Автор: Сергей Иванов

ПАРАДОКС ДИОМИДА

Парадокс Диомида состоит, в общем, в том же, что и парадокс Жириновского: и тот, и этот озвучивают, зачастую, актуальные и глубоко правильные идеи – но озвучивают их таким образом, что совершенно дискредитируют всё дело. И если с Жириновским всё было ясно, в общем, уже с начала 1990-х, то запрещённый ныне в служении еп. Диомид окончательно раскрыл свою сущность в последних обращениях и фильмах, из которых следует, что он в борьбе с «ересью цареборчества» впал в противоположную ересь – ересь царебожия, когда Николая II называют «Царём-Искупителем», на том основании, что Он, мол, «искупил измену русского народа» и т.д.

Сущность ереси царебожия, как и ереси папизма, состоит в том, что на место Христа как Главы Церкви, претендует обыкновенный, греховный и смертный человек, который, чтобы затушевать подмену, называется «главой земной Церкви» или как-то ещё. Протестанты, объявившие главами своих Церквей князей и монархов, таким образом, не отказались от этой догматической ошибки католиков, а лишь усугубили её. Пётр I, упразднивший Патриаршество и реформировавший Русскую Церковь по протестантскому образцу, положил начало практическому царебожию в России. Примечательно, что царебожники называют Петра «спасителем Русской Церкви от ереси папизма».

После Февральской революции и Гражданской войны ересь царебожия сохранилась среди «ревнителей» в РПЦЗ, что и нашло отражение в тексте службы св. Николаю II, составленном в 1981 году:

«… принесл еси себе, великий Страстотерпче Царю, в жертву за народ твой, якоже рекл еси: аще потребна есть жертва за народ, Аз жертва сия буду» (седален по 2 й кафисме)…

«… Раны ваша и язвы, славнии Царственнии Мученицы, язвы греховныя исцеляют всех верных» (стихира 2 я на хвалитех)…

«…Ангелов Творец <…> Тя избра <…> в жертву искупления за грехи людския» (1 й икос)…

«… Всеблагая Богомати <…> избра Тя от рождения, яко чистейшаго, Руси во очищение» (2 й кондак)…

Ересь царебожия Диомид исповедовал, увы, вполне открыто в своём фильме «Духа не угашайте»:

«… «Я считаю, что Царь есть Искупитель нашего народа, нашего русского народа. И мы говорим: Христос — Искупитель вселенского масштаба, всего человечества, а Царь — Он, собственно, Искупитель нашего русского народа. <…> Его, собственно, я считаю, и канонизировать надо было не как Страстотерпца, а как Искупителя. В этом как бы подчеркивается и важность такая Его служения. Он — та чистая жертва, которую Он принес за весь народ — самого Себя. <…> И если православный Царь будет, то есть такое мнение, что Россия будет страшна антихристу. Вот. Есть мнение даже, что Он, Царь, сразится с антихристом и даже его победит. И многие даже, когда видят на гербе России Георгия-Победоносца, то они олицетворяют его с тем последним Царем, который должен придти сразиться с антихристом».

«ЧУМА НА ОБА ВАШИ ДОМА!»

Для большинства чад Русской Православной Церкви, наверное, самым печальным из итогов прошедшего Архиерейского Собора был тот факт, что присутствовавшие на околособорном побоище две стороны, «НАШИ» и «диомидовцы», были почти одинаково неадекватны. С первыми, нецерковными людьми, самочинно провозглашающими анафему (!) действующему на тот момент епископу и приписывающие ему вещи, которых он не говорил (про «чукотскую пещеру») — всё ясно. Как сказала одна глубоко православная публицистка, «хуже ТАКИХ защитников Святейшего быть уже ничего не может». К слову, именно они собираются преподавать «Основы православной культуры» — что вкупе со знаменитыми «селигерскими» фотографиями выглядит претензией на сознательное кощунство.

