Автор: Георгий Элевтеров

НЕИСКОРЕНЕННОЕ ЗЛО ФАШИЗМА

(начало)

В то время, пока Гитлер находился в зак­лю­че­нии и диктовал там Гессу «Майн Кампф», Г. Штрас­сер развернул кипучую деятельность по про­па­ган­де немецкого национального социализма на Севере и Западе Германии. Грегор и Отто Штрас­се­ры искренне верили в национальный со­ци­а­лизм, классовую борьбу, единый блок с СССР на меж­ду­на­род­ной арене.

Гитлер так не думал. К моменту выхода из тюрьмы он провозглашает континентальную по­ли­ти­ку и видит теперь решение вопроса жиз­нен­но­го пространства за счет России. Он не со­би­ра­ет­ся обязательно следовать тому, что про­воз­г­ла­ша­ет. Но ему было нужно перевооружиться. Ему нужны деньги, американские кредиты, которые он не собирается возвращать. И он изображает из себя «кровавую собаку», рвущуюся загрызть Рос­сию. Только дайте деньги. Только позвольте во­о­ру­жить­ся.

Идея похода на Восток, как уже было сказано, противоречила заветам Бисмарка, который в от­ли­чие от Гитлера не был выскочкой, и в отличие от Кайзера не был дилетантом.

Знал ли Гитлер эту точку зрения? Конечно, знал, но имел свой, типичный для него подход. Вот, что говорил Гитлер, беседуя на эту тему с Раушингом: «Таким путем мы не сможем стать великой страной, повелевающей всем миром, если будем действовать совместно с Россией. В таком союзе мы никогда не сможем доверять друг другу до конца. И, в конце концов, такой пакт не­из­беж­но перерастет в отчаянную борьбу. Только ОД­НО­МУ дано повелевать. Чтобы это было дано нам, мы должны победить Россию … Что до меня, то я, очевидно, не стану уклоняться от союза с Рос­си­ей. Этот союз главный козырь, который я при­бе­ре­гу до конца игры. Возможно, это будет самая решающая игра в моей жизни. Но нельзя на­чи­нать ее преждевременно, и ни в коем случае нельзя позволить всяким писакам болтать на эту тему. Однако, если я достигну своих целей на Западе — круто изменю свой курс и нападу на Россию… Мы продолжим дело наших армий, начатое в ми­ро­вую войну и прерванное перемирием 1918-го. Задача разбить вдребезги грозную массу пан­с­ла­вян­с­кой империи все еще остается в силе. Дав­ле­ние этой массы не даст Германии подняться» (Гер­ман Раушинг «Говорит Гитлер»).

Дальше следовал бред «о господстве гер­ман­с­ко­го расового сознания над массой, вечно об­ре­чен­ной на служение и покорность». «Только нам дано превратить континент в единое про­стран­ство, где будем повелевать мы и только мы без всяких соглашений с Москвой. И мы примем бре­мя этой борьбы на свои плечи. Она откроет нам двери к долгому господству над миром. Конечно, это не помешает нам пройти определенный уча­с­ток пути рука об руку с Россией — постольку, поскольку это полезно для нас. Но мы пойдем на это только в том случае, если это поможет нам как можно быстрее добраться до нашей ис­тин­ной цели». Конечно, Сталин все это знал.

«Я многому научился у марксистов. — го­во­рил Гитлер тому же Раушингу, с которым был предельно откровенен — И признаю это без ко­ле­ба­ний. Но я не учился их занудному об­ще­ство­ве­де­нию, историческому материализму и всякой там «предельной полезности». Я учился их ме­то­дам. Я всерьез взглянул на то, за что робко ух­ва­ти­лись эти мелочные секретарские душонки. И в этом суть национал социализма. Присмотритесь-ка внимательнее. Рабочие спортивные союзы, за­вод­с­кие ячейки, массовые шествия, про­па­ган­ди­с­т­с­кие листовки, составленные в доступной для масс форме — все эти «новые» средства по­ли­ти­чес­кой борьбы в основном берут свое начало у марксистов. Мне достаточно было взять у них эти средства и усовершенствовать их — и мы по­лу­чи­ли то, что нам надо. Мне достаточно было лишь последовательно продолжать дело, от которого десятки раз отступались социал-демократы — отступались, потому что хотели осуществить свою революцию, не выходя за рамки демократии. На­ци­о­нал-социализм — это то, чем мог бы стать марксизм, если бы освободился от своей аб­сур­д­ной, искусственной связи с демократическим ус­т­рой­ством».

«Но ведь это же просто большевизм и ком­му­низм, как в России», — не выдержал я».

«Нет не совсем. — возразил Гитлер, — Вы повторяете распространенную ошибку. Разница — в созидательной революционной воле, ко­то­рая уже не нуждается в идеологических под­пор­ках и сама создает себе аппарат непоколебимой власти, с по­мо­щью которого она способна до­бить­ся успеха в народе и во всем мире. И научно обоснованное учение о спасении человечества превращается в реальное революционное дви­же­ние, оснащенное всеми принадлежностями вла­с­ти».

