Автор: Павел Евдокимов

САРАТОВСКИЙ ШТУРМ

Двадцать лет назад, в мае 1989 го, сотрудники Группы «А», проводя комбинированный штурм квартиры, впервые в отечественной истории использовали в реальных боевых условиях вертикальный вариант проникновения в помещение. Трое бойцов «влетали» туда через окна, остальные действовали через дверь. Внутри находились четверо уголовников и семеро заложников, среди которых была двухлетняя девочка.

10 мая, 6 часов 45 минут. Изолятор № 1 УИТУ УВД Саратовского облисполкома. Во время прогулки четверо обитателей 173 й камеры — В. Ю. Рыжков, Г. Л. Семенютин, Д. И. Левахин и Г. П. Збандут набросились на двух женщин-контролеров. Завладев ключами от 3 го этажа корпуса, преступники открыли одну из камер и дополнительно взяли в качестве заложников двух несовершеннолетних подследственных 1972 года рождения: А. В. Федорова и Ю. М. Бекетова.

Так получилось, что агентурная сеть не доложила о готовящемся побеге, потому что один, как минимум, из подследственных сам же сотрудничал с администрацией изолятора и являлся ее осведомителем. То есть на захват рискнула называемая на тюремном жаргоне «красная» камера.

Подробную информацию по ЧП в Саратове собрал журналист Александр Крутов. Ему удалось «разговорить» Евгения Матвеевича Лянгера, отдавшего более двадцати лет своей трудовой биографии работе в системе исполнения наказаний. При этом с 1982 го по 1991 й год тот являлся заместителем по оперативной работе начальника саратовского СИЗО. А до этого был старшим оперуполномоченным по обслуживанию 3 го корпуса изолятора, где развивались драматические события. Иначе говоря, был «кумом». Тюремный кум — это глаза и уши любой администрации.

«Как было установлено позже в ходе судебного заседания, — рассказывает автор журнала «Общественное мнение», — замысел на совершение побега с захватом заложников возник у заключенных камеры 173 третьего корпуса следственного изолятора 7 мая1989 года. В этот день у тюремного «кума» Евгения Лянгера был день рождения, но он находился на рабочем месте и встречался с агентами. Одним из этих агентов был обитатель той самой 173 й камеры Юрий (так в тексте — Авт.) Збандут. По тюремным меркам, это был достаточно авторитетный зек. В свои 33 года он имел уже четыре судимости. На этот раз он угодил в СИЗО за убийство в пьяной драке своего приятеля собутыльника.

На встрече с «кумом» 7 мая агент Збандут не сообщил чего либо, что могло бы встревожить или насторожить тюремное руководство. Иными словами, агент не сообщил «куму» ничего о готовящемся преступлении. Да это и немудрено — ведь одним из организаторов этого преступления был он сам. Однако эта встреча все таки определенным образом повлияла на план побега, который первоначально замышлялся на День Победы — 9 Мая. Узнав, что Евгений Лянгер намерен весь этот праздник провести на рабочем месте в СИЗО, преступники решили перенести осуществление своего плана на 10 мая».

Теперь о других участниках этого громкого преступления. Подельниками Збандута стали двое других обитателей камеры: Рыжков и Семенютин. Главным организатором и вдохновителем совершенного преступления суд впоследствии признал двадцатисемилетнего Владимира Рыжкова по кличке Рыжий — тот находился под следствием за кражи и разбойное нападение. Хотя реально ему бы следовало вменить в вину вымогательство, сопряженное с похищением потерпевшего и насилием.

Впервые Рыжков предстал перед судом по обвинению в изнасиловании летом 1980 го. В итоге обвинительный приговор и первый срок — восемь лет лагерей. Выйдя на свободу, устроился работать водителем троллейбуса. И хотя в советское время водители получали примерно как доценты вузов, трудовых заработков Рыжему показалось мало. И тогда с тремя подельниками он организовал и осуществил похищение человека. Свою жертву преступники держали в погребе, вымогая колоссальную по тем временам сумму — 50 тысяч рублей. В итоге потерпевшему все же удалось сбежать, а злоумышленники оказались за решеткой.

Второй сокамерник Збандута — Геннадий Семенютин — имел весьма любопытную кличку: «генерал пехоты». Возможно, его называли так потому, что действительную службу Семенютин проходил в частях морской пехоты. За свои 29 лет «генерал пехоты» имел уже две судимости. Первый раз за драку. А за два месяца до побега он был вторично осужден на «червонец» и ожидал отправки в лагерь.

