Автор: Павел Евдокимов

ОПАЛЁННЫЕ ВОЙНОЙ

За полгода до 65 летия Великой Победы на липецкой земле прошла необычная Вахта памяти. На первый взгляд, одна из многих — в России, к счастью, не перевелись неравнодушные люди. Однако по составу участников и своей идеологии она явно вышла за рамки обычных мероприятий и была проведена не для «галочки». Четыре поколения россиян приняли в ней участие, четыре войны охватила она своим взглядом.

Акция была проведена по инициативе Российского комитета ветеранов войны и военной службы, Ассоциации ветеранов подразделения антитеррора «Альфа», Благотворительного фонда «Возрождение православных святынь Руси» и администрации Липецкой области. Благословил её епископ Липецкий и Елецкий Никон.

В составе нашей группы олицетворением всех участников Великой Отечественной стал уроженец Брянской области генерал-полковник в отставке Иван Петрович Вертелко. В свои восемьдесят три с лишним года он может дать фору многим молодым людям и зрелым мужчинам, работает в Фонде социально-экономической реабилитации сотрудников и ветеранов спецслужб и правоохранительных органов «Альфа-Центр» и заражает всех своим неиссякаемым жизненным оптимизмом.

Дети поколения победителей — уроженец Алтая полковник Сергей Андреевич Поляков, ветеран войны в Афганистане и на Северном Кавказе, и Любовь Васильевна Родионова, она из Пензы, мама воина-мученика Евгения Родионова, обезглавленного в Чечне в 1996 году за отказ снять православный крест и принять ваххабизм.

Внуки победителей — президент Благотворительного фонда «Возрождение православных святынь Руси» Сергей Шалимов, бывший морской пехотинец, выполнявший интернациональный долг в Южном Йемене, его коллега по общественному служению Евгений Самоделов и директор Института проблем терроризма и локальных конфликтов Павел Евдокимов, представлявший также газету «Спецназ России».

И правнуки — курсант 5 го курса Московского пограничного института ФСБ Наталья Харина — сестра сотрудника «Альфы», кавалера ордена «За заслуги перед Отечеством» IV степени прапорщика Олега Лоськова, погибшего в Беслане, и Кирилл Шалимов, обучающийся в Академии МЧС.

Шалимов специально взял сына с собой, чтобы показать Кириллу кусочек земли, где 26 января 1943 года принял последний бой его прадед — сержант Сергей Шалимов, служивший в 193 м отдельном танковом полку. Произошло это на территории Воловского района, в селе Захаровка, во время проведения Воронежско Касторенской наступательной операции.

— Прошедшая Вахта памяти уникальна во многих отношениях, как по своему составу, так и по своему идейному звучанию, — отмечает вице-президент ветеранского сообщества Группы «А» КГБ-ФСБ полковник С. А. Поляков. — Вообще в том, что произошло, я вижу особый Божий промысел. Ведь Воловский район является малой Родиной нашего боевого товарища Олега Лоськова, освобождавшего заложников в Беслане. Когда Сергей Шалимов отыскал могилу своего деда, и оказалось, что покоится он здесь же, недалеко от Васильевки, возникла идея: организовать Вахту памяти, объединив в наших сердцах четыре войны — Великую Отечественную, афганскую и две полномасштабные кампании на Северном Кавказе.

Поддержку в проведении Вахты памяти оказала администрация Липецкой области и лично губернатор Олег Петрович Королёв, а также спонсоры — люди разных национальностей, откликнувшиеся на благое дело.

В поездке по Липецкой земле участников акции сопровождала съемочная группа 3 го канала («Московия») во главе с корреспондентом Ириной Близнюк. Кстати, показанный затем в рейтинговой программе «Главная тема» репортаж можно смело номинировать на лучший очерковый материал в преддверии 65 летия Победы.

Вместе с москвичами в освещении Вахты памяти приняли участие представители областной и районной прессы — «Липецкая газета», телевизионная и радиовещательная компания «Липецкое время», местная газета «Вперёд».

КОГДА БОЙ ЗАТИХАЕТ УСТАЛО

Война застала 15 летнего Ваню Вертелко в родной Брянской области. Первые месяцы войны он работал на возведении оборонительных сооружений. А потом нагрянули «освободители». В 1943 году его и других молодых ребят фашисты намеревались угнать на принудительные работы в Германию; разместили в лагере, но оттуда отчаянным хлопцам, несмотря на стрельбу вдогонку, удалось вырваться на волю.

Как известно, тех, кто бежал из плена, в СМЕРШе не особо жаловали. И кто «под немцем ходил» — тоже был на подозрении. Но у войны своя арифметика, требующая восполнения потерь. И вот в октябре 1943 го Ивана призвали в Красную Армию. Шёл ему восемнадцатый год. В марте следующего 1944 го он уже находился на передовой.

Вертелко был определён в 75 й отдельный мотоциклетный разведывательный батальон, входивший в состав 29 го Гвардейского Знаменского Краснознаменного орденов Суворова и Кутузова танкового корпуса 5 й Гвардейской танковой армии.

