В России сегодня главный пункт повестки дня — мирная, «ползучая» русская антилиберальная контрреволюция. Которую так или иначе, вольно или невольно, осознанно или неосознанно продвигают по мере своих сил все слои населения, уставшие от либеральных экспериментов. Все, кроме самих либералов, разумеется. Об этом свидетельствует множество симптомов: имеющий глаза да видит.

АЛЬЯНС КПРФ И РПЦ?

Как всякая контрреволюция, она нацелена отчасти на модернизацию общества, но отчасти и на реставрацию былого. В нашем случае — социалистического прошлого. Но только исправленного и дополненного. Можете назвать это как угодно — перезагрузкой матрицы или восстановлением архетипа — суть ясна.

Вопрос на засыпку: а что надо было исправить и дополнить в нашем социалистическом советском прошлом, чтобы жизнь была нормальной?

На мой-то лично вкус, весьма многое: отсутствие частного предпринимательства, отсутствие демократических прав и свобод, отсутствие правосубъектности у русского народа, роль русских как донора по отношению к другим народам советской империи, идиотское интернационалистическое воспитание, явный и скрытый антиинтеллектуализм властей предержащих… Да мало ли что еще!

Но я знаю, что с точки зрения весьма значительных и весьма влиятельных масс — от русской эмиграции, особенно первой волны, до таких большевиков-оборотней, перекрасившихся членов и функционеров ЦК КПСС, как Александр Ципко и ему подобные — главным камнем преткновения было другое: приниженная роль Церкви и идеология официального атеизма при Советах.

«Даешь второе крещение Руси!» — под этим лозунгом уже в 1990-е годы стали выступать отдельные идеологи в России и за рубежом. Сегодня эта позиция становится преобладающей среди как стихийных, так и сознательных «реставраторов советизма».

Понятно, что РПЦ не может не идти в этом смысле впереди прогресса, не выступать застрельщиком его. Но и коммунисты не дураки, чтобы идти поперек мейнстрима. А если так — то да здравствует союз Церкви и КПРФ! Ведь конечная цель-то — отреставрированный и улучшенный социализм — устраивает всех.

В этом смысле меня нисколько не удивили высказывания протоиерея Всеволода Чаплина, призвавшего к диалогу между левыми силами и РПЦ для объективной оценки советского периода. В его аргументах («в левых идеях много христианского») нет ничего нового. Зато отчетливо видно одно: стремление избежать конфликтов со своим былым антагонистом — там, в уже просчитанном грядущем. Поскольку некогда смертельной конкуренции между коммунизмом и христианством по принципу «кто — кого» ожидать уже не приходится. Вот и следует, вдаль не отлагая, урегулировать отношения с бывшим врагом номер один.

Есть и встречное движение со стороны коммунистов. Взять хотя бы заявление лидера КПРФ Геннадия Зюганова с осуждением «антицерковной кампании» в СМИ, разразившейся вокруг патриарха Кирилла. Или вот, как вам понравится такое распоряжение петербургской ячейки КПРФ: «Коммунистам и комсомольцам Центрального местного отделения, допустившим ранее в интернете, в том числе на своих личных страничках или страничках групп в социальных сетях (ВКонтакте, ЖЖ, твиттере и любых других), а также на интернет-форумах, в комментариях к статьям и т. д. текстовые сообщения, карикатуры, демотиваторы, аудио- и видеоматериалы, а также любые иные материалы антирелигиозного, антиправославного и антицерковного характера, полностью ликвидировать их в срок до 1 июня».

Трогательное единодушие в рядах строителей неосоциализма.

Все должно быть ладком, по-хорошему.

Богу — богово, кесарю — кесарево, Марксу — марксово.

Однако, в моем скептическом сознании возникают несколько «но». Ведь всякую комбинацию хорошо бы продумывать на несколько шагов вперед. Попробую и я.

Первое «но». Чтобы выпрямить, надо перегнуть, как говаривал Мао Цзэдун. Постсоветская реставрация РПЦ впечатляет своим размахом. Который зачастую вовсе не радует людей советской закваски (не говоря уж о либералах-западниках и неоязычниках, да и просто о привыкших к свободомыслию обывателях).

