Автор: Андрей Борцов

СТАЛИН И НАЦИОНАЛЬНЫЙ ВОПРОС

(Продолжение. Начало в №2)

«Основной вопрос для молодой буржуазии — рынок. Сбыть свои товары и выйти победителем в конкуренции с буржуазией иной национальности — такова ее цель. Отсюда ее желание обеспечить себе «свой», «родной» рынок. Рынок — первая школа, где буржуазия учится национализму».

Верное рассуждение (на начальном уровне капитализма, когда еще не существует глобализма). Далее также верно замечено, что дело не ограничивается рынком, образуется союз с бюрократией господствующей нации, в результате чего буржуазия «командующей» нации получает возможность эффективнее бороться со своими конкурентами.

Силы национальной буржуазии и бюрократии объединяются, и начинается целый ряд ограничительных мер против инородческой буржуазии, борьба из хозяйственной сферы переносится в политическую и т. д. «Ограничение свободы передвижения, стеснение языка, ограничение избирательных прав, сокращение школ, религиозные стеснения и т. п. так и сыплются на голову «конкурента». Конечно, такие меры преследуют не только интересы буржуазных классов командующей нации, но и специфически, так сказать, кастовые цели правящей бюрократии».

Спрашивается, а почему речь идет именно о буржуазии разных наций, а не об угнетении (хотя бы заодно) буржуазией простого народа (как своей национальности, так и иной)?

Во-первых, как уже писал, марксисты предпочитают закрывать глаза на принципиальное отличие национальностей в области менталитета, культуры и проч. Я отнюдь не заявляю, что де Сталин был догматическим марксистом (более того, его деятельность в дальнейшем это как раз опровергает, истинные марксисты — это Троцкий (Бронштейн) и пр.); не забывайте, что статья, которую мы разбираем, называется «Марксизм и национальный вопрос», а не «Что я, Иосиф Джугашвили, думаю о национализме на самом деле». Не могу сказать, думал ли Сталин именно то, что писал в этой статье (надо же учитывать и политическую обстановку, и внутрипартийные дискуссии); мы рассматриваем именно статью, как она написана, я лишь делаю примечания касательно условий, когда и для кого она писалась. Проводимую Сталиным политику по национальному вопросу проанализируем позже, — тогда будет возможность сравнить.

Во-вторых, это мы уже давно привыкли, что «пролетариат — гегемон революции» и т. п., — даже успели отвыкнуть. А во времена написания статьи (1913 год) большевики (а тогда еще социал демократы) только пытались расшевелить пролетариат и не очень четко представляли, как быть с крестьянством.

В то время у всех наций картина была одинакова: рабочих и крестьян угнетает буржуазия. Безразлично какой национальности. При этом свобода перемещения (и, соответственно, общения, — интернета то не было) ограничена весьма сильно. И если русские крестьяне нередко отрабатывали оброк, выполняя артелями работы по всей стране, то жители национальных окраин нередко вообще не представляли, что делается в отдалении от родного кишлака или аула. Таким образом, у простого люда не было особых поводов ни к интернациональной дружбе, ни к межнациональной вражде (кроме совсем уж диких регионов с кровной местью и проч.). Каждый сидит на своем месте и работает изо всех сил, чтобы выжить и прокормить семью — больше ни на что сил не хватает.

Но иногда осуществляется вариант, описанный в статье:

«Стесненная со всех сторон буржуазия угнетенной нации естественно приходит в движение. Она апеллирует к «родным низам» и начинает кричать об «отечестве», выдавая свое собственное дело за дело общенародное. Она вербует себе армию из «соотечественников» в интересах… «родины». И «низы» не всегда остаются безучастными к призывам, собираясь вокруг ее знамени: репрессии сверху задевают и их, вызывая недовольство. Так начинается национальное движение».

Здесь важно именно «репрессии сверху задевают и их» — т. е. репрессии правящей буржуазии направляются не против «другой буржуазии», а именно против другой национальности — как буржуазии, так и трудящихся.

Марксизм это игнорирует, но Сталин интеллектуально честен и не может, анализируя проблему, вообще не затронуть этот вопрос. Поэтому намек дается, но — лишь намек. Впрочем, не буду утверждать, что намек был дан намеренно. Возможно, это получилось случайно. А возможно, что это получилось бессознательно — не смог не упомянуть, хотя сознательно этого делать не собирался.

Я далек от мысли заявлять, что Сталин «точно думал именно это» и т. п., но такой намек содержится в тексте — и это факт.

И опять очень верный тезис: «Сила национального движения определяется степенью участия в нем широких слоев нации, пролетариата и крестьянства».

Именно так: как буржуазия не суетись, национального движения не будет до тех пор, пока это движение не будет поддержано всей нацией. А до тех пор — «страшно далеки они от народа» и прочая клоунада.

