Автор: Егор Холмогоров

РУСИЗМ. ВЫБИРАЯ ПУТИНА

Удивительно умение нашей публики находить все новые и новые поводы ненавидеть власть, выискивать все новые и новые минусы в ее действиях, причем речь идет именно о неистощимости на изобретение новых «камней преткновения»,— вместо прежних. О разбазаривании на них сил, нервов, энергии нашей политической общественности.
Вместо того, чтобы доводить до конца уже начатые серьезные дела и штурмовать оставшиеся не взятыми крепости противника, мы рисуем себе на карте новые.
Выглядит это, к сожалению, настоящим национальным позором, в который порой превращаются действия наших националистов и лжепатриотов. Русским национализмом сегодня может быть только одно— ставка на национальный успех.
Поэтому, противопоставляя исконную русскую идею многочисленным европейским «измам», мы возьмем другое слово — русизм, как говорил великий наш философ Константин Леонтьев.

Россия — превыше всего. Россия — это государство русских. С Россией и русскими — Бог.

Нравится кому то это или нет, Сегодня, Путин остается «точкой роста» во всех трех пунктах. К 2007 году 30?% наших результатов мы получили именно потому, что Путин был и остается динамично развивающейся вместе со страной политической величиной. Сегодня он совсем не такой, каким был в 1999, в 2001 или в 2003?гг.

Сейчас наша страна намного ближе к осуществлению Русской Идеи, чем когда либо в последние сто лет. Сегодня она много чище от чужеродных примесей, будь то либеральных или марксистских, западнических или восточнических. Многие потому и злятся, что Россия выворачивает на ту дорогу, в ту колею, которая ведет к великому завтра. Если сегодня нас не остановят, то послезавтра уже будет поздно. Оставить нас без штурмана,— самое надежное средство затормозить путь к русскому будущему. Именно поэтому, сознавая, что на сегодняшний день Путин таков, каким мы его хотели видеть, таков, каким его сделали мы с вами, я выбираю Путина.

Я выбираю Путина. Назло. Это тоже способ и повод действовать. Если твой заведомый враг и недоброжелатель ненавидит кого то,— может быть этот человек не так уж плох. Уровень ненависти к Путину у «прогрессивной» общественности Запада давно и хорошо известен. Он зашкаливает за все мыслимые и немыслимые пределы. Нет, кажется, таких бранных и хамских слов, которые подонки, по какому то недоразумению считающие себя «европейскими и американскими журналистами», не позволяют себе по отношению к Путину.

Политические лидеры Запада, несомненно, попытались бы позволить себе то же самое, но за Путиным груз в сотни и сотни мегатонн,— тут не побалуешь. А журналисты отрываются всласть. Но и в этом безудержном ненавидящем хамстве в последнее время все чаще слышатся нотки страха. Причем страха уже не только перед возрождающейся мощью России, но и перед тем, что «путинизм» может оказаться подходящей моделью организации власти и общества не только в России, но и во всем мире. Как пишет британская «Гардиан»:

«Подобно тому, как когда то Россия экспортировала марксистскую революцию, теперь она, возможно, создает международный рынок путинизма. Западные демократии начинают громогласно критиковать российское разрушительное государство, однако в других частях света «управляемая демократия» обретает все больше поклонников. Путинизм в форме, соответствующей его нынешнему пути развития, оспаривает самую суть предположения Америки, что в XXI веке неизбежный триумф одержат «западные ценности». В жестко контролируемом, существующем за закрытыми ставнями мире Путина либеральная демократия— это заговор, а не шанс. В декабрьском сражении за места в парламенте Путин определенно «победит». А рожденная в его голове концепция, вполне возможно, одержит победу и в более широкой войне».

Кому как, а мне после этой фразы британской газеты, стало ни капли не жаль прожитых и посвященных поддержке Путина лет. И захотелось прожить еще, чтобы увидеть, наконец, тот самый «триумф путинизма», о котором говорят британцы.

