Автор: Ольга Егорова

ПАМЯТИ СНАЙПЕРА

11 декабря, не дожив до своего 53 го дня рождения девятнадцать дней, скончался подполковник Василий Денисов. В своей жизни он успел многое. Знаменитой «Альфе» отдал почти двадцать лет, девять из которых он, профессионал высшей квалификации, являлся руководителем группы снайперов боевой и профессиональной подготовки подразделения «А».

Денисов воевал в Афганистане и Чечне, в Будённовске и Первомайском, был непосредственным участником многих, вошедших в учебники по новейшей истории, операций по освобождению заложников. Надо сказать, снайперы всегда были особой кастой. Их берегли тщательно — и мастеров стрельбы из лука, и стрельбы из винтовки Драгунова. Но фамилии лучших стрелков спецназа ФСБ знал лишь узкий круг посвященных.

Подполковник Василий Денисов — исключение. Популярностью он обязан своему творчеству, тем песням, которые исполнял вместе с товарищем по сценическому коллективу «Группа «А» и другом Сергеем Кузнецовым, а в последние годы друзьями десантниками по объединению авторов исполнителей «Музыкальный десант»: Станиславом Юрко, Юрием Епихиным, Артуром Кочаровым и Александром Карпухиным.

В феврале 2009 года Василий Николаевич принимал активное участие в музыкальном спектакле «Молюсь, Россия, за тебя…», названном так по его одноименной песне и посвященном 20 летию вывода Советских войск из Афганистана.

Прощание с офицером Группы «Альфа» состоялось в «шестиграннике» — Ритуальном зале ФСБ на Пехотной улице. Рядом, в часовне, прошло отпевание.

Похоронен 16 декабря 2009 года на Хованском кладбище.

СТРЕЛЯТЬ РАНЬШЕ, ЧЕМ ПИСАТЬ

Родился Василий Денисов в Москве 30 декабря 1956 года. Стрелять научился раньше, чем писать стихи. Его отец работал в охране Сталина и дал сыну в руки пистолет в четырехлетнем возрасте.

Стихи сочинять Денисов начал позже. В школе переделывал Пушкина, «чтобы смешнее было», — и «пушкинская строфа» так ему удалась, что учительница, хотя и поставила «два балла», но оценила поэтический полет. Привычка переделывать, однако, осталась.

Уже работая в КГБ, молодой сотрудник Седьмого управления писал сценарии для комсомольских мероприятий и снова, как в школе, «переписывал» великого классика.

Разница между тогдашним Денисовым и нынешним, подполковником запаса и лауреатом, дипломантом многих всесоюзных, всероссийских и международных конкурсов и фестивалей военно-патриотической песни, — огромная. Это как разница между миром и войной, между «песней для себя» и «песней для других» — на передовой, в горячих точках, в которых уже как автор-исполнитель после увольнения из подразделения побывал не один десяток раз.

Когда то именно Афганистан подтолкнул Василия писать, — это стало отдушиной в страшной череде боев и смертей. И именно стихи помогли выжить после, в обыденной жизни. И не только ему, но и другим «афганцам»…

Чтобы написать «Живые и мертвые», нужно было пройти путь, который выпал на долю фронтового журналиста Константина Симонова. Чтобы создать Тёркина, нужно было испытать и пережить в себе, в своей душе то, что испытал и пережил Александр Твардовский. У каждого свой путь. Хотя Высоцкий не воевал, не ходил в черном бушлате во вражеский тыл, не падал с небес в охваченном огнем истребителе, — однако он настолько точно передал в своих стихах нерв той войны и ощущение человека, оказавшегося на ней, что, по мнению многих ветеранов Великой Отечественной, так писать мог только очевидец. Но то был Высоцкий… Интересно, что Василий Николаевич его хорошо запомнил.

— В Москве мы жили на «Соколе», и к нам туда часто захаживал Володя Высоцкий, пел на кухне. Он был знаком с моим отцом. Помню также Юрия Визбора… Я тогда маленький был, но их вот хорошо запомнил.

