Автор: Андрей Борцов

СОЦИАЛИЗМ БЕЗ ЯРЛЫКОВ: ТРЕТИЙ РЕЙХ – 3

«Правительство против народа, партии против партий — заключая при этом самые странные и невозможнейшие союзы, парламенты против правительств, служащие против рабочих, потребители против производителей, торговцы против производителей и потребителей, домовладельцы против съемщиков жилья, рабочие против крестьян, административные служащие против остальной публики, рабочий класс против «буржуазии», церковь против государства — у них у всех, неистово бросающихся в драку с тем, кто в данный момент считается их противником, перед глазами только одно — свой собственный личный интерес, свое могущество, своя корысть, интересы своего кошелька. Никто не помнит о том, что у других тоже есть право на жизнь, не задумывается, что в безоглядном преследовании личной корысти успеха можно достичь только за счет других; никакая мысль о благополучии соплеменника не посещает разум, ни один взгляд не останавливается на высших обязанностях по отношению к окружающему обществу; ни один, затаив дыхание, не знает остановки в погоне за собственным обогащением. Что принимается во внимание, коль скоро перед глазами маячит выгода? Чтобы опередить соседа — локоть тому в живот и дальше — вперед, по трупам… Вот и весь современный образ экономического мышления».

Думаете, это кто то из современных публицистов?

Нет, это Готтфрид Федер, почти столетие назад.

Актуально до сих пор. Точнее — сейчас это актуально снова.

Тему «социализм vs капитализм» в Рейхе мы разобрали, давайте теперь займемся идеологией NSDAP. Здесь имеется ровно та же сложность, что и с предыдущим материалом: одни утверждают, что Гитлер придерживался программы, принятой в 20 м году, другие — что он ее не соблюдал и шел за конъюнктурой.

С моей точки зрения, тактика NSDAP менялась со временем — но стратегия при этом оставалась той же. Стратегия: национал социализм, то есть (упрощенно, на бытовом уровне): социальная забота о своей нации. Тактика же действительно изменялась — если в начале деятельность NSDAP была более «социальна», то со временем стала более «националистична», чем социальная, вплоть до неприкрытого шовинизма. Именно по вопросу понимания социализма Гитлер разошелся с Штрассером, как вы помните.

В контексте статьи нас интересует именно то, соответствует ли программа партии социализму, и если да — то выполнялась ли она?

В Рейхе же нам важно понять именно суть гитлеровского варианта социализма, который имеет свои «скрижали».

Важно: для полного понимания сути немецкого национал социализма (гитлеризма) надо понимать, что часть, относящаяся к «национал», вырождена в неприкрытый шовинизм.

Шовинизм же не входит в концепцию социализма, равно как и национализма. Более того, он противоречит стратегически и тому, и другому: если исходить из того, что «наша нация — самая лучшая a priori», теряется стимул развиваться дальше, и неизбежна попытка занять позицию «хозяев», а нередко и «паразитов». Но нации — они разные, а «лучше / хуже» — это всегда с чьей то точки зрения, субъективно. Никто же не спорит с тем, что негры лучше бегают, а белые лучше стреляют?

Здесь мы рассматриваем именно социалистическую составляющую, затрагивая националистическую лишь по необходимости.

Следует понимать, что Рейх — это воплощение устремлений Запада. Многие ошибочно полагают, что суть Запада — это капитализм, либерализм и т. п., и посему национал социализм в Германии выбивается из стандарта.

Однако и национал социализм, и капитализм разных форм, и все остальное — лишь форма, воплощающая суть Запада: желание стать «надсмотрщиками рабов». Раб мечтает не о свободе, а о своих рабах — давно сказал великий философ. Западный менталитет — это не развитие, не труд на благо общества в целом и так далее, а именно что «заставить работать других, а самому на этом наживаться».

Попробуйте вспомнить — а какие страны Европы возмущались методами Гитлера во время войны, а не после, на Нюнгберском процессе? А никакие.

Можно сказать, что завидовали и хотели бы оказаться на месте немцев, а уж о каких то там русских никто и не вспоминал. В следующем номере «Спецназа» в серии про Великую Отечественную как раз будет рассматриваться вопрос о европейцах и Гитлере.

Таким образом, рассматривая далее в работе соответствие программы NSDAP социализму, нельзя забывать, что гитлеризм — это отнюдь не образец для подражания, а лишь одна из форм социализма, проявившаяся в такой гротескной форме. Я ранее писал на тему «Россия — не Рейх!» о недопустимости идеи «в России нужен национал социализм по образцу гитлеризма».

Примечание. Эта работа — историческая. Тем не менее, в современной истории тема национал социализма гитлеровского образца вновь актуальна. В то время, когда в России народ пугают «русскими фашистами», вокруг России идет реабилитация именно гитлеризма. В Прибалтике открыто почитают «ветеранов СС» (большая часть которых служила в карательных отрядах»), советская символика официально запрещена. На Украине пытаются представить бандеровцев и прочих «самостийников» как национальных героев. В самой России достаточно активно вбрасывается в инфопространство мем «героев РОА, сражавшихся за русских простив большевиков». Кульминация русофобии, умноженной на шовинизм, только что привела к войне в Южной Осетии.

Таким образом, при анализе социализма в Рейхе нельзя забывать, что, хотя в программе и было много хорошего для немецкой нации тактически, стратегически это закономерно привело к краху «Тысячелетнего Рейха».

ПРОГРАММА НАЦИОНАЛ СОЦИАЛИСТИЧЕСКОЙ ГЕРМАНСКОЙ РАБОЧЕЙ ПАРТИИ

Сразу же, во вступлении, в 1920 году было написано: «Программа Германской Рабочей Партии является программой, в которой выдвигается ряд требований, соответствующих текущему историческому моменту. Руководители партии заявляют об отказе устанавливать после достижения указанных в программе целей новые лишь для того только, чтобы обеспечить возможность дальнейшего существования партии за счет искусственно разжигаемого недовольства народных масс».

Таким образом, составители Программы с одной стороны, четко указали, что она относится к текущему историческому моменту, т. е. не является некоей догмой, и оставили «возможность расширения», но по существенным причинам, а не для самосохранения. Конечно, это — лишь декларация, но тем не менее.

Давайте разберем программу тщательно, по пунктам.

«1. Мы требуем объединения всех германцев на основании права самоопределения народов в пределах Великой Германии».

Противоречит ли это [национал-]социализму? Нет. Более того — соответствует, так как социалистическая забота о нации куда более легче осуществляется, когда она компактно проживает.

Кстати говоря, из этого следует то, что нельзя назвать социализмом государственное устройство, которое не стремится объединить всю группу, о благополучии которой заботится, в единое целое.

Я уже не раз об этом писал, но повторю, так как, читая газету, нет возможности быстро посмотреть ссылки на предыдущие статьи, а тезисы очень важны.

Национализм без социализма — фикция. Если нет социальных гарантий, то нет заботы о всей нации, а лишь о части таковой (скажем, так называемый «национал-либерализм» постулирует преференции для некоего «среднего класса»). Но раз нет патернализма по отношению ко всей нации, то какой же это национализм? Забота о нации реализуется во всей полноте именно в варианте «семейной» организации общества, где даже труд умелого сантехника считается вполне достойным (и оплачивается выше прожиточного минимума). А не при традиционно противопоставляемом социализму капитализме, где в условиях т. н. свободного рынка выше прочих ценится искусство впарить покупателю побольше некачественного товара.

Социализм — это не теория всеобщего равенства, это практика организации социума для своих в соответствии с естественными законами.

