Автор: Павел Евдокимов

ЦАРСКИЙ СТРЕЛЕЦ, ИЛИ «ВОСТОЧНЫЙ СИНДРОМ» СНАЙПЕРА ДЕНИСОВА

Везде и всегда снайперы были особой кастой. Можно сказать, кастой в ка­с­те. Их берегли особо — и мастеров стрельбы из лука, и стрельбы из вин­тов­ки Драгунова. Но кто знает фамилии лучших стрелков спец­на­за ФСБ? Лишь узкий круг профессионалов.
Василий Денисов — исключение. И то своей популярностью он обязан твор­че­ству, тем песням, которые он исполняет вместе с товарищем по Группе «А» Сергеем Кузнецовым.

Знаменитой «Альфе» Василий Николаевич от­дал девятнадцать лет, и девять из них являлся ру­ко­во­ди­те­лем группы снайперов. Воевал в Аф­га­ни­с­та­не и Чечне, участвовал в освобождении за­лож­ни­ков в Буденновске и Пер­во­май­с­ком.

А вообще стреляет он почти всю свою жизнь:

– Мой отец работал в охране Сталина. Он мне вложил в руки пистолет в четырехлетнем воз­ра­с­те.

Стихи же сочинять Денисов начал чуть позже. В школе пе­ре­де­лы­вал Пушкина — и «пуш­кин­с­кая стро­фа» так ему удалась, что учительница, хотя и по­ста­ви­ла «два балла», оценила твор­чес­кий изыск. При­выч­ка, однако, осталась. Уже работая в КГБ, Ва­си­лий, занимаясь написанием сценария для Праз­д­ни­ка русской зимы, пе­ре­де­лы­вал ве­ли­ко­го клас­си­ка, «чтобы смешнее было».

Ну, допустим, Пушкина у нас много кто пе­ре­ина­чи­вать горазд, в том числе с ис­поль­зо­ва­ни­ем не­нор­ма­тив­ной лексики. И творческой са­мо­де­я­тель­но­с­тью с песнями под гитару мало кого уди­вишь. Разница же между Де­ни­со­вым, мо­ло­дым со­труд­ни­ком 7-го управления КГБ, и ны­неш­ним Де­ни­со­вым, подполковником запаса и ла­у­ре­а­том по­пу­ляр­но­го фестиваля бардовской песни, — это раз­ни­ца между миром и вой­ной, между «песней для себя» и «пес­ней для других» — на пе­ре­до­вой, в горячей точке.

Чтобы написать «Живые и мер­т­вые», нужно было пройти путь, который выпал на долю фрон­то­во­го журналиста Константина Симонова. Что­бы создать Тёр­ки­на, нужно было испытать и пе­ре­жить в себе, в своей душе то, что испытал и пе­ре­жил Александр Твардовский. Хотя Высоцкий не воевал, не ходил в черном бушлате во вра­жес­кий тыл, не падал с небес в охваченном огнем ис­тре­би­те­ле, — однако он настолько точно пе­ре­дал в сво­их стихах нерв той войны и ощущение че­ло­ве­ка, ока­зав­ше­го­ся на ней, что, по мнению мно­гих ве­те­ра­нов Великой Отечественной, так писать мог толь­ко очевидец. Но то был Вы­соц­кий…

Родился Василий Николаевич в Москве 30 де­каб­ря 1956 года. Ему, стало быть, исполнился пол­тин­ник — знаковый юбилей, когда можно под­во­дить промежуточные итоги и намечать пла­ны на оставшиеся пятьдесят лет.

Кстати, о Высоцком.

– В Москве мы жили на «Соколе», — по­яс­ня­ет он, — и к нам туда часто захаживал Володя Вы­соц­кий, пел на кухне. Он был знаком с моим отцом. Помню также Юрия Визбора… Я тогда маленький был, но их вот хорошо запомнил.

Когда Василию было шесть лет, родители раз­ве­лись. С 1-го по 5-й класс он учился в интернате № 1 города Москвы и в средней школе № 617. Мать работала на заводе «Элион» в Зеленограде, по­лу­ча­ла 95 целковых в месяц. Этого заработка не хва­та­ло, чтобы сытно жить. Поэтому Василий после восьмо­го класса ушел в ПТУ № 5, что на Беговой. Хороший спортсмен-десятиборец, там он сразу попал в сбор­ную завода, к которому было при­чис­ле­но училище, получил роскошную спортив­ную форму и бес­плат­ное питание. Жить стало полегче.