Судьба явно благоволила к нему с первых же дней. Приведу такой случай. Было короткое затишье. Опушка леса. Как поётся в одной песне: «Есть минуты тишины, когда бой затихает устало, и разрывы совсем не слышны…» И вот другой Иван, по фамилии Кравченко, в ожидании контратаки немцев возьми, да и предложи: давай, мол, поменяемся окопами? Чтобы как раз по росту. Ладно, махнулись. Буквально через несколько минут вражеская мина разорвалась в кроне дерева над бывшим вертелковским окопом. Кравченко умер на руках у своего товарища, порубленный осколками. Судьба!

Ефрейтор Вертелко особенно отличился в сражениях за Борисов и Минск. Действуя в составе разведгруппы старшего лейтенанта Мусина, он вместе с боевыми товарищами удачно форсировал реку Березину в окрестностях села Студёнка — там, где русские войска в 1812 году довершили окончательный разгром разноязыкой армии Наполеона.

Свою первую боевую награду — медаль «За отвагу» Иван Петрович получил после освобождения Минска. Потом были благодарности от Верховного главнокомандования за Молодечно, Борисов, Минск, Каунас и Вильнюс. Свой фронтовой путь он заканчивал на берегах студеной Балтики.

— Части нашей 5 й Гвардейской танковой армии, вышедшие на побережье, подвергались массированному обстрелу с немецких кораблей, — вспоминает Иван Петрович. — Это было ужасно. От бомбежки с воздуха можно спрятаться. От ударов наземной артиллерии и миномётов при желании тоже удавалось уберечься. Но от залпа из трёх-четырёх снарядов, выпущенного 203 мм или 310 мм корабельным калибром, не спасёт ни окоп полного профиля, ни землянка в три наката. После попадания таких снарядов оставались только огромные воронки и больше ничего. Наша дальнобойная артиллерия, способная отгонять корабли от берега, ещё не подошла, и мы чувствовали себя грешниками на сковородке, в которую кто то огромный и сильный плюхал огненную яичницу.

Сколько разведчик Вертелко взял «языков», сосчитать трудно. А как воевал — об этом лучше всего говорит боевая характеристика, подписанная 8 февраля 1945 года старшим лейтенантом Мусиным: «За время пребывания в б-не тов. Вертелко показал себя смелым воином-разведчиком. Находясь в развед. группе тов. Вертелко уничтожил 34 немецких солдата, за что представлен к правительственной награде — ордену «Красная Звезда». Дисциплинирован. Внешне подтянут. Делу партии Ленина Сталина и Социалистической Родине предан. Вывод: достоин учиться в мотоциклетном училище».

…Тот бой под литовским Шауляем Иван Петрович отлично помнит до сих пор:

— Найдя брошенный фрицами немецкий пулемёт MG-34, я радовался, как ребёнок, и с удовольствием испытал его качества, стреляя по пустым бутылкам, выставленным на бруствере окопа. Правда, взять трофей в башню танка командир мне запретил. И так, мол, места не хватает. Тогда я пристроил свою находку на броне, между башней и запасным топливным баком. Авось на что нибудь и сгодится. И сгодился!

Как то перед очередной атакой немцев (они, пытаясь деблокировать наше кольцо, предпринимали их по нескольку раз на дню) я вспомнил о трофейном пулемёте. Приладив его на бруствер окопа, в котором стоял наш танк, снарядил ленту несколькими сотнями патронов и с нетерпением стал дожидаться очередного наката гитлеровцев.

И вот они появились снова… За тёмными силуэтами танков шли в полный рост высокие парни в черных мундирах с закатанными рукавами мундиров, со шмайсерами. Подбадривая себя выкриками, они стреляли от живота длинными лающими очередями, от звука которых мурашки пробегали по телу. Между ними — фрицы с фаустпатронами. У автоматчиков голенища сапог были очень широкие, они в них по шесть рожков в каждый засовывали, поэтому могли стрелять, практически не экономя патронов, только успевай менять! Наша задача заключалась в том, чтобы откашивать пехоту противника.

Передёрнув затвор, я выхватил в прицел первую цепь. Подходи поближе, мать вашу! Пулемёт вздрогнул и пошёл косить, перебивая треск вражеских автоматов. За несколько минут мы сумели отсечь пехоту от танков, атака немцев захлебнулась. Так повторилось за день три-четыре раза.

В марте 1945 го разведчику Вертелко пришлось сменить фронтовую специальность — стать танкистом: во время очередного боя он заменил раненого заряжающего, да так в экипаже и остался.

«ПУП» ЧЕРНОЗЕМЬЯ

Базировались мы в Ельце — в гостинице советского типа с громким названием Intourist Hotel Group, откуда утром выезжали на места проведения Вахты памяти. Вспомнилась немецкая бравада: «Заберём Москву, Елец и войне будет конец». Не получилось!

Немного географии. Положение Воловского района, расположенного в восточных отрогах Среднерусской возвышенности, в юго-западной части Липецкой области, характеризуется равной удалённостью от Липецка, Воронежа, Курска и Орла — 165 175 километров. Фактически это «пуп» России.

До середины XVII века эти земли не были заселены и являлись частью Дикого поля. Здесь проходили торные дороги, через которые на Русь устремлялись хищные крымцы.

Происхождение названия «Волово» имеет несколько версий. Наиболее достоверная относит нас во времена царевны Софьи. Возвращавшиеся после неудачного Крымского похода воины, которые в силу увечий и ран не могли самостоятельно дойти до Москвы, были оставлены на жительство в этих местах — «у вала». Причём во всех старых документах название местности писалось через букву «а».

