МЫ ДЕЙСТВИТЕЛЬНО БЫЛИ ДРУЗЬЯМИ!

После развала СССР, а следом и Организации Стран Варшавского договора в некоторых российских СМИ, художественных и документальных фильмах стали появляться материалы о взаимодействии спецслужб СССР и социалистически стран, где КГБ СССР представляется чудовищным монстром, оказывавшим огромное влияние на спецслужбы соцстран, значительно ограничивая их самостоятельность.
Подобный подход к изложению истории работы спецслужб СССР вызывает законный протест и недоумение со стороны бывших руководителей и сотрудников Комитета Государственной безопасности.
Как же было на самом деле, какие задачи решались спецслужбами стран Варшавского договора мы решили поговорить с бывшим заместителем начальника Службы Внешнеполитической разведки ПГУ КГБ СССР генерал-майором Николаем Егоровичем Калягиным.

Николай Егорович, насколько тесным было взаимодействие спецслужб стран — членов Организации Варшавского договора и часто ли руководство КГБ СССР, имевшее огромный авторитет в мире, вносило коррективы в их работу?

Государственное и партийное руководство нашей страны всегда уделяло большое внимание вопросам сотрудничества и взаимодействия КГБ СССР с соответствующими спецслужбами стран Организации Варшавского договора. Такое взаимодействие всегда рассматривали, как важнейшую составляющую межгосударственных и межпартийных отношений. Стратегическое направление данного сотрудничества определялось политическими решениями правящих партий: съездами, пленумами Центральных Комитетов и текущими решениями партийных органов.

Оно всегда носило плановый характер, причем планы составлялись отдельно в каждом Управлении КГБ СССР по направлению их работы: разведывательной, контрразведывательной и т. д., а затем, в той или иной форме, согласовывались с ЦК КПСС и потому носили не волюнтаристский, а узаконенный характер. Этот момент очень важен, так как лишний раз подчеркивает — в своей многогранный работе КГБ СССР не был абсолютно самостоятельной организацией, — он всегда был подотчетен и подконтролен ЦК КПСС.

Кто утверждает обратное, — или нагло врет, или попросту некомпетентен. Я могу это подтвердить, потому что был начальником подразделения, курировавшего сотрудничество и взаимодействие КГБ СССР с МГБ ГДР, а в январе 1981, августе 1982 года я был назначен начальником подразделения, которое курировало эти же вопросы, но уже со спецслужбами всех социалистических стран, входящих в Организацию Варшавского договора.

Возвращаясь к ежегодным планам сотрудничества с друзьями, как мы официально и неофициально называли между собой наших коллег из социалистических стран, считаю необходимым подчеркнуть, что инициатива в подготовке предложений к таким планам всегда исходила не от КГБ, а от спецслужб дружеских нам стран.

Это был очень важный момент, установленный Ю. В. Андроповым, считавшим, что если бы сотрудничество КГБ и спецслужб социалистических стран строилось только на наших предложениях, то это давало бы повод недобросовестным людям и политикам из стран блока НАТО утверждать, будто бы мы пытаемся нарушить самостоятельность и суверенитет наших друзей.

Этот принцип свято соблюдался и после смерти Андропова следующими руководителями КГБ СССР — Чебриковым В. М. и Крючковым В. А.

Предложения по совместной работе друзей обобщались, концентрировались, оформлялись в виде плана и возвращались для согласования с партийным руководством их стран.

После этого проходили встречи делегаций КГБ СССР и спецслужб дружественных стран, в ходе которых лишь уточнялись отдельные позиции плана, конкретизировались пункты, определялись сроки и т. д.

Подобный подход к сотрудничеству: плановость, согласование, встречи для обсуждения и утверждения стратегических направлений в партийных органах способствовал тому, что никаких разногласий между нами практически не было.

Что касается тактики решения конкретных проблем и вопросов, то друзья выбирали их сами, исходя из своего опыта и наличия оперативных возможностей.

