БУДНИ РАЗВЕДКИ

Начиная с 1945 года между СССР и США, супердержавами, владеющими мощным ядерным потенциалом, шло упорное соперничество за обладание сверхмощным оружием — атомной бомбой, перешедшее затем на несколько десятилетий в холодную войну между ними. Насколько правы те аналитики среди ученых и политиков США и России, которые считают, что мощь нашей страны в области ядерного оружия держалась исключительно благодаря активной работе известных сотрудников разведки КГБ СССР: Г. Фишера — Абеля, сумевшего проработать в США в качестве нелегального разведчика с 1948 по 1956 год, супругов физиков Розенбергов, приговоренных в конце сороковых годов Верховным судом США к смертной казни за шпионаж в пользу СССР или руководителя закрытой лаборатории в институте Лас — Аламоса Клауса Фукса? На этот и ряд других вопросов, связанных с этой темой, согласился ответить нашей газете сотрудник отдела Научно технической разведки, входившей в состав ПГУ КГБ СССР, полковник запаса Владимир Владимирович ГАЛКИН.

Владимир Владимирович, как Вы считаете, действительно ли правы некоторые историки и ученые, утверждающие, что без агентов ПГУ МГБ СССР, таких, как, например, Клаус Фукс или супруги Розенберги, ученые СССР никогда не смогли бы приблизиться к созданию ядерного оружия и насколько верно мнение, что первая ядерная бомба, испытанная 29 августа 1948 года в СССР, являлась полностью плодом разведывательной работы сотрудников резидентуры МГБ СССР в США под руководством полковника Зарубина, получивших ее чертежи от своих, вышеупомянутых мной, агентов?

Отвечу на Ваш вопрос так: подобные заявления о том, что, якобы, все технологии по созданию нашей страной в 1948 году ядерной бомбы были получены только благодаря агентам разведки являются предвзятыми и в корне неверными. Через свою разведку руководство нашей страны могло получить, в лучшем случае, ряд документов, которые содержали конструктивные технологии ядерной бомбы, но для её создания на тот период истории нашей стране надо было иметь колоссальный экономический, научный и энергетический потенциал.

Такой потенциал был, — и проект по созданию бомбы под руководством главы МГБ Л. Берии возглавил в дальнейшем академик И. В. Курчатов. СССР тогда имел все составляющие для создания атомного оружия и возможности для его испытаний. В нашей стране в те годы, о которых мы с Вами говорим, были все компоненты и, что самое главное, — был серьёзный научный потенциал, были ученые, физики и химики, которые уже тогда трудились над созданием ядерного оружия.

Надо сказать, ближе к концу второй мировой войны принципы создания ядерного оружия были ясны многим ученым из разных стран. Проблема состояла в другом — в реализации подобного рода изделия, то есть надо было произвести атомный взрыв. Иначе говоря, задача состояла в определении критической делящейся массы изотопа урана, при которой пойдет необратимая цепная реакция, что приведет к взрыву.

Для серийного производства атомного оружия американцы построили громаднейший электромагнитный завод и наши первые заводы планировались по такому же типу. Но в США этот завод не был введен в действие, потому что разрабатывалась уже другая технология. В мире существует две технологии разделения изотопов, являющемся важнейшим условием для создания ядерного оружия, последняя — это центрифугальный метод разделения.

Что же касается информации, полученной разведкой МГБ СССР от Клауса Фукса и Розенбергов, то она, несомненно, была полезна и способствовала созданию в нашей стране атомного оружия, но сказать, что наши ученые ничего не делали, а только наша разведка все добыла, повторюсь, будет ошибочно.

В книге В. Аксенова «Московская Сага» есть момент, когда руководитель проекта по созданию в СССР атомного оружия министр безопасности Л. Берия, давая задание прототипу генерал-лейтенанта Судоплатова, отвечавшего в МГБ СССР за работу по атомному шпионажу, говорит: «… платите Фуксу больше в два раза, чем он потребует, — в этой игре ставка будет слишком высока».

Скажите, были ли Розенберги и Клаус Фукс, как Кембриджская пятерка, — идейными агентами разведки МГБ СССР или они получали за свою работу большие деньги?

Нет, Розенберги, как и Фукс, у нашей разведки не брали ни цента. Они были связниками нашего агента «Колибра», который, будучи братом Розы Розенберг, во время отсутствия связи передавал информацию через них.

