РЕВОЛЮЦИИ СОВЕРШАЮТСЯ В УМАХ

Мы предлагаем вашему вниманию беседу с Александром Никитичем СЕВАСТЬЯНОВЫМ, руководителем Национал-Державной Партии России (НДПР), главным редактором «Национальной Газеты». Александр Никитич — социолог, историк, искусствовед, а также русский правозащитник, известный своими судебными победами над русофобами и коррумпированными чиновниками. Но самое главное: Александр Севастьянов — ветеран русского национального движения и один из самых значительных теоретиков русского национализма. Его книги ещё ждут своего читателя.

– Я оцениваю положение русского движения достаточно оптимистично. Я наблюдаю его в динамике и вижу множество положительных сдвигов, которых мы добились исключительно мирными средствами за ничтожно малый с исторической точки зрения промежуток времени — каких-то пятнадцать лет.

Если в 1986 году, отвечая на вопрос социологов, 78% русских людей называли себя советскими и только 15% русскими, то сейчас, по опросам, 69% населения так или иначе принимает лозунг «Россия для русских». И мы видим не просто рост национального самосознания, но взлет такового. Оно развивается сегодня по гиперболе. А как известно, революции совершаются сначала в умах людей, а уже потом выплескиваются на улицы и площади.

Не думаю, что погрешу против истины, если скажу, что мы стоим на пороге русской национальной революции, которая должна преобразовать нынешнюю аморфную во всех отношениях «эрефию» и создать Русское национальное государство. Более того — мы видим, как русская национальная идеология проникает уже и в те слои, среди которых совсем недавно она была полностью табуирована. Мы видим, что ответственные представители истеблишмента, такие, как руководитель ФСБ, прокурор города Москвы, председатель Совета Федерации, начинают говорить лозунгами, как будто снятыми с наших плакатов и газет.

Несмотря на то, что на головы неосторожных (скажем так) деятелей Русского движения обрушиваются репрессии, выглядит это как проявление бессильной ярости реакционных кругов. Это попытка поставить соломенные заслоны на пути цунами.

– Вот сейчас прозвучал лозунг «Россия для русских». Противники национализма часто пытаются его трактовать как «Россия только для русских», а что он значит в вашем понимании?

– Тезис «Россия для русских» — именно в такой четкой и недвусмысленной форме — впервые прозвучал из уст русского императора Александра Третьего. Именно поэтому название моей книги заключено в кавычки — оно представляет собой цитату. Все прекрасно знают и понимают, что политика Романовых никогда не была русской националистической, это была политика династическая. По этому поводу прекрасно высказался Николай Первый, который делил своих граждан не на русских и нерусских, а на верноподданных и «скверноподданых». Причем нередко в верноподданные у него попадали немцы, поляки, грузины и др.; а русское дворянство, к которому Николай после известных событий 14 декабря 1825 года относился очень подозрительно, оказывалось на периферии светской и политической элиты Российской Империи. Поэтому понятно, что лозунг «Россия для русских» не мог иметь у русского государя узконационалистический смысл.

Однако понятно также (и было ясно Александру Третьему), что русский народ — это становой хребет Империи. Можно лишиться уха, глаза, пальца, даже руки, и при этом остаться живым, действующим и даже воспроизводящим себя организмом; но если перебить хребет, то не будут действовать ни ухо, ни глаз, ни палец, ни руки и так далее. Поэтому ясно, что если Россия не для русских — то она обречена, она просто не сможет существовать.

Когда мы говорим «Россия — для русских», мы понимаем, что Россия не только для русских, но в первую очередь для русских, и что положение всех остальных народов России должно определяться именно их отношением к русскому народу. Поэтому если Романовы требовали присяги на верность династии, то мы, конечно, будем требовать присяги на верность русскому народу. И если народ не комплиментарен русским, если он не может жить с русскими на одной земле, не хочет жить с русскими в мире и дружбе, если норовит ударить русским в спину, как те же крымские татары или чеченцы во время Великой Отечественной войны, — не зря Сталин их переселил — то с таким народом нам жить в одной стране не нужно. Это противопоказано и попросту вредно для нас. И это вредно не только для русских, но и для всех остальных народов, включая малочисленные. Потому что если русские ослабнут, то этим народам придется очень плохо в условиях крушения империи, в условиях ее дележки между более сильными соседями.

