Автор: Андрей Борцов

СОЦИАЛИЗМ БЕЗ ЯРЛЫКОВ – 4

(Окончание)

«… Законы о бюджетах по прежнему создают наиболее льготный бюджетный режим для республик Закавказья, Казахстана, Средней Азии— эти республики, как правило, получают в свой бюджет все 100 % подоходного налога с населения, тогда как РСФСР никогда не получала более 50 %, не говоря уже о том, что эта республика никогда не пользовалась дотациями из общесоюзного бюджета».

«… русские представлены в высших органах власти в два раза ниже, чем в промышленном рабочем классе, что противоречит положению о ведущей роли промышленного рабочего класса».

«… по переписи населения 1970 г. обеспеченность занятого русского населения специалистами с высшим образованием, как в городе, так и в селе оказалось в полтора-три раза ниже, чем у народов Средней Азии, Казахстана, Закавказья. Крупнейшие вузы РСФСР по прежнему отдают до 25 % своих мест для внеконкурсного зачисления представителей ранее отсталых, а ныне передовых народов, усугубляя этим новое фактическое неравенство.

Не лучше обстоит дело с национальной историей, наукой и культурой. РСФСР— единственная из республик, не имеющая своей Академии Наук.

Среди десятков томов научных исторических книг, в том числе и сборников документов, посвященных роли того или иного народа в разгроме немецко-фашистских войск, нет ни одной, посвященной роли русского народа.

В любой республике, исключая РСФСР, в школах дети учат историю СССР и историю своего родного края, республики. Это воспитывает любовь к родному краю, к своему народу, к своей нации. В русских школах учат только историю СССР».

«Экономическая, социально демографическая и национальная политика Советского государства должна строго подчиняться конституционному принципу равенства наций, равенства не только прав, но и возможностей реализации этих прав для представителя любой, в том числе русской, нации во всех сферах материальной и духовной жизни общества. Записанное в Программе КПСС положение о том, что «партия будет по прежнему проводить политику, обеспечивающую фактическое равенство всех наций, народностей с полным учетом их интересов, уделяя особое внимание тем районам страны, которые нуждаются в более быстром развитии» не утратило своего значения и актуальности».

Каково? Русских непропорционально мало во власти. Русские трудятся на самых худших условиях. Среди русских меньше всего людей с высшим образованием и ученых— причем отнюдь не потому, что они глупее. Помните старый анекдот: «Зачем обижаешь, зачем говоришь, что диплом купил? Подарили!»?

«Братские народы» везде пропихивали своих. Ситуация очень наглядно иллюстрируется современным положением: в тех бывших республиках СССР, которые отделились и из которых русских вытеснили, сейчас ситуация с производством и т. п. просто аховая. Не говоря уже о фундаментальной науке и всем таком… Что то всякие маленькие и не очень, но равно гордые народы не показали способностей к разумной деятельности, когда ушли «русские алкаши и лентяи».

Возникает резонный вопрос: а почему русские такое допустили?

Нередко русофобы различных мастей начинают заявлять о том, что русские де прирожденные рабы и все такое. Глупость такого «аргумента» ясна: достаточно вспомнить историю партизанского движения (и не только в XX веке)— рабы по менталитету на партизанское движение не способны. «Раб не жаждет свободы, а лишь других рабов»,— как говорил еще великий Ницше. И, в случае чего, спокойно идет в полицаи. Но, в самом деле,— а почему?

Проекция с себя, знаете ли. «Если бы нам некто помог бы наладить у себя науку, производство и т. д., то мы бы были очень благодарны и помогли бы в ответ». Но так рассуждает белый человек, который знает о своей силе и воспринимает даже глобальные неприятности именно как «то, что надо преодолеть». Причем понятно, что преодоление— лишь вопрос времени, но помощь не помешает.

В том то и дело, что русские помогали с одной стороны— представителям не-белой расы, а с другой— хотя и белым, но из лимитрофных государств (Прибалтика), а там психология совсем иная. В первом случае: «раз мне помогают просто так, значит, уважают; раз уважают— значит, боятся». Во втором,— идет комплекс неполноценности во всем фрейдистском великолепии.

Вот, скажем, Р. Л. Перин в «Психологии национализма», практически не касаясь непосредственно русского национализма, выделяет «национализм белой расы» и «национализм неарийских народов». В результате приходит к интересному выводу: первый вполне сознателен, и представляет собой скорее защитную реакцию, второй же— бессознателен и является инструментом агрессии.