Будучи членами коммунистической партии США, супруги работали с нашей разведкой исключительно по идейным соображениям. Они помогали нашей стране считая, что мир должен находиться в равновесии, потому что обладание атомным оружием только одной супердержавой может поставить на колени весь мир и бомбежка США атомными бомбами городов Хиросимы и Нагасаки, продемонстрировав мощь ядерного оружия, подтвердила эти законные опасения.

Конечно, я не исключаю возможности, что и в то время, и в наши дни у разведки были и есть люди, передающие такую информацию за деньги.

Подобные сведения поступали не только о ядерном оружии США. В мире существует несколько ядерных держав, но у нас с Вами речь идёт о ведущих из них — мы не берем те, кому понадобилось несколько десятков лет, чтобы создать свое ядерное оружие — такие, как Индия и Пакистан, которые открыто объявили о том, что оно у них есть и испытания которого были официально зарегистрированы мировым сообществом.

На начальном этапе его создания их было всего три: СССР, США и Великобритания. Позже к ним присоединилась Франция, которая за счет своего научного потенциала достаточно быстро догнала их как ядерная держава. Затем, но значительно позже, Китай, и только потом — Индия и Пакистан.

Ещё есть, так называемые, пороговые страны, которые близки к его созданию, но этот вопрос, который требует немалых затрат — скорее вопрос социальный, потому что руководству этих стран придется вывести деньги из проектов образования или медицины.

Помогал ли Советский Союз, в вузах которого учились студенты многих независимых государств, тем странам, которые шли по пути социалистического развития, в создании ядерного оружия?

Никоим образом. Единственное, в случае, если не хватало образовательного уровня в той ли иной стране, могли оказать помощь в подготовке профессиональных кадров, потому что для создания такого оружия нужны не только два теоретика, которые, в конечном итоге, создадут концепцию ядерного оружия, но еще и колоссальный штат специалистов — инженеров и техников в самых различных областях — для его производства.

Чтобы не быть голословным, приведу такой пример.

Сам я закончил МИФИ, который был и остается одним из основных поставщиков специалистов для ядерной промышленности — практически 70 % его выпускников в дальнейшем, так или иначе, были связаны с разработкой и проектированием или атомного оружия, или установок мирного атома. Часть выпускников работала непосредственно в ядерной энергетике, другая — в области создания ядерного оружия, которое производилось в «Арзамасе 16» и в «Челябинске 70» (Снежинске), и которое, кстати, до сих пор находится на вооружении. (К слову сказать, это была нехилая идея Л. Берии — создать два конкурирующих центра, которые разрабатывали разные концепции создания ядерного оружия).

Так вот, возвращаясь к вашему вопросу, — в МИФИ, куда я поступил в 1964 году на энергетический факультет, училось много граждан Китайской Народной республики (правда в 1965 году их как ветром сдуло). В других институтах СССР в то время учились и студенты из Индии. Хотя повторюсь, что технологии по производству ядерного оружия никто никому напрямую не передавал.

Но, чтобы произвести более мощное ядерное оружие, чем другие ядерные державы, СССР должен был знать, что разрабатывают на данный момент эти страны. Такая работа ПГУ КГБ СССР велась?

Если да, то насколько успешно вашему Управлению «Т» удавалось проникнуть в глубины чужих секретов по этому вопросу?

Как в любой работе такого рода были и успехи, но не обходилось и без провалов. Вспоминается случай из одного дела в работе нашего Управления, к которому я имел непосредственное отношение. В 1992 году во Франции был арестован агент советской разведки, который, по мнению французской стороны, якобы передавал работникам нашей резидентуры в Париже сведения о французском ядерном оружие. Произошло это, к сожалению, из за предательства сотрудника парижской резидентуры СВР Ощенко Виктора Алексеевича, являвшегося на тот период руководителем научно-технического направления нашей разведки во Франции и перешедшего на сторону английских спецслужб. Занимая такую должность и зная все, что делается в этой стране по линии нашего Управления, он нанес огромный вред нашей работе.

