До весны 1990 года я даже не подозревал о существовании «Альфы». Правда, ходили фантастические слухи, что в СССР есть специальные подразделения, которые способны решать любые задачи, связанные с захватом объектов или освобождением заложников. Приезжавшие из афганских командировок люди говорили, что вроде бы такие профи в 1979 году взяли дворец Амина в Кабуле…

В марте 1990 года Литва ультимативно объявила независимость. Но в республике осталось немало людей, которые не представляли себя вне СССР. Достаточно сказать, что даже 17 марта 1991 года в Литве за сохранение Союза высказались более 600 тысяч человек. Это при том, что сепаратисты к этому времени сумели создать в республике атмосферу всеобщей подозрительности и преследовали любого, кто хотя бы словом поддерживал Советскую власть.

Борьбу за национальное равноправие и Литву в обновленном Союзе возглавила Компартия Литвы, оставшаяся частью КПСС. Мне, имевшему значительный опыт публичных дискуссий, в этот период приходилось часто ездить по республике для поддержания уверенности в наших сторонниках и развенчиванию мифов о «советской оккупации» и преступлениях русских «оккупантов» в Литве.

Во время первых моих поездок произошло несколько инцидентов, которые только по счастливой случайности не кончились трагически. Аналогичные случаи происходили и с моими коллегами, секретарями ЦК КП Литвы / КПСС.

Вскоре стало ясно — сепаратисты на нас объявили охоту. В ЦК КПСС было решено обеспечить нас охраной. Вот так в моей жизни появились офицеры Группы «А».

Провокация в Таураге

Уже через полгода, в ноябре 1990 года «альфовцам» и мне пришлось выдержать серьезное испытание. Меня, как второго секретаря Компартии, Председателя Гражданского Комитета, защищавшего права граждан СССР в Литве, и кандидата в депутаты Верховного Совета Литвы пригласили на публичную дискуссию в город Таураге. В этой поездке меня сопровождали Александр Ш. и Сергей Т.

В Таураге «хорошо» подготовились к встрече с нами. У здания, где должна была состояться дискуссия, собралась толпа в несколько сотен человек. Предварительно им рассказали, что 7 ноября в Вильнюсе по приказу Шведа (!) советские десантники зверски избили литовских парней. На нескольких плакатах были надписи «Отомстим за кровь литовских юношей!».

На самом деле 7 ноября литовские «добровольцы» из Армии охраны края во время парада военной техники по случаю 73-й годовщины Великой Октябрьской революции пытались толкнуть под колеса бронетранспортеров участников праздничной демонстрации. Но военнослужащие вильнюсского гарнизона пресекли эти попытки. Жителям Таураге эту ситуацию саюдисты преподнесли совершенно иным образом.

Как потом мне рассказал первый заместитель Председателя КГБ Литовской ССР Станислав Александрович Цаплин, план был следующий. Организаторам провокации в Таураге было известно, что после неудавшегося покушения в городе Снечкусе меня всегда сопровождали два вооруженных офицера из спецподразделения «Альфа».

Планировалось, когда меня окружат люди (знали, что я, как правило, для разговора с людьми входил в толпу) создать конфликтную ситуацию, в результате которой на меня набросились бы провокаторы, а офицеры «Альфы» вынуждены были бы применить оружие. Ну, а далее в дело вступали пятеро вооруженных боевиков из Каунаса. В начавшейся суматохе они должны были расстрелять «коммунистов» и в придачу к ним нескольких человек из толпы.

После этого было бы объявлено, что второй секретарь «ночной» компартии (так нас называли), приехав в Таураге со своими «головорезами», устроил «кровавую бойню», но получил по заслугам. А Литва скорбит по верным сынам и дочерям, павшим от рук «советских оккупантов».

«Провокация» приурочивалась к парижскому Совещанию по безопасности и сотрудничеству в Европе глав тридцати четырех государств, которое должно было начаться 19 ноября 1990 года. Литовская делегация во главе с В. Ландсбергисом намеревалась отправиться в Париж с «кровавым» багажом. На этом основании там планировалось потребовать принятия соответствующей резолюции, осуждающей действия союзных властей в Литве, приведших к человеческим жертвам.

«Тащи бензин! Поджарим коммунистов!»

План провалился из-за чересчур нетерпеливого «мстителя», стоящего в первых рядах толпы. Он попытался ударить меня плакатом, но второпях упал, тем самым создав живой барьер между мною и толпой. Эти несколько метров и спасли нам жизнь. В дальнейшем, сопровождавшие меня Т. и Ш. так и не позволили толпе преодолеть эти метры. Причем делали они это профессионально, без агрессии, не давая повода ситуации перейти в критическую.

Удивительную выдержку и хладнокровие проявили спецназовцы во время получасового стояния среди толпы на мосту через реку Юра. Там одни провокаторы кричали: «Тащи бензин! Поджарим коммунистов!» Другие — «Тащи веревку! Надо их повесить!» Были желающие нас утопить. Канистру с бензином действительно притащили. Сдерживающим фактором явились спокойные и уверенные «альфовцы». Между тем любое неосторожное движение с их стороны могло спровоцировать толпу на нападение. Но провокаторы этого так и не дождались.

Всю эту «акцию» непрерывно снимали две видеокамеры. Впоследствии литовская прокуратура была вынуждена возбудить уголовное дело по факту нападения на кандидата в депутаты Верховного Совета Литвы. Однако ни одного организатора или участника нападения на меня в Таураге так и не было выявлено. На видеозаписях этого инцидента присутствовало лишь мое лицо крупным планом. Видимо, хотели поймать момент, когда Швед «задергается» и «поплывет». Ну, а потом дать сюжет о «раскисшем» коммунисте в вечерних теленовостях.

