Автор: Павел Евдокимов

ПОСЛЕДНЯЯ ОСЕНЬ

В Белом доме, где работает правительство, сегодня ничто не напоминает о страшных событиях октября 1993 го. Пятнадцать лет расстрелу парламента. Гражданская война, названная «малой», «локальной». События, которые во многом определили всю нашу последующую жизнь. Трагедии, которой до сих пор не дана правовая оценка. Ее главный организатор уже призван на Высший суд, но живы участники тех событий. Те, кто расстреливал Дом Советов. И те, кто вел переговоры и выводил из него безоружных людей — сотрудники Группы «Альфа».

После разгрома парламента «маленькая победоносная война» на Северном Кавказе показалась Ельцину и его окружению легким решением, лучшим способом поднять упавший рейтинг. Так из октябрьской Москвы 1993 го танки вошли в Грозный в новогоднюю ночь 31 декабря 1994 го. Именно с той «горячей осени», обещанной «гарантом», мы стали жить в воюющей стране.

Если же говорить о фундаментальных последствиях расстрела Белого дома, то существенно изменилась система управления государством. Россия стала президентской республикой, при которой роль парламента оказалась существенно девальвирована. Кроме того, были разгромлены силы, выступавшие против так называемой «шоковой терапии» — ускоренных «реформ», которые впоследствии привели к обвалу уровня жизни населения, экономическому кризису, сдаче целого ряда геополитических позиций и многим другим отрицательным последствиям, ощущаемым до сих пор.

Тогда в смертельной схватке схлестнулись две силы, каждая из которых претендовала на то, чтобы по своему определить вектор развития государства. Как обычно, пострадали при этом обычные граждане, ни на что не претендовавшие, но волею судьбы или исполняя служебный долг, оказавшиеся по разные стороны баррикад. И по прежнему, спустя пятнадцать лет, называются различные цифры жертв: от 150 человек до почти трех тысяч, однако в любом случае, речь идет о наших соотечественниках, ставших заложниками безответственных и преступных действий политиков. Вечная память погибшим.

Только вот вечная ли?.. Память, оказывается, тоже ветшает. Как одежда. Ветшает, если люди, впадая в духовный маразм, перестают помнить свое прошлое. И вот уже главным виновником «горячей осени» 1993 го манкурты, по определению Чингиза Айтматова, считают… Михаила Горбачева! Да-да, именно так. Таковы данные социологических опросов, проведенных Всероссийским центром изучения общественного мнения и Аналитическим центром Юрия Левады накануне 15 й годовщины октябрьских событий.

Согласно замерам ВЦИОМ, 31 % винят в боевых столкновениях в центре Москве первого президента Советского Союза. За Горбачлвым, конечно, свой «гамбургский счет», но к событиям 1993 го он не имеет никакого отношения. Действительного же организатора называют заметно меньше — всего 24 %. Количество тех, кто безбожно путает эти два события, увеличивается приблизительно на 1 % в год. Впрочем, чему удивляться — ведь в России выросло целое поколение, которое не помнит начала 1990 х годов.

Два острейших политических кризиса, в которых Группа «А» сыграла ключевую роль. Август 1991 го и октябрь 1993 го. В первом случае, когда ее сотрудники отказались выполнять преступный приказ ГКЧП, — и штурм Белого дома не состоялся. И во втором, когда офицеры «Альфы», начав по собственной инициативе переговоры с руководством Ома Советов, сохранили жизни людей и остановили побоище. Чтобы оценить высокую себестоимость того решения, нужно знать обстановку, в которой оно было принято и реализовано.

ПРИСТРЕЛКА К ТЕМЕ

Конфликт между Борисом Ельциным и парламентом открыто проявился уже в декабре 1992 года во время Съезда народных депутатов, на котором парламентарии не утвердили представленную президентом кандидатуру Егора Гайдара на пост председателя правительства. В марте 1993 года, «царь Борис» выступил с телевизионным обращением к народу, объявив о приостановке действия Конституции. Однако первая попытка ввести режим ЧП не удалась. Секретарь Совета безопасности РФ Юрий Скоков 20 марта отказался визировать указ главы государства о введении особого порядка управления страной, а затем выступил с критикой этого проекта на заседании Верховного Совета.

В Москве собрался чрезвычайный Съезд народных депутатов, на котором была предпринята неудачная попытка вынести Ельцину импичмент. После этого было решено назначить на 25 апреля всероссийский референдум. В ходе плебисцита были поставлены вопросы о доверии Ельцину и проводимой им социально-экономической политике. Кроме того, народу предлагалось высказаться по поводу необходимости проведения досрочных президентских и парламентских выборов.

Результаты референдума оказались в пользу Ельцина. Вскоре был обнародован президентский проект новой Конституции, после чего приступило к работе Конституционное совещание — конференция представителей органов государственной власти, местного самоуправления и общественных организаций, имея целью завершить подготовку проекта Основного закона страны.

В сентябре, предваряя «горячую осень», Ельцин своим указом временно отстранил от исполнения обязанностей вице-президента страны Александра Руцкого, выступавшего с жесткой критикой президента. В свою очередь, Верховный Совет принял решение направить в Конституционный суд ходатайство с просьбой проверить соответствие Основному закону положений данного указа.

Вечером 21 сентября, выступая по телевидению, Ельцин обнародовал Указ № 1400 о прекращении деятельности Верховного Совета и Съезда народных депутатов. (Как станет потом известно, свои действия Ельцин заранее согласовал с президентом США Билом Клинтоном и канцлером ФРГ Гельмутом Колем.) Я слушал выступление «гаранта», находясь в одном из кабинетов Белого дома, и меня не покидало ощущение дежа вю. Только вот человек, являвшийся для нас в августе 1991 года зримым символом борьбы с ГКЧП, занял его место. Ради удержания власти теперь он готов был пойти на все.

В тот час в здании Моссовета заседал политсовет Союза возрождения России под председательством Дмитрия Рогозина. Созвонившись с товарищами, мы условились, что они в полном составе незамедлительно прибудут сюда, на Краснопресненскую набережную. Быстро отстукав на машинке список фамилий, я завизировал его у председателя Палаты национальностей Верховного Совета Рамазана Абдулатипова, встретившегося в коридоре, и отнес пропуск на вахту сотрудникам охраны.

Внутри Дом Советов напоминал растревоженный улей. Пока шло заседание парламента, мы оперативно создали Штаб общественно-политических сил России, заседавший в зальчике на 16 м этаже. Депутат Моссовета Андрей Савельев (будущий лидер «Великой России») набросал текст заявления, в нем давалась правовая оценка антиконституционным действиям Ельцина. После небольшой стилистической правки он был принят всеми участникам ночного сбора. Под этим уникальным, по сути, документом — первым, который был принят после объявления Указа № 1400, — стоят автографы общественных деятелей самых разных взглядов: государственников из Демпартии Травкина, конституционных демократов, альтернативных коммунистов и национал-большевиков, монархистов, социал демократов, демохристиан и других. В новейшей истории России нет, пожалуй, иного документа, собравшего такой букет подписей.

Той же ночью Верховный Совет принял решение о прекращении полномочий Ельцина и переходе их к вице-президенту Руцкому, что соответствовало Основному закону страны. Решающее слово было за Конституционным Судом. Проявит ли он принципиальность или, быть может, предпочтет не лезть на рожон — вот в чем был главный вопрос. Большое значение имела личная позиция Валерия Дмитриевича Зорькина. Скромный профессор кафедры государственно-правовых дисциплин Всесоюзной юридической заочной школы МВД СССР, — он пришел в Белый дом в 1991 году и возглавил группу экспертов Конституционной комиссии. Затем в ноябре того года с подачи Ельцина стал председателем КС.

