Автор: Ольга Егорова

ПОРТРЕТ ЖЕНЫ РАЗВЕДЧИКА

Аэропорт австрийской столицы — город Вена. Обмен времен «Перезагрузки». Сотрудники спецслужб передают с рук на руки группу мужчин и женщин: для одних — «разведчиков», для других — «шпионов». Среди них бывший полковник СВР Александр Запорожский, работавший на ЦРУ.
За скупой информацией из Вены в Москве следила Наташа, Наталья Андреевна Кожанова, вдова советского разведчика. Она убеждена, что именно Запорожский, будучи сотрудником резидентуры в Эфиопии, сыграл в судьбе ее мужа роковую роль.
Хотя до этого была еще одна тяжелая командировка, в Нигерию, и еще один предатель, вломившийся в судьбу ее мужа и всей семьи Кожановых — Леонид Полищук…. Но обо всем по порядку.

Резидент КГБ в Лагосе очень нервничал. И было от чего: он не знал содержания некоего конфиденциального письма, которое его собственная жена привезла с собой из Москвы для Игоря Кожанова — одного из сотрудников советской разведки в Нигерии. Дальнейшие события полностью подтвердили его интуитивные опасения, которые явились прелюдией к шпионскому скандалу.

Информация об этом скандале стала «достоянием» широкой общественности в 1990 х годах. Эта история опалила многих людей, и красивая женщина с серо-зелеными печальными глазами, сидящая напротив меня, оказалась участником жестокого противоборства спецслужб.

…Они считали, что им повезло, и две половинки яблока совпали в одно прекрасное и единое целое. Судьба жены разведчика… Казалось бы, что может быть романтичнее? И что оказывается на деле, когда вместо приключенческих романов наступает реальная жизнь? Ты живешь, словно в другом измерении, от встречи до встречи. И все время ждешь его: из командировки, с делового раута или контакта с ценным агентом, который неизвестно чем может закончиться.

Наташа вышла замуж за Игоря Ивановича Кожанова, будучи студенткой 2 го Медицинского института. Через год родился сын Иван. Бабушки и дедушки, сами еще молодые, работали. Так что пришлось рассчитывать только на себя. Учеба в институте, домашнее хозяйство, заботы молодой мамы… Казалось, что это нормально — молодые, выдержим. Муж помогал, как мог.

По окончании института Наташа, получив в страшной спешке диплом (его передали в метро), на следующий же день вылетела вместе с сыном к мужу, в далекую и экзотическую Нигерию.

Самолет совершал две промежуточные посадки: в Вене и Триполи. Тяжелый перелет, длившийся около двенадцати часов, окончательно измотал обоих путешественников.

— Посмотри, какое море огней внизу. Это о них писал папа, — уговаривала не капризничать сына Наталья. На что пятилетний малыш отвечал, что «море огней» ему неинтересно и хочется поскорее вернуться домой.

Вытерпели, долетели… Игорь Иванович был первым, кого они увидели на чужой африканской земле.

НАТАЛЬЯ КОЖАНОВА:

— Командировка за рубеж — что может быть лучше? Новые впечатления и знакомства, финансовая сторона, отнюдь не последняя для советского человека. Все это, конечно, так. Но с учетом нашей специфики (Наташа так и сказала — «нашей» — О. Е.) в первую очередь вспоминается сильное психологическое напряжение от постоянного контроля за своими и чужими действиями.

Я считала, что у мужа должен быть, извините за банальное выражение, «надежный тыл». Это и дом, в котором он может быть самим собой, и любимый человек, который не предаст. Как, впрочем, у любого разведчика. Банальность? Не торопитесь с оценкой. Ведь были случаи, когда разлад и непонимание в семье негативно сказывались на работе разведчиков, приводили к болезненным срывам и провалам.

Игорь вкалывал за двоих. Первая работа — официальная, по линии Министерства иностранных дел, которую никто не отменял. Вторая — разведка… Когда мы впервые собрались в загранкомандировку, сотрудники КГБ провели со мной «доверительную» беседу, объяснив, что советская колония за рубежом — это очень узкий мирок, вопросы будут задаваться самые разные. А потому мне, жене разведчика, необходимо запомнить, как «Отче наш»: муж — дипломатический сотрудник. И не более того.

