Автор: Андрей Борцов

ЗАКУЛИСНЫЙ МЕХАНИЗМ

Так называемая «мировая закулиса» — весьма избитая тема. Если бы она была анекдотом, то он был бы не «с бородой» — борода уже бы выпала от старости, не так ли?

Это — лишь первое впечатление. На самом деле тема появилась не так уж давно. Обычно в качестве «закулисы» заявляют так называемый «ZOG» (Zionist Occupation Government). Стандартные обвинения — стремление евреев к мировому господству. Одной из главных целей, преследуемых ZOG, является, как считают, передача власти от правительства частным корпорациям и правящему классу, состоящему из еврейских семей. Мимоходом это упоминалось еще в приснопамятных «Протоколах сионских мудрецов» (сейчас достаточно общепринято, что «Протоколы» написал журналист Матвей Головинский (1865 1920), сотрудничавший с царской охранкой и уехавший затем во Францию): «На место современных правителей мы поставим страшилище, которое будет называться Сверхправительственной Администрацией. Руки его будут протянуты во все стороны, как клещи, при такой колоссальной организации, что она не может не покорить все народы».

Однако сам термин «ZOG» впервые был использован лишь в 1976 году в статье «Добро пожаловать в мир ZOG», написанной американским писателем Эриком Томсоном. Широкая же аудитория узнала о существовании термина вообще только 27 декабря 1984 года, когда газета «Нью-Йорк Таймс» опубликовала статью об ограблениях, совершённых расистской группой «Порядок». В статье сообщалось, что, совершая преступления, группа добывала средства на войну против правительства США, которое группа относила к «ZOG». Затем большой вклад в популяризацию термина сделала американская организация «Арийские нации», а с 1996 года термин вышел за пределы Америки и стал довольно популярным.

Конспирологические теории популярны в отдельных кругах, но не будем закапываться в них слишком уж глубоко — если не поддаваться суггестии «о жидомасонах», то становится понятна элементарная мысль: раз конспирология появилась не так давно, то она зачем то (и кому то) нужна. Зачем? Да тоже элементарно, вообще то: чтобы отвлечь внимание от чего то другого. От чего именно? Логично предположить, что темы «заговоров» и действительно происходящих процессов очень близки — получаем некую такую маскировку.

И в самом деле — кого только не выдвигают на роль всесильной закулисы! И некий абстрактный ZOG, и более конкретных масонов, и Мальтийский орден с тамплиерами время от времени (обычно как подвид масонов). Набирая материал для этой работы, я наткнулся даже на «Глобального надъиудейского предиктора».

С тем, что мировой финансовый капитал — это очень серьезная сила, как и с тем, что многие и многие владельцы банков — именно евреи по национальности, спорить никто не будет. А вот наличие именно исторического мирового заговора «всех евреев» откровенно отдает нездоровой паранойей. Когда на Руси для евреев существовала черта оседлости, они тоже заговоры устраивали, причем именно как «все евреи против всех гоев»? Национальная солидарность есть у любой здоровой нации, но заговор — это нечто иное, подразумевающее руководство, план и так далее.

Другая распространенная точка зрения — это США в роли «мировой закулисы».

Александр Зиновьев, из интервью журналу «Российская Федерация сегодня», № 18 от 2000 г.:

«… Существует не мировое правительство, наподобие правительств отдельных стран, а мировое сверхобщество. В него уже входят от 50 до 80 миллионов человек, десятки тысяч мировых экономических империй, некоммерческих предприятий, СМИ и т. д. У него своя структура, своя пирамида, своя иерархия. Вот оно и управляет планетой. США суть метрополия этого сверхобщества. Оно имеет представителей по всему свету. Одной Россией занимаются многие тысячи экспертов. На самом верху есть, конечно, небольшой круг лично знакомых людей, определяющих общую стратегию. Это не значит, что они где то постоянно заседают и думают. Они вообще могут не заседать и не думать. Их средства управления — детально разработанная и апробированная система манипулирования массами, народами, правительствами.

