Автор: Илья Тарасов

ЗАКРЫТЫЙ КЛУБ

Деятельность советской разведки всегда представляла большой интерес. В «застойные годы» на работе Первого Главного управления КГБ СССР лежал гриф «Строго секретно». И не всегда работники этого подразделения могли сказать даже своим родственникам, детям, женам, где же на самом деле они служат. Однако после 1991 года в России изменились жизненные обстоятельства, которые коснулись и этой области, после чего многие разведчики, в том числе и руководители, стали писать книги и давать интервью. Однако насколько опасны для России их откровения? На ряд вопросов, связанных с этой темой, газете «Спецназ России» отвечает бывший начальник пресс-бюро СВР генерал-майор запаса Юрий Кобаладзе.

— Юрий Георгиевич, Вы, как профессионал, проработавший несколько лет в Великобритании, считаете правильным, что гласность пришла и в Службу внешней разведки России?

— Если можно, то в начале своего ответа я сообщу всем, кто не знает о деятельности пресс-бюро СВР, что одним из направлений его работы было курирование проблемы гласности в мемуарах и книгах бывших работников разведки. Как Советского Союза, так теперь уже и России. Что касается моего мнения, то я считаю: очень хорошо, что наши разведчики заговорили, в рамках дозволенного, о своей работе.

— Почему же это хорошо? Ведь их работа носила весьма деликатный и секретный характер.

— Как Вы знаете, долгие годы советские спецслужбы и разведка нашей страны, в частности, являлись запретной темой даже для кухонных разговоров. Сталин как то заявил в одном из своих выступлений, что СССР в мирное время на территории противника разведку не ведет, а в законе о КГБ была только строчка о существовании разведки. И все.

Если я сейчас попрошу Вас перечислить несколько книг о деятельности нашей разведки, то Вы, как я понимаю, едва ли сможете мне назвать, хотя бы десяток. Особенно в период существования СССР. Тоже, я думаю, будет касаться и художественных фильмов. Это будут «Семнадцать мгновений весны», «Подвиг разведчика», а если взять более поздний период ее работы, то «ТАСС уполномочен заявить». Не говоря о классике советского кинофильма, посвященного работе советской разведки в годы Великой Отечественной войны — сериала великого режиссера Владимира Басова «Щит и меч». Стати, это любимый фильм бывшего президента, а ныне премьера России Владимира Путина, самого прослужившего долгое время в Первом Главном управлении КГБ.

— А что касается книг о разведке?

— Здесь, конечно, было позорное дело.

— Поясните, пожалуйста.

— Как бы это не показалось странным, но история советской разведки невольно, из за излишней секретности, была отдана на откуп западным авторам. В том числе, и это самое страшное, предателям нашей Родины. Ведь Вы вдумайтесь: в Лондоне, в Вашингтоне и в других странах-членах блока НАТО многие книги написаны именно невозвращенцами. Парадоксально, но «лучшая», я беру это слово в кавычки, книга о работе советской разведки, к которой и у меня много претензий, была написана Кристофером Андрю и Гордиевским — предателем, подонком. Но в ней собраны самые важные сведения о работе нашей разведки во всем мире! И я всегда думал, когда видел эту книгу: неужели сотрудники ПГУ и СВР не могут написать историю разведки своей страны?

Вот почему заполнение этого вакуума и белых пятен в истории я считаю самой благородной работой моих коллег. Но при том понимании, что люди, пишущие эти книги по истории разведки — будь то мемуары, документальные исследования или статьи — должны быть подготовлены так, чтобы ими не был нанесен вред спецслужбам, в которых они служили. Поскольку безопасность разведки — это безопасность нашей страны.

Как правило, 99 % всех пишущих (бывшие сотрудники разведки) показывают свои мемуары в пресс-бюро СВР. И бывали случаи, когда и я, и мои коллеги при согласовании их печатных материалов просили изъять некоторую информацию, которая могла нанести вред разведке. Насколько я знаю, такая работа ведется и сейчас. Но бывали, начиная с 1992 года случаи, когда разные господа… самый знаменитый пример — Калугин. Он предал «святое святых» — Родину. В погоне за большими западными гонорарами писал слишком много лишнего. Хотя я лично не считаю, что он выдал, как агента СВР, Эймса.

— Что Вы имеете в виду, Юрий Георгиевич?