Получив среднее образование и профессию сле­са­ря механосборочных машин и токаря, Де­ни­сов пошел работать на завод № 30 «Знамя тру­да». А в 1976 году с повесткой в руке отправился на сбор­ный пункт и вскоре стал обладателем за­вет­но­го для многих тогдашних мальчишек го­лу­бо­го берета. В «войсках дяди Васи» дослужился до стар­ши­ны. А еще стал лауреатом творческого конкурса При­бал­тий­с­ко­го военного округа.

После демобилизации вернулся на родной за­вод, где наверняка стал бы первоклассным ма­с­те­ром, отменным производственником. Но судь­бой было предуготовано иное. В апреле 1978 года в его квар­ти­ре раздался телефонный звонок. Пред­ста­ви­лись, попросили явиться на Лубянку для «се­рь­ез­но­го разговора». В результате Василий по­лу­чил пред­ло­же­ние поступить на работу в КГБ и вскоре был зачислен на службу в 7-е управление. Затем, оту­чив­шись в Ленинграде, в мае «олим­пий­с­ко­го» 1980-го года перешел в Группу «А».

Впрочем, слово «перешел» больше подходит для анкеты, оно не отражает масштаба и ин­тен­сив­но­с­ти конкурсного отбора в подразделение. Это было время нового качественного роста «Аль­фы» — в подразделение набирали офицеров с при­це­лом на Афганистан. Еще не зажили у со­труд­ни­ков раны, полученные 27 декабря 1979 года во время штурма дворца Амина. Еще не осела сты­лая земля на мо­ги­лах Волкова Дмитрия Ва­си­ль­е­ви­ча и Зудина Ген­на­дия Егоровича, по­гиб­ших в том бою.

Так что просто «перейти» в это специальное подразделение, исходя из одного своего же­ла­ния, было невозможно.

«МЫ ВАС ТУДА НЕ ПОСЫЛАЛИ…»

В 80-х годах весь личный состав Группы «А» обкатали Афганом. Называлось это «боевые ста­жи­ров­ки». Поскольку Пограничные войска вхо­ди­ли тогда, как и сейчас, в структуру КГБ, бойцы «Аль­фы» работали в составе десантно-штур­мо­вых и мотоманевренных групп 47-го Крас­но­зна­мен­но­го Среднеазиатского пограничного округа, рас­по­ла­гав­ше­го­ся в городе Керки на территории Тур­к­ме­нии.

Денисов попал в состав первой нештатной бо­е­вой группы, находившейся «за речкой», под ко­ман­до­ва­ни­ем В.Н. Зорькина.

– В конце октября 1983 года мы вылетели в Керки. Мы — это пятнадцать сотрудников Груп­пы «А» под командой майора (ныне полковника за­па­са) Виктора Зорькина. Этой командировке пред­ше­ство­ва­ла изнурительная подготовка в рай­о­не Ку­бин­ки и в Ярославском учебном по­гра­нич­ном центре: кроссы, стрельба практически из всех ви­дов стрел­ко­во­го оружия, комплексы па­ра­шют­но-десантных тренировок. И, конечно, обя­за­тель­ная «притирка» друг к другу. Психологическая со­вме­с­ти­мость бой­цов спецназа является важ­ней­шим ус­ло­ви­ем вы­пол­не­ния поставленной боевой задачи. Все группы фор­ми­ро­ва­лись по пят­над­цать че­ло­век. Практика по­ка­за­ла, что именно та­кое под­раз­де­ле­ние — два от­де­ле­ния по семь че­ло­век и ко­ман­дир — способны ре­шать любые мобильные за­да­чи.

…Первая командировка нашей группы «за реч­ку» была в провинцию Андхой. Вместе с ре­бя­та­ми из Керкинской ДШМГ мы довольно быстро пе­ре­ле­те­ли на ту сторону. Перед нами открылся го­ро­док, вернее — большая деревня. В оп­ти­чес­кий при­бор я довольно ясно рассмотрел высокие заборы, на­зы­ва­е­мые дувалами, высотой в 3-4 мет­ра, до­ми­ки из кизяковых кирпичей.

