СТЕРЖЕНЬ РОССИЙСКОЙ ЦИВИЛИЗАЦИИ

Богатое научное наследие генерала К.Х. Ипполитова, несмотря на всю его очевидную значимость, остается, к сожалению, пока что невостребованным. Однако, оно представляет несомненный интерес не только для исследователей, но и для политиков – особенно сейчас, когда экономический кризис со всей очевидностью показал идейную, идеологическую аморфность нынешней России.

Ксенофонт Христофорович был убежденным сторонником конвергированного общества. То есть такого общества, которое бы объединило в себе все лучшее, чтобы было как в старой России, так и Советском Союзе. Наиболее полно эти идеи отражены в книге «Идеология национальной безопасности», выпущенной РСПБ в 1997 году.

В книге затрагивалась одна из наиболее острых проблем, вокруг которой в 1990 х годах велась ожесточенная дискуссия: нужна или не нужна государственная идеология? Тема, абсолютно не потерявшая и в наше время своей актуальности.

Как писал в предисловии президент Ассоциации ветеранов спецподразделения «Альфа» полковник С. А. Гончаров: «Ознакомление с содержанием книги дает однозначный ответ: идеология нужна, она необходима, прежде всего, для того, чтобы определить те ориентиры, которые позволят преодолеть кризис, сохранить и укрепить Российское государство….»

И далее: «Автор сумел подняться над партийной, клановой, профессиональной ограниченностью и взял за основу своего поиска то, что составляет суть народной жизни, традиции, опыт, накопленный народами России за более чем тысячелетний период развития Российского государства».

На страницах книги генерал Ипполитов рассматривал такие вопросы: «Российское бытие как основной объект разрушения», «Сильное государство: зло или благо?», «Русская Идея как стержень Российской цивилизации», «Выбор пути общественного развития» и т. д.

Характерно посвящение книги: «Светлой памяти товарищей по оружию — контрразведчиков, пограничников, бойцов спецназа, казаков, погибших в Афганистане, Чечне, Абхазии, Таджикистане, Карабахе, Приднестровье, Сербии, отдавших свою жизнь во имя Русской Идеи…»

Предлагаем выдержки из заключительной части книги «Идеология национальной безопасности».

«Основные качественные элементы российской цивилизации — народовластие, тяга к социальной справедливости, общинность, — составили суть социалистического учения, — отмечает К. Х. Ипполитов. — Именно выдвижение на передний план этих ценностей предопределило исход революции 1917 года. И до тех пор, пока большевики следовали этим ценностям, они обеспечивали себе поддержку широких народных масс, делали их непосредственным участником процесса обновления российского общества. Отказ от этих ценностей, их девальвация и деформация, появление клана партийно-государственной номенклатуры, превратившей социалистические идеи в средство своего господства, привело к выхолащиванию социалистического содержания, к экономическому застою, а значит и к стагнации уровня благосостояния народа.

В этой связи события августа 1991 года необходимо рассматривать именно через призму этого противоречия. Тогда станет понятным, почему восемнадцать миллионов членов КПСС не поддержали организаторов событий 18 августа, да и сами эти организаторы, по существу действовали на уровне «дворцового переворота», опасаясь вовлечения в события народных масс. По существу в событиях отразилась борьба за власть различных групп государственно-партийной номенклатуры, для определенной части которой даже искаженные формы социализма стали тормозом, ограничителем в их клановых интересах.

Стремясь к изменению общественного строя, на тот период — 1985 1990 гг. — эта часть госпартноменклатуры не могла по объективным причинам выступить с антисоциалистическими лозунгами, с антисоциальных позиций. Поэтому на этом этапе вся их деятельность и подавалась как борьба за очищение социализма от последствий сталинского режима, как борьба за «демократический социализм», против партноменклатуры, за действительную социальную справедливость. И сегодня, обострив до предела все внутренние противоречия — социальные, национальные, экономические и т. д., — и сами лидеры режима, и лидеры некоммунистической оппозиции начали утверждать в своей позиции лозунг о «социально-ориентированной экономике».