Остановимся заодно и на другой группировке «анти-диомидовцев», известных как сторонники «агрессивного миссионерства». Имён мы называть не будем: вовсе не потому, что сии nomina sunt odiosa, это не так, а потому, что нам хотелось бы сосредоточиться на идеях, а не на именах. Те, кто, так сказать, в теме, знают имена и без этого. Позиция «миссионеров» очень уязвима именно с догматической точки зрения, так как включает в себя, как один из важнейших элементов, «воцерковление демократии». По учению святых Отцов, «воцерковить можно всё, кроме греха». Демократия же, как основательно доказал Обер-прокурор Синода К. Победоносцев — это «Величайшая ложь нашего времени»:

«Что основано на лжи, не может быть право. Учреждение, основанное на ложном начале, не может быть иное, как лживое. Вот истина, которая оправдывается горьким опытом веков и поколений.

Одно из самых лживых политических начал есть начало народовластия, та, к сожалению, утвердившаяся со времени Французской революции, идея, что всякая власть исходит от народа и имеет основание в воле народной. Отсюда истекает теория парламентаризма, которая до сих пор вводит в заблуждение массу так называемой интеллигенции — и проникла, к несчастию, в русские безумные головы. Она продолжает еще держаться в умах с упорством узкого фанатизма, хотя ложь ее с каждым днем изобличается все явственнее перед целым миром…

…Много зла наделали человечеству философы школы Ж. Ж. Руссо. Философия эта завладела умами, а между тем вся она построена на одном ложном представлении о совершенстве человеческой природы, и о полнейшей способности всех и каждого уразуметь и осуществить те начала общественного устройства, которые эта философия проповедовала…»

Ложь — это грех. Следовательно, демократия воцерковлению не подлежит в принципе.

Оставив «демократов» наедине с этим силлогизмом, перейдём к «диомидовцам».

Они, всё же, виноваты куда больше «нашистов». Те, хотя бы, «не ведают, что творят», а «диомидовцы» — очень даже ведают. Независимо от благих побуждений, они оказались инструментом в руках антицерковных сил, что показала их пылкая привязанность к «зарекомендовавшим» себя СМИ вроде «Портал-Кредо. ру» — это, как говорил ещё Винни-Пух, неспроста.

Больше всего на Архиерейском Соборе не хватило третьей силы — многочисленных и сплочённых мирян и иереев, которые бы абстрактным и антицерковным, по сути, лозунгам «Мы за Диомида!» и «Анафема Диомиду!» противопоставили лозунг: «Мы — за уважение к священноначалию и за спокойное рассмотрение вопросов, поставленных еп. Диомидом, на Поместном Соборе».

БОРЦУНЫ С «ЦАРЕБОРЧЕСТВОМ»

Важнейший «ляп» Диомида состоит в том, что он скопом анафематствовал всех выдуманных им «февралистов», то есть всех мирян и клириков, не доказавших на деле свою преданность монархии. Таким образом, он анафематствовал не только Алексия II, митр. Кирилла и митр. Филарета, но и св. Патриарха Тихона, и сонм новомучеников во главе с митр. Киевским Владимиром (Богоявленским), чьи твёрдые монархические убеждения, в общем, вне всяких сомнений. Анафематствовал только лишь за то, что те «не разобрались в ситуации» и соборно поддержали отречение Николая II и переход власти к Временному правительству. Об этой «ревности не по разуму», характерной, скорее, как раз для коммунистов, прикидывающихся монархистами, очень хорошо написал Димитрий Саввин в статье «Мифология «православного» сталинизма и клевета на Белое движение»:

«… Когда, после коленопреклоненной просьбы Керенского, и Великий Князь Михаил Александрович подписал так называемое «отречение», Синод так напутствовал весь русский народ своим «Обращением…»:

«Свершилась воля Божия. Россия вступила на путь новой государственной жизни. Да благословит Господь нашу великую Родину счастьем и славой на ее новом пути. Возлюбленные чада Святой Православной Церкви! Временное Правительство вступило в управление страной в тяжкую историческую минуту… ради счастья Родины оставьте в это великое историческое время всякие распри и несогласия, объединитесь в братской любви на благо России, доверьтесь Временному Правительству; все вместе и каждый в отдельности приложите усилия, чтобы трудами и подвигами, молитвою и повиновением облегчить ему великое дело водворения новых начал государственной жизни и общим разумом вывести Россию на путь истинной свободы, счастья и славы».

Святейший Синод этим обращением 1) подтвердил законность «отречения» Св. Царя и 2) благословил всех православных русских людей, оставив «всякие распри», объединиться вокруг Временного Правительства.