…Глобальное сверхобщество планирует России судьбу бастиона антикоммунизма в борьбе против коммунистического Китая. Мне в беседах с западными коллегами не раз приходилось слышать, что Вашингтону война с Китаем обойдется в 30 50 миллионов русских. И это не шутка. Они ж не будут воевать своими руками. Поэтому сейчас им нужно прибрать к рукам Российскую армию, реформировав ее в подразделение НАТО… Мы Германию победили в значительной мере за счет мобилизации советской системой лучших мозгов. Я бы сказал, победил советский десятиклассник. Мы не только кровью, но и мозгами выиграли эту войну! От мозгов прежде всего зависит наше будущее. А сейчас происходит грабеж и разбазаривание интеллектуальных ресурсов, сейчас Россия поставляет лучшие мозги Западу…»

США как страна, конечно, имеет «международный вес» и стремится к мировому господству, однополярному миру.

Но с какого времени? Да так удачно получилось — нечаянно, наверное — что «вес» Америка обрела только после Второй Мировой войны. Вчера по историческим меркам.

Причем обрела нагло так, по ковбойски.

На первый взгляд, складывается впечатление, что сама идея «закулисы» — это изобретение ХХ века, а до этого явления не существовало.

Однако если о чем то интенсивно говорят — это не значит, что это «что то» имеет место быть. Как и наоборот — если о чем то не говорят, это не значит, что «этого» нет.

Как раз логично предположить, исходя из человеческой природы, что стремление к мировому господству неизбежно возникло тогда, когда уровень развития стал позволять перемещаться по миру относительно свободно.

Не менее логично предположить, что раз поднимаются маскирующие темы «ZOG» и «США», которые содержат в некоторой степени правду, то они скрывают настоящее «лицо закулисы». Которое закулисит достаточно давно — «Протоколы сионских мудрецов» были вброшены в начале прошлого века.

Давайте подумаем еще немного.

Почему не было подобных вбросов ранее? Неужели политика всегда велась по честному, открыто?

Почти так. Конечно, интриги были — и предостаточно. Однако государства были именно что национальными, интересы их были более-менее открыты, территории захватывались в войнах и так далее. А вот в XX веке международная обстановка изменилась «внутри», и потребовалась маскировка.

Пока я это выдвигаю как гипотезу, но далее я буду ее доказывать.

РАЗМЫШЛЯЕМ ДАЛЕЕ

Какие свойства должны быть у политики «закулисы»?

Во-первых, раз она действует на государства / народы, то она — наднациональна.

Обычно из этого делают вывод «ага, у евреев своего государства до недавнего времени не было, они рассеяны по миру, значит, они во всем виноваты!». А почему не цыгане?

Наднациональность здесь означает отнюдь не «отсутствие национальности и / или собственного государства», именно что влияние на все другие нации / государства, или как минимум — таковое стремление, реализуемое по максимуму. Проще говоря, в такой игре народы и государства используются как шахматные фигуры на доске (не зря З. Бжезинский дал своей книге известное название).

Следствие: собственный народ также рассматривается как разменная фигура. Более ценная (ферзь, образно говоря), но отнюдь не сакральное понятие. «Закулиса» — наднациональна, и с достижением определенного уровня вполне может пожертвовать своим народом, да и исторически будет его использовать, а не заниматься патернализмом. Разумеется, к другим народам отношение будет еще хуже — но если не будет чужих, будет есть своих. Точнее, условно своих.

Во-вторых, «закулиса» достаточно давно должна обладать мировым влиянием. В XX веке оно может быть замаскировано, а вот ранее — достаточно очевидно.

Таким образом, «закулиса» — это одна из «старых» наций.

Спросите — откуда нация, если я только что писал про наднациональность и паразитирование даже на своей нации?

Еще раз повторяю: «закулиса» может иметь происхождение только из «старой» нации, когда, даже при оторванности от народа, национальная принадлежность вполне однородна.

В-третьих, понятно, что финансовый капитал имеет основополагающее значение для «закулисы». Сейчас это очевидно — войны все более ведутся при помощи финансов, а не оружия, но играло роль и ранее.

А что, как думаете, приносит наибольшую прибыль? Наркотики! При этом, замечу, еще и подавляют волю к сопротивлению, ставят в зависимость, приводит к антисоциальному поведению в собственном государстве — короче говоря, идеально средство для выкачивания денег.