До революции Воловская земля являлась частью Ливенского уезда Орловской губернии. После революции она находилась в административном подчинении Курска, а в 1954 году отошла к новому образованию — Липецкой области.

Собственно Воловский район был образован летом 1928 года. На тот момент он насчитывал 198 населённых пунктов и 57 тысяч жителей. Прошли годы, и словно шагреневая кожа он уменьшился в размерах, отдавая соседям свои земли. В настоящее время в его 78 деревнях и селах проживает 16.300 человек.

Во время Великой Отечественной войны Воловский район пострадал больше других. 223 дня оккупации война не уходила из этих мест. Была разрушена практически полностью вся социальная инфраструктура — не осталось ни одного здания больницы, дома культуры, библиотеки, школы, сельпо…

Итог семи месяцев оккупации: 239 человек убито, 102 тяжело ранено и изувечено. Свыше трёхсот девушек были угнаны на работы в Рейх. В районе немцы устроили два лагеря для военнопленных и гражданского населения. Больше половины жителей района, призванных на фронт, погибли на полях этой самой страшной войны в истории человечества: 4.386 солдат и офицеров.

В небе над районом воевал будущий маршал авиации дважды Герой Советского Союза Е. Я. Савицкий — отец летчика-космонавта Светланы Савицкой. Родом отсюда генерал-полковник К. П. Трубников, который пленил и первым допросил в руинах Сталинграда фельдмаршала Паулюса. Германскую же войну он прошёл начальником команды пеших разведчиков Семёновского полка и стал кавалером четырёх солдатских Георгиевских крестов.

Родом из Воловского района знаменитый председатель колхоза, а затем директор агропромышленного объединения «Новомосковское» Василий Александрович Стародубцев. Участник ГКЧП, глава администрации Тульской области, а ныне депутат государственной Думы.

В Липецкой области, до развала Советского Союза, район являлся одним из лучших по сельскому хозяйству. Сейчас из прежних коллективных хозяйств выжили только два, всё остальное находится в руках частных инвесторов.

За два неполных дня, находясь на Воловской земле, мы многое смогли посмотреть, а главное — увидели, насколько она ухожена. Чистота бросается в глаза. Пожалуй, единственная тяжёлая проблема, из которой пока не удалось выбраться — «демографическая яма»: в год здесь рождается 130 150 младенцев при смертности в 320 350 человек. Впрочем, беда эта присуща всей ядровой России, подрубленной двумя мировыми войнами, кровавой гражданской усобицей, массовыми репрессиями и нескончаемой «перестройкой».

Ветеранов в районе на момент проведения Вахты памяти оставалось всего 59 человек. В некоторых населённых пунктах их не осталось и вовсе. Вечная им память…

Полдень 12 октября мы встретили в райцентре. Возложили цветы к бюстам местных жителей — Героев Советского Союза и полных кавалеров орденов Славы: Фёдора Бачурина, Ивана Солдатова, Василия Чернова и Демьяна Ермакова.

Во время общения в администрации района нам был показан документальный фильм Сергея Тихомирова «Опалённые войной». Он запечатлел воспоминания нескольких пожилых женщин — во время войны они, будучи молоденькими девушками, пережили все ужасы оккупации. Их незатейливые, без какой либо лакировки и пафоса, но идущие от сердца рассказы явились коллективным предисловием к посещению села Вышнее Большое. Его ещё называют липецкой Хатынью. Сожжением мирного населения, согнанного в деревянный дом, немцы отомстили за гибель своих солдат.

— В период первой оккупации, продолжавшейся тринадцать дней — рассказал заместитель главы Воловской администрации Виктор Беляев, — в село пришли наши разведчики. Они без шума захватили один из домов, где находились фашисты, и перебили одиннадцать человек. Спасся один немец: пользуясь темнотой, он спрятался в сенях под соломой, а потом поднял тревогу.

Наутро, как рассказывали местные жители, немцы захоронили убитых: десять своих и отдельно одного румына. После, в отместку, они загнали в избу пятьдесят восемь человек, после чего дом подожгли. Наблюдая за происходящим, фашисты кричали: «Рус, спасайся! Выбрасывайся из огня!». Тех, кто выпрыгивал — расстреливали на месте или добивали на бегу.

Чудом из этого ада удалось спастись военнопленному и местному жителю, Дорофею Рудневу. Они укрылись в русской печи, отгородившись от бушующего огня железной заслонкой. К месту акции устрашения немцы согнали жителей села и заставили их смотреть на массовую казнь.

…После этого рассказа мы без слов постояли у обелиска. Минута молчания. И цветы, которые легли к монументу как символ живой памяти. А вокруг была золотая осень. Места — загляденье! Сколько бы потом не передвигались по району, видели черную пашню с ростками озимой пшеницы.

В средней общеобразовательной школе села Васильевка прошел совместный Урок мужества. Оценки, естественно, никому не выставлялись. Но что означает «быть мужественным», ребята усвоили «на отлично». Во всяком случае, очень хочется верить, что это именно так.

— У меня внуки и два правнука. И без малого пятьдесят лет военной службы, — с гордостью сообщил Иван Петрович Вертелко. — Родился я в большой семье: семь сестёр и я, шалопай. Сейчас нас осталось шестеро. Старшей сестре исполнилось девяносто лет, младшей — семьдесят. Если доживём, то через некоторое время нам на шестерых будет пятьсот лет. В прошлом году я отпраздновал бриллиантовую свадьбу.

