КРАСНЫЕ КАМНИ ГОРБИ

Последние годы бывший президент Советского Союза Михаил Сергеевич Горбачёв особенно щедр на интервью. При этом Михаил Сергеевич, как правило, старается подчеркнуть свои личные качества и богоизбранность.

30 января 2009 года в журнале «Большой город» (№ 1 / 222) было опубликовано интервью бывшего Генсека под интригующим названием «Атеист, равный Богу». В нем Михаил Сергеевич без тени смущения заявил, что дед Андрей Моисеевич, изменив при крещении его имя с Виктора на Михаила, «не ошибся», так как «Михаил — это еврейское имя, а в переводе с еврейского значит «равный Богу».

 

Но для подтверждения своего мессианского происхождения этого Михаилу Сергеевичу показалось мало. Накануне своего 80‑летия, в марте 2011 года на пресс-конференции в ИТАР-ТАСС он «раскрыл» тайну своего появления на свет. Оказывается, он был рожден, как Иисус Христос, в хозяйственной пристройке, рядом с хлевом на соломе.

 

Какие новые откровения поведает миру бывший президент СССР накануне следующего юбилея? Трудно предсказать. Хотелось бы, чтобы он открыл людям, за что Господь наградил его «кляксой» на лбу. В старину люди говорили, что так Бог метит больших грешников. А грехов на совести у Горбачёва немало. Вот о некоторых из них мы и поговорим.

 

Ставропольский везунчик

 

В апреле 1970 года первым секретарём Ставропольского крайкома КПСС в возрасте тридцати девяти лет был избран товарищ Горбачёв Михаил Сергеевич. Бывший комсомольский вожак края прославился починами, которые быстро угасали, не дав практического результата. Но это не помешало ему сделать карьеру. Время такое было, когда звонкие слова ценились больше чем дела.

 

Не случайно за восемь с половиной лет работы в качестве первого секретаря края на Пленуме ЦК КПСС Горбачёв выступил только один раз, в июле 1978 года. И хотя Пленум рассматривал профильный для Горбачёва сельскохозяйственный вопрос, слово ему предоставили лишь после малоизвестного секретаря Амурского обкома. Это явное свидетельство того, что считать Михаила Сергеевича ведущим практиком и теоретиком сельского хозяйства союзного масштаба, каким он себя пытается представить, нет никаких оснований.

 

Зато Горбачёв сумел отличиться на другой ниве. Он был хозяином благодатного кpая, в котором были сосредоточены многочисленные пpавительственные лечебницы и дачи. А Минеральные Воды и Кисловодск, находившиеся в полутора часах езды от Ставрополя, в те годы были своеобразной Меккой для членов Политбюро ЦК КПСС.

 

Общение и шефство над «сильными мира сего» во время их отдыха являлось одной из основных обязанностей хозяина края. Это таило массу возможностей для продвижения «наверх». Одним словом судьба подарила «ставропольскому везунчику», как нередко называют Горбачёва, очередной шанс. Им он воспользовался в полной мере.

 

По совету Евгения Чазова, начальника 4‑го управления Минздрава СССР, Горбачёв сосредоточил свои усилия на том, чтобы высшее руководство страны приезжало на лечение и отдых в Ставропольский, а не в соседний Краснодарский край. В срочном порядке в Кисловодске на месте пионерского лагеря силами Девятого управления КГБ была возведена шикарная госдача. По высшему классу был отреставрирован санаторий «Красные камни», в котором любил отдыхать шеф КГБ Ю. В. Андропов. В Ставрополе перестроили гостиницу «Интурист», которая теперь могла принимать любых именитых гостей.

 

Атмосферу южного шарма и колорита в Ставрополе создавали кафе и рестораны, открытые грузинскими теневиками, бежавшими от Э. А. Шеварднадзе, в то время объявившего бескомпромиссную борьбу с коррупцией и теневой экономикой. Последнее заслуживает особого разговора, но об этом позже.