Но, громкого скандала не случилось по двум причинам. Первая — то, что наша страна не хотела предавать это дело огласке, чтобы не опускать в грязь лицом Францию, со всеми ее хвалеными спецслужбами. Вторая — то, что и самой Франции тоже невыгодно было раздувать этот скандал о шпионаже чужих спецслужб на ее территории. В этом случае у французских налогоплательщиков мог бы возникнуть вполне закономерный вопрос: а сколько же денег идет на создание в стране ядерного оружия и сколько денег, в виде налогов, идет на создание в стране мощной армии и службы безопасности контрразведки, которая оберегает подобные секреты? И почему же она их не уберегла?

Кто, по Вашему мнению, как профессионала разведки, из стран — противников СССР обладал более мощным военным атомным потенциалом?

Я считаю, что СССР и США обладали совершенно адекватными по своим техническим данным и совершенству боезарядами.

Почему именно США были главным соперником СССР по ядерной мощи на протяжении всего ядерного противостояния? Сыграло ли свою решающую роль то, что сразу после Второй мировой войны в руки спецслужб США попали чертежи немецких разработок ядерного оружия или то, что ЦРУ хорошо работало и могло вербовать наших граждан, так или иначе связанных с обсуждаемой нами проблемой?

В свою очередь, как проводилась вербовка агентуры нашими спецслужбами? Шла вербовка сотрудников секретных институтов и лабораторий США, Великобритании и Франции или это происходило, как описано в книге В. Суворова «Ледокол», когда его коллеги из ГРУ в одном из курортных городков Австрии купили на имя своего агента отель и прослушивали все разговоры находящихся там на отдыхе американских военных, чтобы потом определить — кто из данных «курортников» может оказаться им полезен?

По ситуации. Работа по вербовке агентов могла идти разными путями: обычно это делалось через агентов вербовщиков — поскольку этот путь наименее уязвим, так как прямой контакт секретоносителя и представителя посольства или торговой миссии в любой стране Европы, и тем более США, был бы затруднителен.

Откуда, скажем, наша резидентура в Испании или Швейцарии могли бы знать, что какой то секретоноситель из лаборатории в «Лас-Аламосе» поедет отдыхать в Испанию, Францию или покататься на лыжах в Швейцарии? — он же не даёт об этом объявление в газете. Поэтому, нашим сотрудникам, скажем в США, надо было иметь другие агентурные позиции и, чаще всего, для этого использовались так называемые агенты из числа наводчиков и вербовщиков, входящих в круг его знакомых, которые могли и не иметь никакого прямого отношения к работе того, кто стал объектом вербовки. Просто, будучи его хорошим знакомым, предварительно прошедшим тщательную проверку нашими спецслужбами, он мог сообщить, что такой то ученый, имеющий отношение к атомной проблеме, может заинтересовать представителей ПГУ КГБ СССР, работающих в США.

И, по моему мнению, наиболее эффективный способ вербовки — это использование самого агента вербовщика, который может нам помочь. Тем более, что есть многочисленная категория агентуры, с которой мы никогда не работали лично. В таких случаях использовался метод работы под чужим флагом и часто эти люди даже не догадывались, — на какую спецслужбу и какой страны они стали работать.

То есть, как работало ПГУ МГБ СССР через коммунистов США, о чем мы с Вами говорили выше?

Совершенно верно. До постановления генсека ЦК КПСС Н. Хрущева, в котором КГБ и ГРУ категорически запрещалось устанавливать контакты с лидерами дружеских социалистических и коммунистических партий с целью получения от них секретной информации, исходя из соображений, что это может нанести вред международному коммунистическому движению.

До этого нашей спецслужбой широко использовались такие возможности. Потому что многие коммунисты в тех же США находились в подполье и не афишировали своей принадлежности к компартии. Только в узком кругу своих соратников по убеждению они могли заявлять об этом открыто и готовы были оказать реальную помощь нашей стране. Эти люди могли работать не только над ядерными проектами США, но и находиться на государственной службе, являться служащими ФБР и т. д.

Но, как я уже упомянул выше, существовала такая категория агентуры, с которой мы непосредственно никогда не встречались. Для того, чтобы у человека не возникало мысли, что он действует в интересах нашей разведки, нам приходилось пользоваться другими методами. Например, чтобы он был уверен, что работает на другую страну, мы старались подтянуть его к сотрудничеству, допустим, под израильский флаг, поскольку Израиль, безусловно, вел свои работы по созданию ядерного оружия. Следовательно, поскольку любой еврей с американским гражданством будет охотнее работать в интересах государства Израиля, нежели СССР, его вербовку надо было вести через кого то, кто мог бы представиться гражданином Израиля, потому что представитель советского Посольства никак не может быть израильским гражданином.

