Автор: Геннадий Зайцев

ПРАГА, АВГУСТ 1968-ГО

В августе 2008 года исполнилось сорок лет драматическим событиям, приведшим летом 1968 года к вводу войск Варшавского договора в Чехословакию, — событиям, существенным образом повлиявшим на мировую политику того времени и приведших к Холодной войне между Западом и СССР.
Как мы уже писали, Герой Советского Союза генерал-майор Г. Н. Зайцев работает над пятым изданием своей книги «Альфа» — моя судьба», которое выйдет массовым тиражом и, в отличие от предыдущих выпусков, попадет в широкую продажу. По просьбе редакции Геннадий Николаевич предоставил рабочий вариант новой главы, посвященной событиям в Чехословакии, участником которых он являлся.

То был год, когда в разделенном Вьетнаме американцы пытались любой ценой добиться коренного перелома в затянувшейся войне, используя всю мощь своей армии, включая напалм, — однако им этого, как известно, не удалось.

То был год, когда буржуазную Европу охватили бурные события, названные студенческой революцией 1968 года, прокатившейся по многим странам. У всех на устах был «Красный май» в Париже, где бунтовала не только молодежь, но поднялась на дыбы буквально вся Франция. Массовое недовольство затронуло даже те социальные группы, до которых волна доходит очень редко — бастовали инженеры и работники транспорта, работники университетов и булочных, текстильных комбинатов и похоронных бюро.

Трудным выдался этот год и для нашей страны. Исчерпав все возможности для переговоров, в ночь на 21 августа 1968 года 124 тысячный контингент войск Советского Союза, ГДР, Польши, Венгрии и Болгарии с четырех направлений в двадцати пунктах от Цвикова до Немецка в режиме полного радиомолчания пересекли границу с Чехословакией. Из южной части Польши был введен советско-польский контингент войск по направлениям: Яблонец-Кралове, Острава, Оломоуц и Жилина. Из южной части ГДР — советско-восточногерманский контингент по направлениям: Прага, Хомутов, Пльзень, Карловы Вары.

Из северных районов Венгрии входила советско-венгерско-болгарская группировка по направлениям: Братислава, Тренчин, Банска Бистрица. Наиболее крупный контингент войск был предоставлен Советским Союзом. Одновременно с вводом сухопутных войск на аэродромы Водоходи (Чехия), Турокани и Намешть (Словакия), а также на аэродромы под Прагой с территории СССР были переброшены «голубые береты».

Президиум КПЧ осудил действия союзных государств, считая их попирающими нормы международного права. Генеральный секретарь Александр Дубчек в своем воззвании к жителям страны, зачитанном по радио, призвал граждан сохранять спокойствие и не допустить кровопролития и фактического повторения венгерских событий 1956 года.

Историки сходятся на том, что Л. И. Брежнев сделал роковую ошибку, поспешно доверив высший пост в союзной стране «нашему Саше». И это несмотря на то, что в руководстве КПЧ имелась бесспорная авторитетная фигура — Густав Гусак, один из руководителей героического антигитлеровского Словацкого национального восстания в 1944 году, который после войны возглавил правительство Словакии. В 1951 году Гусак был по доносу арестован и находился в заключении двенадцать лет.

…Стремительная и согласованная акция привела к тому, что в течение 36 часов армии союзников установили полный контроль над чехословацкой территорией. Для советских диссидентов драматические события 1968 года были и остаются одним из тяжких преступлений Кремля в период после правления Сталина. Все, что произошло потом — бомбежка Югославии, вторжение в Афганистан и Ирак, поддержка из за океана геноцида в Южной Осетии, — все это отчего то не может изменить их «принципиальной» точки зрения. Между тем, бросаются в глаза относительная бескровность той операции, а также явное желание советского руководства свести к минимуму количество жертв с обеих сторон.

В тот период я работал в должности начальника оперативной группы, в отделении наружного наблюдения. Его руководителем был Кашин Михаил Петрович. Изумительный человек, участник Великой Отечественной войны. В июне получаю приказ — подготовить группу в составе пяти человек на случай выполнения особого задания. Больше никаких объяснений не последовало. Точка. Такая группа была сформирована, в ее состав вошли Н. Артемов, Л. Привезенцев, И. Двойничников, Е. Петров.

Кое-что стало проясняться перед вылетом, когда начался инструктаж. Также приказано было срочно сфотографировать личный состав на предмет получения служебных удостоверений для пересечения линии государственной границы. Ну, тут стало понятно: мы вылетаем за рубеж. А когда уже в целом по нашему 7 му управлению почти из каждого подразделения были выделены оперативные группы, в общей сложности человек шестьдесят, — стало понятно: дело предстоит серьезное.