«И какова же цель этой революционной воли»? — спросил я

«Никакой раз и навсегда установленной цели не существует. Неужели вам трудно это понять?» — спросил меня Гитлер. «…Мы — Движение… Только то, что умерло свободно от превращений. Прошлое — неизменно. Но будущее — не­ис­то­щи­мый и бесконечный поток возможностей для создания новых творений».

Гитлеру был не нужен ни марксистский со­ци­альный гуманизм, никакая другая идеология, и это он прямо говорит Раушингу. Ему нужна была власть как самоцель, которую он, в конце концов, получил и истратил на гибельную авантюру ми­ро­во­го господства, во имя утробного, звериного до потери человеческого облика «благоденствия немецкого народа» за счет других. И надо по­мнить, что на этом пути этот «зверь из преисподней» не первый и не последний.

Консервативные круги Великобритании и США имели существенное влияние на политику уми­рот­во­ре­ния правительства Чемберлена. Что ка­са­ет­ся американских антисемитов, то их было до­с­та­точ­но среди финансовых и промышленных кру­гов США. И они, в отличие от прямолинейного Генри Форда, поддерживали Гитлера тайно. В Америке, и даже в вотчине Ротшильдов — Ве­ли­коб­ри­та­нии, имелись мощные силы, враждебные усилению позиций интернационального (ев­рей­с­ко­го) капитала и воспринимающие ком­му­ни­с­ти­чес­кие революции в Европе как результат интриг мирового еврейства. На поддержку этих сил явно рассчитывал Гитлер.

И хотя не все стало явным даже к исходу се­год­няш­них дней, деньги для нацистов никогда не были проблемой, как конфиденциально говорил Борман Бальдуру фон Шираху. Годовой бюджет гитлеровской партии в 1930 году составлял по некоторым сведениям 70-90 млн. марок. Но и это, видимо, не все, т. к. для содержания по­лу­мил­ли­он­ной армии штурмовиков должны были иметь место многочисленные дополнительные ис­точ­ни­ки средств. Никакие пожертвования внутри Гер­ма­нии, крупных промышленников в том числе, обеспечить такой размах финансовой де­я­тель­но­с­ти не могли. Вскрыть источники фи­нан­си­ро­ва­ния гитлеровцев не смогло и следствие Нюр­н­бер­г­с­ко­го процесса. Кто-то со стороны держав-по­бе­ди­тель­ниц в этом был решительно не за­ин­те­ре­со­ван. Но отдельные авторы, в частности Ай­вор Бенсон, прямо утверждают, что гитлеровцев финансировали американские банкиры из груп­пы Моргана.

И хотя финансовые пожертвования гер­ман­с­ких промышленников были относительно скром­ны­ми, их политическая поддержка для Гитлера была крайне важна. Ради этой поддержки он все­гда был готов поступиться любыми принципами и пожертвовать любым из соратников.

«К лету 1932 года — пишет Ян Киршоу — гитлеровское движение уже больше напоминало смерч. К 1932 году Гитлер стоял во главе мас­со­во­го движения, насчитывающего уже 800000 чле­нов и почти полмиллиона штурмовиков, хотя да­ле­ко не все из них были членами партии. Три­над­цать миллионов избирателей в большей или мень­шей степени уже были готовы возложить свои надежды на Гитлера».

На вопрос: кто породил Гитлера, мы, таким образом, ответили.

ХОЧЕШЬ МИРА, ГОТОВЬСЯ К ВОЙНЕ

Рост индустриального и военного мо­гу­ще­ства СССР в годы первых пятилеток был чудом, в ко­то­рое мир не мог легко поверить. До самой битвы под Москвой военные атташе Запада уверяли сво­их правителей в военной слабости Советской Рос­сии. Это было заблуждением.

Об индустриализации и крупномасштабном перевооружении страны написано много даже хулителями СССР.

Вот, например, книга «Пятисотлетняя война в России» И. Бунича — одного из них. Замысел книги — представить СССР агрессором, вы­на­ши­ва­ю­щим планы мирового господства и го­то­вя­щим­ся к нападению на Германию. Это новая мелодия старой песни Суворова — Резуна.