Но главной целью съемки было «создание документального материала», подтверждающего, что специально подготовленные «советские убийцы» под руководством коммуниста учинили в Таураге расправу над мирными безоружными людьми.

Провокация сорвалась, так как офицеры Группы «А» любую конфликтную ситуацию стремились закончить мирным компромиссом. В этой связи утверждения некоторых российских журналистов, заявлявших после январских событий 1991 года в Вильнюсе о том, что «альфовцы» без раздумий стреляют на поражение, являются наглой ложью.

Литовские боевики на виду у всех не осмелились начать провокацию. Для этого им пришлось бы преодолеть несколько метров между нами и толпой. И мы, в конце концов, были освобождены из людского кольца. Добавлю, что делегация Литвы поехала в Париж, но ее удалили из зала заседаний, как не имеющую международного статуса. Это в очередной раз подтвердило, что заявления Ландсбергиса о том, что независимость Литвы в 1990 году была признана мировым сообществом, лживы.

Но в январе 1991 года очередная провокация Ландсбергиса все же удалась. Тогда в Вильнюсе погибли четырнадцать человек: тринадцать жителей Литвы и лейтенант Группы «А» Виктор Шатских, подло застреленный литовскими боевиками в спину. Январские жертвы в Литве пытаются приписать «Альфе», несмотря но то, что погибшие у вильнюсской телебашни были убиты из охотничьих и малокалиберных ружей, а также из винтовки Мосина образца 1890 / 1930 года.

Помимо этого документально доказано, что «Альфа» взяла телебашню под контроль без единого выстрела и за сорок минут до прибытия туда армейской колонны с десантниками и бронетехникой. Главная цель силовой акции в Вильнюсе тем самым была достигнута и последующая демонстрация военной мощи Советской Армии была уже не нужна. Но Горбачёву и его окружению необходимо было окончательно дискредитировать и армию, и КГБ. Поэтому военная акция у телебашни продолжилась. Результаты ее известны.

Как выше отмечалось, главную ответственность за эту акцию и жертвы в Литве возложили на Группу «А». Там планируется провести уголовные процессы, в ходе которых участники военной акции у телебашни, в том числе офицеры «Альфы», будут заочно осуждены. В этом нет сомнений, так как литовские прокуроры в своем рвении доказать вину «Альфы» дошли до того, что на судебных процессах официально заявляют — факт убийства Виктора Шатских «своими» якобы подтвердила Прокуратура СССР. Это наглая ложь.

Результаты расследования январских событий в Вильнюсе, осуществленного советскими прокурорами, были оформлены в 37 томах уголовного дела № 18 / 5918-19. Эти материалы в сентябре 1991 года были переданы Генпрокуратуре Литвы. Вывод в них однозначен — ни один человек в Вильнюсе 13 января 1991 года не погиб от действий советских военнослужащих.

Но литовских властей это не смущает. Их поощряет позиция российского руководства и Генпрокуратуры РФ, которые пока предпочитают не замечать правовой вакханалии в Литве вокруг январских событий 1991 года. В этой связи возникает вопрос, как будет реагировать официальная Россия, когда ряд ее законопослушных граждан, выполнявших в январе 1991 года приказ Верховного Главнокомандующего, будет заочно приговорен в Литве к пожизненному заключению?

Слова благодарности

В завершение несколько слов об «альфовцах», с которыми довелось полтора года общаться в Литве. Я уже говорил об Александре Ш. и Сергее Т. Не могу не вспомнить Вячеслава Ц, с которым я и сегодня в добрых отношениях, и на которого могу положиться в любой сложной ситуации. Самые добрые мои воспоминания связаны с Юрием Г, который уже в трудные 1990-е годы помогал мне выжить в мире нового российского капитализма.

Помимо них хотелось бы поименно вспомнить всех тех «альфовцев», кто в период противостояния в Литве обеспечивал спокойствие людей, боровшихся за национальное и социальное равноправие. К сожалению, записывать тогда их имена и фамилии я не мог, а человеческая память иной раз подводит.

Особо хочется отметить одну особенность офицеров Группы «А». Это не только великолепная физическая подготовка, высокий профессионализм, но интеллигентность, эмоциональная выдержанность и психологическая устойчивость. В этом — их уникальность и залог успехов. Это настоящие русские офицеры, им по плечу то, что не под силу другим. Про таких людей поэт Игорь Северянин еще в начале ХХ века сказал: «Родиться русским слишком мало. Им надо быть. Им надо стать». Они в отставку не уходят. Они всю жизнь на службе добру и России!

В этой связи несколько слов о безвременно ушедшем из жизни полковнике Андрее Руденко. Его я всего пару раз видел в Литве. Но не могу забыть, какое впечатление он произвел тогда на литовцев. Они были восхищены и поражены советским офицером — двухметровым красавцем с умным задумчивым взглядом. Андрей и вел себя с осторожной грацией, словно бы боялся своей мощью что-то разбить. А ведь он был снайпером и бойцом. Такое поведение бывает только у очень сильных и добрых людей. Видимо, поэтому он и запомнился.

Для меня Руденко останется эталоном «альфовца». Жаль, что Андрей ушел так нежданно. Но его жизнь является примером служения добру и Отчизне. Я уверен, что коллеги полковника Андрея Руденко по Группе «А» не посрамят его памяти. Потому что «Альфа» и «альфовец» звучало — и будет звучать — гордо!