Старшим был назначен полковник Иванов Иван Васильевич, участник Великой Отечественной войны, очень волевой командир. Начался инструктаж. Оказалось, мы вылетаем на территорию Польши. Вылетали с подмосковного аэродрома на девяти самолетах Ан-12. Инструктаж отбывающих сотрудников проводил заместитель начальника 7 го управления, генерал-майор Кузовников Александр Львович. Он же обратился с напутствием и к летному составу.

Приземлились мы на аэродроме в местечке с хорошим названием Кшива. Тогда, как я потом понял, советское руководство весьма устраивало географическое положение этого скромного населенного пункта. Он располагался в 20 35 километрах от границы с ГДР и примерно на таком же удалении от границы с Чехословакией.

Юго-западный уголок Польши. Там была расквартирована наша военно-воздушная часть. Мы разместились в солдатской казарме, а ее обитателей переселили в палатки, благо было лето. Кругом расстилалась очень красивая и живописная сельская округа. Но за пределы военного городка мы не выходили — запрет. Правда, несколько раз нам устроили ознакомительные выезды, в том числе в город Болеславец (бывший немецкий город Бреслау). Отправились на экскурсию автобусами, посетили музей фельдмаршала Кутузова и местное кладбище. Если возникали вопросы, женщина смотритель по ходу давала все необходимые пояснения — по каждой интересующей могиле, даже с указанием биографических данных.

В ближней части кладбища находились могилы только Героев Советского Союза, около пятидесяти надгробий. Вторая часть кладбища — как индивидуальные, так и братские могилы: офицеры, солдаты, сержанты. Если мне память не изменяет, всего было захоронено около семисот человек.

Мы ходили между надгробий, читали надписи… До сих пор помню чувство горечи, посетившее меня на этом чистом и ухоженном кладбище. Даты гибели Героев Советского Союза — не только май 45 го, но и июнь, июль, сентябрь, октябрь… Отгремела Победа, война в Европе вроде бы закончилась, а наши люди продолжали гибнуть. И не просто гибнуть, а совершать подвиги, жертвуя собой. Кто был их противником? Очевидно, что не немцы. По всей видимости, это были польские вооруженные националисты из Армии Крайовы.

В Кшиве перед местным командованием и военнослужащими мы были представлены как офицеры переподготовки. Ходили по территории части в общевойсковой форме, ничем особым не выделялись. Разный возраст, разные звания…

По всем приметам, дело шло к вводу войск в Чехословакию. Наш пункт временного базирования находился недалеко от широкого автобана, связывающего Польшу с братской ГДР. Последние дни мощные танковые колонны Советской Армии проходили с немецкой территории. Было понятно: это не учения, не маневры. Часто на бреющем полете пролетали самолеты, заставляя стекла в окнах домов мелко и неприятно вибрировать. Таким образом, ввод войск обозначился вполне, а за день до него и нам приказали готовиться к пересечению границы.

Кстати, где то за неделю до ввода войск Варшавского договора в Кшиву прибыла большая часть работников, причем не только из центрального аппарата КГБ, но и из республиканских, краевых и областных управлений. Оперативную группу КГБ СССР возглавил генерал Г. К. Цинев.

Руководителями операции по линии КГБ рассматривались два варианта передвижения. Первый — наземный: входить вместе с войсками, используя собственный автотранспорт. (Внутри Ан-12 вмещается два легковых автомобиля, а перед пилотской кабиной может расположиться от 6 до 10 человек). Второй путь — воздушный. Забегая вперед, скажу: чтобы распознать, где свой, где чужой, на верхнюю часть кузова каждой машины мы наклеивали белые кресты из бумаги. Второй путь — воздушный.

Доставившие нас из Москвы самолеты находились на летном поле. Летчики жили по соседству с нами, в казарме напротив. И если нам, сотрудникам КГБ, выплачивали суточные, около 120 злотых, то авиаторов «питали» по обыкновенной летной норме. Тогда мы скинулись в своем кругу, и на собранные деньги покупали летчикам табак в довольно больших количествах. Иногда, в банные дни, баловали их пивком. Но к чести наших офицеров надо сказать, что никто из них спиртным не увлекался.