Во время Урока мужества была показана презентация, подготовленная учениками. С экрана прозвучали имена капитана Трушкина Афанасия Николаевича (именем летчика названа школа в Васильевке), кавалера ордена Красной Звезды, «афганца» Александра Бачурина, получившего смертельное ранение в горном бою, младшего сержанта Игоря Смыкова — он погиб в самом начале второй «чеченской» войны. И конечно, Олега Лоськова, сотрудника «Альфы».

В Васильевке к нам присоединилась группа сотрудников Регионального отдела специального назначения, прибывшая для участия в Вахте памяти. Кстати, в столице Черноземья воронежская «Альфа» опекает гимназию № 7 имени майора Виктора Воронцова — сотрудника Группы «А», который в январе 1996 года в дагестанском посёлке Первомайский освобождал заложников, захваченных бандой террористов Салмана Радуева.

«ПОЛУ-ЖЕНЩИНА, ПОЛУ СОЛДАТ»

А начиналась наша поездка в Липецкую область с подмосковного поселка Курилово, находящегося в Подольском районе. Здесь, в скромной квартире, живет Любовь Васильевна Родионова. Мама героя, отдавшего жизнь за Христа. Как она сама о себе говорит: «Полу-женщина, полу солдат».

Показала нам Любовь Васильевна мироточивую икону воина Евгения. И сразу оговорилась, что не считает появление «небесной росы» сигналом радости. Наоборот, в этом она видит предупреждение Господа, знак возможной беды, и тут же пересматривает свои планы.

Несколько лет назад из Днепропетровска ей привезли мемориальную доску. На ней, белым контуром на антрацитовом фоне, изображена Богородица в шеломе и младенцем Христом. Это очень редкий иконографический образ, называется он «Взбранной Воеводе Победительная». Тут же подпись: «Здесь живет мама героя — воина-пограничника Евгения Родионова, казнённого в Чечне 23 мая 1996 года и сохранившего веру Отечеству и Церкви».

Дарители хотели укрепить эту доску на доме, но Любовь Васильевна благоразумно отказалась. По её признанию, ей очень близок сам образ Богородицы в древнерусском шлеме и кольчуге. Символ нашего времени.

Рядом с доской — зелёная фуражка. Её Евгений отдал перед отправкой на Северный Кавказ: «Мама, забери домой». — «Да ты что! Тебе же попадёт». — «Она маленькая для меня, пятьдесят шестого размера, а у меня, ты же знаешь, пятьдесят девятый».

— И до сих пор, когда я где либо вижу зелёную фуражку, — говорит Любовь Васильевна, — у меня щемит сердце…

Несмотря на отсутствие официальной канонизации, народное прославление воина Евгения уже состоялось. Фактически. Сегодня его почитают как святого многие православные люди. Причём не только в России, но и в других странах. В Сербии называют Евгением Русским. Иконы с его изображением есть во многих церквах. В память о нём построены четыре храма…

…Поиски сына привели Любовь Васильевну в станицу Асиновскую. С теплотой вспоминает она местного настоятеля — отца Василия. Он с православной общиной принял её, предложил пожить при храме, осмотреться — новичку в Чечне опасно вдвойне. В этом же храме она приняла первое причастие Святых Тайн Христовых.

В начале хождений ей повстречалась Любовь Герасимовна Мелихова — мать другого военнопленного, офицера. Она дала важный и почти пророческий совет: «Твой сын, кроме тебя, никому не нужен. Ты обойдёшь всю Чечню, всех их бандитских командиров. Никогда перед ними не рви на себе волосы, не валяйся в пыли. Веди себя достойно». Она так и старалась поступать в дальнейшем, насколько хватало сил.

Как и предсказала Мелихова, Женина мама действительно обошла почти всю Ичкерию. Была у Аслана Масхадова, Шамиля Басаева, Руслана Гелаева, Докки Умарова, Хаттаба. Кстати, именно у Хаттаба удалось сделать фотографию «Полароидом», на которой «Чёрный араб» оказался в кадре с Родионовой. В дальнейшем эта и другие фотографии стали своего рода пропуском при переходе на территории других отрядов.

— Фотографию эту я получила благодаря «восточной хитрости», — объясняет Любовь Васильевна. — 21 сентября я оказалась на скачках, где присутствовал Хаттаб. Работы в Чечне не было, а тогда только появились первые «Полароиды». Подростки делали «моментальные снимки» и продавали их всем желающим. Одному мальчишке я вручила деньги, но предупредила: «Щёлкай, и тут же беги! Если убежишь, я тебе ещё столько же дам».

Сфотографироваться с Хаттабом, как вы понимаете, женщине было практически невозможно, тем более — матери русского солдата. Когда парень навёл фотоаппарат, я сделала два шага к группе, в которой находился Хаттаб. Вот таким образом и появилась эта карточка… Я осталась в живых благодаря Господу и этому снимку.