Не буду утверждать на 100 %, но, кажется, никто не сводил воедино вопрос наркотиков и финансового капитала. Мол, наркотиками занимаются всеразличные преступники, а всяческие финансисты и так неплохо живут.

Но финансовый капитал именно как финансовый — опять же недавнее по историческим меркам изобретение: для его возникновения пришлось привязать к американскому доллару множество валют, а сам доллар «отвязать» от золотого эквивалента.

Причем для запуска афер такого всемирного масштаба надо было капиталец поднакопить, и в соответствующих масштабах.

Высказываю рабочую гипотезу, которую буду обосновывать далее: на роль «закулисы» идеально подходит Великобритания. Весьма «старая» нация, которая когда то считала себя империей и вполне открыто de facto почти правила миром, а вот к XX веку… Но не будем забегать вперед.

Лучше займемся обоснованием теории.

Честно говоря, я долго думал, с чего начать. Когда понимаешь систему — то все просто, но последовательное изложение событий не всегда облегчает понимание. При этом надо понимать, что голые факты могут интерпретироваться весьма различно.

Поэтому начнем с «общего фона» — английского менталитета.

ДИК УИТТИНГТОН И ЕГО КОШКА

Есть такой персонаж, герой английского национального фольклора.

Дик, круглый сирота, служил мальчиком на побегушках у лондонского купца. Не было у него за душой ни гроша и ни единого друга, кроме кошки, и впереди ему тоже ничего не светило. Однажды хозяин Дика снарядил корабль в страны мавров. По обычаю, если на корабле оставалось место, слуги купца могли отдать на продажу какие то свои вещи; если что то удавалось продать, капитан привозил и отдавал им выручку. А у Дика совсем ничего не было — даже запасной пары штанов. Но тут же предоставляется шанс! Он взял и отдал на продажу кошку.

Через год корабль возвращается. Капитан приходит в купеческий особняк и первым делом говорит: «А позовите ка сюда того мальчишку!» И, на глазах потрясенного хозяина и прочих слуг, вручает Дику кучу денег.

Оказывается, моряки заплыли в какую то далекую страну, где не знали кошек. Местное население очень страдало от грызунов, и, увидев, как ловко кошка с ними расправляется, тамошний царек заплатил за нее огромные деньги.

Вот так Дик Уиттингтон разбогател. Хозяин его взял его к себе в партнеры, а когда Дик подрос, отдал за него свою дочь. Со временем Ричард Уиттингтон сделался лорд-мэром Лондона. Счастливая история о том, как бедный деревенский паренек вышел в люди и завоевал столицу, так сказать.

С точки зрения национального характера интересны два момента:

1) Дик нашел свое счастье благодаря тому, что продал за деньги своего единственного друга. И это рассматривается как однозначно положительный пример (причем история то прежде всего детская, «педагогическая»).

2) И мораль, и сама эстетика истории — абсолютно «протестантские», торгашеские, прямо по Веберу. Однако это — XIV век. Никакой пуританской этики еще и в помине не должно быть, так что мы здесь наблюдаем специфическое качество англосаксонского менталитета.

Вы себе представляете русскую сказку с аналогичным сюжетом?

Кстати, очень показательный довесок: «До самого 1780 года можно было видеть изваяние сэра Ричарда Уиттингтона с кошкою в руках над аркой Ньюгетской тюрьмы, которую он сам выстроил для бродяг и преступников».

Бывший бродяга не стремится облегчить участь таких же, как он, но кому не повезло, а строит для них тюрьму.

АНГЛИЙСКИЕ НАЦИОНАЛЬНЫЕ ИГРЫ

Выражаю благодарность ЖЖ-юзеру emdrone, который раскрывал эту тему; далее широко использую его текст в вольной форме.

Существует множество анекдотов «о нациях». Скажем, «джентльмен — это тот, кто назовет кошку кошкой, даже наступив на нее в темноте». Вот еще:

«Английский бизнесмен получил письмо от коллеги. Письмо гласит: «Дорогой сэр, поскольку моя секретарша — дама, я не могу продиктовать ей то, что о вас думаю. Более того, поскольку я джентльмен, я не имею права даже думать о вас так. Но так как вы ни то, ни другое, я надеюсь, вы поймете меня правильно”».