– В ответе на первый вопрос прозвучало слово «революция». Этим тоже очень любят пугать, вспоминая 1917-й год, доходит чуть ли не до «пусть всех поубивают, лишь бы не было войны». Что вы подразумевали, говоря о революции?

– Революция — это преобразование основ жизни. В цивилизованных государствах под основой жизни понимается, как правило, ее конституционная основа. Современная же Конституция РФ вообще не содержит такого понятия, как русский народ. Он исключен — как de jure, так и de facto — из управления государством, он не представлен ни в каком органе власти. Нет такой инстанции, куда русский человек мог бы прийти именно как русский со своими проблемами и получить там понимание, помощь и поддержку.

А вот у татар — есть такая инстанция, и даже свое автономное государство, есть национальный татарский президент, который стоит на страже интересов татарского народа. То же самое можно наблюдать в Ингушетии, в Осетии, в Башкирии, и так далее, и так далее... Есть как минимум двадцать один народ в составе РФ, по отношению к которым русские грубо дискриминированы, причем именно на уровне Основного закона страны.

И, когда мы говорим о революции, то говорим прежде всего не о насильственной смене власти, а об изменении ее фундаментальных основ. Революция может быть и такой безжалостной и кровавой, как во Франции в XVIII-м веке, в России или Китае в XX-м, а может быть и ненасильственной, «революцией сверху», как в России в 1861 году. Когда Александр Второй принялся реформировать Россию — это была типичная «революция сверху». Относительно бескровной была революция 1991-93 годов — никакого сравнения с 17-м годом. Хотя, конечно, ее последствия были губительны для миллионов людей.

Революция должна соответствовать духу времени. Если величайшая в мире война, Третья Мировая, которая закончилась крушением Советского Союза, проходила исключительно в формах информационных и экономических (хотя и привела к последствиям, которые сравнимы с результатами «горячей» войны), то очень вероятно, что и революция в современности будет «холодной». Это будет более или менее легальным образом измененный строй; проект такого изменения уже существует, уже написана и пропагандируется новая Конституция Русского национального государства. Нарисована карта этого государства, обозначены его оптимальные границы. Существует целый ряд разработок идеологического характера, существуют Программа-минимум и Программа-максимум Русского национального движения, существует Объединительная платформа. На сегодняшний день русский проект достаточно проработан как в общем, так и в деталях.

– Расскажите подробнее о карте русского государства.

– Мы считаем, что русское государство должно в первую очередь соответствовать расселению русского народа. Идеальное русское государство в чем-то значительно больше нынешней Эрефии, а в чем-то — немножко меньше. Я, например, считаю, что оставлять в составе России Чечню, Ингушетию и Туву опасно и нежелательно, исходя из приоритетов этнополитики. Вместе с тем Южный Урал, который сейчас фигурирует на картах как Северный Казахстан и в котором русских от 70 до 90%, или, скажем, левобережье и Юго-Восток Украины, Крым, Приднестровье — это территории, которые, безусловно, должны войти в состав Русского государства. Как и Белоруссия, Восточная Эстония... Внимательно изучив карту расселения этносов, которую в свое время выпустил Институт этнологии и антропологии РАН совместно с Институтом картографии, основываясь на ареале компактного расселения русского этноса, несложно очертить границы, которые должны быть у Русского государства.

– Среди националистов нередко противостояние на тему «кровь против культуры». Что вы можете сказать по этому вопросу?

– Когда кто-либо заявляет, что русских (как, впрочем, и любой другой этнос) надо определять «по культуре», он не замечает, что противоречит элементарным законам логики и попадает в так называемый «порочный круг в доказательстве». То есть: русскими мы должны считать людей, которые относятся к русской культуре (любят ее и так далее); но эту русскую культуру ведь создавали именно русские люди; которые относятся к русской культуре; которую... и так далее. Сказка про белого бычка.

Люди при этом явно не понимают, что человек прежде всего — биологическое существо, и нет ничего в социальном мире человека, что не являлось бы производной от мира биологического. Французы, англичане, немцы и так далее отличаются друг от друга не потому, что у них разные эстетические предпочтения. Наоборот: у них возникают разные эстетические предпочтения именно потому, что они «сконструированы» природой так, а не иначе. Обратите внимание, насколько такая нематериальная вещь, как язык, зависит от элементарного физиологического устройства органов речи. Даже если взять только европейские языки: в одних языках считается нормой то, что в других считается дефектом. Например, шепелявость у англичан или картавость у французов для русского языка — именно дефект. «This is thin and this is thick». Есьли я сь саким происносением буду обясняться и ситать вам лексию про диксию, то меня вышибут с радио или телевидения с волчьим билетом. В русском языке — это дефект. Но гортань англичанина устроена именно так, чтобы подобное произношение для него было естественным. С другой стороны — попробуйте попросить иностранца произнести слово «борщ».