Однако в условиях капитализма, тем более на стадии первоначального накопления капитала, какая либо серьезная социальная ориентированность невозможна по объективным причинам и социальные меры всегда в этих условиях преследуют две цели: или смягчить социальную напряженность и не допустить социального взрыва, или конъюнктурный лозунг, призванный успокоить общественное мнение, обеспечить относительно спокойную обстановку для углубления курса проводимых реформ.

Таким образом, социальная ограниченность капитализма, его акцент на внешних формах народовластия, а не его сущности, внедрение индивидуальной идеологии и отрицание общинности, коллективизма — все это объективно входит в противоречие с российским бытием.

В то же время мы не можем вернуться к тому социализму, который сложился в СССР. Попытка построить социализм вне преемственности с предшествующим историческим развитием России, с «чистого листа», на основе догм и стереотипов идей классовой борьбы и диктатуры пролетариата и канонизации этих догм — все это привело к искажению социализма, созданию чудовищного государственного монстра, стремившегося жить не по законами общественного развития, а в соответствии со своими внутренними потребностями и политической целесообразностью. Поэтому и стали его основными трагическими вехами идеология «военного коммунизма», диктат государства и присвоение им прав личности и общества, массовые репрессии, борьба с инакомыслием, милитаризация экономики за счет сужения сферы социального благополучия граждан.

Социализм — это лишь переходный период в истории человечества и как любой переходный период он должен нести в себе черты и старого, и нового. Длительность их сосуществования определяется не волевыми действиями, а развитием самоуправления и всей системы государственного управления с опорой на социально-экономические механизмы воздействия на все процессы жизнедеятельности общества.

Коммунизм — это всего лишь мечта. За семьдесят лет советской власти так и не сложилось какой либо четкой реальной характеристики этой мечты. Как вера в идею — это нормальное явление. Как практическая цель — это самообман, попытка подменить сущностную сверхзадачу — благополучие населения, — на политическую цель.

Несомненно, социалистическое общество — это, прежде всего, конвергированное общество, и длительность его существования определяется не партийными программами, а закономерностями общественного развития.

Попытка такого подхода была предпринята в нашей стране в 20 е годы, когда попытались совместить, казалось бы, несовместимое. Об этом свидетельствует прежде всего НЭП, который вводился «всерьез и надолго». Об этом же свидетельствуют изменения во взглядах В. И. Ленина, изложенные им прежде всего в работе «О кооперации», в которой он говорил о «коренной перемене всей точки зрения нашей на социализм».

В своем завещании В. И. Ленин говорил о необходимости провести многообразную работу в различных сферах общества по коренной перестройке, перевоплощению прежнего состояния в новое, прежних представлений, взглядов, идеологических систем, экономических отношений, социального бытия и т. д. в новые, путем комбинации положительных сторон социализма и капитализма. Это было предвосхищением всего возможного будущего развития России, да и не только России. Но В. И. Ленин не успел, не смог в виду болезни оформить, развить эти мысли на уровне методологии проблемы. Сталин же эти мысли развил совершенно в ином концептуальном плане, выйдя в конечном итоге на теоретическое обоснование диктаторского государства («обострение классовой борьбы по мере укрепления социализма»).

Со стороны В. И. Ленина не был случайным или тактическим приемом переход вместе с НЭПом к многоукладной экономике, к многообразию форм собственности. И если этот переход не состоялся, то причину этому надо искать в том, что для основной, подавляющей части партийных функционеров, воспитанных на принципах «военного коммунизма» и «военной экономики», на уравнительном принципе распределения доходов, что позволяло государству, а точнее государственно-партийному бюрократическому аппарату держать в руках все бразды управления, такой поворот был непонятен и опасен.

Сформировавшиеся к этому времени догмы и стереотипы, основанные на незыблемости принципов классовой борьбы, стали по существу средством политической борьбы за власть и утверждения в конечном итоге политического режима социалистического по форме, авторитарного, диктаторского по содержанию. Эта двойственность и стала, в конце концов, одним из источников кризиса советской системы в 80 х годах.