Семьи разведчиков, как правило, не живут в посольстве. Не были исключением и мы. Небольшой дом в три этажа, на шесть советских семей, стал нашим пристанищем в Лагосе.

НИГЕРИЙСКИЕ УЖАСЫ

В те годы в Нигерии — настоящем гиганте тропической Африки — у власти находилось гражданское правительство президента Шагари (1979 1983 годы). Наведя порядок в стране, военные передали ему бразды правления. И начался… криминальный капитализм, наподобие того, что мы увидели в России в 90 е годы. Бурно развивался нефтяной сектор, на котором наживались «новые нигерийцы». Или «жирные коты», как их называли повсеместно. Борьба этнических и мафиозно-криминальных кланов, подкуп чиновников и бандитизм стали обычным явлением. В 1983 году власть опять перешла в руки военных. Вот на таком фоне протекала командировка семьи Кожановых в Нигерию.

Лагос в любое время суток таил немало угроз. Грабежи и убийства случались ежедневно, в чем воочию смогла убедиться и сама Наталья Андреевна. Однажды, когда она занималась домашними делами, ее внимание привлек стук входной двери. Подумала, что это пришел заведующий консульским отделом посольства, который не умел входить и выходить тихо, без шума. Но дверь почему то стукнула три раза. «Странно», — подумала она и решила поделиться наблюдением с соседкой. Казалось бы, сработало чисто женское любопытство, но именно оно спасло ей жизнь. Возвращаясь к себе, Наташа с ужасом заметила огромного негра, в руке — мачете. Оба замерли от неожиданности.

Наташа опомнилась первой: «Что ты здесь делаешь? Немедленно убирайся!». Негр, видимо, не ожидавший от белой женщины такой решительности, попятился и ретировался.

Холодея от ужаса, Наталья посмотрела вниз. Возле распахнутой двери квартиры консула колыхалась толпа вооруженных аборигенов. От страха перехватило дыхание. В собственной квартире остался маленький сын, телефона нет — что делать? Как сообщить в посольство о бандитском налете и позвать на помощь?

В Лагосе существовал жуткий обычай, восходивший ко временам первых колонизаторов. Застигнутых на месте преступления туземцев сжигали заживо без суда и следствия. То есть практиковалось нечто вроде суда Линча. Поэтому негры, не колеблясь, прикончили бы белую женщину, ставшую невольной свидетельницей их преступления.

Наталья спрятала сына у соседки, строго наказав, чтобы та закрылась на все замки. Затем, спустившись по черной лестнице, она предупредила другую соседку, жившую на первом этаже, о бандитском вторжении. Теперь нужно было срочно звонить в посольство, но телефон, как назло, имелся только в «свежеограбленной» квартире консула. Собираясь в отпуск, дипломат сложил весь свой багаж в коробки, будто специально приготовив их для грабителей. Как потом выяснилось, налетчики действовали по наводке сторожей.

Испуганная женщина решилась все таки зайти в квартиру консула, вооружившись молотком. К счастью, там уже никого не было. Она поспешно набрала посольский номер, попросив дежурную как можно скорее передать мужу и его коллегам: дом подвергается нападению. Дежурная, живущая в спокойном мирке посольских забот и интриг, сначала даже не поверила Наташе и долго переспрашивала и уточняла, что же произошло: «Ты что говоришь, дурочка?»

Положив телефонную трубку, Наташа глубоко вздохнула. И тут она заметила саквояж из змеиной кожи, забытый в спешке преступниками. Осторожно раскрыла его. В нем блеснуло столовое серебро консула и… набор воровских инструментов, брошенных «при отступлении». Это означало, что бандиты вернутся — инструменты в Лагосе стоили дорого и разбрасываться ими понапрасну грабители вряд ли бы стали. Ожидая самого худшего, молодая женщина вышла на улицу, закрыла ворота, ведущие во двор дома, и стала ждать помощи.

Через десять минут, нарушая все правила дорожного движения, примчались сотрудники посольства, причем Игорь, ехавший другим, окольным путем, опоздал на полминуты. Важный полицейский чин, также вызванный консулом на место происшествия, выражал оптимизм и не сомневался в быстрой поимке преступников. Но словами все и ограничилось. Хорошо хоть, что после этого случая в квартире Кожановых установили телефон. А вот оружием совколонистов так и не снабдили.

