Автор: Павел Евдокимов

ГЕРОИ УССУРИ

Есть на реке Уссури остров. По-китайски он называется Чженьбао, или «драгоценный остров». В вольном переводе он может звучать и как «остров сокровищ». Русское название — Даманский. Тот самый, обильно политый кровью наших пограничников. Сорок лет назад в этих местах происходили события, закончившиеся самым крупным в истории России и Китая вооружённым конфликтом, который мог перерасти в полномасштабную войну.
Одним из тех, кто после событий на Даманском получил известность на всю страну, стал начальник заставы Кулебякины Сопки старший лейтенант Виталий Дмитриевич Бубенин. Герой Советского Союза. Будущий первый командир Группы «Альфа» 7 го управления КГБ СССР. Человек-легенда.

Формальным поводом для того, чтобы одни люди стали убивать других, стал спор по поводу принадлежности острова — участка суши площадью около одного квадратного километра, отделённого от китайского берега протокой шириной сто метров.

Остров безлюдный, и с какой стороны не смотри, хозяйственной или военно стратегической ценности этот жалкий клочок суши не представлял никакой. На топографическую карту была поставлена большая политика.

Конфликт, с первого взгляда, был совершенно необъясним ни с политической, ни с военно стратегической точки зрения. В самом деле, в яростной схватке сошлись две великие страны, исповедовавшие фактически одну и ту же идеологию — коммунизм. Как вообще такое могло произойти?..

Ответ лежит в двух областях: идеологической и геополитической. Во-первых, проблемы на границе возникли ещё в самом начале 1960 х, когда сворачивалась торговля и все дружеские контакты. Когда «великий кормчий», развернувший курс «трёх красных знамён» для претворения теории «большого скачка», заявил о своём лидерстве в социалистическом лагере.

Во-вторых, внешняя политика Китая, которая строилась по одному известному принципу: поедание земли соседа подобно тому, как шелковичный червь поедает листья. На протяжении всей своей истории, едва обретая силу, Китай мягко, не торопясь, по кусочку начинал откусывать жизненное пространство у соседних стран. С началом «культурной революции» в Пекине выдвинули территориальные претензии практически ко всем соседям, а Монголия вообще не имела права на существование.

Ещё до образования КНР Мао повторял гоминдановские тезисы об «утраченных территориях». А обосновавшись во дворце Тяньаньмынь, призывал «спорить за каждое утро и вечер». Официальной орган КПК газеты «Жэньминь жибао» в статье, опубликованной 5 ноября 1963 года, прямым текстом призывал: «Китайский народ морально готов всеми силами бороться за возвращение потерянных территорий, когда то принадлежавших Китаю».

«Время торопит»…

«Пять континентов дрожат под ударами грозы».

«Нет врагов, которые бы были способны нам противостоять».

Оказывается, Китай де занимал в разные времена территорию между Камчаткой и Филиппинами, озером Балхаш и Индией, между архипелагами Рюкю и Афганистаном. Одиннадцать государств и значительная часть восьми стран — это, дескать, «утраченные территории», принадлежавшие некогда Срединному государству и входившие в его состав.

Начать решено было с острова Даманский.

Впрочем, была и еще одна причина конфликта — сугубо внутренняя. «Каждое время имеет свои песни, — пишет Александр Коломиец, автор фундаментального очерка «Остров Даманский. Уроки истории». — Сейчас сложно определить важность идей Мао Цзе Дуна или степень его помешательства на величии. Стремление быть в соцлагере первым, по всей вероятности, побудило его на «революционные идеи «трёх красных флагов» и территориальные претензии к Советскому Союзу. Но, возможно, это могло быть и прикрытием.

Тогда в миллиардную массу — голодную и раздетую, нужно было вливать такие идеи, которые бы могли отвлечь от истинных причин нищенского существования. Идея «скачка вперёд» насильственной сельхозповинностью реализовывалась плохо. Нужен был враг. Его нашли и указали пальцем. Иначе как можно объяснить появление новой карты мира, с обозначенной китайской территорией до Урала. Несмотря на протесты со стороны МИДа на такие «невинные» шалости официальный Китай мало обращал внимания. Уровень пропаганды был возведён в степень животной дрессировки, когда тысячи китайцев хунвейбинов маршировали под факелами и в исступлении кричали лозунги Мао. Они готовы были на всё. И жгли и убивали ради идей не только своих соотечественников.

Цивилизованная страна, которой гордился весь мир, прародительница пороха, шелка, компаса, с богатейшей исторической культурой в десятилетие откатилась до пещерной животности. Наш народ почувствовал это в те далекие годы».

Об истинных причинах конфликта говорится в «разведывательном бюллетене» Государственного департамента США, датированном 13 июля 1969 года: «Китайская пропаганда делала упор на необходимость внутреннего единства и побуждала население готовиться к войне. Можно счесть, что инциденты были подстроены исключительно для укрепления внутренней политики».

…В конце 1960 х годов остров территориально относился к Пожарскому району Приморского края, граничившему с китайской провинцией Хэйлунцзян. Его размеры определял уровень воды в реке Уссури: в хорошее половодье остров заливало целиком, а в сушь он имел до двух километров в длину и метров 600 700 в ширину. Зимой он возвышался среди замёрзшей реки.

Демаркация российско-китайской границы была определена многочисленными правовыми актами — Нерчинским договором 1689 года, Буринским и Кяхтинским трактатами 1727 года, Айгунским договором 1858 года, Пекинским трактатом 1860 года и Договорным актом 1911 года.

В соответствии с общепринятой практикой границы на реках проводятся по главному фарватеру. Однако, пользуясь слабостью дореволюционного Китая, правительство Российской империи сумело провести «межевание» на реке Уссури по урезу воды вдоль китайского берега. Таким образом, вся водная артерия и находившиеся на ней острова оказались российскими.

