Автор: Андрей Борцов

СТАЛИН И НАЦИОНАЛЬНЫЙ ВОПРОС

Рассмотрим программную статью И. В. Сталина «Марксизм и национальный вопрос».

Статья написана в конце 1912 года — начале 1913 года в Вене, впервые напечатана за подписью «К. Сталин» в №№ 3 5 журнала «Просвещение» за 1913 год под заглавием «Национальный вопрос и социал демократия».

В 1914 году статья издана отдельной брошюрой под названием «Национальный вопрос и марксизм» в издательстве «Прибой» (Петербург). Брошюра была по распоряжению министра внутренних дел изъята из всех публичных библиотек. В 1920 году работа переиздана Народным Комиссариатом по делам национальностей в сборнике статей Сталина по национальному вопросу (Госиздат, Тула).

Цитируется по: Сталин И. В., Cочинения. — Т. 2. — М.: ОГИЗ; Государственное издательство политической литературы, 1946. С. 290 367.

В начале статьи Иосиф Виссарионович отмечает важность вопроса («Национальная проблема прежде всего!») и его распространенность.

«А поднявшаяся сверху волна воинствующего национализма, целый ряд репрессий со стороны «власть имущих», мстящих окраинам за их «свободолюбие», — вызвали ответную волну национализма снизу, переходящего порой в грубый шовинизм. Усиление сионизма среди евреев, растущий шовинизм в Польше, панисламизм среди татар, усиление национализма среди армян, грузин, украинцев, общий уклон обывателя в сторону антисемитизма, — все это факты общеизвестные».

Обратите внимание: Сталин выступает против любого национализма, а не делит его на «главный» и «второстепенный». Наглядно: он против сионизма и антисемитизма одновременно.

Это и есть пресловутый пролетарский интернационализм (здесь я не высказываюсь «за» или «против» этой концепции), признающий нации, но считающий, что между ними должна быть дружба и проч., в отличие от космополитизма, который подразумевает именно что «отсутствие наций», а также концепцию «индивид без Родины».

Уже тогда Сталин понимал важность профилактики сепаратизма: «особая стойкость требовалась от окраинных социал демократов, непосредственно сталкивающихся с националистическим движением».

Примечание: в то время еще не было ВКП (б), с 1898 года существовала Российская социал демократическая рабочая партия (РСДРП). Нам эти тонкости не важны, так как изучается позиция лично товарища Сталина.

Ситуация тревожна: «не все социал демократы оказались на высоте задачи, и прежде всего — социал демократы на окраинах. Бунд, раньше подчеркивавший общие задачи, теперь стал выставлять на первый план свои особые, чисто националистические цели: дело дошло до того, что «празднование субботы» и «признание жаргона» объявил он боевым пунктом своей избирательной компании. За Бундом последовал Кавказ: одна часть кавказских социал демократов, раньше отрицавшая вместе с остальными кавказскими с.-д. «культурно-национальную автономию», теперь ее выставляет как очередное требование».

«Но из этого следует, что взгляды российской социал демократии по национальному вопросу не для всех еще с.-д. ясны.

Необходимо, очевидно, серьезное и всестороннее обсуждение национального вопроса. Нужна дружная и неустанная работа последовательных социал демократов против националистического тумана, откуда бы он ни шел».

НЕМНОГО ТЕОРИИ

Прервемся ненадолго.

С точки зрения теории, говоря о каком либо явлении с научной точки зрения, необходимо иметь четкий критерий отличия этого явления. Неформальные критерии могут использоваться в неформальном же общении, но как только разговор становится научным (либо юридическим), требуется строгий формальный критерий.

За все время обществоведение сформулировало лишь два критерия принадлежности к нации — «от государства» (т. н. «французский») и «от происхождения».

Поскольку в большинстве стран нации создавались не в ходе скоротечного политического момента, как во Франции, и не в результате хаотичного заселения эмигрантами всех мастей, как в Америке, а естественным путем длительного развития того или иного этноса, то в большинстве стран нация понимается «по происхождению».

Этот подход был выработан в Германии И. Г. Гердером и т. н. «философами-романтиками», последовательно выступившими против идей Французской революции по этому вопросу.