«Если национализм белой расы в основном носит оборонительный характер, то агрессия цветных лишена всяких нравственных критериев. Исходя из того, что бессознательное, к проявлениям которого мы относим и инстинкт национализма, когда то у народов белой расы был сознательным, мы можем сделать вывод о вытеснении у них в силу разных причин приобретенного инстинкта национализма в область сознания. Отсюда ограниченность агрессии национализма арийских народов, которая чаще характеризуется как оборонительная агрессия. Можно утверждать, что инстинкт национализма арийских народов находится в «предсознательном» (предпороговом) состоянии. Т. е. подлежит частичному контролю со стороны сознания. У неарийских же народов инстинкт национализма сидит в глубоком бессознательном и поэтому более агрессивен и абсолютно бесконтролен».

Статья А. Кочетова «Что такое национализм? Национализм «больших» и «малых» наций»: «Главная мысль, которую я намерен высказать в этой главе, такова: национализм творит историю. Но необходимо различать два его вида: национализм прогрессивный, державный, и национализм реакционный, местечковый, родоплеменной.

Державный национализм— большой, пассионарной, государствообразующей нации,— так или иначе, ведет общество вперед, пусть даже ценой незначительного ущемления интересов периферийных этносов (прежде всего, их самолюбия)— в конечном итоге они все равно выигрывают.

Он не дает проявиться деструктивным, центробежным силам в лице местечковых «национальных» элит, способных разрушить любое государство и пустить насмарку результаты труда нескольких поколений, как это произошло с СССР. При всех стонах национальных меньшинств об их «притеснениях» со стороны державной власти, на самом деле они приобретают многократно больше, нежели теряют. Развивается их культура, наука и образование (которых раньше либо вообще не было, либо были в зачаточном состоянии), появляется промышленность, серьезно улучшается уровень жизни.

Многие национальности избегают опасности уничтожения, либо порабощения со стороны агрессивных соседей (так, армяне, грузины и многие другие народы, не прими их Россия когда то под свое крыло, сейчас уже не существовали бы— они были бы давно истреблены турками). Более того,— крупные периферийные этносы получают автономии (это, скорее всего, большая ошибка и её результаты мы чувствуем сейчас на собственной шкуре).

Местечковый же, «родоплеменной» национализм— явление совершенно противоположное. Он нацелен, прежде всего, на грабеж, на разрушение. Ему совершенно чужд созидательный порыв, движение вперед, он руководствуется узконациональными интересами (псевдоинтересами), его главное стремление— отобрать что то у державообразующей нации и поделить между «своими», а на деле получается— внутри «нацэлиты» (хотя и другим тоже кое что перепадает).

Главная декларируемая цель— создать «хоть маленькое, зато свое» государствишко, и «чтобы мы там были главными».

Это— не средство для последующего созидательного рывка, а именно самоцель. Причем «родоплеменных» националистов абсолютно не интересует, как и на что их государство будет существовать в дальнейшем,— после «проедания» награбленного. Главное,— выгнать со «своей» территории государствообразующую нацию (при этом подвергнув ее по максимуму всевозможным унижениям и грабежу, а еще лучше— геноциду). А все созданное ею: промышленность, инфраструктуру, материальные богатства— присвоить.

В качестве же основного источника доходов своего «государства» многие родо-племенные националисты вполне серьезно рассматривают (как в средние века), грабеж богатых соседей, якобы «в компенсацию» за многовековое «угнетение». Либо (чаще всего)— «материальную помощь» со стороны врагов бывшей своей метрополии— в качестве оплаты за различные (большие и малые) пакости ей. (Как правило, сепаратисты, в случае реализации своих планов, сразу же занимают резко агрессивную внешнеполитическую позицию по отношению к бывшему «старшему брату»)».

Не люблю играть в «альтернативную историю» всерьез, поэтому и рассуждать о том, что было бы, если бы политика СССР была более русско-национальной— не стану. Тем более, что совершенно непонятно, кто ее осуществлял бы и каким именно образом смог бы ее протолкнуть: интернационализм был записан в догму, номенклатуре такие пертурбации были абсолютно не нужны. Не потому, что в ней было непропорционально много нерусских, а исходя из самой её сути (см. выше об отношении к прогрессу).

Коммунисты любят говорить о том, что де в СССР была попытка создать «новую советскую нацию», совсем нового человека,— всего такого сознательного и равно хорошо относящегося к любым расам и этносам,— просто не успели. Ну, извините,— а сколько надо было на это времени? За 70 лет сменилось уже три поколения.

Конечно, в то время психология, социология, этология и т. д. не были так развиты и наивно предполагали, что людей можно «выдрессировать». («Психологический ламаркизм» был очень популярен среди раннесоветских психологов— «бытие определяет сознание» и т. п…).

