Автор: Андрей Борцов

ДЕЛО АРАКЧЕЕВА

Постигая зло, заложенное в природе, преисполняешься презрения к смерти; постигая пороки общества, научаешься презирать жизнь.
Никола Шамфор

В наше, насыщенное событиями время средства массовой информации уже практически поделились на бумажные, телевизионные и интернетные. Есть еще, правда, радио, но оно актуально разве что для водителей, и то— только для тех, которым безразлично, что слушать. Аудитория этих СМИ отличается существенно, равно как и подача информации, и обсуждаемые в них факты.
Примером может служить тема, которую мы будем обсуждать— дело Аракчеева. Честно говоря, в названии статьи я допустил небольшую неточность: правильнее было бы написать «Дело Аракчеева-Худякова», так как судили двоих офицеров, но Аракчеев стал широко известен благодаря интернету, Худяков же остался «за кадром». Вдобавок, подробная фактология имеется только по Аракчееву, поэтому попробуем проанализировать именно ее.

Адвокат Дмитрий Владимирович Аграновский, «Дело Аракчеева и Худякова. Как это было».

27 декабря 2007 года к 12.00 самый большой зал Северо Кавказского военного суда был полон— присутствовали сочувствующие и множество журналистов. Впрочем, чего скрывать, журналистов тоже смело можно записать в сочувствующие. Многие остались на улице, так как места в большом зале не хватило. Именно в этом зале слушалось дело Эдуарда Ульмана, здесь же ему оглашался приговор.

В 12.05 судья Цибульник Владимир Евгеньевич, выйдя из совещательной комнаты, открыл судебное заседание. Цибульник В.Е. спросил о явке у секретаря, увидел, что в зале отсутствует Евгений Худяков. В связи с его отсутствием судья объявил перерыв на час— до 13.00 и ушел обратно в совещательную комнату!

На наш взгляд, эти его действия никак не согласовывались с положениями ст. ст.295, 298 и 310 УПК РФ, предписывающими оглашение приговора непосредственно после подписания приговора в совещательной комнате, во время, объявленное судом перед удалением для постановления приговора.

Мы считаем, что эти действия стали нарушением тайны совещательной комнаты. Что за этот час изменилось в приговоре Как отразилось на нем отсутствие Худякова

В 13.00 оглашение обвинительного приговора ранее дважды оправданным офицерам все таки началось в отсутствие Худякова. Где он, мы не знаем.

Сергей Аракчеев на судебное заседание явился, причем сделал свой выбор сознательно, после основательных размышлений, изложил свои мотивы накануне в интервью газете «Завтра». Никаких иллюзий мы, в том числе Сергей и Евгений, не питали, несмотря на то, что в суде невиновность Аракчеева и Худякова была убедительно доказана— доказательств невиновности хватило бы на всю дивизию им. Ф.Э. Дзержинского.

Когда процесс только начался, судья Цибульник Владимир Евгеньевич сразу же показал свою «объективность», арестовав Аракчеева и Худякова 20.12.2006г. безо всяких причин прямо в зале суда.

Вышестоящим судом это решение было отменено.

Итак, с 13.00 час. до, приблизительно, 18.30 час. мы слушали этот приговор, выдержанный точно в духе решения от 20.12.2006. Анализ приговора я сейчас приводить не буду— позже мы к этому вернёмся.

Скажу только, что, на наш взгляд, этот документ не имеет ничего общего ни с справедливостью, ни с объективностью, ни с беспристрастностью. За весь процесс Цибульник В.Е. не удовлетворил ни одного нашего сколько нибудь значимого ходатайства, не удовлетворил даже ходатайства, обязательные к удовлетворению— такие, как допрос специалиста, явившегося в зал суда по инициативе стороны (ст.271 ч.4 УПК РФ).

При этом противоположная сторона находилась в режиме наибольшего благоприятствования, и ни о какой реальной состязательности сторон не могло быть и речи. Всего защитой было 5 отводов Цибульнику В.Е.

Складывалось впечатление, что еле дышащую версию обвинения защищают от малейшего «сквозняка».

Тем не менее, даже в этих, крайне неблагоприятных условиях, мы считаем, что невиновность Аракчеева и Худякова совершенно очевидна и однозначно доказана— они невиновны!

По нашим прикидкам, примерно 95 (я не преувеличиваю) процентов времени в приговоре было посвящено «анализу» доказательств защиты и только процентов 5, в самом начале, было уделено тому, что считают «доказательствами» обвинения. Обычно все наоборот.

Отмечу, что, как видно из приговора, никто и никогда не показывал, что видел, как Аракчеев или Худяков кого то убивали. Максимум, о чем говорили на следствии солдаты (в суде от своих показаний отказавшиеся), так это о том, что слышали выстрелы.

Извините за интимную подробность, но из песни слов не выкинешь— во время такого длительного чтения этого документа некоторым из присутствующих, естественно, необходимо было отлучиться в туалет. Однако, нам пришлось чуть ли не кричать об этом, а Сергею даже встать— в течение почти двадцати минут на наши поднятые руки не обращали никакого внимания. Интересно, унижение, в данном случае, являлось обязательной частью процедуры

Суд «проанализировал» показания «свидетеля» обвинения Цупика, почти 30 свидетелей защиты, доказывающих устойчивое алиби Аракчеева и Худякова, а также баллистические экспертизы, говорящие об их непричастности, журнал выхода машин, приказы на 15.01.2003, журнал боевых действий на этот день— из этих и других документов алиби Аракчеева усматривалось совершенно однозначно.

Собственно, почти пять часов прошло в выслушивании тихой речи судьи и только в последние минуты началось явное оживление: судья начал зачитывать квалификацию и сроки (язык не поворачивается назвать это «наказанием»).