Разница между подходами очень наглядна: либо биологический (расово антропологический) подход — и тогда нация есть высшая фаза развития этноса, либо подход «французский», и тогда нация есть гражданство — просто население страны, замкнутое государственной границей, и не более того. В этом случае французы, проживающие за пределами Франции — уже вовсе не французы, а всего лишь франкоязычные. Зато настоящими французами придется признать негров и арабов — граждан Франции…

Sapienti sat.

Не могу не упомянуть забавный момент, на который обращал внимание А. Н. Севастьянов. Парадокс в том, что сама история однажды развенчала весь абсурд французской концепции нации. А именно: в годы Второй мировой войны, когда Франция была оккупирована и ее суверенитет не существовал (а следовательно, не могла идти речь ни о гражданстве, ни о согражданстве — то есть «французской нации» по их же критериям не было), французский народ именно как этнос, не имеющий суверенной государственности, был представлен в международном сообществе национально-освободительным движением «Свободная Франция», а генерал де Голль был признан руководителем «всех свободных французов, где бы они ни находились». То есть правосубъектностью обладали и были носителями суверенитета вовсе не «граждане Франции», коих de jure не существовало, а именно французы как таковые, как народ! Оль и Ромашов справедливо и остроумно резюмируют по данному поводу: «Таким образом, пример Франции, традиционно считающейся родиной этатистской политико-правовой модели нации, продемонстрировал, что модель эта не может рассматриваться как универсальная и работающая при любой политической ситуации».

Спрашивается — какая же это научная модель, если она очевидно не универсальна?

Для обсуждаемого нами вопроса также важно, что французская концепция нации как гражданского сообщества несовместима с национально-территориальным делением страны: хотя в 1913 м об этом говорить было рано, сразу после образования Советской Власти вопрос о выборе государственного обустройства стал актуальным и срочным (это мы обсудим позже).

И тут уж что нибудь одно из двух. Либо единая «советская нация» — но тогда никаких национальных автономий, границ и прочих образований. Либо национально-территориальное деление страны и федеративное устройство — но тогда не «советский народ», а русская нация плюс коренные народы и национальные меньшинства.

Поскольку de facto национально-территориальное деление России уже имело место (губернии), то «французская» концепция «национальность = гражданство» не подходила даже теоретически.

Практически же попытки ее внедрить привели бы к массовому сепаратизму национальных окраин, которые и так были подвержены буржуазно-национальным волнениям.

С другой стороны, попытка заявить о критерии нации «по происхождению» неизбежно привели бы к несвоевременным спорам «кто чистокровнее», которые опять же вызвали бы нестабильность и работали бы против становления сильного государства. Также нельзя забывать и о том, что марксизм-ленинизм пытался под формой интернационализма провести космополитизм, и против строго «в лоб» выступать было бы неосмотрительно.

Как же поступил Иосиф Виссарионович в такой патовой позиции?

ЧТО ТАКОЕ НАЦИЯ?

В первой части работы «Нация» Сталин рассматривает теорию вопроса.

Логично: прежде чем делать практические выводы и приступать к действиям, необходимо разработать модель, создать теоретическую базу.

Сразу же, заявляя о нации как об общности людей, Сталин заявляет, что «Общность эта не расовая и не племенная. Нынешняя итальянская нация образовалась из римлян, германцев, этрусков, греков, арабов и т. д. Французская нация сложилась из галлов, римлян, бриттов, германцев и т. д. То же самое нужно сказать об англичанах, немцах и прочих, сложившихся в нации из людей различных рас и племен».

Означает ли это, что сталинское определение нации категорически не-биологическое, не «по крови»?

Нет, не значит. Обратите внимание: перечисляя племена, Сталин называет принадлежащие к одной крупной расе (есть нюанс с арабами, но семиты — это языковая группа, а не биологическая). Конечно, есть подробные классификации рас (местами существенно разные), но глобально есть именно белая, черная и желтая расы (иногда еще выделяют красную, индейцев). Во Времена Французской революции те, кто ратовал за «свободу, равенство, братство» и подумать не могли, что в провозглашаемую ими французскую нацию войдут арабы и негры. Американцы, потомки эмигрантов из разных стран, которые вынуждены были принять французскую концепцию нации, также далеко не сразу уравняли в правах всех без разбора. Наглядно: негры не могли голосовать на выборах вплоть до 1965 года. «Только для белых» — это реалии Америки XX-го века, борец за права негров Лютер Кинг погиб в 1968 году.

