Автор: Олег Вендов, Александр Федотов

РЕЙД В БУДУЩЕЕ

В далёкое советское время бытовала модная фраза — «эхо войны», означавшая полузасыпанные окопы, фотографии краскомов в деревянных рамочках и немецкие каски, прибитые к длинной палке, которыми население бывших оккупированных территорий чистило деревенские нужники.
По мере нарастания успехов «борьбы со сталинизмом», обернувшейся памятниками Маннергейму и фон Паннвицу в РФ, торжественными поминовениями национальных ССовских и полицейских формирований в отложившихся под западный протекторат республиках СССР — эхо войны перестало быть еле слышным отголоском давних событий, став фоном текущей жизни, подчас более осязаемым, чем выборы парламентов и губернаторов.

Думал ли майор Константин Дмитриевич Чугунов, командир 735‑й группы фронтовой разведки Разведупра ГШ РККА, собираясь в январе 1944 года к выходу во вражеский тыл, для перебазирования на территорию захваченной фашистами Латвии, что этот рейд не будет закончен даже с его гибелью, к которой видавший виды солдат был готов в любую минуту?

Его группа находилась в непосредственном подчинении начальника разведки Западного фронта Е. В. Алёшина, хотя по роду своей деятельности, вступала в контакт с партизанскими отрядами, сама создавала боевые и агентурные звенья на захваченной фашистами территории и имела оперативное наименование — спецгруппа «Борец». Перед ней ставились привычные, но от этого не менее сложные, задачи — глубинная разведка расположения частей противника в преддверье большого весенне-летнего наступления Красной Армии направлением на Прибалтику, создание пунктов базирования тактических разведывательных и диверсионных подразделений, призванных обеспечить содействие наступающим войскам.

В январе 1944 года часть группы, возглавляемая самим майором Чугуновым, в составе восьми человек, приступила к выполнению боевого задания в т. н. Нумернских лесах Абренского уезда Латвийской ССР (частично ныне — Пыталовский район Псковской области).

Некоторое время спустя, в феврале, на соединение выходит и вторая часть отряда, двигаясь к запланированной точке встречи с командиром, определённой в соседнем Лудзенском уезде Латвийской ССР. В этом отряде, вместе с 12 бойцами, шла и жена майора Чугунова — отважная и опытная разведчица, не первый год служившая во фронтовом «спецназе», старший лейтенант медицинской службы Екатерина Петровна Долгополова.

С ней на руках была дочка, которой в момент выхода группы на задание исполнился всего месяц. Увы, не успев отправить её из‑за нелётной погоды самолётом на Большую Землю и не желая оставлять мужа и боевых друзей, расставаясь с ними на период, как она думала — длительного рейда, Екатерина взяла Алёнку с собой, рассчитывая опереться на помощь местных подпольщиков, которые могли приютить девочку.

Пройдя вражескими тылами по Псковской области, в сопровождении надёжного проводника, группа вышла на самый опасный участок маршрута — контролируемую пособниками немецких оккупантов приграничную зону Латвийской ССР. От деревни Столбово, где их оставил проводник — Алексей Осипов, до занимаемой партизанами территории предстояло идти по краю, давно зачищенному пособниками нацистов от врагов гитлеровского Рейха.

Немецкое командование было осведомлено об активизации партизанской и разведывательной деятельности в своём тылу, и для противодействия борцам с фашизмом, опиралось на местных пособников оккупантов, сформированных в отряды пограничной охраны, карательные и полицейские подразделения, опорные пункты фашистского оккупационного режима в населённых пунктах. Все они были ориентированы на поиск, выявление и уничтожение советских партизан, разведчиков и диверсантов.

Желание выслужиться перед «новой властью» было не показным, а проверенным в карательных операциях на оккупированных территориях. Так что, ничего удивительного, что в районе границы Латвийской ССР и РСФСР группа, в которой находилась Екатерина Долгополова, была обнаружена и атакована полицаями.

Отдав Алёнку санитарке отряда — Елене Парфёновой, Екатерина осталась прикрывать отход группы, вступив в бой с полицаями. Отряд оторвался от преследования и продолжал двигаться на юго-запад — в район деревни Малые Баты. Екатерина, раненая в бою, но сумевшая остановить погоню, тоже ушла от преследования и была подобрана местными жителями. Две недели её выхаживала в своём жилище, рискуя жизнью, Антонина Столпаня.

Отряд, тем временем, достиг деревни Малые Баты Мердзенской волости Лудзенского уезда, в которой не обнаружил ничего подозрительного. Хозяин хутора — Модестс Крупниекс, принял гостей приветливо, накормил их и положил отдохнуть в овине: «Можете спать спокойно. Никого нет, к нам немцы никогда не заглядывают».

