Автор: Юрий Нерсесов

ВОПРОСЫ КАПИТАНА ШУРЫГИНА

Выпустив в течение года два сборника о Чечне, известный военный журналист поставил перед читателями вопросы, на которые пока не существует ответа.

Книги замредактора газеты «Завтра» Владислава Шурыгина выпущены не в том порядке. Было бы логично прочесть его публицистику, собранную в «Реквиеме по 6 роте», и уж затем посмотреть, как автор осмысливает увиденное в «Письмах мёртвого капитана». Но коли книги вышли в обратном порядке, могу лишь посоветовать раскрыть их именно так. Сравнив очерки с рассказами из «Писем мёртвого капитана» получите двойное удовольствие: и от самого чтения и следя, как бойкое журналистское перо превращается в кисть художника слова.

Читая «Письма мёртвого капитана» видишь это особенно чётко, даже сравнивая два последних, но на самом деле ранних рассказа, с шестью поставленными впереди, но позже написанными. Если не знать, что все герои списаны с натуры или как минимум имеют реальных прототипов, порой кажется, что действие перенесено в какой то иной жуткий мир. Там командир по кличке Эльф ведёт по горам забытый танк давно покинувшего фронт полка. На солдат охотится выскочивший из ниоткуда чудовищный пёс, рядом с которым должна робко поджать хвост даже Собака Баскервилей. Сын якутского шамана, снайпер с африканским прозвищем Великий Мганга, безошибочно определяет, кто из однополчан погибнет и что чувствует выживший, но не сумевший вытравить войну из души.

«Если человек в мир войны провалился, то он навсегда забывает дорогу в свой мир. Он уже никогда не сможет стать тем, кем был, и его мир уже никогда больше не будет таким, каким был. Война будет идти за ним, и даже если он будешь жить во дворце, он этого не поймет. Вокруг него ему будут видеться только дымящиеся руины. Человек будет вечно искать дорогу обратно, в наш мир. Но пути назад нет».

Каждый может найти в книгах Шурыгина что то своё. В первую очередь, конечно, это будет близко тому, кто интересуется современными войнами российской армии: её радости и беды участник боевых действий познал на собственной, не раз простреленной, шкуре, — как никак, кавалер орденов почти всех маленьких непризнанных республик, участник боёв в Афганистане, Югославии, Абхазии, Приднестровья и ещё бог знает где, а уж про знакомства в разных армейско спецслужбистских кругах и говорить нечего. Поэтому пишет со знанием дела.

Прочтя «Реквием», понимаешь почему на Ми-8 сажают самых опытных вертолётчиков, узнаёшь за что 19 ю мотострелковую дивизию зовут неугомонной, 166 ую мотострелковую бригаду — железной, а 901 ый десантно-штурмовой батальон — непромокаемым, начинаешь видеть систему в, казалось бы, беспорядочном размещении бойцов на корпусе бронетранспортёра, удивляешься хитроумным методам, придуманным боевиками для защиты от обстрела ваккумными снарядами… Словом, ценной военно-тактической информации хватает.

Несколько слабее обстоит дело с расследованиями. Шурыгин не жалеет горьких слов, обличая воров и мерзавцев в генеральских погонах, но фамилий называет мало. Достаётся на орехи лишь четверым — бывшему министру обороны Грачёву, бывшему же главе Лубянки Степашину, экс-президенту Ингушетии Аушеву и покойному Лебедю.

Хотя в реальности были и другие, которых Владислав не раз ловил на горячем. Шурыгинская статья «Кошман на улице Вязов» немало способствовал падению полпреда российского правительства в Грозном. В «Реквиеме» генералы-вредители анонимны и остаётся надеяться, что в следующий сборник они всё же попадут при полном параде. Начиная с тех, кто посылал в бой танки без навесной активной брони (чтобы танкисты не продали взрывчатку чеченцам!) до виновников гибели героической 6 ой роты 76 ой воздушно десантной дивизии, за уничтожение которой так никто и не ответил.

Безнаказанность высокопоставленной сволочи, одна половина которой заинтересована в разгроме России, а другая в бесконечной войне, обесценивает единственный реальный смысл войны — защиту страны от беспредела паразитирующего на её теле чеченского криминала.

Здесь Шурыгин последователен. Те же создатели разного рода «Чистилищ» да «Честь имею» представляли происходящее, как нечто типа войны пусть со свирепыми, но чертовски романтическими туземцами, несомненно, имеющими свою правду, отстаивая родные горы от ненавистной империи. Владислав же, как и режиссёр фильма «Война» Алексей Балабанов даёт совсем другой образ.

