КОНЕЦ ЧЕТВЕРТОГО «АМИРА»

На Северном Кавказе ликвидирован Моганнед, «амир Абу­-Анас амир Мохдан амир Моханнад» (настоящее имя — Халед Юсеф Мухаммед Аль Эмират, 1969 года рождения). Наряду с Доккой Умаровым он был самой известной фигурой среди бандитов, воспринимался как непререкаемый «религиозный авторитет» и влиятельный полевой командир.

По информации, полученной от задержанных ранее «мечей Аллаха», последние годы Моганнед являлся конкурентом Умарова в руководстве террористическим подпольем. До августа 2010 года он занимал должность наиба (заместителя) военного амира «Имарата Кавказ», пока не ушел в раскол. Практически все акции с использованием «шахидов», совершенные за последние годы на территории России, были подготовлены при его непосредственном участии.

Спецоперация была проведена 21 апреля в горно­лесистой местности недалеко от населенного пункта Сержень­Юрт Шалинского района. Сотрудники республиканского МВД обнаружили группу вооруженных людей численностью шесть человек. В результате преследования трое из обнаруженных бандитов, несмотря на сопротивление, были ликвидированы.

Моганнед (он же «Моханнад») — саудит с йеменскими корнями — прибыл на Северный Кавказ в 1990 х годах для пополнения так называемой «группы Хаттаба». После нейтрализации «Черного араба» в 2002 году и его преемников — Абу аль­Валида (в 2004 году) и Абу­Хафса (в 2005 году) Моганнед принял руководство «мечами Аллаха» на себя.

Появление смертников-­террористов и повсеместное распространение этой практики — «заслуга» арабских наемников. Они являлись своеобразными «политкомиссарами» и координаторами, которые не только выступали инициаторами и спонсорами терактов, но и направляли движение идеологически, в связи с чем вели четкий контроль за состоянием «сопротивления» и его перспективами, убеждениями и взглядами основных полевых командиров и т. п.

Все эти сведения аккуратно «уходили» на Арабский Восток — оттуда, соответственно, поступали указания и деньги. Также обстоят сейчас дела и с Афганистаном и Ираком — речь идет о системе, выстроенной очень небедными и неглупыми людьми.

«Политкомиссары» старались «распределиться» по большинству наиболее крупных отрядов боевиков, они же вели контроль и учет получаемых денег. На тот период времени это был основной источник финансирования, что и определяло если не главенство арабов в движении, то их направляющую роль.

Однако после Ирака и Афганистана положение дел кардинально изменилось. Центр «Мирового Джихада» переориентировал финансовые потоки и рекрутов, что сразу же сказалось на состоянии дел на Северном Кавказе. Он был признан теми же спонсорами как «периферийное направление», возникла реальная потребность еще в одном «центре силы», способной оппонировать США. В этой ситуации в ослаблении России не было никакой необходимости, «объект был просто заморожен».

«Такое положение вещей прекрасно иллюстрируют изменения настроений и высказываний высших лиц Саудовской Аравии, которые начали все настойчивей говорить про «многополярный мир», — отмечает Юрий Щегловин («Новое восточное обозрение»). — Одновременно прекратились «фетвы» различных идеологов, типа того же Ю. Кардави в отношении событий в Чечне. Вернее, они стали приемлемыми для Москвы по тональности и смыслу. Кстати, именно возможное недовольство Моганнеда «забвением» со стороны Центра порученного ему участка и трансформировал потом Д. Умаров в своем видеообращении, максимально усилив его.

Собственно вся эта затея с «эмиратом» и была «продавлена» тем же Моганнедом и провозглашена Д. Умаровым в надежде на получение регулярных денежных средств из за границы. Говорить об идеологии и убеждениях (как это было, например, у «эмира» КБР А. Астемирова) в случае с уголовником «с советским стажем» Д. Умаровым не приходится. И разногласия Д. Умарова и Моганнеда никак не связаны с темой «эмирата», за которую последний так ратовал и так лоббировал.

«Пришельцы» все время пытались придать чисто националистическому движению характер «наднационального» и все время проигрывали. Основной расцвет их деятельности пришелся на времена З. Яндарбиева и Ш. Басаева, которые серьезно воспринимали всю эту идеологию и одновременно являлись самыми авторитетными полевыми командирами. С их гибелью влияние арабов стало падать, чисто национальное стало побеждать. Именно к этому фактору надо отнести и появление А. Кадырова, и метания А. Масхадова, и открытую оппозицию А. Закаева и то, что происходит сейчас. Это ровно то самое «национальное», что не так давно окончательно похоронило коммунистическую идею.

А арабы всегда были для чеченцев «чужаками» (их даже зачастую просто оставляли убитыми на поле боя, чего не делали со своими), а те для «миссионеров» с Востока — откровенными «язычниками» со всеми их ритуальными плясками.

Более того, чеченцы стали стараться выстраивать свои «схемы» финансирования. Тот же М. Зязиков, как утверждают «злые языки», сильно этому «поспособствовал», выкупив у боевиков своих похищенных родственников. Так это или нет, но сепаратисты постарались изыскать «внутренние резервы», и они их изыскали. Только вот к разочарованию тех же арабских эмиссаров, полученные финансы стали в большей своей части переправляться из Чечни «за бугор» и вкладываться в различный бизнес. Мотивировалось это тем, что надо переходить на самофинансирование, но на деле просто создавалась база для жизни «на черный день» и кормления своих родственников, кои в большинстве своем благополучно и проживают в «теплых странах».

Более того, система распределения благ и правила игры в Чечне худо­бедно устаканились, и местной элите в ее большинстве больше не нужен «джихад» и война. Начался период первоначального накопления капитала, и «пришлые» идеи были спрятаны в дальний ящик. Это, к сожалению, нельзя сказать про Ингушетию и Дагестан, где все еще «бурлит». Отсюда и пассивность несостоявшегося «эмира» Д. Умарова в проведении акций», — заключает автор «Нового восточного обозрения».

В сентябре 2010 года главарь «Имарата Кавказ» Докка Умаров в своем видеообращении обвинил Моганнеда в попытке захвата власти и сеянии раздора в рядах подполья. Конфликт между влиятельными боевиками вышел наружу в августе, когда в Интернете появилось заявление Умарова о его добровольной отставке с поста лидера «Имарата». Своим преемником он назвал тогда Асланбека Вадалова. На следующий день Умаров опроверг заявление об отставке, пояснив, что оно было сфабриковано, а сам он якобы отходить от дел не собирался.

До последнего времени раскол в стане террористов преодолен не был, ситуация была накалена до предела и периодически доходила до открытых столкновений между сторонниками Умарова и сторонниками Моганнеда.

Самоубийственный рейд на Центорой (родовое село Кадыровых) был совершен именно людьми Моганнеда — арабу требовались резонансные акции, от которых зависит финансирование и для чего он, собственно говоря, и находился «в командировке» на Северном Кавказе.

И вот — логичный и бесславный финал «четвертого амира». С его гибелью прерывается многолетняя традиция руководства чеченскими «моджахедами» со стороны арабов.

ВИТАЛИЙ МАРУСЕВ

Институт проблем терроризма и локальных конфликтов