Вот эта троица и стала организаторами первого в Союзе захвата заложников заключенными. Успеху их замысла способствовало то обстоятельство, что в конце 1980 х работа тюремного контролера не пользовалась особым престижем у мужчин, а потому руководству СИЗО приходилось принимать на эту должность женщин. Именно две такие женщины-контролеры — Валентина Тутукина и ее коллега Грачева — и оказались заложницами прямо на своем рабочем месте.

При возвращении с прогулки Рыжков неожиданно напал на сопровождавшую его и сокамерников женщину-контролера. Он ударил ее по голове, потом по лицу и дал команду сокамерникам: «Начали!» Затем Збандут и Семенютин затащили несчастную в камеру, сорвали с нее одежду и завладели ключами. После чего была захвачена еще одна контролерша, которая успела нажать кнопку тревожной сигнализации.

Преступники отомкнули двери всех камер на этаже и предложили другим заключенным присоединиться к ним. На это предложение откликнулся только Дмитрий Левахин — ему, как выяснилось впоследствии, заранее было известно о готовящемся побеге.

К этому времени 27 летний Левахин пять раз был судим. Последний приговор ему был оглашен 20 апреля 1989 года, т. е. за три недели до побега. Он получил девять лет лишения свободы за грабеж и истязание человека. Все остальные обитатели камер третьего этажа на предложение преступников ответили отказом. Вот по таким отмороженным ребятам пришлось работать сотрудникам Группы «А».

КАПИТУЛЯЦИЯ

Забаррикадировавшись на этаже, бандиты потребовали встречи с руководством УИТУ, представителями прокуратуры и УВД. В разговоре с прибывшими руководителями преступники выдвинули требование предоставить им четыре пистолета, 10 тысяч рублей, транспорт и возможность выезда за пределы области. В случае угрожали расправой над заложниками.

Е. М. Лянгер нарисовал такую картину увиденного им. На третьем этаже стоял Рыжков, одной рукой он держал малолетнего заключенного и как бы прикрывался им. В другой руке у него была заточка, которую он поднес к шее «малолетки» в районе сонной артерии. Лянгер сразу понял, что двух женщин-контролеров преступникам показалось мало, и они решили взять в заложники еще и несовершеннолетних заключенных, чтобы при необходимости прикрыться ими как живым щитом.

Увидев появившегося на лестнице «кума» и зная его бескомпромиссный характер, «Рыжий» начал неистово вопить: «Уберите Лянгера с территории!» Начальник ИТУ Владимир Кобозев дал команду, чтобы тот срочно удалился — и продолжил переговоры…

Для обсуждения условий и выработки плана дальнейших действий к месту ЧП стали срочно съезжаться высокопоставленные представители силовых структур. Одним из первых прибыл тогдашний начальник отдела прокуратуры области по надзору за ИТУ Юрий Бурлаков, который пребывал в полнейшей растерянности. Затем появились представитель УКГБ Алифиренко и исполняющий обязанности начальника областного УВД Водополов.

Таким образом, возник своеобразный межведомственный штаб, призванный найти приемлемый выход из создавшейся ситуации. Однако вошедшие в него люди страшно боялись принимать на себя ответственность, а потому тянули время. Разговора с бандитами не получилось. Да и какой тут, к лешему, мог быть «разговор»! Милиционеры оказались к нему психологически не готовы, уголовники же буквально «брали за горло», грозясь порезать женщин и подростков.

«… Когда члены «штаба» ломали голову, — продолжает рассказ Александр Крутов, — Евгения Лянгера пригласили в пищеблок СИЗО, где у него также имелась своя агентура. Агенты сообщили, что недалеко от входа в тюремный пищеблок из окна камеры на третьем этаже была спущена записка, адресованная именно Лянгеру. Сотрудникам пищеблока оставалось лишь передать эту записку адресату. Автором записки был один из уголовных авторитетов, также являвшийся агентом Евгения Матвеевича. Вышло так, что этот человек сидел в одной из камер как раз на третьем этаже, захваченном преступниками.

Агент сообщал, что заключенные этой камеры отвергли предложение присоединиться к бунтовщикам, а потому находятся взаперти. В записке также содержалось предложение передать в камеру этому авторитету тем же путем (т. е. на веревке, спущенной из окна его камеры) заряженный пистолет. Согласно предложенному плану агент вызывался изобразить готовность примкнуть к преступникам и сообщить им об этом. А в момент, когда бы они поверили в это намерение и открыли бы дверь его камеры, агент брался уничтожить бандитов из переданного ему оружия. Вот такая вот любопытная оперативная комбинация предлагалась в записке человека, которого Евгений Лянгер считал достаточно опытным и проверенным агентом.