Судья исключил корыстные мотивы убийства, так как от них отказалась прокуратура; сам, по своей инициативе отказался от мотива убийства из национальной ненависти.

Таким образом, убийство стало совсем безмотивным. Причиной убийства, стало, по мнению судьи, алкогольное опьянение. Надо ли говорить, что кроме всего прочего, ни Аракчеева, ни Худякова, никто и никогда не освидетельствовал на состояние алкогольного опьянения.

Аракчеева оправдали по эпизоду с Юнусовым, по подрыву «КАМАЗа», исключили, как я уже говорил предварительный сговор и какие либо мотивы, и оставили вместо ст. ст.105 ч.2 п. п. «а, ж, з, л», 162 ч.3 п. «б», 35 ч.2 286 ч.3 п. п. «а, б» УК РФ только ст.105 ч.2 п. п. «а, ж» УК РФ.

Зачитывая сроки и другие негативные последствия (еще раз подчеркну, я не называю это «наказанием», так как невиновных наказывать не за что), судья заметно оживился. Более того, нам показалось, что он просто улыбается. Знаете, как оратор, поднимает градус своего выступления: «Назначить… 15 лет!.. колонии строгого режима!!… ЛИШИТЬ! ГОСУДАРСТВЕННЫХ НАГРАД!!… ВОИНСКИХ ЗВАНИЙ!!!… ВЗЯТЬ ПОД СТРАЖУ В ЗАЛЕ СУДА!!!».

Судья спросил у подсудимого и стороны защиты, понятен ли им приговор. Все, как один, ответили: «Нет, непонятен». Некоторые женщины в зале заплакали. Человек в мантии, на вид явно в хорошем расположении духа, стремительно покинул зал.

Да, кстати. Как говорится,— до кучи,— суд вынес представление в адрес адвокатов Кузнецовой и Дулимова. Я лично считаю, что оба этих представления абсолютно беспочвенны и вполне укладываются в то психологическое давление, которое оказывалось в ходе процесса на сторону защиты, включая «странный» наезд машины на адвоката Дулимова.

Наступило всеобщее смятение. Люди не скрывали своих чувств. Судебные приставы и милиционеры с явным смущением и плохо скрываемым сочувствием подошли к Сергею. Сергей, у которого в ходе чтения приговора не раз прорывалось возмущение (поверьте, более, чем обоснованное), был в этот момент внешне совершенно спокоен. «Я невиновен»— сказал он многочисленным камерам.

Единственное, что выдавало волнение— это сильно красные глаза, последствия контузии, которую Сергей получил в Чечне, спасая чужие жизни и рискуя своей. Более 25 взрывных устройств им было обезврежено. Интересно, что об этом думал тот, кто лишал его наград!

Мы потом делились впечатлениями,— это бодрое «лишить воинских званий и государственных наград» произвело еще более тягостное впечатление, чем чудовищный срок.

Остальная часть вечера у нас была посвящена поискам Сергея и передачам. Мы с его женой Людмилой и адвокатом Алексеем Григорьевичем Дулимовым поехали по магазинам закупать еду и вещи. Много времени ушло на поиски Сергея. Нашли его в одном из райотделов милиции. Еду и вещи у нас взяли. Отнеслись к Сергею адекватно. «Сегодня его, а завтра всех нас»,— сказал один из нерядовых сотрудников.

На следующий день нам отказались выдавать копию приговора и копию протокола судебного заседания. Объяснили, что приговор еще не готов и будет выслан по почте, а протокол еще не изготовлен. Говорили с нами крайне нелюбезно. Мы,— защита в полном составе,— оставили заявления на выдачу копий протокола и приговора.

Тогда же нами были поданы кассационные жалобы. После ознакомления с протоколом и приговором к ним будут поданы большие дополнительные жалобы.

Личное мнение: Я уверен, что Аракчеев и Худяков невиновны. Надеюсь, любой беспристрастный наблюдатель имеет возможность в этом убедиться. Добавлю к тем доказательствам, которые мы исследовали в суде (доказательственная база защиты: и свидетельская, и документальная— существенно выросла с последнего оправдательного приговора), я хорошо узнал Аракчеева. С февраля месяца я общался с ним больше, чем со своими друзьями и родственниками.

Этот человек просто не мог совершить того, в чем его обвиняют, потому что он спокойный, разумный и уравновешенный. А главное— добрый. Я повторяю это за всеми имеющимися в деле характеристиками. То, что именно сапер Сергей Аракчеев назначен главной жертвой за всю Чеченскую кампанию— огромная несправедливость. Уверен, ее не поздно исправить.

Наши действия: Мы подали кассационную жалобу. Наша жалоба в Европейский Суд подана год назад (спасибо адвокату Анне Ставицкой). Мы подадим к ней дополнения. Полагаю, кто то надеется, что этой жалобе не будет придан приоритет только потому, что она в защиту наших военных. Не согласен с этим мнением. Обстоятельства лишения наших военных суда присяжных столь вопиющи, а ход третьего процесса столь несправедлив, что наша позиция для Европейского Суда (и для Верховного) сильна. Будут и другие действия.

Я вообще считаю крайне несправедливым, что военные, участвовавшие в контртеррористической операции в Чечне, защищавшие всех нас, оказались в роли людей второго сорта. Любой уголовник в нашей стране имеет право на рассмотрение его дела судом присяжных— и это правильно! Почему же военные, рисковавшие своей собственной жизнью в Чечне, этого самого права лишены

Спасибо всем, кто помогал Сергею и Евгению отстаивать справедливость. Могу засвидетельствовать, что они очень ощущали и ощущают эту поддержку, и что сейчас она особенно важна.

СЛОВО ПРЕДОСТАВЛЯЕТСЯ ОБВИНЯЕМОМУ

Точнее,— и, к сожалению,— уже осужденному.

Интервью Сергея Аракчеева газете «Завтра». Накануне суда.