ДВОЕВЛАСТИЕ

Несмотря на колоссальное давление, Конституционный Суд проявил принципиальность и большинством голосов судьи вынесли заключение о не соответствии Основному закону действий главы государства. Зорькин и его коллеги исходили из того, что после подписания Указа № 1400 президентские полномочия Ельцина, согласно статье 121 6 действовавшей Конституции, прекращались немедленно. Таким образом, последующее их использование носило неправовой характер, а изданные указы и распоряжения не имели юридической силы и не подлежали исполнению.

Против Ельцина высказался и его недавний соратник Юрий Скоков, смещенный в мае 1993 года с поста секретаря Совета безопасности РФ, — он выступил от имени правления Федерации товаропроизводителей России со специальным обращением, которое передавало настроения значительной части «крепких хозяйственников». Указ Ельцина бывший его ближайший соратник назвал «роковой ошибкой, чреватой общенациональной катастрофой» и призвал к проведению «досрочных одновременных выборов федеральной представительной и исполнительной власти на основании законодательных актов, разработанных с участием субъектов Федерации и принимаемых в порядке, установленном действующим законодательством».

Свою принципиальную позицию обозначили многие авторитетные региональные лидеры, в том числе глава Кузбасса Аман Тулеев. Против Ельцина выступил Моссовет. Возникла классическая ситуация двоевластия. Два президента, два правительства… Во всяком случае, Александр Руцкой успел назначить основных силовых министров — Баранникова, Ачалова и Дунаева. Появился даже альтернативный градоначальник Москвы, им стал председатель Краснопресненского райсовета Александр Краснов.

Однако в Кремле не дремали. После объявления Указа № 1400 руководством и некоторыми членами правительства (Е. Т. Гайдаром, А. В. Козыревым, А. Б. Чубайсом, С. А. Шахраем, В. Ф. Шумейко, В. С. Черномырдиным, Ю. В. Яровым) были предприняты шаги по установлению блокады Дома Советов подразделениями милиции и отключению в нем всех систем жизнеобеспечения и связи. Представителям Верховного Совета был закрыт доступ в телевизионный эфир. Одновременно сторонники Ельцина из числа депутатов стали спешно писать заявления о сложении своих полномочий, чтобы сорвать кворум.

В официальном заключении Комиссии Государственной Думы РФ по дополнительному изучению и анализу событий, происходивших в городе Москве 21 сентября — 5 октября, читаем:

«В этой ситуации руководство Верховного Совета, и. о. Президента Российской Федерации А. В. Руцкой, назначенные Съездом «силовые министры» В. А. Ачалов, В. П. Баранников и А. Ф. Дунаев были вынуждены принимать решения, которые в некоторых случаях объективно вели к обострению обстановки, чему активно содействовала «правительственная сторона». Так, для охраны здания Верховного Совета из числа добровольцев были сформированы дополнительные охранные подразделения, членам которых, по специальному разрешению, выдавалось огнестрельное оружие, принадлежавшее Департаменту охраны Верховного Совета. Это дало повод для развертывания «правительственной стороной» массированной информационной кампании вокруг оружия сторонников Верховного Совета и возможности его неконтролируемого распространения, направленной на оправдание своих действий по блокаде здания Верховного Совета».

БЛОКАДА

Два дня истекли, и нам все больше становилась очевидной нерешительность позиции Руцкого, который не был готов использовать все имевшиеся возможности и тактические ходы. В отличие от Ельцина он, вероятно, опасался идти до конца. Поэтому я нисколько не удивился, когда недавно прочитал такое свидетельство: «… К этому времени руководство ВС РФ уже не пользовалось особым авторитетом у защитников парламента. Руцкой сильно потерял в наших глазах, когда в один из последних дней более двух часов не мог подписать официальный приказ командиру роты ОМСДОН, решившемуся вместе со всем своим подразделением перейти на сторону Верховного Совета. Все это время рота сидела в кустиках детского сквера, ожидая пока принесут обещанный приказ и. о. президента или и. о. министра внутренних дел.

Александр Владимирович подписал нужную бумагу лишь тогда, когда, видимо, в результате утечки информации из его же кабинета роту подняли и стали уводить неизвестно откуда набежавшие старшие офицеры. Членам ВС РФ оставалось лишь с досадой помахать им вслед с таким трудом «добытым» автографом Руцкого. Такие же необъяснимые проволочки наблюдались и со стороны Хасбулатова, к которому, например, тот же Бабурин неоднократно приводил за официальными приказами нескольких крупных милицейских начальников».

На первоначальном этапе среди защитников Дома Совета было много тех, кто участвовал в событиях августа 1991 года на стороне демократии. Как мы шутили, дважды белодомовцы. Развал Союза, шоковые реформы Гайдара да и вся разрушительная деятельность Ельцина толкнули людей в лагерь оппозиции. Здесь к ним присоединились сторонники Руцкого из числа активистов Демократической партии коммунистов России (с октября 1991 года — Народная партия «Свободная Россия») и русские традиционалисты Сергея Бабурина. Однако скоро инициатива вокруг стен парламента перешла к представителям радикальных течений, формировавших негативный образ Верховного Совета. Народ сбежался разный, появились откровенно деклассированные элементы — «вшивая армия».

Дмитрий Рогозин, исходя из принципа «чума на оба ваши дома», во избежание провокаций решил перебазировать штаб СВР и КРО на Лучников переулок — в здание Российского общественно-политического центра. В Доме Советов остались только те из нас, кто не хотел покидать здания. Ну и наш сопредседатель СВР Олег Плотников — депутат от Костромы, работавший до своего избрания учителем в поселковой школе.

Дальнейшие события не заставили себя ждать. 23 сентября группой боевиков под руководством лидера «Союза офицеров» Станислава Терехова, имевших при себе оружие, по собственной инициативе было совершено нападение на штаб Объединенных вооруженных сил СНГ — на Ленинградском проспекте. Известие о «захвате штаба» было встречено в депутатском зале (заседание, помнится, вел Хасбулатов) аплодисментами и приветственными криками.

Во время этого провокационного, иначе не назовешь, налета один из нападавших был застрелен; от шальной пули, находясь у себя дома, погибла пенсионерка, которая на беду высунулась из окна. Ельцин сполна воспользовался плодами этого инцидента — Дом Советов был блокирован под предлогом защиты жителей города Москвы от «незаконных вооруженных формирований».

В какой то момент перед введением полной блокады, когда еще можно было свободно покидать здание, — полностью отключили электричество. На память о тех днях у меня остался Мандат № 1 за подписью секретаря Президиума Верховного Совета РФ В. Г. Сыроватко. Заполнялся он при свечах, от руки. Сей документ, скрепленный гербовой печатью, позволял вести переговоры от имени парламента для оказания ему материального и иного содействия.

27 сентября вокруг Дома Советов стянулось сплошное кольцо оцепления из сотрудников милиции и военнослужащих внутренних войск. Додумались до того, что по периметру установили заграждение из колючей проволоки АСКЛ. Парламент, окруженный «спиралью Бруно» — это ли не символично? Пропуск людей, транспортных средств, включая машины «скорой помощи», продовольствия и медикаментов был фактически прекращен. Для информационно-психологического воздействия использовался бронетранспортер со смонтированной на нем звуковещательной станцией.