Естественно, Евгений Лянгер доложил о полученной записке своему непосредственному начальнику Владимиру Кобозеву, а затем и в «штаб» по освобождению заложников. Это предложение не нашло поддержки у членов штаба. А между тем время неумолимо шло, и аппетиты преступников росли. Они потребовали приезда в СИЗО прокурора области, журналистов, представителей власти».

Представители правоохранительных органов вновь и вновь совещались. Время шло. Террористы проявляли все большую нервозность, сыпали угрозами. Наконец, результатом «сидения» руководства была полная капитуляция перед бандитами. Решили не рисковать. Подали террористам микроавтобус «РАФ» с полной заправкой бензином и, по существу без борьбы, выложили боевое оружие — пистолет Макарова и 24 патрона к нему. За что бандиты освободили женщину и подростка.

Идя на удовлетворение требований преступников, штаб предусмотрел две эффективные, как они считали, «хитрости». Кто то из милицейских чинов слышал или читал в детективной литературе, что пистолетные патроны при отваривании в кипятке становятся непригодными для боевого использования. Поэтому перед передачей бандитам пистолета и обоймы, «маслята» подвергли соответствующей температурной обработке.

Вторая «хитрость» касалась машины. «Рафик», который было решено предоставить преступникам, заправили бензином не в полной мере. По замыслу операции, микроавтобус должен был покинуть пределы СИЗО и далее сопровождаться автомобилями милицейской «наружки». Предполагалось, что через какое то время из за нехватки топлива он обязательно заглохнет. В момент, когда бандиты начнут выяснять причины неисправности своего автомобиля, — они будут задержаны, а заложники освобождены.

Неприятные неожиданности стали происходить сразу же после того, как члены штаба начали удовлетворять требования преступников. Получив в свои руки оружие, Рыжков произвел два контрольных выстрела по одному из окон СИЗО. При этом зазвенели и вылетели разбитые стекла. Стало ясно, что преступник завладел вполне боеспособным оружием.

Надо было что то делать. И в этот момент Евгений Лянгер в очередной раз получил очень интересное предложение. Один из опытных тюремных охранников Александр Ионов, носивший из за своих могучих габаритов прозвище «Полтора Ивана», предложил очень простой и оригинальный план. Зная каждый закуток и закоулок здания, он напомнил, что в стене лестницы третьего корпуса, примерно на уровне между первым и вторым этажами, имеется очень небольшое «глухое окошко». Кто и зачем сделал это окно — неизвестно. Однако, спускаясь по лестнице, преступники и их жертвы не смогут миновать этого места.

Будучи отменным стрелком, «полтора Ивана» предложил устроить здесь засаду и застрелить из пистолета как минимум двух не ожидающих подвоха преступников. Так предполагалось обезвредить в первую очередь вооруженного пистолетом Рыжкова и одного из его сообщников. Основной расчет в этом плане строился на неожиданности нападения и на том, что двое других преступников не захотят повторять печальной судьбы их сообщников. Это предложение также с ходу было отвергнуто членами оперативного штаба.

«И тогда Евгений Лянгер, — пишет Александр Крутов, — решил предложить последний, самый рискованный план, который бы помог обезвредить преступников, не выпуская их за пределы СИЗО. Евгений Матвеевич сам вызвался спрятаться за задний ряд кресел в РАФике, который будет подготовлен для преступников. И в момент, когда бы они стали садиться в машину, Лянгер был бы готов открыть по ним огонь и начать освобождение заложников. Однако и этот план был отвергнут членами штаба, которых и сегодня Евгений Лянгер называет «кооперативными прокурорами» и «малоумными внуками Дзержинского».

НА УЛИЦАХ САРАТОВА

В 22 часа из ворот следственного изолятора на улицы оживленного Саратова на высокой скорости выскочил «Рафик», с четырьмя вооруженными бандитами. Остальных заложников, вопреки обещанию, те взяли с собой. Прежде чем покинуть СИЗО, Рыжков выпустил «генерала пехоты» проверить автомобиль. И только после того как Семенютин убедился, что машина работает нормально, стали выходить все остальные участники побега вместе с заложниками. Первым шел «Рыжий» с женщиной-контролером, у ее виска он держал пистолет. За ним следовали Збандут и Левахин, вооруженные заточками; от возможного выстрела снайперов они прикрывались малолетками. Однако приказа открыть огонь по преступникам снайперы так и не получили.