— О существовании такого ценного источника российской разведки мог знать очень ограниченный круг. Но косвенно Калугин дал возможность обвинить на суде Эймса. И сослаться американцам на то, откуда они прознали про крота в «Ленгли». В этом вопросе его можно обвинить в предумышленной неосторожности. Также есть и другой «писатель», просто негодяй — бывший офицер СВР Швец. Он уехал в США и стал там сочинять книги, спекулируя конкретными именами, зарабатывая на своем иудстве деньги.

— А долго ли проходит проверка книг, написанных Вашими коллегами? И не опасно ли, что за перо взялся начальник самого секретного подразделения советской разведки — Управления «С», отвечавшего за нелегальную резидентуру КГБ?

— Все же зависит от конкретных ситуаций… Но вы в своем вопросе правы, что Юрий Иванович Дроздов является представителем одного из самых деликатных подразделений советской разведки, ее самого секретного подразделения. И в этом случае я должен признать, что пресс-бюро не в состоянии было проанализировать… Поэтому книги уровня таких людей и работников Управления «С» отправляли на анализ в соответствующие подразделения СВР. Туда, где могли бы изучить допустимость написанного. Чтобы творчество наших уважаемых ветеранов, как я сказал выше, не нанесло ущерба разведке. Впрочем, сам Юрий Иванович исключительно ответственный и грамотный человек. Он никогда не скажет в своей книге того, что каким то образом может повредить СВР или ПГУ. Тем не менее, он свои книги всегда согласовывал с пресс-бюро СВР.

«ДЛИННЫЕ ЯЗЫКИ»

— Как Вы полагаете, с чем все таки был связан провал Олдриджа Эймса? Могли сыграть здесь роль длинные языки некоторых Ваших бывших коллег, как указывалось в ряде печатных сообщений?

— К сожалению, да. Длинные языки губят нашу агентуру, поскольку аналитические подразделения ЦРУ и британской «СИС» очень внимательно изучают откровения наших коллег, ставших на путь литературного изложения своей работы в разведке и спецслужбах. Что касается самого Эймса, я думаю, что еще долго причины его провала, как и дело его вербовки, не будут подлежать комментариям. Но, если мы с вами посмотрим американскую печать, то она называет разные причины его провала (хотя тому, что подкидывают спецслужбы США, тоже доверять на все 100 % нельзя). Хотя причины могут быть любыми. Проанализировав все, что писалось многими перебежчиками, нельзя усмотреть намек на такую крупную фигуру в ЦРУ, как Эймс, в качестве агента спецслужб СССР или России. Но Швец и Калугин стимулировали своими мемуарами проведение контрразведкой США серьезного расследования.

— А на кого, как на возможного «крота» нашей разведки в ЦРУ, они сделали свои намеки?

— Напрямую они никого вроде бы не назвали, но аналитические отделы в ЦРУ и ФБР, прочитав их работы, сделали свое дело. Поэтому Калугину (особенно Швецу) можно предъявить обвинение в нарушении, если не закона, то, по крайней мере, этики, присущей всем сотрудникам спецслужб.

— Извините меня, но я бы хотел уточнить. Как заявил сам Швец по приезде в США, он знал лично сотрудника ПГУ, который по своей работе в Америке под крышей дипломата мог контактировать с Эймсом. В результате чего и получил орден за вербовку Олдриджа Эймса. Как Вы считаете, подобное знание могло дать данные для анализа ФБР, что в итоге привело к раскрытию Эймса?

— Если говорить об истории Швеца, то американские власти потому его и пригласили в свою страну, и дали возможность существовать и писать свои книги. Его приезд совпал по времени с арестом Эймса, а власти США не знали, по какому же пути пойдет следствие и что же сам Эймс расскажет на суде. ЦРУ и ФБР нужен был любой, особенно авторитетный свидетель. А Швец в этом деле авторитет, поскольку он, бывший работник резидентуры советской разведки в США, мог сказать, что самого Эймса он не знал, но знал человека, проведшего его вербовку. Или сказать, что располагает косвенной информацией, которая дает ему возможность предположить, что у нашей разведки в США такой крупный агент, как Эймс, был! Вот, для чего он был нужен в Соединенных Штатах Америки, а сам Швец — просто негодяй, позволивший в своей книге подобные вещи.