—Скоро пять лет, как ты из сапера, лейтенанта Аракчеева, стал сначала подозреваемым Аракчеевым, потом обвиняемым Аракчеевым, потом дважды оправданным Аракчеевым. Пять лет тянется нескончаемая череда судов. Пять лет страна следит за «делом Худякова— Аракчеева». Что изменилось в тебе за эти годы Кем ты был, кем ты стал

—Конечно, я уже никогда не буду тем лейтенантом Серегой Аракчеевым, которым был до семнадцатого марта две тысячи третьего года. Что я тогда понимал Тогда понятия «Долг», «Честь», «Родина» казались мне незыблемыми высокими категориями, на которых строится жизнь. А еще была служба, которую я любил, были друзья, мечты о будущем. Была война, на которой я воевал, мои враги— фугасы, мины, «ловушки». Тысячи километров дорог. Мои солдаты, которых я должен вернуть их матерям. Была мечта о службе, о военной карьере. Радость от честно заслуженных офицерских звездочек.

И я совершенно не знал, что в мире есть еще прокуроры, «следаки», камеры, параши, допросы и этапы. Что под словом «честь» у некоторых прокуроров понимается: «дело чести— посадить любого, на кого укажут». Что слово «долг» может означать лишь то, что ты должен сидеть «при любом раскладе», а «интересами Родины» могут прикрывать любую прокурорскую подлость и низость, а тебе при этом будут ласково объяснять, что «как офицер и гражданин» ты из «интересов Родины» должен взять все на себя…

С другой стороны, я совершенно не представлял, что за меня, обычного «летеху», мальчишку, будут бороться совершенно незнакомые мне люди самых высоких званий и должностей, что тысячи людей будут присылать мне письма и выражать свою поддержку, что в России так много порядочных, честных и совестливых людей.

Мое дело не просто всколыхнуло страну, оно даже привело к тому, что в государственной думе России был принят специальный закон, запрещающий депутатам участие в суде в качестве общественных защитников. Фактически лишил их конституционных прав. Это было сделано после того, как Дмитрий Олегович Рогозин включился в процесс на моей стороне и до конца прошел его рядом со мной. И мой низкий поклон ему за этот мужественный поступок. Он настоящий мужчина! Храбрый и сильный человек.

Поверьте, этот опыт изменяет человека навсегда.

Я не смогу уже вернуться в тот мир, где был раньше. Со всем тем, что я пережил, уже невозможно снова выйти на грозненскую улицу с миноискателем. Не потому, что я забыл свое ремесло. Нет. Если когда нибудь Родине потребуется мое мастерство сапера, я без колебаний одену форму. Но сегодня я другой. У меня отобрали то будущее. Теперь я совсем иначе вижу мир, иначе его чувствую. Я хочу приносить пользу людям и буду это делать, но уже не со щупом сапера в руках…

…Я ни в чем не виновен. На моей стороне правда. На моей стороне десятки свидетелей, документов, экспертиз. Мое дело от начала и до конца сфабриковано и высосано из прокурорского пальца. В этих обстоятельствах бежать— значит полностью реабилитировать должностное преступление тех, кто это дело «сшил». Дать им возможность почувствовать себя победителями. Снять с них моральную и юридическую ответственность за все то, что они сделали. Я им этого не дам.

Я не могу подвести многие тысячи тех, кто поверил в меня, в мою невиновность. Тех, кто мне все эти годы помогал и был рядом. Поэтому завтра я буду в зале суда. Это мой выбор.

А вот— обращение Сергея. Задолго до приговора, но уже после двух оправданий судом присяжных.

«Меня зовут Аракчеев Сергей Владимирович. Я родился 6 июля 1981 года во Владимирской области в рабочей семье. С детства я мечтал стать офицером. Для меня такие понятия, как любовь к Родине, честь, достоинство, самоотверженность и готовность к самопожертвованию во имя своего народа никогда не были просто словами.

В марте 2002 года я закончил Северо Кавказский Военно-командный Институт, мне было присвоено звание лейтенант. В июне того же года я был командирован в г. Грозный ЧР в составе инженерно саперной роты в в/ч 3186 второго полка Оперативного Назначения отдельной дивизии им. Ф.Э. Дзержинского. Подразделение, которым я командовал, занималось разминированием дорог. За время командировки я обезвредил и уничтожил более 25 взрывных устройств, спасая тем самым жизни мирного населения. Был награжден медалью Суворова, медалями «За воинскую доблесть», «За ратную доблесть»; правда, не все награды я получил. Впрочем, меня лишили не только наград.

Мой полк вернулся в Москву 3 марта 2003 года, а 17 марта меня вызвали обратно в ЧР в прокуратуру. С тех пор моя жизнь изменилась. Я был обвинен в убийстве мирных жителей и подрыве автомашины КАМАЗ. Более года я находился в тюрьме, меня освидетельствовали в Институте им. Сербского. Сейчас я нахожусь в распоряжении командира полка, т.е. у меня нет должности, есть только оклад— чуть более 6000 рублей, работать я не могу. Меня судят уже четвертый год за преступление, которого я не совершал.

Доказательная база обвинения строится на показаниях солдат срочников, данных ими в подвале прокуратуры ЧР, от которых практически все они отказались. Взрывотехническая экспертиза показала, что следов взрывчатого вещества не обнаружено, хотя взрыв был. Вскрытие тел погибших, согласно национальным традициям, не проводилось (хотя в одном из них есть слепое ранение, т.е. находится пуля), было проведено только наружное исследование. Эти и другие «неопровержимые доказательства» моей вины настолько абсурдны, что во время судебного процесса присяжные иногда не могли сдержать смеха, хотя, конечно же, все это совсем не смешно. Мое железное алиби подтверждают двадцать человек, причем они уже не служат в армии, а живут и работают в разных городах России. Несколько баллистических экспертиз показывают, что выстрелы были произведены не из моего оружия.