Еще раз процитирую заключение парламентской комиссии: «Руководство Главного медицинского управления города Москвы и Центра экстренной медицинской помощи Правительства Москвы фактически встали на сторону «правительственных сил». Их самоустранение от оказания медицинской помощи находившимся внутри зоны оцепления и отказ обеспечить работавших там врачей-добровольцев необходимыми медикаментами, медицинским оборудованием, санитарным транспортом, а также запоздалая эвакуация 3 4 октября 1993 года раненых из Останкино и района Дома Советов на случайном, неприспособленном для подобных перевозок транспорте, привели к тяжелым последствиям для жизни и здоровья людей».

Обострению обстановки способствовали действия центральных электронных средств массовой информации и некоторых периодических печатных изданий. Пресс служба Ельцина и Федеральный информационный центр вели полномасштабную информационную войну против Верховного Совета. В отношении оппонентов в столице и на местах была развернута массированная кампания дезинформации. Была введена цензура, закрыты некоторые издания и телевизионные программы.

УЛИЧНЫЕ СХВАТКИ

Те из нас, кто после проведенной операции блокирования оказался вне Дома Советов, собирались в здании бывшего ЦК ВЛКСМ на Лучниковом переулке. «Мозговые штурмы» устраивал небольшой аналитический центр, одна встреча следовала за другой. Мы мотались по городу, собирая информацию. В регионы рассылались агитационные материалы. Короче, шла работа.

Тем временем в районе парламента не прекращались стычки демонстрантов с отрядами милиции. Стражи порядка, имея соответствующие инструкции, действовали предельно жестоко, избивая и калеча людей. В районе метро «Баррикадная» нашего аналитика Андрея Хохлова бойцы ОМОНа затащили в автобус и хорошенько отходили «демократизаторами».

Разгон массовых акций привел к расширению зоны конфликта в более удаленные районы Москвы. На Садовом кольце ОМОН избивал дубинками прорывавшихся на защиту парламента ветеранов «афганцев». Оказывается, щитом можно не только обороняться, но и раскроить голову. «Душманы, — кричал залитый кровью и раздетый до тельника бритый парень, — духи чертовы!» Затесавшийся сюда панк упал на асфальт одним из первых — запутался в полах пальто, уже лежа, швырнул в наступающий ОМОН кусок кирпича, за что получил тут же сапогом в лицо.

28 сентября 1993 года при разборе баррикады, возведенной сторонниками Верховного Совета погиб 47 летний подполковник В. Г. Рештук. Милиция потребовала от водителя «КрАЗа» оттянуть тяжелый электросварочный аппарат на резиновом ходу. Водитель отказался. Тогда за руль вскочил лейтенант милиции и взялся отбуксировать «сварку» сам. На большой скорости груз на буксире занесло и бросило на Рештука, который в последний момент успел оттолкнуть находившегося рядом пожилого мужчину. Этот инцидент был целенаправленно истолкован как убийство офицера МВД сторонниками Верховного Совета. 1 октября Ельцин своим указом наградил Владимира Григорьевича орденом «За личное мужество».

Днем 2 го октября на Смоленской площади произошли яростные столкновения с ОМОНом, который под градом ударов вынужден был ретироваться. В программе «Вести» был показан сюжет с лидером КПРФ Зюгановым, призвавшего не участвовать в митингах и забастовках. Тональность выступления Геннадия Андреевича — он, кстати, ни разу не оставался на ночь в Доме Советов, — вызвала возмущение среди его защитников.

Вечером того же дня вместе с депутатом Моссовета Сергеем Петровичем Пыхтиным (весной 1993 года его сместили с поста главы Черёмушек) мы заехали в Краснопресненский райсовет. В кабинете «мэра Москвы» Краснова находился Геннадий Андреевич. По его словам, в эфире «Вестей» был показан обрывок, вырванный из общего контекста. Оправдание показалось слабым и неубедительным.

До трагической развязки оставались сутки. На следующий день на Октябрьской площади состоялся массовый митинг в поддержку Верховного Совета. Колонны демонстрантов направились в центр города. Первый инцидент произошел на мосту через Москва-реку в районе отводных лестниц, где находились кордоны МВД. «Колонна остановилась в 100 метрах, — вспоминает очевидец, — и, чтобы избежать столкновения, на переговоры с ОМОНом отправилась группа во главе с батюшкой, но щиты не разошлись. И под песню «Варяг» колонна угрюмо двинулась на заграждение. История научила: оружие демонстрантов — камни. Люди добывали их, выковыривая асфальт из трещин на дорожном покрытии моста. Но добытого хватило только на первый бросок, домашних заготовок не было! Началась драка, скрежет щитов, удары дубинок, крики, мат, первая кровь.

За несколько минут ОМОН был практически смят. В заграждении стояли военнослужащие внутренних войск, совсем мальчишки. Кто успел, убежал по боковым лестницам вниз. Но странное дело: они не убегали к машинам на безопасное расстояние, а стояли как бараны около моста, прикрываясь щитами от камней. Видимо, приказа отступать в случае столкновения не было! За их спиной на безопасном расстоянии маячили группки эмвэдэшного и гражданского начальства. Оставшиеся на мосту побитые солдаты были испуганы, многие плакали, но больше от обиды, ведь поставили их против собственных же отцов. Этих ребят никто не добивал, что в условиях многотысячной разъяренной толпы было просто невероятно! Наоборот, женщины, пожилые мужчины окружали их, оказывали помощь, поднимали лежащих и отводили к лестницам. Ни один солдат в столкновении не погиб!

Первым желанием было выбросить отобранные щиты и дубинки в реку, и два щита полетели с моста. Но сразу послышались крики: «Вооружиться! Неизвестно, что ожидает впереди!» Очень много журналистов с камерами снимали эти эпизоды», — отмечает участник событий.

В районе метро «Парк культуры» на Зубовской площади громоздились троллейбусы и военные грузовики, стоял ОМОН. Тут началась стрельба патронами и газовыми гранатами, — мост затянуло слезоточивым газом. Прорвавшиеся сквозь заслон люди побежали через Крымский мост.

Из справки ГУК ВВ МВД за 3 октября 1993 года:

«14.35. Старшим оперативным начальником (начальником ГУВД Москвы Панкратовым) принято решение направить на Зубовскую площадь резерв зоны 2 (300 военнослужащих), войсковой наряд участка 6 (50 военнослужащих) с милицейским нарядом.

14.50. Резерв зоны 2 прибыл на Зубовскую площадь и выставил войсковую цепочку, которая продержалась 5 7 минут, после чего была смята. Из 12 автомашин 10 было захвачено. Оставшийся личный состав прибыл в ВПК своей части и получил задачу прикрыть ВПК (150 человек). Остальной личный состав оттеснен толпой по Садовому кольцу.

14.55. Принято решение выдвинуть резерв (300 военнослужащих) от 11 го о / милиции на Зубовскую площадь через Смоленскую площадь.

15.00. Войсковые наряды (300 военнослужащих) получили команду усилить войсковые цепочки участков 8, 9, 10 и выставить 100 % личного состава.

Сотрудники милиции покинули заслон на ул. Новый Арбат.

15.05. Резерв (300 человек) заблокирован на Смоленской площади. Личный состав усилил войсковые цепочки на Смоленской площади».

НА САДОВОМ КОЛЬЦЕ

Колонна растянулась, ее авангард — около тысячи бегущих людей разного возраста, которые вооружались по дороге камнями и дубинами, выламывая скамьи из омоновских машин, прихватывая в местах дорожных работ все, что могло сгодиться во время столкновения. К колонне с боковых переулков присоединялись все новые люди.