Альянс РПЦ с КПРФ обернется усилением позиций первой, поскольку устранит с ее пути одно из последних рудиментарных препятствий. Но ослабит позиции второй, поскольку партийные массы, скорее всего, увидят в этом капитуляцию и замещение, вытеснение коммунистов Церковью из политики. В итоге вместо умиротворения может возникнуть обратный эффект, который никого не обрадует, включая Церковь.

Второе «но». Еще совсем недавно подобные перипетии вряд ли кого бы могли сильно обеспокоить, поскольку в глубинах народной толщи они отражались мало. Ведь социологический рейтинг православия (4 %) еще в 2005 году стоял ниже даже идеи возрождения СССР (7 %) и едва ли не «догонял» коммунизм (3 %).

Форсированный триумф клерикализма, в предчувствии которого предпринял свой зондаж отец Всеволод (Чаплин), не войдет ли в прямое противоречие с состоянием общества, выраженным в данных цифрах? Общественное сознание опасно насиловать, реакция неизбежно последует и принесет зло.

Правда, сегодня все эти цифры, похоже, растут и пропорции понемногу меняются. Но настолько ли, чтобы поднимать на щит Христа и Маркса с Лениным одновременно? Такой трехглавый монстр поневоле будет выглядеть карикатурно…

Третье «но». Эгалитаризм — основа основ коммунистического (и социалистического) мировоззрения — действительно закодирован в христианстве, тут отец Всеволод совершенно прав. И не только в этой вере, но и во всех авраамических религиях: иудаизме, христианстве, мусульманстве. Именно поэтому все народы и страны, приверженные данным конфессиям, периодически сотрясают чудовищные социальные катаклизмы: бунты, революции, гражданские классовые войны (где евреи зачастую играют лидирующую роль). В отличие, скажем, от Индии, где все это попросту невозможно в силу именно религиозных убеждений, имеющих совсем иной, противоположный, социальный вектор.

БЕЗ КОНФЛИКТА НЕ ОБОЙТИСЬ

В христианских странах, где восторжествовала идея равенства всех людей перед Богом, все восстания и революции черпали опору именно в религиозных текстах.

Вот характернейшая цитата из речей руководителя самого первого в Европе крестьянского восстания: «Люди добрые! Плохо живется в Англии, и лучше не будет до тех пор, пока не установится общность имущества, пока будут господа и подданные, пока все не будут равны. По какому праву те, кого называют господами, обладают властью над нами? За какие заслуги им принадлежит это право? Почему они держат нас в рабстве? Если мы происходим от одного отца и одной мате¬ри — Адама и Евы, то как они могут утверждать и доказывать, что у них больше прав, чем у нас? Может, потому, что мы трудим¬ся и производим то, что они пожирают? Они ходят в бархате, в пурпурных и меховых одеждах, а мы одеваемся в грубые одежды. У них вино, отборная еда и белый хлеб, а мы кормимся ржаным хлебом, соломой, отрубями и пьем воду. А ведь всей своей роско¬шью они обязаны нашему труду. Они считают нас своими слугами и наказывают нас, если мы не выполняем их приказов».

Знаменитый вопрос «когда Адам пахал, а Ева пряла, кто был тогда господином?» веками смущал умы христианской паствы и толкал ее на путь классовых войн. Страдали от оных и страны ислама, концепция которого также не свободна от заразной лжи эгалитаризма, хотя в меньшей степени. Вспомним восстания хариджитов VII-VIII веке и нуккаритов Х веке в арабском халифате, иранских бабидов, Бабека в Азербайджане, Баба Исхака в государстве Сельджукидов и многие другие, вплоть до Иранской революции.

К чему это я? А вот к чему.