Активная пропаганда определения нации «по гражданству», включению в «нацию» разных рас началась приблизительно с середины прошлого века, даже с 60 х годов. До этого времени подобных мыслей не было. Поэтому из того, что Сталин не пишет в явном виде о нации как родстве по крови, не следует то, что по его мнению биологический (генетический) фактор не должен учитываться в определении нации. Наоборот: то, что происхождение не должно учитываться, могло просто не прийти в голову — слишком очевидно противоположное. В самом деле — разве при царе, в Российской Империи, путали русских с финнами или поляками? Не говоря уж об инорасовых подданых.

Вполне возможно, что определение вырабатывалось для того, чтобы не путать нацию с родом / племенем или, с другой стороны, населением страны и проч., — не забывайте, что Сталин был прежде всего практик, а его теоретические разработки никогда не были интеллигентскими умствованиями «как бы могло быть» или «как бы хорошо, если», а также «общими теориями всего». Задача же стояла вполне конкретная — организация национального вопроса в России, и опасность сепаратизма исходила именно от тех, кто определял свою национальность «по крови», а не российским гражданством.

Помимо уже указанных причин, вероятно, есть и еще одна, совсем банальная. При всей эрудированности Сталина нельзя утверждать, что он знал все науки, не так ли? Как практика его, очевидно, больше интересовала политология, экономика и пр., чем антропология и генетика. Последняя к тому же находилась в самом начале развития. Сам термин «генетика» был введен Уильямом Бэтсоном в 1906 году, понятие гена появилось в 1909 году (у Вильгельма Йоханнсена). В России развитие генетика получила лишь с 30 х годов прошлого века.

Основоположником современной российской этнологии, пожалуй, можно считать С. М. Широкогорова, который в работе «Этнос: Исследование основных принципов изменения этнических и этнографических явлений» (Известия восточного ф-та Дальневосточн. ун-та (Шанхай). 1923. XVIII. т. I) писал: «Этнос есть группа людей, говорящих на одном языке, признающих свое единое происхождение, обладающих комплексом обычаев, укладом жизни, хранимых и освященных традицией и отличаемых ею от таковых других».

Вероятнее всего, Иосиф Виссарионович не ориентировался в биологическом подходе к расам и национальностям по очевидной причине — отсутствию в мире достаточной научной базы по теме. Работы же Гобино и т. д., помимо низкого уровня научности, были мало актуальны для России, поскольку основывались на «арийскости» и «нордичности» германцев. Сталина, думается, мало интересовали чужие мифы. Далее в этой же статье он упоминает «мистический и самодовлеющий национальный дух спиритуалистов», так что представление о таких теориях он имел, но он относился к ним как к очевидно не научным.

Таким образом, писать об очевидном «люди разных национальностей имеют разное происхождение», как и о «принадлежащие к одной национальности имеют общее происхождение» особых причин не было — это понимал даже неграмотный крестьянин. Научной же биологической (и психологической, социологической) базы, повторюсь, в то время еще не было.

Ну и строго логически: если не утверждается, что нечто имеет место быть, это никоим образом не означает, что этого всенепременно нет.

Вернемся к рассуждениям Сталина.

Да, нация — не расовая общность (нации являются подмножеством рас) и не племенная (племя слишком мало, чтобы образовать нацию, нация — надплеменная общность). Но в той же статье, в том же рассуждении написано:

«С другой стороны, несомненно, что великие государства Кира или Александра не могли быть названы нациями, хотя и образовались они исторически, образовались из разных племен и рас. Это были не нации, а случайные и мало связанные конгломераты групп, распадавшиеся и объединявшиеся в зависимости от успехов или поражений того или иного завоевателя.