Китайское название острова — Чженьбао, русское же имя он получил в 1888 году во время изысканий для прокладки Транссибирской железнодорожной магистрали. Инженер-путеец Станислав Даманский лишился жизни в этих местах во время бури, переправляясь на лодке через Уссури. Его тело нашли возле «безымянного» острова, которому и дали имя погибшего.

В 1930 е годы советские пограничники закрыли границу «на замок», получив приказ патрулировать все острова Уссури, в том числе и Даманский. Зимой тут бывали наши «зеленые фуражки», а летом высаживались китайские рыбаки да крестьяне с обоих берегов косили на нем траву.

Советское руководство с пониманием относилось к желанию китайцев провести новую границу по рекам, оно даже было готово к передаче КНР ряда земель. Однако эта готовность исчезла после «большого скачка» и «культурной революции», когда между Москвой и Пекином возникли разногласия, сначала скрытые от широкой общественности, а потом и явные. Обстановка на границе стала постепенно накаляться.

По форме остров напоминал приготовившегося к прыжку дельфина. С правой стороны, советской, его омывала Уссури, а с левой, китайской — узкая протока, по которой и проходила граница. До советского берега было почти вдвое дальше. К тому же сразу за протокой размещался китайский пост Гунсы. Отсюда вело множество скрытых проходов, благодаря которым нарушители и попадали на Даманский, оставаясь незамеченными. Зимой территория острова покрывалась наледями, затруднявшими движение техники.

ИЗ СБОРНИКА ОЧЕРКОВ «ГЕРОИ УССУРИ»

«Вертолёт набирал высоту. Сопки стремительно уходили вниз. В синей дымке таял Даманский. Скованная льдом Уссури стала похожа на змею, ползущую по тайге.

Рёв мотора заполнил кабину. Бубенин очнулся, с трудом разжал воспаленные веки. «Почему тихо? Почему не стреляют?!» — молнией вспыхнула мысль, и он снова потерял сознание…

Скрип двери прозвучал, как выстрел. Бубенин вздрогнул, тревожно осмотрелся. Прямо перед ним в чёрном небе горели холодные звёзды. «Небо… — изумился он. — Небо за окном. Почему за окном? Почему здесь? Я же должен быть на Даманском!»

Бубенин рывком приподнялся на койке и, стиснув зубы, тут же упал на подушку. Упрямо повторил: «На Даманском!»

Бронетранспортёр, взметая снег, мчался к острову.

— На Даманском стрельба! — доложил наблюдатель.

«Значит, бой», — подумал Бубенин. Ещё минута, может быть, секунда, и он подаст команду: «К бою!» Ту самую, которую не раз подавал на учениях и которая воплотит в себе всё — и подвиги, и горечь утрат, и радость победы.

Всё о чём думалось до этого мгновения, отпрянуло назад, низвергнутое огненными строчками вражеских пуль. В сердце осталось одно: остров Даманский, частица советской земли, которую нужно прикрыть своей грудью. Такая же нашенская частица, как Владивосток. Как Москва. Как вся страна — от острова Ратманова до Калининграда.

Их было двадцать два на бронетранспортёре. Двадцать третий — Бубенин. Ни один не бывал в настоящем бою. Не нюхал пороху. Не слышал свиста вражеских пуль. Не видел, как рядом падает друг, с которым только вчера шли, шаг в шаг, по дозорной тропе, не видел как от крови алеет снег.

— Выдюжим?

Ещё мгновение — и каждый ответит на этот вопрос…

— К бою!

Они ответили…

Ответил Виктор Коржуков, комсорг. Раненый, он продолжал стрелять по наседавшим маоистам…

Ответил Алексей Змеев — неразлучный друг Виктора. Их так и нашли на поле боя — лежащими в обнимку. Когда Виктору пришлось туго, друга прикрыл огнём и сердцем его верный друг…

Ответил Валерий Захаров, вынесший из пекла боя старшего лейтенанта Бубенина, своего командира…

Ответил младший сержант Василий Каныгин. Весельчак и балагур, чем то схожий с Василием (тезки!) Тёркиным, он показал, что такое несгибаемый пограничник…

Ответил Кузьма Калашников. Когда пуля пробила правую руку, он так же метко стрелял левой…

Ответили новобранцы, едва успевшие принять Военную присягу: Иван Ветрич, Александр Ионин, Владимир Изотов, Исламгали Насретдинов. Они сдержали клятву на верность Родине…

Ответили все двадцать два. И двадцать третий — Виталий Бубенин.

Он верил в каждого из своих бойцов, начальник заставы. Так верит в надёжных сыновей отец. Разведчик разведчику. Единомышленник — единомышленнику.

Не на пустом месте родилась эта уверенность — крепчайшая, как закалённая в огне сталь».

Библиотечка журнала «Пограничник». № 4 (22), 1969 год.

ГРУППОВЫЕ ДРАКИ

Первым серьёзным инцидентом стал переход на советскую территорию уйгуров — жителей провинции Синьцзян, бежавших от репрессий маоистов. Советский Союз беженцев не выдал, и китайцы принялись забрасывать камнями консульство «советских ревизионистов», а затем совершили набег на пограничную железнодорожную станцию Наушки.

Непосредственно событиям 2 и 15 марта 1969 года предшествовали многочисленные провокации китайцев по самовольному захвату советских островов на реке Уссури, начиная с 1965 года. Наши пограничники всегда четко придерживались установленной линии поведения: непрошенные «гости» выдворялись, оружие не применялось.