Кадры видеоматериала: по Садовому кольцу по направлению к метро «Смоленская» по встречной полосе несется военный грузовик ЗИЛ-131, номер неразборчив. На дверке висит демонстрант, которого вскоре стряхивают с машины. ЗИЛ врезается в группу из трех грузовиков МВД, стоящих на обочине, притирается по их правой стороне бортом и через десяток метров утыкается в один из них. По его левому борту виден раздавленный человек, впереди упал сбитый в момент столкновения военнослужащий МВД. Грузовик выворачивает прямо по трупу и быстро уезжает дальше. К раздавленному мужчине и милиционеру подбегают люди. Увидев, что помощь уже не нужна, они грозят вслед кулаками.

«Один отбитый военный грузовик кому то удается завести, и со знаменем на крыше он возглавляет колонну, — пишет очевидец на сайте Агентства федеральных расследований. — Несколько минут — и авангард останавливается у магазина «Богатырь»: впереди Смоленская площадь, которая полностью окружена большим количеством касок. Кольцо в районе гастронома надежно перекрыто двумя рядами щитов, за ними техника, несколько брандспойтов. Щиты на выезде с Киевского моста и на Арбате. Площадь перед МИДом безлюдна, а напротив, в маленьком скверике люди, среди которых иностранцы, журналисты с камерами.

Авангард строится во всю ширину Садового кольца, ожидая пока подтянутся основные силы. Со стороны касок в мегафон опять несется: «Разойдитесь!» и сразу после этого начинается пальба. Раздаются автоматные очереди и одиночные выстрелы. Стреляют и по скверику, куда забегают демонстранты. Площадь окутывает газом. Грузовик со стягом, набирая скорость, несется на щиты, за ним бегут люди. Не доезжая до них метров 50, он вдруг резко разворачивается и скрывается за бегущими на щиты людьми. Струя воды хлещет по демонстрантам, в ответ — летят камни.

Существенно потрепанный ОМОН — без щитов, касок и дубинок — пытается спрятаться в автобусах, за машинами, прорваться к своим. На крыше одного грузовика один такой подбитый — вместо лица сплошная кровавая маска и затравленные глаза. Нет, не ожидали эмвэдэшники такого прорыва безоружных людей и не были к нему готовы», — заключает автор воспоминаний.

Из справки ГУК ВВ МВД: «15.20. Колонна резерва (80 человек), выдвигаемая от улицы Баррикадная, 4, остановлена бесчинствующей толпой перед Смоленской площадью.

15.25. Резерв (80 военнослужащих) выставил цепь совместно с работниками милиции на Смоленской площади.

Резерв зоны 2 (150 военнослужащих) оттеснен к зданию мэрии.

У войскового наряда участка 10 (100 военнослужащих) отняты ПР-73, щиты. Наряд смят.

15.31. Вооруженный резерв у мэрии посажен в 4 БТРа по пять человек в каждом.

Толпа по набережной следует к «Белому дому», к 15.30 ворвалась в Б. Девятинский переулок».

ПРОРЫВ К ДОМУ СОВЕТОВ

Возле Калининского моста по всему периметру находился ОМОН, основная масса отступивших забилась под пандус мэрии, сверху находились сотрудники милиции с автоматами. Район набережной был перекрыт щитами, слева скопилось большое число военных, впереди — колючая проволока, поливальные машины… Грузовик с красным флагом перегнал демонстрантов и стал таранить «поливалки» с левой части заслона. Как только первые демонстранты перелезли через поливальные машины, оцепление солдат стало разбегаться в разные стороны. Две части проволоки растащили и в образовавшийся проход хлынули тысячи людей. Часть бросилась на парадную лестницу, другая — к 20 му подъезду на митинг. И тут началась стрельба.

Первую кровь, от пролития которой предостерегала Церковь, Ельцин пролил уже тогда. Очевидец из числа защитников Белого дома рассказывает: «По людям практически в упор в спину стреляют короткими очередями из автоматов. По приказу руководства эмвэдэшники, вылезшие из под пандуса мэрии, стреляя напропалую, даже пошли в атаку на «Белый дом». (Документировано видеоматериалами — в атаку из под пандуса, стреляя из автоматов, идет до взвода, а на пандус мэрии в этот момент высыпало около роты автоматчиков, лица стреляющих хорошо различимы. Материалы могут быть переданы следственной группе.) Двое особо ретивых стреляют очередями по демонстрантам прямо от живота. Из здания мэрии бьют на поражение длинными очередями из пулемета. Приказ об открытии огня на поражение по горожанам отказались выполнить лишь военнослужащие внутренних войск из Софринской бригады МВД особого назначения и часть дзержинцев.

Люди падают, пытаются вжаться в асфальт, укрыться на газоне, за парапетом. Практически не видно, как падают убитые и раненые. Длинной очередью в воздух из крупнокалиберного пулемета подал голос БТР. Над головой же свистят пули из автоматов и ручного пулемета. Эмвэдэшники били очередями на поражение по Руцкому и Ачалову, по двум десяткам тысяч безоружных людей, накопившихся после прорыва оцепления к этому моменту на площади и парадной лестнице «Белого дома». Психологически это воспринималось как агония и действия в бессильной злобе, как злобная реакция проигравших на победителей.

Как нам сообщили по возвращении из «Останкино», у парадного и 20 го подъездов «Белого дома» эмвэдэшники убили семь человек. Из нашей группы один был ранен. Как уцелел депутат Павлов, стоявший в двух десятках шагов от автоматчиков убийц, непонятно, тем более, что недалеко от него, буквально в трех метрах от заслона из поливальных машин скосило трех человек, хотя, возможно, кто то из них был только ранен и находился в бессознательном состоянии. (Документировано видеоматериалами. В момент отхода, автоматной очередью срезана группа из трех человек, люди лежат на асфальте в неестественных позах в нескольких шагах от спасительного бортика, ни один не шевелится, хотя они упали на пути бегущих в укрытие людей и те о них спотыкаются. Факты убийства демонстрантов документированы и свидетельствами очевидцев. Например, показаниями депутата РФ Виталия Уражцева зафиксированы обстоятельства убийства в 30 метрах от него мужчины в сером китайском пуховике, другими — 25 летнего мужчины в черной куртке).

Из самих же стрелков с погонами МВД во время последовавшего в ответ штурма мэрии ни один не был убит — убиты были сотрудники МВД и ВВ с нашей стороны, в том числе — внедрившиеся на свою беду в ряды демонстрантов (полковник уголовного розыска Иван Шишаев) и перешедшие на нашу сторону (подобно рядовому Софринской бригады ВВ, скончавшемуся от ранения в спину из автомата)», — отмечает автор воспоминаний.

Он же продолжает: «Мы группой прикрываем Ачалова, пытающегося из под нас зачем то приподняться под эти очереди. Как раз прямо по нашей лестнице стреляют длинными очередями из пулемета. На первом этаже пули пробивают стеклянные стены «Белого дома». Репетов фактически уронил Ачалова на ступени. Брат со всех сторон сдергивал на министра охранников. В частности, он сгреб за воротник и рывком пригнул к земле замешкавшегося под огнем и не успевшего упасть на асфальт Сергея Рашидского. При своем росте тот явно рисковал получить пулю. Я навалился на Ачалова сбоку.

Окружив со всех сторон генерала, пережидаем за парапетом пока стихнет стрельба очередями. Вся лестница полна присевших и прячущихся за парапетом людей. Кто то из поверивших недавнему обещанию Патриарха Алексия II предать анафеме тех, кто первым прольет чужую кровь, выкрикивал: «Анафема на них — они стреляли первыми! Анафема на них!»

