Автор: Юрий Нерсесов

КОЩУНСТВО НАКАЗУЕМО

Самая дорогая в истории российского кинематографа картина проваливается в прокате. Освоив 55 миллионов долларов, фильм собрал за первые четыре дня на территории бывшего СССР около 4 миллионов. Трехчасовая тягомотина пошла настолько плохо, что премьера ее второй части, запланированная на 4 ноября нынешнего года, отложена на неизвестный срок. Но не это главное. Так нагло ещё никто не решался спекулировать на крови погибших солдат.

Трудно поверить: каких нибудь четверть века назад Никита Сергеевич Михалков не только был прекрасным режиссером, но и казался порядочным человеком. Он достойно повел себя на V Съезде кинематографистов СССР, не став топтать Сергея Бондарчука вместе с прогрессивным кинобомондом. Чуть позже, на междусобойчике в Одессе, вышеупомянутый бомонд и примкнувший к нему мастер православного фотошопа Илья Глазунов составили кляузу против разгула русского фашизма в лице клоунов из общества «Память», ее отказались подписать только Виктор Цой и Михалков. Наконец в октябре 1993 го, когда все те же мастера культуры с пеной у рта призывали сажать и стрелять, Михалков открыто назвал арестованного Руцкого своим другом. Потом что то внутри него переменилось.

Говорят, что лучшие роли Михалкова — оборотистые хамы и жлобы — зеркальное отражение самого артиста. Глядя, как Никита Сергеевич осваивает государственный кинобюджет, позирует перед камерами на 140 тысячах гектаров своего поместья, и со смаком пинает ногами по лицу предварительно схваченного охранниками парнишку, веришь, что любой из сыгранных им подонков вел бы себя точно также! И проводник Андрюша из «Вокзала для двоих», и директор автосервиса Трунов в «Инспекторе ГАИ», и промотавшийся барин Паратов из «Жестокого романса», и конечно — бандит Михалыч из «Жмурок».

В прологе «Утомленных солнцем-2» мы тоже видим, человека похожего на Михалкова. Товарищ Котов смотрит на товарища Сталина с такой неподражаемо-холопской улыбочкой, что сразу понимаешь: прообраз этого персонажа не Тухачевский, и не Блюхер. Он списан с одного известного кинорежиссера, который стоял на коленях перед бывшим кремлевским завхозом Бородиным и умолял подкинуть деньжат на очередную нетленку.

В следующем кадре, Котов с бабским визгом тычет Сталина мордой в тортик, тут же со страху проснувшись, и это тоже тончайший психологический эпизод! Какой холуй не желает напакостить барину, если не после его смерти, как Никита Сергеевич, так хоть в ночных грезах! Особенно ярок эпизод, где Михалков тискает в потном кулаке дырявую алюминиевую ложку, скинутую ему очередным шутником из люфтваффе. Какой категории заключенных вручают подобную утварь соседи по бараку, Никита Сергеевич конечно знает.

Все это очень противно, однако крупный творец совершенно не обязан служить образцом высокой морали. Его барские замашки перед низшими и пресмыкательство перед высшими никак не затрагивают 99,9 % дорогих россиян. Для них Никита Сергеевич интересен как режиссер, продюсер и глава кинокомпании «ТРИТЭ» имени себя, и здесь мнения о нем противоречивы. Некоторые видят в последних трудах Михалкова зеркальное отражение литературного творчества отца, но они в корне неправы.

Сергей Владимирович прилежно и талантливо колебался с генеральной линией Кремля, но на могилы прежних начальников не плевал, а в рамках советской системы старался сделать жизнь немного лучше. Те, кто ходил в кино при Брежневе, должны помнить, как гас свет в зале и зрители ждали, что покажут перед фильмом? Унылую «Ленинградскую кинохронику» про рост удоев на сталепрядильном заводе или михалковский «Фитиль», где, конечно, партию не трогали, но весьма высокопоставленных чиновников, вплоть до министров, продергивали порой очень качественно.

Сейчас свободы куда больше, а документальные творения Никиты Сергеевича и его свиты из «ТРИТЭ» куда беззубее папиного киножурнала. Ничего острее лакейских картин, снятых к юбилеям особо важных персон, студия в этом жанре не произвела. Сергей Владимирович работал исключительно для сограждан и потому мог безбожно приукрашивать советскую действительность или умеренно критиковать ее, но в надежде на импортную побрякушку страну фекалиями не поливал, даже когда это стало безопасно и модно. Никита Сергеевич с подручными специализируется именно на пахучем экспорте, виртуозно оформляя товар в стиле «а ля рюсс» с иконками, крестиками, бубликами и медведями на цепочке. За патриотические иконки с крестиками — государственное финансирование, за дерьмецо под ними — заграничные цацки. Наше ласковое телятко давно научилось сразу несколько маток сосать!

Раздающим цацки особенно приятно, что михалковская Россия убога и нелепа сама по себе, и такой была всегда! Белый офицер Митя из «Утомленных солнцем» — предающий свои идеалы подлец. Директор элитного юнкерского училища в «Сибирском цирюльнике» — пьяная свинья, закусывающая водку стаканами. Его воспитанник — неврастеник, боящийся выстрелить в беглого террориста и падающий в обморок при виде увядших прелестей американской потаскушки.