Итак, нация — не случайный и не эфемерный конгломерат, а устойчивая общность людей.

Но не всякая устойчивая общность создает нацию. Австрия и Россия — тоже устойчивые общности, однако, никто их не называет нациями».

Важно: против «французской» концепции нации как синонима гражданства автор выступает в явном виде. Уже этого достаточно для того, чтобы понять, какая концепция национальности ближе Сталину, не так ли?

Далее в статье идет разбор факторов, составляющих ту самую общность нации. Давайте почитаем.

«Чем отличается общность национальная от общности государственной? Между прочим, тем, что национальная общность немыслима без общего языка, в то время как для государства общий язык необязателен. Чешская нация в Австрии и польская в России были бы невозможны без общего для каждой из них языка, между тем как целости России и Австрии не мешает существование внутри них целого ряда языков. Речь идет, конечно, о народно-разговорных языках, а не об официально канцелярских.

Итак — общность языка, как одна из характерных черт нации».

Обратите внимание — и здесь национальность самым явным образом отделяется от государственной принадлежности.

Первый фактор — общность языка.

Далее Сталин переходит к территории.

«Англичане и северо-американцы говорят на одном языке, и все таки они не составляют одной нации. То же самое нужно сказать о норвежцах и датчанах, англичанах и ирландцах.

Но почему, например, англичане и северо-американцы не составляют одной нации, несмотря на общий язык?

Прежде всего потому, что они живут не совместно, а на разных территориях. Нация складывается только в результате длительных и регулярных общений, в результате совместной жизни людей из поколения в поколение. А длительная совместная жизнь невозможна без общей территории. Англичане и американцы раньше населяли одну территорию, Англию, и составляли одну нацию. Потом одна часть англичан выселилась из Англии на новую территорию, в Америку, и здесь, на новой территории, с течением времени, образовала новую северо-американскую нацию. Разные территории повели к образованию разных наций».

Честно говоря, здесь Сталин несколько путается.

Норвежский язык и датский — это не одно и то же (хотя, конечно, они очень сходны). Ирландский язык существует (родственен шотландскому), другое дело, что сейчас его знают даже не все ирландцы.

Важно ли это в контексте наших рассуждений? Не очень.

Вспомните ситуацию с немецким языком: в пределах одной нации существует столько диалектов, что пришлось изобретать специально немецкий литературный язык — хохдойч. Но как то не приходилось слышать, что немцы — это не одна нация. Подобные заявления всегда исходят от политики, а не науки (как сейчас, скажем, многие утверждают, что украинцы — это не русские).

Кстати, здесь представляет интерес «северо-американская нация» — Сталин явно говорит не об «американской нации» по современным меркам (nation — это и народ, и нация, и государство, и страна), а о том, что белые англо саксонские протестанты (W. A. S. P.) отделились от своей нации, и переселились достаточно далеко, чтобы обособиться, стать схожей, но иной нацией.

Я бы добавил, что имеет значение не просто «другая территория», а именно что территориальное разделение, значительное расстояние между группами, когда затруднено общение и культурное взаимодействие.

Итак, второй фактор — общность территории.

Третьим фактором Сталин выделяет экономический.

«… нужна, кроме того, внутренняя экономическая связь, объединяющая отдельные части нации в одно целое. Между Англией и Северной Америкой нет такой связи, и потому они составляют две различные нации. Но и сами северо-американцы не заслуживали бы названия нации, если бы отдельные уголки Северной Америки не были связаны между собой в экономическое целое благодаря разделению труда между ними, развитию путей сообщения и т. д.

Взять хотя бы грузин. Грузины дореформенных времен жили на общей территории и говорили на одном языке, тем не менее они не составляли, строго говорят одной нации, ибо они, разбитые на целый ряд оторванных друг от друга

княжеств, не могли жить общей экономической жизнью, веками вели между собой войны и разоряли друг друга, натравливая друг на друга персов и турок. Эфемерное и случайное объединение княжеств, которое иногда удавалось провести какому нибудь удачнику-царю, в лучшем случае захватывало лишь поверхностно-административную сферу, быстро разбиваясь о капризы князей и равнодушие крестьян. Да иначе и не могло быть при экономической раздробленности Грузии… Грузия, как нация, появилась лишь во второй половине XIX века, когда падение крепостничества и рост экономической жизни страны, развитие путей сообщения и возникновение капитализма установили разделение труда между областями Грузии, вконец расшатали хозяйственную замкнутость княжеств и связали их в одно целое».