— Выходит, Швеца спецслужбы США использовали как рычаг психологического давления на Эймса, чтобы заставить его на суде признаться в шпионаже?

— Да, это методика использования предателей, которая всегда применялась спецслужбами США. Иметь источник, такого информативного уровня в спецслужбах противника, каким был для СВР Эймс, — мечта любой разведки мира. А когда после его провала американские издания стали писать, что Эймс был полным неудачником, пьяницей, дебоширом и бабником, не мог завербовать никого, кроме собственной бабушки, — все это сказки для белого бычка. И этот, кстати сказать, синдром, присущ и нашим спецслужбам, и журналистам. Ведь когда у нас произошел конфуз с Гордиевским, связанный с его побегом в Англию, то он у нас превратился в бабника, алкоголика, в полностью деградировавшую личность и тупицу.

На самом деле, я, как человек, знавший его лично, могу сказать, что он был очень хитрым, коварным и при этом умным человеком. Это был достойный противник. Дураком его никак не назовешь. Весьма образованный, знающий языки профессионал своего дела. Перекрашивать человека, предавшего наше разведывательное сообщество в черные или серые цвета, неуважительно по отношению к нашим спецслужбам.

— И если бы Гордиевский был серой личностью, то он бы так долго не продержался, как агент «СИС», и так бы не ушел из под носа контрразведки!

— Как и Эймс, он не проработал бы так долго на нашу спецслужбу, если бы был таким, как его после провала описали.

— Получается, Юрий Георгиевич, Ваш принцип, как разведчика, это принцип руководителя военной разведки фашисткой Германии «Абвер» адмирала Канариса. Тот всегда говорил своим подчиненным: никогда не переоценивайте своих врагов, но и не дай бог вам недооценить своего противника. Лучше подумайте, что он умней, чем есть на самом деле.

— Абсолютно точно. Канарис был прав на все сто процентов, поскольку являлся гениальным специалистом своего дела.

«ШТАЗИ» И МАРКУС ВОЛЬФ

— Начиная с 1992 года, в странах Восточной Европы, как мы с Вами знаем, началась ломка идеалов социализма, чем не преминули воспользоваться США и их союзники по блоку НАТО. Скажите, а внешняя разведка отслеживала эти процессы?

— Обязательно. Если вы имеете в виду расширение НАТО, то наша служба была первой, опубликовавшей открытый доклад по этой проблеме еще в 1993 году. И мы, СВР, еще тогда заявили в нем, что любое изменение конфигурации НАТО представляет угрозу для национальных интересов России. Реалии таковы, что приближение к нашим границам военной структуры не может не быть в поле внимания СВР. Поэтому… эту ситуацию и тогда, и сейчас наша служба отслеживала, и она является одной из ее приоритетных направлений.

Информацию по всем вопросам, связанным с этой темой, добывали (и я думаю, будут добывать) и докладывать ее политическому руководству нашей страны. Нашу службу интересовали и отношения западных стран к данной проблеме, и здесь есть огромный комплекс вопросов, которые представляют для нас интерес.

— А насколько сейчас глубоко представители пресс службы могут рассказывать о разных временах работы, хотя бы советской разведки? И также пытались ли Ваши коллеги отследить, как в период слома идей социализма в странах Восточной Европы шли суды над бывшими сотрудниками, к примеру, «Штази»?

— Агентура как была, так и осталась и по сей день табу. И никто из разведки не будет обсуждать с вами, есть ли она у нас в той же Германии. А что касается гласности в СВР… она, конечно, имеет свои рамки. Мы многое могли рассказать… однако журналисты понимают: представители разведки ни прошлого, ни тем более нынешнего времени не могут говорить о конкретных операциях и раскрывать свои источники. Что касается истории давних времен, тут мы уже называем имена. А в других случаях надо понимать, что есть люди, которые хоть и ушли из жизни, но из за того, что у них остались дети, живущие в странах-членах блока НАТО, — я думаю, им не понравится, если мы раскроем тайну их сотрудничества с советской разведкой. А поскольку у них, я повторюсь, есть дети и родственники, это очень деликатная тема из истории и их жизни.

— Хорошо, я поставлю вопрос по другому. Недавно мне довелось слушать радиостанцию «Свобода» из Мюнхена, где было сделано заявление одного из контрразведчиков ФРГ. Он заявил, что уже 80 % агентуры Маркуса Вольфа его служба выловила. Поэтому скоро весь мир содрогнется, когда узнает, как разведка ГДР добивалась успеха, а многие ее бывшие руководители сядут на долгий срок.