Силами Керкинской ДШМГ и полка афганских сарбозов с четыре сторон блокировали весь го­ро­док. По нам открыли огонь. По команде «Впе­ред!», первым делом я определил расстояние и выставил нужные параметры. Затем выбрал ме­чу­щу­ю­ся с ору­жи­ем фигуру в чалме — и поразил цель. Еще не­сколь­ко секунд, и другая мишень плав­но осела ря­дом. Подумал тогда: вот она, ра­бо­та снай­пе­ра, — началась. Но она как началась, так и за­кон­чи­лась, и больше стрелять мне в тот день не при­шлось. А за всю командировку в Аф­га­ни­с­тан я про­из­вел только восемь выстрелов, но все ре­зуль­та­тив­но, — зак­лю­ча­ет Денисов.

Вообще именно Афганистан подтолкнул Ва­си­лия к написанию стихов. И это стало от­ду­ши­ной в череде выходов на боевое задание и по воз­вра­ще­нии домой. Именно творчество помогло потом «от­та­ять», там, в еще едином и мирном Союзе, где люди не понимали, что где-то идет со­всем другая жизнь, по сравнению с которой их проблемы и неурядицы — сущие пустяки. И не только ему по­мог­ло, но мно­гим «афганцам», ко­то­рые брали в руки гитару и за­ни­ма­лись таким образом пси­хо­ло­ги­чес­кой ре­а­би­ли­та­ци­ей себя и других.

Пройдет время, командарм 40-й армии ге­не­рал Борис Громов пройдет по мосту через Тер­мез. Од­наж­ды Денисов случайно услышит на трам­вай­ной остановке разговор двух ветеранов Вто­рой ми­ро­вой, и по эмоциональным следам этого раз­го­во­ра ро­дит­ся такая вот горькая песня:

Афганистан остался позади,

Пески покинули последние ребята.

Вздохнули с облегчением отцы,

И матери не будут больше плакать.

Не расцветет в лазури голубой

«Тюльпаном черным» смерть несущий ве­с­т­ник

Но навсегда останется седым

Войну прошедший твой и мой ровесник

«Какая, к черту, там была война? —

Они ни разу то, что мы, не испытали.

Подумаешь — два года — ерунда!

Мы их служить туда не посылали».

Как больно было слышать те слова,

Тем более от тех, кто смерть изведал:

На пиджаках блестели ордена —

О внуках так своих судили деды.

Недавно я услышал разговор:

Стояли двое на трамвайной остановке.

Я не вмешался, не затеял с ними спор —

Пусть им ответят этой песни строки.

Вы правы: мы не знаем той войны,

Мы не бросались с гранатами под танки,

Нас не бомбили «Юнкерсы», и мы,

Не получали «наркомовские» граммы.

Да, мы не помним ужас лагерей,

Не видели в бою штрафные роты,

Но, как и вы, теряли мы друзей,

И в нас стреляли боевыми пулеметы.

Вы видели всегда лицо врага —

А нам, как правило, стреляли только в спину.

Вы помните азарт лихих атак —

Мы молча на проческу выходили.

Мы, как и вы, предпочитали плену смерть

И жизнь свою не просто отдавали.

Мы выполняли долг свой! А теперь

Нам говорят: «Мы вас не посылали»

А вот еще один эпизод из той зимней ко­ман­ди­ров­ки, первой «боевой стажировки» в Аф­га­ни­с­та­не.

– Случилось так, что в ту ночь главарь банды из Меймене, известный среди местных как Ку­дуз-Кале, что значит «Плешивый», договорился с дру­гой бан­дой о совместном ударе нам в тыл, — рас­ска­зы­ва­ет Денисов. — По данным нашей раз­вед­ки, чис­лен­ность составляла 70 человек, нас — пят­над­цать. На сопках с разных сторон раз­ме­с­ти­лись раз­вед­чи­ки-наблюдатели. Около часа ночи они со­об­щи­ли, что в районе арыков на­блю­да­ет­ся ожив­ле­ние. Наша груп­па запросила команду, что­бы от­крыть огонь. В от­вет чуть ли не матом: «Вы что там, пьяные? Откуда там «духи»? У нас все под кон­т­ро­лем». А раз­вед­чи­ки передают, что «ду­хов» уже пе­ре­ва­ли­ло за трид­цать, и они выходят именно на наши позиции. Снова запрос, и снова удивление — и приказ: «Не стре­лять!».