И если современные сверхрьяные монархисты называют «мерзавцами» и «предателями» белых, среди которых не все поддерживали идею реставрации монархии, то что они скажут о составе Святейшего Синода, который принял это выше процитированное «Обращение…»? Что, по мнению таких «верноподданных» задним числом, вроде О. А. Платонова, следовало бы сделать с такими архиереями? Но прежде, чем давать ответ на этот вопрос, вспомним, что среди подписавших этот документ были и свт. Тихон, будущий Патриарх Всероссийский, и свщмч. Владимир, Митрополит Киевский. Дерзнут ли «православные» сталинисты осуждать их? А если нет, то почему они столь категоричны по отношению к белым генералам, а с ними вместе и ко всему Белому Движению?…

Грех предательства не является только лишь неким «генеральским» грехом. Он лежит почти на всех русских людях, за исключением считанных единиц. И потому тем безумцам, которые любят рассуждать, что они бы «этих белых» «пристрелили», и что это долг всякого «порядочного человека», следует понимать: «пристреливать» им бы пришлось почти всех русских людей, начиная со Святейшего Синода и Династии Романовых. А поскольку многие члены Синода, а также представители Династии ныне прославлены в лике Свв. Новомучеников и Исповедников, то таким виртуальным «стрелкам» надо бы задуматься: какого они духа? Да, не белогвардейского, это уж точно. Но и однозначно не христианского».

ЭККЛЕЗИОЛОГИЧЕСКАЯ «ВСЕЯДНОСТЬ»

Тем не менее, «диомидовщина» возникла отнюдь не на пустом месте. Корни этого явления надо искать в излишней, с канонической точки зрения, «всеядности» некоторых (к счастью, далеко не всех) представителей священноначалия в отношении светских властей. «Всеядности», берущей своё начало ещё с печально известной «Декларации» митр. Сергия и его трогательного конкордата с богоборческой властью. Действительно, «неосергианство» — не совсем химера, если только понимать этот термин правильно и не обвинять в этом грехе огулом весь клир.

Классический пример такой «всеядности» демонстрирует сельский священник из Беларуси о. Сергий Лепин:

«… Мы молимся за власть не потому, что эта власть обладает или не обладает какими то свойствами. А потому, что это — власть. Римская власть совсем не роднее власти коммунистической. Те признаки, которые отличают одну власть от другой, случайны и временны. Сегодня они одни, а завтра другие. Вчера власть у одного была, а послезавтра окажется у третьего. Власти меняются, а Церковь остается. Остается и напоминает, что нужно повиноваться и покоряться начальству и властям, быть готовыми на всякое доброе дело (см.: Тит.3.1). Чтить не в том, в чем власти отличаются одна от другой (в этом они и не власти вовсе), а в том, что у них общего.

Церковь не «за Путина» и не «за Лукашенко». Церковь — за власть. Если у руля окажутся их антиподы — Церковь будет молиться и за них, потому что и они будут властью. Ничего личного. Даже если у власти опять окажутся открытые враги Церкви — ведь и за врагов мы имеем заповедь молиться, а возмездие передавать в руки Божии. Церкви есть что сказать при любой власти.

Хотя, конечно же, у конкретных представителей духовенства могут быть свои симпатии/антипатии.

Молиться нужно и за «плохую» власть, а иначе с чего бы ей, власти, стать «хорошей»? Нужно молиться, даже если ты не считаешь ее своей, даже если ты — непримиримый лидер оппозиции. Молитва за власть — это молитва о народе и его благе. Это молитва о себе самом, ибо оттого, какой ветер у нее в голове, зависит наша жизнь (и жизнь оппозиционера здесь не исключение). Желаемое изменение власти — если оно имеется — имеет свое начало в неком ее изначальном приятии. Здоровая критика всегда имеет меру похвалы, а не злорадства…

Есть люди, относительно которых очень непросто выполнить заповедь о любви. Есть и власти, относительно которых также не просто остаться на высоте евангельского учения. Власть — она может быть и болезнью, претерпевая которую надлежит спасаться».

Рассмотрим логические ошибки, допущенные о. Сергием, по порядку.

Действительно, нужно молиться за своих врагов — но лишь за своих личных. Есть замечательное правило святителя Филарета (Дроздова): «Люби врагов своих, сокрушай врагов Отечества, гнушайся врагами Божиими». Те правители, которые воздвигают гонение на Церковь — враги Божии, поэтому ими необходимо гнушаться, по слову святителя, а отнюдь не молиться за них как за легитимную власть.