Через пять минут генерал скомандовал: «В здание!» Перебежками, окружив его плотной группой, забегаем в парадный подъезд. Меня толкает плечом в бок Саша Репетов. Пригибаясь, он правой рукой придерживает за рукав Ачалова. Кричит мне: «Держи крепче!», и вкладывает в руку ладонь моей будущей жены. Влетаем в подъезд на плечах знакомой охраны Руцкого с криком: «Охрана Ачалова», а недоуменный протест растерянного капитана милиции насчет девушки останавливаю репликой: «С нами, печатает в штабе». Нас пропускают.

Судя по кадрам видеохроники следственной группы Прокуратуры РФ, брат организовал прикрытие и отход Ачалова под обстрелом более профессионально, чем двумя-тремя минутами раньше группа охраны Руцкого. Последний под пулями бежал практически один, а пять охранников окружали его на расстоянии в два-три метра, отступая спиной к подъезду, на бегу тыкали во все стороны стволами автоматов».

ПЛОЩАДЬ СВОБОДНОЙ РОССИИ

В 15 часов 45 минут зафиксирована первая автоматная очередь, которую выпустил сотрудник МВД, убегая от гостиницы «Мир» вверх по Большому Девятинскому переулку. Было видно, как из жилого дома начал стрелять снайпер. Комбриг софринцев кричал снайперам, которые находились на крыше жилого дома: «Что вы бьете своих?! Я вас снесу с крыши, если будете продолжать стрельбу по нам!» Два милиционера из Северо-Западного округа начали стрелять в упор по людям из карабинов КС-23.

Был ранен журналист, пытавшийся фотографировать снайперов на крыше. Погиб начальник криминальной милиции округа полковник Иван Дмитриевич Шишаев. Газовая граната раздробила ему бедренную артерию, и он истек кровью, несмотря на оказанную ему тут же медсестрой из Дома Советов первую помощь. Шишаев находился в гражданской одежде, под которой был надет тканевый бронежилет. Он работал в толпе демонстрантов. Ранен был в момент перехода к своим, когда бежал им навстречу, крича: «По людям не стрелять!»

Кстати, гибель Шишаева и других была использована для озлобления сотрудников МВД. «Внимание всем! Работает радиостанция пресс службы ГУВД, — раздался голос в ночном эфире. — Сегодня пострадало 33 сотрудника милиции, из них 21 госпитализированы, восемь с огнестрельными ранениями. Два сотрудника московской милиции погибли. Это лейтенант милиции Бойко Александр Иванович. Ему было 33 года. У него осталось двое детей и жена. И полковник милиции Шишаев Иван Дмитриевич, начальник криминальной милиции Северо-Западного округа. Он в органах с 66 го года. Начинал с оперуполномоченного, прошел все ступеньки, пока возглавил криминальную милицию округа. У него осталось двое детей — мальчик и девочка. И жена у него. Сегодня они оба были без оружия».

— Они за это ответят, суки, — зло откликнулся кто то в эфире.

— Руцкого вешать! — поддержал другой.

Вообще расшифровка аудиозаписи радиопереговоров в московском эфире на милицейских частотах в ночь с 3 на 4 октября 1993 года, между половиной четвертого и половиной пятого, дает исчерпывающее представление о моральном состоянии тех, кому предстояло наводить «конституционный порядок».

В 15 часов 50 минут по 2 й роте Софринской бригады, не имевшей оружия, сотрудником милиции от гостиницы «Мир» был открыт огонь из автомата. Несколько бойцов и лейтенант Максим Максин получили ранения (в апреле 1994 года на госпитальной койке скончался рядовой Глазунов). Стрельба велась в спину по переходившим на сторону парламента военнослужащим. 1 я рота перешла целиком, 2 я — частично.

В справке ГУК ВВ МВД за 3 октября эта ситуация описывается следующим образом:

«15.45. Колонна машин захвачена боевиками. Для освобождения техники была применена «Черемуха-10».

Распоряжением ВКП ГУК ВВ невооруженный резерв (350) военнослужащих (Софринская отдельная бригада оперативного назначения. — Авт.) с улицы Николаева передислоцирован к гостинице «Мир».

15.50. Заместитель командующего с ВКП ГУКВВ отдал команду собрать все БТРы у ВКП. Поставлена задача усилить охрану БТРов…

Получили огнестрельные ранения пять военнослужащих».

Когда в бригаде появились жертвы, полковник Владимир Васильев по радиостанции сообщил Руцкому, что бригада переходит на сторону парламента, затем посадил всех своих подчиненных на грузовики и направился в штаб округа ВВ на улицу Подбельского с задачей вооружить людей. Прибыв на место, он узнал, что демонстранты направились в «Останкино», где в это время находился взвод роты спецназа Софринской бригады. Комбриг Васильев убыл в «Останкино», чтобы вывести оттуда своих бойцов.

События 3 го октября аукнулись полковнику Васильеву — он был отстранен от должности. А ведь ранее, в 1989 году, тот же Васильев не допустил кровопролития в Коканде, выйдя безоружным к разъяренной толпе.

Непредвиденная пауза в пятнадцать часов была вызвана как переходом на сторону парламента двух рот Софринской бригады, так и решительными действиями демонстрантов. В той неразберихе фактор внезапности позволял войскам МВД броском преодолеть расстояние до дверей Дома Советов и ворваться в него, практически не встретив вооруженного отпора. Автоматы защитников парламента были складированы в оружейных ящиках.

Тот факт, что 3 октября сотрудники МВД и ВВ отказались выполнить приказ, спас Дом Советов от захвата. Атака захлебнулась. В этом объяснение того нелепого факта, что Ельцин объявил именно в 16 часов, т. е. еще до штурма мэрии указ о введении режима ЧП.

Запомним — 16.00. Это время, несомненно, являлось критическим для Ельцина, так как именно в этот час должны были продолжиться мирные переговоры под эгидой Русской Православной Церкви. К этому времени находило все больших сторонников решение парламента от 24 сентября, суть которого — одновременные перевыборы депутатов и президента. «Нулевой вариант» поддержали многие регионы. В Конституционном Суде уже собрались наиболее решительно настроенные лидеры субъектов Федерации, чтобы окончательно согласовать заседания Совета Федерации обещанный пакет документов по взятию всей полноты власти в свои руки.

Если отвлечься от вполне понятных и объяснимых эмоций, диктуемых желанием быстрее разблокировать Дом Советов, можно утверждать, что к 3 октября политическая обстановка в целом сложилась в пользу Верховного Совета. И задача была в том, чтобы продержать ситуацию в таком состоянии до 4 го октября. Продолжая изматывать МВД, очаги сопротивления необходимо было «растаскивать» по разным частям города, ни в коем случае не позволяя им локализоваться в районе Дома Советов, что давало Ельцину стопроцентный шанс на проведение успешной провокации с последующим «силовым решением». Таким образом, движение в сторону Верховного Совета явилось серьезной и, как оказалось, роковой стратегической ошибкой.

В уголовном деле имелся небольшой том, насчитывавший чуть более сотни листов, — «Снайперы». Свидетель Н. Андреев рассказывал: «Около 15.00 первая колонна подошла к зданию мэрии. Дорогу преградил ОМОН. Чуть правее я заметил парня в бронежилете. Я видел, как он упал. Через некоторое время несколько омоновцев бросились к нему. Я слышал крики: «В нас стреляют», — после этого затрещали автоматы».

Примечательно, что экспертиза показала: пуля вошла парню четко между каской и бронежилетом, в область шеи. Угол между продольной осью канала ствола и плоскостью препятствия составил 19 градусов — значит, выстрел был произведен из здания высотой не менее пятнадцати этажей. Вероятнее всего, использовалась снайперская винтовка Драгунова с оптическим прицелом. Позже следствие пришло к выводу, что стреляли с крыши гостиницы «Мир».