Солдатская мать обращалась к Богу, молилась своими словами и жива осталась, вообще то, чудом. Эта женщина поименно знает матерей, которым бандиты отрезали головы. Помнит, как с отцом одного контрактника она ходила к Шамилю Басаеву. Этот «чеченский Робин Гуд» на людях и перед телекамерами держался добрым героем, а когда его посетители вышли из аула, то под горой их окружили люди басаевского братца — Ширвани. Беззащитную и помертвевшую от горя женщину «доблестный воин ислама» свалил с ног и принялся избивать ногами и прикладом. Причём избил её так, что сломал позвоночник. Брошенная умирать, Любовь Васильевна все таки доползла до федералов.

— Вы простудились? — спросил я её, когда мы ехали на высоту «Огурец».

— Нет, этот кашель остался на память от Ширвани Басаева.

Отца же того контрактника Любовь Васильевна увидела потом в Ростове среди неопознанных трупов.

О многом может рассказать эта женщина. Например, о высокогорном лагере в Шатойском районе, где обращение с пленными было изощрённо жестоким. Из его 150 невольников в живых осталось 55 человек. Двое солдат, Клочков и Лимонов, не выдержали, приняли ваххабизм, а потом стали палачами. Вспоминая увиденное, Любовь Васильевна всякий раз благодарит сына за то, что он не предал её, не предал своей Веры.

Евгения Родионова казнили 23 мая 1996 года в день его 19 летия. Мать находилась тогда в семи километрах от него. 24 мая Бамут был взят, а через две недели оставлен российскими войсками в силу очередного предательства — соглашений в Назрани.

«Слушая Любовь Васильевну, — писал публицист Юрий Юрьев на страницах нашей газеты «Спецназ России» в марте 1999 года (очерк «Три дуба под Бамутом»), — мои глаза туманились, и порой казалось, что смотрит на меня Родина-Мать с военного плаката, только не грозная и призывающая, а спокойная и уставшая. Говорила она тихо, без пафоса. В судьбе её Евгения как бы сошлись судьбы многих российских солдат. Она знает, кто друг, а кто враг. Кто воевал против них, кто предавал, — тот против России. Она лично знает всех сколько нибудь заметных участников и героев этой битвы. Знает и иуд».

В сентябре 1998 года она совершила ещё одну поездку в Чечню, тогда Ичкерию. До начала второй военной кампании на Северном Кавказе оставался неполный год. Впереди, казалось, была полная безысходность.

Любовь Васильевна с трудом нашла врезавшееся в память место — три дуба под Бамутом, где её сын пролил кровь. Оказывается, горные реки меняют русло в зависимости от времени года. Она стояла и вспоминала, как удалось обнаружить тело сына.

Посредник-чеченец указал квадрат: сто на сто метров. Земля была завалена опавшими листьями. «Не бойся, мама, обязательно найдём», — утешали солдаты. Там, у реки, Любовь Васильевна стала просить Бога помочь обрести тело сына. Денег нет. Сил, после десяти месяцев блуждания по Чечне, тоже нет. Не осталось и надежды. В любой момент могут нагрянуть боевики — ведь они находились на территории «свободной Ичкерии».

Сопровождавшему её полковнику Попову Любовь Васильевна сказала, что не поверит, пока не увидит креста Жени. И тут раздались крики солдат: «Крест! Крест!» Было одиннадцать часов вечера. В ночной темноте, при свете фар зияла провалом разрытая воронка, а в ней четыре тела. Два солдата обезглавлены. И на одном из них сияет, как золотой, простенький крестик сына.

Позже Любовь Васильевна сказала, что на множестве виденных ею во время опознания трупов в Чечне и Ростове, нательных крестиков не было. Очевидно, «чехи» срывали их с убитых.

Та воронка, в которой нашли тела пограничников, поросла крупной ежевикой. Мать сделала над могилой плетень. «Наверное, искала смерти», — сознается она сама. Но Бог не допустил её смерти. В Троице Сергиевой Лавре один монах объяснил ей, что наложить на себя руки проще всего, но тогда она точно никогда не встретится с сыном.

Разговоры о несостоявшейся пока канонизации Евгения и трёх его крестных товарищей уже не ранят ей сердце.

— К этому я отношусь очень спокойно, — говорит Любовь Васильевна. — Я бы не хотела, чтобы канонизация состоялась при моей жизни. Пусть оно всё будет как сейчас. Я стараюсь не лезть в те вопросы, что меня не касаются. И считаю, что никакие печати и сургучи не добавят и не убавят любви человеческой и места, которое Бог уже определил Жене.

Несколько лет назад стали раздаваться голоса, что «культ Евгения Родионова, распространяемый в православной среде, является античеченским и направлен против мусульман». Неожиданный ответ пришёл из Грозного от Рамзана Кадырова: «Моё мнение о гибели солдата Родионова, которого убили бандиты, требуя изменить своей вере, — это геройский поступок одного человека и подлая мерзость тех, кто его убил…»

В мае 2009 года архимандрит Ефрем — настоятель прославленного монастыря Ватопед на Святой Горе Афон побывал в Москве. В зале синодального отдела, отвечающего за связь с силовыми структурами, по просьбе ветеранов «Альфы» с ним была организована встреча.

