Автор: Павел Евдокимов

В 90 Х НАС УЖЕ «ОТПЕЛИ»

Террористические угрозы современного мира неразрывно связаны не только с геополитическими интересами отдельных государств, но и с противостоянием цивилизаций, что все отчетливее проявляется в наступившем веке. Об этом, проблеме Косово, ситуации в Чечне и других вопросах в интервью с Героем Советского Союза генерал-майором Геннадием Зайцевым.

— Последнее время значительная часть комментариев политиков и экспертного сообщества касаются Косова. Геннадий Николаевич, можно ли все таки совместить в формате существующего международного права требования «малых народов», добивающихся независимости, и принцип территориальной целостности существующих государств?

— Не хочу показаться циничным, но тут все решает право сильного. Так было и раньше, когда вчерашние террористы, добившись своих стратегических целей, становились государственными мужами, и с ними вынуждены были считаться. Подобное произошло в Палестине, где в 40 х годах боевики из еврейской организации «Иргун цвай леуми» развязали диверсионно-террористическую войну против англичан и арабов, требуя независимости. На воздух взлетали гостиницы, кафе, пассажирские автобусы, взрывы гремели на рынках— гибли люди. Неугодным лицам направлялись бомбы-посылки. Боевики ИЦЛ устраивали покушения на британских военных и гражданских чиновников, а также нападали на арабские деревни. Одна из наиболее громких акций— подрыв летом 1946 года отеля «Царь Давид», где находилась штаб-квартира англичан. Тогда погибло двести человек.

— Как это все знакомо применительно к современной практике арабских террористов. Бумеранг насилия вернулся?..

— Да. А потом появилось государство Израиль, а Менахем Бегин, Ицхак Шамир и другие стали официальными лицами. Так происходит и в Косово, где вчерашние террористы из АОК, причастные к массовым преступлениям, теперь заседают в национальном парламенте, проводят внутреннюю и внешнюю политику, возглавляют армию и силы безопасности. Постепенно им на смену придет новое поколение политиков, не повязанное кровью, однако для этого должно пройти время. Другое дело, что близорукая Европа, разрушая Югославию и Сербию, получила абсолютно чуждое ей по всем параметрам образование— «балканскую Ичкерию». С военной американской базой в придачу.

— А дальше— ускоренная интеграция Косова в евроатлантические структуры?

— Само собой. А пока что в профильный комитет сената США по международным делам уже поступила резолюция, согласно которой Вашингтон должен поддержать скорейшее вступление Албании, Хорватии и Македонии в НАТО. И хотя ни одна из этих трех стран не подходит под натовские стандарты, а у Албании к тому же отсутствует четко установленная граница,— геополитиков в Вашингтоне и их союзников в Европе это ничуть не смущает. Скорее всего, уже в апреле текущего года, на саммите в Бухаресте, все три государства получат официальное приглашение присоединиться к альянсу, что позволит в дальнейшем окружить войсками НАТО не только проблемный край, но и всю Сербию. По такому же принципу «наши партнеры» стремятся изолировать и Россию.

— Получается, что когда право на отделение отвечает интересам Запада, то «малые народы» получают все основания добиваться независимости, причем любыми доступными им средствами.

— Для Косова— один стандарт, для Абхазии, Южной Осетии, Приднестровья или, скажем, Нагорного Карабаха— другой. Курдам, древнему народу с богатой историей, который был разделен между Турцией, Ираком и Сирией, в независимости отказано. Впрочем, сейчас у них появился исторический шанс. В какой категории после косовского прецедента окажутся Северная Ирландия, Корсика, Страна Басков и Каталония— это уже головная боль «единой Европы».

Вообще существуют два подхода: цивилизованный и варварский. По первому сейчас идет Россия, отрабатывая на примере Чечни модель выхода из многолетнего кризиса. Чечня остается в составе России— чего, кстати, хочет подавляющее большинство населения этой республики, но получает огромную поддержку федерального Центра. Конечно, выгодно жить в единой стране, где наиболее многочисленный этнос— русские— обеспечивают остальным народам соблюдение равных гражданских и иных прав. Понадобились две кровопролитные войны на Северном Кавказе, чтобы сама жизнь расставила все точки над «i». Не мы развязали войну летом 1999 года. Она началась с агрессии банд Хаттаба и Шамиля Басаева в Дагестан. Ну а потом российские войска, которым дал карт-бланш новый глава правительства Владимир Путин, перешли Терек и прикрыли эту «лавочку» международного терроризма. В итоге здравомыслящая часть чеченских сепаратистов пересмотрела свои позиции, отказавшись быть заложниками зарубежных центров влияния, а Москва, в свою очередь, нашла приемлемый компромисс.