Смешны и отвратительны персонажи «Утомленного солнцем-2». Сталин, Берия, Ворошилов и Буденный, да чекисты с партийными работниками — сволочь по определению, но и остальные не лучше. Со страху писающий в штаны начальник пионерлагеря. Косноязычный уголовник, который убил старушку кадкой квашеной капусты, и стал после столь славного подвига лучшим другом товарища Котова. Другой дебиловатый урка, для защиты от немецких пуль привязавший на спину дверь. Кретины саперы, взрывающие мост вместе с беженцами. Трусливые жители деревеньки, не открывшие дверь преследуемой немцем котовской дочурке и заслуженно сожженные другими немцами в сарае. Командир не существовавшего в 1941 году штрафбата, перед боем изгаляющийся над подчиненными, а после него — разоблачающий Сталина. Недоразвитые кремлевские курсанты, падающие на землю при запуске ракет для фейерверка и пыряющие штыком немецкий танк.

Даже умирающего в финале обгоревшего танкиста не жалко. Сцена, в которой он заплетающимся языком требует от Нади Котовой показать сиськи, могла претендовать на титул самой похабной в российском кино, если бы не была столь тупой. А ведь есть еще эпизод, в котором минирующий мост сапер подглядывает в промежность проходящих мимо женщин. И кадры, в которых штрафник Котов, охотясь за немецким языком, с воплями бежит за ним по солнечному лугу, догнав, порет ремнем, а тот игриво хихикает и объясняет противному русскому, что тот связал его неправильно… Тут уж поневоле забеспокоишься: чем нас великий режиссёр в следующий раз порадует? Российской «Горбатой горой» с собой и Меньшиковым в главных ролях?

Гадкое быдло существует лишь молитвами отдельных праведников, да и то в той мере, в которой оно требуется многочисленному и прожорливому клану Михалковых. За благоденствием избранного семейства следит лично Господь Бог. Зазевался товарищ Котов в храме, хочет его фашист сзади огреть костылем, но в эту же секунду другие фрицы кидают на купол бомбу, та пробивает крышу, но не взрывается, и герой успевает смыться. Потонуло госпитальное судно, а Наденька Котова спасается, уцепившись за рогульки плавающей мины. Пикирующий «Юнкерс» рушится в воду вместе с пилотом, благолепная мина, не взорвавшись, довозит Надю до берега, а потом, повинуясь её указанию, уплывает, утопив катер с партархивом и сталинскими бюстами. Экипаж катера не взял Надюшу на борт и потому недостоин жизни, как и не заступившиеся за дочь гения деревенские жители!

С сочувствием показана только смерть расстрелянной немцами цыганской семьи, но это уже политика! Скупая слеза, пролитая над цыганской девочкой или чеченским мальчиком как в михалковских «12», наряду с испражнениями на Россию дает лишний шанс получить награду в Венеции, Голливуде и Каннах.

Михалков их уже получал и очень хочет еще. Это подхлестывает его продолжать в том же духе, а свиту заставляет двигаться в фарватере босса. Вы думали, что генерал Скобелев — прославленный военачальник и герой русско-турецкой войны? В «Турецком гамбите» он — круглый болван, который, желая произвести впечатление на приглянувшуюся девицу, скачет штурмовать Стамбул с одним полком и турецким шпионом, которого по тупости сделал начальником штаба. Остальные генералы еще глупее, их солдаты — не умеющие воевать бараны, а некоторые — даже педерасты. Вас учили, что князь Дмитрий Пожарский — победитель поляков и освободитель Москвы? В картине «1612» князь — пустое место, а его подвиги совершает дух благородного испанского идальго, решивший ради прикола влезть в тело глуповатого холопа Андрюшки…

Маниакальное стремление к зарубежным наградам сыграло с Никитой Сергеевичем злую шутку. Он все больше напоминает уже не Паратова с Михалычем, а того самого какающего из кабины немецкого летуна. За командиром, как и положено ведомым, опорожняют кишечники прочие режиссеры из «ТРИТЭ». Поток дерьма будет неутомимо литься и далее.

На нас, на наших детей и, главное, на солдатские захоронения. В данном случае на могилы Отдельного курсантского кремлевского полка. В реальности курсанты два месяца стойко и умело сдерживали наступление противника на берегах рек Лама, Истра и канала Москва — Волга, потеряв из 1572 бойцов 811 убитыми, но не пустил немцев в столицу и сохранил боевое знамя. По воспоминаниям ветеранов полка, «залогом успеха стал результат изнурительных работ курсантов по инженерному оборудованию взводных и ротных опорных пунктов и грамотной организации системы огня в каждой роте и между батальонами». (А. И. Карцев «Забытый полк», http://artofwar.ru / k / karcew_a_i / text_0620. shtml).

Очень похожи эти люди на 240 скучившихся в траншее михалковских баранов, которых немецкие танки передавили за считанные минуты?

До недавнего времени столь нагло на погибших соотечественниках пиарились только польские политиканы и, прежде всего, покойный президент Польши Лех Качиньский.

Кощунство обязательно будет наказано.

Процесс уже идет. Божьего дара режиссёр лишился уже давно, а теперь у него отняли изрядную долю рассудка, попустив взяться за эпическое батальное полотно, которые Никита Сергеевич никогда не умел снимать, а сняв, выставил себя всемирным посмешищем. Карикатуры, пародии и анекдоты о трехчасовой кинопакости размножаются в геометрической прогрессии.