Отцу Ефрему была представлена Любовь Васильевна, и убеленный сединами греческий монах поклонился и прикоснулся губами к руке простой русской женщины из Подольска, прошедшей в поисках тела сына все круги ичкерийского ада, со словами: «Я целую руку матери воина-мученика…»

ЛИПЕЦКАЯ ХАТЫНЬ

На следующий день, 13 октября, мы выехали на высоту 194,0 — в литературе о войне она более известна как высота «Огурец». С июня 1942 го по конец января 1943 года за эту вытянутую в пространстве возвышенность, которую немцы превратили в хорошо оборудованный укрепрайон, шли ожесточённые бои. В общей сложности здесь, на этих 50 гектарах земли, сложили головы более 5 тысяч советских солдат и офицеров.

В наше время высота «Огурец» потеряла своё былое стратегическое значение. Зрительно она даже как бы сгладилась за счёт высаженных на ней сосен. Но зато неизмеримо возросло значение этого обильно политого кровью кусочка России в духовном плане.

Нам повезло с погодой, иначе бы мы просто не проехали на «Огурец» по расквашенному дождями чернозёму. Каждый год 22 июня, в очередную дату гитлеровского вторжения, здесь предают земле останки воинов, обнаруженные поисковыми отрядами на территории района. Отпевают по православному обряду. Говорят, что воины других вероисповеданий не будут за это в обиде.

На «Огурец» приезжают официальные делегации, приходят сюда и по собственной инициативе. На наших глазах на высотку приехал мужчина после рыбалки — в сапогах, грубой куртке, в чём был. Помянул своего деда, взятого в плен и расстрелянного фашистами. Разговорился с нами — Иван Петрович крепко пожал ему руку.

Следующая точка в нашем маршруте — село Большая Ивановка, бывший волостной центр. К подножию памятника на братской могиле советских воинов мы возложили венки и цветы. После чего состоялся митинг памяти с участием педагогического коллектива и учащихся школы, открыл его Иван Петрович Вертелко.

В этом воинском захоронении, оберегаемом местными жителями, спит вечным сном уроженец Орловской земли сержант Сергей Митрофанович Шалимов. О том, что солдат Великой Отечественной погребён именно здесь, его родственники узнали только в сентябре 2009 года — благодаря данным, предоставленным Центральным архивом Министерства обороны РФ.

— После смерти бабушки, — рассказывает Сергей Владимирович, — мне в руки попала похоронка на деда. Подняв архивные документы, я выяснил, что сержант Шалимов погиб 21 января 1943 года в Воловском районе в бою за деревню Захаровка. Впоследствии его перезахоронили в Большой Ивановке.

Когда я узнал обо всём этом, то решил поехать на могилу деда. По роду деятельности нашего Благотворительного фонда «Возрождение православных святынь Руси» мы тесно сотрудничаем с Ассоциацией ветеранов спецподразделения «Альфа». Оказалось, что село Васильевка того же Воловского района является малой Родиной героя Беслана Олега Лоськова.

Заручившись поддержкой дважды героя Советского Союза маршала авиации Ефимова Александра Николаевича, возглавляющего Российский комитет ветеранов войны и военной службы, мы решили провести на Воловской земле Вахту памяти, посвящённую всем погибшим солдатам. Кстати, президент Дмитрий Медведев неоднократно говорил, что все события, связанные с 65 й годовщиной Победы, должны проходить с привлечением молодёжи — чтобы ребята знали свою историю, которую многие сегодня стремятся переписать.

Недавно о судьбе своего деда узнал и полковник Поляков. Раньше, кроме казённых отписок, о нём ничего не было известно — пропал без вести. А оказалось, красноармеец 586 го стрелкового полка Кудрявцев Илья Александрович попал в плен и погиб в фашистской неволе.

Сергею Андреевичу в Центральном архиве Министерства обороны РФ выдали цветную фотокопию чудом сохранившегося документа. Это учётная карточка на двух языках — немецком и русском, заведённая на уроженца Тамбовской губернии рядового Кудрявцева, 1910 года рожденная, православного (Orth.). Призывался он из алтайского села Шалап, в плен попал 5 октября 1941 года в районе Полтавы. Место содержания — Stalag 360, город Ровно. Внизу документа имеется помета, оставленная чьей то скорой и равнодушной рукой: погиб 23 октября 1944 года.

…После митинга памяти возле братской могилы благочинным церквей Воловского и Тербунского районов отцом Романом была отслужена панихида по всем жертвам Великой Отечественной войны — и по людям в погонах, и по гражданскому населению. И, конечно, присутствующие молились об убиенном воине Сергии.

— В XIX веке был собирательный персонаж Козьма Прутков, — сказал отец Роман. — Так вот он говорил: «Зри в корень». Мы всегда упоминаем только о последствиях, приведших к этой чудовищной войне. Когда в нашей стране свершилась страшная леворуция (левая рука её делала), когда Россия поднялась в братоубийственной войне, то Господь для вразумления людей милость свою забрал, и пришёл бич в виде Гитлера. Фашисты провозглашали: «С нами Бог!». Но мы хорошо знаем, какой это был «бог», позволявший им уничтожать людей.

Отец Роман напомнил, что только война заставила богоборческую власть вывести Церковь из катакомб — уцелевших священников стали возвращать с фронта, из тюрем и лагерей. Молитвенный подвиг Илии, митрополита Гор Ливанских, открыл в 1941 году в отношении России волю Божью.

