ТРИБУНАЛ СПЕЦНАЗА-2

В ходе судебного процесса над лидером партии «Социалистический фронт Литвы» Альгирдасом Палецкисом были обнародованы свидетельства, которые позволяют утверждать, что в ночь на 13 января 1991 года тогдашние власти Литвы и боевики «Саюдиса» устроили у вильнюсской телебашни масштабную кровавую провокацию, в результате которой погибли четырнадцать человек.

Литовские власти лихорадочно пытаются предотвратить политический скандал, связанный со вскрытием скандальных подробностей трагических январских событий. Это для них вопрос жизни и смерти, так как авторитет власть предержащих в Литве до сих пор базируется на мифе о героической роли «Саюдиса» и его лидеров в обретении независимости республики.

Все двадцать лет, минувшие после трагических январских событий, власти Литвы безапелляционно утверждали, что виновниками гибели людей возле телебашни являются Советская Армия и КГБ СССР. Уверовав в свою безнаказанность, они в своём цинизме дошли до того, что на законодательном уровне оформили к России, как правопреемнице СССР, материальные претензии за агрессию 1991 года и гибель людей.

Этому во многом способствовало то, что два десятилетия всё складывалось достаточно благоприятно для литовских провокаторов. Горбачёвские приспешники из Прокуратуры СССР накануне своего ухода в политическое небытие безответственно сдали литовской стороне материалы расследования, позволяющие доказать ответственность боевиков «Саюдиса» за гибель людей у телебашни.

Официальная постсоветская Россия предпочитала не касаться темы январских событий в Вильнюсе, тем самым поощряя литовскую сторону на выдвижение бесконечных претензий за советскую агрессию 1991 года и оккупацию 1940‑1991 гг. Соответственно, большинство российских журналистов все эти годы тиражировали литовскую версию январских событий в Вильнюсе.

Оглушительный хор сторонников официальной версии задавил попытки известного литовского политика и писателя Витаутаса Петкявичюса рассказать правду о кровавых событиях января 1991 года. Это естественно, так как в Литве у власти до сих пор находятся наследники Витаутаса Ландсбергиса, организатора и виновника кровавых событий у телебашни. Пытаясь поставить ситуацию под полный контроль, литовские власти в 2009 году законодательно ввели уголовную ответственность за отрицание факта советской оккупации и агрессии.

Но, как говорится, не буди лихо, пока оно тихо. Как уже писалось, накануне 20‑й годовщины январских событий, в Литве решили устроить публичное назидательное наказание за отрицание советской агрессии 1991 года. Жертвой был избран уже упомянутый А. Палецкис.

Власти надеялись на легкую победу. Но в ходе судебных заседаний по «делу Палецкиса» почти полтора десятка свидетелей дали показания, позволяющие квалифицировать январские события как масштабную провокацию. Эта акция, во‑первых, была подготовлена и осуществлена литовскими боевиками. Во-вторых, с ведома и согласия тогдашних литовских властей.

Это был как гром среди ясного неба!

Уже второе судебное заседание показало, что общественное настроение в Литве изменилось. Людям надоело слушать ложь о январских событиях, и они решили заговорить. Свидетели впервые публично рассказали, что стрельба велась с крыш домов, окружающих телебашню. Судя по силуэтам, её вели люди, одетые в спортивную одежду.

Показания свидетелей

Новый удар по официальной версии январских событий последовал в ходе третьего судебного заседания, состоявшегося 13 сентября 2011 года. Сенсацией стало то, что показания давали бывшие сотрудники 6‑го отдела МВД Литвы (отдела по борьбе с организованной преступностью) И. Римкявичюс, А. Ажялис и В. Шульц. Выяснилось, что они в ночь на 13 января 1991 года с 1.00 до 3.00 часов по заданию руководства вели киносъемку событий, происходивших у Сейма Литвы, у Комитета по телевидению и радиовещанию и у вильнюсской телебашни.

И что же?