Но, все же, я думаю, что интернационализм был отнюдь не наивной мечтой о «новом человеке», а именно что последовательно проводимой антирусской политикой. Ведь то, что некоторые народы не подлежат исправлению в принципе, было известно задолго до появления даже термина «коллективное бессознательное»!

«РУССКАЯ ПРАВДА» ПЕСТЕЛЯ (ОТРЫВОК)

«Кавказские Народы весьма большое количество отдельных владений составляют. Они разные веры исповедуют, на разных языках говорят, многоразличные обычаи и образ управления имеют и в одной только склонности к буйству и грабительству между собою сходными оказываются.

Беспрестанные междоусобия еще более ожесточают свирепый и хищный их нрав, и прекращаются только тогда, когда общая страсть к набегам их на время соединяет для усильного на Русских нападения.

Образ их жизни, проводимой в ежевременных военных действиях, одарил сии Народы примечательною отважностью и отличною предприимчивостью; но самый сей образ жизни есть причиною, что сии Народы столь же бедны, сколь и мало просвещенны.

Земля, в которой они обитают, издревле известна за край благословленный, где все произведения природы с избытком труды человеческие награждать бы могли, и который некогда в полном изобилии процветал. Ныне же находится в запустелом состоянии и никому никакой пользы не приносит оттого, что Народы Полудикие владеют сею прекрасною Страною.

Положение сего Края сопредельного Персии и Малой Азии могло бы доставить России самые значительнейшие Способы к Установлению деятельнейших и выгоднейших торговых Сношений с Южною Азиею и, следовательно, к обогащению Государства.

Все же сие теряется совершенно от того только, что Кавказские Народы суть столь же опасные и беспокойные Соседы, сколь ненадежные и бесполезные Союзники.

Принимая к тому в Соображение, что все Опыты доказали уже неоспоримым образом Невозможность склонить сии Народы к Спокойствию средствами Кроткими и Дружелюбными, разрешается Временное Верховное Правление:

1. Решительно покорить все Народы живущие и все Земли, лежащие к северу от Границы, имеющей быть протянутою между Россиею и Персиею, а равно и Турциею; в том числе и Приморскую часть, ныне Турции принадлежащую.

2. Разделить все Сии Кавказские Народы на два разряда: Мирные и Буйные. Первых оставить на их жилищах и дать им российское Правление и Устройство, а Вторых Силою переселить во внутренность России, раздробив их малыми количествами по всем русским Волостям.

3. Завезти в Кавказской Земле Русские селения и сим русским переселенцам раздать все Земли, отнятые у прежних буйных жителей, дабы сим способом изгладить на Кавказе даже все признаки прежних (то есть теперешних) его обитателей и обратить сей Край в спокойную и благоустроенную область Русскую. Все подробности сего меропринятия Касательно Кавказских Земель предоставляются распоряжению Временного Верховного Правления.

Потому что все опыты, сделанные для превращения Горских народов в мирные и спокойные Соседы, ясно и неоспоримо уже доказали невозможность достигнуть сию цель.

Сии Народы не пропускают ни малейшего случая для нанесения России всевозможного вреда и одно только то остается средство для их усмирения, чтобы совершенно их покорить. Покуда же не будет сие в полной мере исполнено, нельзя ожидать ни тишины, ни безопасности,— и будет в тех странах вечная существовать война».

ПОЧТИ ПРОРОЧЕСТВО

И. В. Сталин. Из записи беседы с А. Коллонтай:

«Многие дела нашей партии и народа будут извращены и оплеваны, прежде всего, за рубежом, да и в нашей стране тоже. Сионизм, рвущийся к мировому господству, будет жестоко мстить нам за наши успехи и достижения. Он все еще рассматривает Россию как варварскую страну, как сырьевой придаток. И мое имя тоже будет оболгано, оклеветано. Мне припишут множество злодеяний.

Мировой сионизм всеми силами будет стремиться уничтожить наш Союз, чтобы Россия больше никогда не могла подняться. Сила СССР— в дружбе народов.

Острие борьбы будет направлено, прежде всего, на разрыв этой дружбы, на отрыв окраин от России. Здесь, надо признаться, мы еще не все сделали. Здесь еще большое поле работы.

С особой силой поднимет голову национализм. Он на какое то время придавит интернационализм и патриотизм, только на какое то время. Возникнут национальные группы внутри наций и конфликты. Появится много вождей-пигмеев, предателей внутри своих наций.

В целом, в будущем развитие пойдет более сложными и даже бешеными путями, повороты будут предельно крутыми. Дело идет к тому, что особенно взбудоражится Восток. Возникнут острые противоречия с Западом.