В эмоциональной проповеди отца Романа прозвучали имена выдающихся полководцев и освободителей страны от иноземных захватчиков, не забывавших о Боге: Минин и Пожарский, Александр Суворов, Илларион Кутузов, Георгий Жуков, начальник Генерального штаба маршал Борис Шапошников — глубоко верующий человек. Под мундиром он всегда носил старинную нательную ладанку с очень древней казацкой иконкой. Каждый день, зайдя утром в свой домашний кабинет, он творил молитву, в которой были такие слова: «Господи, спаси мою Родину и русский народ».

Особо в проповеди отца Романа был отмечен образ Казанской иконы Божией Матери, являвшейся заступницей и хранительницей России в разные эпохи и трудные годины.

— Мы видим, как Господь помогает своим верующим людям, благословляет и укрепляет их, — сказал в заключении отец Роман. — И мой призыв ко всем, здесь стоящим: нужно смотреть трезво на жизнь, оценивать её и выбирать то, что приводит к Богу. Всем нужно избирать благую часть жизни сей. Служить Господу, а остальное приложится.

По завершении официальной церемонии мы осмотрели экспозицию небольшого музея, выполненную с большим вкусом и любовью. Пояснения давала директор школы Раиса Федянина.

На всём пути проведения Вахты памяти в центре внимания был наш направляющий — генерал-полковник И. П. Вертелко. Рассказывал он не только про Великую Отечественную войну, но и о своей службе в мирное время. Под это определение подпадают и его девять лет Афганистана.

СЛУЖИЛ СОВЕТСКОМУ СОЮЗУ

В 1982 году первые подразделения Пограничных войск КГБ СССР вошли в северные провинции Афганистана.

— Впрочем, это лишь официальная дата, — поясняет Иван Петрович, — На самом деле, мы были в Афганистане уже в конце 1979 года и работали, в том числе на той стороне, в полном объёме.

Вначале как заместитель, а с 1983 года как первый заместитель начальника «пограничной стражи» он руководил этой масштабной операцией. Ему с коллегами практически удалось избежать кровопролития на начальном этапе действий «зелёных фуражек» на территории ДРА.

— Постепенно мы всё больше втягивались в боевые действия, появились первые потери, многократно вырос объём задач, — говорит Иван Петрович. — Всё это потребовало коренного пересмотра организации управления войсками. Были созданы две оперативные группы: в Душанбе — окружного подчинения и в Москве. Комплектование их офицерами было очень жёстким, случайные люди туда не попадали. А если и выявлялось в ходе работы, что тот или иной специалист по своим моральным или деловым качествам не отвечает установленным требованиям, с ним быстро расставались. В этом была простая логика войны: в руках офицеров оперативных групп, планирующих боевые действия, находились жизни множества людей. И рисковать ими понапрасну они были не вправе.

Генерал Вертелко принимал участие в формировании десятка афганских пограничных бригад. Он облетел и объездил практически всё по своему профилю, начиная от стыка трёх границ на Памире — Афганистан, Пакистан и Советский Союз и вниз до иранской границы.

— На всей этой протяженности мы помогали афганцам разворачивать бригады, полки, батальоны — сотни подразделений. Определяли места дислокации, боевые порядки. И там все знали, кто я такой. Больше того, мне столько раз говорили: «Пакистанское радио о вас передаёт. Приехал, мол, советский пограничный генерал, работает в афганских пограничных бригадах». Но мы всё равно делали вид, что ничего не происходит, подумать только — открещивались от своей принадлежности!.. Это был «замысел» высшего руководства, нам сказали «так надо» и мы не вдавались в подробности. Таков, видно, удел солдата…

Одной из первых акций спланированных оперативной группой Главка совместно с коллегами из Среднеазиатского пограничного округа, была операция на Памире. В ходе её проведения гарнизоны и посты закрепились в горах «орлиными гнёздами», перекрывая самые опасные душманские тропы. Некоторые опорные пункты располагались в таких труднодоступных местах, что провиант и прочие виды довольствия туда приходилось забрасывать вертолётами, использовать для этих целей рикш из местного населения и ишачков, хозяева которых всегда были рады подзаработать на перевозке грузов «шурави». Пограничники несли там службу до самого вывода войск из Афганистана.

…По Памирскому тракту с мая по ноябрь направлялись колонны машин, снабзавших заставы продовольствием, боеприпасами и всем необходимым имуществом. С афганской же стороны вдоль Пянджа — лишь горная тропа. Зимой и дорогу, и тропу заметало снегом, заставы оказывались отрезанными от внешнего мира. В любой момент из горной щели могла вынырнуть банда — налететь, обстрелять и так же быстро раствориться в горах. Опасность можно было устранить, только овладев позициями на особо уязвимых направлениях. В этом, по словам Ивана Петровича, и заключалась суть Памирской операции.

— Особого опыта у нас тогда ещё не было, что ждёт в горах — представлялось смутно. К тому же роскошная апрельская погода настраивала на оптимистичный лад. По замыслам операцию планировалось завершить за десять-двенадцать дней. Но никто и предположить не мог, что она затянется на целый месяц. Неприятные неожиданности начались на третий-четвёртый день, когда поисковые группы поднялись в горы достаточно высоко и стали терять связь друг с другом. Разделённые скалистыми отрогами, ущельями и каньонами, они оказывались в радиоизоляции и начинали тыкаться в скалы наобум, как слепые котята. Только вертолёты могли указать им правильный путь. Из принимавших участие в операции сорока групп, в подобных, критических, ситуациях оказывалось иногда больше трети, и «вертушек», понятно, на всех не хватало.