Я выбираю Путина назло не только журналистам, но и самому духу той политической системы, которая была продиктована побежденной России международными «победителями» в 1991 1993 годах. Мне искренне жаль, что принципам Путина противоречит попросту проигнорировать текст про «третий срок», навязанный нам именно для того, чтобы сделать невозможным появление сильного лидера нации. Мне искренне жаль, что лучшие политические умы России должны вместо полезных дел ломать голову над тем, чтобы придумать обходную лазейку в этих «условиях капитуляции».

Между тем, жить согласно этой капитуляции, продиктованной на руинах Советского Союза, на дымящихся развалинах расстрелянного Белого Дома, на мой взгляд, просто нельзя. Пора прекращать это делать. Путин назвал распад Советского Союза «геополитической катастрофой». В своей речи 21 ноября он прекрасно охарактеризовал дух и режим 1990 х, откуда родом большинство его врагов. По сути, он объявил настоящую войну 1990 м.

«Это те, кто в 90 е годы, занимая высокие должности, действовал в ущерб обществу и государству, обслуживая интересы олигархических структур и разбазаривая национальное достояние. Это они нас учат жить сегодня, это они сделали, между прочим, коррупцию главным средством политической и экономической конкуренции. Это те, кто из года в год принимал несбалансированные, абсолютно безответственные бюджеты, обернувшиеся, в конце концов, дефолтом, обвалом, многократным падением жизненного уровня граждан нашей страны.

Разве не эти наши оппоненты презрительно называли отечественное сельское хозяйство «черной дырой» и отрицали необходимость государственной поддержки села? Именно они в свое время свели к нулю финансирование науки и «оборонки», настаивали на абсолютно необоснованном, радикальном сокращении наших Вооруженных Сил. Это те, кто годами не выплачивал детские пособия, пенсии, зарплаты. Кто в самый трудный период террористической интервенции против России предательски призывал к переговорам, а, по сути, к сговору с террористами, с теми, кто убивал наших детей и женщин. Самым бессовестным и циничным образом спекулируя на жертвах.

Одним словом, это все те, кто в конце прошлого века привел Россию к массовой бедности, к повальному взяточничеству— к тому, с чем мы боремся до сих пор».

К этим прекрасным словам хочется добавить одно,— это и те, кто навязал России тот режим основного законодательства, который, по сути, лишает нас значительной части суверенитета, права свободно выбирать своих лидеров, свой путь развития, свою национальную судьбу. В начале своего правления Путин мог еще испытывать необходимость обращаться за легитимностью к этому источнику. Сегодня он от этой необходимости свободен, его подлинная легитимность— это успех, которого он достиг на президентском посту, и вера нации в то, что её лидер способен развиваться и дальше, способен двигаться вперед, завоевывая новые рубежи, и решать новые задачи.

Во внешней политике Путин отказался от ДОВСЕ, капитулянтского договора, ограничивавшего наш военно-политический суверенитет, право свободного перемещения войск по нашей территории. Но его задача теперь в том, чтобы отказаться и от «внутреннего ДОВСЕ», от тех ограничений, которые идут не от интересов и действительных потребностей нации, а от вкусов «третьего радующегося». Лучше бы он сделал это официально и открыто, объявив подлинную декларацию независимости России. Но я согласен и на обход, «мораторий». Лишь бы это произошло.

Я выбираю Путина потому, что с ним к нам вернулась удача. За нас вновь начал играть тот «русский Бог», о котором так замечательно написал Пушкин. Потому что «Бог не выдаст— свинья не съест». Даже тогда не съест, когда мы сами по глупости подставляем ей физиономию. То, что случилось летом вокруг Сочи или два дня назад в футболе— это лишь малый штрих в совокупности тех удач, которые играют за Россию.

Самое позорное, самое омерзительное в эпохе 1990 х была именно целенаправленная, постоянная, бесстыжая «сдача» этих удач даже тогда, когда они выпадали нам в руки. Все 1990 е были каким то бесконечным выпусканием Басаева, Масхадова и прочих из под ракетного прицела, когда в Дудаева то попали каким то чудом,— наверное, просто не подчинившись приказам.