Таким образом, п. 1 Программы NSDAP полностью соответствует концепции социализма.

«2. Мы требуем равноправия германского народа по отношению к другим нациям и отмены Версальского и Сен-Жерменского мирных договоров».

Тезисы, конечно, актуальные для Германии тех времен, а не универсальные для социализма как такового.

Тем не менее, давайте вспомним, что это за «мирные договора».

Германия по Версальскому договору теряла все колониальные владения. Эльзас-Лотарингия возвращалась Франции, Северный Шлезвиг — Дании. Бельгия получила округа Эйпен и Мальмеди и область Морене, где 80 % населения были немцами. Новое Польское государство получило основную часть провинции Познань и Западной Пруссии, а также небольшие территории в Померании, Восточной Пруссии и Верхней Силезии. Чтобы обеспечить Польше выход к морю, в районе устья реки Висла был создан коридор, отделивший Восточную Пруссию от остальной Германии. Немецкий Данциг был объявлен «вольным городом» под верховным управлением Лиги Наций, а угольные шахты Саарской области были переданы Франции.

В целом Германия теряла 13,5 % территории (73,5 тыс. квадратных километров) с населением в 7,3 млн. человек, из которых 3,5 млн. человек были немцами. Эти потери лишали Германию 10 % ее производственных мощностей, 20 % объемов добычи каменного угля, 75 % запасов железной руды и 26 % выплавки чугуна. Реки Рейн, Эльба и Одер объявлялись свободными для прохода иностранных судов. Германия была обязана передать победителям почти весь военный и торговый морской флот, 800 паровозов и 232000 железнодорожных вагонов. Общий размер репараций должна была позднее определить специальная комиссия, а пока Германия обязывалась уплатить странам Антанты контрибуцию на сумму 20 миллиардов золотых марок.

Версальский договор практически разоружал Германию. Ее армия не должна была превышать 100 тыс. человек, а флот — 16 тысяч человек. Германии запрещалось иметь самолеты, дирижабли, танки, подводные лодки и суда водоизмещением более 10 тыс. тонн.

Выполнение этого договора явно противоречило социализму немецкой нации, так как ущерб для нации и государства очевиден — как немедленный (потери сразу), так и отложенный (вспомните оккупацию Рура Францией при поддержке Бельгии в 1922 г.). С такой армией просто невозможно оборонять страну.

Менее известен Сен-Жерменский договор (1919 г.), поскольку тот непосредственно касался распада Австро-Венгерской империи. Тем не менее, он задевал и интересы Германии. Согласно этому договору, в границах Чехословакии оказалось свыше трех миллионов немцев, особенно много их было в Судетской области. При этом 88 я Сен-Жерменского договора запрещала возможность аншлюса Австрии.

Таким образом, п.2 Программы NSDAP четко выражает интересы немецкой нации, и таким образом, вполне соответствует концепции [национального немецкого] социализма.

Однако замечу, что впоследствии этот пункт был, образно говоря, перевыполнен. Если здесь стоит требование равноправия с другими нациями, то позже в Германии возник шовинизм — теория превосходства немцев над другими нациями.

О том же, что шовинизм противоречит национализму и социализму, я уже писал.

«3. Мы требуем колониальных земель и территорий, необходимых для продовольственного содержания нашего народа и расселения нашего избыточного населения».

Очень странный пункт, честно говоря. От кого требуют то?

Более правдиво этот пункт формулируется как «Мы собираемся вести завоевательные войны».

Понятно, что к социализму непосредственно такое намерение не относится.

Противоречит ли оно? Морализаторство в международных отношениях всегда лицемерно, тем более, что мы лишь анализируем соответствие Программы NSDAP социализму, а не этические и моральные аспекты нацизма.

Немцы честно пытались реализовать этот пункт. Получалось, пока не нарвались на русских.

Замечу, впрочем, что в этом пункте — суть чаяний Запада. Даже не Рейха конкретно, а Запада как такового. Для европейцев (и американцев, разумеется) политика «отхапать от чужого» всегда была легитимной, даже не нуждалась в каком то прикрытии с этической точки зрения. Обратите внимание — во время Великой Отечественной все «цивилизованные» страны de facto признавали право немцев на завоевательную войну. Даже во время Нюрнбергского процесса речь шла о недопустимых методах ведения войны и не более того — сама агрессия не осуждалась. Ну, захотели завоевать мир — что такого то?

Рейх в свое время не смог бы продолжать существовать без экспансии — просто не хватило бы ресурсов. Это, в частности, его и погубило.

Важно: не стоит думать, что современные европейские страны не хотят получить свою выгоду за счет России сейчас. Иллюстрация: ситуация на шельфе у Шпицбергена в частности и в Арктике в целом. «Спецназ» публиковал статью «Честь офицера», в которой затрагивались эти аспекты.

Претензии, территориальные и финансовые, к РФ имеют практически все новые европейские страны (обоснованность претензий — это отдельный вопрос). Старые же никогда, по большому счету, от притязаний не отказывались.

«4. Гражданином может быть только принадлежащий к германской нации соплеменник. Соплеменником считается только лишь тот, в чьих жилах течет германская кровь, не взирая на его вероисповедание. Ни один еврей, следовательно, не может быть германским соплеменником».

Специальное выделение евреев специфично для Германии тех времен. Еврейский вопрос мы уже затрагивали в достаточном объеме, так что повторяться не буду. Впрочем, считаю логичным отметить, что сами евреи, добившись организации Израиля, стали выдавать гражданство именно по национальному признаку, так что с их стороны странно предъявлять претензии немцам за то же самое. Но не будем отвлекаться.

В этом пункте важно то, что немцы (соплеменники) не делятся на группы по религиозному признаку.

Действительно, любое разделение нации по какому либо признаку (классовому, религиозному и др.) противоречит принципам национализма, вследствие чего — и правильному социализму.

Обобщая: социализм неизбежно является атеистической идеологией. Разумеется, не в плане «научного атеизма» времен СССР (наука никакого отношения к трансцендентальным понятиям не имеет), который заявлял, что де «бога нет». Атеизм — это не отрицание бога, а невведение его в мировоззрение. Совсем «на пальцах»: в наиболее общем виде атеист не считается с богом (его концептом), независимо от того, есть он или нет на самом деле. «Вера в отсутствие бога» — частный случай для, честно говоря, не особо умных атеистов. Доказать то нельзя ни наличие бога, ни его отсутствие.

Полная аналогия: если некто не учитывает в жизни наличие инопланетян, это не значит, что он верит в то, что их точно нет. Просто нет причин считать, что они есть, и уж тем более — что с некими определенными свойствами.

Скептический атеизм — отнюдь не новейшее изобретение. Вот, скажем, известнейшие в свое время Брокгауз и Евфрон:

«Атеизм означает отрицание существования Бога или мнение, что наше представление о Боге, как о высшем существе или как о нравственном порядке вещей, не есть нечто реальное или существующее в действительности. — А. называется скептическим, когда отрицается возможность доказать бытие Бога на основании разума, догматическим, когда утверждают, что небытие Бога может быть подтверждено известными доказательствами».

Тут стоит задуматься над тем, почему в СССР давно известную концепцию скептического атеизма сделали практически неизвестной для большинства, а пропагандировали «наука доказала, что бога нет» и «Гагарин в космос летал, и бога не видал», но это, как говорится, совсем другая история.