Вот, оказывается, почему директор ФБР Джон Эдгар Гувер, возглавлявший главную контрразведывательную службу США с 1924 по 1972 год, разделил ее стратегическую работу на два самых важных направления: во первых, — слежка и агентурное проникновение в посольство и во все дипломатические миссии СССР на территории США и, во вторых, — такое же проникновение агентов ФБР в ряды американских коммунистов. Следя за их контактами, можно было бы проследить, с кем из представителей официальных миссий СССР и о чем они говорят, и что делают по их указке.

Эдгар Гувер, без сомнения, был выдающимся руководителем столь серьезной и важной для США службы контрразведывательного значения, как ФБР, которой он руководил более 40 лет.

Многие конгрессмены и даже президенты США вынуждены были считаться с его мнением. В том числе и его главный враг — Роберт Кеннеди.

Даже будучи министром юстиции США, надзирающим за работой его ведомства, Роберт Кеннеди ничего не смог предпринять против Гувера, поскольку Гувер знал не только про любовные похождения его брата — президента США Джона Кеннеди, но и про его болезнь позвоночника. Используя свою осведомленность ему удалось в 1960 году добиться назначения своего друга, в дальнейшем президента США, Линдона Джонсона вице-президентом США. Так что, и президент США Линдон Джонсон был обязан Гуверу своей политической карьерой.

Подобную комбинацию по проведению на пост вице- президента США своего человека, глава ФБР Гувер смог провести в обмен на то, что он, — Гувер не предоставит правым газетам США, поддерживаемыми нефтяными королями юга США и ненавидевшими клан Кеннеди, документов о болезни Джона Кеннеди, которые могли накануне президентских выборов погубить политическую карьеру 35 го президента США.

Как известно, проблемой атомного и всего военно-технического шпионажа, кроме Вашего Управления «Т», также занималось входящее в состав ПГУ КГБ СССР Управление «С» — нелегальная разведка СССР. Причем, как известно из истории, именно ее сотрудник -легендарный разведчик Абель-Фишер с ноября 1948 года начал заниматься проблемами ядерного шпионажа в США, и мог быть куратором Фукса и Розенбергов.

Позже, — в семидесятые годы, — по вопросам вооружения Англии с тех же нелегальных позиций работал легендарный разведчик Лонздеил. Эти Герои СССР провалились только из за предательства своих связных, присланных на связь из Центра.

Так какому же подразделению 1 го Главного Разведывательного Управления КГБ СССР Вы, Владимир Владимирович, как профессионал, отдали бы пальму первенства в работе в области ядерного шпионажа?

Вопрос довольно непростой. Мне, как профессионалу, трудно оценить это по той причине, что у меня были контакты по линии названного Вами Управления «С» для решения в совместных задач. Это происходило в условиях жесткой конспирации, исходя из того, что работа Управления научно-технической разведки — это определенная специализация. Несмотря на то, что наши сотрудники во всем мире работали с легальных позиций — от нас можно было реально ожидать более эффективной отдачи в разведывательном деле, чем от нелегальной разведки Управления «С».

Нелегальная разведка работает по всем направлениям и не может у себя сконцентрировать такие специфические усилия, как наше Управление «Т». Иначе на базе Управления нелегальной разведки придется создавать структуру, параллельную всем Департаментам и Управлениям разведки, потому что это Управление, будучи всего ПГУ, не может стать его копией изнутри по всем своим силам и возможностям.

Поэтому я думаю, не умаляя заслуг названных Вами Героев Советского Союза и легендарных разведчиков, основная тема разговора идет по линии научно-технической разведки. Не надо при этом забывать, что подчас, помимо добывания самой информации, многие сведения можно почерпнуть не из агентурных источников, а путем аналитической работы и на основе той информации, которая доступна. К тому же я ещё не беру работу радиоразведки, которая определенным путем используя свои средства радиоконтроля и перехвата, тоже может добывать какую то информацию. При этом надо еще понимать, что даже в радиосетях циркулирует секретная информация, но она защищена шифрацией, а современная шифр обладает стойкостью до шестидесяти лет.