Мы дали бандитам немного втянуться в нашу позицию, и только когда до цветастых халатов ос­та­ва­лось метров тридцать, наш командир от­дал при­каз: «Огонь!». Я находился на позиции справа от надвигавшихся «моджахедов», вы­с­т­ре­лил два раза. Уложил бы еще двух, но по рации ус­лы­шал приказ: «Бой близкий, справимся без тебя. Не ме­шай!». По­ду­мал тогда: берегут, что ли, они меня? Боятся, что раскрою себя? Видимо, снай­пер нужен для юве­лир­ной работы…

Бой длился считанные минуты. Уцелели толь­ко те, кто находился в хвосте колонны. А вот бан­да, которая хотела напасть с тыла — и на наше счастье опоздала по времени, — услышав звуки стрельбы и разрывы гранат, видимо, решила, что впереди на­хо­дит­ся сильно укрепленный район или засада, и по­вер­ну­ла назад. Как мы потом уз­на­ли, бандиты под покровом темноты выносили с поля боя своих уби­тых и складывали в недалеко рас­по­ло­жен­ной ме­че­ти. Самого Кудуза-Кале, ос­тав­ше­го­ся в живых, об­ви­ни­ли в том, что именно он пре­дал «моджахедов», и те, мол, по его вине на­по­ро­лись на засаду.

28 декабря 1983 года «альфовцы» вернулись в Керки. Сдали оружие на склад погранотряда. 30-го были уже в Ашхабаде, а 31-го, перед самым Новым годом, уставшие, но счастливые — все живы, все «обстреляны войной» — ступили на родную мос­ков­с­кую землю.

«ИМИДЖ АРМИИ — ИМИДЖ РОССИИ»

Под таким названием 25 февраля 2006 года в Центральном музее Вооруженных Сил прошла пре­зен­та­ции одноименной книги. Кстати, это очень вер­ная, очень точная характеристика, от­ра­жа­ю­щая се­год­няш­нее положение дел в во­ен­ной среде и от­но­ше­ние общества к нынешней ра­бо­че-кре­с­ть­ян­с­кой по своему составу армии.

Был среди гостей и ветеран «Альфы» под­пол­ков­ник Василий Денисов. Был, выступал и даже спел несколько своих песен. А еще сказал, что хо­ро­ший концерт может сделать очень много в деле по­вы­ше­ния патриотизма и имиджа армии, о чем ему нео­днок­рат­но говорили благодарные слу­ша­те­ли после концертов. А их у Василия Ни­ко­ла­е­ви­ча к тому вре­ме­ни насчитывалось много — в одной Чечне 97 выступлений.

Спрашиваю, как рождаются стихи — тяжело или по-прежнему легко?

– Ты знаешь, — отвечает Денисов, — легко, без особых раздумий и «мук творчества». Музыка по­яви­лась позже, когда жена предложила вы­у­чить­ся играть на гитаре. Выучился, понравилось — свои и чужие стихи легко ложились на музыку. По­яви­лись песни. Родился первый сборник, по­том пер­вый диск…

Многие песни Денисова времен первой «че­чен­с­кой» войны несут явный отпечаток эмо­ци­о­наль­ной усталости. Буденновск, Первомайский… они при­не­с­ти с собой сильный психологический стресс. После этого, как говорит Василий, «мож­но уйти в запой на месяц и никто не осудит — это жизнь, мы взрослые люди, мужчины». А можно писать сти­хи, что он и делает, оставляя на бумаге свою боль и разочарование.

Утром морозно. Тучи — свинец.

Пройду свой путь. Предстану перед Богом.

Мне каяться не в чем. Я — царский стрелец.

И нет моей вины перед народом.

Мы воли хотели, а выпала плаха.

Так не раз бывало на Руси,

кому-то — радость, а кому-то — плакать.

Нам же крест свой до конца нести.

Так бей в колокола, звонарь,

делай, кат, свое черное дело.