Я лишь хочу ответить то, что социализм и национализм являются именно атеистическими концепциями. Даже если вся нация поголовно в некий момент времени окажется верующей в какою либо религию, все равно социализм и национализм в этом государстве останутся атеистическими de facto — либо перестанут соответствовать своей сути. Не буду отвлекаться на то, что адекватный национализм подразумевает развитие нации, а религия развитие всегда сдерживает — это всегда вызывает очень много споров. Все проще: всегда может появиться атеист (особенно в наше время), при этом поддерживающий все национальные и социальные аспекты идеологии. И какой же это будет национал социализм, если он будет его преследовать за атеизм, т. е. за нечто, не имеющее отношения к сути вопроса? Понятно, что «атеист, одна штука» — для наглядности, реально же в любой современной нации их куда больше.

Важно, что при этом не запрещается исповедовать религию — речь идет об адекватном, скептическом атеизме, а не об воинствующем квазинаучном. Просто религия — личное дело каждого, и должна существовать отдельно от государства. Конечно, и в этом случае религии не могут быть равны с точки зрения государства: некоторые являются традиционными для нации, некоторые — нет, и тем самым будут разделять нацию.

Итак, п.4 программы NSDAP четко указывает на очень важный постулат — секулярность национал социализма.

«5. Тот, кто не является гражданином, должен жить в Германии только в качестве гостя и его проживание регламентируется законодательством для иностранцев».

Не думаю, что имеет смысл тут что либо разбирать.

Идеология немецкого национал социализма, четко выделяя отличия между нациями, при этом существенно смягчала классовые различия в среде немцев. Что, как понимаете, и есть настоящий национализм — забота о всей нации.

Как метко подметил Али Гётц, посредством грабительской расовой войны неслыханных масштабов (опять же — осуществление мечты Запада) нацизм обеспечил немцам невиданную ранее степень благосостояния, социального равенства и вертикальной социальной мобильности.

Скажем, согласно Нюрнбергским законам 1935 г. новые браки между арийцами и евреями были запрещены, зато впервые в истории Германии офицер мог жениться на дочери рабочего, если не существовало, конечно, биологических противопоказаний.

«6. Право определять порядок управления государством и его законы может принадлежать только гражданину. Поэтому мы требуем, чтобы возможность занятия должности в любом общественном учреждении вне зависимости от его уровня, а именно: государственного, земельного или общинного, была предоставлена только гражданам.

Мы ведем борьбу против бестолковой и оказывающей разлагающее воздействие практики парламента, занятие мест в котором происходит согласно лишь партийной позиции избираемых кандидатов без принятия во внимание их характера и способностей».

По первому абзацу, думаю, возражений нет? Ситуация, когда страной правят представители национальных меньшинств, занимая непропорционально большое место в госаппарате, весьма нездорова.

Все логично: управлять государством должны не безликие чиновники, которые всего лишь принадлежат к некоей партии, а незаурядные личности, имеющие интеллект для понимания «что делать» и волю для продвижения этого «что» в жизнь.

Замечу, что немцы и тут перегнули палку: принцип «править должна биосоциальная элита» они довели до принципа вождизма, как и национализм до нацизма (шовинизма).

Итак: п.6 полностью соответствует принципам социализма, но следует честно признать, что его реализация, мягко говоря, была далеко не идеальной.

«7. Мы требуем от государства обязательства заботиться в первую очередь о возможности трудовой занятости и жизни собственных граждан. В том случае, если отсутствует возможность предоставить всему населению государства обеспеченный заработок на жизнь, представителей чужих наций (неграждан) необходимо выдворить за пределы Рейха».

Речь идет именно о трудовой занятости — то есть о способе честно зарабатывать себе на жизнь. Обратите внимание: речь идет не просто «о праве на жизнь» вкупе с правом помереть, если нет денег, что характерно для капиталистических стран.

Каждый гражданин социалистического государства должен иметь право на работу (и достойную оплату таковой). Причем именно на работу, а не на спекуляцию, ростовщичество и так далее. Социалистическая страна — это именно страна трудового народа, каким бы труд не был — сельскохозяйственным, индустриальным, физическим, умственным… И паразиты общества при социализме всегда будут преследоваться.

Впрочем, тут следует отметить, что при верности лозунга «Гитлер отменил право на голод», положение обычного народа было отнюдь не радужным. В дальнейшем мы этот вопрос разберем, пока же замечу, что даже переход с одного предприятия на другое был запрещен, всеразличные «добровольные пожертвования» собирались практически в принудительном порядке и так далее. Восторженное отношение к Гитлеру было вызвано тем, что он воспринимался на контрасте с ужасами Веймарской республики. Конечно, он смог вытащить Германию из кризиса, но если бы Рейх продержался бы дольше (т. е. не было бы нападения на СССР), вряд ли бы немцы восторгались Гитлером лет через несколько, при сохранении подобных порядков, пригодных лишь в условиях форс-мажора.

Что же касается второго тезиса, но он также полностью соответствует социализму в рамках конкретной нации. И в самом деле: почему своя нация должна кормить чужую?

«8. Необходимо предотвратить любой вид дальнейшей иммиграции негерманцев. Мы требуем, чтобы все негерманцы, которые иммигрировали в Германию после 2 августа 1914 года, были немедленно обязаны покинуть пределы Рейха».

Не думаю, что имеет смысл тут что либо разбирать.

«9. Все граждане должны обладать равными правами и обязанностями».

Здесь надо понимать, что это не означает уравниловки.

В Рейхе, это было высказано в явном виде.

«Хрестоматия немецкой молодежи» (1938 г.): «Социализм означает: каждому свое, а не каждому одно и то же».

Впрочем, реализация была далека от идеальной — никто не спорит.

«10. Первым долгом каждого гражданина должен быть созидательный духовный, умственный или физический труд. Деятельность отдельной личности не может нарушать интересы общества, но должна осуществляться в его рамках и быть направленной на всеобщую пользу».

Здесь требуется пояснение.

Формула «марксистского социализма» была сугубо материалистической: «от каждого по способности, каждому по труду».

Социализм же Гитлера был в первую очередь обращен к нематериальным идеалам. «Хрестоматия немецкой молодежи»:

«Социализм означает: общее благо выше личных интересов».

«Социализм означает: думать не о себе, а о целом, о нации, о государстве».

Здесь, на первый взгляд, противоречие — какая же это забота о нации, если нет заботы о каждом? И. Губерман как то стишок едкий написал:

«Не в силах нас ни смех, ни грех

Свернуть с пути отважного:

Мы строим счастье сразу всех,

И нам плевать на каждого».

Ох, уел он вас, нацики!

А если подумать?

Любая идея неизбежно имеет разные уровни понимания в зависимости от развития человека. Гитлер не раз говорил, что для агитации толпы надо взять самые простые тезисы и повторять их, пока они не вдолбятся в головы толпы как нечто незыблемое.

Вот и тут работает контраст.

Именно поэтому в любом государстве, нацеленном на развитие, а не на потребление, всегда есть пропаганда чего то, заявляемого как высшее — будь то коммунизм или нацизм.

Массовая пропаганда не может основываться на логике — это для интеллектуалов. Пропаганда должна «брать за душу», логике она не подчиняется. Помните «Credo quia absurdum est»? Вот так и работает.

Обыватель привык думать, что личные интересы — главное в жизни, а ему заявляют, что общее благо выше личных интересов.

Обыватель думает только о себе, и еще немного о своей семье, а тут его призывают к тому, чтобы он думал не о целом, о нации, о государстве.

Это непривычно. Это шокирует. Но это — вдохновляет.

Такие лозунги создают чувство причастности: ты не просто Ганс, рабочий на заводе, или Фриц, солдат вермахта. Ты — один из той когорты, которая строит Великое Будущее.