Как я уже сказал, — помимо получения информации Управление занимается также ее анализом, поскольку заказчика интересует еще и конкретный чертеж конкретного узла какого то вида оружия или технологии вооружения. Иногда заказчику для определения политики в области обороны нужны аналитические документы о том, как в настоящее время развивается вооружение в нашей стране и во всем мире. Например усилия США, сосредоточенные на звездных войнах, доли колоссальный толчок развитию новейших технологий вооружения в СССР, которые сейчас стали использоваться и в других отраслях промышленности.

Поначалу наша страна догоняла США достаточно быстрыми темпами. Первый взрыв атомной бомбы в СССР в 1948 году был произведен по тем копиям чертежей американской атомной бомбы, которые были переданы К. Фуксом. Это было сделано как для ускорения процесса, так и для демонстрации всему миру, что наша страна тоже располагает подобным оружием.

Каков же был результат аналитической работы по вопросу соперничества в области атомного противостояния между СССР и США? Какая из этих стран держала пальму первенства по техническим данным ядерного оружия?

Верно, первую нашу бомбу мы полностью по конфигурации скопировали с атомной бомбы США, но это был первый и последний раз, — в дальнейшем все оригинальные разработки были уже отечественными и здесь мы постоянно шли с американцами нога в ногу. Потенциалы нашей страны и США мало отличались друг от друга. Ведь в успешной разработке и создании такого оружия всё зависит от уровня состояния и развития науки. Конфигурация, геометрия этого оружия, из каких компонентов и частей оно состоит, каким образом получить на единицу массы наиболее эффективный выход поражающих способностей — ответы на все эти и многие другие вопросы лежат в области физики, химии, математики и других наук, и проблема заключается в скорости проведения разработок и внедрения тех задач и решений, что они подсказывают. Над этим работали многие наши лучшие ученые: у истоков создания термоядерного оружия в СССР стояли, в частности, академик А. С. Сахаров и величайший физик-теоретик двадцатого столетия, ученик Нильса Бора, Л. Д. Ландау.

Много ли денег из государственного бюджета СССР уходило на работу по атомному шпионажу? И как ваши заказчики оценивали добытый Вами материал?

На работу по получению информации средств выделялось достаточно. Иногда порядок цифр за конкретные заказы необходимых технологий доходил до миллиона. Причем заказчик чётко расписывал, что именно он хочет видеть, — ведь, помимо того, что над анализом и изучением тенденций создания новейших технологий оружия во всем мире работает разведка, заказчик и исполнитель подобных технологий в нашей стране, разумеется, тоже занимался аналитикой этой проблемы и сам был в курсе того, что происходит в мире, т. к. существуют научный обмен, научные публикации, международные выставки вооружений и пр.

Приведу пример: когда в США создавался военный самолет «Ф-16», поступивший потом на вооружение стран блока «НАТО», наше правительство поставило перед специалистами задачу создать такой же самолет. Соответственно, Управлению «Т» была дано задание: достать хотя бы образец лопатки турбины компрессора третьей ступени этого самолета. Если двигатель в «Ф-16» пятиступенчатый, то наши ученые не знали, какими должны были быть лопатки третьей или четвертой ступени. У нас они не получались такими, чтобы наш двигатель развивал силу, равную силе американского движка. Мы должны были достать его схему, чтобы наши ученые смогли создать такой же, по своей легкости и экономии топлива, двигатель. Именно движок, потому что все остальное: и по технологии, и по навигации наведения и т. д., специалистам уже было известно, стало быть, не нужно.

Таким образом, перед нашим Управлением «Т» в целом стояла задача следить за разработкой новейших видов вооружения и отслеживать эту тему непрерывно. Заказчиком у нас было Министерство Машиностроения, которое отвечало за производство таких видов вооружения, которые я Вам назвал выше. Министерство ставило задачи перед военно-промышленной комиссией при Совете министров СССР, а эта комиссия, в свою очередь, давала задания разведслужбам ПГУ КГБ, отвечающим за подобную информацию. Эта была совершенно конкретно сформулированная задача с номером заказа, где было прописано, что на ее реализацию выделено столько то денег.

Агентура, добывающая необходимую для ПГУ информацию любого характера, от технического до политического, всегда была самым святым для спецслужб СССР. Ту же Кембриджскую пятерку и сотрудника ЦРУ Эдварда Ли Говарда наша разведка перевезла в СССР, где до конца дней обеспечила им безбедную старость.