Выехав из ворот СИЗО, «Рафик» с преступниками помчался по улице Кутякова по направлению к Волге. На улице было уже темно. Следом за преступниками устремились автомобили с сотрудники милицейской «наружки» и Евгений Лянгер на своем стареньком «Жигуленке». Вскоре женщину-контролера террористы выбросили из машины; она была без сознания, едва не умерла от жестоких побоев.

Доехав до улицы Вольской, на которой уже в то время существовало одностороннее движение, «Рафик» свернул на нее и устремился навстречу потоку машин. Оторопевшие от такой наглости милиционеры были вынуждены прекратить преследование, дабы не создавать аварийной ситуации на дороге. В итоге «Рафик» с преступниками был потерян и продолжал колесить по Саратову, пытаясь оторваться от мнимого преследования. Однако слишком далеко он не уехал. Как и было задумано, в машине закончился бензин, и она заглохла на Большой Садовой. Чтобы найти новое средство передвижения, преступники совершают разбойное нападение на владельца новеньких «Жигулей». Видя направленный на него пистолет, тот, не колеблясь, отдал им свою машину.

«Около двух часов, — продолжает Александр Крутов, — ночи на улице Радищева сотрудники ГАИ засекают угнанные «Жигули» и начинают их преследование. Меткая автоматная очередь по колесам останавливает машину неподалеку от памятника Чернышевскому. В ответ Рыжков пять раз стреляет по милиционерам из пистолета. К счастью, меткостью его выстрелы не отличались и вреда никому не принесли. Со стороны преступников опять прозвучали угрозы убить заложников, если им немедленно не будет предоставлен исправный автомобиль с полным баком горючего. В очередной раз это требование беспрекословно выполняется. К памятнику Чернышевскому подгоняется все тот же «РАФ» с полным баком. Преступники вместе с заложниками вновь садятся в автомобиль и исчезают на улицах ночного Саратова».

В общей сложности преступники пять часов колесили по ночному городу. Они чувствовали себя хозяевами положения. По дороге они захватили еще одну заложницу, 19 летнюю И. Закутаеву, продавца магазина, проходившую свидетельницей по делу одного из бандитов.

«Восстанавливая событий той ночи, — писала по горячим следам В. Николаева на станицах газеты «Известия», — с горечью и недоумением думаешь: неужели саратовские руководители операции по захвату не могли придумать ничего лучшего, как дать в руки опасным бандитам… боевое оружие с запасом патронов? Почему не предусмотрели меры безопасности для ничего не подозревавших горожан? Убеждена, здравый смысл подсказывает: выполняя требование террористов, никоим образом не следовало выпускать их на улицы города, нужно было все действия по захвату осуществлять на территории изолятора».

Итак, преследование прекращено, преступники скрылись в неизвестном направлении, растворившись в ночном городе. Ситуация — хуже некуда! К утру стало ясно, что четверо особо опасных преступников фактически потеряны. При этом никто из сотрудников штаба не знал, какова судьба удерживаемых ими заложников и не мог предложить сколько нибудь толкового плана по поиску беглецов. Оставалось только ждать.

Неожиданно по милицейскому номеру «02» поступает обнадеживающий звонок. Юношеский голос практически прокричал в трубку: «Дяденьки! Меня тут за водкой послали…» Из дальнейшего сбивчивого рассказа выяснилось, что это звонит малолетний заложник — преступники решили отправить его за водкой.

Так удалось установить, что бандиты вместе с заложниками находятся в квартире, расположенной на четвертом этаже пятиэтажки по адресу: улица Жуковского, 20. Там проживали знакомые Левахина — муж с женой и малолетним ребенком. Но в это время главы семейства по каким то причинам дома не оказалось, и Левахин вместе с подельниками без особых препятствий разместились в этой квартире на постой.

Дом срочно был оцеплен сотрудниками УКГБ. Из опытных милиционеров была создана специальная группа захвата, но действовать ей не пришлось. Из Москвы пришло сообщение: в Саратов вылетает специальная антитеррористическая группа КГБ СССР, — она и будет брать преступников.

Поняв, что они обнаружены, террористы выставили новые условия: самолет для вылета за границу, крупную сумму денег, наркотики и водку. При этом вели себя крайне агрессивно, грозили убить заложников и предупреждали, что на случай штурма они привязали хозяйку квартиры с дочерью к дверям.