Или знаменитый анекдот про Темзу:

«Река вышла из берегов, наводнение. Английский лорд у себя дома.

В гостиную вбегает растрепанный дворецкий:

— Сэр!!! Наводнение!!!

— Что это значит, Перкинс? — поднимает бровь хозяин. — Приведите себя в порядок и доложите, как положено.

Дворецкий выходит, и через 3 минуты, безупречно выглядя, распахивает дверь рукой в белой перчатке:

— Темза, сэр!»

Да, подобные анекдоты очень хорошо передают английское стремление «сохранить лицо», быть невозмутимым и так далее. Но они передают лишь те черты характера, которые видно.

Вот еще одна история, которая мне очень нравится, и которая показывает не только невозмутимость:

«Лондон. Английский лорд со своей супругой за завтраком.

— Лорд Джон, в свете ходят слухи…

— Это проблемы света.

— Да, но слухи говорят, что у леди Джейн есть любовник.

— Это проблемы леди Джейн.

— Да, но говорят, что муж леди Джейн поклялся убить этого любовника…

— Это проблемы ее мужа.

— Да, но слухи говорят, что этот любовник — это вы.

— Это мои проблемы.

— А как же я?

— А это — ваши проблемы».

Так сказать, мини-модель восприятия мира английским джентльменом: делаю, что хочу, если при этом возникают проблемы — то это проблема лишь того, кто считает, что у него проблема.

Но, разумеется, делать какие либо глобальные выводы на основе одного анекдота — анекдотично. При этом нельзя забывать, что анекдоты по большей части придумываются, а не являются продуктом бессознательного.

Суть национального характера надо искать в видах деятельности, которые убирают материальное, физическое наполнение (товары, цены, политику, армии и страны), оставляя лишь человеческую форму, т. е. логику и психологию поступков — и при том отражают самые главные общественные традиции и институты; проще говоря, ответ надо искать в английских играх.

Анализируя фольклор, можно делать предварительные выводы (см. историю про Уиттингтона выше), но тут можно легко запутаться в прошлом и настоящем. А вот игры, традиционные для нации, соответствуют национальному характеру.

Дело даже не в детских играх. Поясню на примере.

На телевидении всех «цивилизованных» стран есть «викторины», более известные по английски как «trivia quizzes», где участников могут спросить о диаметре Земли или о цвете персонажа X мультфильма Y, популярного в 1967 году. Участник должен продемонстрировать бессмысленную мозаику осколков знания о случайных фактах.

Сейчас концентрированный идиотизм жанра стал еще заметнее: теперь участники одной из викторин должны отгадывать ответы на вопросы вида «что можно найти в ванной», которые перед игрой дали зрители (—Мыло. — Это ответ номер один! — Зубную щетку. — Да! — Упаковку презервативов! — Этот ответ не вошел в число самых частых ответов аудитории, право хода передаётся другой команде!)

И лишь в принципиально иной, некоммерческой цивилизации, а именно в СССР, были изобретены «Что? Где? Когда?»: группы людей соревнуются со зрителями в решении мини-задач с хитростями, текст которых представляют сами вопросы. Проверялось умение думать, проверялось умение думать в группе, и равных по уровню западных телевикторин нет.

Замечу, что с того момента, как «ЧГК» превратилась в «интеллектуальное казино», уровень вопросов заметно деградирует, все больше скатываясь все к той же мозаичной форме «на знание случайного факта».

Так вот, англосаксонскую цивилизацию, её психологию и подход к устроению мира прекрасно описывают три интересные игры. Две из них проводились в программах BBC, а третье изобретено профессором юрфака университета для тренировки студентов.

МИНУТОЧКУ! (JUST A MINUTE, BBC)

Название представляет игру слов — английская фраза значит одновременно «минуточку!» и «всего лишь одна минута» — время, выделенное на один раунд.

