ШТИРЛИЦ XIX ВЕКА

Отслужив в горячих точках тогда еще советского Кавказа, капитан петербургского ОМОНа Никита ФИЛАТОВ занялся обустройством мирной жизни. С 1997 года он работает адвокатом, а на службе увлекся литературой. В настоящее время общий тираж детективов и политических боевиков Филатова уже перевалил за миллион.
Но его последняя книжка выбивается из ряда всего им написанного. В книге «Тайные розыски или шпионство» сделана попытка реабилитировать одного из самых одиозных писателей XIX века – Фаддея Булгарина. Вопреки общепринятому мнению, автор считает его не предателем, доносчиком и пасквилянтом, а талантливым агентом русской разведки.
Наш корреспондент взял интервью у писателя.

– Наша газета не раз описывала, как сильные мира сего используют литературу и кино для изменения реальности. Вам приходилось сталкиваться с подобными случаями?

– Приходилось. Например, лет десять с небольшим назад мне позвонил человек, представившийся агентом крупного украинского издательства «Фолио-пресс», и предложил чрезвычайно выгодный договор на фантастический боевик. Сюжет, персонажи, технологии – на мое усмотрение, а у заказчиков только одно условие: чтобы события развивались во время грядущей войны России и Украины. Я удивился, стал наводить справки, и оказалось, что несколько коллег получили точно такое же предложение. Причем реальным заказчиком выступила одна из структур, неким образом связанная с Фондом Сороса. Задача – зондаж общественного мнения относительно подобной войны и психологическая подготовка населения обеих стран к ее возможности. Отлично увязывается с мнением Бжезинского, заявившего, что Россия является сверхдержавой только при объединении с Украиной, и следовательно, срыв подобного объединения жизненно важен для США.

– А в нашем кино любые враждебные эпизоды под запретом…

– Совершенно согласен, поскольку убедился на собственном опыте… Уже несколько лет не реализуется один очень крупный, масштабный проект по телевизионной экранизации серии моих романов. И мне, и тем, кто пытается воплотить проект в жизнь, уже несколько раз намекали: «Ну почему ваши герои дерутся с американцами? Давайте они лучше будут им помогать… и все образуется!»

– Если смотреть в таком разрезе, «Тайные розыски» можно считать своеобразной контрпропагандой…

– Можно. Ваша газета совершенно правильно отметила, что, постоянно обливая грязью прошлое, наши мастера культуры не ограничиваются советской историей. Они чисто по-большевистски очерняют и Российскую Империю, в том числе и ее спецслужбы. По мнению этих авторов (кстати, зачастую – прямых потомков красных комиссаров), там преобладали либо идиоты, либо подлецы. Возьмите не раз упоминаемые «Спецназом» сериалы…

– Ну, в начале ХХ века нашим рыцарям плаща и кинжала было и впрямь похвастаться нечем. Иначе не случились бы позорные истории с Азефом и Богровым, да и в 1917-м не прошло бы так гладко…

– Конечно, во времена Николая II спецслужбы деградировали вместе со всей системой, но и тогда им иной раз удавались блестящие операции. Вспомните хотя бы историю с майором Редлем. Начальник разведки австро-венгерского генштаба оказался русским шпионом и передал в Петербург ценнейшие документы! А государственный переворот в Сербии 29 мая 1903 года! Есть немало оснований считать, что за путчистами из «Черной Руки», уничтожившими проавстрийскую династию, стояла наша резидентура… Что уж говорить об эпохе, которой посвящены «Тайные розыски». В конце ХVII — начале XIX веков Российская Империя была могущественна, как никогда, и просто не могла не иметь соответствующих спецслужб.

– Логично. Но почему именно Булгарин?

– Давайте внимательно рассмотрим его биографию. В 17 лет корнет гвардейского Уланского полка Фаддей Булгарин участвует в войне с Наполеоном. За храбрость в Фридландском сражении получает орден Святой Анны III степени. Затем также весьма достойно сражается со шведами в Финляндии… и вдруг все рушится.

Неожиданно Булгарина выгоняют из полка, причем причин называется несколько и все откровенно надуманные. По одной версии, великий князь Константин разгневался на корнета, увидев его в маскараде в служебное время, по другой, Фаддей вызвал неудовольствие его высочества за эпиграмму, по третьей, просто где-то перепил и устроил дебош… Учитывая, что Константин Павлович хотя и был вспыльчив, но очень благоволил своим офицерам, за любой из этих проступков он в реальности отделался бы разве что гауптвахтой.

Дальше чудеса продолжаются. Изгнанный корнет впутывается во все новые скандалы с карточными шулерами, хозяевами воровских малин, проститутками и сутенерами – за год он превращается в настоящего бомжа, после чего всплывает в Варшаве, вступает в польский легион Наполеона. И снова делает блестящую карьеру. Начав унтер-офицером, за два года кровавой военной кампании на Пиренеях становится капитаном и кавалером ордена Почетного Легиона. При этом в своем полку Булгарин оказывается квартирмейстером, что автоматически гарантировало доступ к информации о численности, оснащении и ближайших планах войск.