 

Поставили шикарный дом отдыха в селе Отрадном на уникальном озере Маныч. Не забыл Михаил Сергеевич и себя. Для него и семьи в живописнейшем месте в Бекешевке была построена загородная дача, с огромным охотничьим залом для приемов, бильярдом, финской сауной и русской баней. Туда было не стыдно привезти на шашлыки гостей самого высокого уровня.

 

Не был забыт и Чазов. Его ведомственную дачу в Архызе отделали итальянскими и французскими строительными материалами, завезли импортную мебель и оборудование. Райские уголки для московской знати росли как грибы. В них устраивались вечеринки, дни рождения, праздники с неизменным вручением дорогих подарков. Все это называлось гостеприимством, по‑ставропольски.

 

Практику проведения встреч с важными и нужными людьми чета Горбачевых отработала до мелочей. Михаил Сергеевич лично встречал не только членов Политбюро, но жен и дочерей высшего партийного руководства. Он расстилался ковровой дорожкой перед дочкой Брежнева Галиной, приезжавшей вместе с мужем Юрием Чурбановым, и устраивал для них шикарные застолья. С не меньшим пиететом он организовывались встреча и отдых жены члена Политбюро А. А. Громыко и дочери второго человека в партии М. А. Суслова.

 

Основную роль в этом процессе играла Раиса Максимовна. Философский факультет МГУ отшлифовал ее природный ум и целеустремленность, которые мгновенно позволяли вычленить главное в любой ситуации и определить основные точки воздействия на нее.

 

Особое внимание Раиса уделяла подготовке Михаила к застольям, которыми обычно заканчивались все визиты высоких гостей из Москвы. Известно, что она составляла настоящие сценарии для бесед супруга с важными московскими гостями. Как рассказывал мне бывший второй секретарь Ставропольского крайкома Виктор Алексеевич Казначеев, продумывались актуальные темы для разговора, подбирались нужные цитаты классиков, которые Горбачёв использовал как бы экспромтом.

 

В итоге Михаил Сергеевич поражал гостей своей эрудированностью. Однажды он всю ночь прогулял по территории дачи в Архызе с Александром Шелепиным, слушая его рассказы о московской жизни. Умел, умел Горбачёв заинтересовать высоких гостей! И хотя все они имели огромный опыт общения с людьми, но, тем не менее, не сумели рассмотреть сущность этого человека.

 

И старцы из Политбюро плачут

 

Подлинным шедевром можно считать организацию Горбачёвыми пребывания в Ставрополе второго человека в Политбюро, главного идеолога партии Михаила Андреевича Суслова. Тот в 1933‑1944 годах работал первым секретарем Орджоникидзевского (Ставропольского) крайкома и горкома. Тот прибыл в Ставрополь в мае 1978 года для вручения городу ордена Октябрьской Революции за достижения и в связи с 200‑летием со дня его основания. Психологическое давление на высокого гостя началось уже в аэропорту и на улицах, куда вышло почти всё население города. Здравицы в честь Политбюро ЦК и лично высокого гостя на торжественном заседании были нескончаемы.

 

В завершении этого хорошо продуманного и блестяще разыгранного спектакля Суслову показали специально смонтированный кинофильм, в котором тот был показан как талантливый организатор партизанского движения на Ставрополье. Принципиальный и всегда официально сухой Михаил Андреевич растрогался до слез

 

В программе пребывания Суслова в Ставрополе было также предусмотрено посещение музея жизни и деятельности Суслова. Как пишет в своих воспоминаниях сын А. А. Громыко: «Старец дал слабину, растрогался и отплатил Горбачеву добром».