Когда Василию было шесть лет, родители развелись. С 1 го по 5 й класс он учился в интернате № 1 города Москвы и в средней школе № 617. Мать работала на заводе «Элион» в Зеленограде, получала 95 рублей в месяц. Конечно, этого не хватало, чтобы сытно жить, поэтому Василий после восьмого класса ушел в ПТУ № 5, на Беговой. Хороший спортсмен десятиборец, он сразу же попал в сборную завода, к которому было причислено училище.

Получив среднее образование и профессию слесаря механосборочных машин и токаря, Денисов пошел работать на завод № 30 «Знамя труда». А в 1976 году с повесткой в руке он отправился на сборный пункт и вскоре обладал заветным для многих тогдашних мальчишек голубым беретом. Проходя срочную службу в «Войсках Дяди Васи», дослужился до звания прапорщика, что и на сегодняшний день — уникальное явление! Когда его товарищи десантники интересовались, где служил Василий, не в штабе ли? Ведь, там легче всего получать звания и награды… Вася отшучивался, что попал в литовскую учебку в медсанбат. Только немногие, посвящённые в суть дела, люди знали, что этот «медсанбат» — не что иное, как специальное учебное подразделение разведчиков.

Из-за его дерзкого нрава однажды произошел курьезный случай. В часть прибыл сын легендарного «Дяди Васи» — уже тогда героический офицер десантник А. В. Маргелов, совершивший 5 января 1973 года первое в мире десантирование внутри БМД-1. Так вот Денисов ухитрился с Александром Васильевичем не сойтись во мнениях, за что был посажен им на гауптвахту. Однако сразу же был от нее освобожден — как отличник боевой и политической подготовки. В будущем оба участника этого курьезного события стали добрыми друзьями и оставались ими до последних дней…

Уже в то время В. Денисов активно увлекался авторской песней. Среди русских поэтов особенно ценил стихи Николая Гумилёва. А еще заслужил звание Лауреата творческого конкурса Прибалтийского военного округа.

После демобилизации Денисов вернулся на родной завод, где наверняка стал бы первоклассным мастером, отменным производственником. Но судьба распорядилась иначе. В апреле 1978 года в его квартире раздался телефонный звонок. Представились, попросили явиться на Лубянку для «серьезного разговора».

В результате Василий получил предложение поступить на работу в КГБ, и вскоре был зачислен на службу в Седьмое управление. Затем, отучившись в ленинградской спецшколе, в мае «олимпийского» 1980 го года, после необходимых проверок и тестов, прапорщик Денисов был зачислен в Группу «А». Через несколько месяцев ему торжественно вручили снайперскую винтовку Драгунова (СВД). А когда пришла пора выбирать боевой позывной, то Василия сразу же нарекли «Артистом»…

Это было время нового качественного роста «Альфы» — в подразделение набирали офицеров с прицелом на Афганистан. Еще не зажили у сотрудников раны, полученные 27 декабря 1979 года во время штурма дворца Амина. Еще не прошла сердечная боль от потери Волкова Дмитрия Васильевича и Зудина Геннадия Егоровича, погибших в том бою.

ОБСТРЕЛЯННЫЕ ВОЙНОЙ

В 1980 х годах весь личный состав Группы «А» «обкатали» Афганом, так называемыми «боевыми стажировками». Поскольку «зеленые фуражки» входили тогда (впрочем, как и сейчас) в структуру госбезопасности, бойцы «Альфы» работали в составе десантно-штурмовых и мотоманевренных групп 47 го Краснознаменного Среднеазиатского пограничного округа, располагавшегося в городе Керки на территории Туркмении.

Денисов попал в состав первой нештатной боевой группы, находившейся «за речкой».

— В конце октября 1983 года мы вылетели в Керки, — вспоминал Василий Николаевич. — Мы — это пятнадцать сотрудников Группы «А» под командой майора (ныне полковника запаса) Виктора Зорькина. Этой командировке предшествовала изнурительная подготовка в районе Кубинки и в Ярославском учебном пограничном центре: кроссы, стрельба практически из всех видов стрелкового оружия, комплексы парашютно десантных тренировок. И, конечно, обязательная «притирка» друг к другу. Психологическая совместимость бойцов спецназа является важнейшим условием выполнения поставленной боевой задачи. Все группы формировались по пятнадцать человек. Практика показала, что именно такое подразделение — два отделения по семь человек и командир — способны решать любые мобильные задачи.