И все же, как бы ни развивались события, но пройдет время, и взоры новых поколений будут обращены к делам и победам нашего социалистического Отечества. Год за годом будут приходить новые поколения. Они вновь подымут знамя своих отцов и дедов и отдадут нам должное сполна. Свое будущее они будут строить на нашем прошлом».

Не знаю, насколько искренне говорил Сталин про то, что «сила СССР— в дружбе народов»: все же чечен и крымских татар он не стал обучать дружбе пряниками, а достал кнут. Хотя, с другой стороны,— проявил непростительный гуманизм, последствия которого мы сейчас и расхлебываем. Но будущее он предвидел очень верно.

И, как точно замечено, мы должны поднять знамя своих отцов и дедов. Что не обозначает повторения их ошибок— это знание должно быть очищено от нанос ного, марксистского.

Знамя должно быть не просто социалистическим, а русским национал социалистическим!

«Против коммунизма и против капитализма— у нас есть третий путь!

Мы следуем собственной нелегкой дорогой; нас ничто не заставит свернуть.

Мы отрицаем демократию и либерализм— это ложь для обмана масс.

Мы выступаем за правый социализм— вот единственный путь для нас».

Группа «Коловрат», песня «Третий Путь», слова Дениса Герасимова

ПОМОЩЬ ДРУГИМ СТРАНАМ

Ничто иное, как внешнеэкономическое продолжение политики интернационализма.

Конечно, никто не говорит, что никаким другим странам ни в коем разе нельзя помогать. Вот, скажем, Куба,— еще со времен СССР должна нам 20,5 млрд. долларов, причем долг она внаглую не признает и платить не собирается. Но, в свое время, выполняла функцию «ножа у горла США»— за это ее и спонсировали. А остальные?

Давайте бегло пробежимся по тем долгам, которые нам причитаются и накопились со времен СССР.

Афганистан признал 11,3 млрд. безнадежных долгов, причем недавно Россия списала (!) 90 % его долга (обратите внимание: политика спонсорства продолжается, хотя РФ сама должна расплачиваться по кредитам).

Причем Афганистан не первый такой счастливчик— до него мы простили 90 % долга Никарагуа. За последние несколько лет таким же образом осчастливили Эфиопию, оставив только 160 млн. долл. в рассрочку на 30 лет (от общего кредита в 4,8 млрд. долл.). Очень довольны такой политикой Монголия и Вьетнам, а также Ирак.

Центр финансово банковских исследований Института экономики РАН подсчитал, что на 1 января 2006 г. 42 государства задолжали нам 66,5 млрд. долл.

По данным Минфина, долг иностранных государств правительствам СССР и РФ на 1 января 2005 года составлял 83,1 млрд. долларов США. Крупнейшими нашими должниками являются:

Куба— 20,5 млрд. долларов, Афганистан— 12,0 млрд. долларов (из них, правда, 9 млрд.— это 5,4 млрд. советских рублей, пересчитанных по курсу 60 коп. за 1 доллар), Ирак— 10,4 млрд. долларов, КНДР— 7,2 млрд. долларов (почти все в советских рублях), Ливия— 3,5 млрд. долларов, Индия— 2,5 млрд. долларов (почти все в индийских рупиях), Сирия— 1,5 млрд. долларов, Эфиопия— 1,3 млрд. долларов.

Обратите внимание: в 2005 83,1 млрд., а в 2006 66,5 млрд. Уменьшение долга, как вы уже поняли, отнюдь не из за того, что кто то рассчитался…

Однако,— не будем забывать, что времена бывают разные. Подобная благотворительность отнюдь не свойственна социализму как таковому. Контрпримером может служить оказание помощи Испании при Сталине.

Да, помощь оказывалась, но при этом, в ноябре 1936 года, в Москву было доставлено 510 тонн испанского золота, общей стоимостью 518 млн. долларов, для закупки советского вооружения, обучения в СССР специалистов для Народной армии и оплаты услуг советских военных советников к концу 1938 года.

Вот это— государственный социализм!

СПРАВЕДЛИВОСТЬ— КАК ОНА ПОНИМАЕТСЯ?

Социализм невозможен без граждан с сильным чувством того, что можно назвать «социальной справедливостью»— иначе получится общество торгашей, которое кое как сдерживает только тотальное взаимное стукачество (полюбуемся на современные Европу и Америку).

Что же понималось под справедливым мироустройством в СССР?

