ПЯТИЛЕТКА ЗА МИЛЛИОН

Что нужно для того, чтобы вычеркнуть из жизни человека на пять лет? Как показывает практика, не так уж и много — несколько листов бумаги, доброхоты, имеющие отношение к органам, которые по идее должны охранять правопорядок — и, как завещал Остап Бендер, побольше цинизма.

С уважением, Виталий Борисович Матвеевский.

Между Тарусой и Окой

История, начавшаяся в Калуге несколько лет назад, могла бы стать сценарием для какой‑нибудь комедии: в ней много смешного, о чем будет сказано ниже. Тем не менее, все происходит в реальности — история еще не завершена — и потому смешным это не кажется. Просто потому, что в отличие от комедии, здесь речь идет о человеческой свободе, а возможно и жизни.

В Тарусском районе Калужской области есть санаторий, оставшийся со времен СССР — детский оздоровительный лагерь «Ленинец». Он располагается, как говорится в рекламе, «в необычайно красивом месте, где река Таруса впадает в реку Оку, излюбленном месте русских художников и поэтов».

В 2006 году хозяином «Ленинца» был предприниматель Виталий Матвеевский. По ряду причин он решил продать лагерь, так как у него не хватало средств на его обустройство и прямое использование, а содержание обходилось в копеечку.

В общем, Матвеевский начал подыскивать покупателя. И такой нашелся довольно быстро — москвич Александр Грушин, найдя объявление о продаже «Ленинца», очень заинтересовался приобретением лагеря. Довольно быстро новые знакомые договорились о сделке: Матвеевский должен был получить порядка 30 млн. рублей, а Грушин, соответственно, детский лагерь.

Требуемой суммы у Грушина поначалу не было, и с Матвеевским он условился выплатить деньги по частям — сегодня рубль, завтра два, а через полгода глядишь, и лагерь продан.

Через некоторое время отношения между Матвеевским и Грушиным испортились: надо полагать, Грушину расхотелось платить и поэтому он придумал хитрый план — как лагерь получить, деньги оставить при себе, а Матвеевского, чтобы не болтал лишнего, как‑нибудь устранить. Не в том смысле, что убить, а в том, чтобы убрать куда подальше, чтобы не отсвечивал.

Надо сказать, что все три части плана Грушину удалось реализовать — лагерь он получил, денег не заплатил, а Матвеевского подвел под уголовную статью.

Ленинский «Оазис»

Итак, вернемся в начало, к тому моменту, когда Матвеевский и Грушин только-только познакомились и договорились о продаже «Ленинца». Еще тогда оба они решили, что деньги будут выплачиваться по частям. Однако уже в этот момент Грушин не собирался выплачивать всю сумму — позже станет понятно, почему.

— По сути, Грушин посадил Матвеевского на крючок, — объясняет адвокат Матвеевского Сергей Забарин. — Грушин давал Матвеевскому деньги. Но дело в том, что Грушин, с одной стороны, как бы оплачивал покупку, а с другой — выдавал Матвеевскому средства… как бы по дружбе, не требуя никаких документов.

Всего, как бы в оплату покупки детского лагеря, Грушин передал Матвеевскому около миллиона рублей — часть денег была наличными, часть «Волгой», которую Грушин помог купить Матвеевскому. Фактически же, Грушин не платил за лагерь, а как бы давал в долг.

Дальше — больше.

Осенью 2006 года Грушин сказал Матвеевскому, что денег у него нет. Однако ему, Грушину, неудобно срывать такую удачную сделку. Поэтому он предложил создать совместное предприятие: изначально Матвеевский был владельцем ООО «Оазис», которому и принадлежали акции «Ленинца».

Грушин предложил создать новую компанию — ООО «Оазис+». Причем сам Грушин должен был стать председателем совета директоров нового предприятия, а Матвеевский — генеральным директором. И вот здесь нужно следить «за руками» — в уставной капитал новой организации приятели должны были вложиться следующим образом: Грушин акциями лагеря, а Матвеевский как бы и ничем, но при этом стать генеральным директором.

Грубо говоря, Грушин предложил назначить себя самым главным в новом ООО, не имея к тому никаких оснований, так как за акции детского лагеря он так и не заплатил. В принципе, само по себе такое предложение выглядит комично, как если бы один человек добровольно пришел сдаваться другому в рабство. Однако поначалу Матвеевскому подозрительным это не показалось — он искренне верил в добрые намерения Грушина. Иначе просто трудно объяснить подобную «слепоту».