А как Вы и Ваши коллеги из ПГУ поддерживаете своих агентов, проживающих за рубежом?

Как мы с Вами уже говорили, многие агенты наших спецслужб работали на разведку СССР на идейной основе. Но при этом, разумеется, в материальном плане этих людей, живущих в мире капитала, за отдельные работы все равно необходимо было поощрять и поддерживать, а председатель КГБ СССР также имел право устанавливать пожизненную пенсию или содержание источнику ПГУ размером около двух тысяч долларов в месяц.

Нормально ли, по Вашему мнению, поступил создатель фильма «В круге первом» режиссер Глеб Панфилов, сделав героя из дипломатического советника, сдавшего военному атташе Посольства США сотрудника ПГУ МБ СССР, под видом дипломата занимавшегося в Америке проблемами атомного шпионажа, назвав время его встречи с агентом, который должен был передать ему чертеж атомной бомбы?

Не напоминает ли это Вам поступок чрезвычайного и полномочного посла СССР в США А. Шевченко, который в 1976 году перейдя на сторону врага своей Родины, нанес непоправимый вред всей резидентуре ПГУ КГБ СССР в Нью-Йорке?

Все перебежчики и предатели из ПГУ — О. Калугин, уже упоминавшийся выше В. Ощенко и Коноплев, работник нашего управления в Бельгии, подавшийся к американцам, — перебегают только тогда, когда им есть, чем торговать. К глубокому сожалению, в результате бегства этих подонков ПГУ и СВР России потеряли ценнейшую агентуру, которая сейчас по их вине сидит в тюрьме.

За два-три дня в ФБР США или в контрразведках стран НАТО вытрясают из перебежчиков всю известную им и интересующую спецслужбы этих стран информацию, за что эти негодяи получают от своих хозяев немалые деньги. Что же касается трудного для экономики России времени, то с 1992 года нашим противникам эти перебежчики, из числа работников КГБ и СВР, порядком поднадоели, поскольку, благодаря их изрядному количеству спецслужбы США и стран НАТО знали почти все, что их интересовало и перебежчикам уже нечем было привлечь к себе их внимание.

Интересно, на что же эти господа перебежчики живут в тех странах, которые заменили им настоящую Родину?

Перебежчики нигде не работают. Может быть исполняют какую нибудь незначительную работу в подразделениях разведки тех стран, куда они сбежали. Но эта работа, поверьте мне, мало серьезна — серьёзную им вряд ли доверят. Все, что знают эти подонки и что интересно их новым хозяевам, из них, как я сказал выше, вытрясают за первые несколько дней.

Собственно, называют они самое большее с десяток известных им агентов, — это и есть основной вред, который они могут нанести. Потому что сразу же к ликвидации этих агентов подключается контрразведка данной страны. В случае, если он назовет два или три десятка известных ему сотрудников разведки России, то здесь, честно говоря, особенного ущерба нет. Противник об этом, несмотря на все предосторожности и ухищрения, используемые для прикрытия своей деятельности нашими сотрудниками, находящимися на официальных должностях за рубежом, знает. Есть много признаков, которые при нахождении за рубежом выдают нашу принадлежность к сотрудникам спецслужб. Зная их, контрразведка противника прекрасно понимает, с кем она имеет дело, но, чтобы уличить сотрудника в работе на свою разведку, необходимо взять его с поличным, а это сделать достаточно сложно.

Здесь уместно, соотносясь с тем, о чем я Вам рассказал, вспомнить высказывание Президента России В. Путина, связанного с камнем, который английская разведка использовала как транслятор и обнаруженный контрразведкой ФСБ. Из этого инцидента наша страна не стала раздувать скандала по двум причинам: во — первых, зачем нам портить хорошие отношения с Англией? Во-вторых, — еще и потому, что умные люди прекрасно понимают, что разведкой, как занимались все страны, так и будут заниматься. Поэтому В. Путин правильно сказал: ну, что вышлем мы этих, которые провалились, а вдруг более умных пришлют?

Принцип работы контрразведки удачнее всего отражает тезис, сказанный в последнем монологе Шекспировской трагедии «Гамлет»: «Мириться лучше с незнакомым злом, чем бегством к незнакомому стремиться!».

