ПУЛЯМ НАЗЛО

Военному фотокору Владимиру Сварцевичу – 60

О том, что этот человек обладает доверием и расположением силовиков, говорят не только специальные часы, подаренные ему командиром «Альфы», но и список горячих точек: Афганистан, Нагорный Карабах, Таджикистан, Северный Кавказ, Южная Осетия, Приднестровье, Абхазия, Ближний Восток, Югославия.

Танки на Красной площади, путч 1991 года.

Солдатские будни…

Первые лица страны, все четыре президента без купюр…

Портреты молодых, еще «зеленых» солдат, командиров с почерневшими лицами, измученных войной мирных жителей — жизненны и реальны, и от этого еще трагичнее. А вот снимок друга фотографа — подполковника «Вымпела» Олега Ильина, сделанный за пятнадцать минут до его гибели…

— Я был военным фотокорреспондентом до осени 2004 года, до Беслана, — рассказывает юбиляр. — Но там сам себе сказал — всё. Сработал физиологический сторожок. И я стал газетным чиновником.

Документальность этих кадров потрясает любого человека. Почти сотня фотографий, которые вмещают в себя более двадцати пяти лет жизни «аифовца» и более ста командировок в «горячие точки». В цикле работ «Я родился в СССР» Владимир Сварцевич, свидетель и участник советской эпохи, отразил, по словам премьера Владимира Путина, «величайшую трагедию ХХ века» — развал СССР. Это и история страны, история наших родителей и наша собственная история. Это и «этапы большого пути», и наши человеческие беды, и лица наших людей, со всеми их морщинками и морщинами.

Эту уникальную выставку уже увидели во многих городах России — Ханты-Мансийск, Челябинск, Казань, Пермь, Владимир, Псков, Санкт-Петербург, Анапа, Сочи, Геленджик, Новороссийск, Нижний Новгород, Смоленск, Иркутск, Ярославль…

— Я очень горжусь и дорожу тем, — говорит Владимир Сварцевич, — что стал единственным советско-российским журналистом, который некоторое время работал рядом со спецназом ФСБ в реальных боевых условиях. Никогда не забуду, как братишки из легендарной «Альфы», словно дети, просто радовались жизни, почувствовав в руках не автомат, а тяжесть спелого арбуза-полосатика. На войне как на войне.

В центре — всегда лица. Метко схвачены эмоциональные моменты, композиционное построение кадра безошибочно дает понять, на что автор ставит акцент.

Через детали Сварцевич подводит нас к пониманию эпохи. Вот бабушка в потрепанном платке на лавке, а вот в покосившемся окне плакат с символикой Советского Союза. Солдат с протезами, крупным планом — медаль на ладони.

Он был свидетелем многих военных драм. В частности, присутствовал на переговорах, предварявших первую чеченскую кампанию. Тогда в Грозный прилетел Павел Грачёв, министр обороны «всех времен и народов» (так его называл Борис Ельцин).

— Мы подъехали на машине к администрации, около которой стояла группа боевиков с автоматами. Грачёв, втянув голову в плечи, прошёл в здание, было видно, что ему очень страшно. Когда появился Дудаев, толпа пришла в восторг, слышались крики одобрения. Встреча длилась несколько часов. И в конце я услышал такой разговор. Павел Сергеевич спросил: «Что, Джохар, не договорились? Будем воевать?» Дудаев ответил: «Да, Паша, будем воевать». Мы уехали ни с чем, а спустя несколько дней началась война…

По наблюдениям Сварцевича, в первую «чеченскую» кампанию федеральный центр информационную войну проиграл. Журналисты в рядах российской армии считались персонами non grata. В то время как ставки боевиков для представителей СМИ были сделаны максимально открытыми. «Получить интервью у Басаева или Дудаева было проще, чем взять комментарий у российских командиров. Получалось, что 80 % информации поступало от боевиков и только 20 % со стороны российских войск», — делится воспоминаниями военкор.

Несколько по‑другому стали относиться федералы к журналистам во вторую чеченскую кампанию. Так, Владимир Сварцевич принял участие в нескольких спецоперациях со спецназом ГРУ.

— Была поставлена задача по ликвидации боевиков Гелаева. Тяжелейшие условия, мороз, горы… Я по итогам этой операции сделал материал под названием «Подснежники на крови». Почему подснежники? Просто на могилу одного погибшего солдата его товарищи приносили с гор первые цветы, это были подснежники. В той статье я реально описал, как вместо альпинистского оборудования наши военные использовали бельевые веревки, как сами делали зацепы на сапоги, чтобы передвигаться по горам. По определённым неписаным журналистским нормам я должен был согласовать материал. И его отправили на сверку начальнику ГРУ Валентину Корабельникову, который поправил в статье только одну цифру — число погибших спецназовцев во время той операции.

Как признается Владимир Савельевич, работа с силовиками имеет много сложностей. «На войне масса искушений. Ты получаешь эксклюзивную информацию и должен проанализировать, не выдаст ли она определённых военных секретов, не поставит ли под удар твоих друзей. И стоит помнить, если ты стал своим в военной среде, то это доверие нужно беречь, потому что зарабатывается оно годами, а потерять его можно быстро».

Некоторые его работы шокируют, одни — неприкрытой жестокостью запечатленного, другие — трагическим несоответствием того, что должно быть, и того, что есть. Например, маленькая девочка на фоне БМП или батюшка, выглядывающий из бронетранспортера, или то, что осталось от боевиков в Беслане. Картины войны, на которых мы видим обычных, совсем молодых русских парней, военные похороны, женщину с гранатометом, свадьбу в полевых условиях и просто сцены из армейского быта — всё это и многое другое мы видим на выставке.

— Мастерство фотографа в том, что он не осуждает, не поощряет, а свидетельствует, — говорит президент Международной Ассоциации ветеранов спецподразделения «Альфа» Сергей Гончаров. — Это живые снимки, сделанные в то время, когда не было фотошопа, поэтому в их документальности не усомнишься. Неповторимый взгляд фотохудожника, у которого в военные будни в обойме были только пленочные негативы.

Щелчок затвора должен быть точным, и в то же время главное — не упустить неповторимый момент непостановочной съемки. Порой доли секунды отводятся в репортажной съемке для того, чтобы поймать свет, нужный ракурс, правильно выстроить экспозицию. Вот оно, мастерство, которое сегодня вытеснила автоматизация цифровых камер.

— Я специально расставил даты под фотографиями, — рассказывает Владимир Сварцевич. — Это выставка — мой маленький учебник истории, хронология того, что с нами было. Хотя это только часть работ за последние двадцать пять лет, итог четырех с половиной сотен командировок. Фотографии я отдал полжизни, а здесь то, что я выбирал сердцем.

Еще один мотив работ Сварцевича — простые люди, живущие в деревянных избушках и городских многоэтажках, собирающие детей в школу и купающиеся в проруби зимой. Смешные, трогательные, радостные, испуганные, униженные, исстрадавшиеся… Девочка на фоне храма в Кижах. Много света и добра несет в себе эта работа. Посмотрев репортажи неспокойных дней, понимаешь — вот она, авторская надежда на то, что все будет хорошо.

Владимир Савельевич Сварцевич родился 6 октября 1950 года. В профессиональной журналистике — с 1971 года. Начинал свою карьеру в районной газете «За коммунизм» в Калужской области. Работал в ТАСС, газете «Известия», агентстве «Рейтер». С 1996 года является сотрудником ИД «Аргументы и факты», занимает должность директора фотослужбы.