Автор: Павел Евдокимов

НА ОСТРИЕ СУДЬБЫ

(начало)

В 1996 году Анатолий Савельев получил награду новой России— орден «За военные заслуги». Собирался прослужить в подразделении до своих двадцати пяти лет в Группе «А». Ну, а потом…

«Во многих боевых операциях Савельев рисковал собой,— пишет в своей книге Г.Н. Зайцев,— и как то беды и несчастья обходили его стороной. Жизнь его могла оборваться гораздо раньше. Но судьба распорядилась так, что смерть настигла его в Москве в день 80 летия органов государственной безопасности».

Незадолго до этого, 10 декабря 1997 года, полковник Савельев лично обезвредил террориста Геннадия Тодикова, 1938 года рождения, угрожавшего взорвать самолет в аэропорту «Шереметьево 1». К счастью, у преступника оказался гипсовый муляж взрывного устройства. Но кто знал об этом в тот критический момент..

Согласно предварительным данным, несколько террористов, вооруженных СВУ, захватили в воздухе Ил-62, который следовал по маршруту Магадан-Москва. В заложниках оказалось 142 пассажира и 14 членов экипажа. Вскоре появилась уточняющая информация: преступник один, требует 10 миллионов долларов США и вылет в Швейцарию, где он собирался получить политическое убежище.

После приземления лайнер был сопровожден на рулежную площадку №1 НИИ гражданской авиации. В аэропорт прибыли сотрудники «Альфы» под руководством генерал-майора А.И. Мирошниченко. Одна из стюардесс открыла двери первого салона и сообщила полковнику Савельеву, который находился вблизи самолета под видом технического работника, о готовности террориста добровольно расстаться с заложниками.

К Ил-62 подали трап и автобусы. Преступник отпустил всех— и пассажиров, и экипаж, что свидетельствовало о его неопытности или неадекватности. Савельев поднялся в салон и вступил в контакт с Тодиковым, требовавшим встречи с представителями посольства Швейцарии и российского МИДа. Улучив момент, Анатолий Николаевич его обезвредил. Ничего удивительного в этом нет: уже будучи полковником, он сам тренировал молодых бойцов, показывая им приемы рукопашного боя. Его отличали неординарность мышления, молниеносность реакции и способность мгновенно схватывать суть дела. Вообще Савельев считал, что экстремальные тренировки обостряют инстинкт самосохранения, оттого на полевых занятиях стреляли боевыми патронами— у обстрелянных бойцов больше шансов выжить.

…19 декабря 1997 года. В том году «День чекиста» приходился на субботу, поэтому праздничные мероприятия перенесли на пятницу, 19 е число. Отправляясь на работу, Анатолий Николаевич взял с собой томики стихов Ахматовой и Цветаевой. Точнее, они всегда были с ним. Он и покупал то специально книжки такого формата, чтобы они умещались в «дипломате». После обеда Савельев заехал домой, отдал жене зарплату и снова поехал на службу. Наступил вечер, уже полным ходом шли торжества, когда вдруг пришло тревожное сообщение: террористом захвачен шведский дипломат.

Итак, мы вернулись к поставленному вопросу. Должен ли был руководитель такого уровня рисковать собой Слово Геннадию Николаевичу Зайцеву: «У этого конкретного случая есть как бы две стороны медали. Вести переговоры с террористом должен человек компетентный и, я это подчеркиваю, подготовленный для действий в подобного рода чрезвычайных ситуациях. Нужно ли было в данном случае рисковать Анатолием Николаевичем— вопрос другой. Но здесь нужно исходить из того, что Савельев первым, еще до приезда руководства ФСБ, оказался возле посольства. И первым, насколько мне известно, установил контакт с террористом Кобяковым. Он же предложил себя в качестве заложника. Поэтому ломать сценарий уже не представлялось возможным.

В сложившейся ситуации Анатолий Николаевич свою роль по другому не мыслил. Это не была с его стороны рисовка— какая уж тут, извините меня, рисовка! Это та жестокая реальность, в которой приходиться порой действовать каждому сотруднику «Альфы». Он принял на себя все».