 

Суслов был известен в партии как пуританин, лишенный человеческих слабостей — даже валюту, оставшуюся от заграничных командировок, сдавал в партийную кассу. Но в Ставрополе он действительно «дал слабину». Его дочери Майе Михайловне по случаю дня рождения были преподнесены дорогие сувениры, а в самолет положили подводное ружье и дефицитную в те годы кожаную куртку для внука. Всё это было с благодарностью принято. Это дало результат. Горбачёв стал для Суслова образцом руководителя новой формации. Умел Михаил Сергеевич принимать и ублажать московских гостей…

 

Но этим дело не кончалось. По свидетельству бывшего заведующего Общим отделом ЦК КПСС Валерия Болдина, Горбачев не гнушался направлять членам Политбюро различные подарки. Например, по его заданию в Ленинград для первого секретаря обкома Григория Романова регулярно «отправлялись цветы и прочие знаки внимания».

 

Откуда деньги, Зин?

 

Приемы и подарки требовали наличных средств и немалых. В книге В. Казначеева «На перекрестках судьбы» рассказывается о том, что в комсомольские годы Горбачёв заставлял председателей колхозов края расплачиваться за банкеты с гостями. В другой своей книге «Люди и время» он приводит факты мздоимства и использования служебного положения первым секретарем крайкома партии.

 

По вине Горбачёва пострадала директор Ставропольского ликеро-водочного завода Тамара Лонгиновна Карлова. По личному заказу Михаила Сергеевича лаборатория завода на свадьбу его дочери изготовила несколько ящиков напитков специального ассортимента. Об оплате речь даже не шла. Но в Комитет партийного контроля при ЦК КПСС ушла жалоба. По итогам проверки Карлова, взявшая всю вину на себя, получила тюремный срок, а Михаил Сергеевич отделался порицанием и оплатой за ликеро-водочную продукцию, распитую на свадьбе. Это произошло буквально накануне его перевода в ЦК.

 

Казначеев писал, что свадебные поборы Горбачёв устроил и с мясокомбината, пищеторга и некоторых колхозов и совхозов края. Всё это могло потянуть на «хищение в особо крупных размерах». Аналогичным образом Михаил Сергеевич обустраивал выделенные в 1978 году в Москве квартиры по улице Щусева. Горбачёву на двоих предоставили шестикомнатную «хибарку». Его дочь Ирина с мужем въехала по соседству в «трешку».

 

Обустройство квартир осуществили мастера Кисловодской мебельной фабрики. Естественно, Горбачёв уплатил за это чисто символическую сумму. Но руководство страны и советская Фемида на проступки «ставропольского везунчика» посмотрели сквозь пальцы.

 

Западные исследователи советского происхождения Владимир Соловьёв и Елена Клепикова в книге «Заговорщики в Кремле» утверждают, что основными спонсорами Горбачёва являлись грузинские цеховики. Об этом поговорим подробнее.

 

Покровитель грузинских цеховиков

 

В горбачёвский период Ставрополье и Краснодарский край приобрели славу родовых гнезд советской мафии. В. Соловьёв и Е. Клепикова в уже упомянутой книге предоставляют любопытную информацию о конфликте с Шеварднадзе по поводу «крышевания» Горби грузинских теневиков на территории Ставропольского края.

 

Все началось с приходом в 1972 году на пост первого секретаря ЦК Компартии Грузии Эдуарда Шеварднадзе. Назначен он был по протекции всемогущего Андропова. Кумовство, взяточничество, подкуп, «покупка» высоких должностей (включая министерские), теневая подпольная промышленность, успешно конкурирующая с государственной, приняли тогда в республике фантастический размах. Новый первый секретарь должен был покончить с этим.

 

В первые же дни Шеварднадзе объявил, что «прочистит капиталистический свинарник», образовавшийся в Грузии и сроет Кавказские горы, если они будут мешать расцвету русско-грузинской дружбы. Не менее жестко он взялся за теневую экономику. Хотя, на самом деле, как потом выяснилось, вместо одних теневиков пришли другие, но «свои» для батоно Шеварднадзе.

 

В период правления Шеварднадзе грузинские воры в законе (они составляли треть всех советских воров в законе) взяли под контроль значительную часть нелегального оборота денег и материальных ресурсов «цеховиков» на территории Союза. В самой Грузии дело дошло до того, что местные «законники» активно вмешивались во властные «разборки» с участием партийных деятелей.