Подобные различия физиологии обусловлены эволюционной изменчивостью, и они неизбежно приводят к различиям и в области мысли и культуры.

Так что национальность, несомненно, определяется в первую очередь по крови, а культурный фактор является производным.

Другое дело, что мы все европеоиды — русские, немцы, англичане и т.д. — прямые потомки кроманьонцев; в далеком прошлом мы все связаны кровным родством. Поэтому явления типа «обрусевший немец» или «офранцуженный русский» встречаются нередко, и это вполне естественно — базовые глубинные элементы у нас растут из одного корня. Нам легко понять друг друга. «Нам внятно все — и острый галльский смысл, и сумрачный германский гений», — недаром написал Блок, это абсолютно верно, но именно в отношении европеоидов.

– Кстати, про общность. Сейчас у некоторых заметны европофильские тенденции, противопоставляемые «азиатщине» русских, хотя в Азию нас никто и не приглашает. Так русские — это Европа, Азия или что-то третье?

– Тема очень многогранна, и кратко на нее ответить трудно. Например, если сравнить русское церковное зодчество с западноевропейским, то вы сразу же обнаружите колоссальную несовместимость. Гигантские различия в менталитете, причем в архиглавной области духа. Стремление к внешнему совершенству, к изощренному мастерству отделки — непременный атрибут западной архитектуры церковного плана. Возьмите тот же знаменитый собор Нотр-Дам, который начали строить еще в XI-м веке, — и сравните со Святой Софией, которая в том же веке строилась в Киеве. Этот собор, правда, не сохранился, но похожий остался в Новгороде. Вы сразу увидите, как по-разному понимают гармонию русские и европейцы. Если для русского на первом месте стоит внутренняя, душевная гармония, которая может даже быть не согласована с каноном и мерой, то для западноевропейского эстетического и духовного мышления на первом месте стоит именно комфорт, а также восхищение мастерством, профессионализм, возведенный в культ. Они поклоняются даже не каким-то всемирным канонам («господним» для христиан), а проявлениям своего мастерства. Внешний блеск для них очень важен, как и удобство, и физический комфорт.

Русский же человек легко и свободно пренебрегает всем этим ради внутреннего, душевного комфорта. Именно этим стремлением к внутренней гармонии русские близки к восточному мировоззрению. Не случайно маркиз де Кюстин во время своего посещения Москвы при виде храма Василия Блаженного воскликнул: «Это же Персия, это Индия!». И действительно — посмотрите на главы собора в виде чалмы. Ничего европейского там нет вообще — зато есть персидские изразцы, характерная для Востока кладка. А если посмотреть, какую одежду носили русские цари и первосвященники, как именно ее украшали, из каких тканей шили? А ковры, мебель, ювелирные изделия, дорогое оружие? Вся эстетика общественной верхушки древней Руси была завязана именно на Восток.

С другой стороны — посмотрим на старые рукописные книги. На Востоке каждая книга — произведение искусства: на странице изящно располагаются несколько строчек, обширные поля расписаны узорами, вызолочены и так далее. В России же книги более утилитарны, как и в Европе: знание не должно быть излишне вычурным.

Именно с Востоком у нас складывались отношения, которые можно назвать равноправными. Не случайно в «Хождении за три моря» Афанасия Никитина описано, как этот тверской купец легко находил общий язык и с персами, и с индусами. Запад же всегда смотрел на нас исключительно с прагматической точки зрения: как бы у русских чего урвать. Западноевропейцы не считали нас за людей (и не очень-то считает посейчас).

Я думаю, что та ориентация на Запад, которой придерживается, скажем, Путин, а также немалое количество людей внутри русского национального движения, привита нам достаточно поздно. Позиция Путина понятна — он родом из самого европеизированного города, который был специально построен Петром Первым именно как европейская столица. Но Россия — не Европа.