Бывают, правда, ситуации, когда этот гонитель одновременно исполняет некую сакральную функцию, например, играет роль Удерживающего. Тут уже надо смотреть по обстоятельствам. Два характерных примера такого рода — Церковь молилась за здравие Нерона, сжигавшего христиан заживо, но также молилась (в лице, например, св. Василия Великого) и о смерти Юлиана Отступника, впавшего в язычество и желавшего извести христианство во всей Римской империи.

Крайняя степень неприятия той или иной власти Церковью — это её публичное анафематствование, то есть свидетельство о том, что данная власть своими поступками поставила себя вне Церкви. Именно так поступил с большевиками св. Патриарх Тихон в 1918 году и так же поступил с разжигателем гражданской войны Ельциным Святейший Патриарх Алексий II в 1993 году. Отметим, что в последнем случае, к сожалению, возобладала «конъюнктура», и Патриарх не подкрепил своего анафематствования дальнейшими шагами, которые обычно полагаются в таких случаях. Тем не менее, честь и хвала Патриарху хотя бы за то, что он не согласился отпевать отлучённого от Церкви экс-Президента, дипломатично заболев.

ОБ «ОТНОСИТЕЛЬНОСТИ» МОНАРХИИ

Авторы «богословского анализа» посланий еп. Диомида, в общем то, правы в том, что «монархия имеет относительное значение». Действительно, жить и спасаться православным христианам без Царя вполне возможно, хотя с Ним — всё таки куда как лучше. Ровно такая же ситуация имеет место быть и с Патриархом. Нет никакой «ереси цареборчества», выдуманной еп. Диомидом, равно как нельзя назвать всех русских святых Синодального периода «еретиками-патриархоборцами», на том лишь основании, что при них в России не было Патриарха и они не считали это чем то фатально препятствующим спасению.

Судьям еп. Диомида можно вполне резонно сказать: «Ваши Высокопреосвященства, но ведь и Патриарх имеет такое же относительное значение, как Царь, то есть православным христианам возможно жить и спасаться без Него, как то и было в Синодальный период Русской Православной Церкви. Поэтому, раз уж вы так настаиваете на «относительности» Царя — то давайте и следующего Патриарха тоже выбирать не будем, нам и с Обер-прокурором Синода будет хорошо!».

И ссылку из св. Отцов подгоним донельзя подходящую по этому поводу — абсолютно безупречные с канонической точки зрения размышления святителя Филарета (Дроздова) о ненужности Патриарха по сравнению с целым Священным Синодом, который, как правильно указывает святитель, является разновидностью Архиерейского Собора, коим в наши дни усиленно тщатся заменить Собор Поместный.

Итак, митр. Филарет, «Разговоры между испытующим и уверенным о Православии Восточной греко-российской Церкви»:

«И. Еще вопрос о священноначалии Церкви Российской.

У. Что такое?

И. Она прежде зависела от Патриарха Цареградского, потом, по согласию Восточных Патриархов, получила собственного Патриарха, что, конечно, все равно. После место Патриарха занял Святейший Синод, не сделалось ли чрез то перемены в священноначалии Российской Церкви?

У. Нимало. Во все времена во всех Церквях были Синоды, занимавшие места Патриархов.

И. Что ты говоришь?

У. Каждый раз, когда в какой Церкви умирал Патриарх, собирался в ней Собор, а по гречески «синод», который и занимал место Патриарха.

И. Всю ли патриаршую власть имел таковой Собор, или синод?

У. Без сомнения.

И. Мог ли он избрать и рукоположить епископа?

У. Он избирал и рукополагал Патриарха, как же не мог избрать и рукоположить епископа?

И. Есть ли на сие церковные правила?

У. Первое Апостольское правило говорит: «Епископ да рукополагается от двух или трех епископов». Соборные правила повелевают в постановлении епископа принимать участие епископам целой области, а по нужде также трем епископам, с согласия прочих (I Никейского собора правило 4; Карфагенского правило 13; Антиохийского правило 19). Подобным сему образом производились издревле и другие важнейшие дела церковные, и на сей конец тридцать седьмое правило Апостольское повелевает: «Дважды в лете да бывает синод епископов». То же подтвердил первый Вселенский собор (пр. 5). Но шестой Вселенский собор, приметив, что столь частые собрания епископов неудобны и обременительны для них, предписал (пр. 8) «держать синоды единожды в год». Между тем, большая часть дел, издревле подлежавших синодам, перешли к Патриархам и митрополитам.