…Первая командировка нашей группы «за речку» была в провинцию Андхой. Вместе с ребятами из Керкинской ДШМГ мы довольно быстро перелетели на ту сторону. Перед нами открылся городок, вернее — большая деревня. В оптический прибор я довольно ясно рассмотрел высокие заборы, называемые дувалами, высотой в 3 4 метра, домики из кизяковых кирпичей.

Силами Керкинской ДШМГ и полка афганских сарбозов с четырех сторон блокировали весь городок. По нам открыли огонь. По команде «Вперед!», первым делом я определил расстояние и выставил нужные параметры. Затем выбрал мечущуюся с оружием фигуру в чалме — и поразил цель. Еще несколько секунд, и другая мишень плавно осела рядом. Подумал тогда: вот она, работа снайпера, — началась. Но она как началась, так и закончилась, и больше стрелять мне в тот день не пришлось. А за всю командировку в Афганистан я произвел только восемь выстрелов, но все результативно.

Как уже было сказано, именно Афганистан подтолкнул Василия к написанию стихов — отдушине в череде выходов на боевое задание и по возвращении домой. Именно творчество помогло потом «оттаять», там, в еще едином и мирном Союзе, где люди не понимали, что где то идет совсем другая жизнь, война, по сравнению с которой их проблемы и неурядицы — сущие пустяки. И Василий Денисов и другие «афганцы», которые брали в руки гитару, психологически реабилитировали себя и других.

Стихи «рождались» у Василия постоянно. Однажды случайно услышанный на трамвайной остановке разговор двух ветеранов Второй Мировой войны превратился в горькую песню.

Афганистан остался позади,

Пески покинули последние ребята.

Вздохнули с облегчением отцы,

И матери не будут больше плакать.

Не расцветет в лазури голубой

«Тюльпаном черным» смерть несущий вестник.

Но навсегда останется седым

Войну прошедший твой и мой ровесник.

«Какая, к черту, там была война?

Они ни разу то, что мы, не испытали.

Подумаешь — два года — ерунда!

Мы их служить туда не посылали».

Как больно было слышать те слова,

Тем более от тех, кто смерть изведал:

На пиджаках блестели ордена,

О внуках так своих судили деды.

Недавно я услышал разговор:

Стояли двое на трамвайной остановке.

Я не вмешался, не затеял с ними спор

Пусть им ответят этой песни строки.

Вы правы: мы не знаем той войны,

Мы не бросались с гранатами под танки,

Нас не бомбили «Юнкерсы», и мы,

Не получали «наркомовские» граммы.

Да, мы не помним ужас лагерей,

Не видели в бою штрафные роты,

Но, как и вы, теряли мы друзей,

И в нас стреляли боевыми пулеметы.

Вы видели всегда лицо врага

А нам, как правило, стреляли только в спину.

Вы помните азарт лихих атак,

Мы молча на проческу выходили.

Мы, как и вы, предпочитали плену смерть.

И жизнь свою не просто отдавали.

Мы выполняли долг свой! А теперь

Нам говорят: «Мы вас не посылали».

А вот еще об одном эпизоде из той давней зимней командировки, первой «боевой стажировки» в Афганистане, вспоминал Василий Николаевич:

— Случилось так, что в ту ночь главарь банды из Меймене, известный среди местных как Кудуз Кале, что значит «Плешивый», договорился с другой бандой о совместном ударе нам в тыл. По данным нашей разведки, численность составляла 70 человек, нас — пятнадцать. На сопках с разных сторон разместились разведчики-наблюдатели. Около часа ночи они сообщили, что в районе арыков наблюдается оживление. Наша группа запросила команду, чтобы открыть огонь. В ответ чуть ли не матом: «Вы что там, пьяные? Откуда там «духи»? У нас все под контролем». А разведчики передают, что «духов» уже перевалило за тридцать, и они выходят именно на наши позиции.