Не будем забывать, что Россия первой оказалась лицом к лицу с грозным врагом. В начале 90 х нас уже «отпели», ужав на оперативных картах до размеров Московской Руси, но мы— выстояли. Выстояли вопреки всему. Это дает шанс на будущее. Если России удастся решить всем известные проблемы Северного Кавказа, то это окончательно выбьет опору у «моджахедов». Нынешняя относительная стабилизация в Чечне— тому наглядное свидетельство. И меня, кстати, больше беспокоит ситуация Ингушетии или Дагестане.

— Ну, а варварский путь— это «давить и не пущать»?

— Точно. Так поступил Ельцин в 1994 году, когда намеревался совершить маленькую победоносную войну. Такой подход демонстрирует Грузия, начиная с 90 х, пытаясь силой заставить абхазов и осетин жить по навязанным им правилам. Что из этого получилось, хорошо известно.

— Вы видите хотя бы гипотетический вариант, при котором Абхазия и Южная Осетия могут de jure войти в состав Грузии?

— Вопрос то в другом: видят ли сами абхазы и осетины такой вариант? Выросло поколение, которое не знает, что такое находиться в составе Грузии или Молдовы. Оно даже в мыслях не может представить себе такого. Все, поезд ушел. И не забывайте, что большинство жителей «самопровозглашенных республик» являются гражданами Российской Федерации. У них такие же паспорта, как и у нас с вами. Если Россия выдала эти документы, то тем самым она взяла на себя определенные обязательства. Простые люди ни в коем случае не должны оказаться разменной монетой в «большой политике».

— С учетом того, что ведущие страны Запада признали независимость Косова, быть может, России стоит принять симметричные меры, а именно: дать «зеленую улицу» Абхазии, Южной Осетии и Приднестровью?

— От нас этого только и ждут. Я убежден, что торопиться, руководствуясь страстями, идя на поводу у политических эмоций,— не стоит. Другое дело: последовательно проводить курс на дальнейшее включение этих республик в Российскую цивилизацию. Не эффектные жесты, но комплексная работа, закрепляющая на взаимовыгодной основе исторический выбор, который сделали эти народы. Что же касается официальных действий Сухума, Цхинвала и Тирасполя, то они в данной ситуации имеют полное право продвигать на международной арене свои интересы, добиваясь признания своего статуса.

«НАША ШВЕЦИЯ» — ЭТО РОССИЯ

— Многие эксперты и политики на Западе по прежнему проводят параллели между действиями боевиков в Чечне и «иракским сопротивлением». Что Вы думаете по этому поводу?

— Я не буду оригинален, если скажу: такое сравнение некорректно и вот почему. Наши военные находятся на своей территории, американцы— на чужой, не имея на то мандата ООН. Наши действия явились ответом на вторжение банд Хаттаба и Басаева в Дагестан летом 1999 года, которое угрожало целостности России. Соединенным Штатам режим Хусейна никоим образом не угрожал. Американцы объявили своей целью свержение режима, занятого, по их утверждению, разработкой и производством оружия массового поражения. Тогда где же оно? Его ведь так и не нашли. Далее. Ичкерии под волчьим флагом после соглашений в Хасавюрте была фактически предоставлена независимость. Но что из этого получилось? Территория мятежной республики превратилась в базу международного терроризма и оффшорную зону преступности, причем в самых диких, варварских формах. Ирак не был пристанищем для криминала и международного терроризма. Направляя туда свои войска, президент Буш преследовал военно стратегические и экономические интересы исключительно США.

Наконец, в Чечне существует легитимная власть— президент, парламент, в состав которого, в частности, входят даже некоторые бывшие полевые командиры. Иракский же парламент— это декорация и только. Так что ситуация в Чечне и Ираке не имеет между собой ничего общего. Кстати, несмотря на заверения президента Буша, ситуация там далека даже от видимости стабилизации. Только за февраль 2008 года в Ираке по официальным данным погибло почти 30 американских военных, а общее число безвозвратных потерь, начиная с марта 2003 года, достигло рубежа в 4 тысячи «цинков».

— На Ваш взгляд, как долго еще будет литься кровь в Чечне?

— Как долго… Я не пророк, не провидец. Поймите меня правильно.

— И все таки.

— Еще несколько лет назад я, отвечая на подобные вопросы, указывал на три обстоятельства, которые должны сыграть свою позитивную роль. Во-первых, восстановление социально-экономической инфраструктуры Чечни, создание рабочих мест. Этот процесс набирает обороты. И всякий, кто непредвзято рассматривает ситуацию в республике, это подтвердит. Во-вторых, прекращение финансирования из за рубежа «чеченского джихада». За последние годы оно снизилось в разы. И, в третьих, избрание легитимного республиканского парламента.

— Геннадий Николаевич, давайте подробнее разберем эти пункты.

— Что касается восстановления экономики Чечни, тут, думаю, все понятно: появится работа— будет, стало быть, чем прокормить себя и свои семьи. Если посмотреть со стороны, то в республике ударными темпами идут восстановительные работы. Наверняка возникает много «нюансов», скажем так, но общий вектор— созидательный. С 1 марта 2008 года начал функционировать Национальный банк Чечни.