Кстати еще одно, важное,— я выбираю Путина потому, что он отомстил. Отомстил тем, на кого десять лет обрушивались проклятия рыдающих матерей и отцов, детей и внуков по всей России. Отомстил тем, кто убивал русских в Грозном в 1991, кто убивал наших десантников новогодней ночью 1995, тем, кто расстреливал беременных женщин в Буденновске, убивал спящих детей в Москве, тем, кто устроил вместо мюзикла террор в Норд-Осте и тем, кто прервал сотни юных жизней в Беслане.

Да, мне, как и многим, не нравится, что «покаявшихся» боевиков выпускают в Чечне по амнистии, что эти боевики, переодевшись в мундиры прокуроров, пытаются посадить по нелепым обвинениям солдат, честно сражавшихся за Россию, причем игнорируются даже решения судов присяжных. Мне не нравится, что сегодняшняя власть в Чечне принадлежит, по сути, этим «покаявшимся» боевикам, хотя я, в отличие от многих, не склонен превращать Кадыровых, реально помогавших нам в уничтожении бандитского гнезда в 1999, в предмет истеричной ненависти. Но все же такая ситуация представляется предательством памяти и миной под будущее.

Но факт остается фактом,— все те нелюди, которые позировали с отрезанными головами, кричали «русские сдавайтесь», хвастались совершенными ими бесчисленными преступлениями, все эти Басаевы и Масхадовы, Радуевы и Гелаевы сегодня лежат в земле. И встанут из нее лишь для того, чтобы сесть в последний вагон, который отвезет их к Огненному Озеру вечной смерти.

Я выбираю Путина еще и потому, что он— святой. Перефразируя диалог из «Обыкновенного Чуда», «не отшельник, не подвижник, не почетный папа нашего королевства, но святой». И если за те годы, которые Путину еще отведет Промысел Божий, он не совершит перед Богом и Церковью ничего недостойного, я уверен, что его будут высоко почитать новые поколения православных.

Именно Путину удалось то редчайшее дело в истории Церкви, которое порой не удавалось великим и славным христианским царям— уврачевание раскола, устранение трагического разрыва между православными христианами. Путину это удалось, ему удалось исцелить страшный кровоточивший раскол между Русской Православной Церковью и Зарубежной Церковью, увлечь всех противостоящих великой идеей служения «единому Богу и русскому народу».

Мне, человеку много лет изучавшему причины и логику этого противостояния двух русских церквей, жесточайшее переплетение идеологических и политических, богословских и конспирологических тем, знающему о том уровне страстей, эмоций, интриг и грехов, дело воссоединения казалось совершенно невозможным. Но то, что невозможно человеку, возможно Богу, когда он находит человека, способного выступить достойным орудием. И Путин оказался именно таким уникальным человеком, человеком достойным и способным быть орудием Божьего Дела.

Могу ли я такого человека променять на некоего «избранника»,— вне зависимости от того, будет ли он избранником страстей человеческих, назначенным преемником или еще кем то? Такая подмена была бы и для нашего государства и нашего народа шагом вниз, шагом от Бога.

Я выбираю Путина потому, что «им» не нравится его «стиль». «Им»— это тем, кто перечислен в цитате из речи Путина выше по тексту и их банно-журнальной обслуге. Им не нравятся ткачихи на ТВ и массовые митинги, не нравятся советские песни и ностальгия по временам простого спокойствия и благополучия.

При этом я помню то, что они сделали с моей страной, когда ходили мордой кверху, выше только звезды, в то время как у меня на фоне их пира были лишь две забавы— купленная в букинисте на последний случайный заработок подшивка газеты «Правда» за 1940 й год да крупные кристаллики соли, посыпанной на белый хлеб.

Этот белый хлеб с солью, впрочем, я ел и в середине 1980 х, правда, уже при Горбачеве, до него так низко мы не скатывались. Но тогда у меня было ощущение, что этот хлеб ест и вся страна, сквозь зубы проклиная «минерального секретаря» затеявшего «перестройку». А теперь я знал, что пока я жую этот хлеб, те, кто не умнее, не талантливей, не честнее, и не предприимчивей меня, а только наглее, подлее— заедают мою жизнь и жизнь тех же, кто в том же положении, что и я.