Далее опять идет намек (в тексте; не утверждаю, что это подразумевается Сталиным именно как намек): «Станет ли пролетариат под знамя буржуазного национализма — это зависит от степени развития классовых противоречий, от сознательности и организованности пролетариата».

Именно так. Если буржуазия зарвалась, эксплуатирует собственную нацию, то она не получит поддержки, а будет именно классовая борьба. А вот если речь идет не о буржуях, «бизнесменах» по современному или «дельцах» по русски, а о предпринимателях, которые, зарабатывая сами, повышают уровень жизни своих рабочих, предоставляют социальные гарантии, думают не только о своей мошне и т. д. Чтобы не быть голословным, наглядный пример: генерал-майор, купец первой гильдии С. И. Мальцов (1810 1894), некогда я писал о нем в статье «Рынок и национализм».

Или вот, цитата из книги «Экономические провалы по воспоминаниям с 1837 года», выпущенной в 1887 году русским миллионером В. А. Кокоревым (1817 1889), создателем нефтяных промыслов в Баку (Экономические провалы. — М.: Общество купцов и промышленников России, 2005. — 336 с. (Серия: Экономическая история России)):

«Мы переживаем то время, когда в целом свете идёт борьба двух течений, социализма и власти. Борьбу эту приведёт к желаемому спокойствию то государство, которое пустит в ход государственный социализм, опирающийся на сильную державную власть, то государство, которое, щупая пульс народной жизни, будет уметь верно определять экономические недуги и удалять их не посредством бесконечных мучительных, несносных и противоречивых многоглаголений, а быстрыми решениями, попадающими прямо в жилку потребности».

А вот еще: «Жилищный вопрос есть вопрос первостепенной государственной важности». Это фраза из речи миллионера А. А. Пороховщикова на Нижегородской всероссийской выставке 1896 года. Дополнительно:

«Вечно юный, неугасимо-пылкий и неистощимо-фантастичный А. А. Пороховщиков выступил с новым грандиозным проектом, имеющим задачей перекроить Москву заново, расширить ее «дистанцию» на 100 кв. верст и дать населению все блага культуры.

А. А. Пороховщиков был когда то самым популярным человеком в России: ему принадлежит идея Добровольного флота, он «учредил» наш «Славянский Базар» — эту вторую биржу Москвы, в недавнее время его же инициативе обязана постройка новых торговых рядов — единственного в Европе по грандиозности храма торговли; он устроил первый в России цементный завод, 30 лет назад подал мысль о постройке московской окружной дороги…, и еще не далее как год тому назад обжегся на устройстве своего пресловутого огнестойкого поселка.

Как бывший председатель думской комиссии о пользах и нуждах общественных, г. Пороховщиков решил на этот раз посвятить свои думы и фантазии бедному населению Москвы, замыслив удешевить его жизнь самым простым способом: застройкой новых местностей комфортабельными и дешевыми жилищами.

— Я рисую себе будущую Москву величайшим и красивейшим городком мира, — говорил нашему сотруднику А. А. Пороховщиков. — Мой проект сводится к тому, чтобы заселить, прежде всего, окраины Москвы. Вот — громадная местность Петровского парка, чудные, но пустынные Воробьевы горы, Сокольники, Бутырки. Представьте себе, что все эти места будут застроены 5 этажными корпусами, длиной от 50 до 100 саж. В подвальном этаже я располагаю все принадлежности для рынка: здесь помещаются погреба, ледники, кладовые. Из центрального пункта этого благоустроенного рынка я провожу в каждую квартиру дома и в другие дома того же района телефон. Телефон — это главный фактор моего проекта. При посредстве телефона я достигну небывалых удобств и удешевления жизни.

Каждому телефонному абоненту будет дана книжка с обозначением цен товаров. Квартирант сообщает по телефону требование, чтобы к такому то часу было доставлено ему нужное количество провизии и иного товара, имеющегося на складе рынка. Заказ немедленно же исполняется особой артелью, которая и получает плату за товар по прейскуранту. Благодаря устранению посредничества в торговле все товары отпускаются почти по заготовительной цене.…

Проект постройки таких удобных домов рассчитан, конечно, на людей со средним достатком, для которых современные условия московской жизни представляются и дорогими и малоудобными». — «Русскiй листокъ», 22 (09) января 1905 года.

Однако марксизм догматически заявляет классовые противоречия (от которых никуда не деться, даже если ввести полнейшую уравниловку по оплате — академик и «умеющий ямы копать и не копать» всегда будут иметь противоречия во множестве устремлений, мотиваций, разный менталитет и пр.), и даже честные намерения предпринимателей не учитываются. Вспомните заодно судьбы большинства «старорежимных спецов», которые служили красным во времена Гражданской войны.

