Автор: Матвей Сотников

НА ВОЙНЕ КАК НА ВОЙНЕ

Руководить подразделением в годы первой «чеченской» кампании выпало на долю Александра Гусева. Весь трагизм того времени для Группы «А» состоял в том, что страна столкнулась с беспрецедентными по масштабам акциями, переросшими в полномасштабную войну.

ГУСЕВ Александр Владимирович. Родился 26 ноября 1946 года в Москве. Отец — кадровый военный, подполковник в отставке. После 5 го класса школы поступил в Московское суворовское училище, в 1968 окончил Московское Высшее общевойсковое командное училище имени Верховного Совета РСФСР.

С 1968 го по 1989 год служил в Кремлёвском (ныне Президентском) полку в должностях от командира взвода до начальника штаба полка. Одновременно учился в Военной академии имени М. В. Фрунзе, которую окончил в 1977 году. В 1989 1995 годах являлся заместителем коменданта Московского Кремля.

С 31 января 1995 го по 8 октября 1998 года — начальник Управления «А» Антитеррористического центра ФСБ. Командовал подразделением во время драматических событий в Будённовске и Первомайском. Руководил операциями по освобождению заложников в Махачкале и на Москворецком мосту в Москве, а также в аэропортах «Внуково», «Домодедово» и «Шереметьево 1» и обезвреживанием террориста у шведского посольства в Москве.

В 1999 году уволился с военной службы в звании генерал-лейтенанта. Награжден орденом Красной Звезды, медалью «За боевые заслуги», медалями.

НЕОЖИДАННОЕ НАЗНАЧЕНИЕ

— Скажите, Вы по прежнему можете прочесть многочасовую лекцию о «тайнах Кремля»?

— Лекцию не лекцию, но я действительно обследовал все башни и помещения «сердца России».

— И вдруг Вас назначают руководителем такого спецподразделения, как Группа «А». Вас это не удивило?

— Предложение возглавить спецподразделение для меня было неожиданным, но я военный человек. В то время командир Группы «А» Геннадий Николаевич Зайцев решил закончить военную службу и уйти на пенсию. Мне предложили его заменить. Я попросил пару дней подумать, а потом дал согласие.

— Как Вы оцениваете те пять лет, в течение которых Вам пришлось руководить группой?

— Наверное, каждый из командиров справедливо считает, что его период был не самым легким… Я пришел в «Альфу» в 1995 м и прослужил в ней около пяти лет. По временным меркам немного, но по выполнению боевых операций, которые выпали на долю спецподразделения, эти годы оказались очень насыщенными. Будённовск и Первомайское... ЧП в аэропортах Внуково, Шереметьево и Домодедово, захват автобусов в Махачкале и с южнокорейскими туристами на Васильевском спуске, что рядом с Кремлем. События возле шведского посольства, где погиб мой заместитель — полковник Савельев Анатолий Николаевич.

— События возле шведского посольства вызвали в прессе много вопросов… иногда даже откровенно хамских.

— За десять дней до того Савельев участвовал в операции в Шереметьеве и лично обезвреживал Геннадия Тодикова, угрожавшего взорвать лайнер. Я тогда его ругал за это, потому что начальник штаба Группы «А» не должен позволять себе неоправданный риск. Но таков уж был характер у Анатолия Николаевича — всегда находиться впереди.

После сообщения о захвате посольства он первым прибыл к месту событий и первым начал переговоры с террористом о замене Яна-Улофа Нюстрема, предложил себя в качестве заложника. В какой-то момент у него случился острый сердечный приступ. Ситуация стала выходит из под контроля. Я дал приказ на проведение операции немедленно - это был единственный шанс спасти Анатолия Николаевича. Когда она была завершена, Толе по дороге «заводили» сердце дважды. В третий раз, уже в больнице, этого сделать не удалось.

— Какие операции Вы считаете самыми значительными в истории «Альфы»?

