесс унич­то­же­ния; мы строим приюты для имбецилов, калек и боль­ных, мы ввели законы для бедных, наши ме­ди­ки изо всех сил стараются спасти жизнь каж­до­го до последней секунды. Всякий, имеющий хоть какое-то отношение к разведению домашних жи­вот­ных, подтвердит, что это губительно для че­ло­ве­чес­кой расы. Удивительно, как быстро от­сут­ствие ухода либо неправильный уход ведут к де­ге­не­ра­ции до­маш­них животных — и, исключая ситуацию с са­мим человеком, вряд ли кто-то по­зво­лит своим худ­шим особям размножаться».

А теперь сравните уровень медицины во вре­ме­на сэра Чарльза и современный.

Вот цитаты из статьи В. А. Кордюма «Генная терапия неизбежна, но успеем ли?»:

«Фактически каждое новое поколение до­бав­ля­ет мутационный груз по сравнению с пре­ды­ду­щим и является потенциально более бо­лез­нен­ным и менее жизнеспособным.

Тем не менее, человечество насчитывает де­сят­ки тысяч лет истории, и не выродилось за это вре­мя. Это объясняется тем, что все время ис­то­рии человечества (кроме последнего времени), помимо пренатального, вследствие ряда причин дей­ство­вал чрезвычайно жесткий постнатальный фильтр.

…Условия жизни требовали от человека вы­со­чай­шей работоспособности и крепчайшего здо­ро­вья для того, чтобы выжить самому и вы­кор­мить детей. Жестокие условия приводили к вы­со­кой детской и юношеской смертности (помимо ко­рот­ко­го срока жизни тех, кто уже оставил по­том­ство). В условиях, когда для всех не хватало места, по­ги­ба­ли более слабые, более сильные вы­жи­ва­ли. Ком­пен­си­ро­ва­лась эта смертность вы­со­кой рож­да­е­мо­с­тью.

Но с началом 20 века происходит ряд со­бы­тий, круто меняющих картину. Детская и юно­шес­кая смертность резко снижается — благодаря до­с­ти­же­ни­ям медицины и появлению нового жиз­нен­но­го пространства для человечества, обус­лов­лен­но­му технологическими достижениями и ос­во­е­нию новых энергетических источников. …

Во второй половине 20 века происходит и ком­пен­си­ру­ю­щий процесс — в странах, где все это началось раньше (и которые теперь принято на­зы­вать развитыми) — рождаемость начинает круто падать, и в настоящее время составляет 1.9–2.1 ребенка на женщину. Поскольку все более со­вер­шен­ная медицина обеспечивает выживание прак­ти­чес­ки 100% живорожденных детей, это при­во­дит к стабилизации численности на­се­ле­ния.

Одновременно это означает, что в развитых странах постнатальный фильтр практически пе­ре­стал работать.

Таким образом, в развитых странах, начиная с начала 20 века, отсутствует механизм вычистки ге­но­ти­па популяции от мутантных патологий, и со­зда­ют­ся условия для их накопления. С начала 20 века сме­ни­лось 4-5 поколений.

Одновременно с этим со второй половины 20 века (приблизительно с 60-х годов) во все­мир­ном масштабе начинаются процессы, ко­то­рые уве­ли­чи­ва­ют скорость внесения по­вреж­де­ний в ге­но­тип популяции во много раз… Му­та­ге­на­ми на­сы­ще­ны все ключевые атрибуты че­ло­ве­чес­кой ци­ви­ли­за­ции…

…достижения медицины и цивилизации не только «отключили» постнатальный фильтр — они еще и весьма существенно стали влиять на эф­фек­тив­ность пренетального. Медицинская под­дер­ж­ка беременности, сохранение плода и т. д. — все меры, на­прав­лен­ные на сохранение бе­ре­мен­но­с­ти тогда, когда без этой поддержки она была бы сорвана – это все приводит к рождению детей, которые без это­го вмешательства не родились бы.

