Автор: Егор Холмогоров

ДОЧКИ-МАТЕРИ

Апрель принес немало событий, которые требовали и требуют серьезного внимания. Тут и продолжение кризиса вокруг Ирана, кризис вокруг статуса Косово, кризис на Украине. Это и загадочное и внушающее немало тревог исчезновение капитана Ульмана и его сотоварищей, которых пытаются осудить в угоду перекрасившимся «борцам за свободу Чечни». И очередной тур московской митинговой лихоманки. И закончившаяся, будем надеяться, победой разума и памяти, дискуссия о Знамени Победы. И нацистские бесчинства в Эстонии, где уничтожается памятник советскому солдату-освободителю. Но ни одному из этих политических событий не сравниться, пожалуй, с одним — совершенно, на первый взгляд, не политическим, начавшимся 19 апреля в Великом Новгороде и с предельной ясностью обнажившим вопрос о нашем будущем — о детях.

Начиналось это как обычная и, в чем то, даже заурядная история. 22 х летняя молодая женщина из Новгорода Антонина Федорова уже несколько лет жила в Москве. — с ребенком от первого брака и новым мужем. Занималась домом, ухаживала за ребенком, собиралась идти учиться дальше. В феврале этого года решила съездить в родной город навестить маму, живущую как и многие люди, не являющиеся прокурорами, следователями, депутатами и журналистами, в общежитии коридорного типа со всеми его прелестями в виде склок с соседями, дверей нараспашку и прочих атрибутов коммунального быта. В тот злополучный день, пока Антонина была занята делами, её дочь Алиса внезапно выбежала на лестничную площадку, протиснулась сквозь прутья решетки перил и… упала вниз с третьего этажа в лестничный колодец. Обнаружив, что ребенка в комнате нет, мать бросилась следом, подбежала, но удержать не успела.

История нередкая. Многим родителям знакомо это ощущение холодного ужаса, когда (а некоторым и не однажды) приходилось переживать чувство, что кажется — все кончено. Иногда, все действительно кончается — и маленькая жизнь, и большой смысл. И сколько бы ты себе не твердил «завтра будет другой день» — назавтра он остается все тем же. Но с Алисой все, к счастью, обошлось — средней тяжести ушибы и переломы, которые на детях зарастают как на кошках.

Не обошлось с Антониной, — выписавшись через три дня с ребенком из больницы, она узнает, что какой то соседский мальчик видел «как одна девочка толкнула другую девочку». Его показания, попавшие, по странному стечению обстоятельств в прессу, отличаются такой путаностью, что без экспертиз в них разобраться абсолютно невозможно. Бдительные (или недоброжелательные — как угодно) соседи вызвали милицию, и Антонина оказывается под следствием. Вскоре выяснилось и по какой статье. Думаете какая нибудь неосторожность или пренебрежение родительскими обязанностями? Ничего подобного. Ст.105, часть 2, через статью 30, ч. 3 УК РФ. Другими словами — покушение на умышленное убийство с отягчающими обстоятельствами, не доведенное до совершения по независящим от обвиняемого обстоятельствам. Рабочая версия следствия состоит в том, что Антонина, схватила собственного ребенка, пропихнула сквозь прутья лестничной клетки и столкнула вниз, чтобы убить. Мотив? «Мешала личной жизни», а может была «корыстно заинтересована». Какая разница — все равно осудят.

Логику следователя можно в чем то реконструировать, хотя и не понять. Молодая женщина, ребенок от первого брака, — а она со вторым мужем, да ещё в Москве. Ну какому москвичу нужна «баба с паровозом»? Скорее всего они мыкаются и не знают, куда от нее деваться. Москвичи — они такие. Вот и приволокла в Новгород, небось бабке хотела спихнуть, а когда не получилась — спихнула с лестницы. Говорите, прошла детектор лжи — никаких признаков лжи в показаниях не видно? Ну так это только в фильмах американских такая аппаратура. У нас в СИЗО признается. Если ребенок мешал, то почему не работала, ухаживая за ним? О, отлично, так и запишем — «безработная Федорова». Почему не избавилась в Москве, там же проще? Ну может она там без регистрации. Сбросив с лестницы можно только покалечить, а зачем матери ребенок калека? Ну, может она глупая, думала, что насмерть разобьется… В общем так, ребятки, — давайте разойдемся по тихому. Оплата по курсу на день покупки, плюс признание, что инцидент имел место быть, но вы раскаиваетесь, обещаете больше «не» и идете на все четыре стороны…

Но расходиться ценой «признания» никто не хотел. 19 апреля Антонина была арестована, а ее муж вынужден был привлечь к делу общественное внимание. Во что можно превратить человека в нашем СИЗО, какие показания от него получить, рассказывать никому не надо. И вот, как только дело оказалось в фокусе общественного внимания, начал вырисовываться его подлинный масштаб.