Дважды суд присяжных меня оправдал, но Герой России Р.Кадыров сказал, что «первопричиной оправдания… послужило недопонимание присяжными по данному уголовному делу воли моего народа». На основании решения Конституционного суда от 25 апреля 2006 года Военная Коллегия Верховного суда отменила второй оправдательный вердикт, и теперь дело будет рассматривать военный суд в составе трех профессиональных судей. Учитывая настойчивость военной прокуратуры и «волю» чеченского народа, думаю, моя судьба уже решена.

Я хотел честно служить своей Родине, создать семью и иметь детей, но вместо этого я должен понести наказание за то, чего не совершал.

Практически все СМИ называют меня «убийцей мирных жителей», формируя таким образом вполне определенное общественное мнение. К сожалению, у нас есть военная прокуратура, но нет военной адвокатуры. Я вынужден сам искать и оплачивать адвоката, ездить в г. Ростов на-Дону— и все это на те деньги, которые мне платят в части.

Но я уверен, что соотечественники, русские люди не оставят меня один на один с российским «правосудием», потому, что настало такое время, когда мы все должны осознать: чтобы наш народ не исчез с лица земли— русский должен помогать русскому.

С уважением, Аракчеев С.В.

ФАКТОЛОГИЯ ДЕЛА

Те, кто никогда не слышали ранее об Аракчееве, возможно, могут подумать, что «дыма без огня не бывает». Мол, Чечня— мало ли что было… Ведь офицеров приговорили к длительным срокам тюремного заключения: Сергея Аракчеева— к 15 годам лишения свободы, Евгения Худякова— к 17. Неужели действительно ни за что

Давайте обратимся к фактологии. Которую суд,— обратите внимание— отнюдь не опровергает. Он просто не обращает на нее внимания. Если факты противоречат нужному приговору— тем хуже для фактов.

Краткая справка по делу Аракчеева С.В. от адвоката Аграновского.

Справка действительно краткая. Однако, даже такой справки достаточно, чтобы любой мог убедиться: Аракчеев и Худяков— невиновны.

Аракчеев Сергей Владимирович, 6.07.1981г.р., лейтенант, командир инженерно саперной роты в/ч 3186 (дивизия им. Ф.Э. Дзержинского, г. Реутов 3, Московская область), ранее не судим, к административной ответственности не привлекался, по службе и по месту жительства характеризуется исключительно положительно, имеет неоднократные поощрения, награжден медалями «За воинскую доблесть», «За ратную доблесть» и медалью Суворова.

Худяков Евгений Сергеевич, 26.01.1978г.р., старший лейтенант, командир мотострелковой роты в/ч 3186, ранее не судим, к административной ответственности не привлекался, по службе и по месту жительства характеризуется исключительно положительно, имеет неоднократные поощрения.

Приговором Северо Кавказского окружного военного суда от 29.06.2004 Аракчеев С.В. и Худяков Е.С. по предъявленным обвинениям по ст. ст.105 ч.2 п. п. «а, ж, л», 167 ч.1, 286 ч.3 п. п. «а, б» УК РФ были оправданы в связи с их непричастностью к совершению данных преступлений.

11.11.2004 оправдательный приговор был отменен Военной коллегией Верховного Суда РФ в связи с тем, что в состав присяжных по делу были включены граждане из списков присяжных не только на 2004 год, но и на 2003 год. Внимание на это обстоятельство было обращено только после вынесения по делу оправдательного приговора.

Приговором Северо Кавказского окружного военного суда от 12.10.2005 Аракчеев С.В. и Худяков Е.С. были повторно оправданы в связи с непричастностью к совершению преступлений.

25.04.2006 оправдательный приговор был отменен Военной коллегией Верховного Суда РФ на основании Постановления Конституционного Суда РФ от 6.04.2006 №3 П (принято через полгода после приговора) суть которого в том, что до формирования в Чеченской республике списков присяжных заседателей уголовные дела в отношении военнослужащих, обвиняемых в совершении преступлений на территории ЧР, должны слушаться не судом присяжных, а профессиональными судьями.

Иных оснований для отмены приговора по делу нет.

Дело направлено на новое рассмотрение в тот же суд, но рассматривается уже без присяжных заседателей, одним профессиональным судьей.

Военная коллегия Верховного Суда РФ, отменяя уже вынесенный 12.10.2005 оправдательный приговор Аракчееву С.В., нарушила один из основополагающих принципов права, закрепленный как в Конституции РФ (ст.54 ч.1), так и в Уголовном Кодексе РФ (ст.10 ч.1), в соответствии с которым закон, ухудшающий положение лица, не имеет обратной силы.

Кроме того, ст.19 ч.3 Конституции РФ запрещает любые формы дискриминации граждан по признакам социальной принадлежности. Однако из Определения Военной коллегии Верховного Суда РФ от 25.04.2006 следует, что лишь военнослужащие, проходившие и проходящие службу на территории Чеченской республики, не имеют права на рассмотрение их дела судом присяжных заседателей в случаях, предусмотренных законом.

Таким образом, в отношении военнослужащих, проходивших и проходящих службу на территории Чеченской республики, допускается дискриминация по социальной принадлежности.