— Все провокации, а их были сотни с 1967 го по 1969 год, проходили на участке моей погранзаставы Кулебякины Сопки, — вспоминает Виталий Дмитриевич Бубенин. — Начались они в ноябре 1967 года и проходили до декабря 1968 го. Мне, как начальнику заставы, приходилось участвовать в ликвидации всех провокационных действий китайской стороны. В них принимали участие от пятнадцати человек до полутора тысяч.

Поначалу пограничники выстраивались вдоль границы цепью, вспыхивал спор — кому принадлежит остров? Брань, ругань… Китайцев, потрясавших красными цитатниками и портретами председателя Мао, буквально физически вытесняли домой. Затем эти «концерты» переросли в рукопашные схватки. Причём китайцы запасались палками, которыми отбивались от наших бойцов.

Как уже говорилось, нашим пограничникам категорически запрещалось применять оружие. При этом, однако, отсутствовали чёткие инструкции. Несмотря на постоянные доклады о стычках на границе, руководство в Москве было неумолимо: «Не поддаваться на провокации», «Выдворять нарушителей» — вот и всё, что могла предложить Москва, резонно опасавшаяся разрастания конфликта. Потасовки на границе стали обычным делом, а служба превратилась в бесконечные разборки с нарушителями.

1968 год. Первый звонок. На Киркинских островах и острове Большой китайцы задавили пограничников толпой, вытеснив с островов и наведя переправы. В ответ наши «зелёные фуражки» открыли предупредительный огонь из пулемётов, а переправы уничтожили миномётным огнём.

В январе 1969 го в районе острова Даманский с нашими пограничниками дрались уже не хунвейбины, а солдаты регулярной Народно-освободительной армии Китая. Теперь нарушители использовали автоматы и карабины — пока что в качестве дубин. Наши отбили несколько стволов, и при осмотре установили, что во многих патроны были досланы в патронник. Китайцы просто ждали и готовились.

— Я попал на заставу почти накануне событий, хотя служил в погранвойсках уже полтора года, — вспоминает Герой Советского Союза Юрий Бабанский. — Пороха вообще не нюхал. Парнем я был спортивным и потому постоянно бывал то на соревнованиях, то на спортивных сборах. И только в феврале неожиданно получил назначение на должность командира отделения заставы, начальником которой был старший лейтенант Стрельников.

Прихожу на заставу, а там, кроме повара, никого нет. «Все, — говорит, — на берегу, с китайцами дерутся». Я, конечно, автомат на плечо — и к Уссури. А там и в самом деле драка. Китайские пограничники перешли Уссури по льду и вторглись на нашу территорию. Вот Стрельников и поднял заставу «в ружье». Наши то парни и повыше, и поздоровее были. Но и китайцы не лыком шиты — ловкие, увертливые; на кулак не лезут, всячески пытаются увернуться от наших ударов. Пока всех отмолотили, часа полтора прошло. Но без единого выстрела. Только по морде. Я ещё тогда подумал: «Веселая застава».

А вот свидетельство с другой стороны — Цзянь Чжоу, офицера спецназа и участника событий на острове Даманский: «Большинство стычек с применением физической силы заканчивалось победой более крупных и сильных советских солдат, которые выбивали пограничников кулаками. Однако китайцы вновь и вновь возвращались на остров Чженьбао. Эта настойчивость раздражала советских военных, но драки никогда не перерастали уровня рукопашного столкновения, так как обе стороны опасались последствий применения оружия. Поэтому эти стычки известны как групповые драки». ► Стр. 6

Чтобы «спасти лицо», китайское командование решило послать на границу хорошо тренированных солдат из полка спецназа. Нашим несколько раз здорово перепало. Теперь уже советское начальство для помощи пограничникам выставило своих бойцов спецназа, которые быстро восстановили статус-кво.

В зимних условиях, когда ноги стеснены снегом и велика возможность поскользнуться, а теплая одежда мешает движению рук, преимущества кун-фу были сведены на нет. Рассказывают, что командир советского спецназа являлся настоящим мастером бокса, и после прибытия его людей у многих китайских солдат оказались сломаны скулы и челюсти.

Если оставить в стороне технику «групповых драк», то появление китайского спецназа являлось признаком того, что к концу января 1969 года в руководящих верхах КНР родилась идея сделать Даманский центральным пунктом для реализации плана «Возмездие». Именно на этом участке границы было решено преподать урок бывшему «старшему брату». Вот почему пограничников заменили на регулярные войска.

А где же была наша разведка?..

«На день китайского вторжения Нижне-Михайловская застава была укомплектована лишь наполовину. Немного больше личного состава было на заставе Кулебякины Сопки. А о просчётах нашей разведки и говорить, наверное, излишне. Провокаторы в своём ближайшем приграничье уже в течение недели подтягивали войсковые силы, а до этого продолжительное время совершенствовали пути выхода к границе», — считает военный историк генерал-майор Игорь Петров.

Было очевидно, что с каждым разом провокации становятся всё серьёзнее, а конечная цель китайцев — спровоцировать советских солдат на открытие огня по людям. В Москву и штаб округа летели доклады, рапорты и отчёты о стремительно ухудшающейся ситуации и необходимости срочно усилить прикрытие границы, которые оставались без ответа. Тогда старшие офицеры Иманского погранотряда направили донесение о том, что китайское вторжение неминуемо, а Военный совет ничего не предпринимает. За что получили… выговор.

Являвшийся на тот момент начальником штаба Главного управления Пограничных войск КГБ СССР генерал-лейтенант Вадим Матросов однажды честно признался: «Даманский мы прошляпили».

ИЗ СБОРНИКА ОЧЕРКОВ «ГЕРОИ УССУРИ»

«Хребет был похож на рысь, приготовившуюся к прыжку. Тайга дремала, убаюканная неумолчной песней дождя. Уссури, сердито встречая осень, торопливо несла свои воды в Амур.