Сергей Метик, «Презревшие равенство обречены на рабство»:

«Без равенства немыслима справедливость. И не только справедливость, но и само устойчивое, непротиворечивое состояние общества. Эгоистические устремления личности, иррациональные, мнимые потребности возникают в условиях неравенства, неразумно организованного социума. Буржуазная пропаганда немало потратила слов на теоретическое обоснование приоритета «свободы» над равенством, видя в максимальном поощрении свободы важнейшее условие развития общества. Не без гордости провозглашая буржуазное общество свободным. Действительно, развитие невозможно без свободы. Но свобода свободе рознь. Есть свобода разумного действия, «осознанная необходимость» (по Спинозе), не противоречащая общественному интересу. А есть «свобода» хищника,— т. е. «свобода» брать от общества все, что можно взять, сообразуясь лишь со своим частным интересом.

В любом обществе «свобода» хищника, эгоиста ограничена рамками морали и права. За некоторые проявления «свободы» воли вполне можно сесть на электрический стул. В меру своей зрелости общество стремится защитить себя от наиболее разрушительных проявлений человеческих страстей, выбирая компромисс, с тем, чтобы не сузить возможность действий разумной воли, направленной к общественной пользе. Проще говоря, человек должен быть максимально свободен в том, что касается действий на благо общества, и ограничен в том, что наносит ущерб другим людям, т. е. вызывает неравенство. Только такая свобода может называться разумной, осознанной, поскольку разум есть ни что иное, как интеллект в рамках абсолютной этики».

«В обществе равных человек получает максимально возможную свободу. Разумную свободу творца, созидателя, мыслителя. Он лишается изнурительной «свободы» выживать, искать жилье, деньги, чтобы прокормить себя и свою семью, продавать себя, свой труд, свое время тому, кто больше заплатит. Он лишается страха перед своим будущим, перед будущим своих детей, внуков. Жизнь приобретает принципиально иное качество, недостижимое в «конкурентном» обществе неравных, а потому и несвободных людей».

«И очень скоро выяснилось, что неравенство не сгинуло бесследно под ударами конных армий Буденного, а, модифицировав свои формы, вполне успешно адаптировалось к новым реалиям. Поскольку в имущественном отношении возможности удовлетворения эгоистических устремлений оказались сильно урезанными, единственным путем самоутверждения хищных инстинктов осталась власть. Власть над людьми, дарующая чувство собственной значимости, успешности и величия.

Стремление обезопасить себя подвигало власть на подбор кадров не в интересах дела, а по принципу личной преданности, сверху вниз, а не снизу вверх. Власть народа превращалась во власть над народом. Неравенство реинкарнировалось в отношениях нематериального характера, ничем не лучших, чем сословное неравенство. В послевоенные же годы стало расти неравенство, вызванное теневой активностью в распределительных отношениях. Скромные завмаги, завсклады, приемщицы стеклопосуды, незаметные товароведы стали жить намного богаче учителей, врачей, инженеров, служащих и прочих, не причастных к распределению «дефицита» простых смертных. Мерилом успеха становилось приближенность к власти и «дефициту». Один «успешный» ворюга с двухэтажной дачей и черной «Волгой» для сотен окружающих был олицетворением несправедливости и безнаказанности, действовавший разлагающе на тех, кто честно и добросовестно работал».

«Социальное неравенство не может быть велико— не больше, чем допускается данной культурой. При этом с точки зрения людей с низкими доходами желательно, чтобы люди с высокими доходами были достойными своего богатства. Править должны достойные, вверх подниматься должны достойные. Государство обязано гарантировать людям безопасность, быть способным защищать интересы страны, проживающих за границей своих граждан, включая диаспору. Еще важный элемент русской национальной идеи— особое, так сказать, «китайско-еврейское» уважение к высшему образованию. Это очень сильная черта нашего народа,— если мы ее сохраним,— то выживем.

В государственной собственности должны находиться ряд отраслей народного хозяйства. Это касается военно-промышленного комплекса, топливно-энергетического сектора, информатики и связи. Хотя общество вовсе не против рынка и рыночной экономики, частного сектора. Так, необходимо убрать ограничения на пути развития мелкого и среднего бизнеса. Наше молчаливое большинство, как можно судить, считает такой капитал честным. Все объединены ненавистью к крупному сырьевому бизнесу, тем, кого называют олигархами.

Люди готовы простить лавочнику, даже если он и получил свой бизнес воровским путем, но не готовы то же самое простить Ходорковскому. Можно украсть лавку, но все равно в ней придется работать. Но нельзя украсть у государства нечто, стоящее миллиарды, а потом пользоваться этим только в своих частных целях.

Наверное, если бы олигархи вкладывались в развитие внутреннего рынка или всерьез занимались благотворительностью, им бы многое простили. Ведь все понимают, что такое нефть, там не нужно никакого менеджмента— качаешь и качай. Когда большая часть доходов от продажи сырья уходит за границу, люди справедливо начинают думать, что им залезли в карман.