Вот что показал свидетель С. Коновалов: «Около 17.30 я поднимался по лестнице на 19 й этаж (здания мэрии. — Авт.) в рабочий кабинет. В пролете между 12 м и 13 м этажами я увидел девушку с оружием. Скорее всего это была винтовка с оптическим прицелом». Из протокола осмотра места происшествия следует: «На месте, указанном Коноваловым, обнаружено 2 гильзы калибра 7,62x53» (именно такие используются в СВД. — Авт.).

В особую папку попадали все, кто, предположительно, пострадал от снайперов. Л. Истринская, свидетель по делу: «Когда у мэрии началась стрельба, я побежала в сторону Дома Советов. Через какое то время я почувствовала боль, увидела, что у меня нога в крови, и потеряла сознание». Согласно выводу экспертов, либо Истринскую ранил снайпер, стрелявший из мэрии или гостиницы «Мир», либо — шальная пуля. Следователи благоразумно оставили вторую версию…

«НИ МЭРОВ, НИ ХЕРОВ»

Одним из активных участников «локальной гражданской войны» был капитан 3 го ранга Евгений Штукатуров, приехавший из Таллина в Москву утром 22 сентября. Закончив служебные дела в Главном штабе ВМФ у Красных Ворот, он взял такси и поехал к Дому Советов — посмотреть, что же такое там происходит. Решил остаться в рядах защитников. Сдал обратный билет, переоделся у приятеля в камуфляж и опять явился к зданию парламента, где как раз формировались отряды сторонников Верховного Совета. Там за один вечер он сделал карьеру от рядового бойца до заместителей комбата. Утром ему сказали: «Тебя хочет видеть министр обороны генерал Ачалов». Его провели на 13 й этаж, где рядом с Ачаловым находился Альберт Макашов, который тут же спросил, где его люди? «Я один», — был ответ

Штукатуров организовал несение караульной службы, пытался наладить учет выдаваемого оружия, потом создал группу из шести человек, которая стала личной охраной генерала Макашова. В свою часть он позвонил по телефону, сообщил оперативному дежурному, что находится в Белом доме и выполняет свой долг по защите Конституции.

3 октября, вспоминает Штукатуров, Руцкой с балкона, выходящего на тыльную сторону здания парламента, объявил общее построение охранных отрядов. Остановить его было невозможно, — он, кажется, стал терять выдержку и самообладание. После прорыва оцепления началась эйфория. «Теперь ни мэров, ни сэров, ни херов!» — кричал в мегафон Макашов. Потом по рации поступило указание от Ачалова: «В Останкино! Это приказ Руцкого. Там дадут эфир».

По стенограмме видеодокументов.

Александр Руцкой:

— Прошу внимания! Молодежь, боеспособные мужчины! Вот здесь в левой части строиться! Формировать отряды, и надо сегодня штурмом взять мэрию и «Останкино»!

— Ура!

Руслан Хасбулатов:

— Я призываю наших доблестных воинов привести сюда войска, танки для того, чтобы штурмом взять Кремль и узурпатора бывшего — преступника Ельцина…

На улице заглушают конец фразы:

— Ура!

Он же:

— Ельцин сегодня же должен быть заключен в «Матросскую тишину». Вся его продажная клика должна быть заключена… (неразборчиво.)

Макашов (уже у мэрии):

— Заходите далее! Никого не трогать! Обрезать все телефонные связи! Чиновников выкинуть… на улицу.

Вообще день 3 октября 1993 го наполнен на первый взгляд необъяснимыми событиями, порой крайне нелогичными, породившими массу вопросов. Или не вопросов даже, а стойкого убеждения относительно происходившего: провокация. Тысячи человек, включая вооруженных лиц, пропустили к телецентру, чтобы там начать методичный их расстрел. Правда, остается главный вопрос: с чего же началось кровопролитие в «Останкино»?

Ответ был общеизвестен уже в первые часы: первый выстрел был сделан из гранатомета, который держал боец так называемой группы «Север», пришедший туда вместе с Альбертом Макашовым. Выходит, ответственность за дальнейшее кровопролитие лежит на стороне защитников парламента? На самом деле, для введения в город войск нужен был повод. И события у «Останкино» оказались идеальным вариантом. Перед техническим корпусом собрались не самоубийцы, и один выстрел БТРа, пусть даже по «Уралу», который таранил вход, отрезвил бы народ. Выстрел же по зданию из гранатомета дал повод для ведения огня на поражение.

ВПЕРЕД, НА «ОСТАНКИНО»!

После того, как Руцкой и Хасбулатов, находившиеся в состоянии шоковой эйфории, призвали народ идти на «Останкино» с целью добиться предоставления «прямого эфира», были сформированы партии добровольцев, которые на нескольких грузовиках и автобусах выдвинулись к телецентру. Ведение переговоров было поручено депутату Илье Константинову и генерал-полковнику Альберту Макашову.

Колонна защитников Белого дома состояла из четырех грузовиков, двух-трех автобусов плюс одного или двух макашовских «УАЗиков» с группой «Север». В районе бульвара Маяковского, выезжая из тоннеля, они увидели большую колонну — это был «Витязь». Несколько раз во время движения получалось так, что «мятежники» двигались аж между двумя рядами военной техники, в том же направлении!

И действительно, переброшенный к телецентру отряд «Витязь» имел реальную возможность перехватить автоколонну под красными флагами на пути следования, о чем командир «краповых беретов» С. И. Лысюк доложил своему руководству, однако спецназу было приказано «не отвлекаться».

«… Мы получили команду перекрыть Садовое кольцо в районе гостиницы «Пекин», — объясняет Сергей Иванович, — чтобы не допустить прорыва вооруженных людей в город и обеспечить отход милиционеров от здания парламента и мэрии. Только приступили к выполнению, как министр Куликов приказал двигаться к пункту постоянной дислокации. Но километра не проехали, как поступила новая вводная: взять под охрану телецентр Останкино.

На проспекте Мира нас обогнала колонна «ЗИЛов» с эмблемами внутренних войск, это к телецентру ехали мятежники. Я запросил по радио руководство, что нам делать? «Следовать в Останкино». — «А если они откроют огонь?» — «Отвечать огнем». Я переспросил два раза — специально, чтобы окружавшие меня люди слышали. Командование подтвердило: «Отвечать огнем». Это был приказ».

Чтобы проникнуть в задние телецентра, манифестанты использовали тяжелый грузовик. Н. Разов, свидетель по уголовному делу: «Я хорошо помню, как «Урал» врезался в стеклянные двери корпуса. Оттуда никто не вышел. Через некоторое время к зданию подошли БТРы. Те самые, что сопровождали нас на подходе к «Останкино». В этот момент народ притих, ожидая дальнейших действий военных. БТРы открыли огонь по зданию. Люди были в восторге. Я помню крики: «Ура! Армия с нами!» и «Чего мы ждем? На штурм! Нас прикроют!» После этого БТРы подошли ближе и открыли огонь по людям. Стреляли явно на поражение».

С двумя товарищами из политсовета Союза возрождения России (СВР), примчавшись в Останкино на «частнике» от Дома Советов, мы наблюдали эту сцену. Хорошо помню свое удивление от происходящего: появление бронетехники, приветственные крики… и вдруг огонь по толпе — совершенно неожиданный, немотивированный. Когда я посмотрел вниз, то увидел лежащего на земле Эльдара Ковригина, прикрывшего голову руками. Он, в отличие от меня и Юры Бондаренко, в долю секунды сразу оценил всю серьезность ситуации и принял единственно правильное решение.