Вернемся к тексту статьи. Несколько наивно смотрится тезис «У сознательного пролетариата есть свое собственное испытанное знамя, и ему незачем становиться под знамя буржуазии».

Рановато заявлено об испытанности. Впрочем, статья не академическая, а агитационная, так что претензии предъявлять не стоит.

Верно замечено: «Что касается крестьян, то их участие в национальном движении зависит, прежде всего, от характера репрессий. Если репрессии затрагивают интересы «земли», как это имело место в Ирландии, то широкие массы крестьян немедленно становятся под знамя национального движения».

Заметили двойной стандарт? У рабочих откуда то взялось «испытанное знамя», а крестьяне следуют своим интересам. Спрашивается, а что — рабочие не следуют своим интересам? Хотя они, вообще то, точно такую же мотивацию имеют: «землю — крестьянам, фабрики — рабочим».

Наивно из современности смотрится рассуждение:

«С другой стороны, если, например, в Грузии нет сколько нибудь серьезного антирусского национализма, то это, прежде всего, потому, что там нет русских помещиков или русской крупной буржуазии, которые могли бы дать пищу для такого национализма в массах. В Грузии есть антиармянский национализм, но это потому, что там есть еще армянская крупная буржуазия, которая, побивая мелкую, еще не окрепшую грузинскую буржуазию, толкает последнюю к антиармянскому национализму».

Сейчас Грузия — отдельная страна, — русских помещиков и даже бизнесменов там как то особо нет. Наоборот — много грузинских дельцов в РФ (а воры в законе и вообще переселились в Россию), но при этом антирусского национализма — выше крыши. Как и антиосетинского, если вспомнить недавние события.

Но не будем отвлекаться на современность — об этом и так много пишется, а историю знать полезно, чтобы понимать настоящее и планировать будущее.

Кстати, в этом разделе Сталин еще раз проходится по определению нации «по культуре»: «… Содержание национального движения, конечно, не может быть везде одинаковым: оно всецело определяется разнообразными требованиями, выставляемыми движением. В Ирландии движение имеет аграрный характер, в Богемии — «языковый», здесь требуют гражданского равноправия и свободы вероисповедания, там — «своих» чиновников или своего сейма. В разнообразных требованиях нередко просвечивают разнообразные черты, характеризующие нацию вообще (язык, территория и пр.). Достойно внимания, что нигде не встречаешь требования о бауэровском всеобъемлющем «национальном характере».

УГНЕТЕННЫЕ НАЦИОНАЛЬНОСТИ

В том же разделе статьи говорится о том, что «вовсе не следует, что пролетариат не должен бороться против политики угнетения национальностей».

Пояснение: «Ограничение свободного передвижения, лишение избирательных прав, стеснение языка, сокращение школ и прочие репрессии задевают рабочих в не меньшей степени, если не в большей, чем буржуазию. Такое положение может лишь затормозить дело свободного развития духовных сил пролетариата подчиненных наций. Нельзя серьезно говорить о полном развитии духовных дарований татарского или еврейского рабочего, когда им не дают пользоваться родным языком на собраниях и лекциях, когда им закрывают школы».

Интересно. Во-первых, еще раз (значит, намеренно) подчеркивается, что «национальная борьба буржуазии против буржуазии» вредит рабочим даже в большей степени. Что означает, что борьба то ведется не против другой буржуазии, а именно против другой национальности (да, повторяюсь для надежности).

Если кто то хочет возразить, что вред трудящимся — лишь побочный эффект, а целью является именно буржуазия, у которой хочется отобрать рынок и проч., то пусть подумает — что, если одна буржуазия одолеет другую, то станет относиться к рабочим и крестьянам (а также другим социальным стратам) побежденной национальности лучше, чем «своя» буржуазия? С чего бы это? Идиотизм из серии «если бы победил Гитлер, то мы бы пили баварское пиво». Фиг там — делали бы арбайтен под «шнелле!».

Во-вторых, появляется тезис о «духовном развитии». Причем подан он осторожно: речь идет именно о недопущении запрещения пользоваться родным языком, о закрытии школ и т. д., но при этом не утверждается, что надо поддерживать «национальные духовные дарования».

Сталин — мудр.

С одной стороны, ситуация такова, что, если не подыгрывать для виду местечковым националистам, то сепаратизм пойдет лавиной — достаточно будет примера, а затем очень многие подумают «чем мы хуже», и Россия развалится (местечковым националистам помогут иностранные «доброжелатели») даже не на губернии, а на уезды и улусы. И, когда соберется обратно в нечто целое, потеряет такую часть территории, что…

С другой стороны, ратовать за «развитие национальных культур» — это усиливать тот самый местечковый национализм, обособлять национальности, не давая им слиться в пролетарском единстве.