Прежде всего, представители прокуратуры, вынужденные давать объяснения прессе, оказались тонкими психологами и знатоками жизни и воспитания детей. Городской прокурор Андрей Ефимов произнес фразу, которая наверняка войдет в историю российского правосудия: «Уголовное дело на пустом месте не возбуждается. У нас достаточно доказательств, что происходило именно так, как происходило — ребенок не мог самостоятельно выбраться и перебраться через перила». В самом деле — показания соседского ребенка, который вполне мог принять мать, спасающую ребенка, за девочку, толкающую девочку, — основание не слишком надежное. Лучше прибегнуть к логике и житейскому здравому смыслу, — ну не мог ребенок выбраться через перила и самостоятельно упасть.

Тем самым новгородский прокурор поставил под удар тысячи и десятки тысяч родителей по всей стране, с детьми которых случилось то, что, по мнению прокурора не могло случиться. Какой то малыш выбрался через форточку на улицу, какой то смог открыть казалось бы надежно запертый шкаф с лекарствами, какой то по книжным полкам забрался чуть ли не под потолок и оттуда упал. Каждому родителю, у кого есть ребенок, который уже может ходить, бегать, лазить и манипулировать предметами, но еще не соображает, что он делает, знакомо это чувство постоянного страха — какое еще приключение на свою голову найдет любимое чадо. И рядом со страхом, еще сильнее, — чувство отчаяния от того, что знаешь — все равно, именно в тот единственный момент, когда твое вмешательство будет необходимо, именно в этот момент, по вселенскому закону подлости, ты отвернешься, отойдешь, вздремнешь или будешь отсутствовать дома.

Теперь к этому чувству страха за детеныша добавляется новый страх — страх перед прокурором, который сочтет то, что ты не уследил, «умышленным действием или бездействием» направленным «на причинение смерти другому человеку» — твоему же ребенку. Попробуй потом докажи, — всегда отыщется и убедительный мотив, и свидетель, который слышал, как мать кричала чаду «убить тебя мало сорванца», кому то померещится, что кто то кого то толкнул и вот уже рядом с наполняющим душу тоской: «Все под Богом ходим», встает еще более страшное — все ходим под статьей. Так что уж лучше вообще младенцу не родиться на свет, а если родился, то умереть на руках акушерки, чтобы мать не заподозрили.

Кстати, «житейская мудрость» прокурора была опровергнута быстро и наглядно. Подружка Алисы — девочка на год постарше и заметно крупнее, свободно, перед фотокамерой, пролезла в ту самую щель между перилами, в которую, по мнению прокурора, ну никак не могла пролезть без насилия со стороны взрослых хрупкая Алиса Федорова. Таково соотношение прокурорских постулатов с реальностью…

Но стоит ли так обобщать и возводить логику новгородской прокуратуры во всеобщее правило? Ведь дело идет о частном случае, где есть возможный свидетель возможных противоправных действий обвиняемой. Но обобщать приходится. Как только в Интернете появилась информация о деле Федоровой, от новгородцев стала поступать информация, что это не единственный случай излишне пристального внимания прокуратуры к несчастным случаям и травмам у детей.

«У меня в декабре упал 6 летний сын и получил травму, мы обратились за помощью в травмпункт, нам ее оказали и казалось бы все на этом и закончилось, но нет — с января 2007 г. к нам домой пришла следователь по делам несовершеннолетних, допросила нас с мужем, составила протоколы, сказала, что это формальность, — просто новое требование прокуратуры. Мы уже опять начали забывать об этом случае. Но вдруг, в феврале, она опять звонит нам, — прокуратуру не удовлетворили наши пояснения и дело вернули в доработку. Ребята, для меня это было нечто страшное, на тот момент я была беременна, только вышла в декрет. Вот я напереживалась и наплакалась, — страшно вспомнить. Да что же это такое делается? Наверное я растила одного ребенка до 6 лет и решила завести второго не для того, чтобы потом издеваться над ними. Я, как добросовестная мать, отвезла его в травмпункт, чтобы ему оказали помощь, а меня обвиняют в том, что я бью его по губам. После этого я даже боюсь обращаться в детский травмпункт!» — свидетельствует молодая мама из Новгорода.