ПУЛЬСАЦИЯ ВЕН

После обмена заложника в Оперативном штабе продолжалась разработка различных вариантов по освобождению Анатолия Николаевича и нейтрализации преступника— либо на месте, либо на вероятных маршрутах движения, а также в одном из аэропортов столицы. В 23 часа 50 минут две группы «альфовцев» во главе с заместителем начальника 2 го отдела полковником В.И. Келехсаевым и начальником 2 го отделения 5 го отдела подполковником А.Н. Кумовым (ныне полковник, Герой России) выехали для подготовки проведения возможных вариантов операции в аэропорты Внуково и Шереметьево. В это же время группа во главе с майором В.В. Канакиным (сейчас полковник) подобрала место для проведения операции на маршруте.

В полночь террорист по радиотелефону вышел на связь с генерал-лейтенантом Дмитрием Герасимовым и потребовал немедленно удовлетворить его требования. Ему было заявлено, что ввиду позднего времени подготовить запрашиваемую сумму затруднительно, но все возможное для этого предпринимается,— и преступник согласился ждать.

В последующие полчаса ситуация стала резко ухудшаться. В книге «Альфа— моя судьба» детально отслеживается хронология тех часов и минут.

«00 часов 10 минут. Автомобиль зачем то подъехал к воротам посольства.

00 часов 13 минут. Анатолий Николаевич, связанный веревкой, вышел из машины и четыре минуты находился возле ее передней левой двери.

00 часов 17 минут. «Вольво» вернулась на старое место.

00 часов 19 минут. Террорист набросил на шею Анатолия Николаевича веревочную петлю, между ними возникла борьба, которая продолжалась в течение трех минут.

Через несколько минут после этого Анатолий Николаевич почувствовал себя плохо и стал жаловаться на боли в области сердца. Об этом он подал знак А.С. Алешину и И.В. Шагину, которые поддерживали контакт с террористом. Однако пропустить к заложнику врача тот отказался.

Учитывая возросшую агрессивность преступника и резкое ухудшение самочувствия Анатолия Николаевича, штаб принял решение о возможном силовом завершении операции— при возникновении благоприятных условий. Снайперы получили команду в случае отрыва заложника от террориста открыть огонь на поражение, что явилось бы сигналом к началу действий группы захвата.

В половине первого А.С. Алешин и И.В. Шагин с целью снижения агрессивности бандита передали в автомашину бутылку коньяка,— и тот согласился допустить врача для оказания Савельеву медицинской помощи. Прошу отметить этот факт, поскольку в прессе от «сведущих людей» неоднократно проходила информация, согласно которой в алкоголь было подмешано некое специальное средство. По этой «версии», преступник, опасаясь подвоха, заставил заложника глотнуть коньяка первым— и после этого у Савельева начался приступ.

Когда Савельев начал терять сознание, террорист жестами стал звать на помощь врачей. Потом принялся кричать, что он уже выдернул чеку и рукой удерживает запал гранаты, поэтому, если к машине подойдет не врач, а переодетый представитель спецслужб, прогремит взрыв.

В 00 часов 38 минут врач 26 й подстанции службы скорой и неотложной медицинской помощи Д.К. Азовский констатировал сердечный приступ и сделал инъекцию. Нужно было перенести полковника, уже лежащего возле машины на асфальте, в «скорую помощь». В этой ситуации в 0 часов 55 минут террорист потребовал обменять Савельева на сотрудника ФСБ и корреспондента. Учитывая критическое состояние Анатолия Николаевича, штабом было принято решение о его немедленной эвакуации и проведении операции при первой же представившейся возможности».

На часах было четыре минуты второго, когда во время оказания медицинской помощи Савельеву террорист вышел из машины, чтобы помочь переложить Савельева на носилки. В 1 час 05 минут снайпер, получив команду, нажал на спусковой крючок— террорист упал. Тут же к машине бросилась группа захвата, однако преступник вдруг поднялся и трижды выстрелил из пистолета по набегавшим бойцам «Альфы» и те открыли ответный огонь. Одновременно второй снайпер произвел еще один выстрел. В результате огня группы захвата и снайперов террорист был уничтожен.