 

Тем не менее, после прихода к власти Шеварднадзе многим владельцам грузинских подпольных частных ювелирных мастерских, ресторанов и шашлычных, а также цехов по производству фруктовых соков пришлось в срочном порядке перебазироваться в соседний Ставропольский край. Там они продолжали делать свой «бизнес».

 

«Рука» Шеварнадзе со временем дотянулась и до них. Но на защиту их встал Михаил Сергеевич. По утверждению В. Соловьёва и Е. Клепиковой телефонный звонок Шеварднадзе Горбачёву проблему не решил. Последний стоял на своём и противился выдаче предпринимателей грузинской прокуратуре.

 

Шеварднадзе, уповая на помощь Андропова и на то, что его статус, как руководителя республиканской организации выше горбачёвского, решил нажать через Москву, однако безрезультатно. Вероятно, по согласованию с тем же Андроповым, Горбачёв занял твердую позицию и не пошел ни на какие уступки.

 

Андропов, без сомнения, уже в то время, сделал основную ставку на Горбачёва, как будущего активного сторонника союзного масштаба в борьбе с «кремлевскими старцами», погрузившими страну в состояние стагнации и расцвета теневой экономики. Что же касается нелегальных взаимоотношений его с грузинскими теневиками, то Юрий Владимирович, как мудрый шеф тайной полиции, вероятно, полагал, что этот эпизод станет одной из страховок, которые позволят держать Михаила Сергеевича под контролем.

 

Смешно предполагать, что Горбачёв защищал теневиков из уважения к их «трудам». Удобно иметь людей, к которым можно запросто заехать с гостями и не платить за угощение и которые всегда готовы проспонсировать угощение высокопоставленных гостей.

 

О том, что Горбачёва и Шеварднадзе связывают непростые отношения, свидетельствует тиражируемая обоими ложь об обстоятельствах их знакомства. Горби утверждает, что это произошло еще на XII съезде комсомола, т. е. в 1954 году. Напомним, что в то время он был всего лишь секретарем комсомольской организации юридического факультета МГУ, а Шеварднадзе уже занимал пост первого секретаря Кутаисского горкома комсомола. Не вызывает никаких сомнений, что статус не мог позволить гордому грузинскому руководителю завязать дружеские отношения с секретарем цеховой комсомольской организации.

 

Тесная дружба между Горбачёвым и Шеварднадзе вряд ли могла завязаться и на XIII съезде комсомола, который состоялся в апреле 1958 года. Горбачёв тогда всего лишь неделю как был избран вторым секретарем крайкома комсомола, а Шеварднадзе уже год занимал пост первого секретаря ЦК ЛКСМ Грузии.

 

В 1961 году Шеварднадзе был избран первым секретарем Мцхетского райкома партии. Горбачёв на партийную работу пришел в 1962 году, всего лишь парторгом территориально-производственного колхозно-совхозного управления, хотя это и считалась номенклатурой ЦК. Это опять слишком разные уровни для знакомства и дружбы. Функционеры союзных республик всегда считали свой статус выше статуса российских областных и краевых коллег. Поэтому поверить в «доверительную дружбу» Михаила и Эдуарда с комсомольских времен, учитывая разницу в их должностном положении, просто невозможно.

 

Вероятнее всего, они сблизились в 1970‑х годах после конфликта по поводу грузинских теневиков. Несомненно, решающую роль сыграло наличие общего покровителя (Андропова) в Москве. А сама история с теневиками, вероятно, имела продолжение, о котором известно только им обоим. Но именно это не афишируемое продолжение позволило создать особую атмосферу в их отношениях.