Сегодня они бьются в истерике, называя «подлецом» и «патрохамом» меня. Не потому, что им нечего есть, а потому что я— не мру с голоду, не потому, что в магазинах растут цены, а потому, что нас,— большинство народа— это беспокоит. Беспокоит потому, что нам все же есть на что покупать в этих магазинах. Их бесит то, что когда рядом с ними оказалось наше поколение, поколение тех, кого они травили и гнобили как «красно-коричневых», они не выдержали конкуренции и двух лет. Их, как я уже сказал, не морят голодом, их не убивают на стадионе «Краснопресненский», они если и работают сегодня сторожами, то в качестве шутки. Но им невыносимо уже то, что рядом с ними есть и мы.

И они винят в этом Путина. Человека, который помнит нормальную, достойную, чуждую и кичливого богатства и унижения нищеты жизнь. Человека, который не согласен сгибаться в три погибели перед гламурным хамьем. Человека, который смог сделать так, чтобы наряду с этой толпой упырей смогла развиваться и нормальная русская жизнь, и нормальная русская мысль. Чтобы могли прорастать посеянные в души семена будущего.

Да, он понимает не все из того, что говорят и делают такие как я. Возможно потому, что знает и понимает значительно больше. Он не рвется к радикальным решениям, отдавая сомнительную честь радикализма другим. Тем, у кого еще есть право на ошибку. Но он идет вперед и дает возможность идти нам.

Он не баюкает сладкими сказками, но готов дать отдых воспаленным нервам нации. Та «брежневская стилистика», которую ему приписывают озлобленные квази-неудачники, это стилистика нормального человеческого мировосприятия, которое необходимо тому, чьи мозги еще не окончательно убиты ритмами «рейва» и «треша».

Еще я выбираю Путина потому, что его отец воевал и едва не остался там, на «Невском пятачке». И нас объединяет эта память, память о моих дедах-фронтовиках, о моей, призванной в армию бабке, о её братьях и сестрах, сражавшихся на фронте, рывших окопы, тонувших на подводных лодках в Северном Море. При Путине 9 мая стало основным национальным праздником, подлинным и неотменяемым Днем России.

Днем, который, как оказалось, надо защищать от оставленных лакеем Смердяковым ублюдков, расплодившихся на нашей земле. От тех, кто ни во что не ставит память о подвиге и победе отцов, дедов и прадедов. От тех, кто посмел даже в самой Москве попытаться впихнуть «памятник» нацистским коллаборационистам. От тех, для кого высшая радость и страсть— поругание наших святынь. «Никто не забыт и ничто не забыто» написано на надгробии Неизвестного Солдата.

Я выбираю Путина потому, что верю, с ним не будут забыты ни имена предателей, ни подвиги героев, сражавшихся «ради жизни на Земле».

Я выбираю Путина ради жизни, жизни русского народа. Путин сумел осознать первостепенную важность демографической проблемы. Сумел осознать необходимость снять Россию с «русского креста» повышенной смертности и пониженной рождаемости. Он провозгласил эту цель в качестве приоритета государственной политики и эта политика уже дает результаты, даря нам новые и новые русские жизни. Это уже реальность— и меры по поддержке материнства, и политика, направленная на сворачивание чудовищного абортного геноцида наших нерожденных детей.

Не так давно я видел своих одноклассников, со многими из которых мы не встречались по 20 лет, и поразился двум вещам. Во-первых, тому, что дети есть почти у всех: двое, у некоторых трое. Во-вторых, тому, что, хотя мы не такие уж молодые люди,— у большинства дети от 2 3 лет и младше. Это значит, что лишь Путинская эпоха, лишь порожденные ею надежды и уверенность в завтрашнем дне, породили эти жизни. Многие говорили о том, что не остановятся на достигнутом и хотят еще: третьего, четвертого. А значит, жизнь будет продолжена и та главная задача, ради которой существует любой на-род (вдумайтесь, вслушайтесь в смысл этого слова)— умножение жизни, будет исполняться и уже исполняется.

Значит ли все вышесказанное, что я выбираю слепо? Нет, не значит,— я назвал те основания и смыслы, которые стоят за моим выбором.