По версии обвинения, 15.01.2003 БТР А-226 под командованием Худякова Е.С. следовал по проселочной дороге в сторону аэропорта «Северный» г. Грозный. Экипажу БТР А-226, по версии обвинения, был придан командир саперной роты Аракчеев С.В. в качестве сапера. Аракчеев С.В. и Худяков Е.С. остановили автомобиль «КАМАЗ» с целью его хищения, приказали выйти из автомобиля водителю— Янгулбаеву С.С. и пассажирам: Джамбекову А.А. и Хасанову Н.У. После чего, из хулиганских побуждений, по мотиву национальной ненависти, выстрелив из имевшихся у Худякова Е.С. автомата АС «ВАЛ» калибра 9мм и Аракчеева С.В. автомата АКС-74 калибра 5.45 убили Янгулбаева С.С., Джамбекова А.А. и Хасанова Н.У. После этого, по версии следствия, Аракчеев С.В. и Худяков Е.С. взорвали автомобиль «КАМАЗ», положив на бензобак тротиловую шашку с вставленным в нее запалом УЗРГМ-2 от гранаты РГД-5.

Аракчеев С.В. и Худяков Е.С. вину в предъявленных обвинениях категорически отрицают.

Аракчеев С.В. 15.01.2003 никуда с Худяковым Е.С. не выезжал, экипажу Худякова Е.С. не придавался. Приказ об этом в материалах дела отсутствует.

Согласно представленной в суд выписки из приказа командира 2 го Полка Особого Назначения Егорова Е.А. №016 от 14.01.2003 в ПВД (пункт временной дислокации) г. Грозный, на 15.01.2003 Аракчееву С.В. была поставлена задача на выход в качестве командира на инженерную разведку (разминирование) на БТР А-208, с группой прикрытия на БТР А-211 под командованием капитана Берелидзе П.Г.

Согласно протоколу осмотра журнала выхода машин от 18.01.2003 (то есть, задолго до появления в деле Аракчеева С.В.), «15.01.2003 года БТР А-208 и А-211 выезжали три раза в периоды с 7.20 до 9.30, с 10.20 до 12.20 и с 14.20 до 15.25. Старшими являлись Аракчеев и Берелидзе.» То есть, как видно из журнала, Аракчеев в момент описанных в обвинительном заключении событий, был не с Худяковым на БТР А-226, а совсем в другом месте в качестве командира БТР А-208.

В судебном заседании оглашены имеющиеся в деле пять Заключений баллистических экспертиз. Из этих Заключений однозначно усматривается, что все гильзы и пули, найденные на месте происшествия, не имеют никакого отношения ни к автомату Худякова Е.С., ни к автомату Аракчеева С.В., ни вообще к какому либо оружию в/ч 3186, представленному на экспертизу.

Так, в выводах Заключения баллистической экспертизы №143/03 указано: «Представленные стрелянные гильзы от 7.62 патронов, 9мм патронов, 5.45 патронов, обнаруженных на месте происшествия, и при дополнительном осмотре места происшествия, стреляны не из ПК №ТГ-158 1995 (пулемет «свидетеля» Цупика— Д. А.), АС «ВАЛ» LE 0259 (автомат Худякова— Д. А.),… АКС-74М №7882965 (автомат Аракчеева— Д. А.).»

Проведенные по делу взрывотехническая и медицинские экспертизы не выдерживают никакой критики:

1. Эксперт-взрывотехник Тасуханов Х. И, проводивший взрывотехническую экспертизу автомобиля «КАМАЗ», окончил Грозненский педагогический институт по специальности «учитель труда», на момент производства экспертизы (май 2003 года) имел стаж работы три с половиной месяца.

В Заключении экспертизы никаких расчетов, замеров и иных обоснований своих выводов не привел, однако указал, что следов взрывчатого вещества не обнаружил. В ходе допроса эксперт пояснил, что взорвать тротиловую шашку при помощи взрывателя УЗРГМ-2 практически невозможно— диаметр входного отверстия в шашке намного меньше толщины взрывателя УЗРГМ-2, так что вставить его в это отверстие невозможно. Таким образом, описанная в обвинительном заключении ситуация в части подрыва «КАМАЗА» невозможна в принципе, по техническим причинам.

2. Имеющиеся в деле судебно-медицинские экспертизы по определению не могут считаться таковыми: в связи с тем, что «по мусульманским обычаям вскрытие тел умерших не предусмотрено» (так указано в обвинительном заключении), обязательного в таких случаях вскрытия и внутреннего исследования трупов не проводилось. Проводился лишь наружный осмотр трупов с сильно выраженными гнилостными изменениями в могиле через четыре месяца после захоронения. По этим данным эксперт «устанавливает» огнестрельный характер ранений, последовательность их причинения, причины смерти, калибр (в том числе и в мягких тканях) и вид оружия! Достаточно обратиться к любой медицинской литературе, чтобы убедиться, что это просто невозможно. Кроме того, установление вида и калибра оружия вовсе не входит в компетенцию эксперта-медика, а устанавливается в ходе баллистической экспертизы. То есть, так называемые «выводы» эксперта просто подогнаны под версию следствия.

При первоначальном осмотре трупов на одежде не обнаружено следов огнестрельных повреждений, а в настоящее время одежда уничтожена, что исключает ее исследование по инициативе защиты.

Следует обратить внимание, что в теле Янгулбаева С.С. находится пуля, по которой с точностью можно было бы определить, из какого оружия она выпущена. Эта пуля выпущена не из автомата Худякова и не из автомата Аракчеева. Ходатайства защиты о повторной эксгумации, о повторной судебно-медицинской и баллистической экспертизе суд отклонил. Также суд отклонил все ходатайства защиты о допросе в суде специалистов, явившихся в суд по инициативе защиты. Заключения специалистов суд отказался приобщить к материалам дела.

В судебном заседании алиби Аракчеева С.В. и Худякова Е.С. подтверждают 25 допрошенных в судебном заседании свидетелей. При этом, свидетели Нуждин М.В., Задера А.В., Марчев А.А., Бражников С.А., подполковник Тигишвили Н. Т., подполковник Перпелюк С. М., подполковник Пруссаков М.Н., Степанов В.С., Никифоров С. М., Юдин В.А., Свиридов Э.И., Айкин Н.С., Милов Д.А., Головин А.А., Чурин А.А., Искалиев Е.А., Макарченков С. М. были допрошены как в настоящем судебном заседании, так и ранее.