Обратите внимание, что русская литература во многом создавалась как оппозиция западной литературе. Утверждение духовных ценностей в ней было акцентированно антизападным. Помните антизападные эскапады лучших литераторов России — Грибоедова, Пушкина, Достоевского? Помните у Толстого в «Войне и мире» высказывания против европейцев? «О, аккуратность немецкая! Айне колонна марширт, цвайте колонна марширт...» Толстой смеется, издевается над этой немецкой регулярностью. Французов же Толстой разделывает под орех именно за верхоглядство по отношению к России, а также захватнические инстинкты.

Но если внимательно изучить историю Европы, то становится понятно, что быть европейцем — значит быть хищником. Когда нам рассказывают сказки о расовой солидарности белых европейских народов, то это — брехня. Почитайте, что пишут немцы о французах (и наоборот), почитайте, что пишут англичане о тех и о других, и миф рассыплется на месте. А самое главное для нас: стоя одной ногой в могиле, Европа по-прежнему смотрит на Россию только как на источник материальных благ! В том числе — хочет, чтобы Россия платила свой налог кровью, воюя за различные европейские интересы. Как это, к сожалению, не раз было в истории...

Я не верю в европейскую солидарность. Вот простая статистика: шестьдесят процентов русских людей позитивно оценивает немцев, считая, что они — наши братья, и что мы с ними должны дружить. Среди немцев этот процент равен двадцати. В три раза меньше. Так что не надо питать иллюзий и строить из себя бедных арийских родственников.

Так к кому же относимся мы, русские, — к Европе или Азии? Русский характер трудноуловим, он не терпит жестких рамок, к тому же его очень сильно исказило принятие христианства. Вспомните, как говорил Святослав: «Мы — мужи крови». Не торговцы, не ремесленники, а «мужи крови». И если сравнить русского человека в эпоху Святослава и в эпоху Льва Толстого, то разница будет огромной. Христианство смирило и обуздало русский характер. Сейчас он прорывается лишь изредка, как, например, во время Великой Отечественной. Дело не в том, к кому мы ближе — к Европе или Азии, а в том, что нам еще многое предстоит понять в себе и выявить, найти себя.

– Давайте поговорим теперь о чем-то современном, актуальном. Какой у вас взгляд на Украину и Белоруссию?

– Основные препятствия к объединению с Белоруссией, по заявлениям власти, экономические: якобы надо платить слишком большую цену. На самом же деле нет слишком большой цены для союза с Белоруссией. Можно и нужно платить любую цену для объединения народа. Слияние с Белоруссией — это единственный шанс сразу, резко и заметно, увеличить удельный вес русских в государстве. А это — ключевой момент для стабильности в стране.

Не случайно даже потенциальному объединению постоянно ставят палки в колеса евреи, татары, ингуши и пр. Помните, как были против Шаймиев или Аушев? Как Немцов, Хакамада и иже с ними, вся правая еврейская камарилья, — делали все, что могли, чтобы отбросить Россию от Белоруссии… Почему? Именно потому, что прекрасно понимают: объединение с Белоруссией усиливает русский этнический компонент.

Так что то, что сейчас происходит в отношениях России и Белоруссии, для меня — личная трагедия. Мотивы Кремля лежат на поверхности, их не нужно искать — это колоссальный рейтинг доверия, который имеет президент Лукашенко в России. Когда минувшим летом на «Эхе Москвы» провели интерактивное голосование, причем эта станция, мягко говоря, отнюдь не национал-патриотическая, и слушает ее соответствующая публика, то все равно выяснилось, что у Путина рейтинг меньше 20%, а у Батьки — больше 80%. Вот вам и подлинная причина того, что Кремль, открыто пожимая руку, под столом пинает Лукашенко изо всех своих поганых силенок.

Что касается Украины, то в этом случае ситуация другая. Я когда-то занимал пост завотделом Украины и Крыма в Институте стран СНГ, потом там был замдиректора и курировал то же направление. На Украине слишком далеко зашел процесс украинского этногенеза, развернуть его вспять невозможно. Остается лишь спорить о том, на какой границе этот этногенез может быть остановлен.

Больше десяти лет назад, в 1995 году, когда к власти пришел Кучма, его пытался шантажировать Черновил, который тогда возглавлял Рух. Стращал он его тем, что если будет курс на сближение с Россией, то мы-де, пять областей, создадим Галицийскую Ассамблею и отделимся. Даже не семь западно-украинских областей, а всего лишь пять! Такой была локализация украинской самостийности в то время. Граница шла не по Днепру, а по Днестру!