Римкявичюс и Ажялис дали крайне сомнительные и противоречивые показания. Римкявичюс договорился до того, что якобы он не мог видеть выстрелы с крыш домов, так как «уже светало». Это в Вильнюсе, где 13 января светает лишь около семи часов утра, а темное время суток длится более 14 часов?!

Ажялис утверждал, что ничего не видел, так как около башни оказался уже на рассвете, хотя, как выяснилось, именно он работал с кинокамерой и осуществлял съемку событий с 1.00 до 3.00. часов ночи.

Поведение Римкявичюса и Ажялиса вполне объяснимо. В настоящее время они занимают хорошие должности в государственных структурах Литовской Республики. Сомнительные услуги псевдопатриотов в современной Литве хорошо оплачиваются.

Ситуацию прояснил коллега Римкявичюса и Ажялиса по шестому отделу Валерий Шульц. Он показал, что той ночью, в 1.30, он и еще пятеро сотрудников 6‑го отдела МВД Литвы, среди которых были Римкявичус и Ажялис, находились у телебашни в микрорайоне Каролинишкес. С разрешения хозяев они расположились в одной из квартир, находящейся на восьмом этаже девятиэтажки напротив телебашни.

Шульц заявил, что они вели съемку происходящего у телебашни в течение двух часов. Во время съемки над их головами с крыши в сторону башни раздалось несколько автоматных очередей. Естественно, сотрудники 6‑го отдела МВД выскочили из квартиры и побежали к люку, ведущему на крышу дома, но обнаружили, что он закрыт снаружи… Им пришлось спуститься на лифте на первый этаж. Во дворе они увидели, как из соседнего подъезда выбежали двое мужчин с большой продолговатой сумкой в руках.

Шульц утверждал, что очертания предмета в сумке позволяли предположить, что в ней находится длинноствольное автоматическое оружие. Мужчины, увидев сотрудников МВД, нырнули в арку между домами, где их поджидали «Жигули» с водителем и скрылись. Всю эту информацию Шульц и его коллеги доложили своему тогдашнему руководству, но никаких следственных мероприятий по ней не проводилось.

Отметим, что на следующем судебном заседании свидетель Кристина Брадаускене просила судью обратить внимание на разборки между бывшими коллегами 6‑го отдела МВД. Дело в том, что Брадаускене после судебного заседания 13 сентября слышала как Римкявичюс, выйдя из зала суда, кричал на Шульца, что тот своими показаниями подставил его. Однако обращение Брадаускене осталось без реакции суда.

Не менее сенсационными явились показания свидетелей на судебном заседании, состоявшемся 24 октября 2011 года. Прежде всего, следует отметить заявление свидетеля обвинения, политического обозревателя Альвидаса Медалинскаса. Тот, недолго думая, публично огласил позицию литовских властей в процессе против Палецкиса.

А теперь внимание, господа и товарищи!

Без тени смущения Медалинскас заявил, что признать другую трактовку январских событий было бы политически невыгодно. То есть, невзирая на факты, суд должен отстаивать официальную версию, замешанную на лжи. И, как показывает последующий ход событий, литовская Фемида сочла этот вариант наиболее приемлемым.

Сенсационными явились показания одного из первых активистов «Саюдиса», а впоследствии основателя Демократической партии Литвы Болеславаса Билотаса. Он заявил, что накануне январских событий правление тогдашней Демократической партии долго обсуждало, что надо сделать, чтобы сплотить народ Литвы и обеспечить вывод Советской Армии. В итоге пришли к идее, что для этого нужно кровавое жертвоприношение.

12 января Билотас с одним из членов политсовета «Саюдиса» в 17 часов побывали у телебашни. Там им сообщили, что «к сегодняшнему вечеру всё готово… Будет хороший сюрприз» (сюрприз для Советской Армии).

На следующий день 13 января в 15 часов в штаб-квартире «Саюдиса» состоялось заседание Совета «Саюдиса» (Sajudžio Tarybos), на котором присутствовало около 50 человек. На заседании прозвучала информация, что ночью у телебашни стреляли «свои». Тогда же было принято решение молчать, и члены Совета «Саюдиса» поклялись молчать о стрельбе «своих».