РАЗВЕДЧИЦА ПО СЛУЧАЮ

«Жена разведчика не должна быть обузой», — часто повторял Наталье Андреевне муж. На приемах, куда «мистера Игоря» приглашали вместе с супругой, он не мог уделять жене много внимания. Обычно она прогуливалась одна, доброжелательно отвечая на все знаки внимания. И если находила собеседника интересным, то знакомила со своим мужем — ведь это могло ему пригодиться.

На приеме в честь открытия нового здания китайского посольства к Наталье Андреевне подошел один из тамошних сотрудников. Осыпал комплиментами на приличном русском языке, пригласил посетить Китай, обещая устроить туристическую поездку на берега «Желтой» реки. Наталья Андреевна очень обрадовалась и, чтобы обсудить все более подробно, представила любезного и улыбчивого китайца своему мужу. Оказалось, что они знакомы. Китаец краснел, бледнел и тут же позабыл про приглашение, попутно утратив хорошее знание русского языка. Игорь Иванович потом долго смеялся, обсуждая с женой непредсказуемость человеческой натуры. Было очевидно, что китаец проходил по «шпионскому ведомству» КНР, так же как «мистер Игорь» по линии советской разведки.

По выходным Игорь Иванович «забрасывал» Наташу с сыном либо на океан (в составе посольской группы), либо в спортивный клуб, где с ребенком можно было находиться лишь до восьми часов вечера — дальше начинались уже «взрослые» развлечения. И частенько Наталье Андреевне с сыном приходилось ждать мужа, прогуливаясь по полю для гольфа, куда не заходил служитель-нигериец со своим колокольчиком, предупреждающим о начале вечерней программы. Иногда, когда жара донимала особенно сильно, приходилось просить «братьев из социалистического лагеря» — болгар, чехов, поляков, чтобы они подбросили из клуба на машине до дома. Что поделать, Игорь Иванович работал, выговаривать ему за недостаточное внимание жена считала, по меньшей мере, некорректным.

А потом в их жизни появился Леонид Полищук…

НАТАЛЬЯ КОЖАНОВА:

— Мы жили с ним в одном доме — двери напротив. Полищук трудился старшим инженером под «крышей» Государственного комитета по экономическим связям СССР. На самом же деле он входил в группу внешней контрразведки, которая обеспечивала безопасность нашей резидентуры и противодействовала «главному противнику». Война разведок в Лагосе шла в основном между СССР и США. Англичане были вне конкуренции. Бывшие колониальные хозяева — они создали мощную агентурную сеть, начиная с этнических кланов и заканчивая военными кругами.

ЗАХВАТ С ПОЛИЧНЫМ

И кто мог подумать, что сотрудник советской контрразведки Леонид Полищук работает на ЦРУ? Что он сдал всю агентуру КГБ и ГРУ в Нигерии американцам? Его падение произошло еще в Непале, где он находился в командировке. Проигравшись в казино, оказался на мели. Специально вызванная из Штатов женщина-агент установила «огневой контакт», а все остальное было уже делом оперативной техники.

Вернувшись в Союз, Полищук (он же «Уэй») ушел на дно. Однако через несколько лет его направили в командировку в одну из крупнейших африканских стран — Нигерию, где он по своей инициативе восстановил контакт с ЦРУ. Выслуживаясь перед своими хозяевами, он сдал им всю местную резидентуру КГБ и ГРУ.

Предателя взяли на тайнике в Москве. Можно только догадываться о том, что подумали сотрудники «Альфы», когда неизвестный мужчина предъявил им удостоверение… сотрудника КГБ! О том, как это произошло, вспоминает ветеран Группы «А» В. М. Панкин.

«Нам стало известно, что в один из вечеров американская резидентура в срочном порядке собралась на «Чайковке», а затем стала быстро выезжать из посольства. К сожалению, наши «наружники» не смогли взять всех установленных разведчиков под наблюдение. Руководство, проанализировав ситуацию, пришло к выводу: в этот вечер где то был заложен тайник для связи с агентом.