И это — всегда работает. Разумеется, если разумно подкреплять чем то хотя бы в минимально необходимой степени, а не просто декларировать.

Германия — подкрепляла улучшением уровня жизни, причем наглядно доступным, который можно было «пощупать».

Знаете, какой рекорд был установлен в ноябре 1923 г.? Один доллар США стоил 4,2 триллиона марок.

Тут поневоле согласишься с чем угодно, если это приводит к улучшению жизни.

Обычный человек мыслит дихотомиями: если не черное, то белое. Поэтому, чтобы избавиться от эгоцентрической установки «все для себя», необходимо переключить ее для народных масс на альтруистическую «все на благо нации», на что то среднее — не получится. И «просто выключить» некую установку не выйдет — нужно дать другую, интеллектуальное большинство неуютно чувствует себя без опоры на инструкцию, образно говоря. Помните, как во времена перестройки многие агитаторы «за атеизм» быстренько перешли в православие? Именно поэтому — опора выбита, требуется другая.

Но что тут является средним — тем, что понимают интеллектуалы?

Все просто: при национал социализме интересы личности, нации и государства совпадают. Я когда то писал о том, что такое Империя, и рассуждение прекрасно подходит в контекст — Рейх строился именно как Империя.

Империя — это государство, построенное в соответствии с der Wille zu Macht Фридриха Ницше и в идеале представляет собой единство всего народа в осуществлении этой самой Воли к Власти. Скажем, в Римской Империи каждый римлянин гордился тем, что он римлянин, готов был отстаивать дело Империи даже ценой собственной жизни; стремился к развитию Рима и так далее.

«Власть» здесь понимается не как «правление, и все» либо «господство», а ближе к английскому the Power: не просто «власть», но и «энергия», «способность», «мощь». Империя стремится не просто иметь власть над тем / чем, что уже есть, она стремится развиваться. Как экспансивно, так и интенсивно — что особо важно для современности.

Империя всегда имеет некую Высшую Идею: нельзя продвигать Волю неизвестно куда. Причем эта идея не может быть вида «сытно жрать, ничего не делать, и чтобы никто не мешал заниматься чем в голову взбредет» — на «высшее» это не тянет. Кем то было удачно сказано: «Империя — это любое государство, у которого есть какой то смысл существования, помимо самоподдержания». В этом определении, впрочем, упущен очень важный момент: например, «завоевание мирового господства» — это тоже для кого то смысл, при этом не является самоподдержанием. Моя точка зрения: Империи имманентно присуще именно что развитие. В самом широком смысле. И без замены суррогатом «караоке вместо космоса».

Ну а тезис «Первым долгом каждого гражданина должен быть созидательный духовный, умственный или физический труд» отчетливо социалистический, дополнительного пояснения не требует.

Итого: и этот пункт Программы соответствует социализму.

«Исходя из этого, мы требуем:

11. Ликвидировать доход, получаемый без усилий и труда. Сломить кабалу процента!»

Об этом писалось ранее.

Полностью соответствует социализму.

«12. Принимая во внимание огромные человеческие жертвы и материально-имущественные потери, которых требует от народа любая война, личное обогащение в военное время характеризуется как преступление по отношению к народу. Поэтому мы требуем полной конфискации всех прибылей, нажитых на войне».

Полностью соответствует социализму.

Вот с выполнением — сложный вопрос. Впрочем, по логике нацистов, речь идет только о наживе на собственном народе, а о других речи и не идет. При таком подходе — более-менее нормально выполнялось.

Другой вопрос — правомерность подхода «когда мы грабим и убиваем других, это хорошо».

«13. Мы требуем национализации всех преобразованных на данный момент в акционерные общества (тресты) промышленных предприятий».

Вот здесь, честно говоря, вопрос сложный. Еще Устрялов обращал внимание на конфликт Гитлера и Штрассера.

«Первостепенный интерес представляет брошюра Отто Штрассера, одного из бывших видных гитлеровцев, опубликованная им после разрыва с партией. Особенно любопытна приводимая Штрассером беседа его с вождем 21 мая 1930 года, ярко вскрывающая действительную установку расизма, о которой его представители долго воздерживались высказываться до конца.

Когда Штрассер задал Гитлеру вопрос, национализирует ли он, придя к власти, заводы Круппа, вождь ответил:

— Вы думаете, что я сошел с ума и что я собираюсь разрушить германскую промышленность? Мы должны будем вмешаться в управление крупными предприятиями лишь в том случае, если их владельцы откажутся действовать в интересах национального государства. Но для этого вовсе не надо конфисковать предприятия или делать государство участником в их управлении. Сильное государство может обойтись без подобных мероприятий. Предприниматель, ответственный за производство, дает заработок рабочим. На чем вы основываетесь, требуя, чтобы он делал рабочих участниками в своих прибылях и в руководстве предприятиями? Вы хотите посадить ему на шею чиновника или заводской комитет, ничего не смыслящие в производстве? Ни один предприниматель не подчинится подобной мере.

Когда же Штрассер возразил, что в таком случае название партии «национал социалистическая» может ввести в заблуждение народные массы, Гитлер заметил:

— Название «социалистическая» неудачно. Во всяком случае, оно означает не то, что мы должны социализировать предприятие, а только то, что мы можем это сделать, если их владельцы будут действовать во вред интересам нации. В настоящее время они этого не делают, а потому было бы преступлением разрушать народное хозяйство».

Учтем, что это — пересказ Штрассера. Вспомним, что Гитлер говорил о социализме в своем понимании, а заодно — склонность Штрассера к марксистской трактовке социализма.

Таким образом, по смыслу последний абзац означает вовсе не «да уж, облажались с названием, никакие мы не социалисты, признаю». Я бы перефразировал приблизительно так:

«Название» социалистический» не совсем удачно, так как порождает ассоциации с марксистской трактовкой социализма. Национал социализм же не подразумевает социализации всех предприятий [как в СССР], а только то, что мы можем это сделать, если их владельцы будут действовать во вред интересам нации. В настоящее время они этого не делают, а потому было бы преступлением разрушать народное хозяйство».

При этом со временем процент прибыли был ограничен до 6 %, налоги повышены, предприниматели должны были улучшать условия труда для рабочих и так далее. При государственной необходимости Гитлер отнюдь не стеснялся — так, к 1937 году все кинокомпании в Рейхе были национализированы.

Пишет Герман Рычков:

«Уже в 1923 году сразу же после первого съезда национал социалистической партии Германии ее лидер Адольф Гитлер, понимая, что мелкие лавочники и рабочие едва ли приведут его к власти, начинает искать поддержку у крупного капитала и промышленников. И находит ее. К его идеям проявляет интерес не кто иной, как хозяин Стального треста Фриц Тиссен. Он выделяет на партийное строительство 100 тыс. золотых марок — сумма по тем временам в условиях инфляции огромная.

Играя на недовольстве крупных капиталистов экспортными ограничениями, фюрер добивается, что к 1927 году среди его спонсоров числятся уже такие воротилы, как Эмиль Кирдорф — глава Рейнско-Вестфальского угольного синдиката, Ялмар Шахт — президент Рейхсбанка, Эмиль Георг фон Штаусс — директор «Дойче банка» Георг фон Шницлер — директор «ИГ Фарбениндустри» и многие другие.

Расчет промышленников был прост: придя к власти и начав осуществлять свои захватнические планы, Гитлер обеспечит их военными заказами, которые принесут им миллиардные прибыли.