Классовая борьба и социальная революция, «русский бунт» — это следует понимать и помнить! — тоже неотъемлемо входят в нашу матрицу, наш архетип. Даже освобожденные от прямой связи с религиозным первоисточником (как это и произошло в русском коммунизме), они глубоко коренятся в русском сознании и всегда готовы при удобном случае выплеснуться наружу. А в новейшей России, где классовые противоречия уже выросли до небес, но притом христианский эгалитаризм вот-вот будет помножен на эгалитаризм коммунистический, такой поворот неизбежно сулит нам обострение социальной напряженности. Меня это тревожит.

Четвертое «но». Ни Советский Союз, ни его ядро — Советская Россия не были ни государством русских, ни государством для русских. А если уж говорить правду до конца — был антирусским государством, в котором нам, русским, отводилась лишь роль природного ресурса: строительного материала, общегосударственной скрепы, пушечного мяса, бесправного донора — источника средств для процветания центральной власти и многих иных народов страны…

Поставить русский народ в такое положение оказалось возможным в ходе Гражданской войны и последующих событий, когда элита русского народа была либо истреблена, либо поражена в правах большевиками. Мы, русские, стали всадником без головы. Но всем своим нутром чуяли антирусскую суть советизма (кстати, православный клир открыто выговаривал данную идею).

Поэтому, когда рухнул Советский Союз, то, во-первых, никто из русских людей не встал с оружием в руках на его защиту, а во-вторых, в нашей публичной политической жизни прочно прописался русский национализм, неуклонно набирающий вес, силу и значение с каждым годом. Это естественная реакция на семидесятилетнее торжество антирусского интернационала и естественное следствие частичного восстановления русской элиты.

Наблюдая дрейф нынешнего общества к неосоветизму, я пока не очень отчетливо вижу, какое место в грядущем неосоветском будущем займет русский национализм. Вижу, что займет обязательно, но — какое?!

Сдается мне, что без конфликта — глубокого, внутренне фундированного — тут не обойтись.

С одной стороны: разворот к русскому национализму, его эскалация столь же неизбежны, как и реставрация советизма. Это такая же внутриполитическая необходимость, продиктованная объективными внешними и внутренними условиями. Это такая же часть русской антилиберальной контрреволюции, такой же мейнстрим наших дней.

С другой стороны: коммунисты — суть интернационалисты; христиане — суть наднационалисты; да и Кремль (с его огромным либерально-космополитическим родимым пятном) не упускает случая высказаться против национализма и всячески репрессирует русских националистов. А поскольку коммунисты (партийная верхушка) сегодня есть надежный элемент системы, то все три названные политические силы в совокупности есть не что иное, как нынешняя власть. И при таком раскладе националистам, вроде бы, ничего хорошего не светит.

Как будет разрешаться эта коллизия?

Пожелает ли власть сама предстать в роли главного русского националиста? Это очень перспективно. Замечу, что и РПЦ, и КПРФ такие заявки уже делают, хотя робко и непоследовательно, да и Путин еще в 2008 году отрекомендовал себя и Медведева в качестве русских националистов «в хорошем смысле слова». (Возможно, Ангела Меркель ему и поверила, но мы-то — нет.)

Однако в случае такого мимикрического спектакля, настоящие русские националисты превратятся для власти в конкурента, с которым придется вести принципиальную борьбу. Бесплодную и обреченную на провал, замечу, ибо с восходящей тенденцией бороться — плевать против ветра.

Объявит ли неосоветская власть русский национализм — врагом государственности, провозгласит ли против него крестовый поход? Был бы Владислав Сурков по-прежнему у руля внутренней политики, я бы ответил утвердительно (именно он, что неудивительно с учетом его национального происхождения, провозгласил на V съезде Единой России, будто у режима два врага: олигархи и русские националисты). Но Суркова нет, и поэтому есть надежда, что такой поход не состоится. И это хорошо, ибо иное означало бы быстрый рост русского вооруженного подполья, плавно переходящий в гражданскую войну.

Интересно жить, господа!

СЕВАСТЬЯНОВ Александр Никитич, родился 11 апреля 1954 года в Москве. Бывший сопредседатель Национально-державной партии России и главный редактор «Национальной Газеты».