— Матвеевский Грушину верил, — говорит Сергей Забарин. — Но ему знающие люди объяснили: ты чего, парень, подумай, что происходит. Учредитель компании — Грушин, то есть, руководящий орган в «Оазис+» — это он. А генеральный директор — исполнительный орган. То есть, Грушин через месяц объявит компанию банкротом, а тебя уволит, и не будет у тебя ни денег, ни акций.

К мнению знающих людей Матвеевский в итоге прислушался и отказал Грушину в продаже лагеря. И дальше началось самое интересное.

Два протокола — на выбор!

Как уже отмечалось выше, Грушин с самого начала не собирался покупать лагерь у Матвеевского — это подтверждает тот факт, что он достаточно долго тянул с оплатой, а затем предложил создать новое юридическое лицо, «Оазис+». Кроме того, как только Матвеевский сообщил ему, что не собирается продавать «Ленинец», Грушин сразу же из «доброго самаритянина» превратился в типичную «акулу капитализма»: узнав об отказе, он потребовал возврата всех средств, которые были выданы «по‑дружески», причем в предельно жесткой форме, дав на возврат денег один день.

Очевидно, Грушин был осведомлен о финансовом положении Матвеевского и не мог всерьез считать, что тот сможет вернуть за один день сумму, которую сам Грушин выдавал по частям едва ли не целый год.

После того, как план относительно честного отъема лагеря с помощью организации ООО «Оазис+» не выгорел, Грушин решил получить недвижимость другим относительно честным путем: с помощью суда. Условие возврата денег в течение суток было заведомо невыполнимым — его Грушин выдвинул именно для того, чтобы получить возможность обратиться в суд с иском против Матвеевского.

Впрочем, законность обращения в суд была весьма условной. «Ленинец» находится в Калужской области, Матвеевский живет в Калуге, однако с заявлением о совершении преступления обратился Грушин не куда‑нибудь, а в столичное ОВД «Печатники».

— Почему? — иронично улыбается Забарин. — Да ни почему. Просто у Грушина там был знакомый, заместитель начальника ОВД «Печатники» майор Рыжков.

При этом формальная возможность обращения именно в «Печатники» все‑таки была — в отношениях Грушина и Матвеевского несколько раз мелькала фирма Грушина с прямо‑таки убойным названием «ЛюПаНа», и зарегистрирована эта непонятная контора именно в Стольном Граде Москве. В помещении этой фирмы Грушин и Матвеевский неоднократно проводили встречи, и не только — в «ЛюПаНе» Грушин незаконно удерживал документы «Оазиса», когда начался его конфликт с Матвеевским.

Подавая заявление, Грушин требовал, чтобы на Матвеевского завели уголовное дело — якобы он, воспользовавшись служебным положением, нагло обманув доверие и поправ все самое дорогое, надругался над дружескими чувствами Грушина, выманив у него миллион рублей.

С этим миллионом тоже вышла занятная история — по сути, этот миллион и есть примерно та сумма, которую Грушин выплатил Матвеевскому якобы за лагерь. Но, когда пришла пора начинать готовить дело, Грушин «вспомнил», что на самом деле Матвеевский продал ему несколько сотен путевок в «Ленинец», отдых детям не обеспечил, и теперь должен отправиться за решетку.

Несмотря на знакомство с руководством ОВД «Печатники», Грушину пояснили — даже если история с миллионом соответствует действительности, то посадить за это в любом случае нельзя, так как под действия Уголовного кодекса РФ она не подпадает, а, следовательно, даже если Матвеевский Грушина обманул, то его можно обязать вернуть деньги, не более того.

Грушина такая реакция правоохранителей расстроила. Причем до такой степени, что он целых три раза обращался в ОВД «Печатники» с требованием возбудить дело. На Грушина в ОВД уже поглядывали как на сумасшедшего. Хотя как еще смотреть на человека, которому три раза подряд объясняешь одно и то же, а он все равно упирается, и требует крови?

Так Грушин три раза пытался через ОВД посадить Матвеевского, но ничего у него не получалось. И тогда, в ходе очередной попытки отправить бывшего компаньона за решетку Грушин написал любопытный документ.

Протокол допроса «потерпевшего Грушина», подписанный оперуполномоченным ОВД «Печатники» Петрушкиным, состоит из двух страниц. В допросе, помимо прочего, Грушин говорит, что «за все время знакомства с Матвеевским, он не оставлял никаких документов, из которых бы следовало, что он должен мне ту или иную сумму».

Протокол написан 6 марта 2007 года.

Но вот что поразительно — имеется еще один протокол допроса того же «потерпевшего Грушина», он тоже подписан оперуполномоченным ОВД «Печатники» Петрушкиным. Дата — 13 марта 2007 года. Только состоит он уже из трех страниц.