Однако фюрер оказался значительно умнее, чем думали его спонсоры. Придя к власти и собираясь разжечь в Европе большую войну, он сообразил, что крах Германской империи в первую мировую был связан с тем, что круппы и тиссены попросту перекачали через военные заказы ее казну в свой карман. Проще говоря, бюджет не вынес военных расходов, и поражение Германии в значительной степени произошло от этого, а не от разгрома армии. Подобное развитие событий совершенно не устраивало Гитлера. В его планы крах не входил.

К концу 30 х годов германские магнаты обнаружили, что контрольные пакеты большинства их предприятий принадлежат государству и они лишь наемные, пусть и высокооплачиваемые, управленцы, а отнюдь не хозяева. Многие фирмы, работающие по военной тематике, попросту были национализированы. Например, уже в середине 30 х годов известная авиационная фирма «Юнкерс» была государственной. Та же судьба постигла компании Дорнье, Гота, Хенкеля, Фокке-Вульфа. Зачастую национализация проходила через банкротство, если ее хозяева сильно упирались. Так произошло и с Юнкерсом и с Фокке-Вульфом. Как правило, бывшие владельцы становились наемными директорами и крупными акционерами, не более того. Иными словами, на рубеже 30 х– 40 х годов в Германии сложился государственный капитализм со строгим планированием. Самым крупным собственником стало само государство, сконцентрировавшее подспудно через акции в своих руках около 75 % промышленного потенциала страны. В частных руках остались лишь небольшие предприятия невоенного характера: ателье, парикмахерские, прачечные, рестораны и т. д. В ходе второй мировой концентрация производственных мощностей в государственной собственности еще более увеличилась за счет оккупированных территорий. Все предприятия Польши, Франции, Норвегии и других завоеванных стран перешли непосредственно под контроль министерства экономики».

Так что тут вопрос сложный. Суть требований этого пункта слишком «сильная» для социализма — как я уже объяснял, социализм per se вовсе не требует отмены частного предпринимательства, если оно приносит пользу социуму.

С другой стороны, Гитлер действительно при необходимости национализировал предприятия и держал под строгим контролем остающиеся в частной собственности.

Если бы в конце предложения было бы добавлено «… при государственной (национальной) необходимости», или даже «целесообразности», то все было бы нормально.

С моей точки зрения, формулировка «без уточнения» была принята в самом начале, когда партия во многом опиралась на рабочих, и Гитлер не рассчитывал, что предприниматели его поддержат. В этом случае — да, логично национализировать всех.

Но, раз капитал проявил интерес и оказал поддержку, то резать курицу, несущую золотые яйца, как то не логично. Суть тезиса осталась неизменной: должны быть национализированы тресты, которые мешают делу национал социализма. Просто сначала мешали все, а потом — не все.

Менять же формулировку «на ходу» было неизящно; впрочем, оставить ее без уточнения — тоже не лучший выход.

Вот так получилось.

В любом случае — то, что получилось, социализму «по духу» вполне соответствует, а то, что было заявлено «по букве», как раз было перебором.

«14. Мы требуем участия рабочих и служащих в прибылях крупных предприятий».

Определенно социалистический лозунг.

Причем заявленное действие могло было быть выполнено двумя способами.

Первый — это, условно говоря, капиталистический: дать возможность рабочим приобрести часть акций. Что они будут с ними делать (и сколько на них получать дивидендов) — вопрос философский.

Второй способ — социалистический, который и был осуществлен в Рейхе. Рабочим давали не акции и не деньги напрямую, а поддержку со стороны государства.

Сергей Грабовский (данные из книги О. Ю. Пленкова «III Рейх. Социализм Гитлера», С.-П., «Нева», 2004):

«… с 1934 года началось выполнение программы «Красота труда», составными которой были эстетизация процесса работы и культурное образование трудящихся. Хотя частная собственность в Германии номинально и сохранилась, она была поставлена под жесткий партийный контроль.

Предприниматели после нескольких образцово показательных «наездов» на них с использованием всех «наработок» штурмовиков и СС, с готовностью внедряли новации: переоснащали заводские корпусы, ставили цветочные горшки в цехах, расширяли площадь окон, строили заводские столовые, что до того было большой редкостью. Строились также открытые бассейны и спортивные площадки при предприятиях.

Вот некоторые результаты программы «Красота труда»: в 1935 году на 12 тысячах предприятий значительно улучшились условия работы; предприниматели на это израсходовали 100 млн. рейхсмарок. В 1936 году на 70 тысячах предприятий были построены десятки тысяч кухонь и столовых, комнат отдыха, бассейнов и спортивных площадок на общую сумму 1 млрд. марок.

Роберт Лей, руководитель «Дойче Арбайтерфронт» (DAF) — организации, которая появилась на месте распущенных профсоюзов, заявлял: «Я буду стремиться к тому, чтобы наши заводы и фабрики стали храмами работы, я буду стараться сделать рабочих самыми почитаемыми людьми Германии… Не надо говорить, что наши социальные мероприятия — это причуды, наоборот, они являются проявлениями предприимчивости высочайшего сорта. Предприниматель, который этого не понимает, — не хозяйственник и не немец».

И предприниматели вместе с рабочими активистами действовали. На протяжении 1935 года была проведена акция «хорошее освещение рабочих мест — хороший труд». В следующем году прошла новая акция: «Чистые люди на чистом предприятии». Потом был «Чистый воздух на рабочем месте». Потом — «Горячая пища на предприятии».

Мелочи? Рабочие Германии, страны, которая проиграла в Первой мировой войне и с большим трудом вышла из экономического кризиса, так не считали. Впервые рабочие начали получать денежные выплаты в случае их болезни, потери рабочего места и травмы на производстве. Финансировались также программы по охране материнства и детства».

Вот это — правильный социалистический подход.

С 1933 года зарплата была фактически заморожена, но DAF, помимо улучшений условий труда, добивался увеличения длительности отпусков. 5 декабря 1933 г. был принят закон, по которому от налогов освобождались рабочие, чья зарплата не превышала 183 марки (что было несколько выше средней зарплаты, между прочим!).

Организация «Сила через радость» (KdF), подразделение DAF, занималась организацией досуга рабочих вплоть до организации международных круизов.

Была построена специальная флотилия кораблей, круизы проходили по побережью Норвегии, Испании, Италии, а также по Балтийскому морю и побережью Германии и Дании. Стоимость билетов на такие путешествия составляли приблизительно треть от стоимости таких круизов в других странах. Около 20 млн. человек (почти четверть населения страны) воспользовались услугами этой программы для отдыха. Кроме круизов немецкий рабочий мог рассчитывать на дешёвые билеты и туры на множество курортов Германии. Также были построены специальные места отдыха под эгидой KdF в разных живописных местах Германии.

Правильно: забота о культурном отдыхе народа и его здоровье — отличительная черта социализма.

Так что этот пункт нацисты выполнили, причем строго социалистическим способом.

«15. Мы требуем обширного расширения пенсионного обеспечения людей преклонного возраста».

Напоминаю, что это требование относится к временам, когда в большинстве стран не было даже оплачиваемого отпуска.

В Рейхе же была введена государственная пенсия взамен отчислений на пенсию.

Соответствует социализму.

«16. Мы требуем создания и поддержки здорового в экономическом понимании среднего сословия, немедленной муниципализации крупных универсальных магазинов и сдачи их в аренду по низким ценам малым предпринимателям, уделения самого пристального внимания на уровне государства, земли или общины всем малым производителям при осуществлении ими поставок потребителю своей продукции».

Суть здесь в первом тезисе: «Мы требуем создания и поддержки здорового в экономическом понимании среднего сословия». Ну и внимание к малым производителям, конечно, тоже.