— Вообще, говорить о процентах раскрытой агентуры «Штази» на Западе дело не благородное и в чем то подлое. Но я могу вам сказать, что бывшие сотрудники спецслужб ГДР и ее агентура попали после 1991 года в очень сложную ситуацию. Очевидно, часть архивов оказалась в руках того же ЦРУ, а оно уже и забросило такую провокационную версию, о которой вы говорите. То, что СВР якобы стала выдавать бывших агентов спецслужб ГДР — ложь.

А главное в этой ситуации то, что в процессах над Маркусом Вольфом и его сподвижниками страдают люди, честно выполнявшие свой долг. Ведь они служили суверенному и независимому государству, признанному международным сообществом, — из за этого их сейчас преследуют. И это в то время, когда агентура, которая работала на разведку ФРГ, наоборот, стала получать повышенные пенсии, и она вольготно себя чувствует. Где же справедливость, почему агентура разведки ФРГ оказалась страной победителей, которая решает, как поступать с бывшими сотрудниками спецслужб ГДР? И наибольший пример хамства — вереница процессов над ныне покойным Маркусом Вольфом. Это уже грань абсурда. А за что его было судить?

— Юрий Георгиевич, Вы сами поставили вопрос, за что западная Фемида преследовала руководство «Штази» в лице Маркуса Вольфа. На суде над ним всплывала история финансовой дружбы с международным террористом Карлосом «Шакалом», выполнявшим личные поручения диверсионно-террористического плана. Как Вы, лично знавший Вольфа, можете это прокомментировать?

— Это заявление, как и те, что Маркус Вольф был личным куратором Карлоса, который якобы подготовил для него ряд баз (как и сказка о финансовой помощи «Штази» тому же Карлосу-Ильичу), просто абсурдны. Потому что и без Карлоса или другого террориста у «Штази» имелись серьезнейшие позиции на Западе. На самом деле, это попытка притянуть за уши известных террористов к деятельности ведомства Маркуса Вольфа. Ни разу не слышал, чтобы кто то, как Олег Калугин, начавший гнать эту волну, или кто то из ЦРУ привели на суде над Вольфом весомые доказательств в пользу этой выдвинутой ими версии. Считаю, что это очередная утка, запущенная ЦРУ в отместку Вольфу за те провалы, что были у разведки США в игре со «Штази». Я лично знал Маркуса Вольфа и могу заявить: это не тот, кто стал бы пачкать руки и мараться, работая с каким то террористом, или заниматься какой то террористической деятельностью.

…Похищение людей, например белых генералов Кутепова и Миллера, руководивших Русским общевоинским союзом, — это почерк, присущий советской разведке двадцатых-тридцатых годов. Чем тогда, если говорить откровенно, занимались не только сотрудники НКВД, но и многие разведки разных стран. Что было, то было. Если же говорить о деятельности советской разведки, то мы отказались от проведения таких террористических операций с 1959 года, после ликвидации Степана Бандеры. Так что говорить об устранении нашими спецслужбами Литвиненко — это полная глупость.

— А насколько были независимы от старшего брата работники спецслужб ГДР? И где кончалось доверие в работе между братскими «конторами»?

— Если работники МГБ и были зависимы, то только от своего руководства, а те от первых лиц Германской Демократической Республики. Но не как не от Москвы. Другое дело, между спецслужбами Советского Союза и ГДР имелись тесные контакты. В ГДР, в Карл-Хосте, функционировало достаточно мощное представительство КГБ, поэтому связи в проведении отдельных, совместных операций были. И существует правило разведки любой страны, которое гласит: не делиться даже с союзником информацией о своих источниках, не раскрывать методы и каналы получения оперативной и другой секретной информации.

Да, у нашей спецслужбы были весьма доверительные отношения, и обмен по ряду вопросов, которые интересовали наши спецслужбы, но только до определенных пределов. А чтобы Москва знала все, что делает «Штази» или контрразведка ГДР, ее источники, — такого никогда не было.

— Скажите, а вот вербовка Гюнтера Гийома, секретаря канцлера ФРГ Вилли Бранта, это тоже заслуга «Штази», а не ПГУ?