В какой то момент «Рыжий» вышел на балкон с девочкой на руках и, держа ее за ноги вниз головой, пообещал, что если ему не принесут водки и наркотиков, то он сбросит ребенка вниз. Звучали и другие угрозы. В частности, одного из заложников сажали на подоконник и также угрожали выбросить на улицу, если не будут исполняться требования преступников. От безысходности было принято решение выдать алкоголь и «дурь» — их подняли в квартиру по веревке.

ВЕРТИКАЛЬ ГРУППЫ «А»

Полная беспомощность саратовских МВД и КГБ привела ситуацию в тупик. Для нейтрализации банды и освобождения людей на Волгу самолетом Ту-154 вылетели сотрудники 1 го отделения Группы «А» во главе с командиром подразделения Героем Советского Союза В. Ф. Карпухин и его заместителем М. В. Головатовым. Прибыв на место, они первым делом провели рекогносцировку: прошли в квартиру этажом ниже той, что была захвачена преступниками, составили ее схему.

«Альфовские» снайперы постоянно наблюдали с помощью специальной аппаратуры за поведением преступников и их передвижениями. Вся информация незамедлительно передавалась в оперативный штаб.

Александр Михайлов (сотрудник Группы «А» в 1982 2005 годах): Перед вылетом в Саратов Лопанов (А. М. Лопанов, ветеран первого набора Группы «А» — Авт.) нас выстроил в спортзале: «Ты полетишь, ты, ты…» А все хотят! Все готовы! Но приходилось выбирать.

Юрий Горкин (сотрудник Группы «А» в 1982 1992 годах): Прилетели на место. План предстоящей операции начали обсуждать еще в воздухе. Однако точной информации не было. Мы были готовы к разным вариантам: или блокировать террористов на пути следования, или, что не исключалось, работать по зданию, а также по самолету.

Владимир Елисеев (сотрудник Группы «А» в 1985 1996 годах): Город находился в осадном положении. На перекрестках стояли «КамАЗы» и бетонные плиты, в городе были сосредоточены сотрудники милиции и внутренних войск. По нашей информации, в течение 2 х дней преступники просто бесчинствовали — могли выехать в магазин, купить водки.

Александр Михайлов: Квартиру за всю историю группы мы еще тогда ни разу не штурмовали. Ни разу!

Юрий Горкин: В Советском Союзе штурм квартиры подобным образом был осуществлен впервые. По прилете поступила уже более конкретная информация: уголовники находятся в квартире, где удерживают заложников, включая маленькую девочку. Михаил Васильевич Головатов собрал нас в каком то помещении. Стали готовить группы захвата, наблюдателей, обеспечения… ну, как положено. Игорь Орехов был зачислен в группу захвата: ему предстояло спуститься с верхнего этажа в окно захваченной квартиры. Нужно понимать, что окно это было с двойными стеклами, а мы работаем в здании, как уже отмечалось, первый раз — рамы не выносили, стекла ногами не выбивали. Конечно, во время тренировок мы проникали в пустые оконные проемы.

Перед началом штурма В. Ф. Карпухин задал сотрудникам оперативного штаба практический вопрос: «Вам их живьем доставить или трупами?» Получил ответ, что преступников все же лучше взять живьем…

В 3 часа 10 минут группа захвата заняла исходные позиции. В 3 часа 25 минут В. Ф. Карпухин отдал команду на штурм. Здесь следует особо подчеркнуть, что магазины автоматов сотрудников «Альфы» были снаряжены холостыми патронами. Бойцы с помощью специального альпинистского снаряжения спустились с крыши и буквально влетели в окна захваченной квартиры, забросав преступников имитационными гранатами. В те же секунды дверь вышибла тараном вторая группа и ворвалась в квартиру. Бандит, вооруженный пистолетом Макарова, успел сделать два выстрела — пули угодили в бронещит. Пользуясь фактором внезапности, группа захвата в считанные секунды обезвредила террористов. Никто из заложников не пострадал.

Игорь Орехов (сотрудник Группы «А» в 1982 1993 годах; ушел из жизни осенью 2008 го): Виктор Фёдорович всегда был настроен на штурм. И это нам нравилось. Мы знали, что раз мы с Карпухиным, значит, будет работа, и будет результат! Так случилось и в Саратове в мае 1989 года, когда мы штурмовали квартиру с людьми, попавшими в заложники, и в Сухуми в 1990 году. Характерной чертой В. Ф. Карпухина было принятие решения на себя. Он знал: люди настолько подготовлены, что могут самостоятельно действовать по ситуации. И мы старались его не подвести.