Я лягу здесь. Подвинься, государь.

Нынче пришло мое время.

Все, кто был в Буденновске, кто хоронил по­том трех погибших сотрудников «Альфы» — май­о­ра Владимира Соловова, лейтенантов Дмитрия Бур­дя­е­ва и Дмитрия Рябинкина — тот поймет, от­ку­да та­кое настроение. Подразделение бро­си­ли фак­ти­чес­ки на убой, и только негаданной уда­чей мож­но объяс­нить тот факт, что при ло­бо­вом штур­ме из боя не вышли всего трое со­труд­ни­ков, а не половина лич­но­го состава.

Бытует точка зрения, что Группа «А» взяла пер­вый этаж, но потом получила приказ отойти. Это не так. Хотя позже, во время переговоров, с тыль­ной стороны здания краснодарские «аль­фов­цы» под­пол­з­ли вплотную к окнам и перекусили ре­шет­ки, приготовившись нырнуть внутрь.

Майор Денисов со своей винтовкой (по­зыв­ной с девяностых годов оставался один и тот же — «Ар­тист») располагался в здании напротив, на кры­ше, прикрывая продвижение ребят, а также своего на­пар­ни­ка — снайпера из краснодарской «Аль­фы» Витю Лисовского (позывной «Лорд»). На самом ос­т­рие атаки, в самом пекле оказался Володя Со­ло­вов, близкий друг Денисова. Он и несколько бой­цов бли­же всех подошли к боль­нич­ным дверям: еще не­мно­го, и попали бы в мер­т­вую зону...

В больничном дворе, недалеко от чистых окон, которыми ныне сияют отремонтированные па­ла­ты, в землю врыта гранитная плита с крестом. Око­ло креста всегда теплится лампадка, лежат свежие цве­ты. Надпись гласит, что на этом месте погиб во вре­мя атаки «альфовцев» майор Вла­ди­мир Со­ло­вов. Его вспоминают сегодня в Бу­ден­нов­с­ке как на­род­но­го героя. У Денисова же до сих пор в ушах стоит предсмертный крик Соловова, который он услыхал в треске эфира.

Полчаса боя в отрыве от основной группы. Трид­цать минут, которые позволили товарищам выйти из огневого мешка. Несмотря на тяжелое ранение в руку, Соловов смог укрыться за де­ре­вом, где начал делать себе перевязку. Пуля в сер­д­це обо­рва­ла его жизнь. Его бронежилет ока­зал­ся пробит в не­сколь­ких местах, а в дереве, за ко­то­рым он лежал, потом насчитали двадцать шесть пулевых отметин.

– В районе морга, у гаражей, одну из групп при­жа­ли к земле бешеным пулеметным огнем, — вспо­ми­на­ет Денисов. — Ребята залегли у ма­лень­кой сте­ноч­ки, а крупнокалиберный пулемет про­ши­ва­ет ее насквозь. В группе уже четверо ра­не­ных. Батареи в станции садятся, и я еле слышу, что ре­бя­та вроде бы просят о помощи. Свя­зы­ва­юсь, уточ­няю. Отвечают, что дело совсем худо.

А у нас обещанной «брони» нет, но выручать надо, — продолжает Василий Николаевич. — По­сы­лаю вперед четверку своих снайперов. Едва они проскочили метров тридцать, как попали под пу­ле­мет, а потом их накрыли из гранатомета. Под­ня­лись после обстрела трое. Слышу: «Маяк-один» к «Ма­я­ку-пять». Отвечаю: «Маяк-один, слушаю тебя» — «У меня нулевой». Честно говоря, не поверил: по­ме­хи в эфире были большие, по­ду­мал, что ос­лы­шал­ся. Переспросил. Они под­твер­ди­ли — у них, стало быть, погибший. Им ока­зал­ся снайпер Дмит­рий Бур­дя­ев. Он получил смер­тель­ное ранение, примерно такое же, как Гена Сергеев в девяносто третьем у Белого дома. Прав­да рука была не за­де­та, но пуля пробила легкое, сердце.

