Автор: Илья Тарасов

РУССКИЙ ВЗГЛЯД ГЕНЕРАЛА ЛЕОНОВА

В конце 2010 года в России обострилась тема национализма. Ряд журналистов, аналитиков и политических деятелей в своих баталиях на радио и ТВ попытались дать ответ на мучивший жителей России вопрос после событий на Манежной площади, а есть ли национализм в России?

Но никто из людей, говорящих о «наступлении фашизма в России», не захотел посмотреть вглубь другой проблемы и ответить на главный вопрос: а как же еще на территории Союза стали появляться идеи о превосходстве других народов над русским, кто и как управлял ими для развала супердержавы — СССР?

Или: через кого с 1987 года действовали западные державы во главе с США, влияя на президента М. С. Горбачёва, и какую роль в этой игре сыграли те советские политики, которые были связаны с сионистской проблемой, говорить о которой не было принято в нашей стране?

На ряд вопросов по этой тематике для газеты «Спецназ России» отвечает доктор исторических наук, бывший начальник Аналитического управления и заместитель руководителя Первого Главного управления КГБ генерал­лейтенант Николай Леонов.

— Николай Сергеевич, как Вы лично считаете, присущ ли русскому человеку национализм и идея о превосходстве его нации над другими?

— Лично я в угрозу фашизма в России не верю и считаю, что такой угрозы не существует. Слишком, на мой взгляд, отлична психология русского народа, интернационалиста по своему духу, по своему историческому формированию, по всей совокупности морально­психологического восприятия действительности, — наш народ не является благодатной почвой для зарождения фашизма.

Поскольку фашизм — это, прежде всего, расизм, чтобы там не говорили, а он всегда был противопоказан русскому народу во всей его истории. И никакие попытки возбудить какой-либо биологический расизм в нашем народе иметь успеха не будут! Паразитировать на самой же идеи фашизма, имея в виду, прежде всего, крепкую власть, новый порядок, как при Гитлере в Германии, псевдопатриотического толка политиканы на разном уровне власти в России будут, но при этом употребление таких слов будущего не имеет.

— Многонациональный народ нашей страны очень нуждается в сильном государстве. Но и республики Прибалтики, и Украина в свое время поддались на удочку идей о национальной независимости от России. Когда, по Вашему мнению, у них начались национальные болезни на этой почве?

— Вопрос прибалтийских республик — это проблема отдельная, поскольку там вопрос национальности, особенно в Эстонии, стоит остро. Это вопрос небольшой нации, которая всегда считала себя униженной и купированной. Естественно, что ее реакция на эту проблему есть реакция националистического реванша, которая была выражена в отторжении всех других культур и народностей, и проявилась она, естественно, очень жестко в Эстонии.

Там для внушения националистических и расистских идей почва имелась и имеется, и сдобрена она была не без участия Запада и в первую очередь США. Эстонцы тайно носили это в течение всего существования советской власти. В какой-то степени, это присуще и латышам, в меньшей степени — литовцам, так эта проблема идет по уменьшающейся тенденции.

Но я думаю, что влияние европейских культур, да и сами внутренние политические проблемы в этих государствах, в конце концов, приведут к выработке нормальных норм сосуществования тех национальностей, которые в них живут, хотя бытовой национализм там будет существовать длительное время, особенно в Эстонии.

На Украине национализм имеет исторический характер, ведь там носителями его идей не является большинство жителей, национализм присущ, в основном, жителям ее западных областей, таких, как Львовской, Тернопольской, Ивано­Франковской.

Эти области входили раньше в состав Австро­Венгрии, в те её зоны, которые находились под влиянием Униатской церкви. Географически с Россией они были связаны мало, больше они тяготели к центрально­европейским державам, к их образу мысли и жизни, поэтому оттуда вышли такие националисты, как Бандера, Мельник, которые верно служили гитлеровским оккупантам своей земли. И оттуда происходят все нынешние ультра­националистические лидеры Украины, как Тимошенко, Ющенко, который ездил за консультациями по всем вопросам на Запад и в США, а организация «Рух», как мы с Вами знаем, имеет поддержку в этих областях Украины.

Но это не вся Украина, а лишь ее небольшая часть. Но в силу своей агрессивности, крикливости, националистические силы Западной Украины, к сожалению, стали, особенно после 1992 года, играть большую определяющую роль в судьбе страны. Хотя ее территория была и остаётся колыбелью русского государства, а её народ — носителем наших общих духовных традиций.