Правила просты. Ведущий даёт играющим (которых несколько) тему. Любую, например: «морозы», «мой нехороший босс» или «как я провел каникулы». Задача игрока — говорить ровно одну минуту ни разу не запнувшись, не повторяя слова (значимые слова, не относится, например, к предлогам) и не отклоняясь от темы. Если никто из других игроков его не «оспорил» (challenged), то на 60 й секунде он получает 1 очко.

Если другие игроки-конкуренты услышали запинания (мммээ.. или паузу), повторения (единственное исключение для заглавного слова-темы), сбой на другую тему — они жмут на звонок. Если ведущий счёл, что остановка была обоснованной, оспоривший получает право продолжать (плюс 1 очко за верный challenge), секундомер запускают снова. Если ведущий не поддержал challenge, очко получает прерванный, и продолжает говорить он.

История оспорившего никак не связана с историей первого игрока, он начинает свою, преимущество же в том, что теперь ему надо гладко балабонить лишь секунды, оставшиеся до 60 й. И так далее, пока не истечёт время кона, одна минута.

За игрой следить чрезвычайно интересно, она прерывается смехом аудитории, игроки и ведущий шутят, и, если вы попробуете её в своей компании, вы обнаружите, что она довольно нелегка и захватывает.

Для наших целей важно то, что, абстрагируясь от содержания, политических предпочтений, пропаганды и конкретно выбираемых её приёмов — она в точности описывает главный принцип работы западного политика или television personality, головы-в телевизоре: компетентный западный профессионал, выступая публично, на любую выданную ему ведущим тему, обязан уметь говорить заданный интервал времени без запинок, неоднообразно и не съезжая слишком заметно с заданного вопроса. Те, кто видел работу западного телевидения, мгновенно согласятся, что именно так устроены «новости», мнения «экспертов», интервью с политиками и т. д.. При этом содержание выступления вторично по отношению к гладкости, выступления часто тавтологичны и / или бессмысленны.

Эта игра выражает саму суть, содержание публичной стороны политики в традиции «цивилизованной демократии». Игра выросла из традиций английской школы, готовившей, как известно, джентльменов, будущих политиков и чиновников Английской империи. Менеджеры БиБиСи сомневались, что она продержится хотя бы 6 передач — 35 лет спустя ведущие кое как отбиваются от толпы желающих и выстраивают очередь из знаменитостей всех сортов, для участия в этих программах.

NOMICS

Американский профессор Питер Субер написал для классов по теории права толстую книгу «Парадокс Самомодификации». Для того, чтобы студенты смогли понять материал и поупражняться, он изобрёл обучающую игру.

Игра начинается с выданного ограниченного набора правил — любых правил, это могут быть правила ведения заседаний или Конституция США. Каждый ход в игре — изменение одного из них, за которое голосуют все участники. В оригинальном варианте среди правил есть особый набор «самых главных» (обычно относящихся не к теме законов, а к самой их системе и организации), изменить которые можно лишь двумя ходами, на первом шаге проголосовав за разрешение изменить это «неизменяемое» правило, и для которых нужно одобрение, например, 2 / 3 игроков вместо простого большинства.

Однако поскольку в ходе игры можно менять что угодно, то в принципе возможны изменения и этой процедуры — в законотворчестве вы ограничены лишь вашей фантазией.

В игре существует подсчет очков, однако тот, кто сможет ввести правило, приводящее в системе сформировавшихся законов к неразрешимому парадоксу, выигрывает вне очереди.

Игры-nomics стали чрезвычайно популярны и теперь применяются к каким угодно темам, но вначале они были сознательно сформулированы «на основе идеи современных систем государственного управления»; название взято от греческого «νόμος» (закон).

Итак, постоянное изменение законов в интересах игроков составляет основу современного управления.

Менять законы можно произвольно, лишь бы убедить других. «Когда джентльмена не устраивает игра, он меняет ее правила» — узнаете?

Не менее интересно было найти в книге создателя игры объяснения о том, как логика соотносится со справедливостью, и все это с законом. Парадоксы — это противоречия. Если, например, конституция — главный закон и она запрещает свою модификацию (либо ограничивает её особо сложной процедурой), как и когда её можно модифицировать так, чтобы изменить эти ограничения.