Так вот, этот самый Бунич рассказывает в сво­ей книге, как ненавистный ему Сталин готовился к войне:

«А происходило следующее: создавалась и развертывалась невиданная по масштабам и тех­ни­чес­кой оснащенности армия. Работа по ми­ли­та­ри­за­ции страны, проведенная Сталиным с того момента, как он сосредоточил в своих руках всю полноту государственной и партийной власти в 1934 году, потрясает воображение, как одно из чудес света. В самом деле, вспомним, что основу населения СССР в начале и в середине 30-х годов составляла многомиллионная масса кре­с­ть­ян­ства, видевшая в своей жизни только два механизма — топор и соху. Эту массу легко можно было, ко­неч­но, мобилизовать, посадить на коня, научить стре­лять из винтовки или крутить штурвал боевого корабля. Но нужно было другое. Необходимо было, во-первых, создавать кадры военно-воз­душ­ных сил. Не элитарные кадры пилотов пер­вой мировой из гусарских, кавалергардских и мор­с­ких офицеров, а сотни тысяч летчиков, штур­ма­нов, радистов, радиоинженеров, техников, ре­мон­т­ни­ков, оружейников. Нужно было создать вы­со­ко­ква­ли­фи­ци­ро­ван­ные кадры авиационной про­мыш­лен­но­с­ти. И создать все это из дикой и пер­во­быт­ной крестьянской массы. И не это даже глав­ное, а то, что все это было создано менее, чем за пять лет. Но это только авиация. А танки? Десятки тысяч танков требовали не одну сотню тысяч спе­ци­а­ли­с­тов в самых разнообразных областях. И все они появились за пять лет. А ведь их всех до этого еще нужно было учить читать и писать!… Учения и полигонные испытания показали, что снаряд танка «Т-34» пробивал броню немецкого танка «Т-IV» с расстояния 1500 — 2000 метров, в то время как снаряды немецкого танка пробивали броню «Т-34» с расстояния всего 500 метров, если попадали в бортовую или кормовую часть «Т-34». Лобовую броню они не брали. Но кроме «Т-34» Сталин готовил изумленному миру еще один тан­ко­вый сюрприз. Еще никто в мире не додумался до тяжелого танка. А в СССР не только до­ду­ма­лись, но уже наладили его серийное про­из­вод­ство и рассчитали его модернизированные воз­мож­но­с­ти на три последующих модели. Име­но­вал­ся этот танк «КВ» (Клим Ворошилов) и пред­став­лял собой чудовищную по тем временам бо­е­вую машину весом в 50 тонн, с лобовой броней 80- мм и совершенно невероятным для танка 152-мм орудием… Но главное преимущество «Т-34» и «КВ» было в том, что они имели дизельный двигатель и могли с одной заправки пройти: «Т-34» со скоростью 50 км в час 400 километров, «КВ» со скоростью 35 км в час 350 километров… (Для сравнения: новейший немецкий танк «Т-IV» мог на хорошей дороге развить скорость до 40км/ч и пройти 150 –200 километров. Танк «Т-III» мог — 40км/ч и пройти 150 –180 километров). Ар­тил­ле­рия, численность которой к середине 1941 года предполагалось довести до 100 тысяч ство­лов (включая минометы), не вызывала у вождя особых тревог. Тут дело правильно поставлено еще со старорежимных времен… Далее флот! Самый сложный вид вооруженных сил, тре­бу­ю­щий от личного состава сложного багажа тех­ни­чес­ких знаний. Более двухсот подводных лодок — более, чем у всех морских держав вместе взя­тых — было построено с 1933 по 1940 год, и каждая лодка имела два подготовленных эки­па­жа. Какая же немыслимая гигантская работа была проделана!…»

Так старается один из многих авторов-де­мок­ра­тов, чтобы доказать, что Сталин стремился к мировому господству.

Но, во-первых, действительно готовились к войне, но оборонительной. Во-вторых, тот на­род, который «не умел читать и писать» был в 1917 году. За 20 лет советской власти все круто из­ме­ни­лось. Но и не это главное. То поколение верило в победу, верило своему лидеру, который всегда выполнял то, что он обещал, даже если это было «совершенно немыслимо», как утверждает г-н Бунич.

Сталин не был антисемитом, каким его не­ред­ко изображают. Он был политиком, задачей ко­то­ро­го являлась необходимость защититься от надвигающихся со всех сторон угроз. Кар­ди­наль­но обновив руководящий слой партии в 30-х го­дах, он создал новую молодую советскую элиту, естественно с преобладанием русской на­ци­о­наль­ной составляющей.

По тем же соображениям государственной целесообразности он установил в начале войны особые отношения с посланцем Рузвельта Гарри Гопкинсом, рекомендованным в свое время Руз­вель­ту лидером американских евреев Бернардом Барухом.

Мировое еврейство и американский им­пе­ри­а­лизм это не равенство и, тем более, не тождество. Его руководящая верхушка и атрибуты его власти — самостоятельный фактор, который не следует идентифицировать ни с США, ни с Израилем, при всей связанности этих субъектов мировой по­ли­ти­ки. А нам надо исходить не только из фактора могущества Америки, но из многих факторов, со­став­ля­ю­щих компоненты ее могущества. Может быть, именно этими соображениями ру­ко­вод­ство­вал­ся Сталин, когда установил с Гопкинсом осо­бые отношения.

(Продолжение в следующем номере)