В один из таких дней к берегу приткнулась баржа. В тайге замелькали зелёные фуражки: пограничники выгружали вещи, продукты, обмундирование. Первым с баржи сошёл Бубенин. Подняв на руках сына Андрюшку, задорно сказал:

— Смотри, будущий пограничник, вот она — Кулебякина Сопка!

Потом взял топор, вырубил колышек, ловко и сноровисто затесал его, вбил на склоне сопки:

— Здесь будет город заложён!..

Река начинается с первой капли. Лес — с первого зелёного побега. Жизнь человека — с первого вздоха, с первого шага. Застава — с первого пограничника, первого колышка. И та самая, чьё название на устах у всех: «Кулебякина сопка». Застава Виталия Бубенина.

Они не были людьми, временно разбившими бивак, чтобы передохнуть после изнурительного пути. Они были истинными хозяевами земли. Их ждала дозорная тропа.

Едва в небе догорали звёзды, как, вернувшись с границы, они брали в руки топор и пилу, лопату и рубанок. Пробивались сквозь таёжные дебри и топкие болота. Тянули линию связи. Долбили крепкий, как скала, грунт. Корчевали лес. Коченели в палатках, к рассвету покрывавшихся инеем. Отбивались от полчищ комаров, приступом бравших лагерь. И от полчищ маоистов, осатанело горланивших цитаты «великого кормчего».

Застава Кулебякина Сопка…

До того, как стать её начальником, Виталий Бубенин служил заместителем у Ивана Стрельникова. У того было чему поучиться. Напорист и энергичен был Иван. Будто начинён динамитом. Если уж что решил — с пути не свернёт.

Посылая Бубенина на Кулебякину сопку, полковник Леонов говорил:

— Уходишь от Стрельникова, но не прощайся. Ваши заставы — близнецы. Сигнал — и вы в одном строю. Сбылись слова начальника отряда…

Застава — не просто жильё для солдат, наблюдательная вышка, дозорная тропа. Застава — люди.

Они пришли сюда, на берег Уссури, разные, не похожие друг на друга. У каждого своё сердце и своя голова. И каждый сам по себе — это ещё не застава. Застава — это крепкая боевая семья.

Такую семью сколачивал Бубенин. Не в одиночку. Помнил: «Горе человеку, когда он один…» Помогали коммунисты. Помогали комсомольцы.

«Моя опора» — слова эти, потускневшие от частого употребления, приобрели в устах Бубенина свой первородный смысл. Не потому, что он произнёс их с какой то особой интонацией, — их точность и правдивость подтвердил бой».

Библиотечка журнала «Пограничник». № 4 (22), 1969 год.

ОПЕРАЦИЯ «ВОЗМЕЗДИЕ»

Как пишет Василий Чертадский — автор очень интересной публикации «Даманские спартанцы», начальник Иманского отряда Демократ Леонов «взял инициативу в свои руки — штат застав был усилен резервами отряда. На всех заставах организовали интенсивные занятия по стрельбе, все на заставах вплоть до солдатских жён научились стрелять «в яблочко», в день каждому солдату было положено отстреливать 2 3 боекомплекта!

Тем временем накалялась ситуация на заставе Нижне-Михайловка. Китайцы в открытую грозились убить «черного Ивана» — начальника заставы Ивана Стрельникова и его замполита Николая Буйневича, эффективно боровшихся с провокаторами, вытесняя их с помощью БТРов. Драки шли уже с применением нарушителями молотков и топоров, в открытую прикладами дрались солдаты китайской армии».

В ночь с 1 на 2 марта 1969 года около трёхсот китайских военнослужащих переправились на Даманский и обосновались на более высоком западном берегу острова среди кустов и деревьев. Это был регулярный батальон НОАК в составе пяти рот при поддержке двух миномётных и одной артиллерийской батарей. Он был укомплектован и вооружён по штатам военного времени. Впоследствии появились данные о том, что батальон этот прошёл полугодовую специальную подготовку для ведения боевых действий на границе.

— Миномётные батареи, судя по всему, имели четкие координаты стрельбы, — отмечает Виталий Дмитриевич Бубенин. — В общем, система артиллерийского огня была спланирована на эффективное уничтожение живой силы в основном русле реки и на протоке. На самом острове она была организована для сплошного заградительного огня из всех средств на глубину от двухсот до трёхсот метров. Всё живое, что могло попасть в эту зону, живым остаться не должно было. Таким образом, китайцы, зная, что нас будет в общей сложности не более пятидесяти человек, заранее спланировали и противопоставили против нас полнокровный пехотный батальон со средствами усиления. Они рассчитывали на полное наше уничтожение. И в этом, кажется, не сомневались.

Шапка-ушанка, отличавшаяся от аналогичной советской наличием двух клапанов слева и справа, чтобы лучше улавливать звуки. Ватник и такие же ватные штаны, утеплённые ботинки на шнуровке. Хэбэшная форма и теплое белье, толстые носки. Рукавицы армейского образца — большой и указательный палец отдельно, остальные пальцы вместе. Так были экипированы агрессоры. На руках они имели автоматы АК-47 и карабины СКС. У командиров — пистолеты ТТ. Всё оружие китайского производства, изготовленное по советским лицензиям.

Нарушители были в белых маскировочных халатах, такой же маскировочной тканью они обернули своё оружие. Шомпола залили парафином, чтобы те не гремели. В карманах никаких документов или личных вещей.

Выдвижение китайцев на исходные позиции было хорошо организовано. Из-за снега, большого расстояния до чужого берега от наблюдательных пунктов и отсутствия приборов ночного видения советские пограничники пропустили начало вторжения. На острове китайцы отрывали в снегу ячейки, стелили циновки или солому, ложились — их накрывали другой циновкой и засыпали снегом. Мела поземка… На нашем наблюдательном посту постоянно находились двое пограничников, но они ничего не заметили и не услышали — ни огней, ни каких либо подозрительных звуков.