Значит ли это, что меня все устраивает? Нет, не значит. Хотя должен признать, что за 2006 2007 годы меня в путинской России начало устраивать гораздо большее: меня устраивает и жесткая внешняя политика, и ставка на экономическое лидерство России в завтрашнем мире, и «планов громадье» национальных проектов, и намеченные Путиным перспективы развития, и готовность Путина встать «на ножи» с «шакалящими у иностранных посольств» выкидышами из 90 х, и готовность открыть президентскую библиотеку как крупный информационный центр, хотя стремление назвать ее именем разрушителя Ельцина меня не устраивает. Меня устраивает то, что за Путина, в отличие от Ельцина, и сегодня все так же не стыдно, как не стыдно было сразу по приходе, и то, что он сумел достойно погрести предшественника и его эпоху. Погрести так, таким торжественным православным обрядом, как будто и не было в нашей истории этого позорного провала. Меня устраивает то, что при Путине начинают выходить официальные учебники, в которых Сталина перестают поливать одной черной краской, а Горбачеву пририсовывать крылышки из нобелевских купюр.

Но есть немало и того, что меня не устраивает. Но это моё «не устраивает» я выскажу не в тоне осуждения, не в форме идиотских «доколе», а в виде пожеланий на будущее. В виде творческого задания и Путину, и себе самому, как маленькому кирпичику нашей реальности, одному из миллионов и миллионов наших кирпичиков.

Владимир Владимирович, меня не устраивает то, что гордое слово «русский» по прежнему звучит в нашей стране лишь в сочетаниях типа «русский фашизм» или «русская мафия». В то же время, когда кто то пытается употребить его всерьез, то тут же начинаются завывания о «толерантности» и «обиде другим многонациональным народам». Поймите, если татарин, чеченец, еврей, якут обижается, когда русский говорит «Я— русский», то это не татарин, чеченец, еврей или якут, а просто сумасшедший. Неблагодарное дело— ориентировать государственную политику на сумасшедших. Пора уже отнять слово «русский» у мастурбирующих на портреты Гитлера фашистов и у обнаглевших на Западе иммигрантских мафиози и вернуть его нам. Вам, мне и всем добрым русским людям, которые и по паспорту не отказались бы быть русскими.

Толерантность надо проявлять не на словах, порой лживых и лукавых, а на деле. На деле же она сопряжена с чувством своего национального достоинства, достоинства десятков миллионов русских, составляющих большинство жителей не только в России, но и в ближнем зарубежье.

Я восхищаюсь замечательным нашим артистом Василием Лановым, который, когда ему предложили поагитировать москвичей за казенную толерантность, сделал это самым достойным способом: «Москва, Москва, люблю тебя как сын, как русский,— сильно, пламенно и нежно!».

Владимир Владимирович, меня не устраивает то, что другое слово,— слово «гастарбайтер», превратилось из имени проблемы в чуть ли не предмет гордости для некоторых. Что миграционный вопрос и связанные с ним культурные и социальные вопросы решаются без всякого учета интересов коренного населения.

Мне трудно понять, почему программами развития образования для России предусмотрено 40?% школ с «этнической компонентой», хотя русские, русскоязычные, компактно проживающие составляют больше 80?%, а другие— 20?%. Или наши чиновники хотят подогнать третью цифру к первой, заставить русских чувствовать, что эта страна нам больше не принадлежит?

Поверьте, ни один мигрант,— ни в первом, ни во втором поколении,— никогда не будет любить нашу страну так, как её любим мы. Ни один мигрант никогда не будет так радоваться нашим успехам, как радуемся мы, и так скорбеть в неудачах, как скорбим мы. Если настанет тяжелый час, то он просто соберется и уедет в другую страну. Французы уже через все это прошли, спросите Саркози и он, возможно, процитирует вам слова, вложенные мигрантам в мюзикле «Нотр Дам»: «Моя страна, что я несу в своем сердце, в моем теле. Твоя страна, что мне приносит несчастья и смерть». Другим восприятие нашей страны, особенно теми, кто находится здесь в, по сути, рабских условиях, быть попросту не может и ждать от них того патриотизма, на который способен русский человек на своей земле— попросту наивно.