 

Трудно поверить, что это были доверительные отношения на партийной основе. Шеварднадзе за хитрость получил кличку «Белый лис», а о двуличности и жадности Горбачёва говорить не приходится. Неслучайно в годы пребывания Михаила Сергеевича в должности Генсека в Гадаутском районе Грузии на средства Совмина Грузии и Совмина РСФСР была выстроена роскошная дача, которая в основном использовалась четой Горбачёвых. Кстати, работы и меблировку «курировала» лично Раиса Максимовна. Общая стоимость объекта была близка к стоимости дачи в Форосе (примерно 800 млн. долларов).

 

Казначеев в книге «На переломе» привел факты роскошной жизни четы Горбачёвых уже в ставропольский период. Всех поражала дороговизна костюмов и обуви хозяина края и регулярно обновляемые наряды Раисы Максимовны, заказываемые в 100‑й секции ГУМа.

 

Особый интерес представляет факт из той же книги о том, как Горбачёв, после перевода в Москву, забирал из крайкома личные вещи. Он ни к чему не прикасался, но вынос двух кейсов из сейфа, стоявшего в комнате отдыха, не разрешил даже своему помощнику Н. Ильченко. Заявил: «Нет, это я не могу доверить никому, понесу сам». Ильченко понял: в кейсах что‑то очень ценное. По утверждению Казначеева, Горбачёв уже тогда был богат «несказанно».

 

Учитывая, что Горби в своих мемуарах подчеркивает «простоту» и «рабоче-крестьянское» происхождение, интерес представляет рабочий день первого секретаря. Утром перед работой был сеанс массажа. В полдень подавали чай или сок. Обедал Горбачёв только дома. Пищу ему готовил специально подобранный повар. После обеда полтора часа отводилось отдыху и дневному сну. Далее работа до звонка жены, которая активно следила за распорядком дня и делами супруга.

 

Раиса Максимовна лепила мужа «из того, что было». Прежде всего, она посадила Горбачёва, любившего вкусно и много поесть, на строгую диету. В первые годы секретарства он, при среднем росте, наел 105 кило веса. На фотографиях того периода он предстает мордастеньким, пухлощеким человечком с явно обозначенными вторым подбородком и лысиной. На будущего лидера «всех времен и народов» он не «тянул». Но усилиями Раисы Максимовны к моменту перевода в Москву существенно постройнел.

 

Копали…

 

После смерти Андропова пост Генсека занял Константин Устинович Черненко. Он явно недолюбливал Горбачёва, курировавшего в тот период сельское хозяйство и по предложению Андропова проводившего заседания Секретариата ЦК. Кто‑то в этот период предложил Черненко покопаться в ставропольском прошлом. С согласия Генсека в 1984 году (по другим данным — в 1983 году) была создана следственная бригада, занимавшаяся проверкой деятельности Горбачёва в его бытность первым секретарем Ставропольского крайкома партии.

 

По некоторым сведениям эту бригаду курировали В. Чебриков (глава КГБ) и В. Федорчук (шеф МВД). Как утверждает бывший помощник секретаря ЦК КПСС Е. Лигачева Валерий Легостаев в статье «Целлулоид ГК ЧП»: «По слухам, быстро нарыли материалов, имеющих хорошую судебную перспективу». Однако в связи с болезнью Черненко и последующей его смертью дело ход не получило. Ну, а далее, видимо, вмешались силы, которые толкали Горбачёва в кресло Генсека, и результаты ставропольского расследования бесследно исчезли.

 

Это вполне естественно, так как весной 1985 года Чебриков сделал ставку на Горбачёва, предложив его от имени КГБ на пост Генсека. Не случайно Виктор Михайлович, после ухода в конце сентября 1988 года из кабинета на Лубянке, был избран секретарем ЦК КПСС, курировавшим административные и правовые вопросы. Правда, через год Чебриков был отправлен на пенсию…

 

Бывший председатель Совета министров РСФСР В. Воротников считал, что Горбачёв от Чебрикова избавился из‑за давних ставропольских проверок. Возможно, из‑за того, что не раскрыл, где находятся материалы этих проверок. Возможно, наоборот, из‑за того, что сдал их Генсеку, перестал быть опасным и подлежал «списанию».