Нашу группу подключили к поиску тайника. Затем стало известно, что с трудом, но его все же нашли в полосе высоковольтной линии электропередачи вблизи Дзержинской плодоовощной базы. Тайник был замаскирован под булыжник. И хотя один из сотрудников наружного наблюдения держал «камень» в руках, он не разобрался, что к чему. Его более опытный коллега, идя следом, обратил на него внимание. Взял в руки — тот оказался подозрительно легким и при ударе об опору ЛЭП распался на части. В тайнике оказались деньги — 25 тысяч рублей. По тем временам — мы прикидывали — это была стоимость четырех автомобилей.

Было принято решение организовать скрытый пост наблюдения за этим тайником и привлечь большие силы, в том числе технические. Ждать пришлось довольно долго. После десятого дня у многих ребят сложилось мнение, что мы или где то «прокололись», или агент отказался прийти на изъятие. Но все же наблюдение продолжалось».

Через две недели, в субботу, на посте наблюдения остались три человека — одному сотруднику надо было жену встречать на Курском вокзале, второму — провожать ребенка. Жизнь есть жизнь… В случае чего можно было рассчитывать на резерв, который находился в полукилометре от тайника.

Вячеслав Михайлович рассказывает: «Примерно в одиннадцать часов ситуация стала стремительно развиваться. «Я говорю напарнику: «Смотри, кто то идет!» — «Да вряд ли». — «Идет, вот сейчас увидишь». И действительно, незнакомец поворачивает на дорожку, которая вела к заросшей кустарником стойке линии электропередачи, где находился тайник — его мы оборудовали сигнализацией, и я слышу, что она срабатывает. Это означает: тот человек, которого мы видели, взял закамуфлированный булыжник в руки.

Мы быстро перелезли через укрытие и побежали. Вижу — из за кустов выходит мужчина. Моя задача была задержать его и, самое главное, задержать живым. Я заблокировал ему шею, руки — стал ждать, когда подъедут ребята, находившиеся в резерве. Сопротивления он, в общем то, не оказывал и даже не пытался бежать. В самый первый момент по его глазам я увидел, что он понял — ему конец. Но чуть позже к нему вернулось самообладание».

Подъехали те, кто находился в резерве, задержанного гражданина сразу посадили в «Рафик», переодели и начали допрос. Однако «булыжника» при нем не оказалось. Позже из разговоров с сотрудниками первого главка и во время заседания трибунала в Верховном Суде Союза СССР выяснилось, что их — разведчиков — так обучают: взял закладку, подержал в руках несколько секунд — и сразу от нее освободился. Вышел, посмотрел — если не пытаются взять с поличным, то возвращаешься обратно и забираешь «презент».

«Естественно, мы тогда не знали принципов работы наших разведчиков, — объясняет Панкин. — В этом вопросе была полнейшая секретность, и никто до нас эти принципы не доводил, даже во время инструктажей.

Ребята из «наружки» сделали осмотр места и обнаружили «камень» на швеллере, в уголочке.

— Как Вы здесь оказались? — спросил я задержанного мужчину.

— Я пришел, чтобы найти камень и положить его под колесо.

— Какое колесо?

— Колесо моей «Волги» — она стоит здесь, неподалеку. Если мне не верите — идите, посмотрите.

Указал ее цвет и номер. Действительно, неподалеку от автозаправочной станции стояла указанная машина. Мужчина открыл дверцу и вытащил из «бардачка» сумку-визитницу. В ней оказалось удостоверение сотрудника КГБ. Я сообщил об этом по рации руководству операции. Те вначале не поверили, сказали, что не может быть. Но как «не может быть», если вот он — документ у меня в руках. Поступила команда — доставить задержанного на Лубянку».

Прибыв на место, Панкин вместе с Полищуком поднялся на лифте — на беседу к Председателю КГБ Виктору Чебрикову. Задержанный вел себя хладнокровно, но в его поведении все таки чувствовалась растерянность. На задаваемые вопросы он отвечал спокойно, даже порой издевался — о чем, мол, говорите, да и вообще я знать ничего не знаю…

Устав, видимо, от пустого разговора, Чебриков обратился к Панкину:

— Выведи его, пусть он подумает.

Когда вышли, Полищук спросил:

— А кто это?

— Как же ты не знаешь своего непосредственного начальника?

— Какой он мне начальник?

— Ведь это Председатель Комитета госбезопасности Чебриков.