Наконец, было принято окончательное решение пересекать линию государственной границы по воздуху. Загрузились в самолеты. Помню даже фамилию командира нашей машины — майор В. В. Атягин. Приземлились на гражданском аэродроме в Праге. Выглядел он прямо таки удручающе. Диспетчерские службы не работали, а потому воздушные суда садились только в расчете на мастерство летного состава. Во многих случаях было так: самолет еще не закончил пробежку, а военнослужащие уже ссыпались, как горох, через задний люк самолета.

Мы выехали за пределы аэропорта. На обочинах, по ходу нашего движения, нам попадались гражданские легковые машины, искореженные гусеницами танков. Ввод войск начался в ноль часов в ночь с 20 го на 21 августа 1968 года, а мы прибыли в Прагу уже в послеобеденное время.

Позволю себе немного хронологии. 21 августа в 3 часа 37 минут десантники на двух головных самолетах 7 й военно-транспортной дивизии уже высаживались из Ан-12 на аэродроме Рузине под Прагой и в течение 15 минут блокировали основные объекты аэродрома.

В 5 часов 10 минут высадилась разведрота 350 го парашютно десантного полка и отдельная разведрота 103 й воздушно десантной дивизии. В течение десяти минут они захватили аэродромы Туржани и Намешть, после чего началось прибытие основных сил. По словам очевидцев, транспортные самолеты совершали посадку на аэродромы один за другим. Десантники спрыгивали, не дожидаясь полной остановки. К концу взлетно-посадочной полосы самолет становился пустым и набирал ход для нового взлета. С минимальным интервалом сюда стали прибывать другие борта с десантом и военной техникой.

На боевой технике и захваченных гражданских автомобилях десантники уходили в глубь территории, и к 9 часам ими были блокированы в Брно все основные дороги, мосты, выезды из города, вокзалы, здания радио и телевидения, телеграф, главпочтамт, ключевые административные здания, типография, а также штабы воинских частей и предприятия военной промышленности. Командиров частей Народной армии Чехословакии просили сохранять спокойствие и соблюдать порядок.

По прошествии четырех часов после десантирования первых групп важнейшие объекты Праги находились под контролем союзных войск. Основные усилия направлялись на захват зданий ЦК КПЧ, правительства, министерства обороны и генерального штаба, а также здания радиостанции и телевидения. По заранее разработанному плану к основным административно-промышленным центрам направлялись колонны войск. Соединения и части размещались во всех крупных городах республики. Особое внимание уделялось охране западных границ.

Принципиально важным обстоятельством было то, что 200 тысячная чехословацкая армия не оказывала практически никакого сопротивления. Она оставалась в казармах, выполняя приказ своего министра обороны — и, что очень важно, до конца событий была нейтральной. Среди населения, главным образом в Праге, Братиславе и других крупных городах, проявлялось активное недовольство происходящим. Протест общественности выражался в сооружении баррикад на пути продвижения танковых колонн, в действиях подпольных радиостанций, распространении листовок и обращений к населению и военнослужащим стран союзниц.

В отдельных случаях имели место вооруженные нападения на военнослужащих введенного в ЧССР контингента войск. Танки и бронетехнику забрасывали «коктейлем Молотова», пытались вывести из строя средства связи и транспорт. Имелись факты уничтожения памятников советским воинам в городах и селах Чехословакии.

Наше подразделение, которым руководил в то время заместитель начальника 7 го управления полковник Козлов Вениамин Алексеевич, должно было, согласно утвержденному ранее плану, размещаться на территории советского посольства. По прибытии туда перед нами были поставлены конкретные задачи. Например, группе под моим началом — войти в министерство внутренних дел ЧССР и взять его под контроль. К нам был прикомандирован подполковник из украинского КГБ, фамилию его не помню.

В здание мы вошли беспрепятственно, сопротивления оказано не было. Начальник комендантского отдела МВД дал своим подчиненным соответствующую команду. По периметру встали советские десантники с автоматами наизготовку.

Зашли в приемную первого заместителя министра. Сам же министр Й. Павел (это его фамилия) в это время уже сбежал. Видимо, он реально себе представлял, что за всё содеянное он будет задержан, со всеми же вытекающими отсюда последствиями.

Согласно многочисленным свидетельствам, Й. Павел по мере развития «Пражской весны» постепенно ликвидировал органы государственной безопасности, избавляясь от коммунистических кадров и сторонников Москвы. Своим сотрудникам, пытавшимся вести работу по обезвреживанию так называемых «прогрессистов» (Клуб беспартийных активистов и организация К-231), он грозил репрессиями. До решения правительства им был отдан приказ: немедленно прекратить глушение иностранных передач, начать демонтаж оборудования с тем, чтобы глушение нельзя было вновь восстановить.