Уже перед рассветом 2 марта по Даманскому прошёл лыжный наряд в составе трёх человек, и китайцы, чтобы себя не демаскировать, его не тронули. И остались незамеченными, дожидаясь приказа.

Наступило роскошное утро: яркое солнце, сияющий снег — и тишина…

Примерно в 10 часов 40 минут на заставу Нижне-Михайловская поступил доклад от поста наблюдения: от китайского пограничного поста Гунсы в направлении Даманского уверенным шагом, как обычно, движется группа вооружённых людей численностью до тридцати человек. Пограничный наряд поста наблюдения заставы на сопке Кафыла в составе рядовых Кояхова и Шевцева обнаружил их и немедленно доложил по команде.

Иван Стрельников поднял своих подчинённых по команде «в ружьё», после чего позвонил оперативному дежурному пограничного отряда. После этого личный состав в количестве тридцати человек погрузился в БТР-60ПБ, ГАЗ-66 и ГАЗ-69 и выдвинулся к месту очередного инцидента.

Одна из групп во главе с будущим генералом, а тогда младшим сержантом Юрием Бабанским ехала на автомобиле бригады техпомощи ГАЗ-66, так как заставская машина находилась в ремонте. Из-за слабого «движка» она по пути к острову отстала минут на пятнадцать, что в итоге спасло половине бойцов жизнь.

Китайцы, заметив приближение пограничников, разделились на две части. Одна группа вышла на южную оконечность острова и демонстративно проследовала вдоль восточного берега по основному руслу реки в северном направлении. Вторая продолжила движение вдоль западного берега по протоке, отделяющей остров от китайского берега, и остановилась в поле зрения «советских гегемонистов».

Подъехав, наши пограничники спешились. Стрельников отправил свой БТР в укрытие — согласно приказу-рекомендации, потому как в китайской и мировой прессе появилось в тот период много снимков, показывающих «бесчинства советских пограничников на китайско советской границе»… на фоне бронетранспортёров.

Группе из тринадцати человек во главе с сержантом Рабовичем Стрельников приказал преследовать китайцев, которые шли вдоль восточного берега острова, и выдворить их оттуда. Сам же вместе с Буйневичем пошёл навстречу остановившейся на протоке группе китайцев. Шли с мирными целями, чтобы в очередной раз заявить протест. Как всегда.

Тем временем к южной оконечности острова прибыла группа Юрия Бабанского. Слева по ходу движения сержант увидел через заросли кустарника на льду протоки более десятка китайцев и приближающегося к ним Стрельникова с группой солдат. Автоматы у них были в положении «на ремень».

В группе Стрельникова находился фотограф политотдела пограничного отряда рядовой Николай Петров, который фиксировал происходящее кинокамерой и фотоаппаратом «Зоркий-4». На Даманском он оказался в тот день, в общем то, случайно: приехал на заставу, чтобы фотографировать бойцов для комсомольских билетов.

Идя по снегу, Петров ещё не знал, что жить ему и его товарищам осталось считанные минуты… Он сделает несколько снимков, спрячет фотоаппарат за отворот полушубка и вскинет кинокамеру. Не знаю, как сейчас, но раньше в Центральном музее ФПС в Москве можно было посмотреть эти уникальные снимки нарушителей: лица злые и агрессивные, некоторые из них отворачиваются и не смотрят в объектив…

Приблизившись к провокаторам (на часах — около 11 часов 10 минут), Стрельников выразил протест и потребовал от китайских военнослужащих покинуть советскую территорию. Один из китайцев что то громко ответил, затем раздались два пистолетных выстрела. Первая шеренга вдруг расступилась, а вторая открыла внезапный автоматный огонь. Наши пограничники погибли сразу. На мундире Ивана Стрельникова, который был выставлен в музее ФПС, мой коллега — военный журналист Владимир Семиряга насчитал одиннадцать пулевых отверстий.

— Чтобы заманить нас в ловушку и вывести под расстрел, китайцы применили обычную тактику, которую использовали во всех прошлых провокациях, — говорит первый командир Группы «А». — Ведь действия наши всегда были одинаковыми и напрямую зависели от действий китайских групп. Как не крути, они нам навязывали свой сценарий. И действия наши в определенной степени выглядели стандартными. Мы с Иваном выходили как парламентёры, выполняя мирную миссию, и никогда не думали, что это может быть смертельно опасно. Привыкли уже.

Кстати, некоторые исследователи боевых действий на острове Даманском, по прошествии нескольких десятков лет, когда уже многие забыли, из за чего, почему и как все это было, критикуют нас за то, что заставы, мол, были нацелены только на мирное выдворение китайцев. И это подаётся как ошибка. А на что же мы ещё должны были быть нацелены? Неужели на применение оружия? Как раз, напротив, наша наиглавнейшая задача заключалась тогда в том, чтобы даже рискуя жизнью в то сложное время, сделать всё возможное, чтобы сохранить покой на границе, чтобы ни один выстрел первым не прозвучал с нашей стороны. У нас была мирная миссия.

…Подбежавшие китайцы первым делом выхватили из рук Николая Петрова кинокамеру, но фотоаппарат они не заметили, ибо солдат упал на него, прикрыв полушубком. Находящиеся в засаде китайцы открыли огонь по группе Рабовича. Тот успел скомандовать «К бою!», но это уже ничего не решало. Несколько пограничников были убиты или ранены, оставшиеся же в живых оказались лежать посреди замёрзшего озера на виду у противника.

Услышав стрельбу, группа Бабанского залегла. Но из низинки, где заняли оборону пограничники, ничего не было видно. Тогда Бабанский, Кузнецов и Козусь поползли к бугру, что отделял их от берега. Их взору предстала жуткая картина. Китайцы зверски расправлялись с советскими пограничниками.