Добавлю от себя: экономический рост и проч. во второй половине XIX века произошел именно как следствие присоединение Грузии к Русской Империи в начале века, что защитило грузин от постоянных нападений Ирана и Турции, а также уменьшило междоусобицы.

Важен ли этот фактор для определения нации? Важен, так как возможно проживание на одной территории различных национальностей. Правда, мне как то не приходит в голову случай «на одной территории с общим языком», но ситуация осложняется тем, что многие малые национальности в современности не сохраняют свои языки, и общаются даже между собой на языке большой нации, которой принадлежит территория. Этот феномен обусловлен еще и тем, что современный язык стремительно развивается, и в «малых» языках попросту не существует слов, соответствующим современным понятиям науки, техники и др., их приходится заимствовать.

Для того, чтобы язык сохранялся, по мнению лингвистов, требуется около 100 тысяч его носителей. В настоящее время насчитывается чуть 400 языков, которые считаются исчезающими.

С другой стороны, почему выделяется именно экономический фактор?

Чуть далее Сталин пишет о том, что «Нации отличаются друг от друга не только по условиям их жизни, но и по духовному облику, выражающемуся в особенностях национальной культуры…«национальный характер» не представляет нечто раз навсегда данное, а изменяется вместе с условиями жизни, но, поскольку он существует в каждый данный момент, — он накладывает на физиономию нации свою печать»., а также заявляет психический склад четвертым фактором, характеризующим нацию.

С моей точки зрения, культурный и психический факторы лучше было бы разделить, но это не так уж важно.

Экономический фактор Сталин выделяет, на мой взгляд, как следствие догмы марксизма «все завязано на экономику». На самом же деле экономические связи даже в мире, современном Сталину, уже были достаточно глобалистскими, а не ограничивались нацией. Общность экономических связей подразумевает и общность культурных связей.

Однако степень общности в этих областях — понятие растяжимое, и точной границы поставить нельзя. Можно сказать проще: нация обладает экономической общностью, но экономическая общность не означает наличия нации.

Дополнительно замечу, что здесь в неявном виде Сталин отмечает разницу между нацией и национальностью.

В паре нация/национальность в первом случае речь идет об общности людей, а во втором о свойствах, характеристике людей. Можно иметь ту или иную национальность, но при этом не принадлежать ни к какой нации, а лишь к народу, народности, племени и т. д. Причина путаницы тут в том, что «расово антропологический подход в понимании нации глубоко заложен в общественном сознании людей, на бытовом уровне, где, как правило, отождествляются понятия» нация» и «национальность». (Оль П. А., Ромашов Р. А. Нация. (Генезис понятия и вопросы правосубъектности). — СПб, Изд-во Юридического ин-та, 2002.)

Далеко не каждая национальность образует нацию. Национальность — это этническая принадлежность, можно принадлежать к какому нибудь племени, которого сохранилось то меньше сотни человек. А нация — куда более крупная общность, обладающая свойствами, помимо этнических (скажем, нация обязательно обладает своей культурой, мелкий же этнос может давно ее утерять, да и своим языком уже не пользоваться, и т. д.). Именно поэтому Сталин пишет, что до своего объединения грузины по национальности были, а вот грузинской нации — еще нет.

Весьма важное рассуждение, но Сталин его не развивает. Вероятнее всего, по тем же причинам: не существенно, настроения сепаратизма одолевают нацию или национальность, меры надо принимать одни и те же, а выяснять «кто дорос до нации, а кто нет» — мягко говоря, не актуально.

Окончательно сформулировал Сталин свое знаменитое определение нации следующим образом:

«Нация есть исторически сложившаяся устойчивая общность людей, возникшая на базе общности языка, территории, экономической жизни и психического склада, проявляющегося в общности культуры.