— Операции в Афганистане, действия сотрудников группы в 1991 м и 1993 годах. Обезвреживание террористов, захвативших Театральный комплекс на Дубровке и школу в Беслане, спецоперации в Чечне.

— На Ваш взгляд, события в Первомайском можно считать спецоперацией?

— Это был обыкновенный общевойсковой бой. Единственное отличие — присутствие заложников. Самое страшное, что не было необходимого взаимодействия между ведомствами. Это доказали и Будённовск, и Первомайское. Каждое ведомство пыталось сохранить своих людей и технику. К сожалению, у нас иногда принято судить об операциях как об удачных или неудачных, что не всегда справедливо по отношению к «Альфе». Из каждой операции я делаю выводы, основываясь на том, что она замешена на жизни и на крови наших сотрудников. Поэтому особенно важны взаимодействие и жесткая подчиненность руководителю операции.

— Расскажите, пожалуйста, подробнее о тех днях.

— Бандиты заминировали здание больницы в Кизляре. Там были и артиллерийские снаряды, — и взрыв, конечно, повлек бы за собой большое количество жертв и разрушения. Когда мы прибыли на место, поступила информация, что колонна с террористами и заложниками выехала из больницы. У нас даже отсутствовала связь с теми, кто был задействован в операции. По сути дела, мы ехали по пятам этой колонны и на милицейских блокпостах узнавали, прошла она или нет. Это говорит о том, что у нас в тот период не было достаточного взаимодействия правоохранительных органов, армии, Министерства внутренних дел и спецподразделений… Ход операции в Первомайском показал, что никто из ведомств не хотел брать на себя ответственность за проведение операции и пытался переложить ее на другого.

…Когда мы прибыли в район поселка Первомайский, террористы с заложниками укрылись в домах. Сначала нас хотели направить в атаку без поддержки авиации и артиллерии. Затем войска согласились прикрыть нас огнем. Задачу по штурму взяло на себя МВД.

— Не подразделения Внутренних войск — «краповые береты», а чисто милицейские отряды?

— Которые, замечу, не имели ни опыта, ни подготовки по проведению общевойсковых операций. Это и привело к неоправданным потерям. Мы предлагали свой вариант решения: выпустить колонну из Первомайского в Чечню и по дороге своими силами обезвредить террористов — без поддержки подразделений Министерства обороны и МВД. Но, к сожалению, предложение не было принято.

ОБЪЕКТ ОТХОДА

— События в Будённовске… Трудно забыть увиденное и пережитое там. Как начинались они для Группы «А»?

— «Альфа» в то время находилась в составе Главного управления охраны. Меня вызвал начальник ГУО и сообщил, что подразделение поступает в оперативное распоряжение заместителя министра внутренних дел М. К. Егорова.

— До сих пор нет ясности относительно появления Шамиля Басаева в Будённовске. Это была случайность?

— Акция была направлена именно на Будённовск. Хотя, как вы помните, Басаев бахвалился перед телекамерами, что он чуть ли не до Москвы собирался шуровать, да деньги потратил на взятки дорожной милиции. Но у меня другое мнение: шел он именно в Будённовск и никуда больше. Рассчитывал захватить вертолетную часть, поскольку она принимала непосредственное участие в боевых действиях против сепаратистов. А больница — гарантированный объект для отхода.

— Судя по интенсивности огня, террористы заранее завезли в больницу боеприпасы.

— Патронов и гранат они явно не жалели. Интенсивность огня не ослабевала. После окончания операции мы прошлись до больницы, посмотрели, сколько выбоин и отметин от пуль осталось на асфальте. Будто град прошел, настолько все было искромсано и истерзано.

— Чем «Альфа» занималась по прибытии на место?

— Первые двое суток мы находились в оцеплении больничного комплекса. Силы МВД проводили зачистку — проверяли, нет ли в городе пособников террористов. Затем было принято решение о штурме.

— В чем заключались предложения руководителей «Альфы» и «Веги»?