Еще более ухудшает возможности оценки то, что большинство таких отклонений являются ре­цес­сив­ны­ми. То есть некое повреждение про­изош­ло, но в первом поколении оно незаметно или сла­бо заметно. Фенотипические проявления все­гда будут отставать от генетического состояния по­пу­ля­ции. И только когда повреждения на­ко­пят­ся в популяции и будут комбинироваться в го­мо­зи­гот­ные комбинации, они проявятся в полной степени. Это произойдет через поколение-два после по­яв­ле­ния и будет проявляться ла­ви­но­об­раз­но. Каж­дое следующее поколение окажется еще более бо­лез­нен­ным, чем можно было бы ожидать толь­ко по той мутационной нагрузке, которую по­лу­чи­ли не­пос­ред­ствен­но его ро­ди­те­ли».

Но это — теория. А вот практика:

«По данным Минздрава РФ, заболеваемость детей всех возрастных групп за последние пять лет значительно возросла. Частота болезней ко­с­т­но-мышечной системы увеличилась на 80%, мо­че­по­ло­вой — на 90%, нервной системы и ор­га­нов чувств — на 35%, системы кро­во­об­ра­ще­ния — на 56%, болезней крови и кроветворных ор­га­нов — на 123%, болезней эндокринной си­с­те­мы — на 90%», — журнал «Лечащий врач», №4, 1998, «Проблемы хронической патологии в детском возрасте и де­мог­ра­фи­чес­кая ситуация»; Сам­сы­ги­на Г. А., Вых­ри­с­тюк О. Ф..

«Распространенность основных форм пси­хи­чес­ких заболеваний среди детей и подростков каж­дые десять лет возрастает на 10-15%», — Ковалев В. В., «Психиатрия детского возраста». М., Ме­ди­ци­на, 1985

«Необходимо отметить, что в структуре дет­с­кой инвалидности 60% занимает патология не­рвной системы, причем более 70% случаев не­вро­ло­ги­чес­ких нарушений являются врож­ден­ны­ми или связаны с перинатальным периодом…», — Ко­ло­мен­с­кая А. Н., Александрова Н. К., На­уч­но-Ме­ди­цин­с­кий Вестник ВГМА им. Н. Н. Бур­ден­ко, 1996.

Нельзя сказать, что ситуацию никогда не по­ни­ма­ли. В 20-30 гг. XX века в Германии, Норвегии, Швеции, Финляндии, Дании, Исландии, Эстонии были приняты законы о евгенической сте­ри­ли­за­ции. Ими предписывалась принудительная сте­ри­ли­за­ция душевнобольных, умственно отсталых, эпилептиков и некоторых иных групп населения с целью предотвращения передачи вредных генов наследственных отклонений и болезней. К 1935 г. аналогичные законы были приняты в 26 штатах США (еще в 10 ожидали принятия).

В 1920 году в Москве в Институте эк­с­пе­ри­мен­таль­ной биологии, возглавляемом Н. К. Коль­цо­вым, был открыт отдел евгеники и орга­ни­зо­ва­но Русское евгеническое общество, пред­се­да­те­лем которого тоже был Н. К. Кольцов. В де­я­тель­но­с­ти общества принимали активное участие вы­да­ю­щи­е­ся генетики А. С. Серебровский и Ю. А. Фи­лип­чен­ко, антрополог В. В. Бунак, видные вра­чи А. Н. Аб­ри­ко­сов, Г. И. Россолимо, Д. Д. Плет­нев, народный комиссар здравоохранения Н. А. Семашко.

В тот же период учрежден Международный евгенический комитет, в который вошли пред­ста­ви­те­ли 15 стран (от СССР в нем участвовал Н. К. Кольцов).

Несмотря на внушительное количество уче­ных сообществ, практическое применение ев­ге­ни­ки было очень вялым даже в национал-со­ци­а­ли­с­ти­чес­ком Рейхе. А после Великой Оте­че­ствен­ной вой­ны из Рейха сделали универсальный жу­пел, ко­то­рый стали применять практически ко всему, что было новаторского в Германии — при­чем именно с аргументацией: «Это делали на­ци­с­ты, по­это­му так делать нельзя!». Понятно, что помимо того, что действительно делать не сле­ду­ет, под раздачу по­па­ли и очень здравые идеи, в частности, та же ев­ге­ни­ка.