Савельева немедленно отправили по «Скорой» в городскую больницу №64 (на улице Вавилова) в состоянии клинической смерти. Сердце офицера не выдержало запредельных нагрузок и постоянных стрессовых ситуаций, в которых он жил последние двадцать с лишним лет. Он и дома то скрывал свой недуг. Только морщился иногда, когда сердце прихватывало.

—После его смерти я нашла нитроглицерин во всех карманах в дачной одежде,— говорит Наталья Михайловна.— Врач, когда Толя проходил диспансеризацию для продления службы, не хотел подписывать документы. Она же видела по ЭКГ, что с сердцем не очень хорошо. Его тело не справлялось с его душой, которая подвергалась сильным эмоциональным нагрузкам. Пятьдесят один год— это очень много, если жить с такими эмоциями.

…Сложный был характер: с одной стороны— трепетный, а с другой— сами видите… Миша, его друг по армии, рассказывал такую историю. Они, новобранцы, ждут отправки в часть. Зима, холодно. Один парень почему то оказался без шапки и жутко окоченел. И тогда мой муж снимает свою и протягивает солдату: «Возьми!» И все тут словно очнулись, стали отдавать, кто что мог.

«СОТВОРИМ ЧТО НИБУДЬ НЕВЕРОЯТНОЕ…»

На месте ЧП возле заднего левого колеса машины на спине лежал труп террориста: с раскинутыми руками, в задранной тельняшке, с огромным кровавым пятном на груди. Согласно найденным документам, убитый— Кобяков Сергей Викторович, 1963 года рождения, уроженец Челябинской области. В руке у него находился пистолет, а в непосредственной близости была обнаружена неразорвавшаяся граната Ф-1. Вытяжное кольцо и предохранительная скоба отсутствовали.

—Когда операция была завершена, Анатолию по дороге в больницу «заводили» сердце дважды,— скажет потом командир группы Александр Гусев.— В третий раз, уже в больнице, этого сделать не удалось. Из его ран не вытекло ни капли крови. По утверждению медиков, такое бывает только в случае остановки сердца. Сами ранения угрозы для жизни не представляли.

Пресса захлебнулась в крике: «Савельева убили свои, открыв беспорядочную стрельбу по машине». В который раз смерть сотрудника «Альфы» стала предметом подленького разбирательства в прессе.

Уже упоминавшийся журналист Н.Николаев писал позднее на страницах «Новой газеты» (№ 51 от 18 июля 2005 года): «Медсестра «скорой помощи» шепнула мне: «Врачи заняты изготовлением сильнодействующего снотворного коктейля, который затем будет добавлен в бутылку с коньяком». С детства верил докторам… По толпе разнесся слух, что террорист и переговорщик попросили коньяка и кофе».

Если на минуту предположить, что в коньяке действительно содержался некий сильный препарат, и террорист, забыв о предосторожности, все таки сделал глоток, то зажатая в его руке граната с выдернутой чекой неминуемо бы взорвалась, убив и полковника Савельева. И нас пытаются уверить, что расчет строился именно на этом варианте!

22 декабря 1997 года главный кардиолог Медицинского управления ФСБ Владимир Дощилин и врач-эксперт Эдуард Ермоленко из Центра судебно-медицинской лаборатории Министерства обороны РФ собрали пресс-конференцию. Согласно официальному заключению, в крови Анатолия Николаевича не было обнаружено алкоголя, что полностью опровергло сообщения некоторых СМИ относительно «коньяка со снотворным», который якобы передали в захваченный автомобиль. Относительно ранений, которые не носили смертельный характер, позднее вполне определено высказался Виктор Викторович Колкутин, один из ведущих медицинских экспертов страны в области судебной криминалистики.

Указом Б.Н. Ельцина №1360 за личное мужество и героизм, проявленные в ходе боевой операции по обезвреживанию террориста у здания посольства Швеции в Москве 19 20 декабря 1997 года полковнику Савельеву Анатолию Николаевичу посмертно присвоено звание Героя Российской Федерации.

Его похоронили на Николо-Архангельском кладбище рядом с Геннадием Сергеевым— сотрудником «Альфы», убитым неизвестным снайпером возле Белого дома 4 октября 1993 года. Среди множества венков на свежей могиле был один, выделявшийся желто-голубой лентой, с надписью: «Анатолий, я буду вечно благодарен Вам за жизнь. Ян-Улоф Нюстрем».