Сегодня эта граница идет уже по Днепру, а завтра, если мы упустим время, она пойдет непосредственно по российско-украинской границе, а там уже можно ждать претензий на Воронежскую, Белгородскую или Курскую область, Кубань и так далее.

Все упирается в вопрос взаимоотношения российской власти и русского контингента на Украине. У Кремля нет внятной позиции по этой теме. Наши офицеры КГБ не проходили курса этнополитики. Они не понимают значения этнического фактора. Поэтому все, что можно упустить на Украине, уже упустили, продолжают упускать и будут упускать до тех пор, пока не поймут значение этнополитики.

– Ваша теория национал-капитализма нестандартна для русского национального движения. Можно кратко сформулировать основные постулаты и преимущества этой концепции?

– Для начала замечу, что часто социализм путают с социальными гарантиями. Социализм — это система перераспределения благ, когда у сильных забирают, а слабым отдают, причем делается это через государственные механизмы.

Социальные гарантии прекрасно существуют и в капиталистических странах. Скажем, в Америке выплачивают пособие негритянским семьям уже за одно то, что их дети ходят в школу, а не болтаются на улице.

При этом попытки построить в капиталистических странах социализм — например, в Швеции — приводят к коллапсу. Национальный капитал начинает бежать из страны. Швеция держит в мире первое место по количеству самоубийств. И вообще эта страна в наше время далека от нравственного и духовного благополучия. Все это — результат того, что социалистическая система в Швеции создала избыточный «мир гарантий», мир без напряжения, мир без риска, в котором люди начинают терять ориентиры, начинают загнивать, теряют волю к жизни, тонус, и все это кончается закономерно плохо.

Я считаю, что мудрость состоит в том, чтобы сочетать в правильных пропорциях права сильных и права слабых. А эти права очень трудно сочетать, потому что справедливость — понятие классовое, и то, что кажется справедливым одной стороне, покажется несправедливым другой, это неизбежно.

Я — сторонник капиталистических отношений еще и потому, что государственная система производства риск минимизирует: чиновник не хочет рисковать, в отличие от частного предпринимателя. Частный производитель должен быть; должен быть тот, кто скажет: «Я знаю, как делать, и готов всем рискнуть». Если такого человека нет, производственный процесс превращается в рутину и никакой прогресс становится невозможным.

Далее: люди не равны от природы. они по-разному талантливы, они по-разному одарены, у них разная хватка, разная жизнестойкость. Если это неравенство искусственно нивелировать, тоже будет полная стагнация. А если ему дать полные бразды — то это приводит к тому, что сильные начинают пожирать слабых без всякого стеснения. Именно поэтому в России были такие катаклизмы, как крестьянские войны, революции и т.д. — потому, что сильные не умели вовремя остановиться.

Что такое национал-капитализм? Это — капитализм, который, с одной стороны, патронируется государством и правящей партией, а с другой стороны — контролируется ими. Оптимальной я считаю модель, которая была в Германии в начале 30-з годов, когда с одной стороны, были уничтожены профсоюзы, была уничтожена коммунистическая партия, рабочее движение было ликвидировано как таковое — а с другой стороны, если капиталист нарушал, скажем, правила гигиены труда, если у рабочего за станком не хватало света, или он плохо питался в столовой, или если капиталист «забывал» оплатить обучение его детей, то на такого капиталиста накладывались огромные штрафы и за этим следила специальная партийная бюрократия. Рабочие недаром говорили, что «при Гитлере право на голод отменено». Были приняты специальные законы, которые стимулировали производство. При Гитлере на бирже совершалось до 40.000 сделок ежедневно — это колоссальное число.

При этом недра и земля не могут находиться в частных руках, — так же, как и целый ряд стратегически важных производств. Все это, как и так называемые естественные монополии, должно находиться в руках государства. Государство же должно финансировать фундаментальную науку, образование, армию. Частные учебные заведения возможны, но они должны работать по государственным стандартам образования (не занижая их), а не кто во что горазд.

Либералы заявляют, что-де государство должно лишь собирать налоги, а все остальное оно делает заведомо неэффективно, и надо все передать в частные руки. Это, конечно, неправильно. Налог как таковой оправдан лишь тогда, когда государство в ответ на эти денежные выплаты отвечает чем-то реально ценным. Наше же государство ничего реально ценного налогоплательщикам не даёт. Кстати, поэтому сейчас в России любой налог является заведомо несправедливым. Понятно: чего же может дать ценного государство, если все ценное уже роздано в частные руки? Давать-то нечего!