Если же они обращались к нам с просьбой высказать наши предложения по каким то проблемам, или наши пожелания, на что им обратить особое внимание, то, разумеется, эти просьбы всегда внимательно рассматривались руководством КГБ и его Управлениями. Хочу подчеркнуть, что внимательное отношение к друзьям, их просьбам, пожеланиям и даже настроениям было незыблемым правилом, которое постоянно нам внушал Председатель КГБ СССР Ю. В. Андропов!

Это было жестокой необходимостью того времени?

Это была его твердая позиция, которую он принес в работу КГБ СССР из ЦК КПСС. Ведь до назначения Председателем КГБ СССР, в 1967 году он работал секретарем ЦК КПСС, заведующим отделом ЦК КПСС, курировавшем межпартийные связи КПСС с коммунистическими партиями стран — членов Организации Варшавского договора. Таким образом, указанный выше принцип отношениий со спецслужбами друзей — был партийным принципом.

А кто мог вносить коррективы в планы совместной работы спецслужб СССР и стран Социалистического Содружества?

Что касается корректив в уже утвержденные планы, то они, разумеется, имели место быть, как со стороны КГБ СССР, так и со стороны друзей. Известный постулат «план не догма, а руководство к действию» работал и у нас. Дело в том, что менялась обстановка, происходили какие то события, изменялись оперативные возможности — все это требовало корректировки планов и их уточнения.

Но главные направления сотрудничества оставались стратегическими и переходили из плана в план.

А какие направления в совместной работе были приоритетными?

К ним относились направления, вытекающие из партийных решений съездов и пленумов ЦК Коммунистических партий, из оценки той международной обстановки, которая складывалась из за противостояния двух политических систем, из наличия двух военных организаций — НАТО и Организации стран Варшавского договора.

Не просмотреть, во время раскрыть подготовку НАТО к ракетно-ядерному удару по СССР и странам Варшавского договора. Такая опасность имела вполне реальную основу. У НАТО и США имелись конкретные планы нанесения такого удара. Хотя и сегодня такие планы существуют — это нельзя скрывать. Это опасно. А попытки это сделать — налицо.

Своевременно добыть информацию о научно-технических прорывах стран НАТО в создании новых видов оружия массового уничтожения.

Вопросы борьбы оперативным путем с международным политическим терроризмом, религиозным фундаментализмом, с террористическими тенденциями, с националистическим терроризмом, замешанным на сепаратистских амбициях.

Борьба с незаконным оборотом наркотических средств, с наркомафией, как силой, стремящейся к политической власти, за спиной которой во многих странах Индокитая и Латинской Америки стояло ЦРУ США. Оно имело право оперативного проникновения и внедрения своей агентуры в эти силы и террористические группы, которым они и помогали придти к власти в разных регионах мира.

Хотел бы особо подчеркнуть, что сотрудничество КГБ СССР и спецслужб стран Варшавского пакта носило достаточно гибкий характер и по форме, и по содержанию, что не допускало недоразумений и разночтений.

Со всеми ли спецслужбами стран Организации Варшавского договора КГБ СССР имел дружеские отношения?

С политической точки зрения отношение КГБ СССР ко всем спецслужбам соцстран было одинаково дружественным, никаких исключений в этой части не делалось. За соблюдением равенства в этом вопросе следили так называемые направления по социалистическим странам. Однако масштаб и диапазон сотрудничества с каждой страной был различным. Мы хорошо и плодотворно работали с МГБ ГДР, прежде всего, с точки зрения объема получаемой нами информации и оперативного взаимодействия в различного рода оперативных мероприятиях. Хорошими были и результаты взаимодействия с болгарскими и чехословацкими друзьями.

Уровень дружественности в отношениях КГБ СССР к спецслужбам социалистических стран зависел, конечно, от эффективности сотрудничества. Мы всегда старались, чтобы наш вклад в это сотрудничество был по возможности выше.

При этом со стороны КГБ СССР был один важный принцип: всегда проявлять готовность к сотрудничеству, но не давать повода друзьям думать, что в этом сотрудничестве мы заинтересованы больше, чем они!

Приведу пример сотрудничества КГБ СССР со спецслужбами Румынии.