«МОЛЮСЬ, РОССИЯ, ЗА ТЕБЯ»

Есть популярная «Военная программа» Алек­сан­д­ра Сладкова на канале РТР. В октябре 2006 года в ней принял участие Василий Денисов. Эфи­ру пред­ше­ство­вал любопытный анонс:

«Каждая война рождает свой фольклор. Чаще всего он делится на две категории: первая — это песни, популярные среди воюющих солдат, вто­рая — музыкальные произведения, которые ас­со­ци­и­ру­ют с войной те, кто на ней никогда не был.

Герои программы — авторы и исполнители, когда-то сами воевавшие в Афганистане: ми­но­мет­чик Михаил Мазур, снайпер Группы «Альфа» Ва­си­лий Денисов, «поющий» генерал ин­же­нер­ных войск Виктор Куценко, а также легендарные во­каль­но-ин­ст­ру­мен­таль­ные группы «ог­ра­ни­чен­но­го кон­тин­ген­та» — «Каскад» и «Голубые бе­ре­ты». Представили по полному чину. А рань­ше, в период особой сек­рет­но­с­ти, перед его вы­с­туп­ле­ни­ем про­сто го­во­ри­ли: «Выступает Ва­си­лий Де­ни­сов».

Лет тринадцать назад возникло творческое объе­ди­не­ние участников локальных войн и спе­ци­аль­ных подразделений «Восточный синдром».

– Все, кто входил в это объединение, — объяс­ня­ет Денисов, — выступали по от­дель­но­с­ти. Автор известной песни «Батальонная раз­вед­ка» Игорь Морозов. Виктор Верстаков. Член Со­юза писателей, полковник в отставке (в Аф­га­ни­с­та­не он был кор­рес­пон­ден­том) Владимир Зай­цев, ко­то­ро­го уже нет среди нас. И многие другие. Все они составляли «Во­с­точ­ный синдром». Кста­ти, на­зва­ние придумал Сер­гей Кузнецов. Мы са­мо­уч­ки, но работаем про­фес­си­о­наль­но.

Выступать перед большой аудиторией слож­но всегда, — продолжает он. — Например, в Ко­лон­ном зале, когда зрители в больших чинах. Или в Лужниках, когда семь тысяч лиц сливаются пе­ред глазами в одно черное пятно. И пульс после кон­цер­та двести ударов в минуту. Куда как легче и при­ят­нее, когда поешь в госпиталях или в ма­лень­ком заль­чи­ке, где можно обойтись без мик­ро­фо­на, где на­чи­на­ет­ся неспешный, доверительный разговор-бе­се­да.

Вообще-то Василий не считает себя та­лан­т­ли­вым. Он «просто» сочиняет. А еще старается объяс­нить слушателям, во имя чего офицеры спец­на­за, поднимаясь на пулеметы и гранатометы, идут на смерть. Хотя, по его мнению, граж­дан­с­ко­му че­ло­ве­ку понять все это очень и очень сложно. По­том­ствен­ный военный, он считает, что раз­де­лять бо­е­вых офицеров на царских, советских и российских неверно в корне. Все они защищали Родину и аб­со­лют­но все имеют право на добрую память.

Молюсь, Россия, за тебя,

Хоть никогда не верил в Бога.

А верил в совесть, в честь, в ребят,

С кем шел раз выбранной дорогой.

В тех, с кем делились пополам

Победы, радость и утраты.

С кем, расставаясь, каждый раз

Незримыми слезами плакал.

Молюсь, Россия, за тебя.

Со мной коленопреклонённы

Все те, кому ты дорога,

Кто носит на плечах погоны.

Честь офицера — честь твоя.

Ради Отечества и Веры

На смерть шли, жизни не щадя,

И погибали офицеры.

Молюсь, Россия, за тебя.

И прошлое передо мной всплывает:

Полтава, Рымник, Сталинград,

Суворов, Жуков и Макаров.

Не счесть имен, не счесть побед,

Заслуженно принесших славу.

Терпела все — вранье и бред.

Но грязь к святой не прилипает.

Молюсь, Россия, за тебя.

Во мне кровь павших поколений

Соединилась — примирив,

Корнета с комиссаром батареи.

Один под Ельней награжден посмертно,

Другой на Шипке голову сложил.