В отношении финансирования из за рубежа. Основными донорами «моджахедов» традиционно, еще со времен войны в Афганистане, выступали страны арабского Востока. На них приходилась львиная доля поступлений. И не случайно, что контроль над распределением этих средств находился в руках арабов— Хаттаба, Абу аль-Валида, Абу Дзейта, Абу Омара, Абу Хафса… После того как в 2003 году Саудовская Аравия на себе испытала удары террористов, она стала пересматривать отношение к «чеченскому джихаду». Первой ласточкой в этом отношении, как вы помните, явился визит Ахмада Кадырова в Эр-Рияд, позволивший осуществить самый настоящий прорыв на этом направлении. Его итогами оказались крайне недовольны террористы в Чечне, что было вполне понятно. Чем больше будет разнообразных контактов между Чечней и арабским миром, тем меньше «мечи Аллаха» будут получать средств на продолжение войны против «неверных». Исторический визит Владимира Путина на Ближний Восток поставил знаковую веху в кардинальном изменении отношения к России.

— Несмотря на рост террористических угроз, многие на Западе продолжают мыслить стереотипами 90 х годов. Чем это, по Вашему мнению, можно объяснить?

— Мне вспоминается случай, который произошел в Дании года три-четыре назад. Посол Израиля в этой стране, придя на выставку, разгромил не понравившийся ему экспонат. А экспонат, замечу, был такой: в некоей емкости, заполненной красной краской, плавала фотография палестинской женщины смертницы— та подорвала себя в толпе израильтян. Посол так прокомментировал свой поступок: «Видимо, Европе не хватает террористических актов». К сожалению, пока еще благополучная Европа не прочувствовала на себе, каково приходится странам, испытывающим на себе атаки террористов. Это очень недальновидная, очень близорукая политика, поскольку она не учитывает роста ячеек «параллельного ислама».

— Вы говорите о ваххабизме?

— Да, о нем. Его называют еще «чистым исламом». Вне зависимости от его лозунгов, мир сталкивается с эрзац-религией тоталитарного толка, замешанной на криминале. Ее основная ставка— взятие власти, а для этого, как мы видим, все средства хороши: массовые убийства, похищения людей и работорговля, наркоторговля. Всех, кто в мусульманской общине не разделяет этих установок, зачисляют в разряд «неверных». На наших глазах произошло идейное и организационное оформление силы, внешне похожей на ислам, но преследующей совершенно иные цели. Российские мусульмане прошли испытание ваххабизмом. Как ни старались зарубежные центры превратить противостояние на Северном Кавказе в религиозную войну между магометанами и православными христианами,— им этого не удалось. Конечно, сказанное не означает, что у нас все благополучно. Нет, подпольные ячейки «чистого ислама» по прежнему действуют во многих регионах, особенно на юге страны, рассчитывая на реванш. Однако в целом мусульманская община оказалась на высоте положения.

— Но европейские мусульмане такой прививки не получили!

— В том то и дело. Численность мусульман в Европе неуклонно возрастает. Одновременно усиливает свои позиции, накапливая силы, и «параллельный ислам». Я уже не говорю о Косово, где с благословения Запада власть захватили албанские «моджахеды» уголовно-криминального толка. Если Европа будет и дальше идти по нынешней дороге, то в итоге она получит ситуацию, созвучную той, что описана в романе Елены Чудиновой «Мечеть Парижской Богоматери». Впрочем, тоже относится и собственно к России, где отсутствие внятной миграционной политики может привести к болезненным вспышкам «косовского синдрома» в разных частях страны, включая Подмосковье. Хотим мы этого? Думаю, нет. Тогда на всех этажах власти нужно принимать меры, которые бы исключили развитие нашей страны по балканскому сценарию.

…Мне как то рассказали о военном психологе, представителе одной небольшой европейской страны. В начале 2000 х годов он побывал в Чечне. Вернувшись, сказал: «Я не понимаю, как можно воевать в таких условиях?! Без хорошей еды, биотуалетов, в антисанитарных условиях». Ему ответили, что, случись у них там настоящая война, все эти блага цивилизации исчезли бы через неделю боев. Он подумал и сказал: «А мы бы не стали воевать»— «Ну, а вы сами?»— «А я бы уехал к родне в Швецию…» Западная культура и весь образ тамошней жизни воспитывают людей, не способных в своем большинстве защищать свой дом. И если мы, как государство, хотим противостоять угрозам XXI века, то должны приложить все усилия, чтобы наше подрастающее поколение не стремилось безвольно перебраться «в Швецию». Наша Швеция— это Россия, да и нынешний мир таков, что тихих местечек, где можно отсидеться, становится все меньше и меньше. В России нужно проводить такую политику, которая бы воспитывала патриотов своей страны, носителей традиционных ценностей, а не размагниченных «граждан мира».