Именно поэтому любой разумный государственный деятель, имеющий целью великую Россию, поступил бы точно так же: декларировал бы привилегии национальным окраинам и даже предоставлял бы их в начале, а потом, когда центральная власть обрела бы прочность, «закрутил бы гайки».

К сожалению, до реализации второго этапа Сталин не дожил. Было ли у него такое намерение — разберем позже, при анализе фактической деятельности периода, когда он правил страной.

Примечание: нельзя отрицать и вероятность того, что молодой Сталин был еще наивен и впечатлен марксистской риторикой, и лишь позже выработал свою позицию, отличную от догматической. Но слишком уж много намеков получается даже в раннем в тексте… Впрочем, настаивать не буду.

Очень важное замечание (актуальное до сих пор): «… политика националистических репрессий опасна для дела пролетариата и с другой стороны. Она отвлекает внимание широких слоев от вопросов социальных…».

Нельзя кидаться в крайности — важен и национальный, и социальный вопрос. Но в то время важнее был именно социальный, а решить сразу два было невозможно. Если кто либо считает иначе, то пусть объяснит, как именно. Исходя из реалий, а не из «если бы все вдруг поняли Гениальную Идею…». По данным военного ведомства России, в 1913 году 64 % призывников были неграмотны — тут не до витиеватой риторики, все должно быть просто, наглядно и не более одной мысли за раз, иначе не усвоится.

Так что «… рабочие заинтересованы в полном слиянии всех своих товарищей в единую интернациональную армию, в скором и окончательном их освобождении от духовной кабалы буржуазии, в полном и свободном развитии духовных сил своих собратьев, к какой бы нации они ни принадлежали.

Поэтому рабочие борются и будут бороться против политики угнетения наций во всех ее видах, от самых тонких до самых грубых, как и против политики натравливания во всех ее видах».

Против угнетения — но не за «самобытность» и изоляционизм.

Страна сильна, когда ее народ имеет единые устремления, единую идеологию. А это возможно лишь в том случае, когда культура также общая для всех. Конечно, может быть «местный колорит», но он должен рассматриваться именно как местный, «малая родина», а вот Родина должна быть единой для всех.

Думаю, не стоит разъяснять — и так понятно, что единая культура может быть только в том случае, когда разговаривают на одном языке. Скажем, иноязычная литература всегда воспринимается как иноязычная, несмотря на любой степени совершенство владения языком. Упрощенно: чтобы А. С. Пушкин был «нашим всем», надо иметь родным именно русский язык, быть воспитанным в русской культуре и т. д.

Однако не стоит забывать и еще об одной проблеме: количество неграмотных помните? Это среди русских, — неправославные мало призывались на военную службу в царской армии. Среди жителей национальных окраин процент неграмотных был еще больше.

И вот представьте: перед вами стоит задача объяснить, условно говоря, дехканину, что такое пролетарский интернационализм. Причем срочно и убедительно. Куда деваться — придется объясняться на его языке, чтобы было понятнее. При этом параллельно учить писать / читать, — не объяснять же каждому устно и персонально. Поскольку учить русский он не факт, что будет — и не факт, что сможет. Вот и издавались газеты на местных языках, создавались национальные школы, даже создавалась письменность для тех языков, у которых ее не было. Но при этом местная культура автоматом отделялась от культуры государствообразующей нации, что мешало процессу культурной ассимиляции — и, как следствие, единению страны.

Вот такая дилемма…

САМООПРЕДЕЛЕНИЕ НАЦИЙ

«… Социал демократия всех стран провозглашает право наций на самоопределение.

Право на самоопределение, т. е.: только сама нация имеет право определить свою судьбу, никто не имеет права насильственно вмешиваться в жизнь нации, разрушать ее школы и прочие учреждения, ломать ее нравы и обычаи, стеснять ее язык, урезывать права».

Так пишет Сталин. И опять — обратите внимание! — казалось бы однозначное заявление подается с оговорками, которые очень и очень существенны.

Следующий же абзац:

«Это, конечно, не значит, что социал демократия будет поддерживать все и всякие обычаи и учреждения нации. Борясь против насилий над нацией, она будет отстаивать лишь право нации самой определить свою судьбу, ведя в то же время агитацию против вредных обычаев и учреждений этой нации с тем, чтобы дать возможность трудящимся слоям данной нации освободиться от них.

…Нация суверенна, и все нации равноправны.

Это, конечно, не значит, что социал демократия будет отстаивать любое требование нации. Нация имеет право вернуться даже к старым порядкам, но это еще не значит, что социал демократия подпишется под таким постановлением того или иного учреждения данной нации. Обязанности социал демократии, защищающей интересы пролетариата, и права нации, состоящей из различных классов, — две вещи разные».

