Продолжение. Начало в № 5, 2013 год

В предыдущей статье рассказывалось о том, что в январе 1962 года карьера первого секретаря Ставропольского крайкома ВЛКСМ Михаила Горбачёва висела на волоске. Но все чудесным образом обошлось. В марте Кулаков взял Горбачёва на партийную работу. Его назначили парторгом крайкома по Ставропольскому управлению, объединившему три пригородных сельских района: Шпаковский, Труновский и Кочубеевский.

Подобное отношение к региональному комсомольскому вожаку, попавшему под огонь критики партийного лидера, просто невероятно. Тут просматривается не рука Запада, а рука Дьявола. Не случайно Валерий Легостаев, бывший помощник секретаря ЦК КПСС Егора Кузьмича Лигачёва в статье «Генсек кровавый» назвал Горбачёва «ставропольским везунчиком» («Завтра», №№ 9-10, 2001 г.)

На партийной стезе удача не оставила Михаила Горбачёва. Летом 1962 года, то есть спустя три месяца работы, бюро крайкома партии обратило внимание парторга М. Горбачёва на проявленную безответственность в работе с Обращением ЦК КПСС и Совета Министров СССР к труженикам сельского хозяйства. Горбачёв возразил против такой оценки и тогда была создана партийная комиссия для проверки его работы.

Факты подтвердились и, как пишет известный исследователь кремлёвских тайн Николай Зенкович, в августе 1962 года на собрании краевого партийного актива Кулаков вновь «выдал» Горбачёву по полной. Казалось бы, теперь его политическая карьера была закончена. Двух срывов обычно не прощали.

Но для Кулакова Горбачёв стал, видимо, весьма «нужным» человеком. Иначе как объяснить факт назначения в январе 1963 года 32-летнего Михаила Сергеевича заведующим отделом партийных органов Ставропольского сельского крайкома. Эта должность расценивалась в КПСС на уровне секретаря. Заворг в своей повседневной работе — а это, прежде всего, работа с кадрами — постоянно контактировал с первым секретарем и по праву считался его «правой рукой».

В ноябре 1964 года Кулакова за участие в смещении Хрущёва переводят в Москву зав.отделом сельского хозяйства ЦК КПСС. Но он не забыл верного Санчо Панса. Тот в декабре 1964 года был назначен зав.отделом партийных органов Ставропольского крайкома.

Новый глава края Леонид Николаевич Ефремов не особо противился этому. Да и зачем было спорить с могущественным предшественником, который числился в друзьях у нового генсека Леонида Брежнева.

Четыре года работы сделали Горбачёва матерым партаппаратчиком, прежде всего, в овладении искусством кадровых перестановок и аппаратных интриг. Этот опыт он успешно применил в 1985-1991-х годах. Помимо этого, Горбачёв виртуозно овладел искусством не ссориться с нужными людьми. Все это обусловило его дальнейший карьерный рост.

В это же время, хорошо понимая, что в сельскохозяйственном крае невозможно продвинуться без соответствующего образования, он, опять-таки по совету Кулакова, поступил на заочное отделение Ставропольского сельскохозяйственного института. Окончил его в 1967 году, получив диплом «ученого агронома-экономиста сельского хозяйства».

Упомянутый А. Коробейников в своей книге отмечает, что: «Университетский диплом не сделал Горбачёва юристом, а диплом экономиста сельского хозяйства, как я мог убедиться, мало что прибавил к знаниям, полученным им в «сельскохозяйственной академии жизни»». Объективность этой характеристики подтвердила сама жизнь. Михаил Сергеевич, став генсеком и Президентом СССР, поразил всех, бездарно уступая выигрышные — с правовой точки зрения — ситуации.

В 1966 году Горбачёва избрали первым секретарем Ставропольского горкома. В 1968 году, несмотря на сопротивление Л. Ефремова, он под нажимом Кулакова стал вторым секретарем крайкома. Впереди открывались новые горизонты, а поддержка Кулакова, к тому времени уже члена Политбюро ЦК, прибавляла уверенности.

Менее чем через два года — в начале 1970 года — в ЦК с подачи того же Кулакова, решили, что перспективный второй секретарь созрел для самостоятельной работы. Надо сказать, что к тому времени у Горбачёва появился еще один покровитель — шеф КГБ Юрий Владимирович Андропов. Благоприятное впечатление Горбачёву удалось произвести и на члена Политбюро, главу ВЦСПС Александра Николаевича Шелепина, бывшего руководителя КГБ.