В 1961 году мне довелось общаться с румынскими друзьями по одному очень конкретному делу. С помощью представительства КГБ СССР в Бухаресте мы взаимодействовали с контрразведкой Управления МВД Румынии. Принимавшие участие в операции оперативные работники румынских спецслужб проявили большое понимание цели и задач мероприятия, благожелательность и дружеское расположение ко мне, и в результате, операция в то время завершилась нужным нам результатом. Прошли годы, сменился персональный состав партийно-государственного руководства Румынии, пришел к власти Чаушеску. И наши контакты с румынскими коллегами прекратились.

Мы не набивались с сотрудничеством к румынам в течение многих лет. Потом карьера Чаушеску трагически закончилась, и новое правительство Румынии обратилось с просьбой к советскому руководству восстановить былое сотрудничество наших спецслужб.

Весной 1990 года мне поручили возглавить делегацию наших сотрудников и выехать в Бухарест для проведения конкретных переговоров, в результате которых, в течение нескольких дней были определены конкретные параметры, направления и темы для сотрудничества и взаимодействия, утвержденные затем руководством КГБ СССР и румынской стороной.

Но можно привести примеры другого рода. Скажем, наше взаимодействие со спецслужбами Северной Кореи.

Мы нормально сотрудничали с ними где то до начала шестидесятых годов, но затем, по инициативе руководства КНДР, эта работа прекратилась. В конце пятидесятых — начале шестидесятых годов, как вы знаете, начался период идеологических разногласий и дискуссий КПСС с китайскими коммунистами, которых в это время поддержали и северокорейские товарищи. К этому времени в КНДР уже завершилось формирование культа личности Ким Ир Сена.

К началу девяностых годов северокорейское руководство начало искать выходы из внешнеполитической изоляции. Одной из мер в этом направлении было предложение восстановить контакты спецслужб КНДР и СССР.

Весной 1990 года руководство КГБ СССР с согласия ЦК КПСС поручило мне возглавить делегацию для проведения соответствующих переговоров в Пхеньяне. Интересно отметить, что с протокольной точки зрения делегация КГБ СССР была принята вполне прилично, на хорошем уровне.

Однако длительная самоизоляция от внешнего мира отрицательно сказалась на понимании северокорейскими друзьями политических реалий. Это было видно по наивности их предложений, вопросов и оценок оперативных событий.

Общее впечатление от пребывания в КНДР осталось грустным. Из общения с северокорейскими коллегами и в результате личных наблюдений я вынес твердое убеждение, что самоизоляция любого государства от внешнего мира, как и отшельничество конкретного человека, приводит только к деградации.

В 1991 году я возглавил нашу делегацию на переговорах с руководством спецслужб Южной Кореи. Это были деловые, предметно конкретные и профессионально грамотные обсуждения тематики сотрудничества.

У меня была возможность познакомиться с уровнем жизни, экономическим развитием, работой предприятий Южной Кореи. Должен сказать, что сравнения было далеко не в пользу Северной Кореи, но это уже другая тема, хотя и очень любопытная.

Имел ли руководитель КГБ СССР решающий голос во время решения вопроса об избрании на пост главы той или иной страны?

Ведь даже в мемуарах М. Вольфа «Человек без лица», отрывок которых был напечатан в газете «Совершенно секретно» в 1997 году, прямо говорится, что перед снятием с поста главы ГДР Вальтера Ульбрихта Эрих Мильке просил проинформировать об этом Андропова и Брежнева. Почему Андропова, а потом Брежнева?

Дело в том, что КГБ СССР никогда не вмешивался в процесс избрания или переизбрания руководителей партий и государств в братских социалистических странах. Это было внутренним делом этих стран. Допускаю, что по данным вопросам мог иметь место обмен мнениями на высоком партийном уровне, но никак не с КГБ СССР.

Эрих Мильке, как министр Госбезопасности ГДР, поддерживал связь с председателем КГБ СССР напрямую, по телефону «ВЧ — связи», или через представителя КГБ СССР при МГБ ГДР.