Посмотрите, как замечательно получается. С одной стороны — четко заявляется, «по поверхности», что любая нация полностью суверенная и вольна делать все, что хочет.

А с другой стороны — толсто намекается «вторым смысловым слоем», что нация вполне может иметь и вредные обычаи, и, ежели будет на них настаивать, то сама определит свою судьбу: социал демократы будут защищать интересы пролетариата, а вовсе не абстрактные «права нации».

Так что каждая нация имеет полную свободу самоопределяться, но только в рамках пролетарского социал демократизма. Почти открытым текстом:

«Борясь за право наций на самоопределение, социал демократия ставит себе целью положить конец политике угнетения нации, сделать ее невозможной, и тем подорвать борьбу наций, притупить ее, довести ее до минимума.

Этим существенно отличается политика сознательного пролетариата от политики буржуазии, старающейся углубить и раздуть национальную борьбу, продолжить и обострить национальное движение.

Именно поэтому не может стать сознательный пролетариат под «национальное» знамя буржуазии».

Казалось бы, простая концепция, но она вызывала вопросы и гораздо позже. Вот, например, статья Сталина «Национальный вопрос и ленинизм: Ответ товарищам Мешкову, Ковальчуку и другим» (Сталин И. В. Cочинения. — Т. 11. — М.: ОГИЗ; Государственное издательство политической литературы, 1949. С. 333 355.)

«Русские марксисты давно уже имеют свою теорию нации.… Вы считаете эту теорию недостаточной. Поэтому предлагаете добавить к четырем признакам нации пятый признак, а именно: наличие своего собственного обособленного национального государства. Вы считаете, что без наличия этого пятого признака нет и не может быть нации.

Я думаю, что предлагаемая вами схема с ее новым, пятым признаком понятия «нация» — глубоко ошибочна и не может быть оправдана ни теоретически, ни практически — политически.

При вашей схеме пришлось бы признать нациями только такие нации, которые имеют свое собственное, отдельное от других, государство…

Более того. При вашей схеме пришлось бы утверждать, что:

а) ирландцы стали нацией лишь после образования «Ирландского свободного государства», а до этого времени они не представляли собой нации;

б) норвежцы не были нацией до отделения Норвегии от Швеции, а стали нацией лишь после такого отделения;

в) украинцы не были нацией, когда Украина входила в состав царской России, они стали нацией лишь после отделения от Советской России при Центральной раде и гетмане Скоропадском, но они вновь перестали быть нацией после того, как объединили свою Украинскую Советскую республику с другими Советскими республиками в Союз Советских Социалистических Республик.

Таких примеров можно было бы привести многое множество.

Очевидно, что схема, приводящая к таким абсурдным выводам, не может считаться научной схемой».

А вот главное, что беспокоит Сталина:

«Я уже не говорю о том, что ваша схема приводит к оправданию буржуазных националистов в наших Советских республиках, доказывающих, что советские нации перестали быть нациями после того, как они пошли на объединение своих национальных Советских республик в Союз Советских Социалистических Республик».

Прошло уже достаточно времени — с 1913 го по 1949 й год. Закончилась Великая Отечественная война. А вопрос «буржуазных наций» все еще актуален!

Более того, некоторые нации пришлось даже переселить (гуманизм Сталина мы расхлебываем до сих пор) именно по итогам войны, за сотрудничество с гитлеровскими оккупантами.

Но на переправе коней не меняют и нельзя сказать: «Маркс, Энгельс и Ленин были неправы в национальном вопросе» с ходу — даже самому Сталину в то время. Народу нужна идеология и менять существующую можно лишь тогда, когда «сменная» подготовлена и разработан процесс ее внедрения. Для наглядности — вспомните, что было, когда Горбачев отменил и так уже отмиравшую идеологию КПСС.

«Буржуазия и ее националистические партии были и остаются в этот период главной руководящей силой таких наций. Классовый мир внутри нации ради «единства нации»; расширение территории своей нации путем захвата чужих национальных территорий; недоверие и ненависть к чужим нациям; подавление национальных меньшинств; единый фронт с империализмом, — таков идейный и социально-политический багаж этих наций.

Такие нации следует квалифицировать как буржуазные нации.…

Именно такие буржуазные нации имеет в виду брошюра Сталина «Марксизм и национальный вопрос», где говорится, что «нация является не просто исторической категорией, а исторической категорией определенной эпохи, эпохи подымающегося капитализма». Что «судьбы национального движения, в существе своем буржуазного, естественно связаны с судьбой буржуазии». Что «окончательное падение национального движения возможно лишь с падением буржуазии», что «только в царстве социализма может быть установлен полный мир».

Но есть на свете и другие нации. Это — новые, советские нации, развившиеся и оформившиеся на базе старых, буржуазных наций после свержения капитализма в России, после ликвидации буржуазии и ее националистических партий, после утверждения Советского строя.…

Такие нации следует квалифицировать как социалистические нации.