Поэтому, когда секретарь ЦК, ответственный за подбор партийных кадров, Иван Васильевич Капитонов, предложил «узкому кругу» список возможных кандидатов на пост первого секретаря крайкома партии, то решение было однозначным — рекомендовать именно Михаила Сергеевича.

Так Горбачёв в 39 лет стал «хозяином» одного из крупнейших краев России. В апреле 1970 года на XXIV съезде КПСС он в соответствии с партийным статусом был избран членом ЦК.

В должности первого секретаря крайкома Горбачёв проработал восемь с половиной лет. Однако особых результатов за период его правления Ставрополье так и не достигло. Даже в период рассмотрения кандидатуры Горбачёва на пост секретаря ЦК Брежнев называл Ставропольский край «овечьей империей», а Горбачёва — «овцеводом».

МИХАИЛ Х… ПРИДУМАЛ

Горбачёв, став первым секретарем крайкома, сделал ставку, как и в комсомоле, на патриотические почины. В тот период они позволяли инициаторам быть постоянно на слуху. Шагая в ногу с лозунгами, провозглашаемыми партией, Горбачёв занимался созданием межхозяйственных предприятий, строительством животноводческих комплексов и т. п.

Эффект от этой «бурной» деятельности был мизерный. Вновь процитируем А. Коробейникова. Одну из глав своей книги «Горбачёв: другое лицо» он назвал «Ни одного завершенного дела». Вот несколько строк из этой главы: «Прогремел ипатовский метод и лопнул. «Петушился» над созданием межхозяйственных предприятий — МХП (в народе быстро и по-своему «расшифровали» эту аббревиатуру: Михаил Х… Придумал) — и бросил. Настроил сотни животноводческих комплексов — и забыл о них… И так практически во всем».

В этой связи подробнее расскажем о прогремевшем по Союзу «ипатовском методе уборки урожая». Сегодня специалистами сельского хозяйства он расценивается как авантюра. Этот метод был детищем Горбачёва. Суть его заключалась в том, что в выбранный район по указанию главы крайкома была переброшена уборочная техника из районов, где хлеба созревали позже.

Уборка в Ипатовском районе завершилась в рекордные сроки. Правда, значительная часть собранного урожая из-за спешки — потери составляли от 25 до 50 % — оказалась утраченной. Но в Москву Михаил Сергеевич отрапортовал «как положено».

По итогам ЦК даже принял специальное постановление «Об опыте работы Ипатовской парторганизации на уборке урожая». Леонид Ильич Брежнев прислал поздравление хлеборобам района. Михаил Сергеевич воспринял это как личное достижение, хотя через год от разрекламированного метода пришлось отказаться.

Но не только этим прославился на Ставропольщине Горбачёв. Наиболее ярко его способность создавать показушные результаты выявило строительство ирригационной системы. Под это дело было выделено 525 миллионов рублей, огромная по тем временам сумма. Стремление поразить размахом мелиоративных работ и объемом осваиваемых средств, привело к наращиванию количественных показателей.

Михаил Сергеевич добивался от мелиораторов километража оросительно-обводнительной системы. Ему необходимо было рапортовать Москве о новых достижениях. А то, что лишь один из десяти километров каналов, введенных в строй, имел надлежащую гидроизоляцию и облицовку, было уже не столь важно.

Одним словом, Горбачёв оказался из породы тех, о ком еще в 1858 году писал классик сатиры, вице-губернатор Рязанской губернии Михаил Евграфович Салтыков-Щедрин: «Люди, которым дотоле присваивались наименования соломенных голов, гороховых шутов, проходимцев, и даже подлецов, вдруг оказывались гениями, перед грандиозностью соображений которых слепли глаза у всех, не посвященных в тайны их жульничества…»

К сожалению, ни Кулаков, ни Андропов, ни Суслов этого так и не поняли.

СЧАСТЛИВЫЙ СЛУЧАЙ

Горбачёв прекрасно понимал, что экономический потенциал и показатели большого, но малопрестижного Ставропольского края предоставляют ему весьма скромные шансы сменить краевое кресло на союзное. В значительной мере этому препятствовал и тот факт, что за послевоенный период партийная организация делегировала в ЦК двух своих представителей: Михаила Андреевича Суслова, ставшего в 1946 году заведующим Отделом внешней политики, а в 1947 году — секретарем ЦК, и Кулакова Фёдора Давыдовича, назначенного в 1964 году заведующим Сельскохозяйственным отделом, а в 1965 году избранного секретарем ЦК.