Как значилось в уголовном деле, подполковник милиции Александр М., который находился в одном из БТРов, объяснил, почему произошла такая провокация: «Первые наши выстрелы по зданию были ответом на огонь, который вели по нам именно из технического корпуса. Позже пришел приказ стрелять по толпе…»

ОГОНЬ НА ПОРАЖЕНИЕ

Генерал Макашов и вожак «Трудовой Москвы» Виктор Анпилов в ультимативной форме требовали от охраны телецентра сдать оружие и открыть двери — иначе начнется штурм! Один из боевиков, человек сугубо гражданский, не смог привести гранатомет, подобранный им возле гостиницы «Мир», в положение для стрельбы. Однако этого не знали бойцы «Витязя». Наблюдая за опасными манипуляциями, они поднялись из вестибюля на первый этаж и укрылись за бетонным парапетом. Обстановку доложили командиру.

Примерно в 19 часов 30 минут вооруженные люди генерала Макашова оттеснили от центрального входа журналистов и гражданских лиц. В это время выстрелом был ранен в правую ногу один из его охранников — член Союза офицеров подполковник Николай Крестинкин из Киева, одетый в гражданскую одежду.

К этому времени гранатомет из неопытных рук взял офицер МВД — капитан милиции Михаил Смирнов. Насколько можно судить, именно его выцеливали с верхних этажей дальнего угла противостоящего здания. Впрочем, утверждают и противоположное: стреляли из АСК-3. Крестинкин стоял рядом с ним, у вывески «Государственная телерадиокомпания «Останкино». Снайпер, вероятно, намеревался поразить человека с РПГ, но промахнулся на 20 30 сантиметров. Этот первый выстрел зафиксировали на пленку западные операторы, но большинство из них вскоре были убиты и ранены.

Медики из числа добровольцев на месте оказали Крестинкину помощь, на носилках отнесли его к автотранспорту, чтобы доставить в больницу. Тут же у пролома на месте дверей в АСК-3 раздался мощный взрыв (по словам многих очевидцев — два одновременных взрыва). Осколками были посечены стоящие рядом люди.

Автор анонимного расследования «Анафема» утверждает: «С момента первого выстрела прошло не больше полутора-двух минут. Как только Макашов отошел на несколько шагов, на людей обрушился огневой шквал. Началось с хлопков подствольных гранатометов. В проем, из которого мы вылезли, спецназовцы отстрелили две или три гранаты. Они взорвались под ногами гранатометчика и толпы. Одновременно всех находившихся около входа людей стали с двух сторон сечь пулеметными и автоматными очередями».

Еще раз обратимся к заключению комиссии Госдумы: «… Руководители телецентра и находившихся в нем военнослужащих внутренних войск и сотрудников милиции в течение двух с половиной часов уклонялись от переговоров с уполномоченными представителями Верховного Совета о предоставлении возможности выступить в «прямом эфире», одновременно требуя от руководства «правительственных сил» все новых подкреплений. Эти действия привели к росту напряженности и отдельным, в основном стихийным, противоправным действиям некоторых сторонников Верховного Совета, которые, однако, не могут рассматриваться как «штурм» телецентра.

Опасаясь за исход противостояния, командование внутренних войск приняло решение о применении против сторонников Верховного Совета огнестрельного оружия и бронетехники. После неудачной попытки спровоцировать огонь со стороны членов дополнительных охранных подразделений Верховного Совета, ранив выстрелом одного из них, взрывом свето-шумовой гранаты был подан сигнал к открытию огня на поражение».

«Я лежал рядом с грузовиком, — свидетельствует американский фотожурналист Пол Отто. — Смотрю, люди с автоматами. Ну, думаю, крутые кадры получатся. Стрельба шла из здания. И каждый раз, когда они били через окна, на меня дождем сыпались осколки стекол. На моих глазах несколько человек, лежащих рядом, были смертельно ранены и в течение получаса скончались. Потом очередь дошла и до меня. Одна из пуль зацепила голову, а вторая пробила правое легкое. Я потерял сознание».

Пол потерял много крови, но вел себя очень правильно: по дороге в «Склиф» беспрерывно повторял окружающим свои личные данные — в тогдашней неразберихе вполне можно было «пропасть без вести».

Машины «скорой помощи» пытались забрать раненых, но им не давали этого сделать. В это же время некие люди вставали, поджигали бутылки с «коктейлем Молотова» и пытались забросить их на второй этаж, откуда велся огонь. Когда это им не удавалось, они возвращались за новой бутылкой, и все повторялось. Но по этим боевикам, которые действительно нападали, никто не стрелял.

Непосредственный приказ бить по целям был отдан заместителем командующего внутренними войсками генерал-майором Павлом Голубцом по согласованию с командующим ВВ Анатолием Куликовым. Имея абсолютное военное превосходство над пришедшими в «Останкино», среди которых было лишь десятка два вооруженных людей, бойцы спецназа действовали, выражаясь языком права, несоразмерно и неизбирательно. Впрочем, у войны своя логика, свои приказы и свои командиры.

РОКОВОЙ ВЫСТРЕЛ

Как отмечалось, поводом для открытия шквального огня послужила смерть бойца «Витязя». В результате на площадке перед телецентром погибло, по меньшей мере, 46 и было ранено 124 человек. Наиболее интенсивно лупили по группе журналистов, оказавшихся с правой стороны. На какой то миг стрельба стихла, и раздались стоны французского оператора, звавшего на помощь. К нему попытался встать санитар в белом халате — и снова раздались выстрелы.

На основании собранных материалов члены парламентской комиссии пришли к выводу, что причиной гибели рядового Ситникова, «по видимому, стали неосторожные действия с оружием кого то из его сослуживцев». Расследование, проведенное Генеральной прокуратурой РФ, не обнаружило следов использованного взрывчатого вещества — были найдены только осколки. Так ли это?..

По свидетельству бывшего заместителя начальника Главного следственного управления Генеральной прокуратуры РФ Леонида Прошкина, являвшегося одним из руководителей группы, расследовавшей уголовное дело № 18 / 123669 93, «эксперты ознакомились с материалами уголовного дела, с видео- и фотоматериалами, побывали на месте происшествия. Тщательному исследованию были подвергнуты одежда погибшего и его бронежилет, собранный по частям из различных музеев. На полигоне внутренних войск был произведен следственный эксперимент с отстрелом из гранатомета РПГ-7 В-1 гранаты ПГ-7 ВР с имитацией условий места происшествия.

Результаты следственного эксперимента показали, что тандемная граната кумулятивного действия ПГ-7 ВР обладает огромной проникающей (прожигающей) мощностью и при «работе» внутри здания должна была оставить серьезные повреждения. Это же подтвердил ведущий специалист по гранатометам Главного ракетно-артиллерийского управления Генштаба Вооруженных Сил РФ, который после изучения материалов дела, просмотра большого количества видео- и фотоматериалов, осмотра места происшествия категорически заявил, что граната ПГ-7 ВР в помещении, где погиб Ситников, не срабатывала».

Эти сведения позволили следствию трактовать события следующим образом: Ситников погиб не от выстрела из гранатомета со стороны стоявших перед входом в АСК-3 сторонников Верховного Совета, а в результате взрыва какого то устройства, находившегося внутри здания, т. е. у оборонявшихся. Таким образом, была опровергнута версия руководителей обороны телецентра, что открытие огня на поражение явилось ответной мерой на выстрел из гранатомета и убийство бойца «Витязя».

В конце документа указано, что Ситников в момент гибели находился в положении лежа за бетонным парапетом. Таким образом, прямое попадание в него при выстреле со стороны нападавших исключалось. Полученные им телесные повреждения являлись следствием разрыва в непосредственной близости от него неустановленного устройства, иначе говоря, взрывной травмой. Эксперты категорически отвергли возможность ранения Ситникова выстрелом из РПГ-7 либо из подствольного гранатомета. Они доказали, что на месте гибели Николая взрыва боевой части гранаты ПГ-7 ВР не было.