Проходит еще несколько лет, война кончается, и Булгарин всплывает уже в Петербурге, где оказывается издателем первой и крупнейшей в России частной газеты, пользующейся особым покровительством властей…

– Ну и что? В Петербурге тогда благоволили к полякам, включая воевавших на стороне Наполеона. Многие из них оказались на больших должностях в Царстве Польском и благоденствовали, пока не подняли восстание 1830 года. Почему бы не продвинуться ополяченному белорусскому шляхтичу Булгарину? Тем более не только среди бунтовщиков замечен не был, но и доносы на них писал.

– Подавляющее большинство упомянутых вами офицеров не являлись гражданами Российской империи. Они не служили в русской армии и, следовательно, не могли рассматриваться как предатели. Булгарин же формально таковым был. Когда попавшего в плен к пруссакам Фаддея Венедиктовича передали русским, по всем раскладам его ждала каторга, но не блестящая карьера журналиста. Мало того: когда встал вопрос о выплате Булгарину пенсии… ему высочайшим повелением зачли службу во французской армии! Согласно официальным документам, он, гоняясь по Испании за партизанами, одновременно числился чиновником министерства народного просвещения.

Вряд ли случайно сослуживцами Фаддея Венедиктовича были офицеры, впоследствии возглавившие русскую военную разведку – Воейков и Закржевский. Оба поддерживали с ним крайне дружеские отношения после войны.

Наконец записки Булгарина, где преобладают отнюдь не доносы, а анализ внутриполитической ситуации в России, незамедлительно оказываются на столе у царя, который их внимательно изучают и порой использует. Там действительно много дельного и актуального до сих пор. Вот, например, что писал Булгарин начальнику канцелярии III Отделения фон Фоку в 1830 году: «Общее правило: в монархическом неограниченном правлении должно быть как возможно более вольности в безделицах. Пусть судят и рядят, смеются и плачут, ссорятся и мирятся, не трогая дел важных. Люди тотчас найдут предмет для умственной деятельности и будут спокойны … дать бы летать птичке (мысли) на ниточках, и все были бы довольны».

Если помните, одной из важнейших причин недовольства как россиян при Николае I, так советских людей было именно отсутствие этой самой «вольности в безделицах». В одном случае запрещали бороды и курение на улицах, в другом длинные волосы и растленную западную музыку, а в итоге только злили людей, в ином случае и не подумавших выступать против властей.

– Интересное наблюдение.

– Булгарин вообще интересная фигура. Судите сами: издавал первый в России историко-географический журнал — «Северный архив», первый экономический журнал — «Эконом», первый театральный альманах – «Русская Талия» и первую частную общественно-политическую газету – «Северная пчела», где впервые были применены современные принципы коммерческой рекламы. Написал первый в стране авантюрный роман в духе Вальтера Скотта «Иван Выжигин», выходивший, как и «Северная Пчела» немыслимым по тем временам тиражом – около десяти тысяч экземпляров. Булгаринский исторический роман «Дмитрий Самозванец» – второе в России произведение этого жанра. Написал первый в России фантастический роман «Сцена из частной жизни в 2028 году», где помимо прочего описывается акваланг, самописец и воздушные десанты. Оставил после себя первые в России военные мемуары, выдержанные в духе «окопной правды». Сцены, где описана смерть солдата, которому ядром снесло лицо, и где измотанный боем автор засыпает, подложив под голову труп француза, впечатляют даже людей, ощутивших войну на своей шкуре.

– Однако, судя по отношениям с коллегами, человек он был не слишком приятный…Да и те же доносы.

– Что касается доносов – почитайте, как закладывали друг друга декабристы.

Или письмо Лермонтова, где он кается в показаниях против Раевского. Или, например, такие рекомендации: «Кадетские корпуса, рассадник офицеров русской армии, требуют физического преобразования, большого присмотра за нравами, кои находятся в самом гнусном запущении. Для сего нужна полиция, составленная из лучших воспитанников; доносы других должны быть оставлены без исследования и даже подвергаться наказанию; чрез сию полицию должны будут доходить и жалобы до начальства. Должно обратить строгое внимание на рукописи, ходящие между воспитанниками. За найденную похабную рукопись положить тягчайшее наказание; за возмутительную — исключение из училища».

Это не Булгарин, написал — это Пушкин.

Что же касается отношений с коллегами... Творческие люди вообще народ сложный. Алла Пугачева как-то назвала нашу эстрадную тусовку клубком целующихся змей. Так завсегдатаи литературных салонов той эпохи были ничем не лучше. Но мы их ценим не за это.

Беседовал Юрий Нерсесов