Средний класс, по своему смыслу, это группа населения, которая не испытывает особых сложностей. Бедным живется плохо, богатым — хорошо, а среднему классу — средне. То есть по фешенебельным курортам средний класс два раза в год не катается, собственных футбольных команд не покупает и бриллианты у него мелкие. Но при этом у него нет проблемы «где и на что жить», «что делать, если серьезно заболел», «где взять денег, чтобы вырастить детей и как заплатить за их образование» и т. д. Уверенный такой середнячок. Да-да, та самая уверенность в завтрашнем дне.

В программе верно подмечено, что средний класс нужно создать — его в Германии тогда не было. Средний класс должен составлять большинство населения — иначе какой же он средний? Аналогия: людей среднего роста значительно больше, чем очень высоких и чем карликов. Распределение Гаусса — такая кривая колоколом, помните?

В Рейхе же было очень много бедных и незначительная прослойка богатых.

Поэтому средний класс надо было именно что создать. И Рейх делал это именно по социалистически, помогая дотянуться до уровня среднего класса большинству.

Правда, у меня нет данных, насколько в Рейхе уделялось «самое пристальное внимание на уровне государства, земли или общины всем малым производителям при осуществлении ими поставок потребителю своей продукции»; более того, известно, что мелких предпринимателей практически насильно разгоняли, укрупняя производство. Однако такие действия были вызваны милитаризацией экономики, а планировались они как временные меры или же как постоянная политика — неизвестно.

И, честно говоря, я ничего не могу сказать по поводу «немедленной муниципализации крупных универсальных магазинов и сдачи их в аренду по низким ценам малым предпринимателям». Увы, тут у меня пробел в знаниях.

Тем не менее, суть пункта — очень правильная с точки зрения социализма, ну а что касается частных тезисов, то они, вероятно, были обусловлены спецификой.

Выполнение же пункта — да, тут подкачали, если смотреть буквально. Опять же, связано с шовинизмом и переводом страны на рельсы милитаризма.

«17. Мы требуем проведения согласованной с нашими национальными потребностями земельной реформы, создания закона о безвозмездной экспроприации земли для использования ее в интересах народной общности; ликвидации арендной платы и недопущения спекуляции земельными участками в любой форме».

Сколько копий было сломано по этому вопросу! Сколько претензий предъявлено…

Мол, раз не отобрали землю у владельцев — значит, нарушили обещание.

Но, простите — а где тут написано, что планируемый закон о безвозмездной экспроприации земли для использования ее в интересах народной общности всенепременно подразумевает конфискацию всей земли у собственников, даже если она используется ими в интересах народной общности?!

Суть — именно в недопущении спекуляции земельными участками, земельной реформе, которая обеспечит использование земли в интересах народа.

Ровно то же, что и с предприятиями: пока они работают на нацию, владелец остается в своем статусе.

Но всеразличные штрассеры не унимались, и приходилось объясняться.

Адольф Гитлер, Мюнхен, 13 апреля 1928 г.:

«… в отношении ложных истолкований со стороны наших противников пункта 17 го программы NSDAP необходимо следующее определение.

Из того, что NSDAP занимает позицию защиты частной собственности, самым естественным образом становится ясно, что содержащееся в этом пункте положение о «Безвозмездной экспроприации» распространяется только на создание в случае необходимости законных возможностей и оснований для отчуждения земельных владений, которые были приобретены незаконным способом или управление которыми осуществляется вопреки точке зрения на народное благо, в соответствии с чем это положение направлено в первую очередь против возглавляемых евреями основных коммерческих предприятий, занимающихся спекулятивной деятельностью».

Готтфрид Федер, Мурнау-на-Штаффельзее, сентябрь 1928 г.:

«Не может, и это разумеется само собой, вестись совершенно никакой речи о том, что NSDAP ограничивает германское недвижимое имущество в городе и селе в его приобретенных честным путем правах собственности, как это утверждалось в последней предвыборной кампании в полных язвительного тона подтасовках Земельного союза, Крестьянской и Германской национальной партий. Никакая иная партия не проводит более ясной и целеустремленной земельной политики, чем именно мы — национал социалисты. Из смысла и духа всей нашей программы следует с абсолютной ясностью, что речь может идти только об экспроприации таких германских земельных владений, которые были, особенно во время инфляции, выманены, и зачастую практически даром, иностранными или внутренними торгашами и ростовщиками, в большинстве случаев — евреями, у германских хозяев или о таких крупных землевладениях, управление которыми не служит общественности и не приносит пользы в обеспечении народа продовольствием».

При этом в NSDAP вполне понимали проблему с сельским хозяйством.

Открытое официальное партийное заявление о позиции NSDAP, занимаемой по отношению к сельскому населению и сельскому хозяйству, Мюнхен, 6 марта 1930 г.:

«Германский народ удовлетворяет свои потребности в средствах к существованию значительной частью за счет импорта иностранных продуктов. Перед Мировой войной этот импорт мог быть оплачен доходами, получаемыми как от нашего промышленного экспорта, так и от нашей торговли и нашего размещенного за рубежом капитала. Трагичный для нас финал Мировой войны поставил преграду на пути этой возможности. Сегодня мы оплачиваем наш импорт продуктов в основном ссуженными под процент чужими деньгами. Вследствие этого германский народ все глубже погружается в бездну долговой кабальной зависимости от прихоти предоставляющих кредит интернациональных финансовых воротил, которые будут, пользуясь продолжением нашего нынешнего состояния, со все большей беспощадностью заниматься лишением германского народа его прав. Шантажируя наложением эмбарго на предоставление кредита и на поставки продуктов питания, иначе говоря, угрожая заморить голодом, они смогут в принудительном порядке добиться, и, прежде всего, от германских пролетариев, что те либо станут трудиться на своем рабочем месте за нищенскую заработную плату, либо будут вынуждены позволить перевозить себя, подобно рабам, в принадлежащие другим государствам колонии.

Освобождение из этой кабалы возможно только в том случае, если германский народ сам, благодаря собственной земле, сможет обеспечить себе пропитание.

Поэтому повышение производительности отечественного сельского хозяйства стало для германского народа жизненно важным вопросом.

Здоровое же в экономическом смысле, платежеспособное сельское население также имеет решающее значение и для сбыта товаров нашей индустрии, чье развитие в перспективе все больше ориентируется на внутренний рынок.

Мы признаем, что сельские жители не только имеют первостепенное значение для нашего народа, являясь его кормильцами, но также видим в них основной носитель народного наследственного здоровья, неисчерпаемый источник молодости народа и полностью осознаем степень обратной зависимости от них состояния нашей обороноспособности.

Сохранение работоспособного и производительного, численно пропорционального по отношению к растущему числу всего народа и сильного крестьянского сословия образует одну из основных опорных колонн национал социалистической политики, и именно потому, что политика эта направлена на благо всего нашего народа и его грядущих поколений».

Сразу же по приходу к власти были приняты два закона.

Закон от 13 сентября 1933 г. «Об учреждении Продовольственного управления Рейха», которое взяло под контроль все виды сельскохозяйственного производства, переработки и сбыта продукции, а также занялось установкой для земледельцев твердых и достаточно выгодных цен.

«Закон о наследовании земли» от 29 сентября 1933 г, согласно которому:

• все фермы размером до 125 га объявлялись наследственным владением, и их нельзя было отобрать за долги, продать, заложить и т. п.;

• наследственные владения наследовались только одним сыном, который должен был содержать своих братьев и сестёр до их совершеннолетия (государство не было заинтересовано в дроблении хозяйств);

• владеть этими фермами мог только истинный ариец, доказавший чистоту своей крови вплоть до 1800 года, в противном случае государство имеет право по собственному выбору найти нового хозяина.