Сам факт передачи информации по поводу Вальтера Ульбрихта мог иметь место. Эрих Мильке, как министр мог передать ее Ю. В. Андропову не для личного пользования, а для ознакомления с ней Генерального Секретаря ЦК КПСС, которым был тогда Л. И. Брежнев. Это был формально установленный канал — Эрих Мильке через Председателя КГБ СССР для Л. И. Брежнева и Политбюро ЦК КПСС. Этот факт мог иметь место, скорее всего в 1971 году, когда В. Ульбрихту было уже 78 лет и вопрос о его уходе с поста Генерального Секретаря ЦК СЕПГ созрел естественным путем. В данном случае, Эрих Мильке сообщил Ю В. Андропову мнение своих товарищей по Политбюро ЦК СЕПГ, которые хотели посоветоваться с советскими товарищами.

Это было обычное явление в дружеских отношениях КПСС — СЕПГ.

Где решался вопрос о доверии к лидеру соцстран и к главам их спецслужб: в Политбюро ЦК КПСС или в КГБ СССР, предоставлявшему информацию о положении в этих странах?

Вопрос о доверии или недоверии к тому или иному руководителю соцстраны вообще нигде не ставился, а, значит, и не решался.

Речь могла идти об уровне и степени отношений руководства КПСС или КГБ СССР с тем или иным руководителем страны. Отношения строились и формировались на базе информации, поступающей в ЦК КПСС по всем линиям: партийной, дипломатической, разведывательной, журналистской.

Информация из КГБ СССР была не единственной, а одной из составляющих всего информационного комплекса. Для её получения не нужна была агентура, достаточно было иметь доверительные контакты.

Генерал Бартеньев, заместитель начальника Аналитического Управления КГБ СССР в одном из интервью говорил мне, что во время событий в Чехословакии в 1968 году он был переводчиком при доверительных встречах Ю. В. Андропова с партийными секретарями Компартии ЧССР, которые рассказывали ему о поведении Дубчека.

И как вы расцениваете утверждение моего знакомого, полковника ФСБ РФ, посетившего в 1968 году по служебной надобности Прагу, что разведка КГБ СССР имела агентурное проникновение в руководство ЦК ЧССР в неспокойные дни весны 1968 года? Ведь агентурное проникновение в соцстраны было запрещено с 1953 года.

Агентурная работа советской разведки в европейских социалистических странах была прекращена по указанию И. В. Сталина после его встречи в Крыму с Георгием Димитровым. С таким предложением выступил Димитров, сказав, что у социалистических стран от советского руководства секретов нет, а посему нет и необходимости вербовать агентуру. Сталин с ним согласился и дал соответствующее указание, которое и было оформлено в виде решения ЦК КПСС. Потом это решение подтверждалось и неукоснительно соблюдалось сотрудниками КГБ СССР.

Что же касается возможных встреч Ю. В. Андропова с некоторыми секретарями ЦК КПЧ в 1968 году, то они не могут рассматриваться, как встречи с агентурой.

Такое понимание — полный абсурд, а если так говорит бывший сотрудник госбезопасности, то это свидетельствует о его явной профессиональной некомпетентности.

Говоря об Андропове, как о Председателе КГБ СССР, нельзя забывать, что он возглавил это ведомство в 1967 году, а до этого работал Секретарем ЦК КПСС, заведующим отделом ЦК КПСС, курировавшим связи КПСС с братскими партиями социалистических стран, и, разумеется, руководители этих партий его хорошо знали, уважали и доверяли.

Такое благожелательное отношение к Юрию Владимировичу со стороны секретарей ЦК братских партий было известно членам Политбюро ЦК КПСС. Поэтому ему, возможно, и поручили такого рода встречи, тем более, что просьбы об их проведении исходили от чехословацких товарищей!

События января — сентября 1968 года были напряженными, развивались скоротечно. Всей этой проблемой занималось Политбюро ЦК КПСС в полном составе, а не только Ю. В. Андропов.

Основную нагрузку по сбору и анализу информации во время тех событий несло 1 е Главное Управление КГБ СССР.

А для проверки достоверности информации, полученной в результате доверительных бесед с представителями ЦК КПЧ, Вы могли запросить свою агентуру на Западе?