«Чем дольше воюешь здесь, тем отчетливее понимаешь — война была неизбежна. Даже если бы 11 декабря 1994 года мы не вышли сюда, через полгода, через год Дудаев бы бросил вызов России. Теперь он мертв, этот наполеончик Кавказа. О русские штыки сломалась, разбилась его мечта о всекавказской мусульманской республике, где под Чечней бы оказались Ингушетия и Дагестан, Абхазия и Осетия. Он не жалел на это денег и оружия. Русские вот только помешали…

Чеченцы дерутся здесь не за Родину. Где их родина? Всю «древнюю Ичкерию» можно советской копейкой закрыть на карте. Все остальное пожаловано было когда Кировым, когда Хрущевым. Захвачено, обобрано и переварено. Но и этого не хватило. Чеченские кланы глубоко впились в Россию. Живущие по средневековым законам, беспощадные, ненавидящие всех, сплоченные, они хорошо знали, чего хотят, покоряя, подчиняя себе область за областью. Якутские алмазные копи и московские банки, каспийскую рыбу и волжские автозаводы — все улавливали чеченские финансовые сети.

Нет, не Россия объявила войну Чечне. С Россией велась война. Подлая, беспощадная, лукавая. «Нам нужны ваши руки, чтобы работать на нас!» — вот их лозунг. И потому мира не будет, не ждите. И выбора у нас нет. Нам некуда уходить. Война идет на нашей земле, за нашу землю. Они никогда не оставят нас в покое, потому что никогда не смогут прожить сами. Без русского хлеба, без русского электричества, без русского раба. Не смогут, не умеют.

Лишь русская боевая сталь способна усмирить их. Вогнать в землю тех, кто завтра готовится уехать «на дело» в Москву и Питер. Кто убивает, грабит, насилует.

Я видел русского раба, четыре года отбатрачившего в Дарго. Его глаза невозможно забыть.

Я видел русскую старуху — ей сорок два года. В Грозном убили ее мужа и сына, о судьбе тринадцатилетней дочери она не знает ничего…

Я видел здесь такое, что, наверное, глаза мои давно должны были почернеть от ужаса и ненависти. Как, впрочем, у любого солдата на этой войне…

Нет, мира не будет. Его нам никто не даст. И это вызов, который необходимо принять.

Мир мы можем только отвоевать…»

К сказанному можно лишь добавить, что вызов России Дудаев всё же бросил. Случилось это в ночь с 15 на 16 ноября 1992 года, когда отряд под его личным командованием оккупировал часть Сунженского района с посёлком Серноводск и станицей Ассиновской. («Почему Абхазия не Чечня», «Спецназ России», № 1, 2006 год). Даже если считать, Джохара Мусаевича законным президентом независимой Чечни, утром 16 ноября Россия могла относится к нему как к канцлеру Третьего Рейха после 22 июня 1941 года. То есть как к предводителю вражеских захватчиков, подлежащему ликвидации на развалинах своего бункера. Только для этого нужны если не новые Сталин и Жуков, то хотя бы люди настроенные именно на победу, а не на превращение войны в бизнес, а победы в капитуляцию. Разоблачая «миротворчество» Лебедя Шурыгин дал чрезвычайно мрачную перспективу урегулирования по его сценарию, но ещё страшнее, что описанный кошмар реализуется на наших глазах.

«Еще один миф — это миф о Чечне в составе России. О Чечне, масхадовской, яндарбиевской, басаевской. По генералу: «Чечне не выжить в одиночку. Ей нужна Россия»…

Что же за «подарок» получает Россия от генерала Лебедя в виде Чечни масхадова-яндарбиева? Мы получаем для окормления, укрепления и взращивания территорию, на которой остается минимум десятитысячная армия, вооруженная до зубов самым новейшим вооружением, взращенная на крови русских солдат, воспитанная на войне с Россией, пропитанная духом средневекового исламского экстремизма, ненавидящая Россию и, главное, совершенно не стремящаяся вернуться к плугу, станку, отаре. Вдобавок ко всему, «армия-победительница».

Мы имеем еще тысяч пятнадцать-двадцать различных «абреков», повоевавших с «русскими собаками», вкусивших нашей крови и тем более не желающих утруждать себя работой в поле и на заводе, что, кстати, вообще не в традиции и чести у многих чеченских тейпов.

Мы имеем от семидесяти до ста тысяч единиц стрелкового оружия, свободно гуляющего среди населения Чечни, которое ни Масхадов, ни Яндарбиев изымать не будут и не смогут.

Мы имеем сложившиеся спецслужбы Чечни, воспитанные, подготовленные в Афганистане и Турции, ориентированные на радикальные фундаменталистские круги Саудовской Аравии, Ирана, Турции, сложившиеся и поднатаревшие на борьбе против России. Естественно — ненавидящие ее. Имеющие свою широкоразветвленную агентурную сеть как в России, так и за рубежом. Имеющие свои диверсионные и «ликвидаторские» подразделения. Списки «врагов» и «приговоренных» на десятилетия вперед.