А без такого патриотизма преодолеть крутые повороты истории нам не удастся. Нам предстоит еще немало испытаний и нам не может непрерывно всегда и во всем везти. Однажды наши внешние и внутренние враги попытаются ударить по Вам, когда по тем или иным причинам сочтут, что положение шаткое. Вот тогда никто, кроме тех, у кого здесь, на этой земле, зарыты предки, предки предков, и предки предков предков, Вам всерьез не поможет и не поддержит. Помните, пожалуйста, что даже в гостеприимной России невозможно мановением руки чужих сделать своими и не отталкивайте своих ради чужих.

Еще, Владимир Владимирович, помните не только об имени русском, но и о русском достоинстве. Вы знаете наверняка и о тех случаях, когда солдат и офицеров, честно воевавших в Чечне, по облыжным обвинениям пытаются осудить, несмотря на то, что они дважды были оправданы присяжными. Когда наша прокуратура, не раз уже облажавшись, как, например, в деле Павла Поповских и других десантников, требуют, тем не менее, для новых обвиняемых новые, запредельные срока.

Скорей всего, Вы знаете и о том, что сплошь и рядом происходят истории, наподобие владивостокской, когда гражданину одной южной сопредельной республики скостили приговор (до трех лет «условно») за убийство (!!!) из травматического пистолета. Думаю, что Вы, как и я, считаете, что и сами по себе эти факты вопиющие, а вместе они составляют ту самую «бинарную бомбу», которая может взорвать мир и согласие в России, то есть самые главные составляющие нашего национального успеха.

Невозможно долго поддерживать мир и согласие в стране за счет непрерывного ущемления достоинства русских, за счет непрерывного «потерпите» в ответ на смачные плевки в физиономию.

От нарастающего возмущения не сможет уберечь никакая натасканная на «экстремизм» милиция. Не сможет потому, что возмущение растет не у экстремистов и прочей клоунской шушеры, с которой давно научились работать, а у самых обыкновенных тихих людей, которые не были, не состояли, не участвовали, и не привлекались. Они не будут собираться ни в какие экстремистские организации, а просто будут делать выводы и либо действовать, либо бездействовать.

Сегодня у Вас, Владимир Владимирович, еще достаточно времени, чтобы перерезать все нужные проводки, и предотвратить смешивание ущемления русских и безнаказанности всем остальным в чудовищной силы бомбу. У Вас достаточно и мудрости и полномочий, чтобы остановить чиновничий коррупционный произвол, который и является главным фактором в нарастающей русофобии.

Беда состоит в том, что русским и в голову не приходит платить за то, чтобы к ним относились как к людям, а вот остальным такая мысль в голову, почему то, приходит. Они сами охотно превращаются в питательный комбикорм для разгулявшегося ворья, сладко присосавшегося на стволе вертикали власти и пытающегося убедить Вас в том, что только их паразитический слой— Ваша поддержка. Помимо того,— в этом же пытается убедить нас разнообразная «несогласная» оппозиция, составленная из «отогнанных» от власти чиновников и их сынков. Это не так— и это, пожалуй, главное.

Можно долго перечислять список недовольств, уравновешивая его списком достижений. Без всякого сомнения, важно одно— сегодня именно здесь, в «русском вопросе»— краеугольный камень для закладки здания нашего будущего.

Если нам удастся совместными усилиями водрузить этот камень на его единственно законное место, то будущее России, и в самом деле, будет «превосходящим всякое вероятие».

Если нет, то мы…— нет, все не умрем. Россия великая страна и мы— сильный народ. Просто мы так и будем болтаться «из грязи в князи», от великих достижений к великим провалам и обратно. Не имея возможности вырваться из этой циклической дурноты.

Но верю, что достойны… Хочется, чтобы именно Вами, еще одним Владимиром, открылось новое тысячелетие истории России, началось еще одно— великое,— тысячелетие Русской Земли. И мы Вам в этом поможем! Ваша поддержка мы,— русский народ!