Свидетель В. Дильпшиене из Шяуляйского района сообщили следующее. Один из «саванорисов» (добровольцев) Геннадиюс Медведяцкас рассказывал ей и работающим на аэродроме в Мешкучяй о событиях в Вильнюсе. Убийства были заранее спланированы, а он по приказу Буткявичюса у телебашни стрелял в людей. По его выражению: «Dejom kaip reikalas!» (Врезали как надо!).

Однако вскоре совесть заела Медведяцкаса. Он говорил, что не может смотреть людям в глаза и надо бежать из Литвы. В итоге Медведяцкас уехал в Висагинас (бывший Снечкус, город рядом с атомной электростанцией). Там следы его затерялись…

Показания свидетелей-2

Весьма содержательными были показания ветерана Великой Отечественной войны Павла Лагодного. В январе 1991 года он по призыву Ландсбергиса пришел защищать телебашню. По его словам, вначале он увидел несколько трассирующих очередей, выпущенных со стороны двенадцатиэтажного дома. Видимо, таким образом было указано направление для последующей стрельбы по людям, находящимся у телебашни.

Лагодный обратил внимание, что с крыш пятиэтажных домов стреляли из охотничьих ружей, так как звук выстрелов был очень громкий, сопровождаемый яркими вспышками пламени. Лагодный также видел, как стреляли и с крыши девятиэтажного дома, и с тарелки телебашни. Люди внизу кричали и падали.

Через два дня он, проходя мимо телебашни, увидел там детей, которые собирали гильзы от патронов. Поскольку Лагодный являлся бывшим профессиональным военным, он легко опознал собранные детьми гильзы. Это были охотничьи гильзы 16‑го калибра, гильзы от трехлинейки, винтовки Мосина образца 1891 года, гильзы от автоматов ППШ и ППС и др.

Бывший следователь пятого городского отдела милиции, уже упомянутая Кристина Брадаускене заявила, что в ночь на 13 января она с подругой привезла к телебашне горячий чай и бутерброды. Брадаускене отметила, что приехавшие к телебашне солдаты не стреляли. Зато стрельба велась с крыш прилегающих домов в направлении людей, находящихся у башни.

Когда судья спросил, а кто мог стрелять с крыш, Брадаускене ответила, что боится выразить свое мнение, так как не хочет, чтобы её потом таскали по судам, как Палецкиса. Зал этот ответ встретил аплодисментами.

Свидетель Маргарита Богданова рассказала, что вечером 12 января была в гостях у подруги, проживавшей в девятиэтажном доме напротив телебашни (ул. Судервес, 37). Подойдя к подъезду этого дома, она увидела молодых людей в черной форменной одежде с оружием. Об этом Маргарита сказала своей подруге Александре, ответственной за подъезд. Та проверила и подтвердила, что по лестнице вверх прошли люди с оружием. Ночью женщины услышали стрельбу. Стреляли с крыши их дома в сторону башни.

Даля Саткауските, выступая в суде как эксперт-лингвист, сформулировала выводы относительно «преступных» фраз, произнесенных А. Палецкисом во время дискуссии в радиоэфире «А что было 13 января, скажем так, у башни? И как сейчас выясняется, тогда свои стреляли в своих». По её мнению, эти фразы выражают только отношение высказывающегося к известным ему информационным источникам.

Соответственно, ни о каком категорическом отрицании советской агрессии или желании унизить жертвы 13 января не может быть и речи. Эти выводы эксперта делают юридически ничтожным обвинение, предъявляемое А. Палецкису, так как исчезает состав преступления.

Но Саткауските, понимая, что такой вывод ей не простят, добавила к «преступным» фразам фразу о «Саюдисе». Какую именно? Вот она: «Смотрите, как начиналось, нет, да подождите, выслушайте, ведь толпу, как инструмент, Саюдис тоже использовал. А что было 13 января, скажем так, у башни? И как сейчас выясняется, тогда свои стреляли в своих».