В документе «Запись для председателя правительства Черника» содержатся сведения о том, что министр внутренних дел Й. Павел и заведующий отделом ЦК КПЧ генерал Прхлик «подготовили проект создания руководящего центра, который должен взять всю государственную власть в свои руки во время политической напряженности в стране». Там же говорится и об осуществлении «превентивных мер безопасности, направленных против выступлений консервативных сил, включая создание трудовых лагерей». Иначе говоря, в стране проводилась скрытая, но вполне реальная подготовка к созданию концлагерей, куда должны были быть упрятаны все оппозиционные режиму «с человеческим лицом» силы.

Итак, мы вошли в кабинет и представились. Первому заму была высказана просьба:

— Дайте распоряжение личному составу МВД, находящемуся в тот момент в здании, — покинуть его и до особого распоряжения на своих рабочих местах не появляться.

Просьба была исполнена. Согласно поступившему мне приказу, первого заместителя «ограничили в движении». Ему было определено место, где он мог находиться. Во всех случаях, если требовалось его участие, ему высказывалась устная просьба, и он отдавал то или иное распоряжение.

Это был молодой мужчина. На своей должности первого заместителя министра он проработал всего три месяца. Его назначение в центральный аппарат на столь высокий пост явилось неожиданностью для многих в Праге и Чехословакии в целом. До своего стремительного карьерного взлета он работал… начальником отделения в погранслужбе.

В какой то момент была получена информация относительно нашего подопечного. Не исключалась попытка его освобождения, в том числе с применением огнестрельного оружия. Тут же нами был усилен контроль над дежурной службой в здании. Наши десантники, по прежнему находившиеся вокруг здания, были сориентированы на возможное возникновение нештатной ситуации.

В здании чешского МВД мы находились трое или четверо суток, потом нас сменили. Отчетливо помню свой разговор с начальником комендантского отдела в чине полковника. Фамилию не помню. Да, впрочем, и не стремился тогда запомнить. Нормальный человек, член партии. Все понимает, но… Говорит мне:

— Ведь мы вас не просили…

А я в ответ:

— Если бы войска Варшавского договора не вошли в Чехословакию, то вас, полковника, начальника комендантского отдела МВД, наверняка бы вздернули на фонарном столбе. Как в 1956 году мятежники поступали в Венгрии с сотрудниками безопасности.

— Вот когда бы повесили, — отвечал он мне, — тогда бы ввод войск был оправдан. А так…

Чему тут удивляться. Значительная часть чешского общества находилась «под впечатлением» реальных хозяев прессы: печать, радио, телевидение и кино изо дня в день извращали правду, сознательно дезинформировали общество; даже честные люди утратили возможность ориентироваться. Советская «перестройка» по Горбачеву была отрепетирована в конце 60 х годов в Чехословакии. И там, и здесь была реализована сходная модель.

Прага в тот период представляла собой достаточно мрачную картину. Ночью улицы не освещались, во многих домах тоже не было света. Все указатели на домах оказались преднамеренно разбиты. В этом проявлялась пассивная форма сопротивления.

Помню такой случай. Мы возвращались к себе в посольство. Было поздно, ночью встретили на обочине паренька лет 10 12. Он стоял, подняв руку, голосовал. Остановились. Когда же он увидел в машине советских офицеров, оторопел.

— Чего боишься? Садись давай!

— Мне надо попасть домой.

— А тебе куда?

Разобрались с маршрутом, пообещали довезти паренька до дома. Можно себе представить его внутреннее состояние: он был скован, напряжен. Мы же говорили, что советские военные — не звери и не собираются причинять никаких бедствий чешскому народу. Хотя вряд ли мы переубедили этого юного пражанина. Да и нужно ли было его в чем то убеждать? Во всяком случае, дрожать мальчик перестал, и мы расстались возле его дома почти друзьями.

Кстати, что касается военнослужащих советских войск, то никаких фактов насилия или мародерства с их стороны не было отмечено. Ни одного. Несколько отлично от нас действовали военнослужащие из ГДР. Однажды танковая колонна Народной армии следовала через какой то населенный пункт. В этот момент его жители попытались перекрыть дорогу, но боевые машины не остановились! Этот трагический случай потом долго обсуждался.

— Русские и болгары — ладно, это мы понимаем, — возмущались чехи, — но зачем пришли мадьяры и немцы?..

(Окончание в следующем номере).