Или еще один случай в том же Новгороде: «Гуляет папа с ребенком на улице, мама на работе, папа соответственно с ребенком на больничном. Гуляют себе и тут ребенок очень неудачно падает и не может встать. Папа в шоке, быстрее в травматологию, делают рентген — снимок показывает перелом, накладывают гипс и едут домой. Через три дня заявляется милиция сначала к папе, потом к соседям. Теперь папе шьют дело о покушении на жизнь своего ребенка. И вот уже месяц их таскают взад вперед по прокуратурам, следствию и так далее».

Другими словами, речь идет уже не о частном случае Федоровой, которой «не повезло», а о целой кампании, развернутой новгородской прокуратурой, видимо, в рамках «Года ребенка». Суть объявленного государством года — в том, чтобы как можно большему количеству людей захотелось иметь детей, завести первого, второго, третьего ребенка. Чтобы прекратились наконец страдания России, распятой на «русском кресте» из падения рождаемости и роста смертности. Однако на местах идею решили модифицировать, — сделать так, чтобы как можно больше родителей, уже имеющих детей, пожалели о том, что их завели. А те, кто детей пока не имеет, — получили как можно более мощный стимул не иметь их вообще. Чтобы ни один человек в пределах новгородской области, а желательно и России, не сомневался в том, что иметь детей наказуемо.

А Антонина с Алисой только попали в эту колесницу Джаггернаута, поскольку нашелся некий «свидетель», на показаниях которого можно было построить дело с обвинением в умышленном убийстве. И, поскольку, с другой стороны, семье Антонины хватило мужества не откупаться. Но это дело — лишь вершина айсберга. Под ним — тысячи потенциально обвиняемых родителей, у которых дети получили травмы. А еще на уровень ниже — беспредел органов опеки, открывших настоящую охоту на «ведьм». То есть — на матерей-одиночек.

«Улавливается явная тенденция к изъятию детей (до пяти лет) из семьи с одним родителем, либо когда родители в разводе и один из них не интересуется судьбой ребенка, — пишет один из Интернет-пользователей, исследовавший практику органов опеки за последние годы. — Причины такого изъятия как всегда объясняются статьей 77 «угроза жизни ребенка действиями, бездействиями, аморальным поведением и т. д.» Реальные же причины, к сожалению, банальны — борьба за наследство, за ребенка, за недвижимость, записанную на ребенка, да и просто — чтобы подгадить. Есть, однако, еще один пунктик, — если ребенок изымается не в пользу родственников (то бишь их стараниями), то он моментально уходит на усыновление в новые семьи. Действительно, зачем органам опеки дети алкашей и наркоманов, которые вечным грузом повиснут в детских домах, когда в нашей стране такое изобилие беззащитных перед законным беззаконием матерей-одиночек со здоровыми детьми, за усыновление которых чиновники получат немалые суммы?».

Другими словами, — в адрес российских чиновников выдвинуто не больше и не меньше чем обвинение в создании бизнеса по «законному» отъему детей у родителей с целью их последующей перепродажи. Тот же автор приводит список аргументов, на основании которых органы опеки принимают решение об отъеме детей у родителей: «ребенку не были своевременно сделаны прививки…», «жилье в аварийном состоянии…», «квартира требует ремонта…», «квартира ремонтируется…», «наличие в доме домашних животных…». «Аморальное поведение…» — начинается уже с разгуливания мужчины в трусах, а женщины в трусиках и лифчике, по квартире. «Несвоевременное прохождение врачей в детской поликлиники…», «на полу разбросаны игрушки и мусор…», «отсутствие детских игрушек в достаточном количестве…», «ребенок играет с посторонними предметами вместо игрушек…», «ребенок выполняет домашнюю работу как: моет посуду, подметает и моет полы, стирает…», «ребенок находится на кухне вместе с матерью в процессе приготовления пищи…», «ребенок часто и громко кричит и плачет…» Основания, многие из которых можно «пришить» 99 % родителей, практически всем, кто не растит из своих детей тепличных барчуков.