— А я откуда его знаю?..

После того, как в машине была обнаружена схема закладки, Полищук начал давать признательные показания. И заодно, в злобе, оклеветал соседа по квартире в Лагосе. «Уэй» сообщил следователю, что майор Кожанов тоже «работал на ЦРУ». Можно себе представить состояние Игоря Ивановича, когда его доставили в Москву. К счастью, ему удалось доказать свою невиновность.

НАТАЛЬЯ КОЖАНОВА:

— Когда Полищука взяли с поличным, то чуть ли не на первом допросе в «Лефортово» он назвал Игоря своим соучастником, якобы работавшим на американцев. В то время я находилась с сыном в Москве. Дурные вести всегда распространяются быстро. Это я почувствовала на себе, когда вокруг моментально образовался вакуум человеческих отношений, надолго замолчал телефон, друзья и знакомые отшатнулись — а вдруг она жена предателя?! Я очень тяжело переживала случившееся. А когда узнала, из за чего оказалась в изоляции, задумалась: как сообщить о предательстве Полищука Игорю?

Вскоре выход был найден. Я написала мужу письмо, в котором иносказательно, с помощью намеков, дала знать о случившемся, и переправила его с женой резидента в Лагос. Игорь понял, что «болезнь головы» бывшего соседа по лестничной площадке, — о которой я сообщала в корреспонденции, — затянется надолго. Резидент же узнал обо всем спустя несколько дней, получив шифровку из Москвы.

Что мы тогда пережили, вы не представляете. Мужа срочно отправили в Москву с дипломатической вализой (как потом выяснилось, фальшивой). Покинуть самолет он не мог — в КГБ опасались его ухода на сторону.

По прибытии в Москву начались многомесячные допросы на Лубянке. Игорь доказал свою непричастность и в дальнейшем фигурировал в деле в качестве свидетеля. Мне было очень тяжело, но как же было тяжело Игорю — эта боль осталась с ним до конца жизни.

ЦЕНА ПРЕДАТЕЛЬСТВА

В течение года, пока велось следствие по его делу, предатель содержался в СИЗО «Лефортово». В июне 1986 года по приговору Военной коллегии Верховного Суда Леонида Полищука расстреляли.

В 1998 году по каналу РТР прошел фильм «Затмение в Катманду» (он занял первое место на конкурсе телевизионных фильмов и отправился в Испанию). Через некоторое время после его показа в «Независимой газете» появилась статья Андрея Полищука — сына того самого предателя… По странной иронии судьбы, он, будучи заместителем главного редактора при Виталии Третьякове, занимался вопросами спецслужб и по «красным дням» календаря брал интервью у руководителей советской разведки.

В своей статье Андрей Полищук, уже перебравшийся на постоянное место жительство в Америку, пытался представить отца жертвой борьбы с тоталитаризмом, что, кстати, очень модно было в конце 1990 х; писал о чувствах сына, который не может поклониться праху отца.

«А почему же он не пришел к нам, не спросил, как сложилась наша судьба и судьбы людей, которых пытался опорочить его отец? — с негодованием спрашивает Наталья Андреевна. — Потому как разведчики, «засвеченные» и оклеветанные его отцом, вряд ли пролили бы бальзам на сыновнюю гордость».

Если вы, паче чаяния, окажетесь в США и получите доступ к г-ну Полищуку, то он, быть может, покажет вам американский флаг, который был поднят над Капитолием в знак признания заслуг его отца, а затем отдан на хранение. Флаг хранится в специальном чехле из кедрового дерева и полированного стекла с бронзовой табличкой.

Такова посмертная цена предательства.

ЭФИОПИЯ. СТРАНА ВЕЧНОЙ ВЕСНЫ

Спустя полтора года после дела Полищука Кожановы вновь смогли выехать за границу. Эфиопия — сказочная страна с доброжелательным и приветливым населением. Некоторое время семья Кожановых вынуждена была жить в посольстве и обходиться без машины.

Постепенно жизнь наладилась. Переехали в город, в двухэтажную квартиру, где Наталье Андреевне пришлось самой делать ремонт, так как техсостав посольства был чрезвычайно загружен работой по обслуживанию посла — бывшего второго секретаря ЦК компартии Латвии и его челяди. А привлекать местное население сотрудники не имели права.