Однако командир «Витязя», человек весьма уважаемый и авторитетный, категорически не согласен с выводами экспертов. «Это говорит только о некомпетентности следствия, — считает С. И. Лысюк. — Ситников погиб от осколка тандемного заряда гранатомета РПГ-7 и посмертно был удостоен звания Героя России. Этот эпизод стал сигналом к началу активных действий… Мне себя винить не в чем. Я выполнял приказ. Конечно, я испытываю большое сожаление в связи с тем, что погибли люди, в том числе совершенно невинные. Все мы стали тогда жертвами кризиса власти. Но также хочу сказать следующее: будет грош нам цена, если мы, военные, не выполним приказ».

Так кто же прав? На самом деле, выстрел был. Характер повреждений, приведших к гибели рядового Ситникова, был известен следствию практически сразу: не прямое попадание, а поражение осколками и взрывная травма. Эксперты «просто» навели тень на плетень.

Одним из свидетелей того, что происходило в «Останкино», оказался наш товарищ Михаил Зотов, военный журналист, трагически погибший в 2008 году. На момент описываемых событий Мишка являлся корреспондентом программы «Время». Вот его рассказ: «Мы работали вместе с Владимиром Молчановым и снимали практически все события. И попали на переговоры «Витязя» с Макашовым у 17 го подъезда. Он вместе с Анпиловым просил прямого эфира. Подошел помощник одного из руководителей ОРТ, они отошли в сторону, и я понял, что откуда то поступило указание не вести никаких переговоров на эту тему. Хотя, на мой взгляд, допустить их до эфира… это никакого бы вреда не принесло. И можно было бы все закончить мирным путем.

Но в этой толпе находился и некий сержант запаса. Насколько я понял, гранатомет у него был заряжен болванкой. И, я не знаю, из каких побуждений, он решил выстрелить вверх. А на той стороне здания есть небольшой бордюрчик, за которым сидел боец «Витязя», который был убит. Болванка пролетела, задела бордюр, осколки отрикошетили, и он был убит в затылок».

Осколок гранаты вошел Ситникову в голову сзади, под «полусферу», на стыке с бронежилетом. Защитное снаряжение прикрыло тело и голову бойцы «Витязя» от других осколков, но взрыв был близкий, имело место также поражение ударной волной. Такова правда.

КРОВАВАЯ КАША

На следующий день состоялся так называемый «штурм Белого дома», а правильнее сказать — расстрел парламента. Иными словами, 3 4 октября произошла развязка конфликта, который созревал в течение очень долгого времени. Причем видно, что «инициатива» в этом процессе принадлежала Борису Ельцину и тем силам, на которые он опирался. Было много времени, чтобы остановиться, но «гарант конституции» предпочел действовать силовыми методами без оглядки на права человека.

Утром 4 октября по устному приказу министра обороны генерала армии Грачева в Москву ввели войска. Руководство ими возлагалось на заместителя министра обороны генерал-полковника Кондратьева. Приказ обязывал его к 9.00 разработать план операции, однако он этого не сделал. Этот «недочет» повлек за собой страшные последствия. Как позже выяснило следствие, войска Минобороны целый день сражались… с внутренними войсками МВД.

Из материалов дела: «Майор Н. показал, что около 7.00 4 октября, управляя БТРом с бортовым номером… он увидел на улице Рочдельской баррикады, предположительно сторонников Верховного Совета. Люди на баррикадах бросали в БТРы бутылки с зажигательной смесью. Командир подразделения приказал открыть огонь на поражение. Сколько людей погибло в перестрелке, сказать не может».

В то время как внутренние войска расправлялись с защитниками Дома Советов, на соседней улице боевое дежурство несли части Минобороны. Сержант Р., член экипажа БТРа: «Мы доложили комдиву о том, что неизвестные БТРы, ведя интенсивный огонь, двигаются по направлению к Белому дому. Генерал-майор Е., не зная, чья это техника, приказал огонь не открывать и укрыться за баррикадами на Краснопресненской набережной».

То, что происходило дальше, до сих пор поражает воображение даже самых опытных, видавших виды военных. «Майор Н. после расстрела баррикады повел свой БТР через улицу Николаева на Краснопресненскую набережную. В районе Глубокого переулка набережную перекрывала баррикада. Командир группы, решив, что это защитники Белого дома, приказал открыть огонь на поражение…» Позже, на допросах, командиры подразделений будут утверждать, что понятия не имели, с кем они воюют, огонь было приказано открывать по всем, у кого было оружие.

Из материалов дела: «Генерал-майор Е., комдив Таманской дивизии, находился на противоположном берегу Москвы-реки. Видел, как по набережной в направлении расположения его войск движутся и ведут огонь 4 БТРа. Он предположил, что это помощь сторонников оппозиции. Исходя из этого предположения, приказал выдвинуть навстречу группе два БТРа и открыть огонь из всех видов оружия». В завязавшейся перестрелке погибли командир группы БТРов, рядовой внутренних войск и случайный прохожий, гражданин Литвы.

Капитан С. из 119 го парашютно десантного полка: «Замкомандира дивизии внутренних войск генерал-лейтенант Ш. поставил цель — пробить оборону защитников Белого дома на Краснопресненской набережной».

Между двумя генералами состоялся тогда такой «показательный» разговор. Его распечатки в деле нет, но в центральной прессе проходила информация со ссылкой на работников прокуратуры. Около полудня генерал-майору Е. по спецсвязи позвонил генерал-лейтенант Ш.

— Как успехи? — мрачно поинтересовался Ш.

— Теряем, — доложил Е., — но оборону держим.

— Молодцы, — похвалил Ш., — а где теряете?

— На Краснопресненской.

— Набережной? — осторожно спросил Ш.

— Да.

— П… ц, — закончил разговор генерал-лейтенант.

Такова цепь драматических события, которая предшествовала приказу спецподразделениям «Альфа» и «Вымпел» штурмовать Дом Советов, отданному Борисом Ельциным и, соответственно, отказу его выполнять.

В 1994 году Генеральный прокурор Алексей Казанник, принявший решение амнистировать руководителей и активных участников обороны Дома Советов, объяснял на страницах газеты «Деловой мир»: «Допросив тысячу военнослужащих, мы получили следующие доказательства: никаких мирных переговоров в промежуток времени между событиями 3 го и 4 го октября не велось — был отдан приказ штурмовать немедленно… В паузе между случившимся 3 го и тем, что произошло 4 го октября, никто не предупреждал людей, оставшихся в «Белом доме», о начале обстрела и штурма, то есть доказательства ведения каких либо переговоров нет. Следовательно, события 4 го октября надо квалифицировать как преступление, совершенное на почве мести, способом, опасным для жизни многих, из низменных побуждений».

За несколько дней до развязки была предпринята попытка выйти из тупика и не допустить крови. Под эгидой Святейшего Патриарха Московского и все Руси Алексия II начались переговоры в Свято-Даниловом монастыре. Возможно, именно здесь была «развилка», а эти переговоры под эгидой Русской Православной Церкви оказались «упущенной возможностью» — выходом, которым политики не воспользовались.

Такова цепь драматических событий в Москве, которая предшествовала приказу, отданного Ельциным спецподразделениям «Альфа» и «Вымпел», штурмовать Дом Советов.

В следующем номере «Спецназа России» будет дана полная хронология участия Группы «А» в событиях сентября-октября 1993 года.

Фото Дмитрия Бортко.