— Насколько мне известно, это полная заслуга немецкой разведки.

— Известно, что разведку руководство ряда стран использовали и в политических целях. А правда, что провал Гийома был на руку спецслужбам ГДР и СССР, чтобы показать их преимущество перед спецслужбами ФРГ?

— Как говорил сам Маркус Вольф, парадокс этого дела заключен в том, что самое громкое достижение немецкой разведки по вербовке Гийома обернулось для нее же поражением. Его разоблачение привело к отставке канцлера ФРГ, который был очень крупной политической фигурой, способствовавшей налаживанию добрососедских отношений между ФРГ и СССР с ГДР. И получилось, что работа «Штази» ускорила отставку Вилли Бранта — политического центриста, понимавшего, что напряженность в отношениях между нашими странами не приведет ни к чему хорошему.

С другой стороны, наличие такого агента, как Гюнтер Гийом, находящегося в самом ближайшем окружении канцлера ФРГ, позволяло «Штаз» знать все о планах политического руководство Федеративной Республики Германии. И не называя его имя, немецкие товарищи могли предупредить и наши спецслужбы о том, что могло их заинтересовать, что примут немецкие спецслужбы ФРГ по отношению к СССР. Но задача свалить более реалистично подходящего ко многим международным соглашениям канцлера ФРГ была бы для работников «Штази» и ПГУ просто абсурдной.

Вообще в вопросе работы разведок СССР и ГДР я бы посоветовал подходить более реалистично. Как может спецслужба Германской Демократической Республики ставить задачу свалить канцлера ФРГ, который много сделал для поиска более глубокого дипломатического диалога между Западом и Востоком?..

ЖУРНАЛИСТСКОЕ БРАТСТВО

— Теперь, Юрий Георгиевич, позвольте ряд вопросов лично о Вас и Вашей работе за рубежом — в Великобритании. Кто Вы по образованию?

— Я окончил в 1972 году Институт международных отношений по специальности «журналист-международник». Долгое время работал в ТАССе, на Гостелерадио, от которого был командирован корреспондентом в Лондон.

— Не вдаваясь в секреты тех операций, в которых Вам довелось участвовать, скажите: журналистское образование помогло работе в разведке?

— Считаю, что очень помогло. Когда я находился на оперативной работе, то все время совмещал журналистику и работу в разведке. Считаю, что журналистская крыша для разведки самая лучшая. Есть пределы, куда на территории западных и других стран не может попасть дипломат или представитель государственной службы. А для журналистов проникновение туда гораздо проще, поскольку они могут встречаться с кем угодно и задавать любые вопросы. Моя карьера, как разведчика, кончилась в связи с уходом к англичанам Олега Гордиевского, который им меня раскрыл.

— А много ли сотрудников в посольстве и советской колонии на территории Англии знали, кто Вы на самом деле? И как складывались у Вас отношения с чистыми дипломатами и сотрудниками прессы, работающими в Лондоне?

— Свою принадлежность к разведке мне и моим коллегам скрывать было, конечно, трудно. По должности о ней знал посол СССР в Великобритании, и то не всегда. Знали и некоторые сотрудники посольства, в силу ряда обстоятельств. Но принцип, что разведка делала все возможное, чтобы скрыть кадровую принадлежность того или иного оперативного работника, был и остается до сих пор.

— Юрий Георгиевич, простите мою бестактность, но многие газетчики из так называемых демократических СМИ после 1991 года стали поливать грязью ту плеяду международных журналистов, что составляли гордость советского телеэкрана. Называя их «заказными утками ЦК КПСС», которые не могли и «крякнуть» без приказа со Старой площади. Действительно ли эти люди, как Валентин Зорин, Томас Колесниченко и ряд других ассов телеэкрана, были столь зависимыми и ничего из себя не представляли?

— Это полная ерунда. Дело в том, что на ТВ, как и в прессе, тогда работали высокопрофессиональные и очень грамотные люди. Я, как очевидец, могу Вам сказать, что журналистика того времени была другой. Сейчас она, конечно, стала много острее, но списывать со счетов тех ассов журналистики нельзя. В свое время я работал с Всеволодом Овчинниковым, который был корреспондентом «Правды» в Лондоне, а затем стал вести передачи на НТВ. Настоящий асс, человек исключительных знаний. Эрудит, знавший Японию, Китай, а также Африку. Поэтому его книги — и «Корни дуба» и «Ветка сакуры», касающиеся страноведческой литературы, — стали своего рода хрестоматией. Мне также повезло, что жизнь столкнула с другим корреспондентом «Правды» — Борисом Стрельниковым, к сожалению, рано умершим. Его статьи и книгами в нашей стране все зачитывались. У него был не политический очерк, а описательно-увлекательный рассказ.