Известно, что в Москве строго следили за тем, чтобы региональные парторганизации соразмерно представлялись на союзном уровне. Одним словом, шансов у Михаила Сергеевича выделиться из почти двухсот региональных партийных лидеров КПСС были мизерные.

Тем не менее, Горбачёв обладал огромным преимуществом. Он был хозяином благодатного кpая, в котором были сосредоточены пpавительственные лечебницы и дачи. А Кавказские Минеральные Воды и Кисловодск, что в полутора часах езды от Ставрополя, в те годы были своеобразной Меккой для членов Политбюро ЦК.

Партийные иерархи, приезжающие в край на оздоровление или лечение, были предметом особого внимания и заботы краевого комитета партии и его первого секретаря. Горбачёв же к моменту назначения первым секретарем имел влиятельных покровителей. Это были, как говорилось, Фёдор Кулаков и Юрий Андропов.

Горбачёв приблизился к Андропову еще в бытность вторым секретарем крайкома партии. Вот что рассказывает о знакомстве Михаила Сергеевича с «земляком» (по официальной версии Юрий Владимирович родился в 1914 году на станции Нагутская Ставропольского края) бывший пресс-секретарь Горбачёва Андрей Грачёв в книге «Человек, который хотел как лучше…»

«Горбачёв и Андропов познакомились в 1969 году, когда тогдашний первый секретарь Ставропольского крайкома Л. Ефремов отрядил своего «второго» съездить в Кисловодск с дежурной миссией — засвидетельствовать почтение отдыхавшему члену Политбюро ЦК, рассказать для проформы о делах края и ответить на заданные для проформы же вопросы».

Горбачёв сумел произвести впечатление на всесильного шефа КГБ. Просчитался Ефремов, поручив «второму» нанести визит, который должен был сделать сам. В итоге судьба послала «везунчику» Горбачёву очередной счастливый случай. С этого времени Михаил Сергеевич обрел нового, более могущественного, нежели Кулаков, покровителя.

В Кисловодске Андропов обычно останавливался в уединенном коттедже санатория «Кpасные камни». Ни с кем не общался, если не считать pегуляpно пpиезжавших к нему из Москвы сотpудников КГБ. Единственным из местных, для кого Андpопов делал исключение, был Гоpбачёв. Его машину андpоповская охpана пpопускала беспpепятственно.

Как пишет Горбачёв в мемуарах, в период пребывания Андропова на Ставрополье, он старался взять отпуск и поселиться с семьей в санатории «Кpасные камни». Оба выезжали в горы, жарили шашлыки, а потом долго сидели у костра и слушали песни бардов-шестидесятников, которые любил Юрий Владимирович.

ГОСТЕПРИИМСТВО ПО-СТАВРОПОЛЬСКИ

В 1971 году Горбачёв, уже на правах партийного хозяина края, знакомится с начальником 4-го управления при Минздраве СССР Евгением Ивановичем Чазовым, опекавшим здоровье кремлёвских «долгожителей».

Следует иметь в виду, что Чазов был человеком, весьма близким к Андропову. Сегодня в мемуарах бывших «кремлёвцев» его фамилия постоянно упоминается в связи с чередой таинственных смертей в тогдашнем высшем эшелоне власти.

Чазов и Горбачёв быстро сблизились. Видимо, по своей сущности они были похожи. Каждый раз, когда Чазов появлялся на Ставрополье, Горбачёв на два-три дня исчезал из поля зрения крайкомовских сотрудников. Он угощал нового друга шашлыками на природе. Взамен Евгений Иванович знакомил Горбачёва с кремлёвскими новостями, с состоянием здоровья членов Политбюро — и, соответственно, с расстановкой сил на Старой площади.

Чазов убедил Горбачёва заняться тем, чтобы высшее руководство страны чаще приезжало на лечение и отдых в Ставропольский, а не в соседний Краснодарский край. Горбачёв внял этому совету. В Кисловодске в срочном порядке на месте пионерского лагеря была возведена шикарная госдача. Правительственный санаторий «Красные камни», в котором любил отдыхать Андропов, был отреставрирован по высшему классу.

В Ставрополе перестроили гостиницу «Интурист», которая также могла принимать любых именитых гостей. Атмосферу южного шарма и колорита создавали кафе и рестораны, открытые грузинскими теневиками, бежавшими от Шеварднадзе, в то время объявившего борьбу с коррупцией и теневой экономикой.