В итоге высказывание Саткауските уже оценила как ясно сформулированное утверждение Палецкиса, которое якобы позволяет предполагать: или «толпа стреляла в толпу, или «Саюдис» стрелял в толпу».

Ну просто гениально! «Глубокомысленный» вывод эксперта-лингвиста прокурор расценил как подтверждение обвинения, предъявленного Палецкису.

Заметим, что добавленная экспертом Саткауските фраза о толпе и «Саюдисе» относилась к спору Палецкиса с другим участником радиопередачи Медалинскасом о роли «Саюдиса» в вопросах становления демократии в Литве. По сути, эта фраза не имела прямого отношения к вопросу, а что было у башни 13 января. Но у сильного всегда бессильный виноват.

За попытку выяснить правду — приговор!

Тем не менее, официальные литовские власти крайне озабочены возможным исходом уголовного процесса над Палецкисом. В силу этого большинство литовских СМИ замалчивает или искажает правду, звучащую на процессе. Однако «дело Палецкиса» с каждым судебным заседанием приобретает всё больший резонанс в литовском обществе. Об этом свидетельствует следующий факт.

Недавно депутат Сейма от партии консерваторов (последователи Ландсбергиса) Мантас Адоменас чуть не устроил аварию в центре Вильнюса. Причиной этому послужила реклама Национального театра драмы, приглашающая посмотреть пьесу Хенрика Ибсена «Враг общества». Она настолько поразила депутата, что он так «ударил» по тормозам, что в него чуть не врезались едущие сзади машины.

Оказывается, докторант Кембриджского университета Адоменас фразы из пьесы Ибсена, размещенные на рекламных щитах театра драмы, принял за «антигосударственную пропаганду» взглядов Палецкиса. Вот эти фразы: «Всегда ли большинство право?», «Люди нашего края являются рабами партий», «Разве справедливо, что глупые руководят умными?».

Видимо, пьесы Ибсена оказались «темным» пятном для ученого филолога и знатока античной философии Адоменаса. Однако известно, что не только у Ибсена, но и в греческих трагедиях встречаются крайне актуальные для современной Литвы выражения.

Что ж, оставим эту тему на размышление Адоменаса. Главное, что он моментально отождествил фразы из Ибсена с высказываниями Палецкиса. А это дорогого стоит. Значит, Палецкис говорит то, о чем думают не только многие литовцы, но даже некоторые литовские консерваторы, но пока боятся признаться себе в этом.

Однако, как известно, преступники не желают признавать себя виновными. Особенно, когда они у власти. Это наглядно продемонстрировало шестое судебное заседание по «делу Палецкиса», состоявшееся 4 ноября 2011 года. На нём окружной прокурор Эгидиюс Шлейню потребовал осудить Альгирдаса Палецкиса на один год заключения (с отсрочкой наказания на два года) с запретом выезда из Литвы без особого разрешения.

Этим требованием литовская Фемида продемонстрировала, что она намерена во что бы то ни стало отстоять официальную версию. Ну а Палецкиса в этом случае будут судить не за преступный умысел и действия, а за попытку выяснить правду. В этой связи хочется напомнить литовским «демократам» о негативной роли в падении авторитета советской власти, которую сыграли скандалы, связанные с проведением громких процессов против диссидентов.

Какие же аргументы, свидетельствующие о виновности Палецкиса, прозвучали в речи прокурора? Прежде всего, Шлейнюс долго и нудно перечислял решения литовских судов по делу 13 января, в которых виновными в гибели январских жертв были признаны литовские коммунисты (КПСС), Советская Армия и КГБ СССР.

Особо прокурор напирал на то, что эти решения подтверждены Европейским судом по правам человека 19 февраля 2008 года по делу «Куолялис, Бартошявичюс и Бурокявичюс против Литвы». Однако известно как Европейский суд рассматривает жалобы коммунистов, а состоявшиеся в Литве процессы по фигурантам дела «13 января» напоминали фарс, в котором изначально была предопределена виновность обвиняемых.