Вот что написал в докладной начальник медицинской службы 57 го Пограничного отряда майор В. И. Квитко: «Медицинская комиссия… тщательно обследовала всех погибших на острове Даманском пограничников и установила, что 19 раненых остались бы живы, потому что в ходе боя получили не смертельные ранения. Но их потом, по фашистски, добивали ножами, штыками и прикладами. Об этом неопровержимо свидетельствуют резанные, колотые, штыковые и огнестрельные раны. Стреляли в упор с одного-двух метров. С такого расстояния были добиты Стрельников и Буйневич».

В том первом бою китайцы взяли в плен тяжело раненного пограничника Акулова. Его тело вернули только 19 апреля, обменяв на китайца. У этого парня, принявшего поистине мученическую смерть, на теле не было живого места.

— Мы залегли в камышах и открыли шквальный огонь, — вспоминает Юрий Бабанский. — Правда, через несколько минут я сообразил, что при таком огне мы вскоре останемся без боекомплекта и приказал беречь патроны. Китайцы же, поначалу ошеломлённые неожиданной атакой, быстро сообразили, что русских всего ничего, и, прикрываясь камышами, начали медленно нас окружать.

Китайцы достигли позиций расстрелянной группы Рабовича и здесь хладнокровно добили нескольких раненых пограничников автоматными очередями и холодным оружием — штыками, ножами. Единственным, кто остался в живых буквально чудом, оказался рядовой Геннадий Серебров. Он получил пулевые ранения и удар штыком, но выжил.

— Через двадцать минут боя, — продолжает генерал Бабанский, — из двенадцати ребят в живых осталось восемь, еще через пятнадцать минут — пять. Конечно, ещё можно было отойти, вернуться на заставу, дождаться подкрепления из отряда. Но нас охватила такая лютая злоба на этих сволочей, что в те минуты хотелось только одного — положить их как можно больше. За ребят, за себя, за эту вот пядь никому не нужной, но всё равной нашей земли.

Младший сержант принял решение отходить к стоянке машин, но в этот момент китайская артиллерия нанесла по нам огневое поражение. Водители машин укрылись в БТРе, оставленном Стрельниковым, и попытались въехать на остров. Это им не удалось, поскольку берег оказался слишком крут и высок. После нескольких неудачных попыток одолеть подъём БТР отошёл в укрытие на советском берегу.

Патроны были уже на исходе, когда оставшиеся в живых пограничники вдруг услышали, по словам Юрия Васильевича, «совершенно дикий мат и раскатистое «ура!» — то с другой стороны острова нам на выручку неслись ребята с соседней заставы старшего лейтенанта Бубенина. Китайцы, побросав убитых, рванули на свой берег, а я ещё долго не мог поверить, что смерть прошла мимо…»

ИЗ СБОРНИКА ОЧЕРКОВ «ГЕРОИ УССУРИ»

«Война имеет свое начало и свой конец. Война на границе не прекращается ни на мгновение. Тайная, невидимая со стороны. Железным бойцом обязан быть каждый пограничник, метким стрелком. Первую стрельбу застава едва вытянула на «тройку», а последнюю ту, что (так совпало!) была накануне боя, завершила с оценкой «отлично». С учебного стрельбища застава вышла на боевой рубеж. И подтвердила оценку.

Между первой и последней стрельбой не просто листки календаря — дни, до отказа заполненные жаркой учёбой. Отличный стрелок, Бубенин выводил заставу на стрельбище даже в самые лютые морозы. На огневом рубеже брал автомат у нерешительного стрелка (чтобы не сваливал свои промахи на оружие), стрелял первым, стоя (хоть по условиям упражнения надо было лёжа). Одна за другой падали метко пораженные мишени. Говорил солдату:

— Видите, какой у вас прекрасный автомат?

После Бубенина стреляли его заместители, старшина, сержанты, затем — солдаты.

Надо ли после этого удивляться отличной оценке на стрельбах в канун боя?

И так во всём. Рытье окопов. Первая лопата земли — это лопата Бубенина. И спорилось любое дело.

Так крепла застава, так рождалась боевая семья. Та, что выдюжила в бою, крепко накостыляла по шеям зарвавшимся китайским провокаторам.

Ведя своих людей в атаку, Бубенин был уверен в каждом из них, как в самом себе.

А они были уверены в Бубенине.

Когда прозвучала команда «К бою!» и пограничники, покинув бронетранспортер, под бешеным огнём неприятеля развернулись в цепь, каждый из них устремил свой взор и свои надежды на командира.

Атака с ходу… Тут не до того, чтобы объяснять обстановку, разжёвывать задачи. Тут все решает команда. Инициатива и сметка. И дорог каждый миг.

Они ждали команды с таким жадным нетерпением, с такой верой, что командир примет единственно правильное решение, что Бубенин в считанные секунды почувствовал на своих плечах тяжелую ношу ответственности. Не только за успех боя, но и за каждого из этих безусых хлопцев, едва успевших надеть гимнастерки с погонами цвета весенней травы. Они верили в него, как верили чапаевцы в мудрость и фронтовое счастье своего начдива, как верили защитники Москвы в призывный клич политрука Клочкова.

Они не могли не верить ему, своему начальнику заставы…

Виталий Бубенин родился и вырос на Дальнем Востоке. Дед его партизанил в гражданскую, бил беляков. Отец, Дмитрий Бубенин, служил на Хасане политруком заставы. Мечты о границе Виталий воспринял от отца. Ломать голову над вопросом «кем быть?» не пришлось.

Прежде чем надеть зелёную фуражку, Виталий «проварился в рабочем котле» — окончил техническое училище при заводе Энергомаш, стал слесарем.