Посмотрите, как медленно препарировалось национальное сознание Левобережной Украины, несмотря на такие мощные промышленные центры, как Харьков, как Донбасс, жители которых прославили себя во время Великой Отечественной войны, ведь подвиг молодогвардейцев отмечен в романе Фадеева «Молодая гвардия».

Эти центры сказали свое решающее слово только во время последних выборов президента Украины Януковича, когда экономика Украины оказалась на грани краха. До этого же почти вся Украина танцевала под дудку националистов с Крайней Правобережной Украины, которая, как я Вам сказал выше, всегда тяготела к Западу. Так что, я не считал бы национализм свойственным всей украинской нации.

— А откуда, по Вашему мнению, в России могли взяться парни в коричневых рубашках с нарукавной повязкой со свастикой?

— У меня нет никакой симпатии к парням, которые носят свастику, или другую символику фашизма, одеваясь в коричневую форму. Они, по моему глубокому убеждению, противны духу русской нации и духу русского народа. Да, они есть, как есть и многие зародыши зла, но они бывают в малом количестве, как в нашем организме есть палочки Коха. Но это не значит, что мы с Вами обречены болеть всю жизнь туберкулезом.

— Но откуда они взялись в нашем обществе, не с неба же упали?

— Они не падают с неба, это реакция части деклассированной молодежи России на всеобщий всеобъемлющий хаос в стране, на всеобщий разброд, шатание. На потерю ими уверенности в решении национальных проблем. Ведь мы живем в момент распада государства и общества, ведь уже сама Россия начинает скрипеть и рушиться, а чеченский вопрос — яркий пример проблемы ее целостности. В регионах России можно увидеть пример расшатывания и постепенного ослабления нашего государства… Отсюда стремление части молодежи к порядку, к насаждению этого порядка силой. У некоторой части молодежи это стремление приняло такую уродливую форму, как копирование старых фашистских образцов.

Да все движение того же Владимира Жириновского было на первом его этапе такой же попыткой установить крепкую государственную власть, восстановить устои общества, дать народу какую-то объединяющую его идею. Это реакция при том беспорядочном состоянии, в котором находится наша страна.

— Если мы с Вами вспомним слова, записанные в личном дневнике директора ЦРУ Аллена Даллеса, который вел в 1945 году переговоры о сепаратном мире с представителем Гиммлера Карлом Вольфом, обергруппенфюрером СС, то можно увидеть, что главную ставку, по мнению Даллеса, чтобы окончательно развалить СССР, надо было сделать на молодежь. Особенно на молодежь тех республик, где есть рост недовольства существующим советским строем. По Вашему мнению, без работы коллег мистера Даллеса и западных спецслужб там не обошлось?

— Двух мнений по этому вопросу быть не может, западные спецслужбы всегда прикладывали руку к созданию в СССР беспорядка, ведь они всегда стремились к его распаду. Но крушение СССР и его общества, это не их рук дело. Это следствие наших внутренних причин, к возникновению которых они, однако, всегда прикладывали руку, в том числе и при помощи националистических групп, как Прибалтики, так и Украины.

Усилия западных спецслужб всегда шли в направлении расчленения государства, ослабления централизованных институтов власти, подрыва единого стержня СССР, которым была Компартия. Они знали, что срубив это дерево, они соберут нужные им плоды.

— Что Вы, Николай Сергеевич, имеете в ввиду под расчленением СССР?

— А почему Запад, например, с такой стремительностью принял в состав ООН все вновь образовавшиеся государства, бывшие республики СССР? Ведь Латиноамериканские, Африканские государства проходили весьма тяжелый путь по вступлению в эту организацию. А бывшие республики СССР были приняты мгновенно, чтобы закрепить юридически раскол и распад СССР, ведь это уже была геополитическая мечта Соединенных Штатов Америки, да и всего Запада, который много «натерпелся» от существования Союза Советских Социалистических республик. И практически сразу после Второй Мировой войны началась активизация их действий в этом направлении. Речь Черчилля в Фултоне 5 марта 1946 года была фактическим объявлением миру о начале Холодной войны.