Для семьи Горбачёвых в живописнейшем месте в Бекешевке была построена загородная дача, с огромным охотничьим залом для приемов, бильярдом, финской сауной и русской баней. Туда было не стыдно привезти на шашлыки гостей самого высокого уровня. Не был забыт и Чазов. Его ведомственную дачу в Архызе отделали итальянскими и французскими строительными материалами, обставили импортной мебелью и оборудованием.

Райские уголки для высокопоставленных лиц и московской знати росли, благодаря Горбачёву, как грибы. В них устраивались вечеринки, дни рождения, праздники с неизменным вручением дорогих подарков. Все на высоком уровне и крайне уважительно. Это называлось гостеприимством по-ставропольски.

Помимо этого, по утверждению бывшего помощника Горбачёва Валерия Ивановича Болдина, шеф часто направлял различные подарки членам Политбюро. Например, в Ленинград для первого секретаря, члена ПБ Романова регулярно самолетом «отправлялись цветы и прочие знаки внимания». Этот факт мне подтвердил в личном разговоре бывший помощник Романова Виталий Михайлов.

Впоследствии Болдин отмечал: «Люди, которым он (Горбачёв) угождал, помогли ему выбиться, приняли в свой очень узкий круг, куда невозможно было пробиться фигурам куда более значительным, чем первый секретарь Ставропольского крайкома партии».

УГОДЛИВЫЙ НАЧЁТЧИК

Особое внимание Горбачёв — а точнее чета Горбачёвых — уделяла проведению встреч с важными и нужными людьми. Технология была отработана до мелочей. Здесь первую скрипку играла Раиса Максимовна. Философский факультет МГУ отшлифовал ее природный ум и целеустремленность, благодаря чему Раиса мгновенно вычленяла главное в любой ситуации и определяла точки воздействия.

Особое внимание Горбачёва уделяла подготовке Михаила к застольям, которыми обычно заканчивались все важные визиты высоких гостей из Москвы. Она готовила фактически сценарии к беседам с ними. Как рассказывал мне бывший второй секретарь Ставропольского крайкома партии Виктор Алексеевич Казначеев, продумывались актуальные темы, подбирались нужные цитаты классиков, которые Горбачёв использовал как бы экспромтом.

В итоге Михаил Сергеевич поражал гостей своей эрудированностью. На самом деле он был обычным начётчиком и никогда глубоко не вникал в произведения классиков и мировых философов. Знакомство с новыми книгами у него сводилось в основном к чтению аннотаций и предисловий. Однажды в узкой компании Михаил Сергеевич заметил по этому поводу следующее: «Прочитаешь иную справку — это же целый роман!»

Но предельно откровенно на эту тему Горбачёв выразился в марте 1991 года во время кремлёвского фуршета, посвященного его 60-летию. На вопрос о том, знаком ли Михаил Сергеевич с той или иной актуальной статьей и книгой, он отвечал, что у него мало времени, поэтому этими вопросами занимается Раиса Максимовна. Та вечером вкратце пересказывает и резюмирует ему важнейшие печатные материалы.

Жаль, что в этот момент ее не было рядом с Михаилом Сергеевичем. Раиса, будучи его реальным «регентом», моментально пресекла бы попытки мужа банально демонстрировать свою ограниченность. Доминировала Раиса Максимовна и при организации встреч «дорогих» московских гостей.

Чета Горбачёвых, как правило, лично встречала не только членов Политбюро ЦК, но и жен, и дочерей высшего партийного руководства. Они расстилались ковровой дорожкой перед дочкой Брежнева Галиной, приезжавшей на отдых с мужем Юрием Чурбановым. Для них устраивались шикарные застолья. С не меньшим пиететом организовывались встречи и отдых жены всесильного главы МИДа А. А. Громыко и дочери второго человека в партии М. А. Суслова.

Среди тех, с кем общался Михаил Сергеевич, был министр внутренних дел Н. А. Щёлоков, близкий к Брежневу. Горбачёв неоднократно встречался с Председателем Совета Министров СССР А. Н. Косыгиным, секретарями ЦК В. В. Долгих, К. Ф. Катушевым, И. В. Капитоновым, А. Б. Кириленко, первым секретарем Московского горкома партии, членом Политбюро ЦК В. В. Гришиным — и, естественно, со своим предшественником и покровителем Ф. Д. Кулаковым.