Если говорить о телевидении, то я работал с Борисом Калягиным, трудившимся активно и увлекательно; мы целый год вместе ездили на съемки. В те годы Англия была очень широко представлена на экранах советского ТВ. И заметьте, что все ждали программу «Время», в основном, ее вторую часть, где были международные новости, — ждали благодаря корреспондентам из Англии, Франции, Бона и США.

А затем Бон стал звучать усилиями Кондратьева и Огородникова. Что касается Британии, у меня, когда я смотрел новости из Англии, складывалось мнение, что ее нет, или это все сводилось к королевской гвардии или к амурным делам принцессы Дианы. Хотя Англия интереснейшая страна с политическими событиями. И о многом, происходящем в ней, можно передавать каждый день. Поэтому я хочу защитить ту старую журналистскую школу и тех старых журналистов международников, которые действительно были профессионалами своего дела.

— Эти журналисты… помогали в работе? Быть может, в плане знакомства с кем то из политиков или нужных Вам граждан Англии? Ведь в разведке самое главное — установить первый контакт потенциальным агентом.

— У нас в то время в Лондоне была большая колония. Некоторые из ее обитателей являлись сотрудниками разведки. У нас сложился прекрасный коллектив, всегда была взаимопомощь и понимание друг друга. Все «чистые журналисты» догадывались, кто из колонистов работал в разведке, однако у них никогда не было попытки нас подставить. Мы делали одно дело, поскольку были все журналистами.

Товарищеское обращение к любому из корреспондентов всегда находило понимание. Никто из них не задавал вопросов: а почему ты нас об этом просишь? Потому что ты разведчик и пытаешься нас использовать? Была самая настоящая товарищеская взаимопомощь. И тоже делали мы, я в том числе, если ко мне обращался любой журналист — независимо от того, мой он коллега по работе в разведке или нет. О той журналисткой колонии, которая тогда существовала в Лондоне, до сих пор существует легенда об отношениях в ней журналистов и разведчиков, поскольку это было товарищество и братство.

НУЛЕВОЙ ВАРИАНТ

— Значит и всемогущее Управление внешней контрразведки, входившее в состав ПГУ, тоже не особо доставляло неприятности?

— Что касается Управления «К», как вы верно заметили, входившего в состав разведки КГБ, — это еще одна из легенд. Да, одной из его задач было знание о ситуации внутри советской колонии. Иногда дело доходило до абсурдных происшествий. Но в наши дни мы, к сожалению, с грязной водой выплеснули и ребенка. Любое посольства России за рубежом, а тогда Советского Союза, находилось под пристальным контролем спецслужб той страны, где оно находилось. И сотрудники Управления «К» порой просто спасали людей, вытягивая их из беды. Недаром многие послы сейчас просят вернуть институт офицеров безопасности. Я думаю лучше, чтобы в качестве такового выступал профессионал из разведки.

— Почему?

— Потому что у разведчика больше знаний о ситуации в стране. Если вернуться к предыдущей моей мысли о работе офицера безопасности советской колонии в Лондоне, то я помню конкретные факты, когда граждане СССР попадали во всякие происшествия. От транспортных до случаев с выпивкой (простите меня, но люди есть люди), и офицер нашей колонии не спал, случалось, ночами и носился по полицейским участкам, вызволяя из них наших соотечественников.

— Благодаря агентуре в полиции или спецслужбах?

— Ну, это входит в обязанность разведки — приобретение агентуры, которая позволяет знать, что замышляет против нас противник. И если верить американской прессе, признать, что Эймс работал на нашу разведку, то он как раз передавал нам информацию о замыслах ЦРУ против наших соотечественников, в том числе с целью их вербовки.

— А в задачи работы советской разведки входила поддержка кандидатов в британский парламент и Конгресс США, которые симпатизировали политике нашей страны?