Снова запрос, и снова удивление — и приказ: «Не стрелять!» Мы дали бандитам немного втянуться в нашу позицию, и только когда до цветастых халатов оставалось метров тридцать, наш командир отдал приказ: «Огонь!». Я находился на позиции справа от надвигавшихся «моджахедов», выстрелил два раза. Уложил бы еще двух, но по рации услышал приказ: «Бой близкий, справимся без тебя. Не мешай!». Подумал тогда: берегут, что ли, они меня? Боятся, что раскрою себя? Видимо, снайпер нужен для ювелирной работы…

Бой длился считанные минуты. Уцелели только те, кто находился в хвосте колонны. А вот банда, которая хотела напасть с тыла — и на наше счастье опоздала по времени, — услышав звуки стрельбы и разрывы гранат, видимо, решила, что впереди находится сильно укрепленный район или засада, и повернула назад. Как мы потом узнали, бандиты под покровом темноты выносили с поля боя своих убитых и складывали в недалеко расположенной мечети.

Самого Кудуза Кале, оставшегося в живых, обвинили в том, что именно он предал «моджахедов», и те, мол, по его вине напоролись на засаду…

28 декабря 1983 года «альфовцы» вернулись в Керки. Сдали оружие на склад погранотряда. 30 го были уже в Ашхабаде, а 31 го, перед самым Новым годом, уставшие, но счастливые — все живы, все «обстреляны войной» — ступили на родную московскую землю.

«Я — ЦАРСКИЙ СТРЕЛЕЦ»

В Центральном музее Вооруженных Сил 25 февраля 2006 года прошла презентации выставки и одноименной книги «Имидж армии — имидж России». Кстати, это очень верная, точная характеристика, отражавшая положение дел в военной среде и отношение общества к нынешней рабоче-крестьянской по своему составу армии.

Среди гостей и ветеранов «Альфы» был и подполковник Василий Денисов. Выступал, спел несколько своих песен. А еще сказал, что хороший концерт может сделать очень много в деле повышения патриотизма и имиджа армии, о чем ему неоднократно говорили благодарные слушатели после выступлений в горячих точках.

Слушателей иногда так трогали песни в исполнении Денисова, что, например, после песни «Молюсь, Россия, за тебя» зал встал. Некоторые плакали. А на одном из концертов после песни «Афганистан остался позади» чья то поседевшая мать преподнесла ему цветы. И тоже плакала…

Стихи рождались у него легко, без особых раздумий и «мук творчества» и отличались искренностью и глубиной, продуманностью и болью. Музыка появилась позже, когда однажды жена «подкинула» ему идею, предложив выучиться играть на гитаре. Выучился, понравилось — свои и чужие стихи легко ложились на музыку. Появились песни. Родился первый сборник, потом первый диск…

Многие песни Денисова времен «первой чеченской» несут явный отпечаток эмоциональной усталости. Будённовск, Первомайский… они принесли с собой сильный психологический стресс. После этого, как говорил Василий, «можно уйти в запой на месяц и никто не осудит — это жизнь, мы взрослые люди, мужчины». А можно писать стихи, что он и делал, оставляя на бумаге свою боль и разочарование, опустошение.

Утром морозно. Тучи — свинец.

Пройду свой путь. Предстану перед Богом.

Мне каяться не в чем. Я — царский стрелец.

И нет моей вины перед народом.

Мы воли хотели, а выпала плаха.

Так не раз бывало на Руси,

Кому то — радость, а кому то — плакать.

Нам же крест свой до конца нести.

Так бей в колокола, звонарь,

Делай, кат, свое черное дело.

Я лягу здесь. Подвинься, государь.

Нынче пришло мое время.

Все, кто был в Будённовске, кто хоронил трех погибших сотрудников «Альфы»: майора Владимира Соловова, лейтенантов Дмитрия Бурдяева и Дмитрия Рябинкина — тот поймет, откуда такое настроение. Подразделение бросили фактически на убой, и только нежданной удачей можно объяснить тот факт, что при лобовом штурме из боя не вышли всего трое сотрудников, а не половина личного состава.

Бытует точка зрения, что Группа «А» взяла первый этаж, но потом получила приказ отойти. Это не так. Хотя позже, во время переговоров, с тыльной стороны здания краснодарские «альфовцы» подползли вплотную к окнам и перекусили решетки, приготовившись нырнуть внутрь.