Их было много — русских офицеров,

На твой алтарь, Россия, положивших жизнь

После песни «Молюсь, Россия, за тебя» зал обыч­но встает. Некоторые плачут. А на одном из кон­цер­тов после песни «Афганистан остался по­за­ди» чья-то поседевшая мать преподнесла ему цве­ты. И тоже плакала…

Сборник «Молюсь, Россия, за тебя», вы­шед­ший в 1996 году, составлен из стихов самого Де­ни­со­ва и известных поэтов прошлого, по­ло­жен­ных им на музыку. Николай Гумилев, Арсений Не­сме­лов, Марина Цветаева, Иннокентий Ан­нен­с­кий, Саша Чер­ный — далеко не полный перечень ли­те­ра­тур­ных пристрастий подполковника Груп­пы «А». На него, как он сам признался, очень боль­шое вли­я­ние ока­за­ли Александр Вертинский, Вла­ди­мир Вы­соц­кий, Юрий Визбор. Интересный под­бор, не прав­да ли?

Давняя и нереализованная мечта Василия — выпустить «диск памяти», посвященный Гу­ми­ле­ву, записав на нем около пятнадцати песен, взяв стихи как самого поэта, так и те, что посвящены ему. Не­лег­кая задача.

– А почему именно Гумилев?

Ответ вполне исчерпывающий:

– Во-первых, он был русским офицером. Во-вторых, кавалером ордена Святого Георгия. А в-тре­ть­их, замечательным поэтом.

Он всегда чувствует себя свободно и уве­рен­но: в гостиной Дома литераторов, на большой сцене или перед военным коллективом. Может быть, именно поэтому, забыв однажды слова пес­ни, ис­пол­ня­е­мой на стихи Марины Цветаевой, — а дело про­ис­хо­ди­ло в Доме актера на Арбате, — Денисов, не сму­тив­шись, объяснил слушателям, что такое может случиться с каждым, кто не поет под «фа­не­ру». Зал, думая, что это было зап­ла­ни­ро­ва­но, ап­ло­ди­ро­вал. А Виктор Мережко после концерта ска­зал: «Вы хоть и не актер, но по­лу­чи­лось ге­ни­аль­но!».

СНАЙПЕРЫ АНТИТЕРРОРА

Во всем мире стрелки делятся на две ка­те­го­рии: армейские снайперы и полицейские. Ар­мей­с­кие — это понятно: «простая» работа в условиях войны, как правило, на длинных дистанциях. По­ли­цей­с­кий снайпер действует на коротких ди­с­тан­ци­ях, когда, случается, из толпы необходимо вы­це­лить одного человека и поразить его.

Но существует третья категория снайперов, по делению Денисова, — это снайперы ан­ти­тер­ро­ра, которые работают на всех дистанциях, во всех ус­ло­ви­ях, стреляют из разных положений, хоть вверх ногами, — без выбора. И психологически они дол­ж­ны быть более устойчивы, чем ар­мей­с­кие или по­ли­цей­с­кие стрелки: ведь им надо знать, как по­ве­дет себя не только террорист, но и как поведет себя пуля, уже поразившая цель. Вдруг она от­ри­ко­ше­тит и попадет в заложника? Или, если операция про­во­дит­ся в пассажирском са­мо­ле­те, угодит в бал­лон с кислородом, что приведет к взрыву. Армейцу знать все эти премудрости со­всем не обязательно.

У снайпера антитеррора должно быть не­сколь­ко винтовок. Для поражения цели с рас­сто­я­ния, до­пу­с­тим, в пятьдесят метров, не надо брать тя­же­лую винтовку с длинным стволом и патроны с уси­лен­ным зарядом.

Настоящий снайпер антитеррора обя­за­тель­но должен с собой иметь как минимум две, а луч­ше три винтовки, еще личное оружие — пистолет и рацию. Либо винтовку с тремя сменными ство­ла­ми — до­ро­гое, кстати, оружие, которое в слож­ных условиях можно стремительно собрать и так­же стре­ми­тель­но разобрать и упаковать в эле­ган­т­ный чемоданчик с бархатной внутренней обив­кой. Та­кие че­мо­дан­чи­ки мы, кстати, иногда видим в аме­ри­кан­с­ком кино, там они есть почти у каж­до­го ган­г­сте­ра. А у нас они — мечта каждого про­фес­си­о­наль­но­го снайпера.