А свидетели Зайцев Р.А., Стрелец Д.В., Матвеев А.В., Тимофеев А.Е., Першин О.Н., майор Скачков А. М., подполковник Новик Ю.Е., подполковник Сизов А.В. ранее на следствии и в судебных заседаниях не допрашивались, то есть доказательственная база защиты расширилась по сравнению с последним оправдательным приговором на 8 свидетелей.

Показания пятерых ранее (на следствии и в предыдущих судах) допрошенных свидетелей защиты суд огласить не разрешил (огласив показания неявившихся «свидетелей» обвинения).

…свидетельские показания, положенные судьей в основу обвинительного приговора (подчеркивание мое— А. Б.):

2.1. Показания потерпевшего Юнусова, согласно которым его машину, в которой ехали он, Умантгериева и еще две или три женщины, личности которых так и не удалось установить, остановили двое военнослужащих в масках, расстреляли его машину, посадили в БТР, долго возили, потом привезли в расположение части, пытали электротоком, трижды прострелили ногу, потом привезли обратно к его же машине. Дальше его показания двояки: сначала он утверждал, что он развязался, сел в машину, на которой ранее были простреляны колеса и радиатор и, выжимая сцепление трижды простреленной ногой, уехал домой. Потом он сказал, что эти показания он давал, будучи еще в шоке от пережитого, и на самом деле все было не так: он развязался, дополз до ближайшего дома (до какого— не помнит), там ему оказали первую помощь, а утром он пришел домой. Также из его показаний осталось неясно, куда же делась его машина: сначала он говорил, что сам на ней уехал, потом сказал, что ее отогнали его друзья, потом сказал, что забрали сотрудники милиции.

Юнусов узнал спустя полгода Аракчеева по бровям, а Худякова по глазам.

Судья Цыбульник счел показания Юнусова последовательными, не противоречащими друг другу и положил их в основу приговора.

2.2. Показания Умантгериевой, согласно которым она ехала в машине Юнусова, их остановили двое военнослужащих в масках, забрали Юнусова. Сразу после этого мимо проезжал на машине ее брат, забрал ее, оставив остальных пассажиров (двух или трех женщин) около расстрелянной машины посреди дороги, и они отправились в погоню за БТРом, спасать Юнусова. На ближайшем посту, где располагались военнослужащие, они остановились, все рассказали, один из военнослужащих дал ей посмотреть в бинокль, откуда она увидела, как БТР остановил КАМАЗ. Дальше ей поехать не разрешили.

Умантгериева узнала спустя полгода Аракчеева по бровям, а Худякова по глазам.

Судья Цыбульник счел показания Умантгериевой последовательными, не противоречащими друг другу и положил их в основу приговора.

2.3. Показания военнослужащих и сотрудников милиции, которые после сообщения Умантгериевой весь вечер гонялись за неопознанным БТРом: он проезжал мимо них, военнослужащие в масках на БТРе махали им руками в знак приветствия, неопознанный БТР обгонял их по обочине… Ловили-ловили, да так и не поймали.

2.4. Показания свидетеля Тагирова, согласно которым он ехал на груженом КАМАЗе перед КАМАЗом, в котором ехали Янгулбаев, Хасанов и Джамбеков. Его КАМАЗ застрял в грязи, и в зеркало заднего вида он видел, как в 100 метрах позади него какие то военнослужащие остановили второй КАМАЗ, слышал выстрелы, потом увидел, что БТР развернулся и поехал в его сторону, испугался, в долю секунды отцепил груженый прицеп и уехал. Показания Тагирова появились в деле далеко не сразу. По его словам, сначала он ничего не рассказал, т.к. боялся мести со стороны военнослужащих.

Запись о найденном прицепе в протоколе осмотра места происшествия выполнена другим почерком и ручкой другого цвета. В приложенной к протоколу фототаблице фото прицепа заверено другой печатью и другой подписью, в отличие от остальных фотографий.

2.5. Показания гражданского истца Р.Дидаева, согласно которым он, как Генеральный директор ООО «Кавказ», отправил Янгулбаева, Джамбекова и Хасанова в новогодние праздники разгружать вагон со стройматериалами. Он охарактеризовал всех троих как замечательных сотрудников, которые уже несколько лет работают в его организации.

Согласно приобщенным к материалам дела приказам о приеме на работу, Янгулбаев и Джамбеков были приняты на работу в ООО «Кавказ» в январе 2003 года, за несколько дней до убийства. Суд счел это технической ошибкой.

Согласно первоначальным показаниям Дидаева, КАМАЗ, на котором ехали Джамбеков, Янгулбаев и Хасанов, принадлежал ООО «Кавказ» на основании договора безвозмездного пользования, заключенного с компанией ООО «Интерстрой-Холдинг».

В начале третьего судебного процесса Дидаев дал показания о том, что данный КАМАЗ принадлежал ООО «Кавказ» на основании договора аренды, и после его уничтожения ООО «Кавказ» был вынужден заплатить ООО «Интерстрой-Холдинг» всю арендную плату вплоть до 2005 года.

В конце третьего судебного процесса Дидаев предоставил в суд договор купли-продажи данного КАМАЗа от 2002 года, согласно которому ООО «Интерстрой-Холдинг» в лице Р.Дидаева продает КАМАЗ ООО «Кавказ» в лице Р.Дидаева.

Как видно из ответов на запросы Д.Рогозина:

—Компании ООО «Интерстрой-Холдинг» по указанному в договоре адресу нет, и никогда не было.

—В ЮВАО ГИБДД никаких регистрационных действий с данным КАМАЗом не производилось.