А вот история, которую изложил в своем «живом журнале» депутат Госдумы из Екатеринбурга Евгений Ройзман: Парень приехал из Омска. Устроился на работу. Отделочником. Зарабатывал деньги. Познакомился с Людой. У нее двое своих детей. Завели третьего. Сколотил на Шувакише щитовой домик. В Красноярске сестра с тремя детьми. Пишет: «Устроились, приезжай!».

Приехали, еще и с мамой. Так и живут. Саша с Людой работают. Сестра работает. Мама — с детьми дома сидит. Не шикуют, но жить можно. Копят деньги на жилье. Обратите внимание: не воруют, не попрошайничают, не бухают — работают. Кто то начинает с какой то платформы. Кто то с нулевой отметки. А эти с отрицательной. Но сопротивляются.

Люду кто то надоумил встать на очередь на жилье в Железнодорожном районе. Администрация всполошилась. Приехала опека, приехала милиция — детей забрали. Кто решил — не понятно. Уже почти ночью, я созвонился с Мерзляковой (Уполномоченный по правам человека). Татьяна Георгиевна говорит:

— Женя, мы посмотрели — дети все ухоженные и игрушек у них достаточно. Видно, что их любят.

Позвонил одному чиновнику. Он мне говорит:

— Женя, ты пойми, город не резиновый. Мы не можем устроить всех!

Я аж заматерился.

— Ни хрена себе! — говорю. — Таджиков сто с лишним тысяч сумели устроить?! Китайцами все общаги забиты — сумели устроить?! А тут свои приехали — трое молодых работающих взрослых и шестеро детей! И что? Не устроим?!

Люда с Сашей у нас — она снова беременна. Скоро рожать. Я ей говорю:

— Ты, давай, поаккуратней…

СИСТЕМА

Есть ли в этом прокурорско-чиновничьем безумии своя система? Есть, разумеется. Как и в просочившихся слухах о том, что Совет Федерации изучает вопрос о разрешении врачам превращаться во «врачей убийц», легализации эвтаназии. Как и в регулярных предложениях министра образования сократить количество бесплатных мест в вузах. И в десятках других мелких составляющих одного единого процесса — самоликвидации национально и социально ответственного государства.

Государство, каким мы его знаем и каким мы привыкли его видеть — обеспечивающее своим гражданам здравоохранение, образование, заботящееся не только об их безопасности, но и о получении ими работы и даже культурном просвещении — такое государство — довольно редкая птица в истории. Оно появляется ненадолго в Римской Империи, затем пропадает, и вновь появляется в христианском культурном ареале (Европе и России) между XVI и XIX веками. Это государство представляет нацию, то есть народ, стремящийся сохранить свой суверенитет и свою историческую субъектность. Такая нация с точки зрения этого государства состоит из граждан, которые, с одной стороны, несут перед этим государством массу обязанностей, но, зато, и получают от него заботу, помощь и попечительство. На территории иных государств такой гражданин автоматически воспринимается как агент своего государства и не случайно в ходе современных войн вошло в практику интернирование граждан воюющей стороны на своей территории — они оказываются «шпионами» уже по паспорту.

Национальное государство претендует на высокую степень организации общественной и даже частной жизни своих граждан — требует служить в армии, платить налоги, участвовать в общественной жизни в установленных государством формах (почему то очень часто думают, что парламент — это способ контроля граждан над политикой, в то время как он — способ контроля государства над политической активностью граждан). Государство предполагает, в частности, развитую юстицию и сложную систему гражданских обязательств.

Но, возложив на граждан столь тяжкий труд, государство не может не приобретать и черты социального государства. То есть государств, обеспечивающего гражданам не только юридические, но и социальные права — начиная с равенства перед законом, определенного политического представительства и свобод, и кончая развитой системой социального обеспечения. В истории современных государств классическая либеральная доктрина, что «каждый должен кормить себя сам и не просить ничего у общества» просуществовала всего два-три десятилетия. Сперва в наиболее консервативных странах, таких как Германия и Россия, а к началу ХХ века уже и в либеральных Англии и США стали создаваться развитые системы социального законодательства. После появления СССР — государства, провозгласившего социальные права важнейшими правами человека, создавшего систему ясель и детских садов, бесплатных начальных, средних и высших школ, здравоохранения и социальной помощи, — капиталистические государства, чтобы выдержать идеологическую конкуренцию Советского Союза, все как один создали аналогичные системы соцобеспечения.