Когда американцы говорят— любой труд почетный, это относится к такому труду, за который платят деньги. Когда ту же фразу говорит русский, он имеет в виду, что любой труд социально полезен, а значит, может быть интересен».

Обобщая все вышесказанное, можно сформулировать, что понималось под социальной справедливостью в Советском Союзе.

• власть справедлива, если обладающий властью пользуется ей на благо народа в целом (в понимании народа); при этом он может быть жесток и т. д., но народ все равно его помнит и уважает (Петр Великий, И. Сталин);

• экономическая разница в доходах справедлива, если богатство заработано, а не украдено, нажито спекуляциями и проч. При этом она должна быть «в рамках», а не с таким отрывом, как сейчас;

• суд справедлив, если судит не только по закону, но и «по совести» (в отличие от Запада);

• справедливо, если все трудятся на благо общества; заработная плата, а не «доход»;

• справедливо патерналистское отношение к населению;

• справедливо классическое: «От каждого— по способностям, каждому— по труду».

Впрочем, не стоит забывать, что интернационализм тоже считался справедливым, как и помощь «братьям нашим меньшим»…

ОТНОШЕНИЕ К СОВЕТСКОМУ ПЕРИОДУ

Несмотря на то, что именно за счет русских в СССР развивались нынешние народы сепаратисты, русские сумели,— вопреки всему и всем,— в кратчайшие сроки из отсталой царской России построить Империю мирового масштаба. Мы должны взять то полезное из периода существования СССР, что может быть применимо в наше время и отбросить всё наносное и вредное (в первую очередь— тот же интернационализм).

Русские должны не каяться за какие либо поступки предков, а гордиться предками— потому как есть, чем гордиться! Ошибок не совершает только тот, кто ничего не делает. Тем не менее, до сих пор находятся те, кто считает, что за советский период русским надо «платить и каяться» ©.

Приведу очень характерное мнение от эмигранта из Америки Сергея Обогуева:

«Никаких претензий от имени исторической России русское образованное общество (как некое целое в рамках межнационального конфликта «в большом времени») выдвигать не может. В частности, не может требовать нарушенных русских исторических прав, а также прав, вытекающих из нанесенного русским ущерба. Напротив, должно будет принять на себя (и через то— на всех русских) ответственность за преступления большевизма против других народов».

На что Н. Холмогорова резонно возражает:

«Дело не в Вашем антисоветизме как таковом. Дело в том, что вся Ваша теория основана на навязывании русским гетерономной этики.

Согласно некоей «объективной истине» (в Вашем изложении), кто признает себя «рожденным в СССР»— тот «отвратительное существо, гадящее под себя». Вы сами указываете, что таких русских— большинство; следовательно, большинство русских— отвратительные существа, гадящие под себя. Эта нелестная оценка выдана русским свыше, она не подлежит сомнению и критике.

Согласно все той же «объективной истине», если современные русские не спешат отрекаться от СССР— они обязаны платить за все» преступления большевиков против других народов» (также существующие априорно и не требующие доказательств).

При этом характерно, что «истина» работает только в одну сторону: другие народы вовсе не обязаны платить русским за враждебные действия, совершенные как в период СССР, так и ранее (например, за Крымскую войну). В этих действиях, насколько мне помнится, никто до сих пор не каялся и от соответствующих государственных структур не отрекался.

Становится понятно,— откуда берутся излагаемые Вами «объективные истины» и чьи интересы они отражают.

Используемые Вами приёмы подрывают саму возможность дискуссии как таковой. Аргумент типа: «если мы не сделаем так то, то другие народы будут о нас плохого мнения, а этого нельзя допустить» для русского националиста не просто неприемлем,— это аргумент, после которого дискуссия прекращается автоматически, а человек, его высказавший, оказывается, в лучшем случае, «под сильным подозрением”».

С. Обогуев: «У русских есть, однако, выбор: а) либо признать себя жертвами, причем первоочередными и главными жертвами преступлений большевизма, а виновными в них— в первую очередь иноплеменников (к чему имеются объективные основания) и их коллаборантов, а сам большевистский режим— безусловно, нелегитимным и захватническим по отношению к русским;

б) либо признать большевистский режим национальным и национально-легитимным, а русских, соответственно, творцами коммунистических преступлений».

Обратите внимание на парадокс выбора: либо «мы, русские, такие лузеры, что нас 70 лет гнобили, а мы радовались», либо «платить и каяться»— Tetrium non datur («третьего не дано»— прим. ред.),— и все тут.