— Мы пытались объяснить руководству, что нельзя штурмовать больницу, говорили о последствиях — сколько может погибнуть людей. Представили расчет сил и средств, спрогнозировали возможные потери сотрудников спецназа и, главным образом, среди заложников. Вообще штурм больницы, в которой двести террористов удерживают две тысячи человек, трудно спрогнозировать. Тем более, у нас появились данные, и они подтвердились, что террористы заминировали основное здание. Для этого они использовали взрывчатку и баллоны с кислородом, которого было навалом в больнице.

…Уже в конце операции, когда террористы готовились к выезду в Ичкерию, несколько офицеров «Альфы» в форме сотрудников МЧС прошли в больницу и проверили, — осталась ли угроза взрыва или басаевцы оставили нам на прощание смертоносные «сюрпризы». В нескольких местах пришлось убирать взрывчатку.

Я во многом понимаю и решение Ельцина, и отвечавших за проведение операции Виктора Ерина, Сергея Степашина и Николая Егорова. Обстановка выходила из под контроля. Город маленький, и почти у каждого жителя находился в заложниках близкий. Этот факт мог привести к тому, что люди сами бы пошли освобождать родственников. Я также уверен и в том, что мы смогли бы достойно завершить операцию... если бы не было принято решение выпустить террористов. Относительно благополучный исход налета на Будённовск подтолкнул Радуева на совершение подобной же акции.

— В Будённовске «Альфа», по сути, взяла на себя всю задачу по штурму больницы.

— Это так. Не хочу обидеть спецназ МВД, но профессиональная подготовка сотрудников «Альфы», конечно, выше. Мы понимали: пусть лучше действует одно подразделение, в котором каждый сотрудник понимает своего товарища с полуслова, чем будет разнобой и иное количество потерь. Поэтому мы с командиром «Веги» взяли непосредственно штурм на себя, а специальные подразделения МВД шли за нами во втором эшелоне, предупреждая возможные попытки террористов вырваться из окружения. Начинать операцию предстояло в четыре утра. Надеялись на внезапность, но ее не получилось.

— Почему?

— У террористов имелись пособники вне стен больницы. Они то и сообщили, что спецназ выходит на исходные рубежи. Кроме того, подвели врачи «Скорой помощи», которые стали по прямой связи предупреждать своих коллег, чтобы те были готовы к приему большого числа раненых. Еще одно обстоятельство было не в нашу пользу. Террористы расставили по территории больницы «растяжки» и потребовалось время, чтобы их ликвидировать.

СВЯТОЙ КРЕСТ

— Как получилось, что «Альфа» пошла на штурм без прикрытия?

— Руководство МВД не пошло нам навстречу, когда мы просили выделить несколько единиц бронетехники. Свою позицию они мотивировали малым количеством техники. А главное, я так понимаю, каждый пытался сберечь своих людей. Заверяли, что, мол, с началом боя, когда будут первые раненые, техника обязательно появится. Броня появилась с очень большим опозданием.

— Какова была численность штурмующих?

— Если брать простую арифметику, то у нас с террористами были примерно равные силы. Еще со времен Великой Отечественной войны известно: наступающие должны иметь как минимум троекратное превосходство в живой силе. Трудно назвать эту операцию антитеррористической. Бронетехника била только по стенам, т. к. басаевцы прикрывались женщинами, поставив их в оконные проемы, а сами вели огонь из-за спин своих жертв. Несмотря на такое положение дел, сотрудники «Альфы» нанесли врагу ощутимый урон.

— Давайте напомним нашим читателям, как, развивалась операция?

— В четыре часа утра на одном из направлений, где размещалась «Вега», было приказано открыть огонь и попытаться отвлечь на себя внимание террористов. А с трех других направлений больницу атаковала «Альфа». Часть зданий мы освободили. На одном из направлений группа Краснодарского отдела сумела пробиться в помещение первого этажа, но из за шквального огня остальные две группы были просто прижаты к земле. Им пришлось залечь на расстоянии 20 30 метров от основного корпуса. Бойцы попали в «огненный мешок». Объяснить на словах что это такое, невозможно. И тогда я приказал отойти назад. Ну, а затем начались «политические игры».