Таким образом, преобразование владений в «земельные майораты» избавили крестьян от угрозы потери своей земли. Все верно: «Землю — крестьянам!» — это социалистический подход.

Более того, такой подход прикрепил крестьянина к земле: он не мог ее не обрабатывать, что, понятно, повысило КПД использования.

Также государство предоставляло госзаказ «что и в каком количестве выращивать», за что покупало продукцию по гарантированной цене.

Такой подход как раз соответствует нормальному социализму, без эксцессов вида «экспроприации средств производства», частная собственность сохраняется, если ее собственник работает на государство (нацию).

В результате принятых мер Германия сумела поднять самообеспечение продовольствием до 83 %.

Кроме того, лично Гитлер озаботился проблемой дорог, и вся страна покрылась автобанами, железные дороги были унифицированы. Таким образом, проблема транспортировки сырья и продукции оказалась радикально решена за государственный счет.

Пункт программы соответствует социализму.

«18. Мы требуем беспощадной борьбы против тех, кто своей деятельностью наносит вред общественным интересам.

Преступников, совершающих подлость перед народом — ростовщиков, спекулянтов и пр., необходимо карать смертью, невзирая на их конфессиональную и расовую принадлежность».

Думаю, с этим никто спорить не будет — хотя, возможно, некоторые сочтут слишком крутой мерой расстрел за спекуляцию. С другой стороны, вспомните, в какие времена это было сформулировано. Вот расстрел за спекуляцию продуктами в блокадном Ленинграде — это ведь не «слишком», не так ли?

Главное в этом пункте — «беспощадная борьба против тех, кто своей деятельностью наносит вред общественным интересам».

Социализму соответствует на все 100 %.

Вот только реализация… Следующий пункт тесно с ней связан, так что разберем там.

«19. Мы требуем замены служащего материалистическому мировому порядку римского права германским общим правом».

Для не-юриста — какое то странное требование. Я, впрочем, тоже не юрист — так что объясню без излишнего крючкотворства и с примерами.

Термин (и суть концепции) не является изобретением нацистов. Германское право — это, проще говоря, национальное немецкое право. Еще у Брокгауза и Евфрона можно прочесть:

«Под германским правом они разумеют именно то право, которое может быть признано продуктом свободного национального творчества, вызванного не чужими влияниями, а потребностями немецкой жизни, или просто сведено к началам, выраженным в средневековых юридических сборниках (содержащих в себе право, которым руководилась немецкая жизнь до реценции римского права)…

В отдельные институты этот нравственный характер права вносит целый ряд ограничений индивидуализма, ярко и последовательно проведенного в римском праве. Так, в организации германской семьи выступают на первый план: элемент защиты подвластных ей членов, вместо голой эгоистической власти римского права, сравнительно более почетное положение матери (ее так назыв. Schl ь sselgewalt и право участия в воспитании детей), полная общность или взаимная связанность имуществ мужа и жены, родителей и детей, делающая отца и мужа опекуном, а не обладателем их».

Не закапываясь в историю юриспруденции, отметим, что изначально в любой [достаточно развитой] стране существовала своя правовая система, обусловленная местными национальными обычаями. Но с некоторого времени система римского права стала практически всеобщей базой для европейских стран. Проработанность, четкость и универсальность для разных областей жизни сыграла свою роль; к тому же латынь была de facto международным языком ученых и философов средних веков. Ну и нельзя забывать о том, что принцип «dura lex — sed lex» очень даже устраивал власть предержащих: достаточно было изменить закон, как справедливым становилось то, перед этим могло даже осуждаться. Это я подводу к тому, что, строго говоря, римское право противоречит социализму по сути — даже если будет некий свод законов, полностью соответствующий социалистическому пониманию справедливости.

Так что требование перевести юриспруденцию с бездушного римского права, «заточенного» под атомарное общество, к праву, основанному на народном понимании справедливости, строго соответствует социализму.

Но вот реализация…

Бюрократия в Рейхе вообще отличалась редкой (особенно для немцев) эклектичностью. Правовые акты третьего Рейха принимались «на ходу», исходя из сиюминутных потребностей сделать что либо законным, и носили чрезвычайных характер. Но, в связи с тем, что практически все время своего существования Третий Рейх жил в состоянии форс-мажора, эти законы накапливались, и законодательная практика выглядела, скажем так, странно. Особенно с учетом того, что пределов правового регулирования нацизм не признавал, а мерилом всего служила национал социалистическая идеология в интерпретации Гитлера.

Д. А. Кошелев. «Краткий очерк германского национал социалистического права (1933 1939)»:

«Закон занимал промежуточное место между германским обществом и гитлеровским учением. По своей сути, он служил лишь формально-юридическим закреплением уже свершившегося перевода германского общества на рельсы нацизма.

Все без исключения правовые акты третьего рейха лишены необходимого сочетания нормативной стабильности и общественной универсальности, они подчеркнуто чрезвычайны по своему характеру: тот или иной закон, декрет или постановление первоначально принимались на сравнительно недолгий срок. Затем, при его неоднократном продлении под воздействием «постоянно нарастающей угрозы» со стороны «природных врагов» Германии — евреев и большевиков — правовая чрезвычайность постепенно приобрела характер постоянного явления, причем такое положение вещей характерно не только для правовой жизни общества».

«Недостаток, а зачастую, и полное отсутствие понятийной (терминологической) определенности — характерная черта гитлеровского законодательства. В составляющих его законах нелегко обнаружить четкие формулировки и юридические конструкции и термины. Это закономерно и вполне объяснимо, ведь гитлеризм не предлагает собственных определений даже самых необходимых и ключевых для законотворчества и юриспруденции понятий ввиду созданного и поощряемого им самим забвения правовой науки, вдохновителем которого являлся, как уже отмечалось выше, сам партийный фюрер, видевший в правоведах скорее явных врагов или скрытых недругов, нежели опору. Безусловно, уровень его правовой культуры и правовых знаний крайне низок, а основы права черпались им либо из когда либо прочитанных книг сомнительного литературного и фактологического качества, либо из собственного опыта взаимоотношений с Законом, которые почти всегда оставались натянутыми.

Отсутствие системности в национал социалистическом праве делает его в достаточной степени ущербным: в основе его формирования лежит процесс создания правовых норм, который мы склонны характеризовать как произвольный и в высшей степени субъективный. Он не базируется на принятых и закрепленных на конституционном и текущем уровнях законодательства правилах, которые общество и государство обязаны неукоснительно соблюдать. Отступая от соблюдения принципа законности и создавая законы, заведомо неспособные в силу своей направленности и иных содержательных причин прижиться в германском обществе, противоречащие друг другу и системе общественных отношений в целом, нацизм породил крайне заидеологизированное право с ярко выраженной репрессивно карательной и националистической направленностью, призванное лишь закрепить с формально-юридической стороны новую политическую, социально-экономическую и духовно-культурную реальность, сформировавшуюся после 30 января 1933 г. и придать воле фюрера формально-правовую основу, обеспечив ей универсальное значение».

Удобно пояснить принцип, на котором базировалось законодательство Рейха, на примере. В июле 1935 г. в Уголовный кодекс был введен ряд статей. Вот, сажем, Статья 170а: «Если деяние заслуживает наказания в соответствии со здравыми чувствами народа, но уголовное наказание кодексом не предусмотрено, обвинение может исследовать, действительно ли могут быть применены к этому деянию основные принципы уголовного закона и действительно ли можно помочь восторжествовать правосудию с помощью надлежащего применения этого уголовного закона».