Необходимо подчеркнуть, что ни один из указанных признаков, взятый в отдельности, недостаточен для определения нации. Более того: достаточно отсутствия хотя бы одного из этих признаков, чтобы нация перестала быть нацией.

Можно представить людей с общим «национальным характером» и все таки нельзя сказать, что они составляют одну нацию, если они экономически разобщены, живут на разных территориях, говорят на разных языках и т. д. Таковы, например, русские, галицийские, американские, грузинские и горские евреи, не составляющие, по нашему мнению, единой нации.

Можно представить людей с общностью территории и экономической жизни, и все таки они не составят одной нации без общности языка и «национального характера». Таковы, например, немцы и латыши в Прибалтийском крае.

Наконец, норвежцы и датчане говорят на одном языке, но они не составляют одной нации в силу отсутствия других признаков.

Только наличие всех признаков, взятых вместе, дает вам нацию».

А теперь — главное в определении, ставшим, образно говоря, каноническим.

Попробуйте представить себе нацию согласно этому определению, которая возникла НЕ на основе общего происхождения.

Как может возникнуть устойчивая общность людей, говорящих на одном (родном для них) языке, проживающих на одной территории, имеющих общую экономику, психический склад и культуру? Исключительно на почве общего происхождения.

В самом деле — не может же быть, чтобы случайно некая масса народа заранее (с рождения!) выучила один и тот же язык, выросла в одинаковой культуре, обладала сходным психическим складом, а потом неожиданно так съехалась на одну территорию и организовала там общею экономику?

Все перечисленные Сталиным факторы взаимосвязаны и образуют систему: они все необходимы, а их совокупность обладает свойствами, которыми не обладает ни один элемент в отдельности.

Новое свойство — это синергетическая устойчивость нации как общности, из чего следует все остальное. Конечно, нации и зарождаются, и исчезают, но они являются именно стабильными группами, в отличие от просто «говорящих на одном языке» или «живущих в одной местности».

Общность возникает именно по причине «резонанса» факторов.

Язык влияет на культуру (и наоборот), психический склад и культура также взаимосвязаны. Понятно, что легкость общения (по сравнению с иноязычными и инокультурными индивидами и группами) способствует образованию экономических связей и предпочтительности совместного поселения.

Представители же других наций будут либо ассимилироваться, либо четко и последовательно отделять себя от национального большинства — причем как раз путем использования своего языка, поддержки своей культуры в своей среде, а также — экономических связей между своими (диаспоры), для чего часто используется компактное поселение.

Таким образом, критерии, сформулированные Сталиным, действуют как для нации «на своей вотчине», так и для нации, которая образует диаспоры на чужой территории; все критерии взаимосвязаны, необходимы и образуют систему — устойчивую общность.

Общность же происхождения не внесена в список критериев, но неявно следует из таковых, являясь, таким образом, лишней в формулировке. В том числе и потому, что в те времена никто и помыслить не мог о «мультирасовых нациях».

В современности общность биологического фактора выяснена научно и является актуальной темой, но для своего времени обсуждаемая статья написана максимально научно и содержит все необходимое для правильного понимания вопроса.

КРИТИКА «КУЛЬТУРНОГО ПОДХОДА»

Сталин не остановился на формулировке термина и ее обосновании, он также справедливо раскритиковал культурологический подход к нации, выдвигаемый как противовес «биологическому», что говорит о понимании важности темы.

«Может показаться, что «национальный характер» является не одним из признаков, а единственно существенным признаком нации, причем все остальные признаки составляют, собственно, условия развития нации, а не ее признаки. На такой точке зрения стоят, например, известные в Австрии с.-д. теоретики национального вопроса Р. Шпрингер и, особенно, О. Бауэр».

«По Шпрингеру, «нация — это союз одинаково мыслящих и одинаково говорящих людей». Это — «культурная общность группы современных людей, не связанная с «землей».

То есть, есть некий «союз» (обратите внимание, союз, в отличие от общности, подразумевает осознанные намерения совместных действий и пр.) одинаково (даже не «сходно»!) мыслящих людей, говорящих на одном языке. И, где бы они ни жили, как бы не были разобщены по другим параметрам, это — нация.