Раньше в России государственный бюджет пополнялся за счет налогов хорошо если на треть, а в основном — за счет водочной монополии и использования природных ресурсов. А сейчас все, в том числе естественные, монополии розданы в частные руки, как и недра, и вот вам результат: не финансируются толком ни наука, ни образование, ни медицина, ни армия. А нам еще заявляют, что за такое надо платить налоги!

Преобразовывать Россию по либеральной модели и далее — попросту преступно. Необходима иная концепция, и я считаю, что это должен быть именно национал-капитализм.

– А как вы относитесь к концепции гражданского общества?

– Гражданское общество? А, простите, что это такое? Где оно существует? Видимо, только в агитации либералов. Лично мне ни один исторический пример «гражданского общества» неизвестен, а обсуждать утопии не вижу смысла.

– А что вы можете сказать по поводу общественных организаций контроля государства?

– Так по сути это и есть партийная система. Кто еще, кроме партии, может взять на себя такие функции? Правозащитные организации? Не смешно, мы прекрасно знаем, что они из себя представляют.

Давайте для примера рассмотрим вопрос: «Правильно ли поступил Гитлер, ликвидировав рабочее движение?». Думаю, что правильно, так как профсоюзы — это такое скопление амбициозных людей, которые получили возможность выдвигать «от лица народа» претензии и вести политические торги. А там, где имеет место политический торг, там имеют место и компромиссы, и продажа этих самых «интересов народа», и так далее. Ничто не может дать гарантий трудящимся, что их права будут защищены.

Когда мы имеем дело с историей Третьего Рейха, то мы должны помнить о том, что была партия, которая открыто провозгласила своей основной целью защиту интересов и прав народа, определенного этноса. Эта партия получила абсолютный мандат доверия. И эта партия вела себя в соответствии с этим мандатом: действительно, для немцев было все. И на всех уровнях — от доктрины и до быта. Гарантии обеспечивали партийные лидеры, которые действительно были немецкими националистами и думали о будущем своего народа.

Сможет ли русский народ такую партию создать, сможет ли привести ее к власти — вопрос жизни и смерти. Никакого компромисса быть не может: либо «да», либо «нет». Если такая партия будет создана — то у русских есть шанс, если нет, то русские разделят участь тех народов, которых сейчас уже нет на политической карте. Нынешние копты — это не те, кто создавал некогда великий Египет, нынешние греки — это вовсе не эллины, а уж об итальянцах и римлянах и говорить не приходится. (Кстати говоря, сейчас итальянцы вспоминают про Муссолини, его внучка набирает политические обороты. Как ни крути, это для них был последний случай, когда правитель думал о благе народа).

Я — сторонник партократического общества, а не «гражданского». Более того, как социолог с многолетним стажем, я могу сказать, что интеллигенция в принципе не корпорируется на идейных принципах. Поэтому, если вы создадите «гражданское общество» с интеллигенцией, — а иначе не получится — то даю голову на отсечение, что это «гражданское общество» погрязнет в дрязгах, выясняя, кто прав, кто не прав, кто виноват и что делать, кто «чистый», кто «нечистый»... И этот «ноев ковчег» далеко не уплывет.

У партии есть программа, которую надо выполнять. Есть лидеры, с которых можно спросить ее выполнение. Это куда надежнее, чем либеральные мифы.

- В интервью Вы упомянули Германию времен Гитлера в качестве положительного примера. Не секрет, что национал-социализм нередко представляют как некий жупел, а также постоянно смешивают с фашизмом. Прокомментируйте, пожалуйста.