Однажды Михаил Сергеевич всю ночь прогулял по территории дачи в Архызе с А. Н. Шелепиным, слушая его рассказы о столичной жизни. Это свидетельствует о том, что умел Горбачёв заинтересовать московских гостей. И хотя все они имели огромный опыт общения с людьми, но, тем не менее, не сумели рассмотреть подлинную натуру хозяина Ставрополья. Одни в силу того, что сами, по сути, были в той или иной мере «горбачёвыми», другие — в силу человеческой веры в лучшее.

Однако не спешите осуждать последних. Вспомните предсмертные слова Цезаря по поводу коварного предательства своего лучшего друга: «И ты, Брут?!» К сожалению, многим приходилось пригревать змею на груди. По большому счету, жизнь каждого из нас — это во многом череда доверительных отношений, часто сменяющихся разочарованием или предательством.

СТАРЦЫ ИЗ ПОЛИТБЮРО, БЫВАЛО, ПЛАКАЛИ

Подлинным шедевром можно считать организацию Горбачёвыми пребывания в Ставрополе главного идеолога партии Михаила Андреевича Суслова. Тот в 1933-1944-х годах работал первым секретарем Орджоникидзевского (Ставропольского) крайкома и горкома.

Суслов прибыл в Ставрополь в мае 1978 года для вручения городу ордена Октябрьской Революции за достижения и в связи с 200-летием со дня его основания. Психологическое давление началось уже в аэропорту и на улицах, куда вышло почти все население. Здравицы в честь Политбюро ЦК и лично высокого гостя на торжественном заседании были нескончаемы.

В завершении этого хорошо продуманного и блестяще разыгранного спектакля Суслову показали специально смонтированный кинофильм, в котором тот был показан как талантливый организатор партизанского движения на Ставрополье. Принципиальный и всегда официально сухой Михаил Андреевич растрогался до слез.

В программе пребывания в Ставрополе также было предусмотрено посещение музея жизни и деятельности Суслова. Как пишет в своих воспоминаниях сын А. А. Громыко: «Старец дал слабину, растрогался и отплатил Горбачёву добром».

Суслов был известен в партии как пуританин, лишенный человеческих слабостей. Он даже валюту, оставшуюся от заграничных командировок, сдавал в партийную кассу. Но в Ставрополе он действительно «дал слабину». Его дочери Майе Михайловне по случаю дня рождения были преподнесены дорогие сувениры, а в самолет положили подводное ружье и дефицитную в те годы кожаную куртку для внука. Все это было с благодарностью принято. Умел Михаил Сергеевич принимать и ублажать московских гостей… Это качество подметил и Андропов.

ОТКУДА ДЕНЬГИ, ЗИН?

Приемы и подарки для высоких гостей требовали от Горбачёва немалых наличных средств. Казначеев в книге «На перекрестках судьбы» рассказал о том, что еще в комсомольские годы Горбачёв заставлял председателей колхозов края расплачиваться за банкеты с гостями. В другой своей книге «Люди и время» Казначеев приводит факты мздоимства и использования Горбачёвым своего служебного положения уже в бытность секретарем крайкома партии.

Казначеев также рассказал, как в 1972 году Горбачёв организовал свадьбу своей дочери Ирины. По его личному указанию лаборатория Ставропольского ликеро-водочного завода изготовила несколько ящиков напитков специального ассортимента. Об оплате речь даже не шла.

Помимо этого свадебные поборы Горбачёв устроил и с руководителей мясокомбината, пищеторга и некоторых колхозов и совхозов края. Все это могло потянуть на «хищение в особо крупных размерах».

В Комитет партийного контроля при ЦК КПСС ушла жалоба. По итогам проверки директор завода Тамара Лонгиновна Карлова взяла всю вину на себя и получила тюремный срок. Михаил Сергеевич отделался порицанием и оплатой за алкоголь, распитый на свадьбе. Став генсеком, он так и не поинтересовался судьбой Карловой. В этом весь он!

Аналогичным образом Горбачёв обустраивал выделенные ему в 1978 году в Москве квартиры по улице Щусева. Горбачёвым на двоих предоставили шестикомнатную «хибарку». Дочь Ирина с мужем въехали по соседству в «трешку».

Обустройство очага осуществили мастера Кисловодской мебельной фабрики. Естественно, Горбачёв уплатил за это чисто символическую сумму. Но руководство страны и советская Фемида на проступки «ставропольского везунчика» посмотрели сквозь пальцы. Подобная практика в то время была достаточно распространенной среди партгосэлиты.