Но появление Советского государства, победителя во Второй Мировой войне, пришедшего со своими армиями в центр Европы, находящегося на границе того огромного формирования, которое западные СМИ назвали советской империей, или советским блоком, — вот это после войны поставило под вопрос уже существование западной капиталистической системы в целом. И вот началась активная борьба по подрыву Советского Союза, которая не прекращалась до его распада в 1991 году. Так что, период с 1946-1991 годов, — это время активной борьбы всех спецслужб, всех политических организаций и институтов Запада и США против СССР.

— Могли ли западные спецслужбы, находившиеся в тесном контакте с сионистскими кругами Запада, подбросить для разжигания психологической войны и ослабления позиций на мировой арене СССР карту существования в нем антисемитизма, фактически продолжив в идеологическом виде дело Карла Вольфа? Ведь теория о расовом превосходстве своей нации над другими близка сионистам, не менее, чем партии национал­социалистов Германии.

— Сионистский вопрос — не только российский, но и вопрос мирового значения, как и само сионистское движение. А Россия только один из фронтов, где разворачиваются события, связанные с ним. Действительно, в России вопрос о положении евреев, об их социальном и экономическом статусе, всегда был в нашей стране предметом очень острой внутриполитической борьбы.

Так что евреи своим поведением, своим социальным статусом, своей тенденцией тяготели к созданию экстерриториальности внутри любого государства. Даже если взять открытый источник — Фейхтвангера, его пьесу «Испанская баллада», — в ней по сути дела вся философия сионизма изложена полностью, но в художественной форме. В ней по существу излагается технология, как надо выживать в трудных условиях для еврейского народа, как его представителям необходимо помогать друг другу, как проникать в политические структуры разных стран, на ком надо жениться и кого евреям надо подкупать, так что в этом произведении изложена вся философия сионизма.

В России вопрос с евреями всегда был особо сложный. Мне, например, пришлось быть свидетелем указа Сталина довоенной поры. За произнесение слова «жид» вас могли даже посадить в тюрьму — это была мера советской власти, направленная на борьбу с тем бытовым антисемитизмом, который существовал в нашем народе еще с царских времен.

— Что мы с вами можем сделать сейчас, когда видим, что целые отрасли народного хозяйства и области культуры в России почти полностью захвачены людьми, принадлежащими к одной национальности?

— Вы можете переговорить с тем, кто причастен к миру музыки, вы узнаете, что такое Консерватория, как весь мир музыки контролируется этой национальностью! Что касается средств массовой информации, то в любой стране мира процент лиц еврейской нации, работающих в этой сфере, выше, причем значительно, чем процент лиц любой другой нации. Но в области материального производства, — на заводах, в сельском хозяйстве, и т. п. — процентное соотношение будет другое. Есть такая поговорка, что еврей­дворник — это самый короткий анекдот.

Отсюда рождается определенная концепция, бытующая в народной среде, которая видит в евреях, хотите вы этого или нет, людей, претендующих на исключительное положение, и это на 100 % реализуется в нашей общественной действительности. Отсюда и проистекают те неблагоприятные явления, о которых мы с Вами выше говорили.

— А насколько правы Ваши коллеги, служившие в разведке и Пятом идеологическом управлении, говорившие мне в частных беседах, что с открытием посольства Израиля в Москве представители сионизма во время перестройки приобрели здесь очень влиятельных покровителей, а потом и приложили руку к развалу СССР?

— Во всяком случае, их влияние даже мы чувствовали у себя в разведке. Я не знаю степени, и не могу вообразить меры излишнего доверия наших политических руководителей к представителям сионистских движений. К примеру, к руководителю Всемирного Еврейского Альянса (Alliance Israelite Universelle) Эдгару Брофману, который на первом этапе перестройки был очень частым гостем в СССР. Ему помогал в установлении контактов с высшим партийным руководством нашей страны руководитель Института США и Канады Георгий Арбатов, сам принадлежавший к этой же национальности.

ИЗ ДОСЬЕ «СПЕЦНАЗА РОССИИ»

В марте 1987 года «алкогольный король» Эдгар Брофман посетил Москву и имел переговоры с руководством СССР за закрытыми дверями. После посещения СССР Эдгар Брофман выразил сожаление, что до сих пор американские санкции запрещают экспортировать в Советский Союз хлеб.

В это же время и Азиль Дульцин, президент Всемирного Сионистского Конгресса (ВСК), выразил свои симпатии стране большевиков: «Не имеется никаких противоречий между коммунизмом и сионизмом. Советский Союз был первой страной, признавшей существование отдельной еврейской нации. Октябрьская революция даровала евреям все гражданские права; Октябрьская революция прибавила к правам личности еще и права национальные. Итак, в сущности своей у коммунизма та же доктрина, что и у сионизма».

