СТУПЕНИ МАРШАЛА КУЛИКОВА

— Виктор Георгиевич, как в Вашу жизнь вошла война, и какими были Ваши фронтовые дороги?

— Я прошел школу войны с первого до последнего дня, вступил в нее в 4 часа утра 22 июня 1941 года и закончил в 1945-м.

— Долгая боевая карьера…

— Слово «карьера» я не очень люблю. Карьеристы напоминают мне попрыгунчиков, а у меня была очень тяжелая служба, очень напряженная, ступень за ступенью — от рядового до маршала. Я был командиром разведывательной роты, офицером связи, начальником оперативного отделения бригады, начальником штаба бригады, начальником штаба отдельной самоходной артиллеристской бригады, командиром полка, командиром дивизии, командующим 6-й гвардейской армией, командующим 2-й Гвардейской танковой армией. После этого у меня была замечательная служба в Киевском особом военном округе, я был командующим войсками округа, а потом — в течение двух лет главнокомандующим советскими войсками в Германии.

— То есть не пропустили ни одной ступени? Вам кто-то оказывал содействие?

— Вот именно, что не миновал ни одной ступени. Ни один из тех людей, кто меня действительно знает, не может сказать, что меня кто-то куда-то «толкал». Шел сам. Много учился, много работал. Считаю, что мое отношение к службе было главной причиной моего продвижения. У меня не было каких-то влиятельных знакомых, ходатаев. Всего в своей жизни добивался сам.

— Выходит, Вам всегда везло с начальством?

— Ну, почти всегда. Был в моей жизни один случай, когда меня невзлюбил начальник. Это был командующий войсками Белорусского военного округа. Он из неприязни решил отправить меня на службу в Африку — в Гану, чтобы я занимался там строительством вооруженных сил.

В январе, в жуткий холод, я выдвинулся в Париж, потом — в Лондон и дальше через другие европейские столицы — это было секретное задание, и дабы нас не разоблачили, пришлось делать круги. В моих документах во время поездки значилась профессия «мелиоратор». После Африки меня направили в Заполярье, а потом я стал начальником Генерального штаба.

— Наверное, генералом, начальником Генштаба, работать было куда интереснее, чем лейтенантом — командиром разведвзвода?

— Не «работать», работают на гражданке, — служить! А служить Отечеству надо честно. Может быть, говорю высокие слова, но это так. Я был командиром разведроты, когда командованию потребовалось узнать, откуда и какие резервы немцы перебрасывают против наших танкистов. Получил приказ добыть «языка». Приказ был выполнен. Под покровом темноты на нейтральной территории мы захватили немца и доставили к своим. В штабе «язык» дал ценные показания. Полученные сведения позволили штабу 41-й танковой дивизии выйти из-под флангового удара и, оказывая упорное сопротивление, организованно отойти за рубеж старой государственной границы.

— А было ли в Вашу военную карьеру — извините, что опять употребляю это слово, — когда Вас в чем-то несправедливо обвиняли?

— Однажды после неудачной разведки меня вызвали в «СМЕРШ» и сказали: снимай петлички, будешь наказан. Пугали, стращали, но в моем сознании четко значилось: я комсомолец, посвятил себя военной службе, и ничто меня не переубедит, не отнимет решимости воевать. Знал, что сделал все, что можно было сделать в той ситуации.

— И Вы, молодой лейтенант, не испугались?

— Не испугался — потому что был уверен, что служу честно. Петлички мне через некоторое время вернули.

— Скажите, откуда стойкость? Вас так воспитали родители?

— Скорее всего, это действительно идет из воспитания — родителями, эпохой. Занимался спортом, был «Ворошиловским стрелком». Кстати, когда меня предложили направить в военное училище, я долго не соглашался. В то время я серьезно занимался музыкой и хотел получать музыкальное образование. Играл на духовых инструментах — на кларнете, на баритоне, на тромбоне, — они до сих пор лежат у меня в кладовке.

— Годы Вашего военного становления — были суровыми годами, и учились Вы военному искусству у суровых людей. Каким военачальником Вы стали — жестоким?

— Я считал себя не начальником, а командиром. Я не могу сказать, что я был жестоким, скорее — требовательным. Поэтому ко мне относились по-разному. Кто-то — с уважением, с любовью, а некоторые действительно меня боялись. Даже те, кто имел высокие чины, с трепетом заходили в мой кабинет. Я держался так, как положено было держаться. У нас был настоящий Генеральный штаб, когда я им руководил.

Фронтовые награды Маршала СССР Виктора Куликова: орден Красного Знамени (1943, 1944), «Отечественной войны» I степени (1943, 1945), медали «За отвагу» и «За боевые заслуги».