Кстати, бывший заместитель зав.отделом пропаганды Владимир Николаевич Севрук в постсоветский период в Минске рассказывал мне о том, что еще до прихода Горбачёва на должность секретаря ЦК, в аппарате ходили слухи о том, что на Ставрополье его называли «Миша-конвертик». Тем не менее, это не помешало карьере нашего героя.

Особый интерес представляет факт из книги Казначеева о том, как Горбачёв после перевода в ЦК забирал из крайкома личные вещи. Он ни к чему не прикасался, но вынес два кейса из сейфа, стоявшего в комнате отдыха — не допустил к ним даже своего помощника Н. Ильченко. Заявил: «Нет, это я не могу доверить никому, понесу сам». Ильченко понял: в кейсах что-то очень ценное. По утверждению Казначеева, Горбачёв уже тогда «был богат несказанно».

Учитывая, что Горбачёв в своих мемуарах подчеркивает «простоту» и «рабоче-крестьянское» происхождение, интерес представляет рабочий день первого секретаря крайкома. Утром перед работой — сеанс массажа. В полдень ему подавали чай или сок. Обедал он только дома. Пищу ему готовил специально подобранный повар. После обеда полтора часа отводилось отдыху и дневному сну. Далее работа до звонка жены, которая активно следила за распорядком дня и делами супруга.

Раиса Максимовна лепила мужа «из того, что было». Прежде всего, она посадила Горбачёва, любившего вкусно и много поесть, на строгую диету. В первые годы секретарства он, при среднем росте, наел 105 кило веса. На фотографиях того периода он предстает мордастеньким, пухлощеким человечком с явно обозначенными вторым подбородком и лысиной. На будущего лидера «всех времен и народов» он не «тянул». Но усилиями жены к моменту перевода в Москву он существенно постройнел.

АВТОРИТЕТ СОЮЗНОГО МАСШТАБА?

В своих мемуарах «Жизнь и реформы» Горбачёв, говоря о периоде работы первым секретарем Ставропольского крайкома, преподносит себя как признанного на уровне Союза авторитета в области сельского хозяйства. Однако в КПСС таковой определялся весьма просто — частотой их появления на общесоюзных трибунах.

Так вот, за восемь с половиной лет работы в качестве первого секретаря края Горбачёв на Пленуме ЦК выступил только один раз в июле 1978 года, то есть накануне своего перевода в Москву. Несмотря на то, что Пленум рассматривал профильный для Горбачёва сельскохозяйственный вопрос, слово ему предоставили лишь после малоизвестного секретаря Амурского обкома КПСС.

На сессии Верховного Совета СССР Горбачёв также выступил лишь один раз. Это был отчет о работе руководимой им малозначимой Комиссии по делам молодежи Совета Союза. Это более чем очевидное свидетельство того, что утверждения Михаила Сергеевича о том, что он уже в ставропольский период был известен как ведущий «идеолог и практик сельскохозяйственной политики союзного масштаба», являются вымыслом.

Не вызывает сомнений, что не заслуги Горбачёва на аграрной ниве, не его так называемые организаторские таланты стали главной причиной перевода его в верхний эшелон власти — Секретариат ЦК КПСС. Решающее влияние на судьбу Горбачёва оказали встречи с кремлёвскими «небожителями».

В период брежневского руководства в кадровой политике широкое распространение получили принципы землячества и личного знакомства с выдвигаемыми кадрами. Общение Горбачёва с сильными мира сего трансформировалось, в конечном счете, в «ковер-самолет», который перенес его в заветную Москву.

Продолжение в следующем номере.

ШВЕД Владислав Николаевич, родился в Москве.

С 1947 года проживал в Литве. С 1990 года — второй секретарь ЦК Компартии Литвы / КПСС, член ЦК КПСС. Председатель Гражданского комитета Литовской ССР, защищавшего права русскоязычного населения. Депутат ВС Литвы.

В декабре 1991 г. отказался поменять гражданство, был лишен мандата депутата Сейма и арестован. По причине отсутствия улик и под воздействием общественного мнения выпущен на свободу.

В 1998‑2000 гг. — руководитель аппарата Комитета Госдумы по труду и социальной политике. Действительный государственный советник РФ 3‑го класса. В 1996‑2000 гг. был заместителем председателя ЛДПР. Автор книги «Катынь. Современная история вопроса» (2012 г.) .