Брофман всегда держал свою экономическую «морковку» перед носами Горбачёва, Шеварднадзе, также он встречался и с другими деятелями и лидерами будущих похорон СССР. При этом он всегда обещал им, что за выпуск нужных лиц еврейской национальности в Америку, США ослабит экономическое ограничение в торговле с Советским Союзом. Или поможет снять поправки Джексона­Вэника в закон о торговле с СССР, или от него исходили обещания помощи его альянса в получении для СССР какого-то кредита от Соединенных Штатов Америки. И вот тогдашнее советское руководство в надежде получить благоприятную реакцию Всемирного Еврейского Альянса шло на уступки.

Но СССР так ни разу и не получил никакой обратной компенсации из того, что обещал Брофман. А в то же время можно было задать закономерный вопрос, а почему именно евреи должны были выезжать из Союза? Ну, хорошо, уедут из него все евреи до единого. Потом, скажем, станет в нашей стране вопрос о выезде из нее всех татар, а затем украинцев. Почему исключительно ставился вопрос о евреях? Почему опять ставился вопрос об их исключительности, почему не существует единого статуса гражданственности для всех граждан, которые населяли и населяют нашу страну? Ведь в тех же Соединенных Штатах Америки принцип всеобщего равенства перед законом является незыблемым. Из­за того, что у нас для них всегда были, особенно в пору действий в СССР Брофмана, права исключительности.

Потому что эта нация претендовала, в какой бы стране ее представители не жили, на особый статус существования в ней. Даже сейчас в наших газетах можно увидеть объявления, «ищу неженатого еврея, для заключения с ним фиктивного брака для выезда за границу», потому что связь с евреями дает привилегии для выезда и постоянного проживания в любой другой стране. Почему именно брак с евреем дает это право? Это, по сути, нарушение равенства в гражданских правах и очень часто является основой для неблагоприятных настроений в народе.

— Николай Сергеевич, но для создания какого-то националистического движения в любой стране мира, от России до США, нужна поддержка в СМИ мирового уровня и большие деньги. Поэтому, находясь под влиянием этого Сионистского Альянса, мог ли первый президент СССР Горбачёв закрыть глаза на то, как шла эта поддержка при зарождении бизнеса в нашей стране, на то, как шла поддержка формирования мнения о необходимости исключительного положения евреев в любом обществе мира.

— До 1991 года, когда я находился на активной службе в Комитете государственной безопасности, возглавляя его Аналитическое управление, все эти организации действовали у нас в стране достаточно скрытно, политически они особенно не выпячивались. Например, в газете «Известия» шла борьба между русской партией Лаптева, бывшим ее главным редактором и начальником телевидения, и партией Игоря Голембиовского, и, естественно, политическое руководство СССР отслеживало эту борьбу. Было очевидно, что победа Голембиовского приведет к усилению сионистского элемента и постепенному вытеснению патриотического элемента.

В результате всех известных политических событий в СССР, Голембиовский становится руководителем этой газеты и ее хозяином. Затем вспыхнула очередная перепалка между руководителем Верховного Совета России Хасбулатовым за эту газету, но Голембиовский победил.

В моей классификации эта газета являлась крайне правым флангом российского политического мнения, она проводила политику, которая, по моему убеждению, не являлась ни патриотической, ни национальной. Голембиовский вместе с представителями американских СМИ пытался создавать вообще смешанную газету под названием «ВИ» («WE»), в переводе с английского «МЫ». В народе ее прозвали «Вымя», она, кстати, умерла, не найдя поддержки в широких массах читателей. После чего они стали работать в расчете на новый класс в России, на ее буржуазию, они стали издавать большое приложение, но работали опять с чужим капиталом с «Файненшенел Таймс», это газета не выражала коренных национальных интересов России.

— А какие источники могли поддерживать Голембиовского? Ведь осуществлять влияние на массы страны стоит недешево, тем более, в капиталистическое время.

— Ведь в 1992-1995 годы Голембиовский, заявлял, не скрывая, что его газета сотрудничала с газетными трестами Соединенных Штатов Америки.