По сравнению с первым протоколом этот больше ровно на один абзац, в котором сказано, что «Матвеевский получил от меня, Грушина А., 18 000 000 рублей, о чем имеется соответствующая расписка».

Интересно, не правда ли, почему Грушин, который уже давно обивал порог ОВД «Печатники», вспомнил о 18 миллионах рублей только с третьего захода — особенно, если учесть, что был готов биться за один миллион?

Сам Грушин утверждает, что забыл. Просто вылетели у него из головы эти 18 миллионов целковых. Такой вот забывчивый немолодой человек, можно только посочувствовать.

Ох, уж эти пустые бланки с печатями!

Но здесь придется снова вернуться назад — к тому моменту, когда Матвеевский сказал Грушину о нежелании иметь с ним дел. Заявив об отказе, тот продал свои акции, на которые претендовал Грушин, другому бизнесмену, Сергею Дементьеву. И когда Грушин ставил невыполнимое условие вернуть деньги за один день, Матвеевский уже не был собственником лагеря «Ленинец» — им являлся Дементьев.

Поскольку Грушину очень хотелось заполучить лагерь, он добивался возбуждения уголовного дела против Матвеевского — если бы это удалось, Дементьева можно было бы признать недобросовестным покупателем, сделку с Матвеевским — недействительной, и отобрать «Ленинец».

Именно поэтому Грушин три раза обращался в ОВД «Печатники» с одним и тем же заявлением, и три раза ему в возбуждении отказывали. Вот тогда‑то и появился странный двойной протокол за подписью оперуполномоченного Петрушкина, в котором сказано о какой‑то там расписке на 18 миллионов.

Как только протокол был составлен, против Матвеевского было возбуждено уголовное дело по факту мошенничества. Имея на руках соответствующее постановление, калужские правоохранительные органы начали действовать. Первым делом они провели обыск дома у Дементьева, якобы искали документы, касающиеся лагеря «Ленинец» — вообще‑то, искали там не что‑нибудь, а ту самую расписку на 18 миллионов рублей.

Кстати, как показывают материалы дела, обыск был проведен с существенными нарушениями: во‑первых, самого Дементьева не было дома, а во‑вторых, его жене и дочери, находившимся в квартире, не разъяснили их прав. Но это все мелочи — самое главное, что во время обыска произошла подмена важных документов. В сейфе Дементьева нашли бумаги на покупку лагеря и еще четыре листа с подписями Грушина и Матвеевского. На этих документах нужно остановиться подробнее.

Снова вернемся назад. Когда Грушин и Матвеевский собирались организовать ООО «Оазис+», они подготовили несколько пустых бумаг со своими подписями. Такая практика довольно часто применяется в организациях для оперативного решения вопросов. Нужно, например, две подписи, один человек есть, а второй где‑то отсутствует, и на этот случай заготовлены пустые листы с подписями обоих.

Практика сомнительная, поскольку чревата эксцессами. Как и произошло в данном случае. Со времен организации ООО «Оазис+» остались несколько таких листов — в частности, листы для описи имущества.

Было найдено четыре листа с подписями Грушина и Матвеевского. Однако это были именно пустые листы, заготовленные на случай отсутствия одного из партнеров. И вот на этих‑то листах и подделывается расписка.

Расписки, как известно, составляются в свободной форме — я, такой‑то, такого‑то числа принял от такого‑то энную сумму денег, число, подпись. Все четко и лаконично. Без лирики. На поддельной же расписке Матвеевский долго описывает, как и сколько денег он взял у Грушина. Причем под подписью Матвеевского стоят слова: «средства мною приняты и пересчитаны в полном объеме с января по октябрь 2007 года». То есть получается, что в течение девяти месяцев Матвеевский стоял и пересчитывал купюры. Закончив, он подписал расписку.

Этому документу можно было бы верить, если бы не заключение экспертизы профильного Института ФСБ, согласно которому подписи и печати на расписке были сделаны в разное время.

— На самом деле, там это и без экспертизы было видно, — полагает адвокат Матвеевского. — Но дело в том, что эти расписки были приняты в качестве вещественных доказательств.

В общем, документы «легализовали». Более того, не один раз — после обыска у Дементьева был проведен обыск у бывшего главного бухгалтера Матвеевского. У бухгалтера оказалось аж три документа, причем здесь фальсификаторы особо не озаботились правдоподобностью подделки — подписи были выполнены чернилами разных цветов.

Кстати, к моменту, когда поддельные расписки были переданы на экспертизу, уже шел суд по уголовному делу против Матвеевского — он обвинялся в присвоении денег, выделенных на детский отдых. Что интересно, повод для возбуждения этого дела был также сфальсифицирован — согласно документам администрации Тарусского района, ровно на ту же сумму, в хищении которой Грушин обвинял Матвеевского, был приобретен земельный участок вблизи лагеря «Ленинец».