К середине ХХ века во всех, наиболее развитых странах «первого», «второго» и даже «третьего» миров, сложился определенный стандарт социальной ответственности: человека встречал у порога в мир государственный или контролируемый государством врач, его обучали в государственной школе, он служил в армии, его право на труд и условия труда защищались законом, в старости он получал пенсию, в случае травм и трагедий — страховку, и даже смерть его имела до государство касательство. Носителем этого образа жизни, этой идеологии и психологии был мировой средний класс — те, кто работал и обеспечивал себя сам, но в расширении своих социальных возможностей опирался на государство и его общественные фонды.

С начала 1970 х начался всемирный закат национально социальных государств и среднего класса. Произошел всемирный государственный и социальный дефолт. Сперва, — в довольно развитых странах третьего мира, таких как Аргентина, Бразилия, Нигерия. Затем, — колоссальное по размаху крушение социалистической системы и СССР с их самым массовым в мире средним классом. Эти разрушения имели одну единственную цель — еще как то поддержать уровень жизни в капиталистических странах США и Европы, отсрочить там социальный дефолт, точнее — сделать его ползучим. Человечество уперлось в очередной экологический потолок, значительно более высокий, чем экологический потолок античности и средневековья, но для современной капиталистической системы непреодолимый. Более того, поскольку капиталистическая система всегда была основана на принципе кредита, принципе жизни в долг у будущего, постольку сегодня наступило время расплаты, в которую, как обычно, вброшены самые слабые.

Однако этот социальный дефолт идет и на Западе — одним из его проявлений является тот самый демографический коллапс белого населения развитых стран, который мы привычно объясняем тем, что «зажрались». Это объяснение бесконечно далеко от истины. Не какая то специфическая лень или нелюбовь к детям руководят европейцами и американцами, а невозможность теперь уже обеспечить им тот уровень жизни, который считается достойным. Ребенок рассматривается как дорогое развлечение, которое можно и нужно отложить на возраст после 30 и, когда карьерные успехи уже достигнуты, материальное положение завоевано. И социальная политика западных государств здесь начинает играть роль сдерживающего и подрывающего демографический рост фактора. Органы надзора и опеки, общественное мнение, задают слишком высокий стандарт ухода за детьми, слишком жестко оценивают любые несоответствия ему, превращая ребенка в дорогостоящую игрушку для богатых.

«Политкорректная» борьба за «права детей», идущая на Западе в одном ряду с борьбой за права геев, наркоманов и прочих, — является мощным фактором демографического сдерживания. Любой отход от политкорректной модели воспитания может грозить штрафом, лишением прав, а то и тюрьмой. Только уменьшением количества «пользователей» своей социальной системы, только ужесточением имперского давления на другие регионы мира, глобальный Запад еще может держать свой прежний уровень и остаточный престиж тамошних государств.

Страны Юга, напротив, уже потеряли свое государства, они у них «провалились» в дыру нового безвременья. Именно поэтому оттуда поднимается демографическая волна, которая грозит захлестнуть и Запад, и нас. Именно там сегодня зарождаются новые варварские орды, единственный шанс выжить для которых — уйти со своей голой и нищей (а чаще всего — ограбленной) земли в чужие города, где ярко светят огни, пусть и не для них. Так, рядом со становлением западного демографического типа «мирового вырожденца» становится южный тип «мирового асоциала», человека, которому брошена как кость в подарок жизнь, но отобраны все гарантии её достойного существования. Впрочем, почему южного — и Запад, и Восток и Север с разной скоростью и по разным алгоритмам.

Мировое население, как отмечают социологи, начинает делиться по принципу 20 / 80. 20 % тех, кто сохраняет свою обеспеченность или даже продолжает накапливать богатства против 80 % беднеющих, выбрасываемых в пространство асоциальности. 20 % жителей Глобального Города, против 80 % жителей… нет, не Глобальной Деревни — деревня это жизнь в согласии с традицией, с социальными принципами общинности, — все гораздо хуже, Глобальных Трущоб… Есть, конечно, страны, которые еще держатся прежних принципов национального и социального государства — например Китай, взявший регулирование демографического потока и уровня жизни в руки государства (хотя мы еще не знаем, насколько долгосрочным будет тамошний успех).