В своей речи прокурор Шлейнюс так и не осмелился затронуть ни одного спорного свидетельства, которыми изобилует дело «13 января». Не заинтересовала его ни пуля из винтовки Мосина, ни противоречия между выводами прокуратуры о причинах смерти январских жертв и Актом судебно-медицинской экспертизы и т. д.

Показания свидетелей защиты, прозвучавшие в ходе судебного процесса над Палецкисом (они были приведены выше), прокурор без должных аргументов назвал непоследовательными и противоречивыми. Главным, оказывается, является то, что эти показания «явно противоречат фактическим обстоятельствам, установленным во время их изучения в суде и указанные в решении Вильнюсского окружного суда 1999.08.23».

О том, что многие из этих «фактических обстоятельств» противоречат здравому смыслу, прокурор не заикнулся. Ссылаясь на показания свидетелей обвинения, он допустил непростительный ляп, который характеризует правовую систему Литвы. Говоря о показаниях свидетеля Аудрюса Буткявичюса, главного организатора кровавых событий у телебашни, Шлейнюс с пафосом заметил: тот, дескать, лично проинструктировал всех сотрудников департамента охраны края о том, чтобы в районе башни они не имели оружия. Видимо, рассказ бывшего главы департамента охраны края (ДОК) так впечатлил литовских прокуроров, что они безоговорочно поверили в то, что все «саванорисы» (добровольцы) Буткявичюса пришли к башне без оружия.

По поводу многочисленных интервью Буткявичюса, в которых он заявлял, что жертвы у телебашни заранее планировались, прокурор заявил, что действительно бывший глава ДОКа немало говорил на тему январских событий, но его слова журналистами, как правило, искажались. Поэтому — подчеркнул прокурор Шлейнюс — Буткявичюс 5 мая 2005 года написал в Генпрокуратуру заявление, в котором сообщил, что якобы его высказывания о том, что январские жертвы изначально планировались, опубликованные в интервью газете «Обзор» (№ 15, апрель 2005 г.), были плодом измышления журналиста.

Удивительно, но литовские прокуроры, никому не верящие на слово, поверили Буткявичюсу. Между тем, для того, чтобы уличить этого господина в написании лживого заявления, сотрудникам литовской Фемиды достаточно было прочитать следующее, после заявления в Генпрокуратуру, интервью Буткявичюса. Оно было опубликовано в майском номере (№ 19) того же «Обзора».

И что же? В этом интервью, Буткявичюс без тени смущения заявляет корреспонденту «Обзора» Натальи Лопатинской, что в апрельском номере «она точно передала его мысли», и поэтому он вновь даёт ей интервью.

В итоге возникает вопрос, чего можно ждать от литовской Фемиды, которая даже не может, а вернее не хочет, привлечь к ответственности человека, написавшего ложное заявление в Генеральную прокуратуру? Видимо, дело в том, что в случае привлечения к ответственности Буткявичюс даст такие показания, которые обрушат официальную версию.

«Альфа» с винтовками Мосина

Правовая и политическая система Литовской республики служит не столько для отправления правосудия и установления справедливости, а, прежде всего, для обслуживания и защиты лиц, пришедших к власти в 1990 году и сумевших удержать её благодаря кровавой провокации в январе 1991‑го.

В этой связи особо следует подчеркнуть, что обоснованность и неопровержимость показаний свидетелей защиты Палецкиса подтверждает основной документ, характеризующий характер смертельных ранений январских жертв — Акт Республиканского бюро судебно-медицинской экспертизы № 29 от 6 февраля 1991 года. Отметим, что во всем мире орудия убийства, характер смертельных ранений и способ их нанесения считаются основными исходными данными для поиска и выявления личностей преступников.