Так вот, после передачи документов на экспертизу, независимое экспертное учреждение выдало заключение, подтверждающее предположение о подделке расписки. Соответствующий документ был приобщен к материалам дела как очевидное доказательство невиновности, или, как минимум, правовой нечистоплотности. А каким образом чистые бланки, найденные при обыске, растворились в пространстве? Короче, всему этому нужно давать правовую оценку — чего, однако, не было сделано.

Вот и в данном эпизоде следователь неким загадочным образом ухитрился потерять заключение института — когда пакет с вещественными доказательствами был вскрыт на судебном заседании, оказалось, что он пуст. На запросы адвокатов следователи разводили руками — дело, мол, житейское, взяли да и потеряли вещественное доказательство, с кем не бывает, а?

К Фемиде с оружием

Причина всех этих загадочных явлений кроется не в забывчивости Грушина или рассеянности следователей, теряющих вещдоки. Она в том, что и Грушин, и ряд представителей правоохранительных органов Калужской области являются звеньями одной коррупционной цепи. Так, в 2007 году, когда Грушин еще только начинал операцию по захвату детского лагеря, ведение дела против Матвеевского было поручено майору милиции Кузнеделеву.

И что же? Вместо того, чтобы попытаться восстановить законность и справедливость, как положено работнику правоохранительных органов, Кузнеделев, по сути, выступал на стороне Грушина. Так, в начале 2007 года он инициировал рейд на «Ленинец» с участием сотрудников Федеральной миграционной службы — якобы на территории лагеря проводились незаконные работы. На подобные действия у Кузнеделева не было никаких полномочий, однако он лично участвовал в рейде. Впрочем, потом он был уволен из органов МВД.

Также на особые связи Грушина указывает протокол от 6 марта, который, как говорилось выше, был написан в двух версиях и на суде заменен на ту, что была более выгодна Грушину.

Однако самым вопиющим фактом являются обстоятельства вынесения приговора Матвеевскому. Поскольку судебная тяжба длилась достаточно длительное время и судье по делу Матвеевского в общих чертах было понятно, что дело носит заказной характер (и, по большому счету, шито белыми нитками), то в ходе одного из заседаний судьей было дано устное обещание вынести обвинительный приговор с условным наказанием.

Однако по ходу слушаний в зал суда, что подтверждают лица, присутствовавшие на судебном заседании, вошла некая женщина, сопровождаемая вооруженным мужчиной, после чего судья вместе с этой парой удалилась в совещательную комнату. По выходу из комнаты был вынесен обвинительный приговор — 5 лет и 3 месяца колонии общего режима.

Как в зале суда оказался вооруженный человек? Почему он прошел в совещательную комнату? Почему судья вынесла предельно жесткое решение по пустяковому, вообще‑то, делу? Объяснить все эти события, включая подделки документов, протоколов и потерю вещественных доказательств, можно только положением дел в правоохранительной и судебной системе — как в Москве, так и в Калужской губернии.

После того, как Матвеевский был заключен под стражу, его адвокаты подали кассационную жалобу на приговор суда. Через год с небольшим она была удовлетворена, но дело не закрыто окончательно — в ближайшее время будут проведены дополнительные слушания.

Матвеевского, судя по всему, по‑прежнему планируют упрятать за решетку на максимально длительный срок, хотя суд второй инстанции признал приговор суда первой инстанции в Калуге формальным и не соответствующим духу и букве закона.

Удивительно также и то, что почти все причастные к суду над Матвеевским продолжают работать в правоохранительных органах, и все это несмотря на проведенную переаттестацию сотрудников органов внутренних дел. Очевидно, что за ними стоят высокие покровители — однако всякому беззаконию есть предел. От дискредитации судебную власть в Калужской области должно спасти непредвзятое рассмотрение этого дела.

Нужно ли говорить, что такими делами в нынешней России никого не удивишь — вопросы, которыми занимается, к примеру, общественность в лице Национального антикоррупционного комитета Кирилла Кабанова, бывают куда как масштабнее и скандальнее. Но речь идет о судьбе конкретного человека, обратившегося в «Спецназ России», и мы сочли необходимым рассказать его историю. К сожалению, типичную для нашего времени.

Результаты журналистского расследования (вместе с имеющимися документами) мы передаем в НАК — на контроль. Со своей стороны намерены довести освещение этой мутной, прямо скажем, истории до логического конца. Такого, который предполагает Закон.

Сергей Нефёдов