Во время чехословацких событий 1968 года разведка, естественно, не могла оставаться в стороне. Ведь в это время речь шла о безопасности стран членов Организации Варшавского договора и самого Советского Союза в том числе. Она, в частности, добывала и проверяла через свои резидентуры в странах НАТО информацию о планах и конкретных фактах вмешательства этого агрессивного блока (каковым он остался до настоящего времени) во внутренние события Чехословакии, которая в то время продолжала оставаться членом Организации Варшавского договора и всех других организаций социалистического сообщества.

А кризисы, подобные польскому и чешскому, могли повлиять на отношение к главам спецслужб стран социалистического содружества?

Ведь известно, что министр внутренних дел Чехословакии Павел после ввода наших войск в его республику бежал на Запад?

Конечно, могли!

Это произошло только в ЧССР или были и другие, подобные бегству Павла случаи?

Был еще побег на Запад начальника одного из Управлений румынской спецслужбы. Других случаев я не помню.

В детективном романе бывшего работника МВД России А. Марининой «Не мешайте палачу» рассказывается о том, как Председатель КГБ СССР, бывший в 1965 году послом в Венгрии, решил создать сверхсекретную лабораторию, где изучали экстрасенсорику, для применения экстрасенсов в странах социалистического содружества в случае возникновения там кризисной обстановки.

Я не случайно задаю этот вопрос. Упомянутый мной выше полковник, говорил мне, что такая лаборатория существовала в недрах его подразделения контрразведки КГБ СССР. А так же, что экстрасенсы применялись спецслужбами СССР во время встреч Председателя КГБ СССР Ю. В. Андропова с лидерами ЧССР в 1968 году.

Я не считаю уместным комментировать литературный вымысел расплодившихся сверх нормы авторов детективного жанра. Но хотел бы только отметить, что сейчас, к сожалению, многие талантливые деятели кино и театра, перевернувшись на сто восемьдесят градусов, стали чернить историю и своей страны, и ее спецслужб.

Мне очень жалко, например, что режиссер Г. Панфилов в своем фильме «В круге первом», снятым по роману А. Солженицына «Архипелаг ГУЛАГ», показал талантливого контрразведчика, (чье Управление МГБ СМЕРШ сумело переиграть в радиоигре 6 е Управление СД — разведку фашистской Германии и выловило всех ее диверсантов, заброшенных в Москву для диверсий в ноябрьские дни 1941 году, (чьей задачей был взрыв водопровода и ряд диверсий на военных заводах Москвы), генерал-полковника Виктора Семеновича Абакумова хамом, позволяющим себе в своем кабинете бить физиономии подчиненным ему офицерам спецслужбы СССР.

Очень неприятно, кстати, отметить, что некоторые актеры, создавшие в советское время в фильмах о войне образы благородных разведчиков, работавших в тылу врага и внесших свою лепту в победу над фашизмом, — во времена социализма с удовольствием выступали в доме культуры КГБ СССР перед моими коллегами из разных Управлений спецслужб СССР, а после августа 1991 года стали рассказывать сказки о том, как их, из за анекдотов о КПСС или какого то вольного поступка во время их нахождения за рубежом, которого они не совершали, мои коллеги из контрразведывательного Управления КГБ СССР сделали невыездными!

О Вашем знакомом полковнике могу сказать, что он, видимо, страдает манией всезнайства. О том, что он Вам говорил, мне ничего не известно!

На Балканах в лице спецслужб этих стран наша страна имела сильных союзников?

Со спецслужбами Болгарии у нас были тесные и плодотворные отношения, причем с высокой степенью доверительности.

Поэтому хочу отметить, что заказ на устранение римского папы Иоанна Павла Второго якобы через болгарские спецслужбы и обвинения в этом гражданина Болгарии Антонова является полным вымыслом и бредом, сочиненным в Аналитическом отделе ЦРУ США.

В то время, как Вы помните, в Польше стала поднимать голову политическая организация «Солидарность», полностью находившаяся на содержании спецслужб США и нуждавшаяся в политической рекламе.

А письмо, якобы написанное Иоанном Павлом Вторым о том, что он готов возглавить на своей исторической родине политическое движение «Солидарность», чьей главной задачей было выведение Польши из Варшавского пакта, — это хорошо подстроенная провокация.

Самое интересное, что никто из руководства КГБ СССР и в глаза этого письма, якобы, направленного лично Председателю КГБ СССР Ю. В. Андропову, не видел!