И, главное, — мы получаем «администрацию» «героев» войны с Россией, правительство яндарбиева-масхадова-басаева и прочих. Выигравших эту войну. Только в воспаленном мозгу может привидиться наивная идея, что эта «администрация» разоружит и расформирует армию, ликвидирует и разгромит свои спецслужбы. Конечно, нет! «Оставшись» в России, эта Чечня будет иметь небывалый доселе исторический прецедент — возможность захватить всю Россию! Да-да, это не бред. Это реальность. Вспомним всевластие чеченских бандитских группировок перед началом войны в Чечне. Их беспредел, чеченский контроль над целыми регионами и отраслями. А теперь помножьте его на двухлетний военный опыт, на тысячи безработных боевиков, поддержку «националистских» спецслужб, «надежное укрытие от преследований» в Чечне, и вы получите такую картину жизни России года этак через четыре, от которой самого большого пацифиста хватит удар».

Нет, только наивный идиот может мечтать об «уходе» Чечни масхадова-яндарбиева. Фигушки! Она останется, можете не сомневаться.

Без порабощенной «освоенной» России свободной Ичкерии действительно не бывать!

И вновь хочется спросить секретаря Совета безопасности России Лебедя. Понимает ли он, какую участь он готовит России, к чему толкает ее народ? Или это тоже «пропагандистский трюк». Но если «пропагандой» является как «уход России», так и «возвращение Чечни», то где же тогда реальный план господина Лебедя? Где тот план, который окончит эту войну и не приведет Россию к национальной и геополитической катастрофе?

Ах, да! Есть еще у Лебедя «идея» пять лет не «поднимать вопрос суверенитета Чечни», а за эти годы отстроить разрушенное, «открыть школы, рынки», «вырастить новых политиков».

Ей Богу, не хочется даже всерьез это обсуждать. Это вообще подарок Яндарбиеву и Масхадову. Скорее всего, именно это предложение их устроит более всего. Пять лет полной власти над Чечней, плюс рабство России, тянущей на себе восстановление разрушенной экономики, окормление из бюджета сотен тысяч пенсионеров, которые даже при Дудаеве ни разу не получили пенсии. Зарплаты учителям, врачам, органам власти.

Этакий кровососущий чеченский клоп на теле России, которого к тому же пять лет нельзя не то что давить, а даже сковыривать».

Прочли? А теперь замените Яндарбиева и Масхадова на нынешнего хозяина Ичкерии. Большая разница получается? Нынче кадыровские орлы то петербургский мясокомбинат «Самсон» штурмуют, то кисловодскую швейную фабрику захватывают, то с Кондопогой обещают разобраться, а в Кремле только заискивающе улыбаются да очередные транши отправляют. Да ещё и предписывают всех осужденных чеченцев отправлять отбывать наказание на историческую родину, — чтобы от «камеры» в построенном на безгрешные операции с авизо дома до ближайшего кабака было недалеко идти. Что же до абреков вкусивших крови, то вот что пишет о них сам Шурыгин.

«За три последних года были освобождены или получили минимальные сроки наказания около 180 террористов. Только под амнистию, объявленную к 9 мая, попали 44 боевика.

За три года с помощью закона об амнистии в Чечне легализовалось и было осовобождено от уголовной ответственности более 1200 бывших боевиков. За эти же три года все до одного обращения осужденных о смягчении наказания за преступления на территории ЧР военнослужащих были отклонены.» («Завтра», № 16, 2007 г.)

Согласитесь, чертовски похоже на страницы «Реквиема по 6 роте» за одним маленьким отличием — это не размышления о будущем, а реальность. Что может изменить эту реальность? Солдатская доблесть? Но, она как постоянно подчёркивает автор, беззащитна против предательства собственных военачальников. Национальная идея, на которой вырастут другие вожди и полководцы? Её как не было, так и нет и сам Владислав, похоже, не может определиться даже в символике новой России.

«С собой пехота принесла боевой стяг. И пехотный комбат, на мгновение задержав его в своих ладонях, молча передал трепещущее на ветру полотнище командиру разведчиков. Тот устало, неуклюже припадая на прострелянную ногу, взобрался на бруствер блиндажа и воткнул древко в каменный пролом. Подхваченное ветром знамя плеснуло в небо ало сине-белым стягом. В траншее все встали смирно…» — описывает Владислав штурм неприступной высоты Чабан. И тут же, совершенно по иному, рассказывает о взятии Бамута: «На четвертые сутки разведчики 166 й бригады водрузили красное знамя над Бамутом. Потом, правда, по указанию свыше, заменили его на новодел — власовский штандарт. И все же первое знамя над Бамутом было красным…» И попробуй тут разберись, как товарищ капитан относится к российскому триколору!

Впрочем, не буду докапываться до каждой запятой и требовать от писателя неземного совершенства и выполнения работы кремлёвских идеологов. Многократно рискуя жизнью, Шурыгин показал нам настоящую войну и поставил вопросы, без ответа на которые России не будет вообще. Ну, а если чего пока и не договорил, так какие его годы! И напишет, и майором будет!