По существу, В. И. Ленин на последнем этапе своей жизни пришел к идее конвергированного общества, к пониманию необходимости сохранения преемственности экономического развития страны.

Россия сегодня, может быть, более чем какая либо иная страна выстрадала эту идею. Она пришла к ней, имея уже за спиной опыт капитализма, опыт «чистого» социализма, а теперь и опыт первоначального накопления капитала, т. е. «дикого» капитализма. Следование этому последнему пути, основанному на классовом подходе (об этом свидетельствует вся политика режима), значит воспроизводить весь путь, пройденный развитыми странами Запада — с его бесконечными социальными конфликтами и потрясениями.

Насколько реален путь к конвергированному обществу; что является залогом успеха на этом пути?

Во-первых, приверженность большей части населения социалистическому выбору, с которым у него ассоциируются такие ценности, как отсутствие безработицы, уверенность и надежность перспективы существования, личная безопасность, спокойная старость, доступное образование, бесплатная медицина т. д., — все то, что определяется одним емким понятием — социальное благополучие. Приверженность этой части населения к государственной, общественной и коллективной формам собственности вполне очевидна.

Во-вторых, наличие в обществе значительной части населения, видящего в частном предпринимательстве основу своего благополучия, успеха, возможность самореализации, психологическую нишу своего существования.

Чего же не хватает?

Государства, способного соединять, защищать, развивать оба эти направления, способного предоставить самим гражданам [возможность] выразить на деле свою приверженность той или форме собственности, уважать и защищать этот выбор, не допустив при этом превращение этого выбора в средство обогащения любой ценой, в том числе и криминальным путем.

Не желая этого выбора и полностью ориентируясь на сугубо капиталистическую модель развития, в основе которой лежат ценности западной идеологии, радикал демократы (в государственной и общественной схемах) пытаются увести общество от необходимости делать таковой выбор, насаждают идеи, что в основе сегодняшнего выбора стоят совершенно иные мировые ценности: рынок и рыночные отношения, демократия и ее формы.

Но это подмена предмета выбора: и рынок, и форма демократии, хотя и ценные институты, приобретенные человечеством в процессе длительного исторического развития, порой ценой жестоких испытаний, тем не менее, только средства для решения основной социальной задачи, извечно стоящей перед человечеством: благополучие народа!

Стремление же увести дискуссию на хотя и важный, но вторичный предмет, свидетельствует об одном: заглушить социальную природу и социальную угрозу режиму, увести общество от болезненных вопросов своего бытия. Сосредоточить внимание на средствах, которые очень легко позволяют сделать и другой важный с политической точки зрения тактический шаг: разделить общество на реформаторов и антиреформаторов, демократов и антидемократов. И любого, выступающего против реформ (даже если он отталкивается в своих доводах не от их формы, а содержания), представить консерватором, выступающим против прогресса и будущего (?) России».

Еще раз вернемся к предисловию С. А. Гончарова. «Изложенное автором видение сути и содержания идеологии Национальной безопасности, — пишет он, — раскрытие Русской Идеи как стержня российской цивилизации, государственности и механизма его формирования — все это может вызвать споры, неприятие и даже отторжение. Но одно бесспорно — перед нами целостный взгляд на судьбу России, на ее роль в мировом развитии, взгляд, основанный на российской действительности, российской истории, российской традиции, российском образе жизни — российском бытие».

Генерал Ипполитов был убежден, что судьба политического режима, его сила и долговечность определяются «соответствием его внутренней и внешней политики именно этим ценностям Российской цивилизации, способностью не подчинять себе и сугубо своим целям само государство и его институты. Иначе — крах. То, что произошло с Россией между февралем-октябрем 1917 года.

Как написал тогда, в 1997 году, президент Ассоциации «Альфа», «мы готовы поддерживать любую политическую и общественную силу, если в ее программе будет присутствовать Россия и заботы о ней, а не политические амбиции и расчеты, клановые, классовые и групповые интересы».