Рабочему классу обязан Виталий тем, что полюбил труд, познал значимость и силу таких слов, как «надо» и «обязан», увидел, что дисциплина — цемент, скрепляющий коллектив. Старший наставник — механик цеха, бывший фронтовик, коммунист. Он был человеком, открывшим Виталию широкий и ясный взгляд на жизнь, на людей, на своё место в общем строю.

Учиться на офицера-пограничника Виталий Бубенин начал в Прибалтике. «Прополз её всю на животе» — не только шутка. Тактические учения, поиск нарушителей границы — нелёгкий хлеб, и все же он вспоминает о курсантских годах, как о лучших в своей жизни. Врезалась в память первая лекция полковника В. Гусева о боевых традициях советских пограничных войск. Солдатской мудрости, суворовской науке побеждать учил его преподаватель тактики майор Милых. Лекции по истории КПСС с огоньком читал подполковник Г. Афанасьев. Пограничное искусство познавал Виталий на занятиях, которые проводил офицер В. Чернобай. Каждый преподаватель отдал будущим офицерам границы частицу своей души.

Аркадий Первенцев метко подметил, что удар Бубенина на бронетранспортёре переносит наше воображение к событиям Великой Отечественной войны, когда также изобиловали факты проявления инициативы, риска, смелого маневра, товарищеской выручки. Вести бой учился Бубенин на тактических занятиях.

Помнятся степи под Алма-Атой, мартовская распутица (опять совпадение: в марте было самое памятное тактическое учение, в марте же, спустя несколько лет, грянул настоящий бой). Помнится, как шли в наступление под проливным дождём ребята в курсантских погонах. Охваченные радостью победы, забыли о каверзах погоды, о невероятной усталости. Лишь когда прозвучал отбой, свалились с ног, сгрудились под натянутыми над головами плащ-палатками. А на рассвете проснулись, едва не окоченев, — лужи стянуло льдом».

Библиотечка журнала «Пограничник». № 4 (22), 1969 год.

АТАКА БУБЕНИНА

Будущий командир Группы «А» находился на соседней заставе Кулебякины Сопки, в 17 18 километрах севернее Даманского. Утром 2 марта им было получено телефонное сообщение о стрельбе на острове. Тогда Бубенин посадил в БТР около двадцати бойцов и поспешил на выручку соседям.

Около 11 часов 30 минут бронетранспортёр достиг Даманского и вошёл в одну из затянутых льдом проток. Рядом раздавалась сильная стрельба. По приказу Бубенина бойцы высадились и развернулись цепью в направлении выстрелов. И почти сразу же столкнулись с группой китайцев. Завязался бой.

Нарушители — всё те же, в «лёжках» — заметили Бубенина и перенесли огонь на его группу. Старший лейтенант был ранен и контужен, но из боя не вышел. Он оставил на месте группу солдат во главе с младшим сержантом Василием Каныгиным, а сам вместе с четырьмя пограничниками на БТРе двинулся вокруг острова, заходя в тыл засаде. Бубенин сам встал к крупнокалиберному пулемету, а его подчиненные вели огонь по обоим флангам.

Несмотря на многократное превосходство в живой силе, китайцы попали в крайне неприятное положение: с острова их обстреливали группы сержантов Юрия Бабанского и Василия Каныгина, а с тыла — маневрирующий БТР. Но и бубенинской машине тоже досталось: на бронетранспортёре был повреждён прицел, гидравлическая система уже не могла поддерживать необходимое давление в шинах.

Виталий Дмитриевич сумел обойти остров и укрыться на берегу реки. Доложив по телефону в отряд об обстановке и пересев затем в БТР Стрельникова, старший лейтенант опять вышел к протоке. Но теперь он повёл машину непосредственно по острову вдоль китайской засады.

Расстреляв боезапас, БТР Бубенина отошёл на лёд между островом и советским берегом. Остановился, чтобы принять на борт двух раненых, но в этот момент машина была подбита из противотанкового орудия, но механик А. Шамов сумел вывести машину из под огня.

Раненый, весь в крови, Виталий Дмитриевич связался с оперативным дежурным 57 го погранотряда майором В. Баженовым и ввёл того в курс дела:

— Докладываю обстановку: на острове идёт бой… на острове Даманском уже около часа идёт бой. Стрельников? Видимо его застава и он погибли… Да, я своим личным составом 21 человек веду бой… Да много… сильный огонь миномётов, артиллерии… автоматный и пулемётный огонь. Всё горит, мой БТР подбит, есть убитые и раненые… Не слышу вас,… не слышу…

Трубку берёт ефрейтор А. Шамов.

— Товарищ майор. Старший лейтенант Бубенин теряет сознание… да ранен тяжело, весь в крови обгорелый… Нет, вроде жив… приходит в сознание.

— Да, я Бубенин, слушаю вас… Выводить людей? Нет, не могу. Открытое место, всех положат, всех потеряю. Подошёл мой резерв, снова иду в бой. Нет, не могу, майор… не могу отходить, иду в бой, всё… Прощайте.

…Ещё раз возвратимся к этому моменту, когда часть солдат заняла машину убитого Стрельникова. Месть получилась на славу. На втором БТРе Бубенин вышел китайцам во фланг и отрыл огонь. Бойцы стреляли по двое из амбразуры, непрерывно работали пулемёты КПВТ и ПКТ. Китайцы не ожидали манёвра, и ударные силы НОАК оказались буквально разорваны в клочья: батальон был практически полностью уничтожен, нарушители потеряли 248 человек. После этого они стали покидать свои позиции, унося убитых и раненых.