В том то и дело, что ликвидация буржуазных наций означает не ликвидацию наций вообще, а ликвидацию всего лишь буржуазных наций».

Что поделать… Демагогией это назвать нельзя, но жонглирование терминологией идет весьма ловкое. Все соответствует марксизму и при этом нациям выражается всяческое уважение:

«… я утверждал (и продолжаю утверждать), что период победы социализма в одной стране не дает условий, необходимых для слияния наций и национальных языков, что — наоборот, этот период создает благоприятную обстановку для возрождения и расцвета наций, ранее угнетавшихся царским империализмом, а ныне освобожденных советской революцией от национального гнета».

При этом одновременно четко заявляется, что «возрождение и расцвет» предполагается лишь у «социалистических наций», а если некая нация будет едина в целом, а не лишь «среди пролетариата», то она будет классифицирована как буржуазная со всеми вытекающими.

Обратите внимание, — некоторые нации были переселены именно по национальному признаку, — т. е. «по крови», при этом территориальность им как раз заменили и пытались интегрировать в общую экономику по новому месту жительства. Причем делалось это даже превентивно, скажем, 28 августа 1941 года вышел Указ Президиума Верховного Совета СССР «О переселении немцев, проживающих в районе Поволжья». Жестко, но необходимо… Американцы, скажем, в то же время своих японцев вообще согнали в лагеря, хотя на территории США война и не предполагалась.

Добавлю, что Сталин выступал против марксистского положения об отмирании наций при коммунизме не раз и не два. Скажем, в своей работе «Марксизм и вопросы языкознания» (1950 год, а вопрос все еще актуален!) он писал, что нация и национальный язык являются элементами высшего значения и не могут быть включены в систему классового анализа, созданную марксизмом. Они стоят над (!) классами и не подчиняются диалектическими изменениям, которые являются следствием борьбы классов. Более того, именно нация сохраняет общество, раздираемое классовой борьбой. Лишь благодаря нации «классовый бой, каким бы острым он ни был, не приводит к распаду общества». Нация и язык связывают в одно целое поколения прошлого, настоящего и будущего. Поэтому они переживут классы и благополучно сохранятся в «бесклассовом обществе».

Характерно, что именно эта работа Сталина истерически обругивалась во времена т. н. «перестройки», когда от социалистического строя de jure еще не отказались, а «реформы» уже шли. И это понятно: галдеж об «общечеловеческих ценностях» в общем, и космополитизме (без упоминания термина, de facto) в частности, обеспечивал поддержку курса на распад Советского Союза.

Характерный отрывок из выступления Сталина на XIX съезде:

«Раньше буржуазия считалась главой нации, она отстаивала права и независимость нации, ставя их превыше всего. Теперь не осталось и следа от национального принципа. Теперь буржуазия продаёт права и независимость нации за доллары. Знамя национальной независимости и национального суверенитета выброшено за борт. Нет сомнения, что это знамя придётся поднять вам, представителям коммунистических и демократических партий, и понести его вперёд, если хотите быть патриотами своей страны, если хотите стать руководящей силой нации. Его некому больше поднять».

ИНТЕРЕСЫ БОЛЬШИНСТВА НАЦИИ

Закончив теоретический разговор об определении термина «нация», Сталин переходит к практическому вопросу «что делать с нациями» (конечно, не формулируя его настолько явно). Этой теме посвящен раздел статьи «Постановка вопроса».

«Нация имеет право свободно определить свою судьбу. Она имеет право устроиться так, как ей угодно, не попирая, конечно, прав других наций. Это бесспорно.

Но как именно она должна устроиться, какие формы должна принять ее будущая конституция, если принять во внимание интересы большинства нации и, прежде всего, пролетариата?».

Обратите внимание: опять идет толстый намек на то, что речь идет не о нации как едином целом, а именно о большинстве. Интересно заметить, что «прежде всего пролетариат» в национальных окраинах составляет гораздо меньшую часть, чем крестьяне. А, помимо эксплуататоров, есть ещё учителя, ученые, инженеры — много кого, также не упомянутых.

Таким образом, ориентир идет не на всю нацию; не на всю нацию, кроме эксплуататоров; и даже не на всех-занимающихся-физическим трудом. De facto речь идет исключительно о пролетариате.

По вполне понятной причине: в то время именно пролетариат был одновременно достаточно передовым классом в интеллектуальном плане — рабочему, особенно квалифицированному, надо знать больше, чем крестьянину, при этом ещё и сознательному с марксистской точки зрения — работникам умственного труда все же было, что терять, кроме своих цепей. К тому же, среди них были не только интеллектуалы, но и интеллигенты, а эти две принципиально разные категории и сейчас часто смешивают. Опираться можно и нужно было именно на пролетариат с последующим присоединением (впоследствии, но быстро) крестьянства.