И. Так посему Российская Церковь установлением Синода еще ближе подошла к древнему образу священноначалия, а не удалилась от оного?

У. Точно так. Только, по пространству Российской Церкви, а также и по нынешнему образу производства дел, невозможно было в России быть Синоду один или два раза в год, а нужно было быть всегда. Почему и установлен непременный Синод.

И. Кого должно считать высшим в священноначалии — Патриарха или Синод?

У. Общий Синод всей Российской Церкви мог бы судить самого Патриарха. Частный Синод избранных епископов, в своем единстве, пользуется правами, равными правам Патриарха, почему, также как Патриарх, именуется Святейшим. Патриарх есть Синод в одном лице, Синод есть Патриарх в нескольких избранных освященных лицах».

А для последних сомневающихся в том, что Царь столь же необходим и полезен православным христианам для спасения, как и Патриарх, приведём ещё одну ссылку из святоотеческого учения — цитату из вероучительного послания (это не «частное богословское мнение», тут отвертеться уже не выйдет!) 1393 года Константинопольского Патриарха Антония IV Великому князю Московскому Василию I Дмитриевичу, который перестал было поминать византийского Императора (то есть единственного легитимного на тот момент Царя) на Литургии:

«Слышу, что ты говоришь: «Мы имеем Церковь, но Царя не имеем». Не думаем, чтобы и это было хорошо. Царь, как Царь святой, имеет большое значение в Церкви: он не такой Царь, как другие начальники и местные правители. Изначала Цари утверждали и поддерживали благочестие по всей вселенной; они же собирали Вселенские Соборы и сами подкрепляли и законом предписывали решать все, относящееся до православных догматов и образа жизни христиан согласно с Божественными и священными канонами; они же много потрудились против ересей и издавали указы о кафедрах архиереев, о разделении епархий и разграничении их пределов. А потому и имеют великую честь в Церкви… Итак, нет ничего хорошего, сын мой, если ты говоришь: «мы имеем Церковь, а не Царя». Невозможно христианам иметь Церковь, но не иметь Царя. Ибо Царство и Церковь находятся в тесном союзе и общении между собою, и невозможно отделить их друг от друга»

Именно внутри Церкви и надо искать зачатки для возрождения православного Царства. И это - ещё один урок, который надо извлечь из истории Диомида.

ЛЕТО БЛАГОПРИЯТНОЕ

Повторимся. Парадокс Диомида, если посмотреть на него трезво и непредвзято, состоит именно в том, что выдвинутые им некогда идеи поддерживаются большей частью церковного народа — но нуждаются в куда более авторитетном и квалифицированном изложении, нежели это смог сделать запрещённый епископ, своей самочинной «анафемой» сам отлучивший себя, по сути, от своей Матери-Церкви. И вся проблема, наличествующая ныне в Русской Православной Церкви, заключается именно в том, чтобы найти такого человека или таких людей — а искать придётся долго, вдумчиво и с фонарём, как показал «фальстарт» Диомида. Но, буде на то воля Божия, такой человек среди священноначалия обязательно найдётся. И озвучит тезисы, высказанные еп. Диомидом, на порядок более приличным и каноничным образом.

К счастью, итоги Архиерейского Собора Русской Православной Церкви дают более благоприятную картину, чем рисуют любители закошмаривать церковный народ ужасами вселенской апостасии.

Неформально выдвинуто предложение российским властям решительно осудить коммунизм — впервые в истории Русской Православной Церкви после св. Патриарха Тихона.

Бог даст, за этим последует и другая, онтологически необходимая «половина» этого обращения — призыв осудить либерализм как государственную идеологию. На это даёт надежду принятие на Архиерейском Соборе 2008 года православной правозащитной концепции, существенно расходящейся с либерально-секулярной концепцией прав человека.

Вместе эти два осуждения могут положить начало самому важному и нужному в России процессу — преодолению революции и её «завоеваний».

Но это, как говорится, уже совсем другая история.