«Израсходовав все патроны, — пишет Василий Чертадский, — группа стала отходить. На льду они заметили двух раненых пограничников из резерва заставы. Китайцы пытались их добить, развлекаясь прицельной стрельбой по русским солдатам. Бубенин приказал прикрыть раненых бортом и подобрать. БТР остановился и тут же был подбит бронебойным снарядом. Несколько погранцов было убито, остальные ранены, в том числе Бубенин. Оставшиеся в живых поползли к советскому берегу, где майор медслужбы Квитко развернул полевой медпункт.

Пока БТР Бубенина действовал в протоке, его подчиненные, оставленные на берегу, самостоятельно держали оборону, отбивая атаки оставшихся поблизости китайцев. Прикрываясь пулемётным огнём солдаты НОАК бросались в атаку, но каждый раз наталкивались на меткую стрельбу русских солдат. После одной из атак двое солдат, Василий Каныгин и Николай Пузырёв, скрываясь за травой и кустарником, скрытно вышли во фланг китайскому подразделению. Храбрые пограничники открыли огонь, перестреляв десяток солдат противника».

Силы китайцев выдыхались, но на заставах практически не осталось личного состава. И тут на помощь пограничникам пришли жители села Нижне-Михайловка. На лошадях и санях они эвакуировали раненых, доставили к острову станковый гранатомет и боеприпасы. В дело, наконец, вступила наша артиллерия. К двум часам дня остров Даманский полностью перешёл под контроль пограничников.

Возвращаясь к началу трагических событий, Виталий Дмитриевич говорит:

— Первые выстрелы не воспринимались нами как начало боя… как очередная провокация. Первый выстрел мог быть произведён в воздух, он мог оказаться холостым, — чтобы запугать. Но когда над головой пролетели первые пули, когда упали убитые и раненые, стало всё ясно. Но даже и тогда всё таки было сомнение, что китайцы открыли по нам огонь. Мы просто не верили в то, что они могут начать вести огонь на поражение. В течение почти двух часов мы вели бой, тридцать человек почти полностью уничтожили батальон китайцев на этом острове. Моих солдат погибло восемь, а с заставы Стрельникова — двадцать четыре».

Вообще действия старшего лейтенанта Бубенина в том бою — особая статья.

«Его рейды в тыл и во фланг противника кое кто из паркетно кабинетных начальников считает безумием, — говорит Александр Константинов, на тот период начальник политотдела Уссурийского погранотряда. — Да, его действия были до безумия рискованные, но они были и столь же расчетливы, основанные на умении в совершенстве применять в бою технику и вооружение. Была вера в своих подчиненных. Всё это позволило разгромить противника, в десятки раз превосходящего русских».

Ближе к 12 часам недалеко от острова приземлился вертолёт с командованием Иманского погранотряда. Его начальник полковник Леонов остался на берегу, а Константинов организовал поиск раненых и погибших непосредственно на Даманском. Несколько позже к месту событий прибыло подкрепление с соседних застав.

Ночью наши разведчики собрали трупы. Вид их был ужасен. Тяжело раненых китайцы добивали штыками, у мертвых отрезали уши, выкалывали глаза. Зверье, одним словом. С красными цитатниками Мао.

…В те дни Иман стал единственным советским городом, где 8 марта не поздравляли женщин с праздником. Здесь хоронили и оплакивали мужчин. Все прекрасно понимали, что акция 2 марта не заключительный акт, а лишь увертюра к новой, гораздо более страшной кровавой драме.

После событий 2 марта на Даманский постоянно выходили усиленные наряды. В тылу, на расстоянии нескольких километров, была развернута 135 я мотострелковая дивизия ДВО, подкреплённая артиллерией и реактивными установками залпового огня «Град». В Иманский погранотряд была направлена комиссия во главе с начальником штаба Погранвойск Матросовым и первым заместителем Председателя КГБ генерал-полковником Захаровым. Тот, вдоль и поперёк изучив остров и обстоятельства боя, сказал Виталию Бубенину: «Сынок, я прошёл гражданскую, отечественную, борьбу с ОУНовцами. Я всё видел. Но такого не видел!»

Тем временем командование округа усилило разведывательные мероприятия. Согласно получаемым данным, китайцы вновь сосредотачивали в районе острова Даманский крупные силы — в основном, пехоту и артиллерию. На территории КНР глубиной до 20 километров они создавали склады, командные пункты и структуру для полномасштабного наступления. Вблизи острова готовился к боевым действиям 24 й пехотный полк НОАК численностью до пяти тысяч человек.

— С учетом анализа оперативной обстановки и особенностей ведения боя на Даманском, — отмечает генерал Бубенин, — 2 марта штаб Тихоокеанского пограничного округа на участках 57, 58, 69 го и других пограничных отрядов создал, наконец, стройную систему разведки сопредельной территории. Осуществлялось визуальное наблюдение на большую глубину с применением самолётов и вертолётов, фотографирование местности. Велась агентурная, радиолокационная и радиотехническая разведки. Всё это позволило вскрыть подготовку китайцев к новому вооруженному нападению на советскую территорию.

На ряде участков, прилегающих близко к границе, отмечалось появление танков, артиллерии и миномётов, и проведение инженерных работ вблизи границы и на самом берегу реки Уссури. Интенсивно перебрасывались войска из тыла. Зафиксирована усиленная работа рекогносцировочных групп. Вообще то, подобные действия противника всегда оцениваются как его подготовка к войне.

Готовились и пограничники, и войска военного округа. В прессе публиковались заявления ТАСС, правительства, письма читателей. Проводились митинги у китайского посольства в Москве, в трудовых коллективах. И всё же руководство страны, на мой взгляд, не давало должной оценки опасности эскалации боевых действий на дальневосточной границе. Мы, мол, самые сильные. И никто не посмеет на нас напасть вновь. Нападут. И очень скоро. 15 марта. Но не верили, — заключает Виталий Дмитриевич.

Окончание в следующем номере.