Читаем дальше:

«Нация имеет право устроиться автономно. Она имеет право даже отделиться. Но это еще не значит, что она должна делать это при всяких условиях, что автономия или сепарация везде и всегда будут выгодны для нации, т. е. для ее большинства, т. е. для трудящихся слоев».

Вот так. Право то у вас есть, но кто же его вам даст реализовать? Это ведь вам не выгодно. Если самим не понятно — можно объяснить более доступными способами.

Возможно, моралисты и прочие гуманисты осудят такой подход. Я же скажу, что верно писал и поступал товарищ Сталин.

Искусство дипломатии и заключается как раз в умении уговорить собачку вилять хвостиком, пока не найдешь дубинку такого размера, чтобы у собачки и мысли не было ослушаться.

По поводу же всяческих современных сепаратистов, желающих развалить Россию, я писал не раз и мое мнение не меняется в зависимости от того, идет ли речь о настоящем или о времени на век ранее.

В статье сразу приводится пример:

«Закавказские татары, как нация, могут собраться, скажем, на своем сейме и, подчинившись влиянию своих беков и мулл, восстановить у себя старые порядки, решить отделиться от государства. По смыслу пункта о самоопределении они имеют на это полное право. Но будет ли это в интересах трудящихся слоев татарской нации? Может ли социал демократия равнодушно смотреть на то, как беки и муллы ведут за собой массы в деле решения национального вопроса? Не должна ли социал демократия вмешаться в дело и определенным образом повлиять на волю нации? Не должна ли она выступить с конкретным планом решения вопроса, наиболее выгодным для татарских масс?».

Сталин понимал, что на сложные вопросы не бывает однозначных ответов. Хотя, думаю, по вопросу «отделять или нет» он был бы однозначно против (что доказывает его дальнейшая политика, направленная, когда появились для этого возможности, на увеличение территории России). Тема рассматривается в общем виде.

«Все это — вопросы, решение которых зависит от конкретных исторических условий, окружающих данную нацию.

Более того. Условия, как и все, меняются, и решение, правильное для данного момента, может оказаться совершенно неприемлемым для другого момента.… решение национального вопроса возможно лишь в связи с историческими условиями, взятыми в их развитии».

Не буду много цитировать (предлагаю самостоятельно вдумчиво прочесть «Марксизм и национальный вопрос» целиком); далее Сталин уделяет значительное внимание недопустимости слепого копирования чужих рецептов.

«… мы должны решительно высказаться против одного очень распространенного, но и очень огульного способа «решения» национального вопроса… Мы говорим о легком методе ссылки на австрийскую и южно славянскую социал демократию, которая де уже решила национальный вопрос и у которой русские социал демократы должны просто позаимствовать решение. При этом предполагается, что все, что, скажем, правильно для Австрии, правильно и для России. Упускается из виду самое важное и решающее в данном случае: конкретные исторические условия в России вообще и в жизни каждой отдельной нации в пределах России в частности».

В частности, в Австрии изначально предполагается государственная целостность, между тем как России этот вопрос надо решать очень осторожно (по сталински: заявляя свободный выход и не давая фактической возможности это сделать).

Кроме того, «в России национальный вопрос стоит в совершенно другой плоскости. Не национальный, а аграрный вопрос решает судьбы прогресса в России. Национальный вопрос — подчиненный.

Итак, различная постановка вопроса, различные перспективы и методы борьбы, различные очередные задачи. Разве не ясно, что при таком положении вещей брать примеры у Австрии и заниматься заимствованием программы могут лишь бумажные люди, «решающие» национальный вопрос вне пространства и времени?»

КУЛЬТУРНО-НАЦИОНАЛЬНАЯ АВТОНОМИЯ

Перейдем от теории к практике. В отличие от политических балаболок, Сталин никогда не разделял слово и дело.

В обсуждаемой статье одним из практических вопросов является вопрос национальных автономий.

Сталин на примере национальной программы австрийских социал демократов раскрывает значение термина «культурно-национальная автономия»

«Это значит, во первых, что автономия дается, скажем, не Чехии или Польше, населенным, главным образом, чехами и поляками, — а вообще чехам и полякам, независимо от территории, все равно — какую бы местность Австрии они ни населяли.

Потому то автономия эта называется национальной, а не территориальной.

Это значит, во вторых, что рассеянные в разных углах Австрии чехи, поляки, немцы и т. д., взятые персонально, как отдельные лица, организуются в целостные нации и, как таковые, входят в состав австрийского государства. Австрия будет представлять в таком случае не союз автономных областей, а союз автономных национальностей, конституированных независимо от территории.