…Группа майора Владимира Соловова попала под перекрестный огонь. Самому ему оторвало руку, но он продолжал бой, дав возможность выйти из под огня своим сотрудникам, пока не попал под прицел снайпера. Когда все было кончено, я заявил, что никуда не уйду, пока не отдадут тело нашего товарища. Наши сотрудники рвались его вытащить сами. Но я понимал, что могут быть новые жертвы. Начальник областного управления внутренних дел сказал: «Вон у меня по полянке сколько бойцов лежит». Ему я ответил: «Это дело вашей совести. Мы своих не бросаем».

— «Главным политиком» на тот момент, в отсутствии Ельцина в стране, являлся Черномырдин. Как Вы оцениваете его роль в разрешении этой чрезвычайной ситуации?

— Я считаю, что руководитель страны не имеет права вступать в переговоры с террористами. Никогда и нигде! Такого в мировой практике не было. Мы были против лобового штурма больницы, не считали целесообразным отпускать бандитов домой в ореоле победителей. «Альфа» была в состоянии завершить эту операцию. Хотя нам не удалось освободить больницу, но басаевцы дрогнули. Помимо убежавших заложников они выпустили некоторых людей, в том числе из родильного отделения. Но как только появились депутаты, и бандиты почувствовали слабину, то ни одного заложника они уже не выпустили.

…Итоги операции в Будённовске и Первомайском можно по разному оценивать. Но те задачи, которые ставились перед «Альфой», были выполнены успешно.

— Что тяжелее всего вспоминать?

— Сообщения родственникам о гибели близкого им человека. Мне Наташа Савельева до сих пор не может простить гибели мужа.

— Вы верующий человек?

— В Бога не верю. Верю в разум. Но при этом с женой мы обвенчались в той церкви, в которой сочетался браком Александр Пушкин с Натальей Гончаровой. Она пережила со мной самые тяжелые времена.

— Как Вы адаптировались в гражданской жизни?

— Я за себя не переживал. Я переживал за ребят. Ушел из подразделения в непростой обстановке, когда начались перестройки в ФСБ. При объединении структур в Центр специального назначения планировалось, что в «Альфе» будет только боевое подразделение, а специалисты-подрывники, водители и даже те, кто управляет ходом операции, будут привлекаться со стороны. Не думаю, что это правильное решение.

…Структура Группы «А», способы ее функционирования вырабатывались в течение многих лет. В «Альфе» всегда были специалисты, способные выполнить необходимые задачи. Когда люди рядом каждый день, они понимают друг друга без слов. И любые нововведения могли стоить жизни не только им, их товарищам, но и заложникам. Сейчас, к счастью, все стало на свои места.

— Кого из командиров Вы бы отметили особо?

— Все они достойные люди. Но Виктора Фёдоровича Карпухина, которого уже нет с нами, я бы выделил особо. После событий 1991 года его «ушли» из «Альфы». Он был олицетворением бойца и командира спецназа - волевой, решительный. При этом человек добродушный и отзывчивый товарищ. Его судьба сложилась трагично, как многих других боевых офицеров, ставших жертвами политических интриг.

Подразделение пытались использовать как инструмент решения тех или иных политических задач. Я имею в виду и 1991 й, и 1993 год. Но связывать профессиональную работу с решением политических задач нельзя. Задачи «Альфы» — это борьба с терроризмом и сохранение жизни заложников.

— Вас что нибудь удивляло во время службы в Группе «А»?

— При объявлении сбора съезжались даже больные или раненые бойцы — чтобы участвовать в операции. Приходилось отправлять их назад. Когда в 1995 году я в качестве командира «Альфы» стал знакомиться с бойцами, то понял, что надо молиться на этих людей. Думаю, можно гордиться ребятами, которые служат сегодня в Управлении «А». Туда приходят не ради денег, а ради идеи.