Оригинально, не так ли? Для простоты возьмем английский язык, который является для многих родным не только в Англии, и какое либо «одинаковое мышление» — скажем, либерализм / капитализм. Все, кто попадают в пересечение этих множеств — одна нация? Абсурд.

Бауэр заявляет: «Нация — это относительная общность характера»; «Национальный характер — это сумма признаков, отличающих людей одной от людей другой национальности, комплекс физических и духовных качеств, который отличает одну нацию от другой».

Пытаясь дать ответ на вопрос «а откуда берется этот характер», Бауэр доходит до конечной формулировки:

«Нация — это вся совокупность людей, связанных в общность характера на почве общности судьбы».

Какая научная категория: «общность судьбы», однако! Сталин разносит словоблудие Баэура в пух и прах:

«Итак, общность национального характера на почве общности судьбы, взятая вне обязательной связи с общностью территории, языка и экономической жизни.

Но что же остается в таком случае от нации? О какой национальной общности может быть речь у людей, экономически разобщенных друг от друга, живущих на разных территориях и из поколения в поколение говорящих на разных языках?

Бауэр говорит об евреях как о нации, хотя и» вовсе не имеют они общего языка», но о какой «общности судьбы» и национальной связности может быть речь, например, у грузинских, дагестанских, русских и американских евреев, совершенно оторванных друг от друга, живущих на разных территориях и говорящих на разных языках?

Упомянутые евреи, без сомнения, живут общей экономической и политической жизнью с грузинами, дагестанцами, русскими и американцами, в общей с ними культурной атмосфере; это не может не накладывать на их национальный характер своей печати; если что и осталось у них общего, так это религия, общее происхождение и некоторые остатки национального характера. Все это несомненно. Но как можно серьезно говорить, что окостенелые религиозные обряды и выветривающиеся психологические остатки влияют на «судьбу» упомянутых евреев сильнее, чем окружающая их живая социально-экономическая и культурная среда? А ведь только при таком предположении можно говорить об евреях вообще как об единой нации».

В этой тираде Сталина, помимо критики культурологического подхода, важны еще два вопроса. Во-первых, в явном виде упомянуто общее происхождение как общее для нации — таким образом, Сталин четко понимает этот фактор, но не считает нужным или желательным вводить его в определение термина, о вероятных причинах чего я писал выше. Во-вторых, на примере евреев он проводит концепцию «бытие определяет сознание», считая «психологические остатки» маловажными. Сейчас, при изучении национальной теории Сталина, это не важно, но для последующей практики — имеет важнейшее значение (не евреи, а подход «национальное сознание можно воспитать»).

И в самом деле, «Как можно ограничиваться одним лишь национальным характером, обособляя и отрывая его от породившей его почвы?

…в действительности не существует никакого единственно отличительного признака нации. Существует только сумма признаков, из которых при сопоставлении наций выделяется более рельефно то один признак (национальный характер), то другой (язык), то третий (территория, экономические условия). Нация представляет сочетание всех признаков, взятых вместе».

Далее Сталин приводит примеры самопротиворечивых тезисов Бауэра («В начале своей книги он решительно заявляет, что «евреи вовсе не имеют общего языка и составляют, тем не менее, нацию». Но не успел он добраться до сто тридцатой страницы, как уже переменил фронт, заявляя так же решительно: «несомненно, что никакая нация невозможна без общего языка» и др.), но разбирать ошибки лично Бауэра, а не теории, в нашем контексте не суть важно.

НАЦИОНАЛЬНОЕ ДВИЖЕНИЕ

В разделе статьи «Национальное движение» Сталин анализирует процесс формирования государств с точки зрения национализма.

«Нация является не просто исторической категорией, а исторической категорией определенной эпохи, эпохи подымающегося капитализма. Процесс ликвидации феодализма и развития капитализма является в то же время процессом складывания людей в нации».

Далее приводится пример Западной Европы: «англичане, французы, германцы, итальянцы и прочие сложились в нации при победоносном шествии торжествующего над феодальной раздробленностью капитализма».