Горы шутить не любят и сурово учат неумех, многие пограничники испытали эту науку на собственной шкуре. Одна из групп обронила со скалы термос с водой, другая беспорядочной пальбой израсходовала почти весь боезапас… Потёртости ног, солнечные удары и прочие невзгоды косили наших бойцов почище любого противника. От перегрева на солнце вертолёты не всегда могли подняться в небо, и ожидаемый той или иной группой завтрак поспевал лишь к обеду следующего дня.

Генерал Вертелко не щадил себя, досконально вникая в любой вопрос, боясь, по его словам, «упустить тенденцию или явление». За Афган его представили к званию Героя Советского Союза. А ещё… во время этой войны он перенёс две тяжелые болезни с госпитализацией, в результате чего стал инвалидом 2 й группы.

Позже, на излете горбачёвской перестройки, Ивану Петровичу пришлось противостоять толпам беснующихся фанатиков и провокаторов на границе с Ираном, унимать кровавую резню между киргизами и узбеками.

«НУ ЗДРАВСТВУЙ, СЫНОК»

По ходу акции представителям Воловского района были вручены подарки, в том числе пятое издание книги Героя Советского Союза Г. Н. Зайцева «Альфа — моя судьба» и мемуары И. П. Вертелко «Служил Советскому Союзу». Также было передано около пятисот экземпляров газеты «Спецназ России».

Два дня Вахты памяти гостей из Москвы опекал заместитель главы Воловского района Виктор Беляев, обладающий энциклопедическими знаниями по истории родного края, руководитель местного Совета депутатов Виталий Акутин, председатель областного комитета ветеранов войны и военной службы полковник Василий Лелецкий, и другие. На всех мероприятиях присутствовали ребята из кадетского класса средней школы № 14 города Липецка.

…Село Васильевка. Сквер вокруг памятника Олегу Лоськову. Мы были здесь в первый день, а когда уезжали в Москву, то решили ещё раз поклониться герою Беслана — самому молодому из десяти погибших сотрудников Центра специального назначения ФСБ России.

Раньше место это в непосредственной близости от Никольского храма пустовало. 3 сентября 2007 года здесь был установлен бюст бойца легендарной «Альфы». И здесь же школьники высадили 23 липы — по числу прожитых Олегом лет.

В Группу «А» Лоськов пришёл из отряда специального назначения «Витязь» Внутренних войск МВД, где с 1999 го по 2001 год проходил срочную службу. Выдержал тяжелейшее испытание на право ношения «крапового берета». Был отмечен нагрудным знаком «За отличие в службе» I и II степеней.

Жизнь сложилась так, что ему в одиночку пришлось растить сестру Наташу. В школе он был самым спортивным, не раз выступал на районных соревнованиях по самбо, рукопашному бою и тайскому боксу. Во дворе дома установил самодельный турник, своими руками сделал штангу и брусья. Сильный, целеустремлённый парень.

Олег был зачислен в состав Группы «А» на должность старшего инструктора 1 го отдела. Односельчане думали, что работает он в Москве в охранной фирме и ничего не знали о его службе в спецназе ФСБ.

7 августа 2004 года, всего за месяц до гибели, Олег сыграл свадьбу. Родителей своей жены Татьяны он от души называл папой и мамой. Медовый месяц продлился всего три дня — Лоськова вызвали в Москву, в составе своего отдела он был направлен в Чечню, а уже оттуда переброшен в Северную Осетию.

…Последними, кого спас Лоськов, были две маленькие девочки — Олег вынес их на руках. В составе штурмовой группы он столкнулся с четырьмя бандитами, пытавшимися под прикрытием заложников вырваться из здания школы. Одного из террористов Лоськов ранил и, заслонив собой заложников, преградил бандитам путь к бегству.

За проявленные мужество и героизм прапорщик Лоськов Олег Вячеславович был награждён орденом «За заслуги перед Отечеством» IV степени с изображением мечей. Похоронен он в Москве на Николо-Архангельском кладбище, но бюст в селе Васильевка, что стоит среди лип рядом с высоким храмом, словно бы второе место земного упокоения героя Беслана.

Рядом с этим памятником ожидал нас тесть Олега. Посетовал, что мы не заехали к нему домой. Мы извинились — предельно насыщенный график Вахты памяти, а потом вместе помянули Олега. И всех погибших бойцов спецназа.

В это время Любовь Васильевна Родионова тихо вошла в Никольский храм. Служба закончилась. Получив благословение, она также спокойно, не привлекая к себе внимание, вышла наружу. И только тогда, из слов священника, находившегося в храме, женщины узнали, кого они только что видели — мать Евгения Родионова. И долго смотрели ей вслед.

Помню, как в первый день Вахты памяти, подойдя к памятнику Олегу Лоськову и коснувшись его рукой, Любовь Васильевна тихо произнесла: «Ну здравствуй, сынок».

— Солдат жив до тех пор, пока его помнят, — сказала она.

Для этого, собственно, и была проведена Вахта памяти — дань всем, кто погиб за Родину в разных войнах. Во имя прошлого и достойного будущего России. Как ещё одно незримое, но прочное звено в неразрывной связи поколений.

Москва — Воловский район, Липецкая область.