Этим и руководствовалась наша контрразведка в случае с английским камнем, исходя из того, что ей знакомы по именам и должностям все сотрудники английской и американской резидентур в Москве и лучше работать с тем, о ком все известно, чем приедет новый человек, — и начинай работу с ним с нуля: обкладывай его наружкой, изучай его контакты, а эта работа требует не только огромных усилий, но и финансовых средств.

Если же брать в расчет все державы, присутствующие в России в виде разных официальных миссий, то можно прикинуть, сколько среди них сотрудников разведок и какие силы спецслужбам нашей страны надо иметь, чтобы обеспечить работу против каждого из них? Ни одной контрразведке мира это физически невозможно и поэтому, зная, кто и под какой крышей работает, главной целью контрразведки любой страны становится поймать человека за руку и выявить тех конкретных людей, ту конкретную агентуру, с которой этот разведчик — наш ли, чужой ли, работает в этой стране.

Что бы Вы могли сказать таким создателям российского кино, как Панфилов и актеру, создавшему образ советского разведчика Вайса — Белова, который, рассчитывая на успех и поездки за рубеж, сначала мог выступить перед вашими коллегами, а сам за глаза называл их палачами и сатрапами.

И как Вы, с позиции гражданина нашей страны, самого пострадавшего при деловой поездке в США, можете прокомментировать действия названных мною деятелей от культуры Российского кинематографа?

29 октября 1996 года во время деловой поездки в США, меня неожиданно арестовали, обвинив в попытке шпионажа против США, хотя на тот момент я не служил в СВР уже почти четыре года — с 1992 года. На предложение сотрудничать с ФБР я сразу же дал категорический отказ.

Согласие о сотрудничестве означало, что я должен был сдать все, что знал по опыту работы в разведке, а после этого остаться в США и получить соответствующие блага. Мой твердый отказ от сотрудничества с их спецслужбами сразу же вызвал ко мне уважение, причем со стороны тех же сотрудников ФБР, которые привозили меня на суд и в тюрьму.

А когда, во время моего допроса в ФБР, мне привели в пример Калугина, живущего у них в США, имеющего свой успешный бизнес и пишущего сценарии для художественных фильмов о противостоянии ЦРУ и КГБ, я ответил им, что эта личность для меня — предатель, ничего, кроме презрения не заслуживающий и я с ним на одном квадратном метре, сами понимаете, чего не стану делать и никогда руки ему не подам.

Что же касается другой части вашего вопроса, то я полностью согласен, что недопустимо, чтобы героями нашей страны были такие существа, как Калугин и ему подобные, кто сдавал секреты своей страны и из кого представители так называемой творческой интеллигенции в фильме «В круге первом» сделали героев. Так же я считаю, что лживость и двуличие актеров, которые играют все, за что платят, простите, напоминает мне древнейшую профессию. Без сомнения, такие люди просто недостойны, чтобы мы с Вами обсуждали их всерьез, и, безусловно, согласен с вашей точкой зрения, что большой элемент поведения таких, как Гордиевский, Шевченко и прочих, в их действиях присутствует.

Каково, по Вашему мнению, отношение сотрудников ФБР США и других контрразведок к тем, кого они вербуют, и кто потом, после своего предательства, если избегает участи Иуды, живет не на своей Родине? Могло ли быть в реальности то, что показал Савва Кулиш в фильме «Мертвый сезон» в сцене задержания нашего разведчика-нелегала Лодейникова, когда контрразведчик, производящий арест, первым делом спросил его: «Господин, русский шпион, я могу что то для Вас сделать, чтобы хоть как то облегчить Вашу участь?» — из которой можно заключить, что даже противники относились к нему с уважением?

Я точно знаю, что к таким людям, как О. Калугин, В. Ощенко, Коноплев и прочим, их новые хозяева относятся с пренебрежением и брезгливостью, как к изгоям, невзирая на то, что в странах, заменивших для них Родину, им предоставлено гражданство и положена хорошая пожизненная пенсия. Каким бы ценным источником этот перебежчик для них не был, своим в ЦРУ его считать никогда не будут — предатель везде презираем! Формально с ним сотрудники ЦРУ здороваются за руку, но в душе для них он остается предателем, который, как Иуда, за деньги продал свою Родину и предал людей, с которыми работал.

Беседу вел И. Тарасов.