Тем не менее, если в XVIII-XIX веках об­ще­ствен­ная евгеника была уделом единиц: Чарльз Дар­вин, Френсис Гелтон, Герберт Спенсер и др., то в XX веке евгенические законы обсуждались и при­ни­ма­лись уже на уровне обществ и государств. Социум в какой-то мере осознал необходимость очищения генофонда.

Однако подобные законы вызвали резкое про­ти­во­дей­ствие со стороны гуманистов, которые в конце концов и победили. Что из себя пред­став­ля­ет гуманизм на самом деле — тема для от­дель­ной статьи, сейчас же достаточно заметить то, что он не выдвигает никакой конструктивной кри­ти­ки ев­ге­ни­ки, ограничиваясь отрицанием всех ее по­ло­же­ний, апеллируя к так называемым «об­ще­че­ло­ве­чес­ким ценностям».

В результате совокупности перечисленных факторов белая раса постепенно деградирует.

Очень рекомендую к прочтению книгу С. Я. Бро­ни­на «Малая психиатрия большого города». Про­ци­ти­рую впечатляющий отрывок:

«Наблюдение 26. Отец сильно пил. Сын бо­лен шизофренией… Живя в комнате площадью 9м2, семья имеет семерых (!) детей — только по­то­му, что он не хочет, а жена не умеет пре­дох­ра­нять­ся, стесняется обратиться с этим к врачу и боится абор­тов».

Я, честно говоря, слабо представляю, как мо­жет жить столько человек в комнате означенного размера, но это не опечатка.

Изредка ученые, сознавая происходящее, де­ла­ют попытки предложить некоторые меры ев­ге­ни­чес­ко­го характера, но нарываются на ис­ступ­лен­ный вой гуманистов. В 2003 году датский уче­ный Гельмут Hиборг призвал правительство сти­му­ли­ро­вать рождаемость среди людей с высоким уров­нем интеллекта, для того чтобы создать луч­шее общество в Дании. Ученый предлагал убеж­дать людей с низким IQ не заводить детей. Об­ра­ти­те внимание — ни о какой стерилизации и т. п. речь не шла. Весьма мягкие предложения, ко­то­рые, по словам профессора, «необходимы для того, что­бы снизить число дегенератов среди на­се­ле­ния Дании».

Как и следовало ожидать, предложения Hиборга вызвали возмущение в датском об­ще­стве. Министр Бертель Хаардер заявил, что «пред­ло­же­ния профессора Hиборга противоречат всем мо­раль­ным принципам». Наука согласно прин­ци­пам гуманизма опровергается кивком на мораль.

Медицинская статистика фиксирует не­ук­лон­ное возрастание количества врожденных и на­след­ствен­ных заболеваний. Все программы, при­ни­ма­е­мые в связи с этим, способствуют усугублению этой картины, фиксируя снижение летальности от ген­ных нарушений в общем генофонде.