- Я был едва ли не первым в России, кто еще в 1995 году сделал попытку объективно оценить названного деятеля и его эпоху, опубликовав в двух номерах газеты "Завтра" большую историческую статью "Уроки Гитлера". Основная задача была предостеречь сторонников русского национального возрождения от слепого увлечения Гитлером, гитлеризмом, национал-социализмом. Вместо такого увлечения необходим беспристрастный и внимательный анализ не только его достижений, но в еще большей степени его ошибок. Необходимо помнить, чем кончил Гитлер и его сподвижники, необходимо разобраться, почему они провалили историческое задание, которое не имели права провалить. Не стану говорить здесь о том счете, который каждый славянин имеет право предъявить немцам (это право у нас побольше, чем у евреев). Но ведь и сами немцы жестоко пострадали и продолжают страдать из-за своего фюрера. Кроме того, мне всегда хотелось разобраться в природе национал-социализма и понять, с кем мы воевали: с нацией или с идеологией. В итоге я пришел к следующим выводам. Во-первых, фашизм (под каким бы названием он ни выступал в разных странах) есть ничто иное как диктатура национального капитала. Национального, подчеркну, а не интернационального, как сегодня в России. Во-вторых, под вывеской национал-социализма в Германии при Гитлере восторжествовал махровый национал-капитализм, то есть госпарткапитализм, о коем сказано выше. В третьих, под маской войны идеологий (политических систем) на деле выступала, как это ведется с сотворения мира, обычная племенная война. Войне германцев и славян как минимум полторы тысячи лет, а 1941-1945 гг. это лишь ее кульминация. Но, победив тысячелетнего врага, мы огульно охулили и его политический эксперимент, а это неверно. В-четвертых, ряд необратимых исторических перемен в мире и России делают невозможным повторение немецкого опыта. Нам нужно прокладывать свой путь. При этом нужно взять из опыта гитлеровской Германии все лучшее (а колоссальные успехи 1933-1939 гг. не отрицал никто никогда), и бестрепетно отбросить все плохое. В-пятых, я вывел ряд конкретных рекомендаций для русских политиков.

За названную статью мне пришлось отдуваться в прокуратурах и судах (донос поступил от Московского антифашистского центра). Прокуроры не нашли в моем тексте криминала. А я и сейчас перепечатываю время от времени "Уроки Гитлера", ведь их актуальность только возросла к нашим дням, поскольку, к большому сожалению, возрастает увлечение национал-социализмом. Вы можете найти статью по адресу: http://www.sevastianov.ru/ index.php? option=com_content&task=view&id= 164&Itemid=118.

Что из всего сказанного следует? Не нужно бояться, что на вас навесят тот или иной ярлык. Это все равно неизбежно, если вы рискнули в позитивном смысле говорить о русских. Тем более, если Россия перейдет к политике опоры на собственные силы и возьмет осмысленный курс на протекционизм: тут уж нас точно запишут в фашисты все, кому мы помешаем нас грабить. Но ни к чему и вставать в гордую позу с криком, мол, да, я национал-социалист (нацист, фашист и пр.) и горжусь этим -- это какой-то детский негативизм.

– У вас недавно вышла новая книга. Расскажите о ней нашим читателям?

– Книга «Россия для русских» аккумулировала в себя практический опыт борьбы за права русского народа, к которому я был причастен последние пятнадцать лет. В первой части, которая называется «На языке закона», дан свод основных попыток продвинуть в юридическое пространство России права и интересы русского народа. Все эти попытки оказались задушены Кремлем. Подчеркиваю: не Думой, где я часто находил взаимопонимание, и не судебной властью, где мне приходилось выигрывать суды, решения которых потом по указке из Кремля были аннулированы. Так что это — летопись борьбы за права русских именно с Кремлем.

Вторая часть книги пересекается, а иногда и дублирует мою предыдущую книгу, «Время быть русским», но добавлено много новых статей. Все это на языке публицистики, политологии, истории и социологии раскрывает то, что называется «Русским проектом».

В этом январе у меня выходит очередная книга. Совместно с Владимиром Авдеевым мы написали работу под названием «Раса и этнос». В ней впервые все раскладывается по полочкам: кто от кого произошел, что такое раса и что такое этнос, что такое первичное расообразование, что — вторичное, как расология согласуется с эволюционизмом и так далее.

А сейчас я работаю над следующей книгой, она будет называться «Этнос и нация»; затем –– «Нация и государство»; и так далее. Готовлю, в целом, «Курс этнополитики».

– И традиционный вопрос: ваши пожелания читателям «Спецназа России».

– Я бы очень хотел, чтобы читатели «Спецназа» не оставались в стороне от тех магистральных процессов, которые идут у нас в стране. Мало понимать, что происходит и что нужно делать; надо, чтобы каждый на своем месте, как может, принял участие в той национальной революции, о которой мы говорили в самом начале.

Прежде всего, это относится к пропаганде и агитации, к разъяснительной работе, к той революции в умах, которая происходит. Очень важно, чтобы, когда революция из умов выйдет на улицы и площади, мы остались бы единомышленниками после Победы.

Беседовал Андрей Борцов.

Фотограф Дмитрий Мухин.