«Мне очень хотелось, чтобы муж «отдыхал душой», приходя с работы», — говорит Наташа. И ей это удалось. Не случайно в доме Кожановых старались побывать многие сотрудники советского посольства и других наших учреждений, оценившие маленький, но очень уютный уголок России (с домашним котом по кличке Кеша), который создала Наталья Андреевна.

В Эфиопии Игорь Иванович работал преимущественно с представителями западных стран, или как их там называли, «белыми иностранцами». Один из агентов, переданный ему на связь уезжавшим коллегой, оказался на поверку двойным, даже тройным (как потом выяснилось) агентом: он работал на КГБ, ЦРУ и итальянцев. Об этом факте Игорь немедленно сообщил в Центр.

По злой иронии судьбы, куратор ПГУ, получивший сообщение о «тройнике», в свое время работал именно с этим агентом. Понятно, что выставлять себя в невыгодном свете перед руководством ему не хотелось, и поэтому он не проинформировал начальство о поступившем тревожном сигнале из резидентуры.

Теперь можно назвать фамилию человека, сыгравшего роковую роль в судьбе Игоря Кожанова — тот самый Александр Запорожский, официальный сотрудник безопасности. После работы в Эфиопии он занял пост заместителя начальника 1 го («американского») отдела управления внешней контрразведки.

ВКР — это своего рода спецслужба в спецслужбе. Она занимается поиском предателей внутри, держит под «колпаком» всех подозрительных сотрудников. Ведь проникнуть во вражеский стан — главная задача любой «конторы».

Считается, что в 1994 году, будучи командирован в Аргентину, Запорожский связался с местным резидентом ЦРУ Уильямом Ортманом и предложил сотрудничество. Предателя взял под крыло сам Стивен Каппес — начальник контрразведки ЦРУ, бывший глава московской резидентуры.

До 2001 года Запорожский конспиративно встречался с кураторами и «сливал» своих товарищей, их связи и многолетние разработки. В декабре 1997 го он неожиданно уволился в запас, летом следующего года через Прагу был переправлен за океан, где получил «грин кард» и поселился в трехэтажном особняке на улице Виллоу Виста Вэй в пригороде Балтимора — городке Кокейсвилл. Всего от американских спецслужб этот человек получил более полумиллиона долларов…

Руководитель пресс-бюро СВР Борис Лабусов так описывал эту ситуацию: «Александр Запорожский попал в поле зрения службы собственной безопасности СВР после своего увольнения, которое носило не совсем обычный характер. В ходе проверки, суть которой мы не можем раскрыть в силу понятных причин, подозрения в отношении Запорожского подтвердились…»

К сожалению, случилось это слишком поздно. А в ноябре 2001 года он был задержан в Москве. Впервые в истории сбежавший за кордон шпион был выманен и арестован. В июне 2003 года Московский окружной военный суд признал Запорожского виновным в государственной измене и приговорил к восемнадцати годам колонии строгого режима.

«Полковник Запорожский — личность незаурядная, — сообщила в 2003 году «Комсомольская Правда». — Блестящий аналитик с сильным характером и склонностью к авантюрам — лучшей характеристики разведчику не придумаешь. А уж способности к языкам позавидует компьютер: во время длительной командировки в Эфиопию он выучил один из труднейших в мире языков — ахмарский. Говорят, он знает его даже лучше английского. Под стать интеллектуальной потенции были и карьерные амбиции».

…Ответа из Москвы не было, резидент же требовал конкретных результатов, и только после отпуска, проведенного Кожановыми в Москве, пришло указание «контакты не прекращать, но быть как можно осторожнее».

Дальнейшие события развивались с неотвратимостью рока, как в шпионском детективе. ЦРУ использовало свою «подставу» для нанесения удара по советской резидентуре. Игорю Ивановичу (и его семье) пришлось в течение шестнадцати часов покинуть страну, дабы не быть объявленным «персоной нон грата».