Кроме того, каким образом КАМАЗ, проданный из одного региона (Москва) в другой (ЧР), спустя полгода ездил с московскими номерами, судья в приговоре не указал.

Судья Цыбульник счел показания Дидаева последовательными, не противоречащими друг другу и положил их в основу приговора.

2.6. Показания солдат-экипажа БТР Худякова, данные на предварительном следствии, согласно которым они видели, как Худяков останавливал Волгу с Юнусовым и КАМАЗ, и слышали выстрелы, после чего оттаскивали трупы Янгулбаева, Хасанова и Джамбекова. Свидетель Цупик, кроме всего прочего, видел, как Худяков стрелял в затылок Янгулбаеву. Согласно заключению судмедэкспертизы, в голове Янгулбаева входного отверстия от выстрела в затылке нет.

Все свидетели, кроме Цупика и Кулакова, которых прокуратура лично в сопровождении нескольких человек привозила на все три суда, на первом же процессе от показаний, данных на предварительном следствии, отказались, заявив о том, что эти показания они давали под давлением. Каждому из них угрожали, что они не уедут из Чечни, пока не дадут таких показаний.

Так, из материалов дела достоверно известно, что, в то время, как вся часть уехала в Москву, вышеуказанные свидетели остались в Чечне, без командования, без оружия.

Все эти свидетели находились в статусе подозреваемых.

В деле имеются постановления об отказе в возбуждении уголовных дел по каждому из них, вынесенные сразу после того, как они дали нужные прокуратуре показания. В ходатайстве защиты об оглашении данных постановлений суд отказал.

В деле имеется ордер некоего адвоката Цурова, согласно которому он защищал на предварительном следствии Цупика и Кулакова, подозреваемых по ст. 105 УК (убийство). Зачем нужен был адвокат свидетелям, добровольно дающим показания и сотрудничающим со следствием, Цупик и Кулаков так и не смогли объяснить.

При этом во всех следственных и судебных действиях эти лица участвовали как свидетели, что не соответствовало их реальному процессуальному статусу подозреваемых по ст.105 ч.2 УК РФ.

Более того, некоторые показания свидетелей, напечатанные на компьютере, совпадают слово в слово, вплоть до орфографических и грамматических ошибок. Суд посчитал данный факт несущественным.

Вот из другого описания дела:

«Поначалу эту версию событий подтверждали многочисленные свидетели из числа сослуживцев арестованных и сами подследственные. Но первые же судебные слушания развалили, казалось бы, «крепкое» дело. Большая часть свидетелей обвинения заявили, что их показания получены под давление следователей.

Рядовой Ермолаев, в частности, показал: «Меня неоднократно избивали, вызывали на допрос ночью, а следователь грозил посадить в клетку с чеченскими боевиками». Свидетель Чурин рассказал, что следователи угрожали посадить его самого, предъявили обвинение в убийстве, и для освобождения ему пришлось не только оговорить Аракчеева с Худяковым, но и заплатить взятку в сумме тридцати тысяч рублей. Свидетель Искалиев заявил, что на допросах следователь Командресов избивал его, называл «чуркой», «плесенью» и угрожал «сгноить в Чечне». Со ссылками на такие же причины от показаний, данных на следствии, отказались и обвиняемые».

Однако суд исключил возможность морального и физического давления на свидетелей потому, что все следователи характеризуются своими сослуживцами как добрые, дисциплинированные и порядочные работники, никогда не применявшие подобные меры. Ангелы во плоти с прокурорскими петлицами.

Все ходатайства защиты о признании вышеуказанных протоколов допросов недопустимыми доказательствами, суд оставил без удовлетворения.

В довершении всего суд фактически навязывает Аракчееву в качестве адвоката Владимира Кириленко, бывшего следователя чеченской прокуратуры, т.е. коллеги тех, кто вел дело против подсудимых, и близкого друга прокурора Мокрицкого, подписавшего обвинительное заключение.

По словам Аракчеева, Кириленко уговаривал его признать, что был на месте преступления, но свалить само убийство на Худякова, обещая в этом случае добиться освобождения. Аракчеев отказался и добился того, чтобы его интересы в суде представлял известный московский адвокат Дмитрий Аграновский.

И теперь об основных доказательствах защиты:

1. Показания свидетелей, подтверждающих алиби Аракчеева и Худякова. Это солдаты, которые были на КПП и впускали-выпускали технику, солдаты группы Аракчеева, с которыми он трижды в тот день выезжал на инженерную разведку, показания свидетелей, которые в тот день были около того самого памятного знака погибшему Цыганкову, где Худяков с Аракчеевым якобы распивали спиртные напитки. Это показания офицеров, которые видели Аракчеева и Худякова вечером того дня на совещании. Это показания подполковника, который лично отправлял Аракчеева на инженерную разведку.

2. Журнал выхода боевых машин, согласно которому инженерная разведка в тот день трижды выходила на маршрут под командованием Аракчеева.

Со сведениями, содержащимися в этом журнале, согласуются и показания свидетелей. Эти сведения, как и свидетельские показания, согласуются с выписками из приказов №№016, 017, с выпиской из журнала боевых действий в/ч 3186 на 15.01.2003.

Этот журнал появился в деле задолго до появления там Аракчеева.

3. Несколько баллистических экспертиз, показывающих, что пули и гильзы, найденные на месте происшествия, выстреляны не из оружия Аракчеева и Худякова и не из оружия в/ч 3186.

4. Показания эксперта Кондратьева (ведущего эксперта-взрывотехника РФ, который проводил экспертизы по Норд-Осту, в Беслане и т.д.), согласно которым, кроме всего прочего, произвести подрыв КАМАЗа способом, указанным в обвинительном заключении, технически невозможно.