Первая ночь подтвердила уверения хозяина, может быть, благодаря страху Крупниекса и выставленному во дворе посту. Беспокоило отсутствие Екатерины, поэтому, чтобы не разделять группу, было решено дождаться её, либо узнать о её судьбе. Так отряд остался на вторую ночь в деревне Малые Баты.

Ничто не говорило о несчастье. Местные женщины, отвлекая их внимание, носили партизанам воду и уверяли, что вокруг по‑прежнему безопасно. Чуть позже эти женщины детально рассказали нацистам о положении разведгруппы, количестве оружия у партизан, расположении их огневых точек. Следующей ночью Крупниекс, покинув дом через лаз в крыше, поспешил в полицейский гарнизон, разместившийся в соседней деревне, чтобы сообщить о партизанах.

Утром 29 февраля постовой заметил шуцманов, окружающих сарай. Уходить было поздно, и группа приняла последний бой. Попытка дать выйти из окружения Елене Парфёновой с маленькой Алёнкой на руках закончилась трагически. Бойцы сосредоточили весь огонь в направлении ворот, расчищая им путь, но не смогли подавить пулемёт, который и поставил последнюю точку в их недолгой жизни.

Были отбиты десять атак полицаев, но силы разведчиков иссякли. Последние выстрелы, раздавшиеся из горящего сарая, были выстрелами из пистолета, отправившие в ад двух фашистов, решивших, что в живых не осталось никого.

Местные жители, предавшие отряд на гибель, накинулись на тела бойцов, деля между собой их вещи. Беременная Текла Крупниекс не погнушалась снять одежонку и с мертвого младенца — дескать, ему уже не понадобится… Потом она хвасталась детской обновкой: «вот какая у меня красивая русская шубка!»

Сам Модестс Крупниекс в награду за верность получил от гитлеровцев деньги, новую веялку, 10 килограммов сахара и строительный лес для того, чтобы отстроить сгоревший овин. Кроме того, нацисты выдали жителям Малых Бат оружие — для самообороны.

В этом бою погибли смертью храбрых 12 советских разведчиков и дочка майора Чугунова и Кати Долгополовой — Алёнка, возраст которой был месяц.

Вот установленные фамилии героев:

ВАСИЛЬЕВ П.

ЕГОРОВ А.

ЖУКОВ С.

КОНСТАНТИНОВ Виталий (или Ювеналий Вавилович?)

НИКОЛАЕВ А.

ПАВЛОВ М.

ПАРФЁНОВА Елена

СЕМЁНОВ М.

ФЁДОРОВ И.

ЧУГУНОВА Алёна Константиновна

Неустановленными остались фамилии трёх советских воинов‑эстонцев, павших в этом же бою вместе с русскими собратьями по борьбе. Вечная им память.

Командир отряда, майор Константин Чугунов, не дождавшись прибытия подразделения на место встречи, с тремя разведчиками отправился на его поиски, пытаясь узнать у местных жителей все сведения о каких‑либо событиях в округе. К сожалению, уровень их лояльности гитлеровскому режиму был явно выше среднего, и группа Чугунова тоже была выдана полицаям, остановившись в одном из домов. Попытка уйти от преследования не удалась.

2 марта 1944 года в бою у хутора Яники погибли сам майор Чугунов и прикрывавший отход товарищей старшина Прохоров. Убедившись в гибели командира, оставшиеся разведчики, забрав документы майора, оторвались от полицаев.

Так закончился рейд 735‑й разведгруппы Разведупра ГШ РККА по территории Латвийской ССР, в полосе наступления Западного фронта в феврале-марте 1944 года.

Впрочем, не совсем закончился. Оставшаяся в живых Екатерина Долгополова, после того, как оправилась от ранений — вышла в расположение партизанского отряда А. Поча, где продолжала воевать с оккупантами. Вместе с отрядом она приняла и свой последний бой против карателей.

Часть отряда, в которой была Екатерина, оказалась отрезанной на лесистом холме, вглуби лесного массива.

Екатерина отстреливалась до последнего, пока не была ранена в обе ноги. Истекающая кровью, потерявшая сознание, она была взята гитлеровцами в плен. После зверских пыток в штабе, расположившемся в Нумернскном лесничестве, старший лейтенант Красной Армии Екатерина Петровна Долгополова была расстреляна карателями.

Место последнего боя партизан в Балтинавской волости с тех пор именуют «Девичьей горкой».