Майор Денисов со своей винтовкой располагался в здании напротив, на крыше, прикрывая продвижение ребят, а также своего напарника — снайпера из краснодарской «Альфы» Витю Лисовского (позывной «Лорд»). На самом острие атаки, в самом пекле оказался Володя Соловов, близкий друг Денисова. Он и несколько бойцов ближе всех подошли к больничным дверям: еще немного, и попали бы в мертвую зону…

В больничном дворе, недалеко от чистых окон, которыми ныне сияют отремонтированные палаты, в землю врыта гранитная плита с крестом. Около креста всегда теплится лампадка, лежат свежие цветы. Каждый пришедший сюда может прочитать, что на этом месте погиб во время атаки «альфовцев» майор Владимир Соловов. Его вспоминают сегодня в Будённовске как народного героя.

…Полчаса боя в отрыве от основной группы. Тридцать минут, которые позволили товарищам выйти из огневого мешка. Несмотря на тяжелое ранение в руку, Соловов смог укрыться за деревом, где начал делать себе перевязку. Пуля в сердце оборвала его жизнь. Его бронежилет оказался пробит в нескольких местах, а в дереве, за которым он лежал, потом насчитали двадцать шесть пулевых отметин.

— В районе морга, у гаражей, одну из групп прижали к земле бешеным пулеметным огнем, — вспоминал Денисов. — Ребята залегли у маленькой стеночки, а крупнокалиберный пулемет прошивает ее насквозь. В группе уже четверо раненых. Батареи в станции садятся, и я еле слышу, что ребята вроде бы просят о помощи. Связываюсь, уточняю. Отвечают, что дело совсем худо.

А у нас обещанной «брони» нет, но выручать надо. Посылаю вперед четверку своих снайперов. Едва они проскочили метров тридцать, как попали под пулемет, а потом их накрыли из гранатомета. Поднялись после обстрела трое. Слышу: «Маяк-один» к «Маяку-пять». Отвечаю: «Маяк-один, слушаю тебя» — «У меня нулевой». Честно говоря, не поверил: помехи в эфире были большие, подумал, что ослышался. Переспросил. Они подтвердили — у них, стало быть, погибший. Им оказался снайпер Дмитрий Бурдяев. Он получил смертельное ранение, примерно такое же, как Гена Сергеев в девяносто третьем у Белого дома. Правда, рука была не задета, но пуля пробила легкое, сердце.

«С КЕМ ШЕЛ, РОССИЯ, ЗА ТЕБЯ…»

Существует популярная «Военная программа» Александра Сладкова на канале РТР. В октябре 2006 года в ней принимал участие и Василий Денисов. Эфиру предшествовал любопытный анонс: «Каждая война рождает свой фольклор. Чаще всего он делится на две категории: первая — это песни, популярные среди воюющих солдат, вторая — музыкальные произведения, которые ассоциируют с войной те, кто на ней никогда не был.

Герои программы — авторы и исполнители, когда то сами воевавшие в Афганистане: Владимир Мазур, снайпер Группы «Альфа» Василий Денисов со своим неизменным другом и соавтором Сергеем Кузнецовым, «поющий» генерал инженерных войск Виктор Куценко, а также легендарные вокально-инструментальные группы «ограниченного контингента» — «Каскад» и «Голубые береты». Представили по полному чину. А раньше, в период особой секретности, перед его выступлением просто говорили: «Выступает Василий Денисов».

Более тринадцати лет назад возникло Творческое объединение участников локальных войн и специальных подразделений «Восточный синдром».

— Все, кто входил в это объединение, — объяснял Денисов, — выступали по отдельности. Автор известной песни «Батальонная разведка» Игорь Морозов, Виктор Верстаков, член Союза писателей России, полковник в отставке (в Афганистане он был корреспондентом) Владимир Зайцев, которого уже нет среди нас. И многие другие. Все они составляли «Восточный синдром». Кстати, название придумал Сергей Кузнецов. Мы самоучки, но работаем профессионально.

Вообще то, Василий Николаевич (так и хочется назвать его просто, без отчества!) не считал себя талантливым. Он «просто сочинял», стараясь объяснить слушателям, во имя чего офицеры спецназа, поднимаясь на пулеметы и гранатометы, шли и идут на смерть. Хотя, по его мнению, гражданскому человеку понять все это очень и очень сложно. Потомственный военный, он считал, что разделять боевых офицеров на царских, советских и российских неверно в корне. Все они защищали Родину и абсолютно все имеют право на добрую память.