Это значит, в третьих, что общенациональные учреждения, долженствующие быть созданными в этих целях для поляков, чехов и т. д., будут ведать не «политическими» вопросами, а только лишь «культурными». Специфически политические вопросы сосредоточатся в обще-австрийском парламенте (рейхсрате).

Поэтому автономия эта называется еще культурной, культурно-национальной».

На мой взгляд — все абсолютно логично. И самое главное — третий пункт: культурная, а не политическая автономия!

Далее цитируется текст программы, принятой австрийской социал демократией на Брюннском конгрессе в 1899 году, но его я цитировать не буду, обсуждаемую статью Сталина легко найти и прочесть в интернете.

Для нас же (как и для Сталина тогда) важно то, что «в программе этой остались некоторые следы «территориализма», но, в общем, она является формулировкой национальной автономии. Недаром Шпрингер, первый агитатор культурно-национальной автономии, встречает ее с восторгом. Бауэр также разделяет ее, называя ее «теоретической победой» национальной автономии…».

Сталин анализирует обоснование австрийскими социал демократами их концепции культурно-национальных автономий, начиная с Шпрингера и Бауэра.

«Исходным пунктом национальной автономии является понятие о нации, как о союзе лиц независимо от определенной территории.

«Национальность, — по Шпрингеру, — не находится ни в какой существенной связи с территорией; нации — автономные персональные союзы».

Обратите внимание: нация, согласно этой концепции, не является конечной фазой развития этноса, естественным феноменом социологической эволюции, а лишь неким «автономным персональным союзом». Узнаете? Чуете дух либерализма?

Именно им попахивает и довольно отчетливо. Мол, непонятно откуда имеются культурные различия, а нация — это лишь какой то конгломерат автономных персон, которые решили — сознательно — объединиться в некий союз и назвать его нацией.

«Вася, мы с тобой по русски разговариваем, в русской культуре выросли, давай в нацию объединимся? Еще и Петю с Федей позовем!» — ну не маразм ли?

Попытки нивелировать силу национализма превентивно предпринимались уже тогда. Сталин отмечает, что Бауэр говорит о нации, как о «персональной общности», которой «не предоставлено исключительное господство в какой либо определенной области». Мол, называйтесь, как хотите, но никаких прав вам это не даст.

Впрочем, соглашусь: свое право нация может лишь взять самостоятельно. Однако, это — совсем другая тема.

Сталин, критикуя австрийцев, верно замечает, что индивиды, составляющие нацию, не всегда живут одной сплошной массой, — они часто разбиваются на группы и в таком виде вкрапляются в чужие нации.

Отмечу интересную фразу: «Это капитализм гонит их в разные области и города на заработки». То есть, если не будет капитализма, а будет социализм, то массовой национальной миграции быть не должно. Категорически согласен. Каждая нация должна жить на своей исторической территории (в массе, конечно).

Шпрингер и Бауэр, отмечая, что национальные меньшинства, проживая на территории других наций, вызывают национальную рознь, заявляют односторонность притеснений: «входя в чужие национальные области и составляя там меньшинства, группы эти терпят от местных национальных большинств в смысле стеснений языка, школы и т. п. Отсюда национальные столкновения. Отсюда «непригодность» территориальной автономии».

Не будем отвлекаться на тему, что национальная рознь в большинстве случаев возникает именно из за того, что гости ведут себя не как подобает гостям (т. е. не следуют обычаям хозяев), рассмотрим «рецепт» от австрийских социал демократов.

Сталин пересказывает их тезисы:

«Единственный выход из такого положения… — организовать рассеянные в разных местах государства меньшинства данной национальности в один общий междуклассовый национальный союз. Только такой союз мог бы защитить, по их мнению, культурные интересы национальных меньшинств, только он способен прекратить национальные раздоры».

«Необходимо, — говорит Шпрингер, — дать национальностям правильную организацию, облечь их правами и обязанностями»… Конечно, «закон легко создать, но оказывает ли он то действие, которого от него ожидают”»… «Если хотят создать закон для наций, то, прежде всего, нужно создать самые нации»… «Без конституирования национальностей создание национального права и устранение национальных раздоров невозможны».

«В том же духе говорит Бауэр, когда он выставляет, как «требование рабочего класса», «конституирование меньшинств в публично-правовые корпорации на основе персонального принципа».

Как все интересно!

Еще в то время, когда не было понятия о так называемых «профессиональных меньшинствах» и прочей политкорректности, уже появлялись идеи «организовать меньшинство и начать требовать привилегий у большинства».

Но еще интереснее концепция «нужно создать самые нации». Оказывается, наций не существует, их еще надо создать. Под свои нужды, как «меньшинства».

Это, кстати, актуально и сегодня, когда пытаются то создать каких нибудь «ингермландцев», то заявить, что русской нации не существует и ее еще надо как то «организовать».