Партизан Василий Кононов

Гибель одной из лучших разведывательных групп Западного фронта, возглавляемой опытным офицером, проведшим в разведывательных операциях в тылу врага несколько лет войны, не могла остаться вне тщательного расследования руководства разведки Западного фронта. Естественно, общая информация была собрана, было сразу понятно, что группу уничтожили шуцманы при помощи пособников оккупантов из числа местных жителей. Партизаны опубликовали воззвание «Смерть батовским собакам», в котором указывалась виновность пособников гитлеровцев в гибели советских воинов.

Военно-полевой суд, партизанской бригады В. Самсона, приговорил изменников, граждан СССР, виновных в гибели советских воинов — к смертной казни. В бригаде В. Самсона командирами были, в том числе Бурцев и Лебовский. Василий Кононов со своей группой находился в подчинении 7 соединения, под командованием Бурцева.

Решения военного трибунала, функционирующего в составе воюющего на законных основаниях, во взаимодействии с остальной армией, партизанского воинского соединения, имеют такую же силу, как и решение любого военного трибунала, любой регулярной воинской части.

Но в данном случае, ситуация не была столь однозначной. Поскольку погибла не просто партизанская рейдовая группа или отряд, а разведгруппа штаба фронта. Было принято решение не только покарать предателей — но и максимально выяснить все обстоятельства случившегося. Решение исходило из штаба Западного фронта, хотя и передавалось на исполнение структурам партизанского соединения.

Выполнение этой задачи было возложено на опытного воина, бесстрашного диверсанта, разведчика, уроженца Латгалии, знавшего территорию и обычаи — Василия Кононова. Для беспрепятственного выполнения миссии отряд Кононова был переодет в форму штатных формирований полицаев, а сам Василий Макарович изображал их командира.

27 мая 1944 года отряд беспрепятственно достиг Малых Бат, где оказался встречен обильным гостеприимством местных обитателей. Дело приурочено было к престольному празднику, который набожные пособники нацистов с размахом отмечали. Василий Макарович приказал созвать всех наличных шуцманов, что и было исполнено. С трудом отыскали только их начальника — Модестса Крупниекса, гнавшего самогонку в бане.

Кононов под видом представителя оккупационных властей, провёл подробное дознание о произошедших событиях, выслушав чистосердечное бахвальство предателей о совершённых ими «подвигах». После чего им был зачитан приговор Военного Трибунала. Предателей охватила паника, они начали открещиваться от только что сделанных признаний, но было уже поздно.

Однако, не беря на веру пьяную болтовню, пусть и очевидных изменников, бойцы Василия Макаровича провёли тщательный обыск в домах подозреваемых. Было обнаружено выданное нацистами оружие для борьбы с партизанами и сочувствующими Советской власти, патроны, гранаты. Никакой ошибки в идентификации приговоренных, как членов оккупационного карательного подразделения, быть не могло. После этого к преступникам была применена высшая мера наказания — расстрел.

В деревне Малые Баты, по совершенно законному постановлению Военного Трибунала советской воинской части, были расстреляны советские граждане, перешедшие на службу к захватчикам и виновные в гибели разведгруппы войсковой разведки Западного фронта. Были уничтожены девять предателей, в том числе три женщины. Одной из них была Текла Крупниекс, находившаяся на девятом месяце беременности. Вопрос о том, можно ли было оставить её в живых, бессмысленно обсуждать с позиций юрисдикции мирного времени. Бойцы, знакомые с нравами фашистских прихвостней, и зная роль родственницы Крупниекса в уничтожении их товарищей, в том числе младенца Алёнки, мародёрстве убитой малышки, решили так, как они решили. Это их право и не нам сегодня их судить. Они исполнили законное решение Трибунала.

Вторая гибель разведгруппы майора Чугунова

Не думал Константин Дмитриевич Чугунов, что эхо его рейда будет слышно через семьдесят лет. Не мог он и представить того, что на освобождённой от фашистов земле, ценой его жизни, жизни его жены и дочурки, будут судить его боевого товарища — Василия Макаровича Кононова, выполнившего законное распоряжение Военного Трибунала и уничтожившего пособников нацистов, зверствовавших на Русской Земле.

Что будут издеваться над памятью тех, кто не жалея жизни освобождал Саласпилс, Освенцим, Бухенвальд, обвиняя их на основании исполнения Закона, в «военных преступлениях». Страшно это. Даже тогда, когда исходит подлость от пособников поверженного врага — европейских безгласных тружеников Третьего Рейха, содержавших и Вермахт, и карателей своим беззаветным трудом на благо Рейха. Или со стороны местной власти, объявившей карателей латышского народа, полицаев и ССовцев «героями национального сопротивления».