…Сама сионистская тенденция — живучая, она никогда не умирает. Но вот такие люди, как Яковлев и Шеварднадзе, конечно, не являлись, на мой взгляд, проводниками сионизма, для этого нужна принадлежность к еврейской нации. Они его поощряли, они не противодействовали ему. Они не являлись, на мой взгляд, руководителями сионистского фронта в России, — как и Горбачёв, попали под влияние тех, истинных сионистов, отдавая им в руки лучшие и самые тиражные СМИ. И предоставляли проводникам сионизма все шансы для того, чтобы эта линия развивалась в Союзе и вширь, и вглубь. Вообще, для меня нет сомнений, что и Шеварднадзе, и Яковлев были агентами влияния Соединенных Штатов Америки.

— А Вы могли бы на конкретных примерах показать, как работал секретарь ЦК КПСС Яковлев на развал СССР, будучи агентом влияния США?

— Вы знаете, что меня даже удивляла смешная ситуация, когда Александр Яковлев, обиженный теми обвинениями, о которых мы с вами говорим, о его причастности к агентуре влияния США, побежал в Конституционный суд с просьбой, что бы тот дал ему определение — что он не является агентом влияния Соединенных Штатов Америки. Это выглядело, на мой взгляд, более чем смешно для политика его уровня, поскольку Конституционный суд не может вынести такого решения, поскольку у него нет для этого никаких материалов!

Мы же можем только судить о политической линии поведения этого человека, по результатам его политической деятельности. Я в своей книге «Лихолетье» привожу несколько конкретных фактов, которые меня поражали своей направленностью. С Яковлевым мы почти одновременно ездили в 1988 году в Прибалтику. Я по линии КГБ, он, естественно, как руководитель государства и партии. Вывод мой, который я доложил Виктору Михайловичу Чебрикову, был такой: однозначно Прибалтика идет по пути превращения в независимое и самостоятельное от СССР государство. Что националистические движения, какую они бы окраску не принимали, ведь речь-то конкретно шла тогда о Литве и о ее политическом движение «Саюдюс», ведут все дело к независимости и отрыву Литвы от Союза.

Вот каков был мой вывод, который я изложил в докладе. И моя рекомендация заключалась в том, чтобы предоставить Прибалтике особый статус, который имела Финляндия в царской России. Чтобы удовлетворить их экономические интересы, пойти навстречу в ряде национальных вопросов — при этом сохранить их республики в рамках Советского государства!

— А поехавший несколько месяцами позже Яковлев? Какую он дал оценку?

— Он прислал в ЦК КПСС иную информацию, которую, кстати, нам, работникам КГБ СССР, приходилось видеть. Информация была такая, что «Саюдюс» есть движение, выступающее в поддержку перестройки, в поддержку демократии, и не ставит своей задачей изоляцию и отрыв Прибалтики от СССР. В связи с чем не надо государственным структурам противодействовать ему, поскольку национальные фронты в Прибалтике «действуют в рамках демократических процессов». Таковы были выводы Яковлева.

Практика, которая является судьей и единственным критерием истины, показала, что моя точка зрения была верной. Но Яковлев не мог так ошибаться как политический профессионал, значит, у него его концепция и суждение по данному вопросу были заранее запрограммированы и политически ориентированы. Они соответствовали тем установкам, которых придерживалось правительство США, которое никогда не признавало законным включение Прибалтики в состав СССР.

Действия Яковлева в данном случае шли в унисон с политической линией Соединенных Штатов Америки — против интересов Союза. Его целенаправленно превращали в главнейшего идеолога и архитектора перестройки, в ближайшего советника президента СССР Горбачёва «с недюжинным умом».

— А после отставки?

— Где он оказался после его отстранения от руководства им телевидения России? За четыре года после 1991 года он стал полностью деградировавшей личностью. Прошел все ступени, пытался, по моему, в 1995 году создать какую-то социалистическую партию, и на этот его призыв откликнулось не более сотни человек. Даже собственные сотрудники «Останкино» подвергали его деятельность острейшей критике, и вряд ли кто-то будет читать его опусы, которыми он завалил весь мир.

Этот человек являлся прообразом оборотня, человека, который говорил одно, а делал совсем другое всю жизнь. Он — агент влияния США, и сколько бы Конституционный суд не выносил определения на этот счет, Яковлев не перестанет быть политическим союзником Вашингтона. И американцы никогда не давали его в обиду, и не давали забыть о нем, как о политике.