Молюсь, Россия, за тебя,

Хоть никогда не верил в Бога.

А верил в совесть, в честь, в ребят,

С кем шел раз выбранной дорогой.

В тех, с кем делились пополам

Победы, радость и утраты.

С кем, расставаясь, каждый раз

Незримыми слезами плакал.

Молюсь, Россия, за тебя.

Со мной коленопреклоненны

Все те, кому ты дорога,

Кто носит на плечах погоны.

Честь офицера — честь твоя.

Ради Отечества и Веры

На смерть шли, жизни не щадя,

И погибали офицеры.

Молюсь, Россия, за тебя.

И прошлое передо мной всплывает:

Полтава, Рымник, Сталинград,

Суворов, Жуков и Макаров.

Не счесть имен, не счесть побед,

Заслуженно принесших славу.

Терпела все — вранье и бред.

Но грязь к святой не прилипает.

Молюсь, Россия, за тебя.

Во мне кровь павших поколений

Соединилась — примирив,

Корнета с комиссаром батареи.

Один под Ельней награжден посмертно,

Другой на Шипке голову сложил.

Их было много — русских офицеров,

На твой алтарь, Россия, положивших жизнь.

Сборник «Молюсь, Россия, за тебя», вышедший в 1996 году, составлен из стихов самого Денисова и известных поэтов прошлого, положенных им на музыку. Николай Гумилев, Арсений Несмелов, Марина Цветаева, Иннокентий Анненский, Саша Черный — далеко не полный перечень литературных пристрастий подполковника Группы «А». На него, как он сам признался, очень большое влияние оказали Александр Вертинский, Владимир Высоцкий, Юрий Визбор.

Осталась нереализованной мечта Василия — выпустить диск памяти, посвященный Гумилеву, и записать на нем около пятнадцати песен, взяв стихи, как самого поэта, так и те, что посвящены ему. Я спрашивала его, почему именно Гумилев? Ответ был вполне исчерпывающим:

— Во-первых, он был русским офицером. Во-вторых, кавалером ордена Святого Георгия. А в третьих, замечательным поэтом.

Василий Денисов, снайпер и поэт, офицер и бард, всегда и везде чувствовал себя уверенно: в гостиной Центрального дома литераторов, на большой сцене или перед военным коллективом в далеком городке, на пограничной заставе или в зоне боевых действий. Может быть, именно поэтому, забыв однажды слова песни, исполняемой на стихи Марины Цветаевой, — а дело происходило в Доме актера на Арбате, — Денисов, не смутившись, объяснил слушателям, что такое может случиться с каждым, кто не поет под «фанеру». Зал, думая, что это было запланировано, аплодировал. А Виктор Мережко после концерта сказал: «Вы хоть и не актер, но получилось гениально!».

Хотя, конечно, выступать перед большой аудиторией ему было сложнее. Например, в Колонном зале Дома Союзов, когда зрители в больших чинах. Или в Лужниках, когда семь тысяч лиц сливаются перед глазами в одно черное пятно. И пульс после концерта двести ударов в минуту. Куда как легче и приятнее, когда поешь в госпиталях или в маленьком зальчике, где можно обойтись без микрофона, и где начинается неспешный, доверительный разговор-беседа.

ЧЕМОДАНЧИК С БАРХАТНОЙ СУТЬЮ

Во всем мире стрелки делятся на две категории: армейские снайперы и полицейские. Армейские — это понятно: «простая» работа в условиях войны, как правило, на длинных дистанциях. Полицейский снайпер действует на коротких дистанциях, когда, случается, из толпы необходимо выцелить одного человека и поразить его.

Но существует третья категория снайперов, по шкале подполковника Денисова, — это снайперы антитеррора, которые работают на всех дистанциях, во всех условиях, стреляют из разных положений, хоть вверх ногами, — без выбора. И психологически они должны быть более устойчивы, чем армейские или полицейские стрелки: ведь им надо знать, как поведет себя не только террорист, но и пуля, уже поразившая цель. Вдруг она срикошетит и попадет в заложника? Или, если операция проводится в пассажирском самолете, угодит в баллон с кислородом, что приведет к взрыву. А армейцу знать все эти премудрости совсем не обязательно.