Профессор учит, что в случае возникновения парадоксов справедливость вообще не является фактором разрешения; логику также нельзя признать способом выхода из ситуации: тогда мы превратили бы логику в мета-закон, который выше конституции, а этого делать нельзя.

И далее он начинает рассматривать насилующие (для русского) само представление о справедливости или логической осмысленности манипуляции, которые юридическая практика стран с English Common Law применяла для выхода из парадоксальных ситуаций.

Не стоит разъяснять, что такие представления ставят с ног на голову классическую идею правил-законов (когда то в прошлом — неизменных), с которыми согласилось общество, и которые неуклонно исполняют все «слуги народа» и его структуры. Игра, таким образом, вскрывает еще одно глубинное понимание английского миропорядка.

Первая описывала внешнюю сторону «демократии», вторая — её настоящее содержание.

MORNINGTON CRESCENT (BBC)

И, наконец, третья игра, квинтэссенция английского характера. Не знаю, смогли бы придумать советскую «Что? Где? Когда?» в другой стране, но я абсолютно уверен, что только англичанин мог создать Mornington Crescent как игру законченную, специально абстрагированную от реальности и содержания, да еще и пустить ее по национальному вещанию, что подтверждает, насколько понятны её идеи большинству в этой стране.

Морнингтон Кресент — это название станции метро.

Итак, вы новичок, решивший научиться в неё играть. Главное правило простое, объясняют вам — игроки называют по очереди станции (лондонского) метро, продвигаясь к Mornington Crescent. Выигрывает тот, кто первым назовёт эту станцию.

Но каким образом делаются ходы? «В принципе», — отвечают вам, — «игра простая, хотя правил у неё довольно много. Перечислять их по порядку не имеет смысла, вы их поймёте в процессе игры».

Новичок начинает с усердием вслушиваться в ходы опытных игроков, стараясь не пропустить ни слова.

Роб: «Лимингтон Роуд»

Джой: «Илинг Бродвэй» (тонкий ход, комментирует кто то из игроков)

Роб: «Виктор Мьюз» (о, это эффективно блокирует его преследователя)

…Джой: «Пиккадили (должен пояснить, что это позволено в соответствии со сводом Фишбери; мне повезло, что я не играю на развилке Экзетера)»

Дебора: «Рассел Скуэер»

Роб: (улыбаясь во весь рот) «Морнингтон Кресент!»

Итак, принято объяснять, что «согласно традиции, многочисленные тома раскрывают сотни правил; однако..»., однако никаких правил на самом деле НЕ СУЩЕСТВУЕТ. Опытные игроки, попросту говоря, издеваются над новичками до тех пор, пока те не начнут понимать смысл насмешки и вести себя в точности как эксперты — цитируя выдуманные правила и гамбиты («как только объявляется Tooting Bec, ход нельзя повторять, если только двое или более игроков не находятся в состоянии книпа»). «Кодекс ведет наша прелестная Саманта, которая всегда держит его под подушкой. Поскольку кодекс насчитывает 17 томов, она испытывает трудности с подушками» — шутит игрок (и надо ли добавлять, что Саманта вымышлена так же, как и правила).

Когда все игроки понимают характер игры, как пишет статья, «она далее развивается по законам комедии». Игра не вырождается, она держится на усилиях игроков «держать лицо», перемудрить вымудривающихся.

Да это квинтэссенция всего английского! Насмешка над новичком, игра на его желании быть посвящённым, дедовщина, корни которой в системе английских школ-интернатов. Наконец, разгадка о том, как действительно устроен мир за Фасадом, в своей простоте циничная настолько, что о ней никому вслух не говорят, включая и самих посвящённых: среди своих это «понятно без слов» (тут же возникает идея Английского клуба как эксклюзивного общества «всё понимающих»).

Всё держится на тонком, точном исполнении роли в этом турнире по Английскому Чванству, для возникновения которого не существует никаких настоящих, материальных причин.

Игра также даёт наиболее точное определение «английского юмора»: это всегда юмор за счет других, для понимающих ситуацию своих, но по возможности с такой степенью скрытности, чтобы тот, за чей счёт веселятся, издевательства не заметил.