В этой связи ещё раз напомним выводы Акта литовской судмедэкспертизы, которые в обобщенном виде были приведены в справке Прокурора Союза ССР Н. Трубина: «Судя по направлению раневых каналов, указанных в справке начальника бюро судебно-медицинской экспертизы Литвы, 6 потерпевших были убиты в результате 1‑7 выстрелов в каждого из них с разных точек, в том числе при выстрелах сверху и в спину, т. е. не военнослужащими при непосредственном столкновении с ними лицом к лицу, а боевиками во время их стрельбы из здания телецентра и с крыш ближайших домов в военнослужащих, которые находились у телецентра в толпе гражданских лиц».

Дополнительно отметим, что в приговоре Вильнюсского окружного суда от 23 августа 1999 года (по делу о 13 января), на котором сделал акцент прокурор Шлейнюс, констатируется: «Криминалистическая экспертиза установила, что представленная на исследование пуля, извлечённая из тела одного из погибших во время вскрытия, была 7,62 калибра, образца 1908 года и предназначенная для винтовок, карабинов и пулемётов Мосина образца 1891 / 1930 гг». (стр. 117).

Однако кто у телебашни был вооружён винтовками Мосина, так и не было выяснено. Между тем в литовском журнале «Karys» («Воин», № 3 за 1991 год) было опубликовано фото «защитников» телебашни с «мосинскими» винтовками в руках.

Помимо этого, в том же приговоре Вильнюсского окружного суда (стр. 122) отмечалось, что в телах нескольких погибших тринадцатого января обнаружены пули малого калибра и пули от охотничьих ружей. Там же (стр. 110) зафиксировано, что январские жертвы в основном получили стреляные ранения, сделанные по траектории сверху вниз под углом 40‑60 градусов. Известно, что ни «Альфа», ни десантники не имели возможности вести стрельбу с крыш.

Можно ли поверить, что советские военнослужащие в ночь на 13 января использовали винтовки Мосина, а также охотничьи и малокалиберные винтовки? Однако, несмотря на то, что вышеизложенные факты фигурируют в судебном решении Вильнюсского окружного суда, на деле литовским правосудием они были проигнорированы.

В этой связи не вызывает сомнений, что если кто‑то из официально назначенных литовскими властями виновников январских событий попадёт в лапы литовскому «правосудию», то участь его предопределена. Надеяться на объективное разбирательство не приходится.

Пока литовских прокуроров и судей не волнует творимый ими беспредел, так как у них отсутствует достойный (по значимости) оппонент. Однако учитывая, что результаты так называемого «официального» расследования январских событий позволили литовской стороне сформулировать претензии к России, надо полагать, что после того, как претензии Литвы по поводу советской январской агрессии 1991 года станут чрезмерными, она будет вынуждена заинтересоваться этой проблемой.

Окончательное решение по «делу Палецкиса» суд г. Вильнюса вынесет 14 декабря 2011 года. Однако полагать, что на основе этого решения литовское общество будет по‑прежнему свято верить в официальную версию, просто наивно. Эта проблема будет возникать раз за разом до тех пор, пока не будут даны недвусмысленные ответы на все сомнительные обстоятельства дела. Рано или поздно момент истины в деле о январских жертвах настанет. И литовским провокаторам придется ответить за содеянное в январе 1991 года.

ШВЕД Владислав Николаевич, родился в Москве.

С 1947 года проживал в Литве. Был первым секретарем Октябрьского райкома г. Вильнюса. С 1990 года — второй секретарь ЦК Компартии Литвы / КПСС, член ЦК КПСС, председатель Гражданского комитета Литовской ССР, защищавшего права русскоязычного населения. Депутат Верховного Совета Литвы.

После официального выхода Литвы из СССР отказался поменять гражданство (декабрь 1991 г.) и, соответственно, и от мандата депутата Сейма. Был арестован, но по причине отсутствия улик и под воздействием общественного мнения был выпущен на свободу.

Переехал в Белоруссию. С 1996 года проживает в Москве. В 1998‑2000 гг. — руководитель аппарата Комитета Госдумы по труду и социальной политике. Действительный государственный советник РФ 3‑го класса. В 1996‑2000 гг. являлся заместителем председателя Либерально-демократической партии России (ЛДПР).

С 2004 года на государственной пенсии. Автор ряда публицистических работ.