Следует также отметить, что при наличии кон­к­рет­ных целевых программ адаптации су­ще­ству­ю­щих инвалидов практически отсутствуют столь же масштабные государственные программы, на­прав­лен­ные на качественное изменение су­ще­ству­ю­щей ситуации с врожденной и наследственной па­то­ло­ги­ей. Есть программы на «здесь и сейчас», но про­грамм «на потом», способствующих ка­че­ствен­но­му снижению количества врожденных и на­след­ствен­ных патологий, нет. Даже такие эле­мен­тар­ные меры, как пренатальная (дородовая) ди­аг­но­с­ти­ка грубой врожденной патологии, не ре­а­ли­зо­ва­ны на государственном уровне. И, кстати говоря, никогда не будут реализованы в рам­ках ры­ноч­ной системы. Такие мероприятия мо­гут про­во­дить­ся только на государственном уров­не, так как рас­счи­ты­вать на всеобщую со­зна­тель­ность — не се­рь­ез­но. Необходима именно обя­за­тель­ная, на пер­вых по­рах фактически принудительная ди­аг­но­с­ти­ка (как это, например, в свое время прак­ти­ко­ва­лось с флю­о­рог­ра­фи­ей). Да, обя­за­тель­ность на го­су­дар­ствен­ном уровне связана с бес­плат­но­с­тью программы. Но подобная эко­но­мия — себе до­ро­же. С од­ной сто­ро­ны, со­дер­жа­ние одного ин­ва­ли­да с гру­бой ге­не­ти­чес­кой па­то­ло­ги­ей от­нюдь не де­шев­ле ты­ся­чи бес­плат­ных ис­сле­до­ва­ний. С дру­гой сто­ро­ны про­дол­жа­ю­ще­е­ся со­скаль­зы­ва­ние нации в «ге­не­ти­чес­кую дыру» со­пря­же­но с про­гно­зи­ру­е­мым уве­ли­че­ни­ем зат­рат на под­дер­жа­ние ухуд­ша­ю­ще­го­ся здо­ро­вья нации.

В России же сейчас ожидать от правительства чего-то, что будет делаться на пользу народу, при­чем выгода будет именно народу и в будущем, а не сей­час же в виде увеличения рейтинга по­ли­ти­ка, — наи­вно.

Сочетание социализации (социальной ги­ги­е­ны) и научно-технического прогресса однозначно и окон­ча­тель­но привело к тому, что эпи­де­ми­чес­кий фактор необратимо утратил популяционно-ре­гу­ли­ру­ю­щие функции. Структурно эк­ви­ва­лен­т­ный ему цивилизационно-экологический фактор из­на­чаль­но не влияет на численность че­ло­ве­чес­кой по­пу­ля­ции, это скорее фактор, ран­жи­ру­ю­щий эту самую популяцию по социальному ста­ту­су — чем более низко социальное положение, тем более эко­ло­ги­чес­ки терпимы человеческие особи. Однако му­та­ген­ное экологическое влияние наиболее сильно выражено именно в не­бла­гоп­ри­ят­ных зонах, за­се­лен­ных социально низ­ко­ран­го­вы­ми группами. Имен­но эти группы оставляют наиболее мно­го­чис­лен­ное потомство, од­но­знач­но фиксируя в геноме все экологические мутации.

ВЫВОДЫ

Следует признать: существующие ге­не­ти­чес­кие, биологические и социальные законы при­во­дят к тому, что наиболее интенсивно раз­мно­жа­ют­ся:

низкоинтеллектуальные слои населения внут­ри каждой нации;

наименее ин­тел­лек­ту­аль­ные нации среди на­ро­дов мира;

население наименее раз­ви­тых стран на меж­ду­на­род­ном уровне.

При этом идет на­коп­ле­ние наследственных болезней в ге­но­фон­де.

И такая ситуация — не просто потому, что пра­ви­тель­ствам-де нет дела до уровня развития и здо­ро­вья народа. Дело обстоит гораздо хуже: та­кая ситуация выгодна.

Судя по всему, силы, уп­рав­ля­ю­щие ми­ром, взя­ли курс на понижение ка­че­ства человеческого ма­те­ри­а­ла. Люди, слишком много могущие, зна­ю­щие и умеющие, не впи­сы­ва­ют­ся в тот мир, ко­то­рый проектируется для бу­ду­щих поколений. Ра­зу­ме­ет­ся, сама элита рас­счи­ты­ва­ет на то, что со­хра­нит высокий генетический потенциал. Ос­таль­ное население планеты деградирует до состояния полуидиотов с кучей наследственных болезней, мо­гу­щих са­мо­сто­я­тель­но толь­ко вклю­чать те­ле­ви­зор и спус­кать воду в ту­а­ле­те.

Кто может противостоять этому? Возможно ли воз­рож­де­ние генетического потенциала ев­ро­пей­с­ких народов? Во всяком случае, ясно одно: это политический, а не медицинский вопрос.