Собственно, вся колониальная история Англии и её преемников и есть огромная многовековая «Морнингтон Кресент»: сообщество «цивилизованных стран», к которому подпускают новичков, честно, по джентльменски предупреждая о сложности цивилизованных сводов правил, перечислить которые невозможно — начинайте, разберетесь по ходу, мы вам поможем, но до них вам еще надо дорасти. В конце — приз: потенциальная возможность влиться в семью «цивилизованных наций».

Если первые две игры описывали показную и внутренюю стороны «демократии» для себя, то третья — лицо, которым она оборачивается ко всем остальным во внешнем мире.

ОГОРАЖИВАНИЕ

Первоначальное накопление капитала — исторический процесс отделения работника (прежде всего крестьянина) от собственности на условиях его труда, превращения непосредственных производителей в наёмных рабочих, превращение средств производства и жизненных средств в капитал. Не люблю Маркса, но тут он подметил точно.

С конца XV века в Англии начались захваты общинных земель; в XVII веке — церковных и монастырских земель и сгон наследственных арендаторов; в XVI XVII вв. — появились акты об огораживании («овцы съели людей» — Т. Мор). С начала XVI века — акты об очистке имений и одновременно террористические государственные акты против «бродяг» и «нищих». В XVIII веке английское крестьянство исчезло как класс, а узурпированные богатства были превращены в капитал первых капиталистов, образно говоря.

В XVI веке Англия была небольшой, внешне типичной аграрной страной с населением 3 3,5 млн. человек (в 4 раза меньше, чем во Франции), в том числе лишь 20 % городского. Городская цеховая промышленность была развита слабее, чем на континенте, а торговый флот намного уступал голландскому. Но именно XVI век стал началом резкого подъёма экономики, благодаря которому Англия через три столетия стала промышленным гегемоном мира. Это объясняется, в первую очередь, мощным развитием суконных мануфактур. Если в XIII — XIV вв. английская сырая шерсть вывозилась для обработки на континент, то с XV века производство сукна и шерстяных тканей развивается внутри страны. В XVI веке в шерстяной промышленности оказалась занятой чуть ли не половина английского населения. В середине XIV века из Англии ежегодно вывозилось около 30 тыс. мешков сырой шерсти, а через 200 лет — только 5 6 тыс. мешков, но за это же время объём английского готового сукна возрос с 5 до 122 тыс. кусков. Производство сукна охватило сначала сельские местности, свободные от цехового режима — в этом и заключался секрет «деревенского вида» Англии.

Спрос на шерсть повышался, и разведение овец стало чрезвычайно прибыльным делом. Но для расширения пастбищ требовалось освободить земли от мелких крестьянских хозяйств, огородив новые пастбища частоколами, рвами, изгородями. Этот процесс обезземеливания крестьян получил название «огораживания». Бывшие крестьяне, лишившись средств к существованию, были вынуждены наниматься на предприятия.

Накопление крупнейших денежных сумм не обходилось без насилия — грабежа, работорговли, пиратства. В начале XVII века англичане военным путём добились монополии на поставку рабов из Африки и за полстолетия вывезли в Америку около 3 млн. человек. В метрополии доходы от работорговли и морского разбоя превращались в капитал — закупалось сырьё, оборудование, нанимались рабочие. Государство, постоянно нуждавшееся в средствах на войну, занимало деньги у английских купцов под высокие проценты. Государственный долг оплачивался налогоплательщиками, но проценты получали купцы, открывшие на эти средства предприятия. Кроме того, Англия в XVI — XVII вв. ввела высокие пошлины на импорт готовых изделий. Такой протекционизм позволял предпринимателям удерживать высокие цены на свои товары. В результате к концу XVIII века в Англии накопилось огромное по тем временам богатство — около одного миллиона фунтов благородных металлов.

Запомним это.

Ну и, как видите, нет какого либо патернализма по отношению к обычным гражданам. Были введены очень жестокие законы (причем ответственность наступала с семи лет) за мелкое воровство и бродяжничество. Были широко распространены работные дома, которые смело можно назвать каторгой в городе.

(Продолжение в следующем номере)