…У снайпера антитеррора должно быть несколько винтовок. Для поражения цели с расстояния, допустим, в пятьдесят метров, не надо брать тяжелую винтовку с длинным стволом и патроны с усиленным зарядом.

Настоящий снайпер обязательно должен с собой иметь как минимум две, а лучше три винтовки, еще личное оружие — пистолет и рацию. Либо винтовку с тремя сменными стволами — дорогое, кстати, оружие, которое в сложных условиях можно стремительно собрать и также стремительно разобрать и упаковать в элегантный чемоданчик с бархатной внутренней обивкой. Такие чемоданчики можно увидеть в старом американском кино, там они есть почти у каждого гангстера. А у нас они — мечта. Мечта каждого профессионального снайпера.

Стреляет такой снайпер нечасто — во много раз реже, чем в тех же старых фильмах…

Не надо говорить высоких фраз,

Не надо лучше, чем ты есть, казаться.

Нас жены провожая каждый раз,

Твердят как заклинанье: возвращайся.

А мы уходим, оставляя за спиной,

Свои заботы, радости и близких,

Чтобы спасти людей, закроем их собой

От пули озверевших террористов.

Из года в год несем мы этот крест.

От напряженья мышцы рвем и жилы,

И каждый раз, надев бронежилет,

Стараемся, чтоб люди были живы.

Чтоб страх не искажал ребячьих глаз,

Чтоб матери не ведали печали,

Мы тянем лямку, люди, ради вас,

И это не однажды доказали.

Сарапул — восемьдесят первый год,

Тбилиси — «свадьба» в восемьдесят третьем,

Уфа — захвачен снова самолет,

В Орджоникидзе угрожали детям.

Не раз сигнал тревоги нас срывал,

Мы жизнью ради жизни рисковали,

Но на судьбу нам сетовать нельзя:

Ведь мы работу добровольно выбирали.

И если завтра прозвучит набат –

Опять шагнет навстречу смерти кто то,

Чтоб сделать свое дело, как всегда.

Такая вот, друзья, у нас работа.

Он давно пришел к выводу, что гитара очень сильное оружие. Гораздо сильнее винтовки. Из винтовки можно произвести десять выстрелов. А с помощью гитары он мог зажечь патриотизмом сотни и сотни людей. И они, если потребуется, в свою очередь возьмут в руки винтовки.

Несколько лет назад Денисова позвали спеть на Кубке России по рукопашному бою, посвященному памяти погибших сотрудников «Альфы». Турнир проходил в Тамбове. К Василию подошел бойкий журналист и принялся задавать откровенно хамские вопросы:

— Что должно случиться, чтобы нормальный человек начал профессионально убивать людей?

— Что значит «убивать людей» — возмутился Денисов. — Те, кто захватывает стариков и детей — это нелюди! Если их не убивать, они убьют женщину, ребенка…

— Сколько «нелюдей» на вашем счету?

— Не знаю. Зарубки на прикладе не делал. Зачем оружие уродовать.

— Мертвяки не снятся?

— Мальчиков кровавых нет в глазах. Сплю спокойно. Я делал правое дело.

— Как «уживаются» в одних руках снайперская винтовка и гитара?

— Отлично уживаются. Гитара — это реабилитация, выздоровление. Сочиняю ночью, когда все спят. Мы с моим другом Сережей Кузнецовым уже несколько лет гастролируем. Это наш заработок.

— А какая пенсия у ветерана «Альфы»?

— Маленькая, если смотреть по стажу, но гораздо больше, чем пенсионеры получают. Я все таки двадцать пять лет военнослужащий.

В феврале 1999 года на Сочинском фестивале «За Веру, за Россию, за любовь» Денисова, ставшего его лауреатом, впервые объявили с эстрады, как и должно быть: «Подполковник спецназа Василий Денисов». Что ж, это совсем другое дело.

За подполковником, а не просто бардом (каковым он себя, кстати, и не считал) с того времени незримо стояло все знаменитое подразделение. Группа «Альфа».

Вечная Вам память, Василий Николаевич.