Александр Михайлов: Еще один момент. Им предстояло спуститься, бить стекла и делать шумовое оформление из автоматов, отвлекая внимание на себя, пока мы дверь вышибем. А они еще и ворвались в квартиру, пройдя эти стекла. Но не все. Женя Первушин просвистел вниз с пятого этажа, неудачно, по всей видимости, был закреплен фал. После этого к изумлению сотрудников милиции, находившихся внизу, он поднялся на ноги и побежал наверх, чтобы хоть чем то помочь нам.

Владимир Елисеев: Когда высотники «влетали» в окна, группа захвата из подъезда выбила дверь. И через несколько секунд все были освобождены.

Благодаря филигранным действиям сотрудников спецназа КГБ террористы были нейтрализованы. Позднее суд приговорил их к длительным срокам тюремного заключения. Один из бандитов был убит на пересыльном пункте.

Александр Михайлов: После окончания операции, как я помню, Игорь Орехов оказался сильно порезан — руку и ногу повредил. Тогда мы еще не имели защитных перчаток и необходимых средства защиты. У Игоря был один ЛПС (форма летно-подъемного состава — Авт.). В местной столовой я сидел с ним за одним столом. «Сейчас я отойду», — говорит. Смотрю, а он весь в крови. «Ты чего?» — «Наверное, о стекло порезался. Представляешь, только сейчас стал чувствовать боль». Мы тут же вызвали медсестру.

Встречали нас в Москве заместитель Председателя КГБ Г. Е. Агеев и руководители нашего Седьмого управления. Но вот что интересно — награды получили не все, кто участвовал в штурме квартиры. Этому дадим, у этого — есть, отдохни, этот подождет, а ты молодой еще. Игорь имел уже орден за Тбилиси. Но Лутцев, Женя Первушин тоже не получили. Конечно, обидно за ребят. Пролетели. Зато опыта поднабрались, а это дорогого стоит.

Валерий Бирюков (сотрудник Группы «А» в 1984 1992 годах): Это была практика. Если у тебя уже есть боевая награда, то не жадничай — поделись с товарищем. Мы так и считали.

О том, что в Саратове работали сотрудники Группы «А» знали только те, кому это было положено знать. Все остальные довольствовались кратким описанием событий: «Операцию блестяще — в течение всего пяти-шести минут, не нанеся ни единой царапины ни заложникам, ни бандитам, — провела группа сотрудников КГБ СССР, прибывшая из Москвы». Да и время активной фазы операции нужно было переводить из минут в секунды.

ПОСЛЕСЛОВИЕ

Суд над участниками побега проходил в актовом зале саратовского СИЗО с повышенными мерами предосторожности. Впервые в СССР для подсудимых была оборудована специальная зарешеченная клетка. Впоследствии такие клетки появятся во всех российских судах, где будут рассматриваться дела по особо тяжким и тяжким преступлениям.

Збандут и Рыжков получили по 15 лет лишения свободы, Левахин и Семенютин — по 14 лет. Согласно приговору, первые 10 лет своего срока Владимир Рыжков, как организатор побега, должен был находиться в тюрьме. Для отбывания тюремного срока Рыжкова этапировали в Балашов. А вот «двойному агенту» Збандуту не повезло. Вскоре после приговора он был убит при этапировании его в колонию — на пересыльном пункте в Ослянке Пермской области.

Евгений Лянгер пережил «разбор полетов» и остался работать на своем месте. В отличие от других он не забыл о том несовершеннолетнем заключенном, раскрывший место пребывания банды. Лянгер подготовил необходимые документы на его освобождение, а затем сходил в Кировский суд и лично переговорил с судьей. Объяснил причину, по которой этот подросток заслуживает лучшей участи, чем содержание в СИЗО — и вскоре тот вышел на свободу.

…В конце мая 2008 го несколько участников штурма приехали в Саратов. Побывать в 58 й квартире им не удалось — новые хозяева захлопнули дверь. Мало ли что бывает. Ну а малютке Ирине, тогда ее спящую вынесли из дома, сейчас за двадцать, родителей ее нет уже в живых, сама она заглядывает сюда редко. Возможно, благодаря репортажу Саратовской ГТРК она все таки узнала, кому обязана жизнью.

ФОТО СЕРГЕЯ ТРИФОНОВА