А с утра на Лубянке состоялась гражданская панихида, чуть позже— отпевание в храме Святителя Николая Чудотворца в Хамовниках. Проститься с Анатолием Николаевичем пришло, по оценкам милиции, более трех тысяч москвичей. Такого наплыва народа в районе Лубянки не наблюдалось давно. Люди шли и шли… Ветераны и действующие сотрудники «Альфы», офицеры ФСБ и других силовых ведомств. Что характерно: было много людей, не имевших никакого отношения к органам госбезопасности. Они пришли с цветами, чтобы отдать дань уважения начальнику штаба легендарной «Альфы» и, одновременно, выразить свой протест против разгула преступности и всего того, что творилось тогда в стране. Горько, но Героями России у нас часто становятся лишь после смерти.

В один из тех мучительных дней к Наталье Михайловне подошел кто то из руководства: «Наташа, я не виноват. Ты же знаешь, он сам везде шел впереди». А она… отчетливо вспомнила события в Будённовске.

—Там погиб Дима Бурдяев, только женился, ребенку было полгода. Толя подошел к его родителям и сказал: «Я виноват». Вы понимаете, сколько нужно было иметь мужества, чтобы так поступить. Я это вспомнила, когда трагедия случилась с моим мужем.

Мы поженились в 1970 году, Группа «А» была создана в 1974 м. То есть я никак не могла предполагать, где окажется мой муж. Были и срывы, и стрессы, и депрессии. Вокруг бурлит жизнь, а ты не знаешь, чего тебе ждать. Толя погиб, когда мне было сорок семь лет, а многие другие вдовы— много моложе. Девчонки.

Недавно корреспондент спросил меня: «Была ли я счастлива» Я ответила: «А что такое счастливая жизнь». Несмотря на все стрессы, я получила от мужа очень много. И по житейскому, и по женскому опыту. До последнего времени у нас с ним были, как говорят наши дети, романтические вечера. Мало ресторанов в Москве, куда бы мы с ним вдвоем не ходили. Я приезжаю, он ждет меня с букетом… Зная, как мне достается из за его тяжелой работы, он очень снисходительно ко мне относился.

Его любимой песней была «Дорогая моя столица, золотая моя Москва!». Высоко ставил фильм «Офицеры», а еще русскую сказку «Аленький цветочек»,— именем ее главной героини, Настеньки, Анатолий Николаевич назвал свою младшую дочь, которой в этом году исполнилось девятнадцать лет. Старшая, ей сейчас двадцать пять, родилась, когда папа находился на задании далеко от Москвы. Вернувшись, привез жене огромный букет, сказав: «Назовем Наташенькой в твою честь. Теперь у меня две Наташи— маленькая (Н. М. невысокого роста) и малюсенькая!»… Я знаю, уверена, что в последние минуты жизни он думал о нас.

Итак, он прошел все горячие точки: Афганистан, Чечня, Будённовск, Первомайский и не был даже ранен. Погибнуть в Москве— это ли не судьба..

«Сотворим что нибудь невероятное, невозможное, потом оглянемся и поразимся: как же мы это сделали Вот что такое дух!»,— любил говорить Савельев. И сегодня, оглядываясь на этого человека, ушедшего далеко от нас вперед, мы можем поразиться силе его духа, сформировавшего из простого рабочего паренька одного из командиров легендарной «Альфы».

P.S. Утро 20 декабря 2007 года. На Николо-Архангельском кладбище собрались соратники полковника Савельева. Его могила, выложенная черным мрамором, утопала в алых гвоздиках. В изголовье один из боевых товарищей затеплил красную лампадку. Отдать дань памяти Герою России пришли руководители Центра специального назначения и Управления «А», коллеги, родные и близкие. «Раньше муж приучил меня отмечать День чекиста,— сказала Наталья Михайловна Савельева,— а теперь, приходя сюда в этот день и встречая вас, его товарищей, я поздравляю всех с праздником и слышу поздравление в свой адрес. Вот уж действительно, смертью смерть поправ».