5. Выписка из приказа командира 2 пон №016 в ПВД г. Грозный от 14.01.2003 «Об организации проведения разведки путей движения войск, местности и объектов на минирование на участке ответственности 2 пон 15 января 2003 года, в соответствии с которым для проведения разведки по маршруту ТПУ 2 пон— КПП№5— КПП№8— КПП№11— отм.136.3 назначается группа на БТР-208 под командованием Аркчеева С.В. в составе: Марчев А.А., Задера А.В., Филиппов А.В., Бражников С.А., Швечихин В.А., Нуждин М.В. (с собакой Адой), Путилов А.Я. (водитель БТР №208) и Чудаков С.В. Выделяется группа прикрытия на БТР-211 под командованием капитана Берелидзе П.Г.

6. Выписка из приказа №017 командира 2 пон на совершение марша колонны полка по маршруту: ТПУ 2 пон— н. п. Петропавловская— н. п. Ханкала в ПВД г. Грозный от 14.01.2003. В части 2 пункта 3 Выписки указано, что «командиру инженерно саперной роты приказано организовать и провести инженерную разведку и разминирование маршрута выдвижения колонны: ТПУ 2 пон— отм.116.4— ж/ б мост— западная окр. н. п. Петропавловская.

Для выполнения поставленных задач назначить группу разведки и разминирования в количестве 8 чел. на БТР-80, оснащенном генератором помех «Пелена-6Б».

Здесь нужно отметить, что хотя в выписке из приказа №017 фамилии непосредственных исполнителей (и вообще ничьи) не указаны, относился он именно к Аракчееву, так как указанный в выписке маршрут входил в зону ответственности саперов, базировавшихся на ТПУ, других офицеров саперов, кроме Аракчеева, на ТПУ не было, а «Пеленой» в в/ч 3186 были оснащены лишь два БТРа— БТР Аракчеева А-208 и БТР Зайцева А-207, базировавшийся на значительном удалении, в Октябрьском районе.

При этом очевидно, что командиру полка не было необходимости в приказе №017 заново формировать группы, сформированные (а фактически, существующие) предыдущим приказом №016. Очевидно, исходя из общих правил делопроизводства, что эти два последовательных приказа надо рассматривать во взаимосвязи.

Таким образом, Аракчееву С.В. в приказном порядке были поставлены задачи на 15.01.2003, не имевшие ничего общего с поездками на БТР-226 Худякова.

7. Выписка из Журнала боевых действий войсковой части 3186 №913 С на 15 января 2003 года, в котором указаны выполненные решения командира. В этой выписке указано, что проведен ИРД по маршруту №20 зап. окр. Петропавловское— КПП7 КПП6 КПП8 КПП11 136.3.

То есть, в деле есть сведения о том, что приказ командира поставлен и есть сведения о его выполнении. Объективно уже одни только эти документы подтверждают алиби Аракчеева на 15.01.2003.

8. Как усматривается из приобщенного к материалам дела ответа Государственного астрономического института им. П.К. Штернберга МГУ им. М.В. Ломоносова за подписью директора ГАИШ академика РАН А. М. Черепащука, «15 января 2003 года в районе города Грозный заход Солнца был около 16 часов 46 минут Московского времени (время зимнее).

Темнота наступила примерно в 17 часов 53 минуты (конец навигационных сумерек, когда без освещения не видно даже крупных предметов)».

Таким образом, объективно подтверждается тот, в самом прямом смысле, очевидный факт, что в темноте темно и ничего не видно.

Не мог Худяков в полной темноте, когда не видно на расстоянии вытянутой руки, в чистом поле заметить, что за 600 метров за ним кто то наблюдает! Да и его не могли заметить на таком расстоянии в полной темноте. Это как раз и противоречит здравому смыслу. Обращаю внимание, что мотивом взрыва «КАМАЗа», стало, по мнению следствия, как раз то, что в полной темноте Худяков и его группа были замечены с расстояния 600 метров. А «КАМАЗ», опять же в темноте, видимо, надо взорвать и сжечь, чтобы уж точно заметили отовсюду.

9. В обвинительном заключении, в постановлениях о привлечении Аракчеева С.В. четко и ясно указан автомат с другим номером, а именно №7982965. Именно из автомата с таким номером, по версии следствия, были убиты потерпевшие. Однако, автомата с номером №7982965 никогда не было ни у Аракчеева С.В. ни вообще в в/ч 3186.

Ну и на тему того, что защита строила свою версию только на «технических ошибках следствия и на непроведенных экспертизах». Только самое самое основное по поводу экспертиз:

1. Выводы взрывотехнической экспертизы КАМАЗа, которую проводил специалист, закончивший Грозненский пединститут по специальности «учитель труда». Главный вывод экспертизы: следы взрывчатого вещества не найдены, но взрыв был.

2. Выводы судебно-медицинских экспертиз эксгумированных трупов. Эксгумация (а точнее— наружный осмотр трупов без изъятия их из могил) была проведена спустя 4 месяца после захоронения. По итогам наружного осмотра эксперты сделали выводы о причинах смерти, прижизненности повреждений и калибре оружия, хотя определения калибра оружия не относится к компетенции медиков, а относится к компетенции баллистов, заключения которых по этому поводу в деле нет.

Более того, как следует из заключения судмедэкспертизы, в трупе Янгулбаева находится неизвлеченная пуля калибра 5,45. Защита неоднократно настойчиво ходатайствовала о проведении повторной эксгумации с целью извлечь эту пулю и сравнить с экспериментально отстрелянными пулями из оружия Аракчеева. Суд по этому поводу устроил целое шоу: привезли автомат Аракчеева и признали его якобы непригодным к сравнительному исследованию, отправили запросы в силовые ведомства Чечни, которые как один ответили, что не могут обеспечить безопасность проведения эксгумации.

Хотя, чего стоило извлечь пулю и отправить на сравнительное исследование Если обвинение настолько уверено в виновности Аракчеева, почему бы не сделать этого