Стреляет такой снайпер нечасто, очень не­ча­с­то — во много раз реже, чем в тех же хваленых филь­мах...

Не надо говорить высоких фраз,

Не надо лучше, чем ты есть, казаться.

Нас жены провожая каждый раз,

Твердят как заклинанье: возвращайся.

А мы уходим, оставляя за спиной

Свои заботы, радости и близких,

Чтобы спасти людей, закроем их собой

От пули озверевших террористов.

Из года в год несем мы этот крест.

От напряженья мышцы рвем и жилы,

И каждый раз, надев бронежилет,

Стараемся, чтоб люди были живы.

Чтоб страх не искажал ребячьих глаз,

Чтоб матери не ведали печали,

Мы тянем лямку, люди, ради вас,

И это не однажды доказали.

Сарапул — восемьдесят первый год,

Тбилиси — «свадьба» в восемьдесят третьем,

Уфа — захвачен снова самолет,

В Орджоникидзе угрожали детям.

Не раз сигнал тревоги нас срывал,

Мы жизнью ради жизни рисковали,

Но на судьбу нам сетовать нельзя:

Ведь мы работу добровольно выбирали.

И если завтра прозвучит набат —

Опять шагнет навстречу смерти кто-то,

Чтоб сделать свое дело, как всегда.

Такая вот, друзья, у нас работа

Это песня Василия Денисова «Не надо го­во­рить высоких фраз».

– Ты знаешь, — говорит он после не­ко­то­ро­го раздумья, — я давно пришел к выводу, что гитара очень сильное оружие. Гораздо сильнее вин­тов­ки. Из винтовки можно произвести десять вы­с­т­ре­лов. А с помощью гитары я имею воз­мож­ность поднять патриотизм у сотен и сотен лю­дей. И если по­тре­бу­ет­ся, они, в свою очередь, возьмут в руки вин­тов­ки.

Его, снайпера, позвали, чтобы спеть на Куб­ке России по рукопашному бою, посвященному па­мя­ти погибших сотрудников «Альфы», ко­то­рый про­хо­дил в Тамбове. Идея этого пред­ста­ви­тель­но­го тур­ни­ра, на который съехались пред­ста­ви­те­ли де­вят­над­ца­ти клубов, возникла в сен­тяб­ре 2004-го, во время встречи Василия Де­ни­со­ва и другого ветерана подразделения, Вла­ди­ми­ра Зо­ло­то­вско­го, с тре­не­ра­ми и спорт­сме­на­ми Там­бов­с­кой ре­ги­о­наль­ной федерации тра­ди­ци­он­но­го русского ру­ко­паш­но­го боя.

На Кубке к Василию подошел журналист и при­нял­ся бойко задавать дурацкие вопросы:

– Что должно случиться, чтобы нормальный человек начал профессионально убивать людей?

– Что значит «убивать людей» — возмутился Денисов. — Те, кто захватывает стариков и детей — это нелюди! Если их не убивать, они убьют жен­щи­ну, ребенка…

– Сколько «нелюдей» на вашем счету?

– Не знаю. Зарубки на прикладе не делал. За­чем оружие уродовать.

– Мертвяки не снятся?

– Мальчиков кровавых нет в глазах. Сплю спо­кой­но. Я делал правое дело.

– Как «уживаются» в одних руках снайперская винтовка и гитара?

– Отлично уживаются. Гитара — это ре­а­би­ли­та­ция, выздоровление. Сочиняю ночью, когда все спят. Мы с моим другом Сережей Кузнецовым уже не­сколь­ко лет гастролируем. Это наш заработок.

– А какая пенсия у ветерана «Альфы»?

– Маленькая, если смотреть по стажу, но го­раз­до больше, чем пенсионеры получают. Я все-таки двадцать пять лет военнослужащий.

В феврале 1999 года на Сочинском фестивале «За Веру, за Россию, за любовь» Денисова, став­ше­го его лауреатом, впервые объявили, как и дол­ж­но быть: «Подполковник спецназа Василий Де­ни­сов». Что ж, это совсем другое дело! За под­пол­ков­ни­ком, а не просто бардом (каковым он себя, кстати, и не считает) с этого времени перед пуб­ли­кой незримо стояло все знаменитое под­раз­де­ле­ние. Группа «Аль­фа».