В этом случае, как верно отмечено, образование наций означало там вместе с тем превращение их в самостоятельные национальные государства (Сталин приводит как исключение Ирландию).

Иначе шел процесс в Восточной Европе, где сложились многонациональные государства — Австро-Венгрия, Россия. Сталин не просто перечисляет, но отмечает, что в каждом таком государстве есть одна государствообразующая нация: немцы в Австрии, мадьяры в Венгрии, «В России роль объединителя национальностей взяли на себя великороссы».

Таким образом, есть одна и только одна государствообразющая нация, независимо от количества наций, входящих в государство.

Сталин называет способ образования государств Восточной Европы, включая Россию, «своеобразным» и замечает, что он «мог иметь место лишь в условиях не ликвидированного еще феодализма, в условиях слабо развитого капитализма, когда оттертые на задний план национальности не успели еще консолидироваться экономически в целостные нации».

Очень интересный тезис. Из него следует, что для любой национальности естественно при переходе в нацию консолидироваться экономически. Это же следует и из сталинского определения нации, которое включает общность экономической жизни.

С моей точки зрения (мне можно — я не марксист), экономика не первична, и корректно говорить о синхронном процессе развития капитализма и объединения национальности в нацию, в том числе и в плане экономики. Впрочем, на итоговую картину это не влияет.

Возникновение «малых наций», наций без государства Сталин описывает очень верно:

«Ворвавшийся в спокойную жизнь оттесненных национальностей капитализм взбудораживает последние и приводит их в движение, Развитие прессы и театра, деятельность рейхсрата (в Австрии) и Думы (в России) способствуют усилению «национальных чувств». Народившаяся интеллигенция проникается «национальной идеей» и действует в атом же направлении…

Но проснувшиеся к самостоятельной жизни оттесненные нации уже не складываются в независимые национальные государства: они встречают на своем пути сильнейшее противодействие со стороны руководящих слоев командующих наций, давно уже ставших во главе государства. Опоздали!..

Так складываются в нации чехи, поляки и т. д. в Австрии; хорваты и пр. в Венгрии; латыши, литовцы, украинцы, грузины, армяне и пр. в России. То, что было исключением в Западной Европе (Ирландия), на Востоке стало правилом.

На Западе Ирландия ответила на исключительное положение национальным движением. На Востоке проснувшиеся нации должны были ответить тем же.

Так складывались обстоятельства, толкавшие молодые нации востока Европы на борьбу».

А вот после этого Сталин начинает описывать ситуацию однобоко — с классовой точки зрения. Как, думаю, все знают, есть две концепции, которые обычно заявляются как противоположные. Первая — марксистская — это «классовая борьба важна, а национальные различия не имеют значения». Вторая — примитивно-националистическая — это «важна разница между нациями, а классовая борьба не имеет значения».

Честно говоря, я удивляюсь, как эта иллюзорная дихотомия сохраняется в мозгах людей (даже дольше, чем т. н. «главный вопрос философии»). Неужели так трудно догадаться, что любое отличие влияет на систему в целом, и работают одновременно как классовое различия, так и национальные? Они относятся к разным когнитивным полям, правда ведь? Нельзя же считать, что апельсин более оранжевый, чем круглый!

Так вот, далее Сталин рассматривает вопрос исключительно с точки зрения классовой борьбы. А мы проанализируем его текст, учитывая однобокость взгляда.

«Борьба началась и разгорелась, собственно, не между нациями в целом, а между господствующими классами командующих и оттесненных наций. Борьбу ведут обыкновенно или городская мелкая буржуазия угнетенной нации против крупной буржуазии командующей нации (чехи и немцы), или сельская буржуазия угнетенной нации против помещиков господствующей нации (украинцы в Польше), или вся «национальная» буржуазия угнетенных наций против правящего дворянства командующей нации (Польша, Литва, Украина в России).

Буржуазия — главное действующее лицо».

Интересно получается. Вроде бы и буржуазия во всем виновата, но приходится специально отмечать — ни-ни, борьба не между нациями, а между буржуазиями разной развитости (и разной национальности, никуда не деться). Подозрительно как то.

(Окончание в следующем номере)