— Вообще работа разведки нашей ли страны или США была крайне идеологизирована и политизирована, особенно в годы Холодной войны. Шла игра с нулевым вариантом: что хорошо для нас, то плохо для США. Если они поддерживали правые партии, то наша страна — левые политические движения. Это противостояние шло по всему миру, в том числе и в Англии. И, конечно, симпатии американской стороны были на стороне тех, кто выступал за политику диктата в отношении с СССР. А симпатии нашей страны лежали на стороне тех, кто выступал с пацифистских позиций и поиска компромиссных договоренностей с Советским Союзом, с позиции разрядки на мировой арене. Естественные процессы, но были тут и перехлесты, например, финансирование руками разведки братских партий. Наши сотрудники участвовали в этом деле, но без всякого удовольствия. Поскольку эта работа вредила безопасности нашей службы.

— А левой прессе в Англии и других капиталистических странах оказывалась финансовая помощь?

— Лондон брать мы с вами не будем, но в принципе такая работа велась в рамках оказания материальной помощи левым братским партиям, как мы говорили, и их органам печати.

— Немного о загадках истории и связях Вашего ведомства с теми, кто были обеспеченными бизнесменами, но при этом, как ни странно, испытывали симпатии к социалистическому строю. Если можно, ответьте: а были ли негласными помощниками Вашего ведомства бизнесмен из Израиля Борис Бирштейн и английский издатель Роберт Максвелл, которому левые российские издания сразу после событий августа 1991 года приписывали даже связь с тайной «золота партии», называя его «казначеем КПСС»?

— Ну, на счет Бирнштейна я ничего не могу сказать, не знаю. А вот Максвелла я очень хорошо знал. В Англии до сих пор раздаются обвинения относительно его работы на нашу разведку. И что он действовал под нашу диктовку, когда приезжал в последние годы своей жизни в СССР и встречался… чуть ли не с самим Председателем КГБ В. А. Крючковым. Максвелл был слишком заметной фигурой, имел очень большие контакты в СССР. И в том числе среди высшего руководства нашей страны, Он действительно встречался с Крючковым. И если на кого и работал, то только на себя. Потому то настолько перерос многих своих конкурентов и забрался на такие высоты, что мы, сотрудники разведки, и подойти к нему просто не могли. Поэтому утверждение о его сотрудничестве с ПГУ является абсурдным обвинением. А версия, что после августовских событий 1991 года СВР была причастна к его гибели, когда Максвелл упал со своей яхты, — чушь полная!

— Вы полагаете, что разведка должна быть вне политики?

— Я полностью согласен с тем, что разведка должна находиться вне политики, она не должна вмешиваться ни в какие политические разборки. И я должен отдать должное и последнему руководителю ПГУ Леониду Владимировичу Шебаршину, который сделал все возможное, чтобы наше ведомство не втянули в события августа 1991 года. Хотя такие попытки имели место.

Надо сказать отдельные слова благодарности Евгению Максимовичу Примакову, который, будучи более четырех лет директором СВР, сделал все, что от него зависело, чтобы разведка (при ее выделении в самостоятельную службу) никак не участвовала во внутриполитической жизни России.

— И последний вопрос. Вы, Юрий Георгиевич, никогда не жалели, что пошли служить в разведку? И чтобы Вы хотели пожелать тем, кто только сегодня придет на службу в СВР?

— О своем выборе я не жалел никогда. Вообще я очень счастливый человек. В этом смысле у меня жизнь сложилась прекрасно. Я всегда занимался тем делом, которое мне нравилось. Несмотря на то, что переход в пресс-бюро СВР означал конец моей оперативной карьеры, я эту работу очень любил и считаю, что мне в жизни крайне повезло.

А тем, кто сегодня придет служить в разведку нашей страны, я хотел бы пожелать такой же судьбы, какая была у меня. Считаю разведку очень увлекательной профессией, она приносит действительно большие радости — с точки зрения удовлетворения своих интересов, а также в ней можно увидеть результаты своего труда. Но эта профессия накладывает большую ответственность, большую нервную и физическую нагрузку. И люди, которые идут работать сюда, должны знать: где то они должны многими вещами в жизни пожертвовать. И помнить, что разведка, как я всегда говорю, это закрытый клуб с очень жесткими правилами игры, многие из которых для общества не характерны. Ведь известно, что джентльмены не читают чужих писем, а разведка это практикует.