 

Один эпизод этого расследования, описанный В. Казначеев в книге «Люди и время», заслуживает внимания. Во время работы на Ставрополье московской бригаде следователей стало известно, что управляющий кисловодским трестом столовых и ресторанов Николай Иванович Лобженидзе располагает обширной информацией о пышных банкетах, которые устраивал для высоких московских гостей Михаил Сергеевич, и о том, кто и чем расплачивался за эти пиршества.

 

Лобженидзе был арестован. Но он Михаила Сергеевича не «сдал» и получил тюремный срок. Попытки освободить его и ранее упомянутую Т. Карлову при содействии Горбачёва оказались тщетными. Михаил Сергеевич сделал вид, что с этими людьми он не имел ничего общего, и они должны отсидеть столько, сколько положено.

 

О том, что ставропольское прошлое Горбачёва проверялось, подтвердил сам Михаил Сергеевич в интервью под названием «Громоотвод», опубликованном в газете «Московский комсомолец» от 28 июня 1995 года. «На меня давно пытаются компромат состряпать. Копают аж с 1983 года. И все эти попытки усиливались, чем хуже было здоровье Черненко. Один человек из Генеральной прокуратуры мне сообщил, что при Щёлокове, а потом и при Федорчуке действовал целый отдел, чтобы рыть под меня».

 

Шапка горит

 

О том, как болезненно реагировал Горбачёв на попытки затронуть его ставропольский период, рассказал бывший руководитель аппарата президента Валерий Болдин писателю и бывшему сотруднику ЦК КПСС Николаю Зенковичу после выхода из «Матросской тишины» (книга «ЦК закрыт, все ушли… Очень личная книга»).

 

Болдин сообщил, что в 1989 году следственная бригада Прокуратуры СССР, возглавляемая известными советскими прокурорами, раскрутившими «узбекское дело», Гдляном и Ивановым, имела неосторожность тронуть ставропольский период Генсека. Негодование Михаила Сергеевича было столь велико, что он тотчас поручил лично Председателю КГБ Владимиру Крючкову заняться этим делом и выяснить, кто заинтересован покопаться в его прошлом.

 

Горбачёв тогда же поручил Болдину переговорить с бывшим Генеральным прокурором СССР Александром Михайловичем Рекунковым. Следовало узнать, кто давал команды заниматься Ставропольем (видимо, имелась в виду проверка в 1984 году)?

 

Рекунков в то время был уже на пенсии. Болдин пригласил его в ЦК и Горбачёв лично «допросил» экс-прокурора. Кто поручал копаться в его ставропольском прошлом? Кто направлял туда следователей и т. д.? Однако Рекунков ушел, так и не удовлетворив любопытство генсека. Но Горби упорно искал «концы» этого дела. Несомненно, было нечто, что Михаил Сергеевич пытался изо всех сил скрыть. Возможно, материалы об этом лежат где‑то в архивах и ждут своего часа.

 

Крючков писал, что тема Ставрополья вновь возникла в мае 1991 года, когда он приехал к Горбачёву на Старую площадь, чтобы доложить о полученной информации, исходящей от американцев, по поводу грядущего развала СССР. Но тот даже не поинтересовался информацией из Вашингтона. Он сразу же задал Крючкову вопрос: «Что там за возня идет на Ставрополье вокруг моего имени?». В ответ на то, что КГБ не располагает информацией по данному вопросу, добавил: «Надо бы разобраться, кто этим занимается, откуда исходит? Охотников бросить тень на мое имя найдется немало».

 

Собственная судьба Горбачёва всегда беспокоила больше, чем судьба страны. Тем самым Михаил Сергеевич подтвердил, что вопреки своим многочисленным утверждениям о всенародной любви, оставил на Ставрополье немало недругов. И, видимо, было за что.

 

Скажи мне, кто твой друг…

 

Но вернемся к Горбачёву и Шеварднадзе. После того, как Горби стал Генеральным секретарем ЦК, своим ближайшим соратником он сделал косноязычного Шеварднадзе, назначив главой МИДа.