Здесь применен демагогический прием «иллюзия выбора». На самом деле выбора нет: что не выбери, все равно русские получаются редкостными «уродами».

При этом альтернативный вариант трактовки советского периода активно замалчивается, хотя он прост до чрезвычайности: заимствовать все полезное и отбросить то, что очевидно вредно. Самое ошибочное— позволить прервать связь поколений.

В статье «Презумпция виновности» я уже раскрывал эту тему. Повторю тезисно.

Россию хотят уничтожить различными способами, причём применяют их комплексно; в этой статье мы обсудим мифологему, посредством которой русских пытаются превратить в безответную массу, которую можно легко эксплуатировать. Речь идет о комплексе вины, постоянно навязываемом русскому народу, и о требуемом от русских «покаянии» за различные исторические и современные «народные грехи».

Интересная ситуация получается. У французов была Великая французская революция, по «страшности» не уступающая нашей (а по сравнительным масштабам, пожалуй, и превосходящая),— пролились реки крови, от Наполеона пострадала вся Европа.

И что же? «Марсельеза»— национальный гимн, день взятия Бастилии— национальный праздник, Наполеон— национальный герой (причем культ Наполеона французы сумели распространить и на страны, с которыми он воевал), а «Свобода-Равенство Братство»— изобретение, которым французы гордятся по сей день. Предпочитая не вспоминать о том, к чему это изобретение привело.

Список можно продолжать: у любой нации или страны найдется в истории то, чем стоит гордиться и то, чем гордиться не принято. Однако почему то никому, кроме русских, и в голову не приходит исходить комплексами по поводу «неоднозначных» страниц своей истории.

Общепринятое отношение к подобным вещам таково: «Да, это трагедия: но это высокая трагедия, неотъемлемая часть нашей истории, мы ценим и уважаем и победителей, и побежденных, гордимся мужеством и героизмом тех и других». Это эстетическое отношение к истории, снимающее конфликт, убирающее необходимость занимать чью то сторону в войне многолетней давности и бесконечно каяться, каяться, каяться в том, чего уже никак не изменишь.

Во всем мире такое положение вещей до самого последнего времени (т. е. до появления т. н. «политкорректности») считалось нормальным: протестовали только немногие «прекраснодушные» маргиналы, которых никто не принимал всерьез. Исключение существует лишь для русских: при попытках заявить о чем то, что заслуживает гордости, сразу поднимается разноголосый вой: «Постыдились бы и покаялись (список прилагается)!».

«Ты— русский, и поэтому виновен!»— внушается всеми видами неруси, от явных «сепаратистов» до либеральных поборников «прав человека». Самое грустное— что у них это получается! Русский, парализованный чувством вины, считающий себя «страшным грешником» и готовый беспрерывно извиняться и оправдываться— удобный русский. Дешевая и доходная «дойная корова»,— его можно заставлять работать на себя, резать, насиловать, убивать, а он будет покорно хлопать глазами и бормотать: «Это все по грехам нашим…».

Идея «советская власть являлась по отношению к русским оккупационным режимом» предполагает, что подавляющее большинство русских были коллаборационистами и предателями. В ситуации «преступного оккупационного режима» не бывает «просто хороших людей, которые живут и честно делают свое дело». Тут население делится на три разряда: враги, предатели-коллаборационисты и изнасилованные жертвы (бывают еще партизаны, но партизан-антисоветчиков в СССР как раз не наблюдалось, за исключением краткого периода после войны— недобитки на Украине и в Прибалтике). Если состоял в КПСС— понятно,— враг русского народа. И предатель-коллаборационист заодно. Если не состоял— то бедная-несчастная жертва. Или, опять же, коллаборационист.

Дело даже не в том, «кто был кто»— дело в том, что к какой бы категории из перечисленных не принадлежал человек, уважать его и гордиться его достойными делами становится невозможно.

Таким вот образом антисоветчики предлагают оценивать каждого русского человека, живого или умершего, заставшего СССР в сознательном возрасте. Соответствующая самооценка внушается либо по отношению к себе, либо к родителям / дедам. То есть, под установку попадают три поколения, что вполне достаточно для логического вывода: «Русский— это свинья, сын свиньи и внук свиньи».

Что и требовалось доказать: русские не просто совершили некую историческую ошибку в какой то момент времени, но это вообще— такая нация. Им, знаете ли, это присуще. Наследственное и врожденное. Другими словами: делается все, чтобы любой, кто захочет себя идентифицировать как русского, сам ужасался таких мыслей и бегом бежал записываться в космополиты и интернационалисты.