Зато есть Россия, страна наиболее крепкого и уверенного в себе мирового середняка 1970 х, середняка обеспеченного квартирой, дачей, интересной работой, защищенного пусть не гибкой, зато надежной системой социальных льгот и имеющего определенное довольно четкое представление о том, что должно быть дано ребенку. Как только общество, бывшее своим для этого «середняка» рухнуло, он просто перестал размножаться и начал вымирать. Встал над Россией тот самый «русский крест», превышение смертности над рождаемостью, на котором страдаем все мы и который является главной причиной и многих прочих проблем — экономических, социальных, миграционных, культурных.

Казалось бы России уготовано было сползание в пучину а социума, в мировые трущобы. Но оказалось, что хоронить нас рано. Используя фантастический потенциал территории, громадную геоисторическую фору, завоеванную нашими предками, русские приходят в себя гораздо быстрее, чем ожидали те, кто пытался сбросить нашу страну на мировое дно. В числе прочего, встала и проблема демографической реанимации русского народа. Сегодня рост экономического и политического влияния России заставляет дергаться крупнейших западных лидеров. И вопрос тут не только в престиже Буша или Меркель. Вопрос еще и в законе сохранении материи — если где то прибывает, то откуда то убывает. Если Россия и в самом деле восстановит свой экономический потенциал, то это значит, что питаться ее соками, для поддержания западного «среднего класса» в стабильном состоянии больше не получится. И проще всего ее попытаться затолкать назад на дно. Однако Россия, если затолкать ее все таки не удастся, может пойти по одному из двух путей.

Либо — попытаться встроиться в «глобализацию» на ее вершине, попросту стать Западом и придерживаться все того же принципа 20 / 80, все хорошее — для одной пятой богатых, голод, нищета, отупение и потеря в социальном пространстве — для остальных. При таком развитии социально-политических процессов русское национальное государство окончательно и безвозвратно трансформируется в государство корпорацию, силовую структуру, главной обязанностью которой является обеспечение доходов допущенного до пирога меньшинства — прежде всего собственного аппарата. Никаких социальных обязательств перед «населением» такое государство иметь не будет. Зато будет использовать находящиеся в его распоряжении властные полномочия в целях приобретения еще большей выгоды.

И именно к этому пути, в числе прочих, подталкивают страну те прокуроры, опекуны и их подпевалы, которые пытаются развязать террор против родителей, которые не имеют ни денег, ни возможностей придерживаться стандартов «воспитания для богатых» и придерживаются традиционных воспитательных схем, в которых всегда есть доля риска. «Ребенок — это игрушка для богатых», бедным в сегодняшнем мире ребенок должен быть не по карману, да и вообще не нужен, поскольку мускульную силу, «одноразовых людей» система в достаточном количестве получает извне, из третьего мира, производящего самых дешевых людей. В нашем же мире дети полагаются тем и только тем, у кого есть няня, заборчик, у кого не разбросаны по полу игрушки, у кого не идет ремонт в квартире, а ребенок не умеет ни мыть посуду, ни стирать. У всех остальных, в лучших традициях антиутопий, дети должны быть отчуждены и переданы бездетной от вырождения элите — эффективный механизм, не находите?

Альтернативой же может быть лишь восстановление в России суверенного национального и социального государства. Причем государства, основанного на такой цивилизации, таких технологиях и организационных решениях, которые позволят человечеству преодолеть тот эко социальный барьер, в который уперся Запад, и который заставляет обитателей Запада все более интенсивно вгрызаться в жителей других регионов мира. Преодолевшей этот барьер новой России потребуется не один и ни два миллиона, а десятки, сотни миллионов новых людей. Людей, воспитание которых, будет зависеть не от богатства родителей, а от подлинной солидарности и взаимопомощи русских людей и от заботы социально-ответственного (а не репрессивно- корыстного) государства. Государства, которое будет в сфере безопасности занято куда более насущными вопросами, нежели уголовное преследование родителей, у которых случилось несчастье с детьми…

А пока Антонина Федорова в следственном изоляторе. А те, кто ее туда посадил, продолжают прямо и косвенно вбивать нам две истины: первую — я начальник, — ты дурак; и вторую — дети полагаются только «благополучным». Пора бы уже сменить набор мелодий в этом органчике…