 

Известно, что все самые скользкие вопросы советских уступок материального и ресурсного характера западным «партнерам» Горбачёв поручал решать «доверенному и проверенному» Шеварднадзе. По словам тогдашнего президента Грузии Звиада Гамсахурдиа, Шеварднадзе превратил МИД в свою личную кормушку. Иностранные дипломаты не скрывали, что за деньги могли решить любую проблему с Советским Союзом. Так, Шеварднадзе (с ведома Горбачёва) подписал документ о немедленном выводе Группы советских войск из Германии, хотя по договору она могла там оставаться еще двадцать лет!

 

Шеварднадзе совместно с Госсекретарем США Бейкером также подписал Соглашение о безвозмездной передаче Соединенным Штатам Америки двухсот миль нашего водного пространства (с массой дорогих пород рыбы и крабов) на границе с Аляской в Беринговом море. Упомянутый Гамсахурдиа в 1993 году утверждал, что Шеварднадзе за определение границы с Аляской в пользу США получил 100 миллионов долларов от американских рыбопромышленных компаний.

 

Бывший президент США Д. Буш-старший в мемуарах «Как изменился мир» пишет: «Мы сами не понимали такой политики советского руководства. Мы готовы были дать гарантии, что страны Восточной Европы никогда не вступят в НАТО, и простить многие миллиарды долларов долгов, однако Шеварднадзе даже не торговался и со всем согласился без предварительных условий. То же по границе с Аляской, (речь идет о разграничении морских пространств в Беринговым и Чукотском морях) где мы ни на что не рассчитывали. Это был дар Божий».

 

Но по настоящему батоно Эдуард показал себя, став президентом независимой Грузии. Несмотря на то, что только благодаря помощи российских десантников он стал президентом, его личную охрану осуществляли американские коммандос. Именно Шеварднадзе заложил основы военного сотрудничества Грузии с США. В 1999 году он заявил в парламенте, что в 2005 году Грузия постучится в двери НАТО.

 

Реальный портрет президента Грузии нарисовал журналист Алексей Бархатов в статье-разоблачении «Скромное обаяние дедушки Шеварднадзе», опубликованной в «Экспресс-газете» от 17 октября 2002 года. В статье он представил «шесть чемоданов» компромата. Вот кое‑что из этих X-файлов. Страну Эдуард Амвросиевич превратил в личную вотчину, в которой его семья «правила бал». Грузия, согласно докладу международной организации «Global Drugs Termination», вышла на пятое место в мире по торговле наркотиками. Их оборот составлял $ 4 миллиарда в год, пятую часть которых, как считает грузинская оппозиция, в качестве отката получала семья Эдуарда Амвросиевича.

 

Можно пройтись по остальным пяти «чемоданам» А. Бархатова, но пожалеем время и приведем лишь один факт, рассказанный журналисту Игорем Гиоргадзе, бывшим министром госбезопасности Грузии. Тот утверждал, что у него есть аудиопленка, которую он записал во время частных разговоров за коньячком в кабинете президента Грузии. На ней «мирный» Эдуард Амвросиевич предстает монстром с диктаторскими замашками, которому устранить любого человека — раз плюнуть.

 

«Шеварднадзе говорил: этого надо посадить, этого убрать так, чтобы вообще не нашли, а этого следует убить публично, чтобы другим неповадно было», — объяснял Гиоргадзе Бархатову. Эту пленку, и не только ее, Гиоргадзе давал прослушать другому российскому тележурналисту — Андрею Караулову.

 

В итоге хочется напомнить древнюю мудрость: «Скажи мне кто твой друг, и я скажу, кто ты». Можно ли поверить, что «кристально честный» Горбачёв состоял в доверительной дружбе с «главным грузинским мафиози»? Давно известно, что такой видит такого издалека. Это истина подтверждена многовековой человеческой историей.

 

Владислав Швед