О спецслужбах Югославии сказать ничего не смогу. Сотрудничества с ними после 1947 года и до 1984 года не было. А о более позднем периоде мне ничего неизвестно.

Однако думаю, что уровень эффективности такого сотрудничества, если оно и имеет место быть сегодня, далек от того, который мы имели с нашими болгарскими друзьями. По другому и быть не может, ибо развитие событий после известного совместного решения братских компартий по Тито, компартии Югославии, а значит и по самой Югославии, создало высокую и прочную стену недоверия между Югославией и Советским Союзом.

Хотя эта стена и была разрушена, тем не менее холодок в отношениях наших сотрудников и их спецслужб прошел и былой теплоты, как в 1939 1945 годах, когда наша страна помогала югославским партизанам бороться с фашистскими захватчиками, после смерти маршала Тито в них не стало,. А уровень отношений между спецслужбами — это ось отражения уровня межгосударственных отношений!

Предупреждали ли эти спецслужбы еще во времена существования СССР о возможности разрастания исламского фундаментализма?

Думаю, что этот факт — такая реальность, о которой всем всё или почти всё известно. Исламский фундаментализм существует столько же времени, сколько существует сам ислам, как религия, или, если хотите, как религиозная идеология.

Исламский фундаментализм то активизировался, то несколько спадал. Эти волны зависели как от разного рода внешних событий (разных войн), так и от внутренних разборок внутри самого ислама, в котором, как в любой религии, много разных течений, зачастую непримиримых.

Соответствующие подразделения КГБ СССР никогда не теряли из виду это направление ислама. В СССР ислам был признанной религией, но фундаментализм агрессивного толка опасен не только для государства, но и для самого ислама, который по своей сути является умеренной религией.

Все спецслужбы цивилизованных стран всегда обращают особое внимание на борьбу с террористическими организациями любого толка, в том числе и исламского.

Справедливости ради следует отметить, что в последние 15 20 лет именно спецслужбы и средства массовой информации западных стран первыми подняли проблему исламского фундаментализма.

Советский Союз в то время дружил со странами Арабского Востока и не видел политической целесообразности бить в колокол по поводу опасности со стороны исламского фундаментализма. Но это не значит, что наши спецслужбы не видели эту опасность.

У нас в стране о ней заговорили только в связи с революцией в Афганистане, внешней агрессии исламских государств против молодой Афганской республики. А после 1991 1994 годов, в связи с войной в Чечне, терроризмом в Дагестане, вспомним о ваххабизме и ваххабитах. Так что, исламский фундаментализм — это вечная тема, и, как правило, она возникает там, где речь идет о захвате политической власти и перераспределении экономических благ.

Поскольку у спецслужб КГБ был запрет на агентурное проникновение в социалистических странах, проникали ли наши агенты в террористические группировки этих стран, или же спецслужбы СССР обращались за помощью к своим коллегам из спецслужб этих государств?

Для КГБ СССР и его оперативных подразделений не было запрета на агентурное проникновение в террористические организации и не могло быть, поскольку борьба с терроризмом была, и, думаю, остается до сегодняшнего дня одной из главных стратегических задач наших спецслужб.

Одной из главных тем сотрудничества с дружественными и партнерскими спецслужбами был и по прежнему остается категорический запрет на контакты, тем более, на сотрудничество с руководством террористических организаций любого толка.

А разработка таких организаций изнутри, выявление их планов, намерений, объектов террористических актов, сроков исполнения, заказов, источников финансирования — это всегда входило в задачу и разведки, и контрразведки.

Заканчивая интервью, я хотел бы поздравить и ветеранов, и ныне служащих в подразделении «Альфа» сотрудников, чьей задачей была и остается борьба с террористами всех мастей, с их юбилеем, — в июле их подразделению исполнилось тридцать пять лет. Это серьёзная дата!

Хочу пожелать всем альфовцам, — и прошедшим, и идущим по трудному и опасному пути борьбы с международным терроризмом, — долгих лет жизни, поменьше потерь в своих рядах, а так же надежного тыла в их семьях!

Интервью провел Илья Тарасов.