Разведчики майора Чугунова погибли в 1944 году именно из‑за предателей, изменников Родины, выдавших на уничтожение его самого и боевых товарищей. Сегодня история повторяется, к сожалению, не в виде фарса, а в виде ещё большей подлости и измены.

Как бы объяснили сегодня Константину Дмитриевичу, почему Российская Федерация, помпезно рядящаяся в китель победителя в той войне, правда строго на 9 мая, отказала в защите его товарищу Василию Кононову? И не надо приводить миллионных сумм в долларах, выплаченных адвокатской конторе Иоффе, вызванной «замять» в рамках европейских стандартов, досадное недоразумение «с этим Кононовым».

Да, не вышло у Иоффе «замять» — и никогда не выйдет. Потому что для бывших нацистских рабов и пособников вопрос осуждения советского солдата за «геноцид» или «военные преступления» принципиален. В отличии от РФ, от любых принципов, кроме принципа сиюминутной выгоды, отказавшейся.

Признав право некой группировки, именующей себя «Европейским судом», состоящей в том числе из подданных государств, публично отмечающих, с участием государственных чиновников, День Вермахта на 16 марта, памятные даты национальных формирований СС, объявивших Василия Макаровича Кононова, Константина Дмитриевича Чугунова, Катю Долгополову «оккупантами», а фашистских прихвостней — «борцами национального сопротивления», руководство РФ не оставило себе иного выхода, кроме как предавать, платить и каяться. По делу Василия Кононова оно уже заплатило более миллиона долларов США, чтобы спустить его на тормозах, запутав в юридическом крючкотворстве, но не запретив его рассматривать принципиально. Теперь приближается время публичных покаяний за ущерб, нанесённый пособникам фашистских захватчиков действиями советских партизан по защите своей Родины.

Признав юрисдикцию малопонятного сборища — «Европейского Суда» — выше юрисдикции Военного Трибунала СССР, вынесшего приговор, приведённый отрядом Кононова в исполнение, РФ признаёт право судить историю СССР, судить результаты войны, ведь уничтожение врага — это тоже результат войны.

Объявляя Верховного Главнокомандующего той Великой Отечественной, в лучах Победы которой официоз РФ так любит греться, едва ли не преступником, вынудившим народ «побеждать вопреки» Сталину — разве можно защитить солдата той Армии, которой командовал Сталин?

Предательство рождает катастрофу, неизбежно обрушивающуюся на самих предателей. Кто будет защищать страну, не желающую встать всей своей многомиллионной массой на защиту одного ветерана? На защиту памяти о войне? На защиту от поругания и глумления, совершённых во имя Родины подвигами? Любой, кому она даст в руки оружие — будет думать не о её защите, а о том, когда она ему нанесёт удар в спину, как нанесла удар Кононову, отдав его на позорное судилище.

Недавняя публикация в доселе слывшем патриотичном органе — «Спецназе России» статьи Сергея Иванова — зримое и яркое тому подтверждение. Особый цинизм положений статьи, ёрнического издевательства автора над советскими воинами, над Василием Макаровичем создаёт непонимание — это «Газета Международной Ассоциации ветеранов подразделения антитеррора «Альфа» или печатный орган вспомогательной полиции при комендатуре? И учредителем издания, в котором публикуются такие материалы, в самом деле является «Международная Ассоциация ветеранов подразделения антитеррора «Альфа» или отдел по связям с недобитой общественностью при какой‑нибудь зондеркомманде? [… ]

В послевоенный период могилы погибших разведчиков переносятся на крупные воинские мемориалы. На месте гибели разведгруппы в Малых Батах и боя партизан на Девичей горе устанавливаются памятники.

Парадоксально, но подвиг спецгруппы «Борец» замалчивается. Факт выдачи и уничтожения группы местными жителями мешает раздувать лживую кампанию «укрепления дружбы народов», при которой умышленно ставится знак равенства между латышским народом и пособниками оккупантов.

Удивительно также, что имени ни Чугунова, ни Долгополовой нет на памятных плитах в Пушмуцове и Балтинаве, куда их, согласно информации из разных источников, перезахоронили.

Нет на мемориалах имён и других разведчиков. Посольство РФ, недавно провело ремонт мемориала в Балтинаве. Но стёртое с плит имя Е. П. Долгополовой восстанавливать не посчитало нужным… А в той же Псковской книге памяти, в списке погибших, мы так и не нашли упоминания имён местных уроженцев, воевавших в спецгруппе Чугунова и погибших в её рядах. Нет человека — нет проблемы, как говорят «демократы», равняющие советских воинов с гитлеровскими захватчиками (хоть и приписывают авторство этих слов другим).

Сентябрь 2010 года.

Территория Латвии.