РАССКАЗЫВАЕТ НАТАЛЬЯ КОЖАНОВА:

— В целях личной безопасности покидать территорию посольства Игорю было запрещено. Мы с сыном принялись упаковывать вещи, готовясь к неожиданному отъезду. Нам выделили охрану, которая присутствовала только днем. Но вот все мытарства позади, и мы, сопровождаемые резидентом КГБ, отправляемся в аэропорт. Когда проходили через паспортный контроль, местный страж порядка (?) сказал, как отрезал: «Вы с мужем можете отправляться, а мальчик останется здесь». Не знаю, как я пережила все это. Оставить сына?! Об этом не могло быть и речи. Представьте, придрались к его фотографии. В паспорте, на фотографии я вместе с сыном, а тут он возмужал, подрос. Пришлось вмешаться офицеру службы безопасности нашей резидентуры. К счастью, все обошлось, и мы, вчетвером, включая кота Кешу, сели в самолет «Аэрофлота», — это была уже советская территория.

Жизнь за рубежом, как говорили мне старшие товарищи, очень сложна (речь, конечно, не идет о туристических поездках или о проживании в качестве частного лица). И можно смело приравнивать год, проведенный за границей, к двум-трем годам жизни в Москве. Пережив нигерийскую командировку, я по жизненному опыту чувствовала себя пятидесятилетней дамой, никак не меньше. На самом же деле мне тогда «натикало» тридцать лет.

Зато сейчас, пройдя такую «школу», я более подготовлена ко многим жизненным переплетам, могу проанализировать возникшую ситуацию или спрогнозировать развитие событий, которые затрагивают мою семью, мой дом. Наверное, наша судьба такая. Легко рассказывать об этом сейчас, сидя на кухне в московской квартире, а тогда…

ГЛАВНАЯ ВЕРБОВКА В ЖИЗНИ

Сейчас уже все позади: и изматывающие перелеты, и приступы малярии, и болтливые рафинированные референты из посольства в Лагосе, желавшие непременно выяснить, чем занимается муж Натальи помимо дипломатической службы. В прошлом остались неприятные разговоры с резидентом советской разведки в Эфиопии о якобы «несанкционированных встречах» Игоря с американцами. Да мало ли что было!

Уволившись в запас, подполковник Кожанов работал в Клубе ветеранов госбезопасности, использовал накопленный оперативный опыт в системе негосударственной безопасности. Бывал в Ассоциации «Альфа». Однако проблемы со здоровьем все чаще давали о себе знать — сказались тяжелейшие стрессы, полученные во время службы, предательство… Один инфаркт следовал за другим.

Как и раньше, на страже здоровья мужа стояла Наташа. Во многом благодаря ей, Игорь Иванович прожил дольше, чем это могло быть. Шутка ли — семь инфарктов, которые она, как опытный врач, успевала отследить и организовать госпитализацию в институт кардиологии имени Мясникова.

Восьмой инфаркт стал последним…

За неделю до смерти, словно предчувствуя близкую кончину, Игорь Иванович ушел из дома, ничего не сказав родным — «прощался с жизнью». Близкие нашли его в городской больнице в тяжелом состоянии.

Не стало разведчика Кожанова на Пасху 2006 года, в его день рождения. Ему исполнилось 54 года. Отпевали его в храме при госпитале ФСБ на Пехотной улице. Прощание выдалось на удивление светлым — был яркий, погожий день, и радостные пасхальные мотивы, звучавшие под сводами, вплетались в траурную церковную службу.

Подполковник Кожанов похоронен на Николо-Архангельском кладбище — там, где нашли свой последний земной приют многие сотрудники «Альфы».

В 2009 году Наташу постигло новое горе — в 33 года скончался сын Иван, выпускник Академии МЧС. Инфаркт… Словно злой рок семьи Кожановых. Умер на руках у жены Ольги.

Но корень не пресекся. В память о Кожановых, отце и сыне, радует мир своей лучистой улыбкой маленькая Настя. Хотя не такая уж и маленькая — девятый год пошел.

…Во время учебы в Краснознаменном институте, являвшемся кузницей кадров разведки, один старый, умудренный опытом преподаватель сказал Игорю: «Запомните, жена — это первая и главная вербовка. И от того, насколько вы ее грамотно осуществите, зависит не только ваша личная жизнь, но, во многом, и вся последующая профессиональная карьера».

Вербовка, осуществленная Игорем Кожановым в далеком уже 1974 году, оказалось на редкость успешной, — Наташа верна их общей памяти.