Проще говоря: если кого то хочется осудить, но статьи нет, то это даже не «был бы человек — статья найдется», а «статьи не надо, просто так осудим».

Такая практика внедрялась повсеместно. Так, имперскому Верховному суду специальным декретом было предписано аннулировать ранее вынесенные собственные решения в целях приведения права в соответствие с нацистской идеологией: «Имперский верховный суд как высшая судебная инстанция Германии должна считать своим долгом осуществление интерпретации закона, которая принимает во внимание изменение идеологии и правовых концепций, проводимых новым государством. Для того, чтобы быть в состоянии выполнить эту задачу, необходимо не придавать значения решениям прошлого, которые были вызваны другой идеологией и другими правовыми концепциями».

Строгих доказательств вины не требовали, в ход шел «здравый народный рассудок» (Das gesunde Volksempfindem).

Мило, не так ли?

Это не «перегибы на местах», а полнейший произвол на государственном уровне. Следствие принципа вождизма, усиленно продвигавшегося в Рейхе.

При этом немцы, как «на подкорке» законопослушная нация, пребывали в когнитивном диссонансе, от обывателей и до юристов. И, если в глобальном смысле работали свежевведенные нацистские законы, то на бытовом уровне нередко работали старые. Вплоть до курьезов — так, уже после прихода к власти Гитлера СА пришли конфисковать для нужд Рейха велосипеды из спортивного клуба, организованного коммунистами. Однако хозяин помещения отказался выдать велосипеды, так как они были частной собственностью. (примеры из книги О. Ю. Пленкова «III Рейх. Нацистское государство. СПб, Нева, 2004)

Еще нагляднее: все помнят, что евреи законодательно серьезно ограничивались в правах? Однако около 1700 еврейских кладбищ не только не были уничтожены, но сохранились во вполне приличном состоянии. Закрытие и уничтожение кладбищ вступало в противоречие с действующим земельным правом. Сюрреализм: евреев сгоняют в гетто, при этом заботливо выделяя средства на поддержку их кладбищ в пристойном состоянии.

Фюрера раздражало нежелание многих юристов следовать веяниям времени, он жаловался на их формализм, но так и не сменил полностью систему правосудия.

Впрочем, достаточно быстро он добился того, что его слово стало законом в буквальном смысле. Готтфорид Ниизе, один из нацистских юристов, утверждал:

«Фюрер говорит не от имени народа, действует, не представляя его интересы — фюрер и есть сам народ, поэтому никакие ограничения его власти неуместны. Сама его воля созидает право. Между фюрером и немецким народом существует магическое согласие, которое делает предательством любую оппозицию фюреру».

Как вам такая юридическая категория, как «мистическое согласие»?

Тем не менее, самостоятельность судей сохранялась. 20 марта 1942 г Геббельс пишет в своем дневнике: «До сих пор фюрер не в состоянии смещать неугодных судей. Как можно вести войну, если такая важная сфера общественной жизни является недосягаемой для политического руководства?»

Естественно, была объявлена амнистия нацистам, которые на тот момент отбывали заключение — они «проявили излишнее рвение», а не совершали преступления.

Со временем карательная машина все упрощалась и становилась все более нацеленной на конкретные цели. Руководитель корпоративной организации нацистских юристов Ганс Франк напоминал о том, что судьи должны согласовывать свои приговоры с «основными направлениями фюрерского государства». Гитлер обещал судьям независимое положение, но требовал за это от них «гибкости» в подходе.

Был издан «закон о коварных происках», согласно которому критика режима каралась по закону. Позже был издан чрезвычайных закон (после поджога рейхстага как повода), в котором «государственные преступления» были значительно расширены. Так, за распространении сведений, которые и так уже были известны даже за границей и попали туда официальным путем, полагалось три месяца тюрьмы.

Ну а потом появились «особые суды» (Sondergerichte), производство дел в которых было упрощено и сокращено. При этом, в отличие от известных «троек» в СССР, такие суды имели право выносить приговоры с высшей мерой наказания, что и практиковалось.

Ситуация наглядно обобщена Д. А. Кошелевым.

Законы и декреты, принимаемые нацистским режимом и имевшие объектом своего нормативного регулирования государственную власть, вопросы устройства империи или определение статуса и функций создаваемых NSDAP новых общественных институтов, имеют более высокий уровень юридической техники и правовой проработки, нежели законы антисемитской (ксенофобской) направленности, термины и формулировки которых неконкретны, расплывчаты, содержание лишено правовой базы и научного обоснования.

Большинство норм и положений уголовного и уголовно-процессуального права подвергались расширительному толкованию за счет использования антинаучных нацистских требований назначения наказания в соответствии «со здравыми чувствами народа» и т. д. Принципиально новой системы уголовного права и процесса нацизмом выработано не было.

Из структуры правовых источников изъята судебная практика, что в значительной степени обеднило германскую правовую науку и пагубно отразилось на организации судоустройства и судопроизводства.

Понятие публичного интереса, до некоторых пор лишь популистское и демагогическое, в условиях нацистской диктатуры приобретает конституционно-нормативный характер и прямо используется в тексте большинства ключевых имперских законов в форме «общего блага», «общественных интересов» «интересов единого целого» и т. д.

Такие общеотраслевые правовые принципы, как законность, гласность судебного разбирательства, соразмерность наказания за совершенное преступление, презумпция невиновности, соблюдение подсудности и подведомственности при рассмотрении судебных дел и т. д. на практике оказались полностью упразднены. Их заменил «принцип национал социалистической (правовой) целесообразности», в соответствии с которым при вынесении приговора или принятии судебного решения допускалось произвольное толкование норм Закона и нелимитированное применение метода «аналогии закона» в целях якобы охраны общих интересов немцев.

Произошла массированная идеологизация правовой и судебной системы. Созданы административно-партийные органы, осуществляющие контроль над судьями и судейским сообществом в нарушение принципа независимости судей в осуществлении своих полномочий и принятии судебных решений, внедрена система специальных судов с чрезвычайно широкой компетенцией, свободных от какого бы то ни было внешнего контроля за своей деятельностью, в связи с чем произошел резкий рост случаев вынесения смертных приговоров.

Налицо основные конституирующие признаки публично-правового метода при регулировании большинства общественных отношений:

— четкая субординация субъектов правоотношения согласно схеме «власть-подчинение» с присущей гитлеровской Германии высокой иерархизацией управленческого процесса и взаимным соподчинением;

— преобладание в качестве первичных и последующих способов воздействия обязываний, предписаний и запрещений.

Что ж, можно даже признать справедливым, что нацистов судили в Нюрнберге по тем же принципам: изобретая закон под преступление, не требуя строгих доказательств вины, с явным преимуществом стороны обвинения и на фоне «идеологической целесообразности».

Таким образом, теоретически этот пункт соответствует социализму.

А вот соответствует ли на практике — вопрос неоднозначный. Конечно, с моей (думаю, и не только моей) точки зрения такое «правосудие» недопустимо.

Конечно, критиканство правительства не может поощряться, но обоснованная критика не должна преследоваться по закону. И, даже если поражение в правах тех же евреев напрямую не противоречит социализму (см. выше), то все же позицию «немец убил еврея — надо дать срок по минимуму или оправдать, а еврей убил немца — должен получить на всю катушку независимо от того, кто виноват», нельзя назвать справедливой. Конечно, пара «еврей / немец» тут для иллюстрации, принцип