Люди, стенающие о «слезинке русского ребеночка, замученного большевиками», сознательно не желают понимать, что их плач погибшим ничем не поможет, а идет во вред тем русским детям, которых уже сейчас лишили права на бесплатное образование, которых усиленно превращают в тупых «образцовых» потребителей, которые массово становятся из русских подростков «поколением Пепси». Которые мечтают не о том, чтобы стать космонавтами, врачами, учеными и т. д.,— а валютными проститутками и «эффективными менеджерами»™.

У националистов могут быть разные мнения по государственным или религиозным вопросам; но не может быть разных мнений по вопросу «вины русского народа». Главное понять,— тот, кто призывает русских к покаянию— Враг.

Единственная вина, приемлемая для русского— «я виноват, что до сих пор ничего не сделал для своей нации», причём необходимо не покаяние, а действие: «еще не поздно,— чем я могу помочь Русскому Делу?».

Мы ни в коем случае не должны испытывать инспирированное нам чувство вины, как вожделеют наши недоброжелатели.

Еще показательный отрывок из речей антисоветчика:

«Моральный статус СССР— террористическое государство, возникшее на геноциде русского народа и систематически осуществлявшее террор против других народов и подавление их свободы. Государство преступник, что позднее, кстати, было признано и его собственным руководством (хотя только частично); в каковом качестве никаких претензий международному сообществу РФ выдвигать неправомочна, ибо военные и политические действия против СССР-РФ осуществлялись в рамках сдерживания преступной большевистской деятельности.

Такова доктрина, разделяемая современным международным сообществом, а также в значительной мере и политическим классом самой РФ. Отвергнуть ее невозможно, т. к. преступная деятельность большевистского режима СССР против русского народа и других народов несомненна».

Обратите внимание на практически прямые заявления: ориентация на «международное сообщество», крики о «подавлении свободы других народов» и т. п.

«Псевдонационалистический антисоветизм»— интересное явление. Вот несколько характерных высказываний по этой теме:

«Есть одно обстоятельство, которое принципиально разделяет меня, и русских националистов вообще, с коммунистами / сталинистами. Они не видят, не желают увидеть громадной исторической вины советской власти перед русским народом…».

«Советофилы»… это люди, бывшие по происхождению русскими, но от ядра русскости и памяти своих предков и уничтоженной русской нации отрекшиеся».

«Если Вы признаете советский режим своим, то и нынешний режим— тоже ваш».

«Морально это означает, что русский народ— обделавшаяся свинья. Причем мало что обделавшаяся, но еще и поныне находящая дерьмо своим домом.»

В этих цитатах главное— не весьма странные заявления, что «режим РФ— продолжение большевистского режима», и даже не то, что автор, позиционирующий себя русским националистом, с легкостью необычайной именует русский народ «обделавшейся свиньей». Гораздо важнее желание представить советский период русской истории в виде какой то черной дыры, области «абсолютного зла», в которой не было и не могло быть вообще ничего положительного и любая симпатия к ней автоматически выводит человека за пределы русской нации.

Давайте внимательно посмотрим, какое воздействие оказывает принятие такой концепции.

Распространенная среди нынешних «белых» идея: «большевики были сплошь жиды и изнасиловали Россию», казалось бы, снимает с русских вину за преступления большевиков. Но она же предполагает, что русский народ— это сборище опущенных. Причем в очень большой своей части— добровольно. Насколько это способствует самоуважению— догадайтесь сами.

Со стороны Обогуева имеет место прекрасный, незамутненный реалиями жизни идеализм. Он почему то считает, что:

• Запад не навесит на нас «грехи» царской России (вплоть до уничтожения трунордичного тевтонского воинства жидобольшевиком А. Невским (Бланком);

• У Запада имеются объективные причины для претензий к Советской России;

• Эти претензии имеют исключительно историческое, (а не куда более прагматичное— экономическое и политическое) обоснование;

• Запад тут же радостно примет подмену ответчика и в дальнейшем будет адресовать свои претензии к ныне покойному коммунизму, а не к вполне конкретному и все еще обладающему немалыми богатствами русскому народу.

Давно, и, на мой взгляд, исчерпывающе, на подобные заявления ответил еще Александр Герцен:

«Утвердилось русское государство страшными средствами: рабством, кнутом, казнями гнали народ русский к образованию огромной империи, сквозь строй шел он на совершение судеб своих. Сердиться на прошлое— дело праздное; живой взгляд состоит в том, чтоб равно воспользоваться силами, хорошо ли они приобретены или дурно, кровью ли достались или мирным путем… Эпоха военного деспотизма пройдет, оставив по себе неразрывно спаянное государственное единство и силы, закаленные в тяжкой и суровой школе».